Текст книги "Под маской моего мужа"

Глава 11
Две полоски

Прокрутившись пару часов в тревожной полудрёме, просыпаюсь за несколько минут до сигнала будильника от острого чувства тошноты. Часто сглатывая подкатывающий к горлу ком, плетусь в ванную. Там немного отпускает. В глазах темно. Под зеркалом тест…

Захожу в душевую, делаю всё, как написано в инструкции. Тесты в аптеке были только простенькие, никакого экранчика. Одна полоска или две. Говорят, они не слишком надёжные, и я использую сразу же два. Отставляю пластиковый стаканчик с тестами на раковину. И не торопясь принимаю душ. От слабости подкашиваются ноги.

А если «да»?

Нет, нет, нет… Только не беременна, пожалуйста, Господи! Нет! Не хочу от него! Не сейчас. Обида душит посильнее приступов тошноты.

Оборачиваю волосы полотенцем, надеваю халат. Вытаскиваю из стаканчика тесты.

Две. Их две. Полоски. На обоих тестах.

Сползаю по стене вниз, ещё не полностью осознавая, что это значит. Не хочу понимать. Я подумаю об этом завтра. Сегодня боюсь тронуться умом на фоне происходящего. Убираю всё за собой, прячу тесты в карман халата. Как зомби выхожу из душа, ловя краем глаза движение в гостиной.

Проснулся?…

Мои чувства противоречивы.

Не хочу его видеть!!!

Хочу посмотреть ему в глаза. Трезвому.

Вчера… Словно другой, незнакомый человек был передо мной. И этого человека я не смогла бы полюбить. Но если это другой человек, то где тогда мой? Я же не придумала его себе. Он был. Что с ним произошло за сутки? Или это всё ревность??

Одеваясь, я перебираю все щадящие варианты, которые могли превратить моего любимого зайца в то, что я наблюдала вчера. Но все они не клеятся к происходящему.

Это всё появление Георга? Я тогда не должна была уходить с ним? Из-за этого? Романа порвало так из-за того момента? Если из-за этого, то я готова извиниться и отказаться от работы. И пусть это неправильно, но я хочу своего мужа обратно. Он для меня важнее всего остального!

Только эта щадящая версия опять рассыпается в прах. Ведь шприц с контрацепцией он купил до того, как объявился Георг. А это значит… Не хочет и не хотел. С самого начала.

Машинально надеваю светло-серый костюм, медленно веду за ухом пальцем, нанося духи. Сушу волосы… Немного румян на бледное зарёванное лицо. Водостойкая тушь. Припухшие губы красить не рискую. Солнцезащитные очки в карман. Надо идти. Водитель Георга уже ждёт.

Как уйти, я понимаю. Я не понимаю, как вернуться сюда. И ещё больше не понимаю, как не возвращаться. От одной мысли, что мой брак под угрозой, в ушах начинает звенеть. Зачем было брать меня замуж, не планируя ребёнка? Я ведь не намекала. Это было совершенно неожиданно для меня. Какие могут быть ещё причины? Но в моём сердце живёт надежда, что Роман опомнится, придёт в себя. И каким-то чудесным образом всё реанимирует.

Я – дура?

Рита всегда намекала на это… Вспоминаются её слова про развод и поумневших женщин. Словно она знала о чём-то эдаком… и просто проговорилась. Но это уже паранойя, конечно. И моя нелюбовь к ней. Всегда хочется переложить вину за происходящее на кого-то плохого. Но Рита тут ни при чём.

Надеваю новые лаковые туфли. Бордовые. И ремень им в цвет. Пусть будет хоть какое-то яркое пятно на мне, чтобы отвлекать от опухших глаз.

Мне хочется зло и принципиально помахать перед лицом мужа тестом. И на эмоциях я даже вытаскиваю один из халата. Хватаю свою сумку с ноутбуком и иду в гостиную. Моя решительность испаряется сразу же, как только встречаюсь со злыми, уставшими глазами Романа. Взъерошен и помят. Его рука придерживает открытую дверцу холодильника. Достаёт оттуда минералку в жестяной банке и прикладывает к виску, не сводя с меня взгляда.

Больно тебе?

– Ну что ты так смотришь? – с яростью хлопает он дверью холодильника.

Моя коллекция магнитиков слетает с него разноцветным дождём, графин сверху падает, разбиваясь на осколки.

Вздрагиваю… Сжимая в кулаке тест, я наблюдаю, как с лица этого человека стекает маска моего любимого мужа. Это не он… Этому человеку говорить о своей беременности я не имею ни одного повода.

Да?… А его биологическое отцовство не повод?

Рассматриваю его словно в первый раз. Очень внимательно.

Красивый… Синеглазый, темноволосый. Крепкий, высокий, широкоплечий. Выраженные мышцы его тела переплетены с узорами тату на руках и левой стороне груди. Очень красивый.

Опускает банку с минералкой. Ноздри агрессивно вздрагивают.

– Что ты смотришь так, Лера? – хрипнет его голос. – Хочешь что-то сказать мне? Так скажи!

– Отличный биоматериал… Лучше и не придумаешь.

– Что?…

– Убери за собой, – смотрю я на осколки на полу. – Это не хлев.

Прохожу мимо него, надевая очки. В полной тишине слышен только стук моих каблуков.

Поздоровавшись с водителем, сажусь на заднее сиденье. Там… Ароматный кофе, хорошая музыка, запах иланг-иланга… Мне хочется отстраниться от всего. Нажав кнопку подъёмника, наблюдаю, как медленно поднимается стекло между мной и водителем. Закрывая глаза, пью кофе и слушаю саксофон, «Леди в красном». Это очень красиво. Поглаживаю свой лаковый бордовый пояс. Никогда, в отличие от Риты, не осмеливалась надевать красное. Только вот так… аксессуары.

Воспоминание про Риту неприятно. И я снова пытаюсь отключиться, слушая музыку. Сегодня мы с Георгом хотели детально спланировать фасад и выйти на 3D модели.

Он сам встречает меня. Подаёт руку, помогая выйти из машины.

– Доброе утро, Лерочка.

– Доброе… Спасибо за кофе.

Недалеко от недостроенного особняка, ближе к парковке, небольшой кирпичный домик для будущей прислуги и перед ним жаровня. Там что-то шкворчит и дымится.

– Завтракала?

Равнодушно пожимаю плечами. Но от запахов мой живот скручивает от голода.

– Позавтракаешь со мной?

Он подаёт мне руку, уводит к мангалу. Слава Богу, солнце очень яркое, и нет необходимости снимать очки, демонстрируя заплаканные глаза.

– Не против, если я сам за тобой поухаживаю? – отпускает он движением руки прислугу. – Надоели все…

Усаживает меня за стеклянный стол, что стоит на террасе домика. Красиво выкладывает на чашку парочку огромных креветок, горку болгарского перца и томатов с привлекательными ожогами на ярких алых боках.

Сглатываю слюну.

На столе два бокала Мохито. Два?… Но голова после бессонной ночи не соображает, да и забита другим. Грудь словно сдавило со вчерашнего вечера. Там полыхает…

Мне страшно, что я больше никогда не смогу вернуться в своё состояние счастья. Это похоже на то, словно мой Роман умер. С той разницей, что он жив. И горе внутри меня превращается в горечь.

Георг, присоединившись ко мне, что-то ненавязчиво рассказывает о Риме и архитектуре Ватикана в своей спокойной, слегка пренебрежительной манере. Я западаю на ритм его голоса и медленно жую, впадая в прострацию.

– Лерочка…

Вздрагиваю.

– О чём задумалась?

– Да так… – снова пожимаю плечами и, опомнившись, насильно включаю себя в происходящее. С утра мне опять сложно называть его на «ты». И автоматически вырывается «Вы».

– А в каком цвете Вы хотите фасад?

– Может быть, ты что-то предложишь?

– Классика Барокко – это синяя или бежевая основа. Белые колонны, балюстрады. И золото…

– А тебе больше какая база нравится? Бежевая или синяя?

Вспоминается почему-то лицо Романа. Его глаза…

– Синяя… Мне нравится синяя.

Цвет глаз же здесь ни при чём? Возможно, цвет глаз моего ребёнка тоже будет синим.

Листаю на телефоне картинки, отыскивая несколько особняков. Показываю ему бежевую базу и синюю.

– Но мы можем поискать и другие варианты. Сейчас модно экспериментировать.

– Да нет… Если ты рекомендуешь синюю, я – за.

– Подберём оттенок?…

Пока прислуга убирает чашки, открываю ноутбук, загружаю палитру. Снимаю очки. Георг встаёт у меня за спиной, наклоняясь очень близко. Мне становится слегка не по себе. Я чувствую спиной тепло его тела даже через одежду. Чувствую запах его парфюма. Он хороший, но… Это всё отвлекает, и я торможу. Оттенок выбираем долго, много обсуждая… Пытаясь поймать его взгляд, вижу, как очень близко двигаются его губы, когда он говорит. Чёрт… Это как-то слишком интимно!

В груди тревожно вздрагивает, что Романа бы порвало, если бы он увидел это. И я чувствую, как меня заливает виной и стыдом за то, что я позволила нарушить приличные дистанции. Но… В кармане у меня тест, который показывает, что я беременна. Беременна от человека, который кончал в меня, утверждая, что хочет ребёнка, а сам не хотел. Поэтому именно сейчас мне плевать на этого человека и его чувства. Мне всё равно.

На меня вдруг неожиданно обрушивается понимание того, что я… я… я буду мамой. Всё. Случилось. Эмоции как лавина обрушиваются на меня. Они неконтролируемы. И они разнообразны. Они рвут на части. Я так об этом мечтала! И вот… так.

Судорожно вдыхая, чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы. Закрывая лицо ладонями, задерживаю дыхание, чтобы не рыдать.

– Лера… Лерочка. Лер!

От этого тревожного, внимательного мужского голоса срываюсь и начинаю рыдаю. Потому что я хочу слышать, как тревожится обо мне Роман, а не этот посторонний мужчина. Но Роман больше ни о чём не тревожится! Мой мир рушится. Почему?…

Поглаживая по плечам, Георг позволяет мне прореветься. Даёт стакан воды, салфетки. Садится напротив.

– Что случилось у тебя? Рассказывай.

Мне очень стыдно, что я постоянно веду себя неадекватно и через раз плачу. Раньше со мной такого никогда не было. Наверное, это гормоны.

– Вы простите ради Бога, Георг. Нервы…

– «Ты». Что тебя расстроило? Что у тебя происходит?

– Да… – морщусь я. – Это личное.

– Расскажи как другу.

– Другу?…

– Другу твоей мамы, – поправляется он.

– А Вы были ей другом?

– Да. Был.

– Давайте лучше выберем форму элементов фасада. Зачем Вам слушать женские жалобы? – пытаюсь улыбнуться я.

– Ничем это не лучше. Ты очень уставшая.

Переводит взгляд на плетёную из ротанга подвесную кровать-качели с гроздью разнообразных подушек.

– Ложись-ка, поспи на свежем воздухе. Плед сейчас принесут.

– Но… – растерянно смотрю на качели.

– Никогда не отказывай мне из скромности, Лера. Если я что-то предлагаю, значит, хочу, чтобы ты согласилась. Я всех выгоню сейчас. Ложись, отдыхай. Разбужу после обеда, и поработаем. Иди-иди…

Вытянув за руку из-за стола, подталкивает к качелям. И я растерянно иду к ним. Самочувствие отвратительное, под веки словно сыпанули песка, голова кружится. И эти качели вместе с заботой Георга мне кажутся сейчас необходимыми. Плюнув на всё, я поддаюсь своей слабости. Скидываю пиджак, туфли, падаю туда и закрываю глаза…

Глава 12
Моя будущая вдова

Сегодня Лера опять меня игнорирует. Уходит очень рано, приходит поздно, час в ванной – и закрытая в спальню дверь. Свет горит… Свет горит, и я горю. Нет, общаться не пытаюсь. Я типа тоже в игноре. Так ей будет проще съесть «ягодки», а если мы помиримся перед этим…

Но я очень скучаю… Мне очень жаль, что ей больно… И мне. Но себя не жаль, нет. Не надо было соглашаться на эту сделку. Я отхватываю заслуженно, да.

Спать не получается. Тревога и вина сплелись в гадкий комок, который заполняет всю грудь и вертится там. Весь вечер я брожу по гостиной от окна к двери и обратно как пленённый зверь.

Скоро всё закончится. Что потом? Потом я вернусь в свой мир. Без неё. Он неплох. И ещё полгода назад доставлял мне удовольствие. А сейчас я с трудом могу представить, от чего в нём можно его получить. Но чувства должны пройти, остыть – и у неё, и у меня. Разве не так всегда случается в итоге? Я очень на это надеюсь, очень!

Думать про её «потом» категорически нельзя. Потому что на слове «потом» всплывает холёный фейс этого Георга. И от мысли, что он прикоснётся к моей жене, в голове взрывается ядерная боеголовка, и сначала взрывной волной что-нибудь разбивает в нашей гостиной, а потом меня несколько часов выжигает радиацией ревности. До изнеможения. И щадящая эвтаназия происходит на мысли, что Лера ни за что не будет с ним. Потому что любит она всё-таки меня. И она не какая-то дешёвка, чтобы повестись на его статус и бабки. Ну… Не совсем меня… Но всё-таки любит «другого».

Дальше я обессиленно валяюсь, уничтожая наш бар, пытаясь реанимировать себя фантазиями, что когда-нибудь потом, когда всё утрясётся… мы обязательно… я обязательно…

Что?…

Любящие женщины прощают разное…

Да только причём здесь любовь Леры и я? Я же не смогу опять превратиться в её зайца. Или смогу?… Маска крепко приросла и давно перестала парить. Я ведь последнюю пару месяцев даже вспоминал о ней только после звонков Риты. А так… Было круто. Спокойно. Тепло. И…

В какой момент Лера стала вызывать у меня приступы острого счастья? Наверное, в тот, когда мы затеяли игру про то, что хотим мелкого. Это было так круто… Это было так круто, что я, блять, идиот, совершенно забыл про контрацепцию. И просрочил пару недель с инъекцией! Но пронесло. Месячные пришли вовремя.

И целый день в голову мне лезут неуместные и наивные фантазии, что у меня получится её вернуть через некоторое время. И, чтобы не сойти с ума, я даже кручу варианты, как это можно сделать. Наши гипотетические диалоги…

Год?

Два?

Сколько будет достаточно, чтобы попытаться вернуть всё обратно?

Да только как же я её верну?… Ведь по договору я должен исчезнуть из её поля зрения. Навсегда.

Но ведь Дамир не вечен? И его вполне может кто-нибудь поторопить. В некоторые моменты мне начинает казаться, что я готов поторопить его и сам. Нет, совесть за то, что убрал отца своей жены, меня не замучает…

Лера… Своими руками я пытаюсь вырвать из себя вросший кусок плоти. Нет, не плоти. Чего-то более важного. Она ещё внутри меня. И чувствую, что я внутри неё тоже. Несмотря на то, что так сильно обидел. И пока что я до конца не осознаю, что придётся рвать это по живому. И не знаю, как я это буду продолжать.

– Я не знаю… – с отчаяньем рявкаю, вбивая кулак в подушку.

Сейчас именно тот момент, когда ещё не случилось ничего необратимого. Когда можно упасть в ноги, покаяться. Признаться в происходящем – и шанс будет. Небольшой, но будет. А уже послезавтра – нет. Не будет никаких шансов. Столь долгую расчётливую игру против неё и другую тёлку она мне не простит. Даже спустя время.

Внутри меня предательски дёргаются внутренности. И я срываюсь. Подхожу к двери, сажусь рядом с ней, опираясь спиной на стену и не смея постучать. Мне нельзя. Нельзя. Я никогда не расплачусь за эту вольность. Надо отыграть этот уродский спектакль. Даже если я скажу ей правду, это ничего не решит. Дело ведь даже не в деньгах. Дамир просто уберёт меня, как элемент, не вписывающийся в его схему. И этот ёбаный Георг будет утешать мою вдову. Да, выйдет немного дольше, но даже более эффективно.

Нет у меня вариантов. Лера либо моя бывшая жена, либо моя вдова. А значит, и не надо метаться. Всё!

За каким чёртом Георгу понадобилась именно она?! У него тьма возможностей, выбирай любую тёлку!

Рита оговорилась, что Дамир ему должен. Должен сумму, которой у них нет. А Лера – это те отступные, за которые он готов пойти на уступки. Почему?… Разве женщина стоит таких денег? Бери любую похожую. За сумму в сотни… тысячи раз меньше. Какой смысл?

Нда?… Какой умный совет. Почему же он не работает у меня? Давай, иди, бери любую похожую! Что, блять, за страдания юного Вертера под дверью конкретно этой?

Здесь всё непросто с Георгом… Какая-то мутная история. А может, он извращенец?? Говорят, их клинит на конкретной. Они становятся одержимы.

Но тогда получается – я тоже? М?

Меня не клинит… Я просто… теряю свою.

Задаю себе в тысячный раз вопрос: что тебе надо-то?

Вот всё, что было. Только со мной настоящим и по-настоящему. А это невозможно. Поэтому отрабатываем всё, что положено, дальше. Всё!!! Нет вариантов!

Слышу, как она тихо говорит по телефону. С кем?… Живот болезненно напрягается от ревности. Но это же Лера. Она не такая… Не станет она троить во время ссоры. Ведь для неё это просто ссора? Если не ушла… Если вернулась сюда…

Смотрю на часы. Десять. До утра мне маяться ещё часов восемь. А потом? Потом опять маяться до вечера. Скорей бы уже, что ли, всё закончилось… Но команда дана «пилить медленно, а не рубить одним взмахом». Жестокие суки…

Сходить, что ли, подышать? Сигареты кончились. Кручу в пальцах последнюю. Да и бар пора пополнить. Надо же как-то выживать.

Сдёргиваю с кресла свою футболку. Натягиваю. Расчёсываю руками шевелюру. И только собираюсь на выход, как дверь спальни открывается. Мои лёгкие застывают. Сжимаю челюсти, чтобы не ляпнуть лишнего.

Кофейного цвета шёлковый вечерний комбинезон в пол с глубоким вырезом на груди. Мой взгляд скользит, оценивая детали. Яркий смоки айс на глазах и бледные, чуть припухшие губы. Блеск мерцает в тусклом свете ночника. Хороша… Даже слишком. Только вот… А я не понял… Это для кого?

– Куда? – вылетает из меня неконтролируемо.

Лера молча идёт мимо, не бросив на меня и взгляда. Слушаю размеренный стук каблуков. Мои глаза застывают на её идеальной заднице, что вызывающе и роскошно двигается под тяжёлым шёлком. Тончайшая ткань, струящаяся по бёдрам, не подразумевает трусиков, это очевидно. Член, напрягаясь, упирается в ширинку. Гася мучительный голодный стон, поправляю джинсы.

Эта женщина не представляет, насколько эффектна, всё время прячась в деловом стиле скромных костюмов или за домашними распашонками. Нет, мне вставляют и её полудетские распашонки, и хорошо сидящие на ней брючные костюмы. А такой я видел её всего-то пару раз…

Ещё раз растерянно смотрю на время – и не вижу ничего. Перед глазами кадры с её соблазнительно двигающейся под кофейной тканью задницей.

Куда собралась-то?…

– Лера!

Входная дверь хлопает. Вместе с этим хлопком на меня обрушивается понимание, что моя жена куда-то поехала в ночь, когда мы в ссоре. А подружек у неё здесь нет… Да и к отцу она ни за что не поедет добровольно. Подлетаю к окну и наблюдаю, как она садится в тачку Георга. Дверь ей открывает водитель…

Разминаю рукой горло, сжатое в приступе удушья.

Лер… ты чего творишь?

Глава 13
Друг

Сидя перед зеркалом, автоматически, как робот, расчёсываю волосы. Волосы у меня как у мамы – каштановые, густые. Помню из детства, что мама подолгу расчёсывала так свои, сидя перед зеркалом, а я крутилась рядом и играла с её косметикой, драгоценностями… И я медленно веду гребнем по влажным волосам, имитируя её движения… Мне так не хватает сейчас мамы…

В какое-то мгновение меня в очередной раз срывает. Бросаю всё и падаю лицом в подушку, гася в ней рыдания.

Рома, Ромочка… Пожалуйста… Пусть всё это окажется сном… Ты так нужен мне… Мне так нужны твои руки… тепло твоё… твоё тело… улыбка… твой голос… Просто иди сюда и исправь всё. Пожалуйста!

Это короткие приступы слабости. Потом слёзы резко высыхают. И я внутри высыхаю вместе с ними, чувствуя только горечь и равнодушие. Никогда я не чувствовала себя так уязвимо, как сейчас. Быть может, только после смерти мамы. Когда вдруг осталась одна. Нет, людей было вокруг много, но внутри меня никого не было. И вот сейчас то же самое. Мой родной человек испаряется из меня, просыпается сквозь меня, как песок сквозь решето.

Зачем это всё происходит? Почему?

Всю прошлую ночь я прождала, что он придёт, что прикоснётся, что покается за сказанное… И в этом полубреду-полусне кое-как дотянула до утра.

Не пришёл.

Моё презрение к нему неконтролируемо растёт. Или не к нему. Не знаю, кто там теперь в теле моего мужа.

Вне дома дышится и легче, и тревожнее. Словно что-то важное осталось дома. Всё время тянет обратно. Но возвращаться очень тяжело. А не вернуться – невозможно. Меня тянет домой вопреки всякой логике. Просто увидеть, что он всё ещё там. Что не всё ещё разрушено до конца. Но я возвращаюсь и становится только тяжелей, потому что он не спешит ничего налаживать между нами. Мне душно и тошно.

Я снова одна. Хотя он так близко. Слышу, как он двигается по гостиной. Как что-то там падает, гремит, бьётся время от времени. Что с тобой происходит, родной? Ведь что-то происходит…

Могу выйти к нему сама и обнять. Но вот беда, разве это он? Я заглядываю в его глаза и вижу там другого человека. А своего отыскать не могу. Этому человеку не надо, чтобы я подходила и всё налаживала. Да я и не уверена, что способна перешагнуть через сказанное. Этот человек не хочет того ребёнка, которого сделал. Как через такое перешагнуть? Меня снова окатывает презрением к нему. В груди будто леденеет.

Беру себя в руки. Ещё один день появляться зарёванной перед Георгом – это уже неприлично. Он и так не работает со мной, а нянчится.

Накладываю себе гелевые лепестки с ментолом под глаза. Не буду больше рыдать. Пусть идёт к черту! Я получу хороший гонорар за проект Георга и выкручусь сама, если ребёнок оказался для него проблемой. Переворачиваю нашу свадебную фотку на тумбочке изображением вниз.

Очень хочется есть. Но выйти туда, к нему в гостиную, я не могу. От того человека, что смотрит на меня из глаз моего мужа меня трясёт так, словно он убил его. Лишил меня его! Боюсь не удержаться и воткнуть в него пару ножей в ответ. Сейчас, когда эмоции неконтролируемо поглощают меня, смогу запросто! Пусть только посмеет открыть рот и сказать ещё что-нибудь.

Желудок урчит. Сглатываю слюну. Совершенно игнорируя моё внутреннее горе и злость, мой беременный организм как никогда требует внимания. Мне хочется оливок… горячего расплавленного сыра… и почему-то мяты.

Заказать ужин? Или вырваться из этого тяжёлого места и поужинать где-то?

Наверное, я хочу проветриться.

И выглядеть хочу на все сто. Надо признаться, моя самооценка вдруг сильно потекла после того, как мой муж вдруг так изменился ко мне. Очень долго разглядываю висящие в шкафу вещи. Выбираю кофейного цвета вечерний комбинезон, который ещё ни разу не осмелилась надеть. Потому что ни бюст, ни трусики под него нельзя… Ткань слишком тонкая и обтягивает как вторая кожа. А вот брючины широкие, стилизованные под длинную юбку. Снимаю всё и разглядываю себя голую в зеркало, ища изменений. Крошечные, но есть. Грудь набухла как перед месячными и увеличилась на размер. И о-о-очень чувствительная! Сжимаю её руками, закатывая от удовольствия глаза. С такой роскошной можно рискнуть и без бюста. Губы чуть припухли тоже. А скулы обострились. И правда копия мамы теперь! Мама умела выглядеть эффектно! Гораздо дороже и грациознее, чем Рита. Мне бы тоже хотелось…

Решительно вытаскиваю комбинезон! И туфли на шпильках, которые тоже не надевала ни разу.

Не торопясь растушёвываю дымчатые тени по векам, чтобы скрыть следы слёз.

Экран телефона мерцает. Вызов.

Моё сердце срывается и тут же успокаивается. Это не Роман, нет. Георг.

Время уже позднее для деловых звонков. Но его заботу обо мне с натяжкой можно назвать деловой. И, чувствуя себя обязанной ему, я беру трубку.

– Да?

– Лерочка… не спишь?

– Нет. Что-то случилось?

– И да, и нет. Извини, что так поздно. Я звоню попросить об одолжении. Больше, как оказалось, никому доверить эту задачу не могу.

– Чем я могу помочь?

– Дело в том, что я экстренно должен был уехать. И поэтому, кстати, завтра у тебя выходной. Так вот… Я хочу купить пару щенков. Определённой породы. От определённого кобеля. Завтра эти щенки будут выставлены на аукцион. И я, вероятно, не получу того, которого хочу. Но сегодня у меня есть возможность забрать одного до аукциона. Мне нужно, чтобы ты съездила сейчас к заводчику и выбрала мне щенка.

– Но я не разбираюсь в породах. Как я выберу нужного?

– Это неважно. Человека, который может оценить породу, я уже туда отправил. С точки зрения породы все щенки меня устраивают. Я хочу, чтобы ты выбрала мне… друга.

– Что?

– Можешь… сделать мне такое одолжение?…

– Да могу… – пожимаю я по инерции плечами. – Но мне кажется, это очень интимная просьба. Разве может кто-то выбрать Вам собаку по душе?

– Ты можешь. Я хочу, чтобы выбрала ты. Если нужно, я оплачу эту услугу, – последнюю фразу произносит гораздо прохладнее.

– Георг… – вырывается у меня осуждающе.

– Извини, Лер… Привычка. Очень мало близких людей. Очень! Сделаешь?

– Конечно. Говорите адрес. Пол щенка?

– Я отправил за тобой машину. Уже ждёт. Был уверен, что не откажешь… Пол – не принципиально. Деньги я сейчас переведу. Просто забери его.

Щенки… Щенки – это здорово! Обожаю собак…

Собравшись духом, выхожу из комнаты и сталкиваюсь с Романом взглядами. Всё такой же помятый и раздражённый. Внимательно оглядывает меня, недовольно поджимая губы. Нет, снова это кто-то чужой.

– Куда? – голос просаживается до угрожающих низких тонов.

Пошёл к черту!

Вскидываю подбородок и иду мимо него с колотящимся в горле сердцем. Но внутри я чувствую удовлетворение от того, что ему не похрен. Злое и сладкое! Мне приятно, что он завёлся! Ревнуешь? Жри, скотина такая!

– Лера!! – слышу я вслед его возмущённый оклик.

Хлопаю дверью. От этого внезапного обнажения его чувств я наполняюсь энергией. Она словно наполняет мои паруса. И, красиво вышагивая, ощущаю его взгляд мне в спину из окна. Сажусь в машину Георга.

Так нельзя?…

А так, как он – можно?

Заводчик приглашает меня в небольшой, но уютный дом. Вытаскивает огромную корзину с сонными щенками.

– Голубые вислоухие шарпеи…

Шарпеи!

Застыв, смотрю на дымчатые комочки. Отец тогда приказал усыпить моего шарпея. Какое совпадение…

Заводчик подробно рассказывает мне родословную щенков, перекладывая на столе их паспорта и документы. Я не слушаю…

Боже ты мой…

Присаживаюсь на колени перед маленькими морщинистыми моськами. Все спят. Только один, поскуливая, жалобно прячет мне в ладонь мордашку. Меня так переполняет нежностью, что по щекам начинают течь слёзы. Это всё беременность, не иначе!

Малыш скулит…

– Почему он так плачет? – поднимаю я глаза на заводчика.

– Они двое суток без матери… отвыкают. Так проще будет потом пережить стресс. Отвыкнуть лучше в помещении, где запах им знаком.

– Это так жестоко, – хмурюсь я. – Они совсем ещё малыши.

– Так им будет проще принять нового хозяина. Они соскучатся по ласке и легко примут новые руки и запах.

– Ясно… Я забираю вот этого.

Прижимаю к себе тёплый комочек. Горячий язык облизывает мою шею.

– Базиль Триумф Тейк Ит Ту Зе Лимит, – гордо зачитывает мне его полное имя хозяин.

– Бася, значит… – целую в лоб щенка.

– Дома покормите, это снимет ему стресс. Спать укладывать на первое время лучше с грелкой. Вот на всякий случай инструкция по питанию и содержанию. Все прививки, естественно, поставлены, – вручает мне документы на щенка.

В машине Бася засыпает на моих коленях. Переноска стоит рядом.

Набираю Георга.

– Всё. Я забрала. Кобель.

– Хорошо. Можешь отдать его водителю. Я приеду послезавтра утром и займусь им.

– Послезавтра?… А можно, он до этого времени побудет у меня?

– Ммм… Да. Если ты хочешь. Конечно.

– Спасибо! – улыбаюсь я, ласково тиская тёпленький загривок.

Мне просто необходим сейчас источник любви и радости. Очень!

– Водитель в твоём распоряжении. Если вдруг что-то… просто набери его. Он будет недалеко от твоего дома. Больше спасибо тебе, Лера.

– Да… не за что.

И ещё пару часов я эксплуатирую водителя, чтобы купить для щенка необходимое… поужинать… и даже купить себе новый парфюм в ночном бутике!

Надо искать новые источники радости, да. Ради моего малыша…