Текст книги "Невеста самурая и три папы"

Глава 8
Утро в морге

– Что, сначала заедем в больницу? – адресовал мне вопрос Славик, как только мы выехали на приличную дорогу.

– Как догадался? – поинтересовалась я, выворачивая руль.

– У тебя такое лицо, как будто ты винишь себя в смерти Марины. Лоб морщишь, губы кусаешь.

– Если говорить прямо, я виню тебя. И себя, конечно, тоже.

Приятель возмутился:

– При чем здесь я?

– А вдруг это мы спровоцировали у нее какой-то приступ? Эпилепсия или что-то в этом роде? Я не разбираюсь, но… В общем, пока не узнаю, что с ней случилось – не успокоюсь.

Славик покорно вздохнул. Хоть он и корчил из себя крутого героя без страха и упрека, я знала, что у него доброе и отзывчивое сердце.

Путем дачи взяток в виде двух коробочек шоколадных конфет, приобретенных в буфете, мы дошли до главной медсестры. Оказалось, та как раз дежурила вчера вечером.

– Увезли в морг, – развела она руками. – Это родственница ваша?

– Вскрытие уже было? – ахнула я, игнорируя вопрос. Иначе как объяснишь свой интерес к незнакомой девушке.

Женщина сочувственно причмокнула и посоветовала спросить у патологоанатома.

– Как его найти?

– А чего искать? – удивилась она. – Морг у нас туточки, во дворе. Хотите, сейчас звякну, предупрежу, что подойдете. Там племянник мой работает, Вовка. Он все расскажет.

Снова проходя мимо буфета, Славик купил беляш. Мне же ничего не лезло в горло, но я все-таки взяла растворимый кофе, о чем тут же пожалела: редкая бурда.

Мы направились к одноэтажному зданию в форме буквы «Г». Красный кирпич, решетки на окнах. Все это выглядело очень удручающе, если бы не река сразу за обрывом. Чудесный вид, должно быть, открывался из окон морга. Жаль, что большинство посетителей не в силах были его оценить.

Возле входа мы заприметили колоритного курящего паренька: выбритые виски, на макушке – шапочка. В рубашке с закатанными рукавами, весь в татуировках. По крайней мере, в тех местах, которые были открыты взгляду. Таких экстравагантных патологоанатомов я еще не видела. Парень тоже разглядывал меня с явным удовольствием, потом взгляд его скользнул в сторону Славика, и парень нахмурился.

– Это вы от тетушки? За консультацией по жмурикам?

– А вы точно врач? – брякнул Славик, но тот не обиделся:

– Пока санитаром подрабатываю, учусь в меде. А что, удобно – можно совмещать с учебой, да и практика хорошая.

Славик достал телефон, на который вчера снимал Марину в книжном, и ткнул его в лицо парню.

– Нас интересует вот эта девушка. Ее вчера привезли.

– Да я уже понял… Кроме нее только бомжа привозили, не думаю, что он входит в сферу ваших интересов.

– Так что случилось с Мариной? – не выдержала я. – Вчера врачи так внятно и не объяснили… Там такая суматоха началась, крики, паника.

– А вам бы сразу никто точно ничего и не сказал. Тут надо вскрывать.

– Ну? – сглотнула я.

– Отравление, – флегматично заявил санитар. – Подозреваем ядовитое растение.

– Что за страсти? – охнул Славик. А я мысленно выдохнула. Конечно, все это ужасно, но так в смерти Марины хотя бы нет нашей вины. Уж я-то точно ее не травила…

– У нас такое бывает, – пояснил санитар удивленному Славику. – Год назад похожий случай наблюдал. Видите, река рядом? Ну и постоянно отдыхают всякие любители активного отдыха. Или как сейчас модно говорить рафтеры. Вот они плыли по нашей речке. Летом ее и ребенок перебредет, а в половодье… Туристы – десяток человек, прямо вот тут, под окнами причалили и стали стоянку устраивать. Вдруг одна бабенка, лет тридцать ей было, стала терять сознание, появилась рвота, затем серия эпиприступов, парочку раз остановка сердца. Делали ей непрямой массаж, потом увезли. Следак на место выезжал. Выяснил, что выкопали корешки какие-то и съели. Кто-то просто надкусил, а она слопала целый.

– А ты там каким боком оказался? – заинтересовался Славик. – Тоже рафтер?

– Я как раз смену отработал, курил тут, ну и подходил к пострадавшим. Конечно, я не спец, но по виду сразу опознал вех ядовитый. Цикуту, проще говоря.

– К чему вся эта история? – вежливо уточнила я.

– К тому, что у этой вашей дамочки похожая картина: быстро наступившая смерть, мелкоточечные кровоизлияния под висцер, плевру…

– Можно без интимных подробностей, – икнул Славик. – Я только что съел беляш.

– Все-то вы едите, – погрозил ему пальцем санитар. – А потом морги переполнены. Ладно, шучу. Но тот бульончик, что она ела перед этим, явно на нехороших корешках.

– Как вы сказали? Вех? – переспросила я, думая, что теперь не под каким видом не стану покупать на рынке и в магазинах незнакомые овощи.

– Ага, очень распространенное растение. Цикута ядовитая, кошачья петрушка, коровья отрава и так далее. Названий много. Растет по берегам прудов, на болотах, по зарослям хвощей. У него такой своеобразный запах, напоминающий запах петрушки. Вот его и хрумкают. Так что сейчас вашу Марину проверим на наличие веха…

– А как вы будете это вех… ну, находить? – с трудом подбирая слова, поинтересовалась я.

– Ничего специфического, – гукнул парень, словно в этом и впрямь не было ничего такого. Вот уж правду говорят – профдеформация. – Наш спец взял желудок с содержимым, печень с желчным пузырем, почку с мочой и кровь. Токсикологи быстро опознают эту дрянь. Так что все сейчас усиленно ищут цикутотоксин.

– Так она что, выходит, сама съела отраву? – уточнила я на всякий случай, перед тем, как попрощаться с разговорчивым санитаром.

– Ну, это уже пусть полиция решает: сама или нет. Наше дело найти следы яда, определить его природу.

Из приоткрытого окошка высунулась чья-то лысая голова и недовольный мужской голос позвал:

– Волков, кончай курить, иди стол протри. Работничек…

Санитар развел руками, словно намекая «ничего без меня не могут», и помахал мне на прощание.

– Я бы попросил телефончик, но что-то мне подсказывает…

– Правильно подсказывает, – встрял Славик. – Она уже занята.

И, ухватив меня за руку, потащил обратно в сторону больницы. Но я все-таки вырвалась и сунула Волкову свою визитку, попросив позвонить, когда придет точный ответ по Марине.

– Чего раскомандовался? – ворчала я на Славика, пока мы шли к машине. – Симпатичный парень. Может, я бы с ним пошла в кино. Или в ресторан.

– А то я не вижу твои любовные мытарства. Запудришь пареньку мозги, а сама все равно будешь сохнуть по своему Дубровскому.

– Выходит, актриса из меня никудышная, – огорчилась я, потому что считала, что мне удается скрывать свое истинное отношение к Дубровскому под маской равнодушия. Оказывается, моя деланная веселость Славика обмануть не могла, но хотя бы предки не докучали лишними вопросами.

Все делали вид, что никакого Дубровского в моей жизни вроде бы никогда и не было. Хотя самое интересное, что мои родные его даже ни разу не видели, тому всегда удавалось ускользнуть от их пристального взгляда в самый последний момент.

Уже в машине мы вспомнили, что из-за вчерашнего происшествия забыли книги и прочие купленные мною мелочи в книжном магазине. Мне не хотелось туда возвращаться, но Славик настоял, что за книги уплачено. И нам они еще пригодятся.

– В конце концов, мы не виноваты в том, что Марина что-то съела или выпила. Мы ее даже и не знали толком…

– Ладно, поехали. Оставлю Кролику Боре денег, пусть купит цветы и от нас. Они же наверняка пойдут на похороны. Ужасно все это…

Вздыхая, я не заметила, как следом за нашей машиной пристроился незаметный «Опель», ловко державшийся на расстоянии.

Глава 9
Любовный треугольник Карпмана

Припарковав машину на площади, мы направились в сторону книжного, поглядывая на витрины. Когда мы зашли, Инна водила пальцем по пыльной полке с книгами, словно размышляла: стоит вытирать или и так сойдет?

– А, это вы… – заметив нас, пробормотала дама. – Мы же тут как на иголках. Боря с утра ездил в полицию, телефон Маринкин отвез. Мы его в каморке нашли. Что с Маринкой случилось? Никто ничего не говорит. Боря в морг звонил, но я не успела расспросить, мисс Марпл наша приперлась.

– Кто?

– Да вон, карга старая. Стоит, книги перерывает, – кивнула Инна на пожилую даму у книжного стеллажа. – Короче, я мужу Маринки звонила. А он, упырь, послал меня, когда я предложила помочь с похоронами. А разве же по-людски, без коллег?

– У Марины был муж? – Я вспомнила, что кольца на пальце девушки вроде бы не заметила.

– Ага, был, – презрительно скривилась Инна. – Такой, знаете, с пакетом.

– С каким еще пакетом? – не понял Славик.

– Ну, из тех, кто ходит с пакетом. И не звонИт, а звОнит.

– Тупой, что ли?

– Обычный мужлан, – отозвался Боря, который все это время клеил ухо к нашему разговору.

– А Боря, случайно, не ваш ли сынок? – поинтересовался Славик у кассирши, пока Кролик снова отвлекся на «каргу», требовавшую отечественные детективы, а не «эту вашу забугорную пургу».

– Еще чего, – фыркнула кассирша. Наверное, намекая на свою молодость, которую мы проглядели. Или на то, что ей такой сынок и даром не сдался.

Наконец Кролик Борис оставил пожилую даму определиться с книгой, и подошел к нам. На лице его читалось возмущение:

– Хорошо, что заехали. А я как раз собирался вас искать! Мне в морге сказали, что Марина отравилась! И в полиции есть версия – кто-то ее отравил. Я с главным разговаривал, который это дело ведет. Значит, вас тоже будут допрашивать.

Последнее утверждение прозвучало со злорадством, и я возмутилась:

– А мы тут при чем?

– Я вчера изучил телефон Марины. Нет, не то чтобы я лазил, просто такое горе, – заюлил Боря, осознав, что его интерес к телефону погибшей выглядит вызывающе. – А у нее был открыт мессенджер. И там… Сейчас покажу, я сфотографировал экран.

И он протянул мне свой телефон.

– Вот!

На экране был скриншот переписки во Вконтакте. Что-то сразу кольнуло: фото девушки показалась мне знакомым. Славик вслух прочитал:

– Мари Леклерк? Это кто?

– Это аккаунт Марины. Она так себя подписывала. Но самое интересное – это ее сообщение. Глядите сюда. Это же вы! Я узнал вас на фото. Вчера, когда полицию ждали, успел рассмотреть, хоть вы и прятались под очками.

Я поморгала от возмущения, пытаясь понять, что происходит, а Славик уже прочитал сообщения.

– Ой, правда! Смотри, Даринка, она же тебе писала? Я не понял, вы что, подружки?

– Да какие подружки… Погодите, Мари Леклерк – это Марина? – дошло до меня наконец. – Но… Я понятия не имела. Какая-то сумасшедшая написала мне, если честно, я вообще удалила эти сообщения. Там и на аватарке ее не узнать, разве что с большой натяжкой.

– Ой, это да, – поддержал меня Славик. – На аватарке принцесса, а в жизни может быть тот еще Шрек! Я как-то пошел на свидание с поварихой…

– Подождите, – я все не могла успокоиться. – Выходит, Марина мне писала, значит, она знает его…

– Кого? – уставились на меня три пары глаз, а я прикусила язык. Действительно, кого? Дубровского? Но откуда… Вдруг я ошибаюсь? Но кого-то же она имела в виду, написывая мне и прося о помощи?

– Не знаю, – буркнула я. – Но текст ее послания прозрачно намекает, что у нас с ней были общие знакомые. Надо бы посмотреть все ее сообщения. Может, найдем ответ.

– Я отдал телефон в полицию. Утром отвез, – вызывающе заявил Кролик Борис. – Но сообщений там не было. Висело только парочка последних: ваше и рассылка какая-то по выставкам. Она, видимо, удаляла переписки.

– Конечно, чтобы муж хвост не накрутил, – буркнула Инна.

– Пусть разбираются, кому Марина могла так помешать, что ее отравили…

– Да, цикутой так просто не разбрасываются, – вздохнул Славик, а Кролик Боря округлил глаза:

– Цикутой? В смысле? Ее что, отравили вехом? Я не знал…В полиции просто сказали, что подозревают яд…

Мисс Марпл (она же старая карга) выбрала две книги и недовольно окликнула Кролика. Тот медленно повернулся и на негнущихся ногах пошел к ней, словно загипнотизированный удавом.

Инна, проводив Борю взглядом, повернулась к нам:

– Батюшки святы… Да кому нужно ее травить? Вот хоть взять меня? У нас с ней даже отпуск не пересекается. Она всегда в мае берет, а я в сентябре, чтобы картошку копать. Борька вообще без отпуска, он чудной. Рассчитывает на повышение.

– Разногласия могу быть не только из-за отпуска. К примеру, карьерные амбиции, – сразу включил «сыщика» Славик.

– Какие карьерные амбиции? Продавец и кассирша – вот наш потолок. Мы вам что, холдинг-шмолдинг? И зарплата у нас примерно одинаковая.

– Какая? – вздернул бровь Славик и зачем-то открыл блокнот, который схватил тут же, у кассы.

– Никакая, – огрызнулась Инна, забирая у него блокнот. – А то сами не знаете.

– Ладно, ну а Боря? Чего он на нас взъелся? – поинтересовалась я, потому что мне совсем не нравилась сложившаяся ситуация.

– Точно, Боря крайне подозрительно себя ведет. Типичный отравитель, – согласился Славик, а Инна хмыкнула:

– Боря наш? Вы его видели? Какой из него отравитель, он же всю жизнь с мамой живет, шагу боится ступить. Та и отпускные его всегда проверяет, и трудовой договор приходила читать, и время на обед выбила, чтобы продлили. Мол, у Бори гастрит, ему нужно кушать по часам. А сам Боря втихаря от мамы лапшу дрянную ест.

– Ну, при маме он тютя, а в знак протеста… – не унимался Славик, но Инна отмахнулась:

– Лапша и есть его протест. Да и как бы Боря до такого додумался? Он бы маму свою прислал, а сам бы не смог. И главное – зачем? Они с Мариной и общались редко, он ее раздражал, так что они по работе старались не пересекаться. Маринка ему буркнет «привет», да и день в телефоне сидит. Или с покупателями, если наплыв.

– А заступается он за нее так, будто их что-то связывало, – заметила я.

– Небось злится, что теперь ему работы прибавится. Директор приезжала, уже намекнула, что брать никого не будут, время сейчас непростое. Зарплату точно не поднимут, а нагрузят по самое… Маринка, по правде сказать, хорошая работница была. Она и выставки у нас тут организовывала, и встречи с писателями. Никто ей ничего плохого не желал. Но если уж так следователи решат, что ее отравили, то мой вам сказ – это муженек ее, сибиряка. Явился не запылился.

– Чего вы так решили? – удивилась я.

– Да вы просто Маринку не знали. Она же странная была, все цветочки-розочки, днями тут «Мадам Бовари» читала и все вздыхала. Но и я не дура.

– Тоже «Мадам Бовари» прочитали? – похвалил Славик, а Инна хмыкнула:

– Почти. Краткое содержание. Но все поняла. Там так и сказано, что девица замуж вышла за посредственность, а мечтала о возвышенном. Видно, Маринка мужа выбрала впопыхах, чтобы в девках не засидеться, а потом деваться некуда. Вот она и…

– Вы думаете, у нее кто-то был? – вздернул бровь Славик.

– Ну, был не был – этого я не знаю, по душам с ней не болтали. Но работаем вместе, такое не скроешь. Она последние полгода все с телефоном в руке, а сама сидит, улыбается. И похорошела. Ко мне записалась, волосы в порядок привела.

– Вы еще и цирюльник? – уточнил приятель, оглаживая свои волосенки.

– Приходится. На зарплату не очень проживешь. А мой Вася… Короче, мелирую, блондирую. Крашу корни хной. Словом, занимаюсь я всякою…

– Работою! – поспешно закончил Славик, чтобы тетка не успела брякнуть матерное слово.

– Ага. Покрасила я Маринку. Гляжу, она и глаза подводить стала, плащ себе модный купила. Сразу видно, романтический настрой у девки случился. Прямо порхала по магазину. И со всеми вежливая, и улыбается. Даже на Борьку злиться меньше стала. Я же сама женщина, уж такое ни с чем не перепутаешь. Слава Богу, плавали, знаем…

В этом месте Инна кокетливо смахнула волосы и поправила брошку на свитере. И я сразу поняла, что у нее сейчас точно такой же период – романтический. И явно не с Васей.

Инна, поймав мой взгляд, спохватилась и продолжила:

– Я как-то даже Маринку спросила «Муж пишет?». А у нее глазки забегали. Подруга, говорит, анекдот прислала. Знаю я такой анекдот. Небось любовник фото без трусов прислал, вот она и лыбилась.

– Вы огненная женщина, – восхищенно заметил Славик. Кассирша польщенно улыбнулась и продолжила:

– А пару дней назад она что-то грустная на работу пришла. У нее набойка отлетела по дороге. Борька к ней подошел, предложил подбить. А она говорит: не надо, мол, муж ее приезжает. Другая бы радовалась – муж с Севера едет, полгода его не видела. А эту словно в воду окунули. Я еще тогда подумала: узнал, поди, муж-то, чем она тут промышляет. И едет мозги ей вправить. Вот она и притихла. Хотя ее, конечно, понять можно. Она девка возвышенная была, а он с пакетом. Да еще и бросил ее тут одну. Я его пару раз видела: со щетиной, здоровый такой. Так что если кто и мог Маринку травануть – то только сибиряка ее. Из ревности.

– Он что, уездный Отелло? – удивился Славик.

Инна кивнула, щеки затряслись.

– Она как-то обмолвилась, что он за нее дрался. А мне клиентка одна, я ее крашу уже два года, рассказывала, что сибиряка этот Маринкиного школьного кавалера чуть инвалидом не сделал. Клиентка моя с Маринкой в то время в одном дворе жила. Одно слово – уголовник.

За нами уже выстроилась очередь из двух недовольных покупателей, и я, чувствуя свою вину, быстренько заказала себе биографию Есенина. Все равно давно собиралась ее прочитать, а тут как раз увидела на кассе в списке книг, доступных к заказу. Инна что-то отметила в блокноте и пообещала, что книгу привезут через день, а мы со Славиком заторопились на выход.

Информация требовала осмысления и чашечки кофе, оттого мы заглянули в ближайшее кафе «Пилигрим». В ожидании заказа Славик недоумевал, почему Марина, если уж писала мне, не признала меня в книжном.

– Вообще-то я была в очках и панамке, когда с ней общалась. А вживую мы никогда не виделись. Это Кролик успел меня хорошенько рассмотреть, пока мы разбирались со скорой и полицией. Тоже мне, следопыт доморощенный.

– Но кого она имела в виду, описывая какого-то павиана? Уж не… Ой!

Я полезла в свой телефон:

– Когда она мне написала, я почему-то не додумалась посмотреть, какие у нас есть общие подписки. Тем более она могла от этого человека отписаться, раз была настроена к нему враждебно.

– Я так всегда делаю! Вот та повариха…

Я привыкла, что Славик часто несет всякий бред, оттого бесцеремонно его прервала:

– Так, вот, гляди, кроме актеров и нескольких книжных блогеров – никого.

– А это кто? Мой любимый Джибурда? Ты тоже на него подписана? – Славик ткнул пальцем в экран и увеличил фото. А я от неожиданности ойкнула:

– Да какой Джибурда. Это же… Нестор!

– Да? А хвост такой же. И нос похож. Погоди…Что за Нестор?

– Славка, а ты не оборзел? – возмутилась я. – Живешь на полном довольствии в его доме, а имя хозяина запамятовал.

– А, этот… Ну, тогда ясно. Они с Мариной из одного города, вполне могут быть взаимно подписаны.

– Хотя я и сама забыла, что когда-то на него подписалась. Папа скидывал мне его картины и виды Заполья, когда мы собирались в отпуск, вот я и добавила его в друзья. Мы же какие-никакие, но родственники.

– Так что же выходит?

– Вдруг она имела в виду папиного брата? Надо это проверить.

– Ты думаешь, Марина могла приревновать тебя к… Нестору? – подумал Славик, рассматривая фотографии родственника. – Хотя почему бы и нет? Он, конечно, старше, но мужик подтянутый, не лишенный приятности. Опять же, на Джибурду похож, да еще при деньгах.

– Приревновала?

– Еще бы, ты на аватарке прямо русалка. Этот желтый купальник, волосы развеваются, загар…

– Спасибо, конечно, но каким боком меня приплели к этим любовным разборкам?

Славик причмокнул с видом «Пути Господни неисповедимы», а я еще крепче задумалась. Приятель, тоже помолчав для приличия, предложил выбросить все это из головы.

– В морге мы побыли, вины за нами нет, а дальше – не наша печаль.

Заглянув в продуктовый после кафе, мы загрузили пакеты в машину. И покатили назад в поселок. Мамулю следовало поддержать, ну или хотя бы помочь с приготовлением ужина.

Глава 10
Приехали гости глодать кости

Мамуля сидела в беседке с огуречной маской на лице и пила что-то зеленое. Выглядела при этом хранителем Изумрудного города Лестором, что Славик и не замедлил озвучить.

– Это ты, Славка? А я думала, ворона каркнула, – ядовито процедила мамуля. Она все не могла забыть пассаж Славика про ее возраст и пигментные пятна.

Отцы возились во дворе: третий мыл мангал, второй колол дрова и снимал это на видео для самопиара.

Дискуссия о поспешном браке мамули, кажется, не затихала. Родительница заявляла, что Тимофея надо гнать со двора, но сама она это сделать не может по причине своей интеллигентности. А вот отцы, по ее словам, вполне могли бы.

– В конце концов, я позировала для твоей семейной фотосессии. Жену изображала, – обратилась мамуля ко второму отцу. – Сделай вид, что ревнуешь, набей ему морду. А ты, третий, мог бы наслать на него геморрой. Чтобы он не вздумал садиться больше на свой велосипед. И сидел дома.

Папа № 3 в досаде махнул рукой, как бы намекая, что насылать геморрой – это грех. А второй возмутился:

– Я ему морду набью – а он напишет заявление. И все, прощай, политика! Нет уж, дорогуша, ничего ему насылать и бить мы не будем. Давай-ка сама. Внуши ему, что ничего не было.

– Интересно, как? – прошипела мамуля.

– Ты же владеешь гипнозом.

– Нет!

– А как я, по-твоему, на тебе женился?

Мамуля быстро допила зеленое и метнула во второго отца стакан. К счастью, промазала. Тот приземлился прямо в траву.

– И вообще, он, кажется, стоящий мужик, – ничуть не обидевшись, заявил привыкший к выкрутасам мамули второй. А третий покивал:

– Основательный, серьезный, будет тебя приземлять.

Чтобы не присутствовать в эпицентре скандала, я пошла нарезать салаты в дом. Не успела я пристроиться возле кухонного окна, выходящего на улицу, как возле ворот притормозил огромный джип.

– Ого! Какой новенький внедорожник, – восхитился Славик, неуклюже пытавшийся стащить у меня из-под ножа огурец. – Кого это принесло?

– Может, туристы. Остановились дорогу спросить, – равнодушно отозвалась я. Но когда дверца машины открылась, и показались пассажиры, замерла, как вкопанная. Сердце мое забилось, заскакало, а Славик, набив рот огурцами, протянул:

– Оба-на…

Ворота пару раз выразительно скрипнули. Первой во двор вошла красивая темноволосая женщина в элегантном красном костюме. В руках она держала крохотную модную сумочку-седло, в которую обычно влезают только ключи и помада.

За ней следовал мужчина с чемоданами, в котором я сразу узнала… Дубровского! Славик, видимо, тоже его узнал, хотя облик гостя с нашей последней встречи претерпел разительные изменения: стильный костюм, волосы гладко зачесаны назад. А еще он отпустил бородку, которая выглядела так, словно он только что вышел из барбершопа. Щеголь, да и только!

Думаю, вы помните моего знакомого Дубровского, я уже немного рассказывала о его похождениях. Нашу с ним историю и любовной-то назвать можно с большой натяжкой.

Будучи девушкой «с понятиями», я знала: связаться с таким типом – нажить себе врагов и заработать язву на всю жизнь. А то, что для общения со мной Дубровский каждый раз придумывал всякие фокусы, подтверждало мою и папину теорию: он постоянно в бегах и не в ладах с законом. А недругов имеет больше, чем волос на голове. Хотя волосы у него, надо признать, были красивые. Даже мне на зависть.

Словом, лучше и не вспоминать. Даже не знаю, как так вышло, что у нас с ним после летней истории в Сочи завязалась переписка. А потом он появился в нашем городе, рискуя собой. Еще через пару месяцев мы встретились в Греции, где нас со Славиком держали в заложниках. И каждый раз он вроде бы помогал мне, но делал это так противозаконно, что я и мечтать не могла познакомить его со своей семьей.

Расстались мы не то чтобы очень хорошо: он снова меня облапошил. Но я, как и любая влюбленная дура, надеялась: он изменится и приедет за мной. Ха-ха два раза.

Огурцы моментально были забыты. Мы со Славиком, словно завороженные, поспешили к хлопнувшим дверям. При виде самодовольной холеной физиономии Дубровского обида рванулась наружу едва ли не слезами. Первым порывом было вцепиться ему в лицо, но тут до меня дошло, что красотка, поставив сумочку на тумбу, обращается ко мне. Причем уже не первый раз:

– Ау, девушка, вы кто?

– Я… я…

– Что значит кто? – очнулся Славик. – Это вы кто, дамочка? Документики имеются? Здесь так-то частная собственность. А этот тип рядом с вами, он вообще…

Успев взять себя в руки, я дернула Славика за рукав: в дом уже входили мамуля и отцы, привлеченные шумом открывшихся ворот. И тут что-то стало проясняться.

– Агния, это ты? – Третий отец раскинул руки и кинулся к опешившей красотке. Та еще ничего не понимала, но аккуратно похлопала папу № 3 по спине ухоженными пальчиками с красным маникюром.

А я уже поняла, что это сестра хозяина дома, которая, по словам папы, жила в Москве с богатым мужем. Но что рядом с ней делает Дубровский, да еще в таком дурацком виде?

– Я не поняла, она что, сестра нашего Философа? – зашептал мне в ухо второй отец. – Честно говоря, никакого сходства. Она больше на мою бывшую Маху похожа – такие же дорогие импланты в сиськах. Я их уже за версту чую.

– Не тупите, падре, они же двоюродные, – шикнул на него Славик.

– Вот так радость! Приехала! Какая большая! – продолжал третий отец. – А я же тебя помню еще совсем молоденькой! Помнишь, я приезжал к вам в две тысячи первом, у тебя тогда еще была свинка. Голову так разнесло…

Агния страдальчески скривилась:

– А… что-то припоминаю. Вы же наш родственник, да? Троюродный? В гости или проездом?

– Проездом в гости, – влезла мамуля. Третий отец поспешно перезнакомил нас с Агнией, та в ответ вежливо улыбнулась каждому, только на меня взирала по-прежнему без родственных чувств. Дубровского она представила как «мой помощник Александр», и я так и не поняла, кто он ей: охранник или постельный друг?

Судя по лицу Славика, тот не понял вообще ничего, но мои щипки действовали: он пока молчал, ожидая от меня дальнейших инструкций.

– Но куда сам Нестор подевался? Я звонила ему, чтобы предупредить – телефон выключен, – протянула Агния, усаживаясь на диван после того, как приветственная часть подошла к концу.

Пока папа № 3 объяснял, как мы все здесь собрались, я попыталась тайком глянуть на Дубровского. И тут же встретилась с ним взглядом. Он словно пожирал меня глазами: нагло и жадно. И все равно в этом мне чудилась насмешка более сильного игрока над слабым. А такое вынести я не могла, потому сразу же разозлилась еще больше.

Я тут же попыталась представить, как выгляжу, и осталась недовольна. С утра не было времени на макияж и укладку. Да и кто их делает в такой глуши? Хорошо, что вообще успела расчесаться и натянуть джинсы с чистой футболкой.

Но взгляд его я выдержала достойно, и тоже стала смотреть на него с насмешкой. Хотя уже почувствовала, что по позвоночнику бегают мурашки, а кончики пальцев подрагивают.

Дубровский…Темные глаза, слегка вьющиеся волосы, подбородок грубоват. А губы пухлые, красивые, если бы не шрам, что перерезал верхнюю… Словом, довольно привлекательный парень, но даже не внешние данные делали его притягательным. Было в нем что-то такое… Дух авантюризма, вот! Ну не вписывался он в нашу серую, обыденную жизнь.

Больше года назад я словно попала в очарованный круг. Ведь прекрасно осознавала, что Дубровский – преступник. Я должна испытывать к нему только злость, презрение и порицать его поступки. Но я влюбилась. И, кажется, Дубровский тоже что-то такое ко мне испытывал, потому что, меняя обличия и имена, периодически возвращался в мою жизнь. Он никогда не звал с собой, не рассказывал мне о своих планах, не хвастался преступлениями. И не боялся, что я выдам его, что свяжусь с полицией, расскажу все папе подполковнику. Он знал, что я не смогу причинить ему зло, но также знал, что я никогда не смогу поступиться своими принципами. Может, поэтому никогда всерьез не предлагал уехать с ним, куда глаза глядят?

Я бы никогда не смогла представить его на работе в офисе, или таскающим продукты из супермаркета, или выгуливающим собаку по утрам. Неуловимый, недоступный, далекий. А нашу сестру хлебом не корми – дай пострадать по всякому недалекому гаду.

Выпив кофе, Агния отправились заселяться. Насколько я поняла из ее ответов папе № 3, она приехала в гости к брату на недельку. Отцы поспешили освободить ей спальню на втором этаже, переместившись в кабинет на первом.

Чтобы не видеть, в одну ли комнату они заселяются с Дубровским, я потащила Славика в опустевшую беседку. Надо было унять его благие порывы. Они рвались наружу, похожие на сдерживаемое конское фырканье.

– Ты почему промолчала о том, кто это? – возмущался тот. – Надо срочно всех предупредить, что это проходимец и гад! Александр! Как он нас тогда с этими семенами надурил? Меня чуть не прибили…

– Он тебя и в Сочи с кладом уделал, и с курсами пикапа облапошил, однако ты тогда не сильно возмущался, – напомнила я.

– Да, но это все было что-то вроде игры. А в последний раз мы честно нашли сокровища первыми! Такие деньжищи! Нет, я сейчас же…

– Да погоди ты! – осадила я приятеля. – Тут надо подумать, как это лучше подать. Как, по-твоему, я заявлю о нем своим? Это тот гад, которого третий папа мечтает проклясть, второй – закопать, а первый – посадить? Что тут начнется, можешь представить?

– Я все понял! Ты его снова пожалела! – презрительно закивал Славик, а я нахмурилась:

– Не совсем. Просто у меня есть мысль, как его проучить. Выставить дураком, чтобы расквитаться за наши унижения. Вспомни, как ты голый лежал в лепестках? Как мы чуть не погибли в древнем склепе Миния? А как тебя хотели линчевать бабки-садоводы?

– Ох, не напоминай. У одной, особенно бородавчатой, была такая острая клюка…

– Вот! Сначала отомстим, а потом уже можно будем всем рассказать, кто он такой на самом деле. А то он сразу сбежит, и все мои планы пойдут прахом. Но мне нужна твоя помощь…

Славик, заинтригованный и польщенный, обратился в слух. Я же по большому секрету поведала ему об одной своей авантюре, задуманной еще тогда, когда Дубровский покинул нас с семенами в греческих развалинах. Выслушав меня, Славик завращал глазами:

– Ну, ты намудрила! Ладно, я буду молчать. Но если он снова попытается…

– Давай для начала разберемся, зачем он здесь появился? – предложила я и крикнула «Иду», откликаясь на зов мамули. Та просила помочь ей с организацией чаепития для нашей возросшей компании.

Славик, глядя мне вслед, недовольно качал головой. А я, вздыхая, вернулась в столовую.