Текст книги "Без вести"

Яна Егорова
Без вести

Глава 1

Немного не повезло с погодой. Временами под тяжелыми ботинками хлюпала вода и разъезжалась размокшая на дороге грязь. Больше четырех километров пути через болотистый лес за спиной и вот она, та машина, за которой он следовал. Дешевенький красный «Ниссан». Двери не заперты, хозяйка очевидно где-то в доме.

Он задрал голову к небу – стая ворон с криками и драками пролетела прямо над ним. Серые собаки. Весна. Необыкновенно теплая в этом году выдалась весна. Уже несколько недель плюсовая температура, снег даже успел растаять не только в городе, но и в области. Третье марта, к любимому женскому дню – это тепло настоящий подарок. Снова на улицах города замелькают короткие юбки и неприкрытые ножки в сапожках, аромат духов и счастливые улыбки вскружат мужские головы.

От романтических размышлений его оторвал звон разбившейся банки. Где-то в глубине дома, перед которым он остановился, хозяйка выронила из рук что-то стеклянное. Он почему-то был уверен, что это точно была банка и обязательно с заготовками на зиму. Женщина начала возмущаться. В этом дачном поселке сейчас совсем никого нет. Еще не начался дачный сезон, эта залетная птичка – досадная случайность. Сегодня она найдет свой конец. Встретится с богом. Такова судьба. Перед тем как зайти, он окинул взглядом домик жертвы. Типовой проект. Ремонт не делался со времен постройки. Деревянное строение с облупившейся светло-зеленой краской по всему фасаду и старыми деревянными окнами, словно больными старушечьими глазами глядящее на мир. Да, отличное сравнение. У старушки были точно такие глаза, когда она прощалась с жизнью и делала последний вздох у него в руках. Как все похоже в этом мире. Как все одинаково появляется, стареет, а потом умирает.

Достав из кармана фуфайки моток зеленой веревки, он двинулся в сторону незапертой калитки. Лучше, конечно, это было бы сделать в машине, тогда не пришлось бы тащить тело. Женщина хоть и молодая, но имеет свой вес. И довольно приличный, особенно, когда уже не дышит.

Он зацепил ботинком детскую игрушку, валявшуюся прямо на тропинке, ведущей от калитки к дому. Дети. На миг опустил взгляд себе под ноги. Раздавил маленькую красную машинку. С легкостью смял ботинком пластиковую крышу игрушки.

– Кто там? – из глубины дома до него донесся испуганный голос хозяйки.

Отбросив сомнения и забыв о находке, он решительно двинулся внутрь. По пути его руки на автомате накручивали веревку на кулак.

* * *

Через холл пятизвездочной гостиницы Азур, расположившейся в самом сердце Санкт-Петербурга, быстрым шагом передвигались четверо мужчин. Они торопились в сторону лифтов, удачно спрятавшихся за двухметровыми белыми колоннами величественного здания. Впереди всей компании шел самый невысокий и щуплый, при этом элегантнее всех одетый молодой мужчина тридцати лет. Он постоянно поглядывал на золотые часы у себя на запястье и то и дело стряхивал несуществующие пылинки со своего бархатного костюма темно-бирюзового цвета. Модная, взъерошенная стрижка дополняла образ стильного и успешного представителя светской тусовки, при этом весь его вид свидетельствовал о крайней неуверенности этого мужчины: пальцы его вибрировали, губы постоянно дергались от улыбки, приоткрывавшей ровный ряд белых зубов, до нервного оскала. За ним по пятам следовали еще трое. Самый высокий из них, лысый мужчина в недорогом, не по размеру костюме был похож на частного охранника. О его профессии свидетельствовал отсутствующий взгляд и белый наушник в ухе. Заключали процессию двое в форме полицейских, типичные представители правового мира, с недовольными лицами прибывшие сюда по «особой» просьбе высокостоящего начальства.

– Кого задерживать-то будем? – не слишком-то уверенно спросил старший полицейский того, что был в бархатном костюме, как только процессия остановилась прямо у лифтов. «Стильный» нажал пальчиком на матовую металлическую кнопку вызова лифта и в миллионный раз стряхнул пыль со своего плеча. – Нас так много, он что, агент какой-то?

– Он? Ну…

Кабина услужливо распахнула свои двери и «Бархатный» шагнул первым внутрь. Агент… Он его уже месяц вылавливает по всему свету! Чертов урод! Агентом скорее уже стал сам Одинцов, а не его долбанутый подопечный. Сначала был Бангкок. Девять часов в небе. Такси. Гостиница, в которой к его приезду Горовица и след простыл. Сразу оттуда Марракеш. Опять шлюхи, на этот раз сенегальские, гостиницы, и пустой номер. Горовиц его снова опередил. Следом за этим – Нью-Йорк, Голливуд, Владивосток. В Екатеринбурге они разминулись в аэропорту. А в Париже Горовиц удрал от него на долбанном самокате!!!

– Агент? – зайдя в кабину и развернувшись лицом к дверям, задумчиво пробормотал Одинцов.

Десять лямов! Десять лямов задатка взял его подопечный автор и ушел в запой по всему миру! У него, видите ли, вдохновение пропало! Музу он ищет! В объятьях проституток всего мира! Трахается, курит, пьет и убегает от своего редактора! А книгу, между прочим, уже через месяц, ровно четвертого апреля, надо релизить! Реклама запущена, бешенные бюджеты вложены, а этот мудак никак не напишет и строчки! Это катастрофа!!! Самое обидное, что Одинцов никогда и представить не мог, что работа обычного редактора может уподобиться работе личного надзирателя. Охотника за головами, если хотите. Пришлось выслеживать ублюдка через социальные сети. Есть у Горовица хорошая привычка фоткаться в новых местах и чекиниться заодно. Только так и получалось его выследить, правда, тот каждый раз ухитрялся улизнуть прямо из-под носа редактора. Словно издевался над ним!

– Майор, у вас оружие с собой есть?

– Настолько опасен? Он вам что, денег много должен?

– Должен. Еще как должен, – сказал вполголоса Одинцов, поправляя манжет белой рубашки и передернув плечами так, как будто собирался драться. – А еще он хитрая, изворотливая сволочь, которую мы с вами должны во что бы то ни стало поймать. Сегодня, вы слышите меня?

Двери лифта распахнулись на восьмом этаже, и вся компания молча направилась к номеру двести тринадцать. Шаги мужчин заглушал толстый бордовый ковер с золотым восточным рисунком по краям. Остановившись возле нужной двери, Одинцов протянул руку к майору, потребовав этим жестом отдать ему ключ, который полицейский изъял у администратора.

– Вообще-то, это противозаконно.

– Вся ответственность на мне! – огрызнулся до предела взвинченный редактор, выхватил у стража порядка ключ и сначала стукнув в дверь кулаком, крикнул:

– Горовиц! Открывай! Тебе больше некуда бежать!

Не дожидаясь ответа, Одинцов вставил ключ в замок, повернул его несколько раз, и вся компания вломилась в люкс. Посреди просторного помещения стояла большая кровать. На белых подушках лежало мужское тело. Лежало оно лицом вниз и единственным из одежды, что его прикрывало от незваных гостей, были белые трусы.

– Попался, говнюк! – процедил сквозь зубы Одинцов и немедля пройдя к окну, распахнул шторы.

– Вставай, скотина, на этот раз тебе не сбежать! Здесь тебе не Париж! В Питере я тебя из любой канавы достану!!!

Одинцов приподнял ногу и толкнул ею в бок бездыханное, на первый взгляд, тело.

– Труп? – уточнил майор, который, не понимая до конца ситуации, остался стоять вместе с остальными возле входной двери.

– Пьяный, – отмахнулся, скривив губы редактор. – Горовиц, свинья! – выкрикнул он телу прямо в ухо.

Тело наконец пошевелилось. Что-то промычало в матрас, в который было уткнуто носом, затем, до этого свисавшую с постели руку подняло вверх и продемонстрировало большой палец:

– Во-о-от та-а-акой мужик! – проблеяло он и упало в храп.

– Что?! – взвизгнул Одинцов.

Он резко склонился над пьяным, схватил того за русые волосы на затылке и поднял его так, чтобы разглядеть лицо. – Это не он! Сука!!! – его гневный рев сокрушил стены гостиницы Азур.

В это же время, где-то в коридоре взвизгнула женщина. С той же стороны раздалось ее возмущение:

– Мужчина! Вы куда?! Нельзя по гостинице голым бегать!!!

– Майор! Он уходит!!! – закричал редактор, указав сопровождающим на дверь. Вся толпа ринулась на выход.

– К лифтам!

– Нет! К лестнице! – бросился в противоположную сторону редактор, увидев в том конце женщину в костюме уборщицы. – Майор! Сообщите вашим, чтобы перекрыли все выходы из гостиницы!!! Мы поймаем ублюдка!

Спотыкаясь о ковер ботинками из редкой крокодильей кожи, редактор мчался подобно профессиональному охотнику, почуявшему дичь. Ни хрена! На этот раз он его поймает! Не уйти тебе, не уйти!!!

Топот четырех пар ног пронесся по коридору и ворвался на служебную лестницу.

– Какого черта?! – возмущался майор на ходу. – Эта лестница должна была быть закрыта!

– Он отобрал ключ у уборщицы! – крикнул ему Одинцов, перепрыгивая сразу через три ступеньки. – Я же сказал вам, майор, это изворотливая сволочь! Готовьте пистолеты! На этот раз, я поймаю говнюка!!!

Редактор ускорился еще больше, потому что услышал, как в нескольких пролетах под ними кто-то уносит ноги. По пути беглеца что-то падало и грохотало, из чего редактор сделал молниеносный вывод, что его подопечный сегодня не настолько проворный. Скорее всего, он пьян, а это значит…

– Мы его поймаем! На входе его встретят мои молодцы!!! – догнал его крик полицейского.

Они проскочили еще пять или шесть пролетов, пока все вчетвером не оказались на первом этаже, где буквально чуть было не врезались в точно такую же голую фигуру, которую они только что имели счастье видеть в номере на восьмом этаже. С той лишь разницей, что на этой фигуре одежды не было совсем. Светлокожий мужчина, в обычное время во вполне хорошей физической форме, которая как нельзя лучше подчёркивала его высокий рост, пошатываясь на не слушающихся ногах остановился, потому что дорогу ему преградили другие полицейские. Судя по всему, те самые «молодцы», которых успел предупредить майор.

– Все, Горовиц, набегался, сука! – пытаясь отдышаться, редактор, не привыкший к подобным гонкам и вообще к каким-либо физическим упражнениям, схватился за пластиковые перила. – Это за тобой!

Голый мужчина медленно развернулся к преследователям. Спереди его внешность была гораздо в более плачевном состоянии. Неопрятная борода и усы скрывали его лицо, некогда утонченный нос распух, как после приличной драки, очки болтались на переносице. Как будто завершая целостность картины, человек держал в руках одежду и блестящие кожаные ботинки, прикрывая своей ношей собственный пах.

– Так и знал, что в Питер не стоит возвращаться, – нетрезво проворчал арестованный. – Одинцов, твою мать, что тебе в редакции не сидится?

– Сейчас ты у меня узнаешь! Что мне не сидится! – выпалил «Бархатный». – Майор, в кандалы его! И поехали уже, нас ждут. Ну, Горовиц, ну, сука! Заставил ты меня побегать!

– Скажи, весело было? – подмигнул пьяный преследуемый.

Редактор только одарил его гневным взглядом и с наслаждением наблюдал, как полицейские надели тому на запястья наручники, а после, как и был, голышом, вывели из здания.

Глава 2

В кабинете, рассчитанном на три полноценных рабочих места, находилось пять человек. Следователь, Терехов Денис Нестерович, редактор из Москвы, Одинцов Радик Романович, подполковник, Румянцев Алексей Алексеич, телохранитель и, собственно, сбоку возле стола следователя, пятой точкой на стуле и головой на самом столе, нетрезвый Горовиц. Мужчину уже успешно одели в то, что он успел схватить, унося ноги из отеля Азур – коричневые ботинки, мятые и порванные в двух местах, некогда бывшие дорогими, брюки и облитый несколькими спиртными напитками черный джемпер с v-образным вырезом на шее.

– Одинцов, фашист, кофе хотя бы дай, – простонал писатель, не в силах оторвать голову от стола.

– Меньше пить надо, Горовиц. Сам виноват. Вот тебе бумага, – редактор пододвинул белый лист к подопечному. – Вот тебе ручка. Записывай, что тебе Денис Нестерович рассказывает!

– Может быть, ему все-таки кофе сделать? – нерешительно и полушёпотом, при этом прикрыв ладонью рот, спросил следователь Одинцова. – Звезда все же, что люди скажут? Неужели мы звери какие…

– В самом деле, Радик Романович, – крякнул подполковник, в отличие от всех остальных, предпочитавший стоять, а не сидеть. На что следователь со своего рабочего места, а редактор с места для посетителей за тем же столом, подняли головы на первого. – В наших кругах Гарри уважают, уж простите, – пояснил свою позицию грузный Алексей Алексеевич. – Его книги всем городом читаем и с радостью приняли бы его совершенно иным способом, а не так, голым и в наручниках. Что у вас за методы такие бесчеловечные?

– Вот! Одинцов, – усмехнулся в неопрятные, слишком длинные усы пьяный писатель и таки водрузил голову на руку, которую упер локтем в стол. Мутные серые глаза смотрели на редактора с издевкой. Как же! Он – звезда! Звезда, не в такой уж маленькой степени благодаря тому издательству, от которого он так проворно убегает по всему миру. – Ну, – вытянул губы Горовиц, подражая маленькому ребенку, – не ворчи, налей кофейку, па-поч-ка.

– Записывать будешь? – не поверил подопечному Одинцов.

– Буду! – икнув, кивнула бородатая знаменитость. – Только он все равно ничего интересного не рассказывает.

– Что значит, ничего интересного не рассказывает?! Ты, Горовиц, сволочь, совсем зазнался? Они, чтобы это дело расследовать, всем отделом с ног сбились! Наша редакция все связи задействовала, чтобы тебе по большому секрету рассказали детали, чтобы ты, урод, книгу нам сдал наконец! Что тебе еще надо, изверг?! Опять мало?! Сиди и слушай!!! Через неделю мне книгу принесешь!

– Я послушаю, – опять икнув, и опять кивнув, упрямо пробубнил писатель, – но интереснее от этого не станет. Скука. Замочили бизнесмена и что? Что здесь такого?

– Как это, ничего интересного? – обиженно встрял подполковник. – Это ж такое дело!

– Подождите, Алексей Алексеевич, – остановил подполковника редактор. – Это он не протрезвел еще. Сейчас кофейку попьет и… – на этом слове тон Одинцова изменился, последнее он процедил сквозь зубы, глядя в упор на автора, – и все запишет. А потом отдаст нам, и мы выпустим прекрасный бестселлер.

Горовиц упрямо покачал головой и еще раз икнул:

– Н… не выпустим!

– Твою же мать! – уважаемый Радик Романович вскочил со своего кресла и засунув руки в карманы, навис над автором. – Горовиц, гад!!!

Вполне может быть, редактор и смог бы впервые именно физически выплеснуть всю свою злобу и раздражение на том, кто без конца портил его жизнь. Может быть и смог бы, но не в этот раз. Собрание было нарушено внезапным вторжением двух незнакомцев. Без стука, если не считать удар двери о стенку, в кабинет к следователю вошли двое. Присутствующие, за исключением Одинцова, которого уже ничто на свете не интересовало, кроме рукописи одного конкретного писателя, повернули головы в сторону непрошенных гостей. Первой нарушила воцарившуюся тишину молодая брюнетка, чьей фигуре, плотно обтянутой синими джинсами снизу и кожаной курткой без подкладки сверху, могла бы позавидовать любая современная модель. Уперев руки в боки и встав прямо посреди кабинета, Валькирия (как мысленно окрестил ее не проспавшийся автор) заявила:

– Так вы дела ведете?! Терехов?! Я же просила вас хотя бы одну машину послать в поселок Киселево! Подежурить возле станции! Месяца не прошло, а вы уже просите нас в том же лесу поискать еще одну пропавшую! Мы ее тоже? На веревке повешенной найдем?!

– Да! – рядом с незнакомкой встал ее сопровождающий.

«Очкарик» – автоматически дал ему кличку автор. Невысокий, пухленький. Программист. Точно. Ну или как-то связан с компьютерным миром, вон, как бока вываливаются за линию ремня на низких и очень растянутых джинсах. Ботинки грязные, куртка на три размера больше. Еще и комплексов целый вагон. А Валькирия ему нравится, вон, как косится на нее.

– Данилова, вам там не сказали, что я занят?! – рявкнул на гостью следователь.

Слепой, что ли? Автор искренне недоумевал, даже не поленился повернуть голову, чтобы посмотреть на Терехова. Повернул и поморщился, движение было равносильно получению удара по темечку. Похмелье. Пить, надо меньше.

– Сказали! – выпалила Валькирия. – Все, кому не лень сказали!

– Слушайте, женщина может еще живой найдется, а бабушку… С чего вы делаете такие выводы? Может быть, ее алкаш местный по пьяни грохнул, чтобы пенсию или заначку себе прикарманить. Бабушка одинокая была. В любом случае, дальше мы без вас разберемся.

При упоминании об «алкаше», Валькирия бросила презрительный взгляд на заросшего бородой, усами и побегами Горовица. Бывалый писатель стыдливо потупил глаза в стол следователя.

– Какой алкаш, Терехов? Вы совсем головой не думаете?! Поселок пустой. А у Остапенко мозгов бы не хватило, бабушку в лес утащить, да еще и повесить на дереве! – топнула ножкой в тяжелом армейском сапоге молодая женщина.

– Не, – неожиданно для всех, подал голос автор бестселлеров, – алкаш не мог. Алкаш стукнул бы утюгом, пырнул ножом, на худой конец… Не, это из другой оперы. В общем, стукнул бы ее сзади, деньги взял и запил беспробудно. Зачем ему с повешением заморачиваться? Маньяком попахивает. Или местью. Но я бы сделал ставку на маньяка. Так интереснее.

Одинцов незаметно положил ладонь на руку следователя, который хотел было выставить наглую девицу за дверь.

– Именно! – поддакнул Горовицу «Очкарик». – А вы, знаете, наверное, о чем говорите? – обрадованно улыбнулся программист писателю.

– Чего? – не понял тот.

– Ну, вы… Вы же тоже, наверное, любите… – очкарик щелкнул пальцем по шее, продемонстрировав присутствующим известный жест, – это дело. А?

Парень улыбался искренне и в другой ситуации, если бы здесь не было Валькирии, Горовиц поддержал бы его шутку. Однако в этот раз, ему это очень не понравилось. Зато понравилось его редактору, который в это же мгновение просиял, как утреннее солнышко на голубом небосводе.

– Данилова, заканчивайте! Не видите, у меня тут люди важные?! – все-таки взъелся следователь и поднялся со своего места. – Завтра ваши должны быть в Киселево к десяти. А до тех пор, не беспокойте меня!

– Завтра мы приедем, конечно, – рассерженная Валькирия смотрела на противника исподлобья, – но вы мне обещаете, Терехов, если мы и ее найдем на веревке – вы поставите в поселке патруль! И не в десять приедем, а в восемь вечера, когда все смогут. Мы добровольцы, в конце концов, а не на службе. Как вы. Нам за это денег не платят.

– Ничего я вам обещать не буду! Ваше дело – помогать, если попросят, а не лезть с глупыми советами!!!

– Вы обещали, Терехов! – Валькирия ответила стражу порядка и гордо покинула кабинет.

Вместе с ней, следуя за красоткой как верный пес, выскочил и полный очкарик в вечно сползающих с растолстевшей филейной части джинсах.

– Это кто? – с благоговением в глазах, уставившись на повторно хлопнувшую дверь, спросил Горовиц.

– А, – отмахнулся следователь, не заметив и не разделив восторга автора, – не обращайте внимания. Местная Лара Крофт.

– Местная, кто? – уточнил Одинцов, не спуская глаз со своего вдруг загоревшегося музой подопечного.

– Крофт. Лара. Ну, это. Девка такая, – следователь показал ладонями округлые выпуклости в районе своей груди, но тут же получив полный укоризны взгляд начальства, убрал руки за спину. – Ничего.

– Терехов, доложите по форме. Видите, звезда интересуется! – потребовал подполковник.

– Слушаюсь! – вытянувшись по струнке смирно и зачем-то отдав честь, выпалил следователь. – Данилова Ева, возглавляет добровольческую организацию «БезВести». Это добровольцы, которые помогают нам, под строгим нашим контролем, искать пропавших без вести людей. Мы их привлекаем время от времени. Это основная их задача, только эта баба…

– Кто? – нахмурился подполковник, показав кулак подчиненному.

– Кхм, Данилова. Никогда не останавливается на обычных поисках. Вечно лезет сама расследовать. Все отделы на нее жалуются. Хотя… Если честно признаться, – почесал затылок Терехов, – несколько дел только этой зимой мы благодаря их организации и раскрыли.

– Валькирия, – вылетело восхищенное из-под усов пьяного автора. – Одинцов… – писатель икнул и продолжил, – ты понял? Я п… – Горовиц, пошатываясь, поднялся на ноги, – п-пошел.

– А как же кофе? – спросил ему в спину подполковник, но был остановлен жестом, посланным ему влиятельным редактором. «Бархатный» приложил указательный палец к губам, велев тому молчать. Насколько Одинцов уже успел узнать писателя – теперь тот никуда не денется. Пока муза плескается и щебечет тонким сладким голоском у него в голове – Горовиц будет писать круглые сутки.

– Сережа, – приказал Радик Романович телохранителю, – тенью стань его. И так, чтобы точно не заметил. Докладываешь каждый час. Мне. Лично.