Текст книги "Уязвимость"

Глава 18
Начатое…

Молчание. Включаю на громкую, кладу телефон рядом.

– Это… Вы? – настороженно прислушиваюсь я.

– Здравствуй, Саша…

Это он!!!

Я хотела этого разговора, а теперь его особенный голос снова выбивает меня в какую-то горячую прострацию, и я не понимаю, зачем хотела этого разговора и что должна сказать ему. В голове только мысль о том, что, вообще-то, этот совершенно незнакомый мне мужчина видел, как я ласкаю себя. Разглядывал все мои интимные места. И, возможно, записал это. Скорее всего! И иногда смотрит на это. А ещё он видел, чувствовал и, конечно же, понял, что тогда, с ним наедине, у меня случился оргазм. Чокнуться можно. Моё лицо пылает! Я зажмуриваюсь и закрываю ладонью глаза. Боже… Боже… Боже!! Это какой-то страшный сон!

– Ты очень красивая…

Это звучит так спокойно, весомо и убедительно, что я сразу же вспоминаю, что, вообще-то, да – я красивая.

– Тебе не нужно смущаться… В тебе прекрасно абсолютно всё… Я… могу смотреть на тебя часами… Как на огонь… И всё равно не могу отвести глаз… Каждый твой изгиб… движение пальцев… удивлённый взлёт бровей… неуверенное движение губ… Ты бесценна.

Он говорит хрипло, медленно, с каким-то особенным ритмом. В том, что он говорит, я не чувствую ни капли пошлости или банальности. Наоборот. Это очень проникновенно, он словно выпускает слова глубоко изнутри. И меня отпускает немного от понимания того, что из меня не пытаются сделать «мясо» в этой сомнительной истории.

– Мне это очень нужно – видеть тебя. Не лишай меня этого… Не ищи моих «глаз». Я… Я гарантирую тебе безопасность, интимность… и своё восхищение. Пусть камеры будут.

– Но… – выдыхаю я в трубку. – Это… странно. Ммм… Ненормально.

– Ну и что?

И мы опять молчим. Я должна оставить камеры?! Ищу в себе какой-то разумное возражение на его обескураживающее «ну и что». И его нет! Нет!!! Это всё его голос виноват! Я словно под гипнозом каким-то… Ни черта не соображаю…

– Такая тонкая красота требует ценителя… Иначе какой в ней смысл? Ты и сама это чувствуешь… Разве тебе не пусто было без меня?

– Но… Вы… чужой.

– Я чувствую тебя. Это – близость.

– Я Вас не знаю.

– Ты знаешь сотни людей. Это гарантирует близость?

– Нет… – качаю я головой.

– А я тебе её гарантирую. Ты будешь всегда в моих руках. Будет тепло… надёжно… сладко…

– Я что-то ничего не понимаю… – прижимаю руку тыльной стороной к горящему лицу.

– Я… на тебя… смотрю… И это хорошо… Тебе от этого хорошо… Прислушайся к своему телу… Доверься… Его тянет, я вижу… Оно желает моих взглядов.

Чувствую, как мои бёдра подрагивают от происходящего.

– Я Вас боюсь.

– Ты… такая хрупкая… Изумительно свежая… наполненная… Ты… – срывается его голос. – Я не стану тебя ранить… Я буду… тебя… открывать и хранить… Как сундук с сокровищами… Я буду подбирать ключи.

– Я… – теряю все слова, по моим щекам текут какие-то неуместные слёзы.

– Обнажённая… Уязвимая в своих чувствах… Ты прекрасна!

– Вы хотите просто смотреть на меня? И всё?…

– Я просто хочу на тебя… – хриплая, грубоватая, болезненная усмешка. – Но я буду смотреть, пока ты не попросишь о большем. Или – пока не отнимешь мои «глаза».

Это угроза?!

– И что тогда будет?

– Какая-то другая версия нашей близости. Ты к ней не готова. Пока. Но ты захочешь… Когда утонешь достаточно глубоко.

– Вы меня не отпустите?

– Это невозможно. Я отпущу – и ты опять упадёшь… Разобьёшься… Так нельзя…

– Я могу узнать Ваше имя?

– Ты можешь его… выменять.

Развернувшись на спину, я слепо смотрю в потолок. Сейчас есть только его голос, который струится по моим венам и наполняет чем-то парящим! И ещё вот это сумасшествие, которое происходит со мной! А ещё его ритмичные, парадоксально успокаивающие интонации. Его слова, ласкающие что-то глубоко внутри у меня. Всё моё тело бьётся от пульсации крови.

– Выменять?

– Поиграй со мной… Закрой глаза…

Веки опускаются вниз.

– Побудь моими руками… Пожалуйста. Щёки твои горят… Я бы остудил…

Веду тыльной стороной пальцев по своей щеке.

«На кой чёрт мне его имя?» – мелькает где-то на задворках сознания. А руки повинуются его голосу напрямую, словно больше не связаны с мозгом.

– Трепетно подрагивающие губы…

Пальцы послушно двигаются по приоткрытым губам, сминая их. Слышу его тихое животное рычание. Мои глаза закатываются от того, как чётко этот звук заходит внутрь меня.

– Я… их… хочу… забрать…

В глазах искрит, и я в полной прострации глажу свои губы.

– Ммм… Всё! – выдыхает он. – Пока – всё. Было чудесно. Спасибо.

Распахиваю в шоке глаза. Что я сейчас делала?!? Ощущаю, как моя вторая рука скользит по низу живота под халатом. О, Боже!! Что я делала сейчас?!?

– Сладких снов, моя послушная девочка. Я восхищён…

– Имя! – рывком поднимаюсь я на кровати, распахивая глаза.

– Хочешь имя – закончи для меня начатое… Хочу твой оргазм.

Вызов скинут.

Глава 19
…И неожиданно законченное

Задумчиво перебираю пальцами на коленях под музыкальный узор. За окном машины мелькают огни вечернего города.

– Саша?

Зачем мне твоё имя, сталкер? Что я с ним буду делать? Обойдёшься… Ничего такого не будет!

– Саш!

– М? – бросаю взгляд на профиль Стаса. Не менее красивый, чем был. Но глаза мои на нём больше не застревают. Происходящее как-то сдвинуло меня за пределы многого из того, на чём я фиксировалась раньше.

– Ты не выспалась, что ли? Витаешь где-то…

– Выспалась.

Выспалась я на удивление прекрасно! Выключив свет и спрятавшись под своё одеяло. И надо признать, что так защищённо и спокойно я не чувствовала себя с момента, как Пётр сломал дверь в мою квартиру. И даже задвижка на двери не давала мне этого чувства защищённости.

И снилось мне всякое… Возмутительное! Голос его… Слепота моя… И запах тот… И ещё вот это: «Будет тепло… надёжно… сладко…» Этот монстр точно знает, что обещать! И кое-что изменилось. Страх. После того, как он поговорил со мной, я не могу отыскать внутри себя тот страх, который портил мне жизнь – неопределённости и опасности. Потому что… «Я отпущу… и ты опять упадёшь… Разобьёшься… Так нельзя…» Никакой неопределённости нет. Всё очень определённо! И опасности нет: «Я не стану тебя ранить… Я буду… тебя… открывать и хранить… Как сундук с сокровищами… Я буду подбирать ключи». И я никак не могу выключить свою парадоксальную, наивную веру в его слова. Голос внутри меня, приобретающий то интонации мамы, то интонации Стаса, всё пытается убедить, что я доверчивая, больная на голову дура, и ничего не понимаю про правду жизни. И всё он говорит правильно. Но он говорит из какой-то другой реальности. Из которой до меня сейчас не докричаться. Сталкер выбил меня в иную. Как вернуться? А нужно ли?…

Страх… Нет, я боюсь до сих пор. Но теперь совершенно по-другому. Я боюсь… Не чего-то конкретного, а просто по-звериному слепо и горячо. Низ живота подводит от этого ощущения. Но оно не превращается в ужас, оно превращается в… предвкушение чего-то неоднозначного, но влекущего! И с утра у меня подкашиваются колени, я заторможенная и мокрая насквозь от накатывающих целый день воспоминаний снов и его голоса.

– Саш!!

– А?? – встряхиваюсь я.

– Тебя домой? Или со мной поедешь?

– А куда?

– Я же тебе уже два раза объяснил, – раздражённый вздох.

Напряжённо вспоминаю.

– На день рождения к моему другу.

– А! Ой…

Растерянно соображаю. Я до сих пор не знакома с друзьями Стаса. Он старается не пересекать меня с ними. Не то чтобы я сильно стремлюсь познакомиться…

– А почему ты предлагаешь?

– Почему нет? – пожимает плечами.

– Два года ты этого упорно избегал, а теперь…

– Если ты обещаешь, что не всплывёт тема с твоей обнажёнкой, то…

Аа. Шантаж опять.

– Я – домой! – мне хочется отряхнуться от этого его гадливого восприятия моей работы.

Паркуется у обочины.

– Короче, Саш! Я хочу познакомить тебя с друзьями. Я решил, что ты станешь моей женой. И только хочу от тебя немного уступок в этой теме.

– Мы никогда не договоримся.

– Почему?

– Потому что ты решил, что твоей женой стану не я. А моё тело с каким-то другим существом внутри. А я против! Не хочу его уступать этому существу.

– Я не понимаю… Что за бред!

– Я ощущаю от тебя чувство брезгливости ко мне. А я хочу восхищения. Или, как минимум, принятия.

– Не к тебе. К твоей работе.

– Она часть меня. Мне нравится позировать. В результате получаются очень эстетичные произведения искусств. Или, как минимум, художественные фото. Я этого не стыжусь. Это я. А ты стыдишься меня. Тебя не восхищает результат моей работы.

– Да причём тут ты вообще! Тоже мне «работа». Им плевать, кого фотать или рисовать. Нужное тело, нужная поза… Ты как «ты» в этом вообще никакой роли не играешь. Только твоё тело! А я хочу, чтобы оно принадлежало мне. И это нормально!

– «Красоте нужен ценитель, иначе какой в ней смысл?»

– Нда?… – морщится пренебрежительно. – Саш, а история с тем сталкером закончилась?

Несколько раз открываю рот, чтобы как-то прокомментировать его вопрос, и в итоге бормочу:

– Не знаю…

Объясняться – выше моих сил.

– Он больше не шлёт тебе ничего?

– Нет. Отвези меня домой, пожалуйста.

Лучше камеры и сталкер, чем Стас и эти разговоры.

– Ну, как хочешь.

Бьёт по газам, и мы молча едем. Тормозит у подъезда.

– Я заеду позже.

Киваю, ухожу.

Прохладно… Спрятавшись под пледом на кресле с кружкой кофе, читаю книгу. Сердце колотится.

Ты что, Александра, реально не собираешься искать эти камеры?!

Не сегодня! Я устала, я шокирована от себя, я… В конце концов, он обещал, что будет хуже, если я сделаю это!

Вообще-то, он обещал несколько другое. Другую форму близости… Это «хуже»? Однозначно! Боюсь, мне не съесть и эту.

Через полчаса меня совершенно выключает, и я, забыв о камерах, делаю свои обычные дела по дому. Потом принимаю душ и, надев длинную футболку, падаю на кровать. Немного поворочавшись, вырубаюсь, стараясь не думать, что он смотрит на меня. Что в этом, в конце концов, эдакого? Я под одеялом. Пытаюсь отыскать в себе дискомфорт. Его нет! Есть чувство защищённости – и всё. Вырубаюсь. Будит звонок в дверь. Стас же обещал заехать! Сонно плетусь, открываю ему дверь, не включая свет.

– Спишь? Я зайду?

– Мхм… – пропускаю его внутрь.

От него пахнет коньяком и видно, что он нетрезв.

– Можно, я у тебя останусь?

– На диване, – киваю я, закрывая за ним дверь. Не хочу спать с ним. Да и камеры… Ухожу досыпать.

Под утро меня опять начинает накрывать этим проникновенным, низким «бархатом»: «Саша»… Мои уши закладывает. Мелькают какие-то образы, его руки. Сон смешивается с моей фантазией про стеклянный стол. И в этот раз мне в рот засунут палец с кольцом, я очень явственно чувствую его губами. И как он скользит по моему языку. Моё тело выгибается…

«Покажи мне свои руки»… Горячая кисть обхватывает мою ладонь. Он кладет её на свою ширинку… Ощущаю твёрдый ствол его члена.

«Сожми…» Послушно делаю это! Пальцы сминают мои губы.

«Я… их… хочу… забрать». Он перехватывает мою руку и более уверенно ведёт ею по своему члену. Даже через ткань он очень горячий.

«Сними трусики». И я делаю это… Делаю, не сомневаясь и не открывая глаз…

«Потрогай себя…» Да… Всё, что угодно! Только говори со мной ещё!

«Красивая девочка… Пальцы в себя…»

И меня снова выгибает! Чувствую, как горячая головка утыкается в моё бедро. В глазах искрит от животной потребности в сексе. Между ног ломит от неё… Я и не чувствовала такого никогда!! Толчок! Хрипло кричу от того, как это хорошо. Голос срывается… Мне хочется чувствовать это подольше. Вот так, без движения. Просто чувствовать. Но он уже двигается. Он тяжёлый, и моё тело хочет этой тяжести. Укус в шею, скольжение зубов по коже…

Вдруг внутри щёлкает, что это… Подождите, это сон?!? Слишком явственный, слишком!

Ещё толчок… Ещё… Глубже, резче!! Распахиваю глаза. Не сон… Стас! Пытаюсь притормозить, но… Моё тело против! Его тело против! Глаза закатываются от удовольствия, я вижу только хрустальные шарики на потолке, и они начинают размываться во вспышках наслаждения. В полотне зеркального плафона отражение того, как Стас двигается на мне и во мне.

Сталкер, чёрт возьми! Ты смотришь на это?!? Ты записываешь это?!?

И осознание публичности происходящего ещё сильнее обостряет ощущения! Едва соображая, пытаюсь оттолкнуть Стаса. Но он перехватывает мои руки и фиксирует над головой. Закрывает глаза и ускоряется. Я смотрю на наше отражение в плафоне на потолке. И меня сносит! В ушах нарастает шум, сердце гулко стучит внутри, дыхание сбивается. Со стоном закрываю глаза и выгибаюсь навстречу этим желанным движениям! От первой волны оргазма шум в ушах, и я слепну. Моё тело сводит сладкими судорогами. Их много… Одна за другой… Ощущения очень глубокие, неконтролируемые. Совсем-совсем не те, которые я привыкла давать себе сама! И когда Стас останавливается, я ошарашенно дышу. И смотрю на отражение. Это первый мой оргазм с мужчиной… Настоящий.

Но не со Стасом он был…

Стас молча уходит в душ. На тумбочке пиликает мой телефон. Открываю. Смс. Без номера. С сайта.

«Кирилл…»

Глава 20
Истерика

Разбирая на работе новые книги, стараюсь не думать о том, что произошло утром. Если об этом подумать чуть глубже, можно поехать крышей. Я должна сказать Стасу, что произошло? Чем это закончится, страшно представить. Мои щёки горят, а тело до сих пор ватное… Внутренности словно сжаты в чей-то огромный кулак. И с утра не лезет ни крошки в горло. Даже повторно заваренный кофе опять остыл.

На двери звякает колокольчик.

– Добрый день! Доставка.

Быстренько разбираюсь с курьером. Сердце уже даже не колотится, оно пульсирует во всю грудную клетку. Ну, конечно, это опять от него. Маленькая коробочка, в ней ещё одна – бархатная, для драгоценностей. Серебристая, продолговатая. Открываю. Двухъярусная золотая цепочка, на нижней нити кулон в виде стилизованного глаза с крупной чёрной жемчужиной вместо зрачка.

Это что, презент за утреннее «представление»?! Приехали…

Мои руки опускаются, я сажусь на стул. Умываю ладонями лицо.

Нет. Так не будет! Я к такому не готова! Мои губы сжимаются и немеют.

Бросив всё недоделанным, закрываю магазин, забегаю в банк и быстро оформляю кредитную карту. Снимаю деньги. Сразу столько, сколько нужно отдать Петру. Плюс ещё те, что Арина оставила тогда, после погрома у меня дома и ту сумму, что заплатила мне за кастинг.

Залетаю домой. Скидываю пальто, сапоги, бросая всё в прихожей, как попало.

– Где твои камеры? – оглядываюсь я. Захожу в спальню. – Я точно знаю, что здесь ты меня прекрасно видишь и слышишь! Так вот… – делаю вдох поглубже перед тирадой. Голос предательски дрожит. – Я тебе не проститутка! То, что случилось утром, было неосознанно! Это было сделано не для тебя!!! Я хочу вернуть все деньги! – выкладываю на комод шестьдесят тысяч. – И я сожалею, что принимала от тебя подарки! Если бы могла, вернула бы и их! Скажи мне, как вернуть это всё, и исчезни из моей жизни!

Теперь дрожит не только голос. Меня всю трясёт. От обиды жжёт глаза и в носу. Сжимаюсь изнутри.

Не смей рыдать!

– Давай, чёрт возьми! Просто скинь мне смс с каким-нибудь адресом, куда можно это всё отправить! Или любой номер телефона, куда я смогу отправить код от ячейки хранения!

Мой телефон молчит.

– Не хочешь?! Ладно! Тогда я положу это всё в ячейку и скину пароль на телефон Арине. И буду считать, что всё вернула! Мне от тебя ничего не надо! И камер сегодня уже не будет. Я вызову какую-нибудь службу, чтобы они нашли их. Иди к чёрту!!

Крик отбирает последние силы. Прижавшись к стене спиной, съезжаю по ней вниз. Юбка задирается, обнажая колени. Натягиваю её обратно, обнимаю себя за колени и ложусь на них щекой, закрывая глаза. Оставьте меня все в покое…

Телефон звонит. Это он. Не могу найти в себе сил встать и ответить. И он звонит, и звонит. А потом звонит опять.

Игнорирую.

Когда ноги затекают, встаю и, пошатываясь, иду на кухню. Выпиваю воды, делаю несколько глубоких вдохов.

У него наверняка есть записи. Он может попытаться шантажировать меня ими. Он может сделать их публичными… От этого горит в горле и темнеет в глазах. Но так вот вышло, и надо это будет пережить. Пусть делает. Ни на какие условия я не пойду. Противно…

Слышу, как мой телефон звонит опять. Беру себя в руки и иду к нему.

– Да?

Не хочу, чтобы он видел сейчас моё лицо, мои эмоции. Отворачиваюсь к стене.

– Всё сказала? – в его голосе слышны стальные нотки.

– Всё.

– Это было моё извинение за то, что я пообещал тебе решить проблему с твоими вещами и не смог. Цепочку с кулоном, увы, не вернуть. И я счёл правильным подарить тебе другую, чтобы сдержать своё слово.

Ооо… Чёрт!

Мы молчим, молчание затягивается.

– Это никак не связано с тем, что произошло утром, – добавляет он. – За это я расплатился, как обещал – именем. И хотелось бы прояснить, что я имел в виду несколько другое!

– Ну, извини! – возмущённо выдавливаю из себя.

– Извиняю.

Его голос тяжелеет ещё сильнее, хотя, казалось бы – куда уже?

– Я тебе твою истерику извиняю. А сейчас успокойся. Не надо ничего делать. Тебя никто не пытается унизить, обидеть или как-то задеть. И я тебя не покупаю. Я забочусь о тебе. Разве это не считывается?

Сглатываю ком в горле. Мне становится неловко за мои крики. Мне стыдно перед моим сталкером. Не за утро, когда Стас меня взял у него на глазах!! За то, что посмела придать такие оттенки его действиям. И это уже реальная психиатрия!

– В душ. Сладкий чай с молоком. Успокоительное. И спать. Поняла?

– Поняла… – бормочу я.

– У тебя есть успокоительное или прислать?

– Есть.

– Хорошо. И ещё. Ты не заперла дверь. Запри.

Иду в прихожую, дверь закрыта, но действительно: на эмоциях забыла повернуть замок.

– Откуда ты знаешь??

– Там датчик. Я знаю, когда замок открывается и закрывается. Для твоей безопасности. Не думай об этом.

– Хорошо, – опускаются мои плечи.

– Когда ляжешь в кровать, я тебе перезвоню.

Скидывает вызов.

Нормально… Но я иду, как послушная кукла, в душ, и это именно то, что мне надо! Смыть всё это напряжение и гадливость от того, что я себе навоображала. И чай с молоком – тоже очень-очень хорошо! Выпиваю ложку успокоительного сиропа и иду в кровать. Я слишком послушна? Но зачем сопротивляться, если мне нужно сейчас именно это? Опускаю жалюзи, задёргиваю шторы. В комнате полумрак. Укрываюсь одеялом. На подушке рядом телефон. Звонок. Молча нажимаю на «принять вызов».

– Закрой глаза… – голос опять спокоен и проникновенен.

Мои веки захлопываются. Мне уютно и спокойно.

– Саша… Не огорчай меня так больше… Не защищайся от меня. Я – не угроза.

И я расслабляюсь полностью, уплывая куда-то внутрь себя. Зависаю на границе сна.

– Одно признание, моя девочка… Скажи мне… Что тебе снилось утром? Ведь ты же спала в тот момент… Почти до самого конца… Что тебе снилось?…

– Голос… – бормочу я.

– Что он говорил?

Что же он говорил? Я плаваю в полудрёме. Реальность смешивается со сном. И опять всё наполняется голосом, запахом.

– Что же он тебе говорил?…

– «Поиграй со мной…»

– Ты сама чудесная на свете девочка… Спи…

Глава 21
Реал и Нереал

Быть может, после своего эмоционального срыва, а может, ещё по какой причине, но чувствую себя больной. Едва встаю с кровати. Слабость…

За окном ещё темно. Сажусь на кресло, глубоко ощущая своё одиночество. Обычно я совсем не против одиночества. Я к нему привыкла. Но иногда накатывает какое-то острое, болезненное чувство ненужности, отчуждённости и чуждости этому миру. И в такие моменты слабости вдруг контрастно ощущается, сколько моральных сил тратишь ежедневно, чтобы хоть как-то синхронизироваться с ним.

И вот сейчас опять накатывает. Мне хочется, чтобы кто-нибудь близкий был рядом. Но у меня нет никого близкого настолько, чтобы я могла подпустить его в такие моменты. Машинально листаю номера в записной книжке телефона. Там нужного номера нет… Его не существует в принципе.

«Мама». Останавливаюсь на несколько секунд на нём и… пролистываю дальше. Но он не «пролистывает» меня. И как только мои глаза останавливаются на контакте «Стас», который тоже «мимо» на самом деле, мама уже звонит.

– Да?

– Доброе утро, Саша, не разбудила?

Обычно ей совершенно плевать, разбудила она или нет, как и на другие обстоятельства моей жизни. Вот и сейчас, не дожидаясь моего ответа, она нахраписто продолжает. Я включаюсь не сразу.

– … не дождёшься же от тебя звонка! Тебе плевать на всех. Эгоистка!

Становится ещё более тошно.

– Мам! – прерываю я её тираду. – Ты зачем позвонила?

– Как это, зачем? Я тебя кое о чём попросила, а ты обещала подумать. И молчишь! Ты знаешь, как мне тяжело?!

– Нет, мам. Думать я не обещала. Я сразу сказала – нет.

Но когда она меня слышала?!

– Это, вообще-то, твой брат.

– Хватит с меня старшего брата. А Миша – он твой сын, почему я должна его воспитывать?

– Временно!

– Нет.

Мама – она у меня такая… Как только в её жизни появился мой отчим, я была скинута на руки бабушке. И не видела её почти два года. Теперь она снова задумала разводиться. Но беда в том, что бабушки уже нет. И она решила использовать меня, чтобы скинуть моего брата.

– Ты же знаешь, какая у нас ситуация с его отцом!

– Мам, это твоя жизнь. У меня своя. Я не прошу тебя решать мои проблемы. Но и донашивать твою жизнь я не буду. Это ваш ребёнок. Воспитывайте его сами.

– Ты могла бы брать его на выходные!

– Нет. Он мне не нравится, я не нравлюсь ему. Нам неприятно быть вместе.

– Он всего лишь ребёнок!

– То есть, если ребёнок ведёт себя подло, то он всего лишь ребёнок, а если взрослый – то подлец? В каком возрасте можно уже называть детей так, как они заслуживают?

Мне не повезло с братьями.

– Ты должна мне помогать! Я твоя мать. Я тебя вырастила!

– Нет, мам. Брата я не возьму.

– Хотя бы деньгами. Ты живёшь одна, работаешь, могла бы выделять какую-то сумму.

– Тоже не могу. У меня много трат. Пётр всё время требует деньги.

– Давно пора сменить работу. Выйти замуж, в конце концов.

– Меня всё устраивает.

– А о нас ты не думаешь?! О брате??

– У него, хотя бы, есть родители. Он в более выгодном положении, чем я.

– Хотя бы?? Это ты на что намекаешь? Опять хочешь упрекнуть меня, что жила какое-то время у бабушки? Так это нормально, моя дорогая! Твой отец вообще не озаботился даже и этим.

– Мам, извини, по работе звонят.

Скидываю. Раньше это ломало меня до истерики. Теперь я научилась противостоять ей. Но моих душевных сил всё так же не хватает, чтобы переживать это всё запросто. И я сдуваюсь ещё сильнее, сползая с кресла на пол. Ложусь на спину…

Стас.

Попробовать позвонить? В последнее время у него случается изредка что-то глубокое по отношению ко мне. И… Может быть, стоит первой сделать шаг в эту глубину?

Переламывая себя, нажимаю на дозвон. Обычно он встаёт рано.

– Саш? – сонно и растерянно.

– Привет…

– Привет… Что-то случилось?

– Нет.

– Ааа… Зачем звонишь?

– Просто так…

– Обычно ты звонишь только когда тебе что-то нужно, – с обидой.

Наверное. Но так ведь было не всегда.

– Малыш, ты с кем там?.. – едва различимый женский голос на заднем фоне. Стас скидывает вызов.

В моих ушах начинает звенеть, я открываю в шоке рот. Подождите… Зажмуриваюсь, сжимаясь под волной отвратительного жара, окатывающего меня. Дыхание истерично срывается. И мне кажется, что меня вырвет сейчас от чувства гадливости. Желудок сжимается. Но я дышу… Дышу глубже…

Такое бывает, да. Бывает сплошь и рядом. Я взрослая девочка, я не буду впадать в истерику. Ни за что!

Мой телефон звонит. Подношу экран к глазам. Стас. На экране Стас. И его профиль мне не кажется больше идеальным.

«Нет…» – качаю сама себе головой.

– Нет!

Закрываю глаза. Чувствую ладонью вибрацию. Отключиться. Мне нужно от него отключиться. Просто отключиться от него!

Телефон не прекращает звонить. И мне страшно, что в голове Стаса созреет сейчас решение приехать сюда оправдываться. Набираю в грудь побольше воздуха, чтобы ответить ему и… Номер неизвестен.

– Да? – по инерции отвечаю я.

– Что у тебя случилось?

Сталкер.

Молчу, отрицательно качая головой.

– Что у тебя случилось – я спросил! – жёстко.

И жёсткость в его голосе… Не грубость, нет. А именно требовательная жёсткость, словно ему не всё равно, словно это очень важно для него, срывает вдруг последние мои кордоны выдержки, и слёзы льются по щекам.

В трубке тишина. Он даёт мне прореветься минуту.

– Что случилось? – гораздо мягче.

– Переживу… Ничего смертельного.

– Мне вмешаться?

От удивления я даже забываю повод, по которому, собственно, реву.

– Не надо. Нет! Не надо… Я сама справлюсь.

– Тебе не нужно ни с чем справляться самой, если тебе это неприятно и не хочется. Достаточно сказать мне.

Хлопаю ресницами, слёзы высыхают. Что?…

– Это – личное. Вы никак мне не поможете.

– Тебя кто-то расстроил?

– Да. Но я переживу.

– Хорошо. Я помогу тебе… Через час будет доставка. Это подарок.

– Но…

– Тебе понравится.

Скидывает вызов.

В совершенно разбитом состоянии, но с абсолютно сухими глазами и пустым равнодушием внутри я иду в душ. И расслабляюсь, позволяя воде всё вымыть из меня. Потом всё делаю машинально, на автомате. Я варю себе кофе, с сожалением понимая, что у меня нет ничего сладкого. А мне хочется… Закидываю вещи в стиральную машинку… Включаю радио…

Внутри меня ничего нет. Я намеренно сосредоточилась на спасительном обещании сталкера. Мне понравится. Он умеет это делать. Я в него верю. Поэтому я жду, слушая музыку и медитируя на стрелку часов. Моя реальность выключена. Я туда не хочу. Вот в этой нереальности мне гораздо комфортнее.

Звонок в дверь. Я смотрю в глазок на случай, если вдруг вздумает явиться Стас. Но это не он. Курьер вносит в квартиру благоухающий букет. И первое, что заполняет меня – запах лилий. В руки мне перекочёвывает большой пластиковый контейнер с турецкой пахлавой из фирменного магазина. А возле стены встаёт что-то большое, плоское, прямоугольное, упакованное в бумагу.

Уношу всё в комнату, чувствуя себя ребёнком, получившим подарок наутро после Нового года. Разрываю бумажную обёртку. Картина… Пастельные сиреневые, розовые тона. Необычайно нежные. Акварель… Цветы, скамеечки…

Внутри меня щемит от этой красоты. Хочется парить, погружаясь в эту нежность. Кусаю губы, чтобы не улыбаться.

Телефон звонит. Это ОН!

– Да…

– Мне показалась, что стена в твоей комнате слишком пустая.

Она и правда пустая, всё не могла придумать, что туда повесить.

– Это подойдёт?

– Мхм…

– Это Виллем Хаенрайтс… Помогает?

– Помогает… – всхлипываю я, улыбаясь.

– Съешь побольше сладкого и не переживай. Я позвоню тебе вечером.

– Кирилл… – на эмоциях я вдруг набираюсь смелости.

– М?

– Спасибо.