Текст книги "Чужак: Боец демона-императора. Тропа смерти. Сквозь бездну (сборник)"

Зевая, я проверил все оружие и снаряжение, в том числе и непривычное, купленное только теперь. Лес, который нам предстояло пересечь пешком, показался мне слишком уж сумрачным, недобрым. Густой туман заволакивал стволы – ему предстояло рассеяться меньше, чем через полчаса, под напором приближающегося дня, но пока он держался и словно бы намекал, что в глубине могут скрываться такие твари, что в секунду разорвут и не икнут.

– Здесь уже магия ощущается, – пояснил мне Сайну, хмуро шевеля бровями. – Ты должен ощущать. Сейчас «гармошка» будет вздыхать – тоже не сахар по ощущениям.

– Она перед открытием вздыхает?

– Угум…

Воздух напрягся, завибрировала тишина, напряженная, словно перед бурей. Это напоминало небольшое землетрясение – земля вдруг вынырнула из-под ног, но тут же вернулась обратно, чувствительно ударив по пяткам. Лес расступился, открывая поросшие травой, кустами и густым мхом скалы и узкий проход между ними. Даже не столько ущелье, сколько пещера.

На ее пороге уже ждала одна команда, с капитаном которой Альшер вежливо раскланялся.

– На какой уровень идете? – спросил он.

– На десятый надеемся спуститься. Но уж как получится.

– Удачи вам!

– И вам не пропасть! – Чужой капитан взмахнул рукой, потом дал знак своим, и команда втянулась в подземелье.

– Ждем полчаса, – прокомментировал Альшер. – Нам везет, пойдем сразу за глубинной командой. Значит, встреч по пути будет немного.

– На какой уровень-то идем? – ворчливо уточнил Сайну.

– На шестой.

– Как думаешь, будет там профит? Мне сейчас неплохо бы зашибить деньгу. Сам знаешь, почему.

– Знаю. Не волнуйся. Будет профит.

Мы топтались на небольшом пятачке у скал. Туман, наползавший из глубин лесополосы, вдруг втянулся туда, словно по жесту фокусника, а потом осел на землю мгновенно высохшей росой. К нам притопала еще одна команда и расположилась поблизости, под деревьями, дозевывать и доедать завтрак. Им предстояло торчать здесь несколько больше получаса.

– Пошли, – кивнул капитан, и мы углубились в пещеру, правда, быстро сменившуюся вполне классическим ущельем.

Несколько мелких тварей, попавшихся нам на пути, были прикончены без особых проблем, правда, и взять с них оказалось особо нечего. Чуть позднее, на пятом уровне, куда мы попали по ошибке, выяснившейся довольно быстро, столкнулись с новым демоном, которого я раньше не видел «в деле», но про которого читал.

Сухое, поджарое переплетение костей, жил и костяных подвижных гребней, в которых и не разобрать-то толком, что к чему, – вот как он выглядел. На рисунке это все выглядело невразумительно, здесь же – наглядно и очевидно. Опасность такой твари определялась ее скоростью, однако даже с медленно бегающей могли возникнуть серьезные проблемы. Охотники расправились с ней без моей помощи, и чуть позже Альшер похвалил меня, что я не полез в сшибку с тварью, о которой практически ничего не знаю.

Позднее ситуация повторилась с еще одним существом, не менее опасным и более мерзким на вид. Я прыгал за спиной у спутников и лишь пару раз умудрился вмешаться – отражал атаки, которые они могли пропустить. Бой закончился благополучно – слизистую тварь разделали и даже извлекли из нее что-то очень ценное. Сайну приободрился, заулыбался, что было ему несвойственно.

– Переходим на шестой, – скомандовал капитан, сверившись с картами, и у меня возникло ощущение, что вот с этой-то фразы спокойная жизнь у нас закончится.

Однако, споря с предчувствием, путешествие наше по ущелью, а потом и по узкому скальному коридору на нужный уровень оказалось спокойным. В крохотной долинке, где мы оказались, выбравшись из прохода, было пустынно, лишь вдали на фоне темно-серого неба реяли какие-то тени, похожие на флаги или водоросли, играющие с течением… Не флаги, конечно, откуда они здесь. Про летучих демонов я тоже кое-что читал. Твари еще те…

Полдня мы прочесывали долинку – сперва с огромной осторожностью, потом все бойчее, все увереннее.

– Странно, – бормотал Альшер. – Придется выходить за пределы «гармошки». Иначе уйдем несолоно хлебавши. Кто за риск?

– А что остается-то? – после недолгого молчания отозвался Сайну и, судя по тому, что остальные ответили одобряющим гулом, высказал общее мнение. Я тоже что-то погудел в ответ – мне было все равно. В этой ситуации я даже был рад, что знаю слишком мало, – не представлял, чего следует бояться.

К выходу на просторы демонического мира готовились основательно – часть вещей оставили просто в проходе, в том числе и припасы (все равно на время отдыха предполагалось возвращаться обратно), еще раз основательно проверили оружие и снаряжение, все ремешки. Настроение было такое, словно предстояло идти в прорыв без всякой поддержки, и это мне не понравилось особенно. Я с сомнением покосился на спокойного, как кладбищенская плита, Альшера, на Ниршава, который обычно не прочь поболтать. Грузить их своими предчувствиями? Да у кого в такой ситуации не было бы предчувствий?

За пределами долинки, как оказалось, было очень трудно дышать. Не запах, не дым, не что-то подобное – просто трудно. Пространство тонуло в дымке, сквозь нее читались изгибистые очертания высохших деревьев… А может, вовсе и не деревьев – кто их знает. Под ногами похлюпывала грязевая жижа. Иногда, впрочем, шло и по-сухому, но все равно неприятно.

– Не дальше, чем на несколько сотен шагов от выхода, – глухо заметил капитан.

– И несколько-то сотен слишком, – вставил Манджуд. – Опасно.

– Это да. Давайте-ка вот тут подождем.

Я протер глаза – дымка становилась все гуще.

– Это из-за магического фона, – подсказал Сайну, заметив мои жесты. – Привыкнешь, и перестанет. Промаргивайся, не три глаза. Воспалятся.

– Внимательней! – шикнул Альшер.

Тень, надвинувшаяся на нас из дымки, показалась мне гигантской. Капитан замахал руками, и охотники рассыпались в стороны, давая тени место. Я отпрыгнул следом за всеми, готовя меч. Но тот не понадобился. Существо перло как танк, и точно так же, как танк игнорирует кусты и лужи, проигнорировало нас. Оно проползло мимо нас на приличной скорости и пропало в дымке, а я остался стоять, приоткрыв рот и недоумевая – что это такое?

Следом налетела целая стайка сравнительно мелких существ – ну как мелких, размером с крупную ворону, – и охотники кинулись прятаться за камни, чтоб хоть спиной прижаться, чтоб хоть что-нибудь противопоставить страстному желанию тварей вцепиться себе в шею сзади, в загривок, доклеваться до вен.

Я и сам не запомнил, как совладал со своей, – бил практически вслепую, на инстинкте, но правый «коготь» не меньше трех раз (по ощущениям – довольно удачно) вонзался в тело, и в конечном итоге для меня все закончилось лишь парой глубоких царапин на локте. Ну, может быть, даже довольно глубоких, однако все-таки царапин, не более.

– Обработайся, – с трудом перехватывая дыхание, велел мне Альшер. – Маховые перья выдергиваем, те, что получше! Они по жерновку пара идут.

– Главное – довезти в целости.

– В том и смысл, что они вполне довозятся. И на стрелах оперение потом годами менять не надо. А писать – вообще вечно можно. На то она и шустра.

«Еще одно название в мою копилку, – подумал я. – В книге-то эти существа обозначены по-другому. Видимо, по-научному».

Выдирали перья и заворачивали их в плащ Сайну – он оказался пожестче других. Потом отбивались от следующей партии – и снова почти без последствий. Хотя локоть я намазал тщательно, и перевязали мне его именно так, как надо, рука болела и, кажется, распухала.

– Этого на хороший куш не хватит, – критично проворчал Сайну, разглядывая груду маховых перьев.

– Да и мы тут пока еще всего два дня, – одернул его Альшер. – Все будет. Помнишь свой прием, а, Серт? Сейчас уже время гусок начинается.

– Вроде помню.

– Ты давай, не теряйся, вспоминай. Вишь, Сайну о профите волнуется.

Посмеялись. За смехом чуть не пропустили момент, когда надо было ховаться от длинной подвижной «ленты», прошуршавшей песком буквально в нескольких шагах. Она была весьма агрессивна и сильна, но воспринимала цель только в непосредственной близости от себя – это мне пояснили шепотом, чтоб не удивлялся. Нет, предыдущий агрессивным не был. Он вообще охотников не воспринял, но придавить мог запросто. Как обвал или лавина, например.

– Так, ребята, готовимся к приему гуски, – шепотом рявкнул капитан. Никто, собственно, и не собирался зевать. С чего Альшер решил, что придет именно гусеница, мы все не представляли, но раз сказал, значит, откуда-то знает. Да и какая разница, что за тварь появится. Все равно же драться…

Земля завибрировала слегка, словно танцуя. По песку пошли волны – легкие и игривые. «Точно гусеница», – подумал я. Пыль винтом вошла в воздух и насытила его собой, следом рванулось тело – упругое, темное… И, кажется, не принадлежащее гусенице. Я отпрянул на рефлексе, остальные рванули за мной.

– Это не гуска! – заорал Ниршав.

Впрочем, и все остальные уже успели это разобрать, правда, я не сразу сообразил, что же вместо гусеницы решило навестить нас.

– Тритон, е-мое! – взвыл Альшер и пошел боком, как краб, размахивая мечом. Скоро стало понятно, почему, – существо, по недоразумению названное тритоном, махнуло в его сторону конечностью. Судя по всему, отразить этот удар было немыслимо, но смягчить его мечом и благополучно разрулить это дело, отлетев спиной в груду песка – возможно.

– Вот тебе твой профит! – гаркнул Манджуд. – Накаркал!

– Молчать, свиньи! Нечем больше заняться?!

Я был в этом полностью согласен с капитаном. Вскочил сам, схватился за меч, но первый же удар гибкой подвижной лапой вышиб у меня оружие и спасибо, что не запястье из сустава. Пришлось опрокинуться на песок и перекатиться, чтоб не напороться на более печальные последствия. Теперь я понял, почему его называют тритоном – он действительно напоминал это земноводное, когда двигался. Особенно хвост, который метался так стремительно, что, размывшись в воздухе, казался широким и плоским.

Тварь кинулась на Манджуда гибко и упруго, как резиновый мячик. Он отмахнулся и откатился – в его движениях чувствовались выучка и опыт. Полнейшее спокойствие делало его действия выверенными, и если бы не острейшая необходимость действовать, я залюбовался бы этим боем. Но было не до любования. Воспользовавшись тем, что тритон заинтересовался одним охотником, капитан рванул к загривку твари, видимо, в надежде разом покончить со сшибкой.

Его хитрость не оправдалась. Существо извернулось с легкостью, отпрыгнуло и кинулось на Альшера. Все это произошло с такой быстротой, что едва ли кто-то успел бы что-нибудь предпринять. Опыт сказался – капитана отнесло в сторону всего лишь с распоротой левой рукой. На тварь накинулись все скопом, и я в том числе, на этот раз предпочтя обойтись без меча. Толку-то от него с существом, которое одним взмахом избавляет меня от длинного клинкового оружия?

При следующем столкновении с лапой существа мне показалось, что я врезался в каменную стену. Трудно было поверить, что такая мощь и такая твердость может быть у животного. Впрочем, что я знал о демонах? Двигался тритон с потрясающей скоростью – он вполне успевал уделить внимание каждому из охотников, насевших на него. Насевших с осторожностью, надо признать. Толку-то прижиматься к твари, обладающей самым твердым панцирем во вселенной и всего одним-единственным уязвимым местом… Которое на настоящий момент было закрыто.

Меня осенило, словно молния ударила в макушку. Если существо неуязвимо в своем обычном положении, надо вынудить его занять необычное. Так римляне разделались с македонской фалангой – об этом нам очень образно и интересно рассказывал офицер. Я, помнится, его слушал, потому что это было интересней, чем спать, а большинство моих сослуживцев спали, потому что сон для них казался важнее, чем самый увлекательный рассказ.

– На камни! Отманим его на камни! – крикнул я и тут же споткнулся. Хватило ума откатиться в сторону, и далеко – тритон промчался мимо меня, преследуя Ниршава.

– На камни! – подтвердил мои слова капитан.

«Ни фига себе оно носится», – подумал я. А потом подивился тому, что Альшер до сих пор на ногах. Половина его тела была залита кровью, казалось, что он в крови с головы до ног, и в теле человека просто не может быть столько. Однако ж вот, держится вертикально и даже скачет. Кстати, очень бойко скачет, наш инструктор одобрил бы. Я, правда, тоже так умею… Когда у меня не помяты ребра. Видимо, тварюга все-таки успела меня слегка зацепить. Вскользь, поэтому без раны. Поэтому я до сих пор не сплющен в лепешку.

Я не видел ничего и никого, кроме тритона, мечущегося по валунам от Ниршава к Сайну и обратно. Потом тварь подалась ко мне – досталось хвостом, но слегка. Это просто был шлепок по бедру, и я изумился, обнаружив, что обрывки одежды на ноге залиты кровью. Адреналин бурлил в венах, не давая времени и сил почувствовать боль – мощи тела хватало только на огромное, запредельное напряжение боя с нечеловечески могучим и быстрым противником. Напряжение из тех, что длятся недолго, заставляют совершить невозможное и потом надолго оставляют без крупинки сил.

Мелькнуло искаженное лицо Ниршава, его оскаленные желтые зубы, нечистое дыхание изо рта на миг заставило подумать о чем-то еще, кроме демона. Потом мне в лицо брызнуло что-то, то ли слизь «дичи», то ли кровь… Впрочем, какая дичь?! Это мы у нее – добыча. Это он с нами сделает все, что захочет. Я откатился за камень, спасаясь от очередного взмаха когтистой лапы, и швырнул в тварь булыжником. Приличным таким, в обычном состоянии не сразу бы и поднял его. А тут…

Камень ударил точно в надхвостье, туда, куда я мечтал попасть, но не надеялся. Ноль реакции. Вернее, нет. Была одна – тритон развернулся в мою сторону и рыбкой нырнул за тот валун, за которым я искал для себя укрытия. Наклонив плоскую то ли голову, то ли плечо, выполняющее обязанности головы как раз на то место, откуда я только что спасся диким рывком…

В полуметре от тритона возник Альшер. Я сперва даже не понял, что это он – ничего человеческого не осталось ни в фигуре, ни в позе, ни в лице, одно только средоточие намерения убить и выжить в этой схватке. Миг – он стоит – миг! – его меч воткнут куда-то под пластину, куда, казалось, и волосину не вставишь. Впрочем, не в том я был состоянии, чтоб присматриваться. Да и видеть из положения лежа ничего не мог.

Меня только и хватило, что откатиться еще дальше, попасть во впадину меж камней. Жизнь мне спасло то, что в предсмертной ярости тритон рванул не туда, где я лежал, а просто вперед. Мимо меня и мимо Альшера, отброшенного в другую сторону сильнейшей отдачей.

Через миг все стихло, и, царапая пальцами камень, запорошенный песком, я с третьего раза сумел встать. Утвердился вертикально. Нога немела и не давала себя переставлять – адреналиновое берсеркерство отступало.

Альшер лежал в нескольких шагах от меня – он уже начинал шевелиться. Приподнял голову, посмотрел на меня, скаля от боли зубы.

– Мази достань, – прохрипел он. – И повязки с пропиткой. Не фиг жалеть.

– Да уж. Какое там жалеть. – Я негнущимися пальцами подволок ближе сумку, вытряхнул ее на песок. Распотрошил аптечку и первым делом приложил к бедру край полотняного отреза, который полагалось нарезать на лоскутки и накладывать на кровоточащие места. Как я понял, это был магический аналог гемолитической губки. Не до церемоний – если я истеку кровью, Альшеру будет труднее справиться с перевязкой.

Оглянулся, пока обматывал себе бедро. Окрестности тонули в густой дымке, которую к тому же густо разбавило пылью, щедро напитавшей собой воздух. Пылевая взвесь не спешила оседать. Даже тело тритона, все еще подрагивающее время от времени, можно было разглядеть с трудом. Никого из спутников я не видел. Все, конечно, возможно, но уж по крайней мере в вертикальном положении ни одни из них не находился, или же просто стоял слишком далеко.

Перевязав Альшера, я сунул ему в зубы горлышко баклаги с водой. Капитан сделал несколько жадных, захлебывающихся глотков.

– Посмотри, что там остальные, – выдавил он. – И тритон… Сдох?

– Уже почти. Задними конечностями еще дергает.

– Это неважно. Не ушел. Значит, сдох. Падла…

Прихрамывая, я прошелся по песку, как выяснилось, много где отмеченному черно-бурыми пятнами.

Ниршав лежал на камнях шагах в пяти от нас с Альшером. Даже нагибаться к нему, чтоб проверить, не дышит ли, было бессмысленно – тварь размозжила ему голову, от шеи осталось несколько ошметков. Сайну замер в неестественной позе метрах в трех поодаль. Я коснулся его, попытался нащупать пульс. Без шансов – с раздавленной грудной клеткой не живут. Возникало впечатление, что тритон приземлился на него одной из задних лап. Да и передней, наверное, хватило бы.

Инсард еще дышал – в распоротом животе и развороченной груди было видно, как дрожат легкие и трепещет сердце. Длилось это недолго – я не успел даже дойти до него. Пульсация замерла, и стало ясно – тут не поможет даже развернутая, полностью оснащенная операционная с бригадой врачей. Которой к тому же в «гармошке» не имеется.

Манджуда я отыскал лишь через пару минут – быстро ходить не получалось. Охотник валялся на песке, растерзанный в клочья. Я не барышня, повидал в жизни всякое, побывал гладиатором, но здесь мне стало нехорошо. Возможно, сказался адреналиновый отходняк. Тошнота, головокружение – все это мне очень не понравилось. Я сел прямо на песок, где стоял, спиной к ошметкам тела, и с минуту приходил в себя, следя, чтоб не хлопнуться в обморок.

Потом вроде отдышался, но тут осознал, что сижу на песке, пропитанном кровью настолько густо, что в окружающем полумраке поверхность кажется черной, глянцевой и монолитной. Меня наконец вывернуло, и тут же полегчало, словно вместе с утренним перекусом я выплюнул из себя и впечатления – если их можно так назвать. Поднялся и вернулся к Альшеру, уже почти не хромая. Нога болела, но по сравнению с тем, как досталось четырем моим товарищам, это – полная ерунда.

– Они мертвы, – холодно сообщил я Альшеру.

Тот потихоньку оклемывался – уже сидел. Мотал головой и наворачивал себе повязки на мелких ссадинах – видимо, на всякий случай, а может, просто в состоянии шока. Он поднял на меня невидящие глаза и прищурился.

– Уверен? Потрогал пульс, дыхание поискал?

– Нечего там искать. Двое раздавлены, Инсард распорот, а Манджуд вообще в клочья. Хочешь посмотреть?

– Придется. – Кряхтя, капитан поднялся. – Мне в любом случае их родственникам придется об этом рассказывать. Возможно, что и в подробностях.

Он обошел все четыре тела, сопя, постоял над тем, что осталось от Манджуда. Отыскал в песке и ошметках тела затоптанный медальон.

– Это надо будет вернуть его родственникам. Семейная реликвия. Талисман. – Хмыкнул и, завернув в лоскуток, спрятал за поясом. – Идем. Тебе придется помочь мне снимать с тритона шкуру. Иначе через пару часов пластины от тела вообще нельзя будет отодрать. Так что надо обязательно успеть. Не зря же они умерли.

И, когда работа уже была начата, а я, успев изрезать пальцы о края пластин, догадался обмотать руки обрывками запасной рубашки, сумрачно изрек:

– Я с ними больше десяти лет вместе ходил. Гулял на свадьбе Инсарда, потом Сайну. За жену Ниршава всей командой выкуп собирали. Мы жизни друг другу сотни раз спасали, а вот… Вот так все закончилось.

– Ты давно охотишься на демонов?

– Очень давно. Больше пятнадцати лет. Мне уже говорили, что охотники столько не живут. Но, как видишь, я исключение. Кстати, в начале моей карьеры мне как-то довелось потаскать при себе искру. Три дня. Как и тебе… Давай-ка поторопимся. Иначе сейчас сюда сбегутся гуски, и не дай бог, еще один тритон. Второго мы точно не переживем. Даже несмотря на нашу удачу.

Глава 9
Одинокая игра

Мы выбрались с шестого уровня почти без приключений (так, пара мелких демонов, с которыми Альшер справился бы и сам, не будь ему необходима помощь банально в том, чтоб держаться вертикально), но зато почти ползком – волочь пришлось вещи всех шестерых, а заодно добычу. В этом вопросе капитан практически прекратившей свое существование группы был непреклонен – раз семьи охотников лишились кормильцев, они хотя бы должны сполна получить деньги.

И в этом я не мог с ним спорить. Даже если бы не помнил про беременную жену Сайну, супруг Инсарда и Ниршава, их семьи. Помимо жен у них ведь тоже много кто имеется. Это только я один как перст, остальные-то кормили кучу ртов. Которые теперь навсегда остались без привычного источника дохода. Вряд ли «последняя получка» возместит им потерю, но это лучше, чем развести руками и сказать: «Извините, ребята, вот только “заработок” пришлось бросить».

И я волок на себе эту невыносимую тяжесть, которая заставляла меня при каждом шаге вспоминать о ране и царапинах, полученных до того, поминать всевозможных матерей и разнообразных тварей. Волок с упорством, которого никогда не нашел бы в себе ради собственного обогащения. Не стоили деньги таких усилий – пыхтя под тяжестью нескольких мешков, я считал именно так. Чувство долга оказалось в этой ситуации чуть сильнее. Иначе хоть один, но я бы все-таки сбросил.

На самом верхнем уровне Альшер рухнул лицом вниз.

– Можно немножко передохнуть, – прохрипел он. – Здесь все вытоптано, так что… – Я со стоном свалился рядом. – Ну-ну, немного осталось.

– Последние шаги даются труднее.

– Поклажу осталось тащить всего каких-то три-четыре сотни шагов. Ты уже протащил больше.

– Ага, и тебя в придачу.

– Может, когда-нибудь я скажу тебе за это «спасибо». Жаль, что сейчас у меня на это нет сил. И желания. Пока нет.

И мы продолжили путь к выходу, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу и волоча за собой неподъемную тяжесть. На спутника я совершенно не обиделся – ни за отсутствие благодарности, ни за комментарий. Может, потому что уже не совсем осознавал, что происходит со мной, и тащился вперед на автомате? Когда кто-то перехватил у меня часть вещей, а потом и все, я даже не сразу осознал это. Когда же осознал, обнаружил, что мы уже вышли за пределы ущелья, что рядом – ребята из какой-то другой охотничьей группы, расхватавшие наши сумки и узлы с добычей.

Они смотрели на нас напряженно и вопрошающе.

– Вы вошли в «гармошку» вшестером, – произнес их капитан, как только убедился, что мой взгляд и взгляд Альшера вполне осмысленно сконцентрирован на его персоне.

– Мы вошли в «гармошку» вшестером, – прохрипел в ответ Альшер. – Вышли вдвоем. Пусть те, кто покинул нас и спустился туда, откуда не возвращаются, не будут в обиде на выживших.

– Эй, пива сюда! – крикнул чужой капитан, оборачиваясь. За спинами его ребят (команда была большая, то ли на восемь, то ли на девять человек) кто-то нервно засуетился.

– Если сейчас выпью пива, то отключусь, – сказал я, пытаясь усмехнуться, но провалился с этой затеей. Наверное, и к лучшему.

– Само собой. Традиция есть традиция, – ответил мне кто-то из охотников. – Отключишься – донесем тебя до шатров. Не беспокойся.

Возникла мысль: не попрут ли нашу добычу. Я сам удивился этой заботе о будущем доходе, хотя сейчас меня едва держали ноги. Но мысль, трепыхнувшись, пропала. Было не до того. Наконец-то принесли две большие кружки с пенными шапками – их оказалось трудно держать, и кто-то из охотников подпер мне правую руку, чтоб я справился.

– Ну что, – выдавил из себя Альшер. Его тоже поддерживали. – Пусть за гранью им будет хорошо и спокойно. Инсард. – Капитан слегка сплеснул пива на землю и посмотрел на меня выжидательно.

– Ниршав, – назвал я и проделал то же самое.

– Сайну.

– Манджуд.

– Вспомним их имена каждый вечер, пока не умрет луна. Они были хорошими охотниками и добрыми друзьями. Вот так. – Альшер с трудом допил содержимое кружки, я сделал то же самое.

Сразу слабость ударила в ноги, голова повисла, шея словно бы стала тряпочной. Меня оттащили к шатрам и дали отлежаться на одеяле. Потом я уже вполне самостоятельно дополз до бани. Другие охотники отговаривали меня, убеждали, что горячая вода и пар пойдут во вред – я упорствовал. И действительно, после обстоятельного мытья ощутил короткий прилив сил.

– Вот что значит северянин, – сказал мне парень, сидевший на моем одеяле рядом с грудой вещей. Он немедленно отступил в сторонку, стоило мне подойти, и уселся уже просто на траву. Рядом. – Я слышал, что для северян главное – согреться и помыться. И тогда силы неизвестно откуда берутся. Просто удивительно.

– Дело не в северной родине. А в привычке. – Я ворошил пальцами мокрые волосы. Нога болела приступами, но терпимо. – Ты меня ждал, что ли? Какое-то дело?

– Не совсем. – Он обвел рукой груду сумок и узлов. – Присматриваю за вашим скарбом. Крестьян тут много. И людей случайных – тоже. Не ровен час, пропадет что. Позор будет на всех группах.

– С чего это?

– Странный вопрос. Если мы не будем беречь добычу друг друга… Особенно в таких ситуациях, как у вас, когда две трети группы легло. В общем, охотнику и так не на кого больше положиться, кроме как на другого охотника. Если нет и этой уверенности, то на что ж вообще полагаться?

– На семью? – предположил я.

Мне ответили снисходительным взглядом.

– Жена может предать. Товарищ не предаст никогда. Иначе ему придется менять сферу деятельности. Причем очень круто. Да еще и бегать всю жизнь.

Я усмехнулся и улегся на одеяло. Пролежать пришлось всего ничего – надо мной наклонился маг. Тот самый, который работал с Альшером.

– Ну-ка повернись, – скомандовал он. – Покажи рану. Чем обрабатывал? Хорошо, молодец. Так, вот это выпьешь, когда отступит хмель, вот этим будешь мазать. – Он вручил мне крохотный флакончик, который мог бы поместиться на ногте моего большого пальца. – И дай-ка. – Он вытащил коробку, извлек стразик вроде того, который я уже однажды использовал, только другого цвета. – Сейчас. Ты уже помылся? Отлично. – Блескучая крупинка была ловко прилеплена на струп. – Ну что ж… – Чародей несколько минут рассматривал меня с пониманием. – Держись, парень. Друзья гибнут, это трудно пережить, но надо.

Он поспешил уйти – может быть, ждал какой-нибудь не совсем адекватной реакции? Я лишь проводил его взглядом. Мне было даже стыдно оттого, что слишком мало знал погибших и почти не испытывал горечи, осознавая, что их больше нет. Вот разве что Ниршав… С Ниршавом приятно было поболтать, он мне нравился. Он стал для меня кем-то вроде гида в этой новой жизни – теперь его нет. А я есть.

Гибель остальных – увы! – меня не цепляла. Слишком многое навалилось разом. Еще и эта усталость… Усталость, которую я хлебал полной ложкой после каждого выхода из «гармошки». До момента, когда можно будет выпить магическое зелье и избавиться от мерзких ощущений, должна пройти еще как минимум пара часов. Черт бы подрал эти традиции напиваться в память погибших прямо на выходе.

– Мда. – Мне почему-то захотелось поговорить.

– Тебе принести чего-нибудь? Еды?

– Неплохо бы… Альшер сказал, что мы с ним оба начали свою карьеру с того, что потаскали при себе искру. Потому и выжили теперь.

– Ерунда, – помолчав, ответил парень. – Полная ерунда. Искр очень много добывается. Многие таскают их при себе. Если бы охотники, поносившие их, выживали, не было бы столько смертей. Искра не дает удачи – только здоровье. И то лишь относительное. Я знаю трех человек, которые носили искру при себе, а потом вскоре погибли. Альшер – один из самых опытных охотников, которых я знаю. Чему же удивляться, что он выжил. А тебе… Ну да, тебе просто повезло. Новичкам часто везет. Иначе бы откуда брались опытные охотники?

И, усмехнувшись, отправился к кострам, притащил оттуда огромную деревянную миску супа с мясом, овощами и яблочно-клюквенным соусом. Принявшись наворачивать суп, я осознал, насколько проголодался – последние сутки лишь пару раз кидал себе в рот куски зачерствелой лепешки и жевал вяленое мясо. Опустошив миску, я плюнул на легкие остатки хмеля, к тому же стушевавшиеся после плотного обеда, и выпил оставленное мне зелье.

Не прошло и пары минут, как мне полегчало.

Через часок, прихрамывая и кособочась, сюда же добрался Альшер и рухнул рядом.

– Ну что? Поедем? – невесело спросил он.

– Поедем, да. В Оклий?

– Да. Нам тут с тобой дают дополнительных лошадей – ну, чтоб довезти добычу до города. Мастеров скоро известят о том, что убит тритон, будет аукцион. А мы пока с тобой поживем на каком-нибудь постоялом дворе, подождем. Мгновенно такие дела не делаются.

– Почему?

– Ну как, почему. Потому что такие деньги ни один мастер вот так просто из кармана не сможет вынуть. Поехали. Нам обоим надо немного расслабиться, забыться. Как думаешь?

– Запереться в комнате и пить? Не очень привлекает. Но обещаю проследить за тем, чтоб ты не потратил все деньги, не выпал в окно и не наделал дел.

– Насчет денег – это не проблема, я всегда останавливаюсь на той сумме, которую себе определил, даже если упьюсь в усмерть. Но насчет всего остального – очень рассчитываю на тебя.

Альшер действительно насел на спиртное, едва успел переступить порог первого же постоялого двора в Оклии, до которого мы добрались. На него смотрели с пониманием, служанки наперебой тащили ему закуску и выпивку. Одной из них я сразу вручил золотой жерновок, и она заверила меня, что этого хватит на угощение гостя на несколько дней, чтоб я не волновался, все будет в лучшем виде. Комнату, которую здесь нам могли предоставить, мигом снабдили и свежим бельем, и всем, что необходимо.

Я повалился на постель и проспал больше суток. Встав, обнаружил, что капитан нашей команды, так трагично прекратившей свое существование, пить не прекращал. Вернее, он отключался несколько раз на несколько часов (о чем мне обстоятельно доложила служанка), потом снова приходил в себя и продолжал истреблять запасы спиртного. Нет-нет, об оплате я могу не беспокоиться. Нет, уплаченные деньги еще не истрачены. Она все помнит, все считает. К тому же, по указанию хозяина, клиент, уплачивающий такую сумму вперед, имеет право на угощение от заведения, скидки и обширный кредит. Если понадобится, конечно.

Мне показалось, будто Альшер пребывает в состоянии совершенной ясности мыслей и чувств – он не мог сконцентрировать на мне зрение, с трудом владел языком, но при этом четко и понятно дал мне понять, что осознает происходящее. Все в порядке, он выпьет еще с десяток кружек и даст отвести себя в комнату. Закуска тоже не помешает.

– Кстати, отличные клецки! – возгласил он, запуская пальцы в салат с колбасками.

Я уселся рядом с ним – дожидаться своей очереди. Когда он в очередной раз упился и отвалился назад, словно клещ, насосавшийся крови, уволок его наверх и уложил в постель, постаравшись сделать так, чтоб голова лежала точно над тазиком.