Текст книги "Нелюбовь"

Проводы

– Валентина Григорьевна, туда на стол все составляй, – на ходу бросила запыхавшаяся Тамара блондинистой соседке, которая помогала им накрывать стол. Гостей на проводы Сашки обещало быть много. Благо друзей у парня хватало.

Сама Тамара в этот день выглядела непривычно нарядно. Волосы забраны в прическу, легкий макияж. Даже в одежде она ради Саши изменила себе. Вместо траура – ярко-красная атласная кофточка с коротким рукавом, заметно оживляющая облик Тамары. Это был тот редкий момент, когда Тома выглядела на свой возраст, а то и младше. Хотя тяжелый взгляд и неулыбчивое лицо все равно делали из нее женщину, которая сама себя сознательно состарила раньше срока.

Пока Тома с помощницами суетилась, накрывая на стол, в дверях появился и сам виновник проводов – Саша. Тамара тут же переключила внимание на него.

– Сын, ну ты где ходишь? Давай быстрей! За стол уже пора садиться.

– Я сейчас, мам, – отозвался парень.

Тамара поспешила к гостям. Будучи педантичной натурой, она волновалась, чтобы застолье прошло без сучка и задоринки. Лишние сплетни и пересуды о том, что она плохая хозяйка, ей ни к чему.

Пока Тамара с парой соседок накрывали на стол, Клавдия Матвеевна развлекала собирающихся гостей вместе со своим верным товарищем – бравым десантником Егором Дмитриевичем, лет эдак сорока пяти, лихо распевая застольные песни под его гитарный аккомпанемент. Когда Тамара ставила на праздничный стол разрезанный холодец, Егор, одаривая проникновенным взглядом Клавдию, сменил репертуар с шансона на попсу, исполнив специально для своей давней дамы сердца песню «Ах, какая женщина». Заметив пришедшего Сашу, Егор всполошился. Отложив гитару в сторону, тут же направился к будущему офицеру.

– Санек, привет! Ну, ты Родину там не посрами!

– Привет, дядь Егор! Постараюсь! – парень говорил, а сам осматривался по сторонам в поисках Динки. Он долго собирался с духом, чтобы откровенно поговорить с ней перед своим отъездом, но теперь, как назло, нигде не мог ее найти. Мать с утра то в магазин ее отправила, то к соседке за посудой, и так до бесконечности.

– Я в твои годы в армию рвался! – продолжал с энтузиазмом дядя Егор, не замечая, что мысли Сашки блуждают где-то далеко отсюда.

– Саша, иди к нам! – весело позвала Клавдия Матвеевна, вольготно расположившись на диване перед праздничным почти накрытым столом. – Мы тут музицируем!

– Потом, ба! Потом. Дядя Егор, ты меня извини…

Парень спешно направился на кухню, надеясь застать Дину там. Егор и Клавдия вернулись к жизнерадостному песнопению, не замечая туда-сюда носящейся с тарелками обеспокоенной Тамары, которая изо всех сил пыталась успеть накрыть на стол до прихода гостей.

– Мам, хлеб куда нести? – в комнате появилась Люся с подносом нарезанного черного и белого хлеба.

– На окно пока поставь, – Тамара бросила недовольный взгляд на распевающуюся мать. – Мам, ты бы хоть помогла.

– А я и помогаю! – как ни в чем не бывало весело откликнулась Клавдия. – Мы с Егором настроение нужное задаем. На кухне и без меня места нет. Ты же целую ораву помощников привлекла.

Клавдия была в чем-то права. Тамаре действительно помогали сразу три соседки (вызвались сами). Но даже это было для Тамары не аргумент. Тамара одновременно злилась на мать и завидовала ей. Злилась, потому что Клавдия беспечно перепоручила нарезку сыра подруге-соседке, и в то же время завидовала этой самой беспечности. Вот ей бы, Тамаре, так! Наплевать! Забросить все, в том числе и работу! И отдыхать в свое удовольствие, занимаясь только тем, что тебе по душе. Но поступить так она не могла. Из-за детей. Из-за той же матери, чья мизерная зарплата в ДК не вызывала ничего, кроме смеха.

– Салфетки… – всполошилась было Тамара. – Салфетки где? Не хватает! – с горечью добавив: – Мам, ну я же просила побольше пачек купить!

– Томк, да не гоношись ты так, – беззаботно отмахнулась Клавдия, – кухонных полотенец притащим, если кому чего не хватит.

От расстройства у вымотанной Тамары на глазах проступили непрошеные слезы. Она последние несколько дней как белка в колесе бегала, готовилась к проводам, и все ради чего? Чтобы проколоться на каких-то салфетках?!

Мать наконец-то почуяла, что с дочкой творится неладное.

– Томк, ты чего? – приостановила гитариста Клавдия, но Тамара, отмахнувшись, быстро вышла из комнаты.

Не хватало, чтобы гости увидели ее слезы. Тамара выбежала в сад. Сделав несколько глубоких вдохов, немного успокоилась. Взяла себя в руки, вытерла слезы.

Нервы сдавали… И салфетки тут совершенно ни при чем – Тамара и сама это прекрасно понимала. Просто Саша уезжает. Она не была дурой и понимала: в лучшем случае – на два года. В худшем – навсегда. Тамаре уже озвучили часть, где будет служить ее любимый пасынок. Именно из этого региона в прошлый раз в поселок и пришел тот самый злополучный «груз-200», который встречали, а потом хоронили всем районом.

Динке она пока об этом не рассказывала, потому что боялась ее реакции. И того, что та может выкинуть, лишь бы не дать Саше уйти.

* * *

Динка стояла на стуле в кухне, доставала с верхнего шкафа рюмки. Нарядно одетый Миша стоял тут же – страховал подругу, принимая посуду, и заодно любовался на стройные ноги девчонки. На Динке было надето ее выходное платье. Приталенное, чуть выше колен, нежно-бежевого цвета. То самое, в котором она была на выпускном. Не богатое, зато прекрасно смотрелось на фигурке, подчеркивая женские изгибы. Дина редко надевала такое. Обычно Тамара ей покупала куда более простенькую, неброско-мешковатую одежду. Словно сознательно пряча красоту дочери, которая с каждым годом проступала все сильней.

– Дин, давай я помогу. – Миша протянул руки, чтобы, воспользовавшись ситуацией, как бы невзначай приобнять девчонку, которая уже собиралась спускаться.

Но Динке были неприятны чужие мужские прикосновения. Она прекрасно понимала, что Миша хоть и хороший друг, но, по сути, такой же парень, как и остальные. И ничто мальчишечье – типа полапать понравившуюся девчонку – ему не чуждо.

– Миш, я же сказала – не надо, – стараясь скрыть раздражение, ответила Динка, поворачиваясь с графином в руках.

В кухню тем временем просочились деловитые нарядные Люся и Ботаник в домашнем фартуке. Они только что отнесли очередную порцию салатов на стол и пришли за картошкой и ароматной курицей, которая была запечена в духовке под сыром и майонезом. Валерка, мимоходом бросив взгляд на глупо улыбающегося Мишу, буркнул:

– Опять этот…

Мишку Валерка недолюбливал. Но не из-за ревности. А из-за… туполобости. Как и Динку, его раздражали люди, которые не понимают ни намеков, ни слов, даже когда им что-то говорят напрямую.

– Дин, картошку нести? – уточнила Люся, беря тарелку с жареным картофелем, только что вынутым из духовки.

– Неси, неси! – отозвалась старшая сестра, доставая последние рюмки с дальней полки шкафа. Для этого ей пришлось встать на цыпочки. Платье слегка задралось, Миша не смог удержаться, чтобы не полюбоваться стройными ногами Динки.

В этот самый злополучный момент на кухню и зашел Саша.

Красивый. Высокий. В джинсах и белой рубашке с короткими рукавами, которая невольно подчеркивала накачанные руки парня. На несколько секунд в кухне зависла немая сцена. Со стороны могло показаться, что Саша вошел не вовремя – как раз в тот момент, когда Динка с Мишей решили пообниматься.

У Саши от ревности буквально помутилось в глазах.

– Извините, что помешал, – отступил назад хмурый Александр. В его голосе отчетливо слышалась горькая обида на Динку. Он быстро развернулся и вышел, оставив в недоумении Мишу.

– Что это с ним? – в очередной раз удивился Миша, искренне не понимая, что происходит с Александром. Почему тот последнее время смотрит на него, как на врага.

Растерянная Динка молчала. Она бы и сама хотела знать, почему Саша так остро на все реагирует.

* * *

В воздухе витал запах вечерней летней свежести. Только что прошла гроза, оставив после себя многочисленные лужи. В одной из таких луж с прозрачной дождевой водой отражались золотые купола церкви.

Это было небольшое подсобное помещение, расположенное прямо под церковью. Маленький кухонный гарнитур, крошечный стол, два стула.

– Христе Боже, благослови ясти и питие рабом твоим, – отец Андрей перекрестил чай, и они с Сашей сели за стол.

Парень был хмур и молчалив. Отец Андрей, знавший Сашу много лет, прекрасно понимал, что с ним происходит. Пожалуй, он был единственным человеком, которому Сашка в минуты отчаяния еще несколько лет назад доверил свою сокровенную тайну.

– Не переговорил еще? – на всякий случай уточнил священник, прекрасно зная о любви Сашки к Динке.

– А зачем? Ей и без меня неплохо. – Вместо Александра говорила его ревность. – Вон за ней Мишка ухаживает. А я… Что ей я…

– Обида и ревность плохие советчики, Саша, – покачал головой священник.

– Отец Андрей, а если она меня не любит? – наконец выдавил свои самые тяжелые сомнения парень. – Или любит, но просто как брата. Не знаю… Я боюсь… Я боюсь… Я правда боюсь ее потерять.

В голосе парня звучало столько неподдельной боли, смятения, страха, что священнику ничего не оставалось, как только пожалеть эту заблудшую душу.

Ситуация была, конечно, мягко говоря, странная. Дина и Саша были сводными братом и сестрой. Они не были родственниками по крови, носили разные фамилии (Петр не успел оформить Дину как свою дочь). И, возможно, в другой аналогичной ситуации батюшка бы посоветовал парню забыть эту невозможную любовь, но случай Дины и Саши был особенным. Эта парочка выросла на глазах у священника. Поэтому он сам прекрасно видел, как из детской дружбы постепенно зарождалось это светлое искреннее чувство – первая любовь. Сначала ее осознал Саша. И испугался, почувствовав себя чуть ли не предателем по отношению к сводной сестре. Именно муки совести и подтолкнули парнишку на откровенный разговор с отцом Андреем. Он искал выход и нашел.

– Дай ей время, – посоветовал ему тогда священник. – Пусть подрастет…

Динка росла. От чуткого взгляда священника не укрылась ее взаимная, пусть еще и не до конца осознанная любовь к Александру. Местами ревнивая, собственническая, всепоглощающая, и при этом такая чистая и такая похожая на любовь Тамары к покойному Петру.

Последнее наблюдение, если честно, пугало священника. Такие разные Динка и Тамара на самом деле были очень похожи друг на друга. По силе любви. По тому, что в их сердце, похоже, было месту только одному мужчине. Для Тамары этим мужчиной стал ее муж Петр. Для Динки – Саша. Отец Андрей прекрасно видел, что сделала с Тамарой потеря любимого человека. В душе он боялся, что история повторится с Диной, если Александр вдруг, например, предпочтет ей другую. Поэтому, выбирая из двух путей, он на свой страх и риск все же сделал ставку на любовь.

Любовь, которая все покрывает.

Именно этим и был продиктован его следующий совет…

– Поговори с ней. Сегодня же. Откровенно. Иначе потом будешь всю жизнь об этом жалеть.

Слова поддержки давали надежду на то, что еще не все потеряно.

– Ладно! – на лице Саши наконец-то появилась нерешительная улыбка. – Отец Андрей, я тогда это… Пойду…

– Ступай с Богом!

Парень поспешно убежал. Священник взял уже остывшую кружку чая.

– Молодые! – по-доброму констатировал батюшка, допивая чай, представляя, как Динка обрадуется признанию Саши ей в любви.

По крайней мере, он надеялся, что так и будет.

* * *

Вечерний сад возле дома Тамары был освещен декоративными фонарями. В воздухе пахло розами. Недаром Клавдия Матвеевна устроила в палисаднике настоящий розарий. Из дома доносились веселые голоса подвыпивших гостей, играла гитара.

Проводы были в самом разгаре. Не хватало только виновника застолья, который куда-то запропастился, и это несказанно нервировало Тамару. Она хотела было списать отсутствие Саши на Динку, спустить на дочь всех собак, обвинив ее в эгоизме, – что она опять брата не отпускает от себя. Однако дочь она обнаружила на все той же кухне, на этот раз подрезающей уже подъеденную колбасу. Рядом все так же стоял преданный Миша, держа тарелку.

– А Саша где? – раздраженно поинтересовалась мать.

Динка в ответ лишь пожала плечами.

– Он куда-то ушел, теть Том, – вместо подруги ответил парень.

– Спасибо, Миш.

Этот мальчишка ей нравился. Вежливый, обходительный, из интеллигентной семьи. В душе Тамара надеялась, что у Динки хватит ума выйти за него замуж. И поскорее уйти из дома. Да и из ее жизни в целом.

А что? Тамара была убеждена, что свой материнский долг она перед Диной выполнила сполна.

Тамара удалилась. Динка бросила на Михаила раздраженный взгляд. Как же он надоел ей за этот вечер! Вечно под руку лезет. Из-за него она даже тарелку с сыром опрокинула, пришлось выбрасывать. Хотя, кому она врет… Тарелка выпала из-за рассеянности. Динка не могла понять, куда ушел Саша. Она искренне надеялась, что не к этой дуре Ольге! Иначе она ему устроит!

В этот момент Дина даже не представляла, насколько устрашающе выглядит с ножом, которым резала колбасу. Это заметил даже Миша, предприняв неуклюжую попытку забрать у Дины нож.

– Может, я порежу? – Очередное предложение Миши о помощи стало для Динки последней каплей.

– Миш, шел бы ты уже… – поспешно уточнила: – К столу!

Все же о приличии не стоит забывать. Но парень опять в упор не понимал намеков.

– Да мне и здесь с тобой хорошо, – расплылся в неизменно глупой улыбке Миша, от чего Дина тихо взвыла.

Внезапно на кухне появился воодушевленный Саша. Пожалуй, впервые в жизни он осмелился смотреть на Динку откровенно влюбленными глазами, не скрывая своих чувств к ней. И это обескураживало. Как Мишу, который силился понять, что происходит с другом. Так и саму Динку, которая невольно начала поправлять платье.

– Ты чего на меня так смотришь? Я платье шиворот-навыворот надела? – испуганно спохватилась девчонка, проверяя швы на платье. Но с ними было все в порядке.

И вот в этот самый неподходящий момент на кухню вплыла цветущая Ольга, в ярком обтягивающем наряде с «праздничным» макияжем, которая тут же по-хозяйски приобняла Александра, стараясь не обращать внимания на то, что он не сводит с Динки глаз.

– Саш, ну где ты ходишь? Тебя уже все за столом заждались!

Александр перевел взгляд с недовольной Дины, которая при виде Ольги зверела на глазах, на растерянного Мишу. Ему не терпелось остаться с Диной наедине, а это значит, от этих двоих надо поскорее избавиться.

– Оль, ты лучше Мише помоги до стола добраться. А я тут хлеб помогу порезать Дине.

Для убедительности Сашка даже забрал из рук удивленной Динки нож. В отличие от Миши, у Ольги всегда было все в порядке с сообразительностью. И хотя ей это было неприятно, но девушка отчетливо понимала по одному напряженному виду Александра, что они с Мишей почему-то сейчас здесь лишние.

– Миш, ну ты идешь?

Ольге пришлось чуть ли не силком уводить недовольного Мишу из кухни.

– Но я не хочу за стол. Я хочу быть с Диной, – возмущался, уходя, он.

Наконец они остались на кухне одни.

– Саш, и что это было? – в лоб поинтересовалась Динка. Вместо ответа улыбающийся, чем-то явно воодушевленный парень схватил ее за руку и потащил в коридор.

– Пошли в сад. Я лучше там тебе все расскажу.

– Зачем в сад?

– Там спокойней! И кофту надень! Прохладно!

Сашка чуть ли не силком заставил надеть поверх платья белую кофточку и потащил заинтригованную Динку в сад.

Над поселком уже начали сгущаться сумерки, когда Саша привел Динку к их любимой беседке.

– Саш, ты куда меня тащишь? – смеясь, поинтересовалась Динка, оказавшись под березой, растущей в дальней части сада. – Да что происходит?

Парень, набравшись храбрости, глядя ей в глаза, с ходу честно признался:

– Я тебя люблю.

Динка по-доброму усмехнулась. Какой же ее Саша глупый. Ничего нового он ей не сказал.

– Я знаю. Тоже мне новость!

– Да нет. Новость, – отозвался парень и, поняв, что действия куда лучше слов объяснят Динке все, что он к ней чувствует, порывисто поцеловал опешившую девчонку в губы.

Время остановилось. Возможно, прошло меньше минуты, но для Дины эта минута показалась сладкой вечностью. Все ее тело горело и словно магнит тянулось к Саше, который обнимал ее своими сильными руками. И она молила об одном: только бы не отпускал! Предательское сердце готово было вырваться из груди. Вся прежняя жизнь Дины внезапно, подобно хрустальному шару, летящему на пол, разбилась на миллионы осколков. Чтобы затем превратиться в нечто новое, доселе неизведанное ею. В новый мир, где есть слово «любовь».

Наконец, Саша медленно отстранился от Дины. Его сердце от волнения бешено билось. Он вопросительно посмотрел на девчонку, в душе панически боясь отказа. Ведь после этого поцелуя при любом раскладе их жизнь, их отношения уже не будут прежними.

А если она его все-таки не любит?

Или любит не так, как он хотел бы?

Но все его сомнения отмел ответный поцелуй счастливой Дины, которая без слов по одному взгляду поняла его немой вопрос. Этот поцелуй был уже куда более осознанный, страстный и такой долгожданный.

Все сразу встало на свои места. Как будто во вселенной сошлись два пути. И было совершенно очевидно, что эти двое были с самого начала созданы друг для друга.

* * *

– Белые розы! Белые розы! Беззащитны шипы! – вовсю распевали в унисон Клавдия Матвеевна и Егор, аккомпанирующий ей на гитаре. Многочисленные гости с увлечением наблюдали за этим импровизированным концертом, поддерживая дуэт громкими аплодисментами и нескладным «бэк-вокалом». Весело было всем, кроме уставшей Тамары, стоявшей чуть в стороне и наблюдавшей за столь странным для нее застольем. Казалось, только она помнила, по какому поводу они все здесь собрались. Это проводы, а не свадьба или именины. Тамаре было очень плохо от одной только мысли, что завтра Саша уезжает. Поэтому всеобщее веселье ее раздражало.

Тамара вышла в коридор. Заглянула на кухню, обошла комнаты на втором этаже. Саши нигде не было. Как, впрочем, и Динки. И это окончательно взбесило Тамару. Мать даже не сомневалась: он с Динкой. А не с ней!

* * *

На улице как-то резко похолодало и потемнело. Сумерки незаметно спустились на поселок. На небе зажглись звезды. Заметив, что счастливая Динка невольно поежилась в его объятьях, Сашка повел девушку домой.

Воспользовавшись тем, что в кухне уже никого не было, парень поспешно прикрыл дверь, после чего снова обнял довольную, сияющую от счастья Динку, прижав ее к кухонному гарнитуру. Девушка тут же обвила его шею руками, проникновенно взглянув в глаза любимому. Будь ее воля, она бы никогда его не отпускала.

– Не могу поверить, что все это со мной происходит! Я такая счастливая, Саш!

– Это я счастливый. – Парень бегло поцеловал смеющуюся Дину. – Ты даже не представляешь, как давно я хотел тебе об этом рассказать!

Парадоксально, но в этой еще совсем недавно нескладной девушке-подростке теперь все дышало женственностью и чувственностью. Любовь Саши разбудила в Дине дремавшую доселе женщину. И парень не мог не видеть это. Его нестерпимо тянуло к Дине, он с трудом сдерживал себя. В этом ему помогали мысли о предстоящей долгой разлуке, которые моментально сводили эйфорию на нет.

– Теперь мы всегда-всегда будем вместе? – слегка испуганно уточнила Динка, заметив в глазах любимого какую-то невеселую перемену.

– Всегда-всегда, – эхом откликнулся Саша, гоня дурные мысли прочь. – Мы поженимся, и у нас будет много детей!

Динка не выдержала, сама поцеловала довольного парня.

– А давай прямо сейчас всем расскажем, что мы вместе? – Воодушевление Саши можно было понять. Его распирало счастье от осознания разделенной любви. Однако его слова возымели на Динку обратное действие. Она тут же спустилась с небес на землю от одной только мысли, что об их отношениях узнает мать. Интуитивно Дина отчетливо понимала: Тамаре вряд ли по душе придется эта новость. Хотя бы уже потому, что мать никогда не радовалась ее успехам и счастью.

– Не надо! Ты представь, что будет, если мама узнает? Да она же нас… Расстреляет, – не найдя более точного слова, выдала испуганная Динка.

Саша рассмеялся. В отличие от Дины, он видел от мачехи только хорошее, поэтому не мог в полной мере прочувствовать ее страх перед Тамарой.

– Ой, да ну, перестань! – беззаботно рассмеялся Саша, но Динка упрямо покачала головой.

– Саш, я боюсь. Не надо. Давай лучше потом. Когда ты из армии вернешься. Я как раз успею маму к этой новости подготовить. Мне как раз на это минимум год потребуется, – невесело пошутила она.

В душе Динка не верила, что ей удастся «подготовить» Тамару к мысли, что ее дочь и пасынок женятся. Она просто хотела как можно сильнее оттянуть неприятный момент. Обычно Динка никогда не бегала от проблем, предпочитая смотреть им в лицо, но это был особый случай. Мать она боялась. А счастьем с Сашей дорожила. Она была уверена, что разгневанная Тамара, узнав о них с Сашей, захочет из разлучить. Поэтому и предпочитала молчать.

– Из армии – это так долго, – в голосе Саши звучала неподдельная тоска. – Я не хочу так долго ждать.

– Я тоже, – с нежностью улыбнулась Дина, – но что мы можем сделать?

– Кое-что можем! – в глазах находчивого Саши зажегся хитрый огонек.

Однако, что именно он придумал, парень озвучить не успел.

– Я сейчас вернусь, – из глубин коридора, ведущего в кухню, послышался вежливо-веселый голос Тамары. Динка и Саша, не сговариваясь, тут же шарахнулись друг от друга, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не происходит. При этом вид у обоих все равно был шальной.

На кухню с грязными тарелками зашла Тамара. В элегантной алой блузе, приталенной черной юбке до колен, красивая и такая молодая, она сейчас меньше всего походила на мать взрослых детей.

– Саш. Ты где ходишь-то? – обрадовалась было Тамара, увидев любимого пасынка. И тут же нахмурилась, обнаружив рядом с ним Динку.

Этого следовало ожидать. Конечно! С кем еще он мог проводить последний вечер в поселке! Не с матерью, а с ней! Ревность, как обычно, не давала раздосадованной Тамаре быть объективной по отношению к старшей дочери.

– О! Мама! – жизнерадостно отозвался Саша, приобнимая Тамару, которая тем временем уже нападала на потупившую взгляд Динку.

– Ты опять его задерживаешь?

– Нет, – давать матери развернутый ответ не было смысла. Тамара все равно никогда не слушала, вернее – не слышала дочь.

На кухне зависло неловкое затяжное молчание. Проницательная Тамара перевела взгляд с дочери на Сашу. Уж больно у обоих был довольно-счастливый вид, и это наводило на недобрые мысли.

– А мне вообще кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

Смущенная Динка растерялась, старательно отводя взгляд от матери, которая в упор смотрела на нее, понимая, что из этих двоих правду легче будет выпытать у дочери. Врать та не умела.

Ситуацию, как всегда, спас Саша.

– Да ничего особенного! – парень снова приобнял мать, заставив перевести взгляд на него. Динка с облегчением вздохнула.

– Да? – скептически уточнила Тамара, всем своим видом показывая, что не верит ни одному их слову.

– А что это вы оба такие?

– Какие «такие»? – уточнил развеселившийся Саша.

Динка даже позавидовала ему в этот момент. Это же надо иметь такое самообладание! У нее никогда не получалось вот так полушутливо разговаривать с матерью. Да она и не позволила бы.

– Странные! – в лоб ответила Тамара.

Сашка рассмеялся, тут же поменяв тему для разговора.

– И ничего мы не странные. Мам, ты это… Иди… Я тут кое-что вспомнил. Важное. Мне кое-куда перед отъездом заглянуть нужно.

– Что значит «кое-что», «кое-куда»?! Саш! Там гости! Все тебя ждут!

Но парень ее уже не слышал. Схватив довольную Динку за руку, побыстрее потащил ее к выходу, чтобы избежать лишних вопросов.

– Займись гостями, пожалуйста, мам. Ладно? Дин, ты идешь?

Прежде чем девчонка успела ответить, решительный Сашка уже успел вытащить ее в коридор. Недовольная Тамара осталась на кухне одна.

– Мамуль, я тебя люблю! – последнее, что услышала она от уходящего пасынка.

– Я тебя тоже, – скрестив руки на груди, Тамара облокотилась на стоящую в кухне стиральную машинку. Все происходящее ей, мягко говоря, не нравилось. И больше всего в этой ситуации ее бесило то, что при любом раскладе Александр всегда выбирал Динку, а не ее – пусть и не родную, но все же мать. И это было очень обидно.

* * *

– Это она во всем виновата! Это из-за нее я теряю сына! – Тамара нервно мерила шагами кабинет, то и дело поглядывая на фото погибшего Петра, стоящее в рамочке на столе. – Нет, Петь, ну ты видел, как она на него смотрела?! Совсем всякий стыд потеряла, – продолжала бушевать мать.

У Тамары уже давно вошло в привычку разговаривать с любимым мужем как с живым. Достаточно было посмотреть на фото Петра, и перед Тамарой возникал его образ. Такой живой, такой добрый, все понимающий. А именно сейчас ей как раз и нужна была его поддержка.

Тамара не была ни дурой, ни слепой. Она прекрасно осознавала, что еще немного, и детская дружба между Сашей и Динкой перерастет в нечто большее. И тогда она навсегда потеряет пасынка, который окончательно попадет под влияние этой девчонки – была убеждена она.

– Я бы эту Динку!..

Фразу, брошенную в сердцах, услышала проходившая мимо Клавдия. Видя, что дочь пребывает в отвратительном настроении, женщина остановилась. Посильнее закутавшись в ажурную голубую шаль, Клавдия Матвеевна прислонилась к дверному проему. Укоризненно посмотрела на дочку.

– Что ты опять к Динке привязалась, а?

Тамара вздрогнула, обернулась. Она обрадовалась, увидев мать. Потому что ей нужен был оппонент, на которого можно было бы выплеснуть хотя бы часть накопившейся горечи. С Петей так поспорить никогда не получалось. В памяти Тамары он остался очень добрым, неконфликтным человеком, который всегда защищал маленькую Динку от любых недовольств Тамары.

– Оставь ты ее в покое! – продолжала наставлять Клавдия. – Ну что она тебе сделала?

– Родилась! – в сердцах выдала Тамара.

И не солгала. Она искренне считала, что все беды в ее жизни начались именно с дочери, которую она никогда не хотела. И которую родила исключительно по медицинским показаниям.

– Зря ты мне не дала сделать аборт.

Слова звучали как укор. Как обвинение. И в них была правда. Сохранить ребенку жизнь Тамару уговорила Клавдия. О чем, впрочем, в отличие от Тамары, ни разу не пожалела.

– У меня все беды в жизни из-за нее, – продолжала выговаривать Тамара. – И из-за ее папаши проклятого!

В памяти невольно вновь и вновь всплывали сцены изнасилования. Да. Она была пьяна в тот вечер, но, к сожалению, не до такой степени, чтобы ничего не помнить.

– И как только хваленый Бог допустил такое!

Господь был еще одним излюбленным врагом Тамары. Официально она в Него не верила, а по факту только и делала, что ругалась с Ним по поводу и без.

– Надо же! – возмутилась Клавдия, заходя в комнату. – Ну все у тебя виноваты: от дочери до Бога! Ты одна у нас только бедная овечка!

Тамара одарила мать раздраженно-обиженным взглядом. Она искренне считала себя жертвой и не понимала, как мать могла идти в такие моменты против нее.

– Хочешь сказать, я не права?

Клавдии было искренне жаль дочь, но и закрывать глаза на ее несправедливые обвинения она не собиралась. Давно уже было пора пресечь нелюбовь к Динке, но как достучаться до Тамары, чьи глаза и сердце застилает ненависть. Клавдия села на диван рядом с раздосадованной Тамарой, нервно теребящей свое обручальное кольцо.

– Тома, услышь меня, – спокойно начала Клавдия. Она слишком хорошо понимала, что руганью и спором она ничего не добьется. – Прошу тебя, услышь меня! Оставь ты Динку в покое! И Бога тоже! Что-то ты до пожара про Бога не вспоминала. А как беда случилась, так всех собак на Него спустила. Неправильно это, Тома! Ну неправильно!

В словах матери есть рациональное зерно. И Тамара где-то в глубине души понимала это. Но ее опаленное пожаром сердце отказывалось принимать правду. Вместо ответа женщина лишь со слезами на глазах притянула поближе к себе фотографию Петра. Если бы мать только знала, как ей было одиноко и тоскливо. Тамара интуитивно чувствовала, что в этот вечер она навсегда теряет частичку ее обожаемого Пети – его сына Сашу. Потому что вспомнила, где раньше видела тот же взгляд, какой был сегодня вечером у Саши, когда он смотрел на Динку. Точно таким же взглядом на нее – Тамару – всегда смотрел Петр. А это значит…

Нет. Тамара категорически отказывалась верить, что это «то самое»…

И что бы ни говорила там мать, Тамара все равно была уверена в своей правоте: во всех ее бедах виновата та, по вине которой погиб Петя и теперь уходит в армию Саша.

Динка.