Текст книги "Десант на Европу, или возвращение Мафусаила"

– Сердцебиение слабое, но есть! – выкрикнула Аня.

– Слава Шуру! – выдохнул я.

Анюта посмотрела на меня, как на придурковатого, а великан Мартелл заметил рассудительно:

– Видимо, пустолаз не разгерметизировался полностью… Пенула подогнана плотно…

Пенула – это, наверное, подшлемник с круглым воротником, – машинально подумал я и тут же одернул себя: – Да какая нафиг разница, главное тетя Несси жива…

Нюша опять продемонстрировала решительность и завидную подготовленность к критическим ситуациям. Она шагнула к нарочито аскетично-прямоугольному пульту, прикрепленному к одной из переборок, усеянной шляпками декоративных заклепок. Похоже, что здесь все будет либо такое вот подчеркнуто простецкое, либо изящное и роскошное, или того хуже – шикарное. Накатил приступ тошноты, но скорее всего, это сказывались усталость и нервная перегрузка.

– Внимание экипажа! – проговорила Аня в микрофон. – У нас пострадавшая женщина! Декомпрессия! Срочно требуется компенсационная барокамера!

«Потерпите немного, – откликнулся интерком. – До полного уравнивания давления осталость три минуты.»

Кажется, это был тот самый утрированно-мужественный голос, что сопровождал посадку «Вестника» идиотскими комментариями. Я немедля проникся к нему антипатией.

Она же умирает! – хотелось крикнуть мне. – А вы в свои дурацкие игры играете!

Но наверное, я был неправ. Скорее всего, экипажу сейчас было не до игр.

Наконец, красная лампа над выходом из шлюза погасла. Загорелась зеленая. У меня возникло стойкое ощущение, что где-то я уже это видел. Скорее всего, в одном из старых двухмерных фильмов из обширной видеотеки отца. Плита люка отошла в сторону, а могла подняться вверх или провалится в пол. Я бережно поднял тетю Несси, и внес в «предбанник», где нам предстояло избавиться от пустолазных костюмов. К «предбаннику» примыкал тоннель и по нему шли какие-то люди в одинаковой одежде. Кажется, такая одежда называется униформой. Неужели и впрямь на корабле есть обслуживающий персонал, как в старину? Шикарно, блин…

– Скорее сюда! – позвал я.

Но люди в униформе и не думали торопиться. Приветливо улыбаясь, они размеренно вышагивали гуськом, с синхронным чавканьем отрывая подошвы от ворсистого покрытия тоннеля.

– Это что еще за уроды? – с детской прямолинейностью спросил Мартелл.

Вопрос законный, ведь на поверку «униформисты» оказались вовсе не людьми. Мне даже почудилось, что передо мною восставшие из детских страшилок механтропы, но приглядевшись, я понял, что это всего лишь довольно примитивно выполненные андроиды. Достаточно было взглянуть на их блестящие неподвижные лица, с намертво приклеенными улыбками. Сразу же я уловил и слабенький М-фон, показавшийся мне после угрожающей Пустоты Вселенной манной небесной.

«Триецэ к вашим услугам, сэр!» – раздался голос одного из них.

– Что-что? – переспросил я.

«Третий Единого Церебрума, сэр!»

– Единый Церебрум – это центральный спинтронный мозг корабля, – пояснила Анюта. – А эти дуболомы, всего лишь его автономные манипуляторы, замаскированные под стюардов.

Умница-разумница моя, – подумал я с умилением. – Взяла и все объяснила, ясно и доступно…

– Слушай внимательно, Три… Тришка… – сходу переименовал я этого «Триеца». – Нужно срочно доставить эту женщину в медицинский отсек. Срочно, понятно тебе!

И, запоздало сообразив, что слова-то медленнее, продублировал всё это М-связью.

«Так точно, сэр! – сразу же рявкнул андроид. – Сюда, пожалуйста, сэр!»

Интересно, и какой гений писал для Церебрума матрицу личности? Сразу видно, штучная работа… Видимо, вдохновлялся классической литературой, а вернее ее современной визуализацией, кретин. Вот и получились у него андроиды, как нечто среднее между отставным сержантом и вышколенным дворецким…

Дворецкий в чине отставного сержанта, столь непочтительно поименованный мною, действовал однако четко и стремительно, как и полагается хорошо отлаженному манипулятору. Прикоснувшись к незаметной для непосвященных мембране, Тришка открыл нишу медицинского транспортера. Я с предельной осторожностью положил туда тетю Несси. Мембрана затворилась.

Уф, теперь с ней наверняка все будет в порядке. Уверен, что медикусы на «Вестнике» экстра-класса. Иначе, грош цена всей этой туристической роскоши…

«Прошу вас, дамы и господа, – обратился к нам андроид, – подняться на вторую пассажирскую палубу, где для вас приготовлены комфортабельные каюты. Через десять минут старт».

Нам не оставалось ничего другого, кроме как последовать за «автономными манипуляторами». Мне вдруг остро захотелось остаться в одиночестве, снять надоевший хуже горькой редьки пустолаз, принять душ, наконец. Я даже пропустил мимо ушей сообщение о старте. Мне было все равно – в Космос, так в Космос, лишь бы подальше от этой треклятой Луны… Разумеется, по-хорошему, надо было связаться с экипажем, предупредить о катастрофе, видимо постигшей всю цивилизацию, но во-первых, у экипажа полно было своих хлопот, а во-вторых, я еще не был готов взвалить на себя груз ответственности за всю цивилизацию.

«Ваша каюта номер двадцать пять, сэр!» – доложил Тришка, когда мы поднялись на вторую пассажирскую палубу.

– Показывай, – буркнул я.

«Пожалуйте налево».

Я пожал руку Мартеллу, кивнул Анюте и поплелся за андроидом. Лунное тяготение почему-то не облегчало камень, лежащий у меня на душе, а посему ноги мои подкашивались. Разобраться с этим камнем мне еще предстояло, а пока хотелось только лечь и уставиться в потолок. И, ах, да… блокнот… но сперва – лечь.

Тришка распахнул передо мною изящную – вот, началось! – дверь в каюту № 25 и, предупредительно пропустив меня вперед, вперся следом.

– Э-э… – опешил я. – Благодарю за заботу, но мне хотелось бы остаться одному…

«Вы в полном одиночестве, сэр, – с безупречной киберлогикой ответил андроид. – В мои функции входит обеспечение максимально комфортабельного пребывания пассажиров на борту нашего космолайнера.»

– Точно, дворецкий! – хмыкнул я.

Приказать, что ли, по М-каналу? Небось не ослушается. Ладно, потом… нет сил.

«Простите, сэр?»

– Ничего, это я так… Лучше покажи, что здесь и где, и дай во что-нибудь переодеться.

«Слушаюсь, сэр! – опять рявкнул Тришка. – Осмелюсь напомнить, что старт через три минуты. Вы немедленно должны принять максимально удобное положение.»

– Можно, я лягу, – пробормотал я, скидывая обувку и залезая под полог, накрывающий обширную, с архитектурными излишествами койку.

Плевать на душ – успеется… А вот блокнот… Я вынул его из внутреннего кармана. На четвёртой странице ровным почерком Шура было выведено:

«Санька, ситуация критическая. “Наладчик-бис” разрушен. Надвигается хаос. Подробнее – некогда. Прежнее задание отменяю. Немедленно поднимайся на борт “Вестника”. Кораблю – взлет! Дальнейшая связь через блокнот.»

Вот оно что… «Наладчик-бис». Да понял я, всё я понял… Кораблю – взлёт, что тут понимать? Нет, потом… всё – потом.

– Да, вот еще что… – проговорил я, из последних сил борясь со сном. – Передай экипажу, один турист погиб… А мишка сбежал…

Капитан Климов должен был гордиться и своей должностью, и своим кораблем. В самом деле, командовать самым большим и самым скоростным космолайнером в истории – честь немалая. При максимльном ускорении, «Вестник богов» мог за месяц достичь Плутона, а еще через два – пересечь облако Оорта на окраинах Солнечной системы. Правда, максимальное ускорение означало гибель пассажиров, да и экипажа, но в теории…

В теории, ресурсы корабля позволяли сделать бросок до Альфы и Проксимы Центавра, и обратно. Вот это был бы полет! Вот тогда бы Эдуард Климов гордился бы собой и своим судном. А сейчас он кто? Шоумен, устроитель развлечений, массовик-затейник в белоснежном парадном кителе с эполетами и золотым галуном. Только треуголки не хватает. В рубке, хотя и напоминающей коктейль-холл, такому капитану делать нечего, разве что комментировать этапы посадки приторно-мужественным голосом, исподтишка показывая кулаки хихикающему второму пилоту.

Климов считал, что назначение на «Вестник» поставило крест на его дальнейшей карьере. Каста космолетчиков все еще сравнительно невелика. Пилотируемые полеты возобновлены совсем недавно, поэтому в распоряжении Подкомитета МСФ по аэронавтике и исследованию космического пространства было всего с десяток кораблей, расчитанных на экипажи из трех – четырех, максимум шести человек. Иными словами, все космолетчики знали друг друга в лицо и приобрести среди них славу массовика-затейника означало лишиться самоуважения. Как с такой репутацией оставаться в Космосе?

Когда лайнер отвалил от верфи на Первом кольце, Климов, дабы овлечься от мрачных мыслей, предался ностальгическим воспоминаниям. Восемь лет назад он летал штурманом на «Горгоне», совершавшей экспедицию к Сатурну. Кроме пяти членов экипажа, на борту было еще семеро научников. Обитаемый модуль составлял всего лишь тридцать процентов массы корабля, поэтому жили тесно, но дружно и весело. Никто еще из людей так далеко в Космос не забирался.

Поначалу «Горгону» сопровождали Стражи Системы, но на десятой неделе полета одна из эриний вдруг перестала выходить на связь, отклонилась от курса и постепенно затерялась в Большом Мусорном поясе; вторая – уже на подлете к Сатурну неожиданно ускорилась и врезалась в атмосферу гигантской планеты. Оставшись без конвоя, экипаж исследовательского корабля продолжил экспедицию. Помнится, Климов даже испытал прежде незнакомое чувство освобождения, да и остальные космолетчики ощутили нечто подобное. Во всяком случае, все работали с удвоенным энтузиазмом, а по возвращении на Землю произвели в узких научных кругах настоящую сенсацию, подтвердив одну старую теорию происхождения колец Сатурна.

Мда, славные были денечки…

– Капитан, – обратился к Климову второй пилот, – какая-то чертовщина творится со связью…

– Что? – переспросил капитан, возвращаясь из мира грез.

– М-связь прекратилась!

– Ты хочешь сказать, помехи на вспомогательных? – уточнил Климов, не желая верить ушам.

– Какое там, на вспомогательных, – не по уставному пробурчал пилот. – Абсолютная первобытная тишина на всех каналах! Как до механоргической революции…

«Ты-то откуда знаешь, как там было?…» – подумал Климов.

Он вынул из индивидуальной парюры пару «примочек» и прилепил к вискам.

Внутри корабля – слава Создателю! – с М-связью все было в порядке. Капитан перенастроился на внешние источники. Так, «Селентиум» молчок… Гм… космопорт на Первом кольце? Нем как могила! Это уж ни в какие ворота… А Земля?… Харрисон прав, совершенно уж первобытная тишина. Но ведь этого быть не может, потому что не может быть никогда!

Капитан вопросительно посмотрел на второго пилота. Тот лишь недоумевающе пожал плечами. Да и что он мог сказать?

Климов ткнул в клавишу интеркома.

– Что с пассажирами, Тэнгр?

«Прибыли к лифтовой площадке, – откликнулся старпом. – Выгружаются.»

– Потрудись, чтобы твой Цербер их побыстрее принял и разместил по каютам.

«Церебрум, капитан, – поправил его старший помощник. – И почему по каютам? Программа экскурсии предусматривает…»

– Экскурсия отменяется. Возможен незапланированый старт. Так что, приказываю: чтобы пассажиры были разведены по каютам. О причинах позже. Как понял Тэнгр?

«Понял вас отлично, но…»

– Действуй!

Климов представил как на безмятежном монгольском лице старпома медленно проступает столь несвойственная его дубленой коже бледность.

Ладно, тут бы самому в обморок не грохнуться…

Купол рубки был сплошным экраном, усыпанном в верхней части звездным крошевом. Там, где края полусферы смыкались с приборным кольцом, раскинулась контрастная панорама лунной поверхности. И поэтому, когда вся правая половина экрана на несколько мгновений ослепла, Климов решил, что в довершении всех бед что-то случилось с системой фотофоров, размещенных на внешних обводах корпуса.

– Капитан! – тревожно окликнул его второй пилот. – Справа по борту глюонная вспышка! Интенсивность излучения…

Дальнейшие слова Харрисона потонули в воплях сирены. Корпус корабля прошила вибрация, словно кто-то огромной кувалдой молотил в днище. Луна на экране, предметы в рубке, озадаченная физиономия второго пилота расплылись туманными пятнами. Климов едва сдержался, чтобы не отдать приказ об экстренном старте, вовремя вспомнив, что на поверхности еще остаются люди.

К счастью, силовое поле, поддерживающее махину космолайнера в вертикальном положении, не отключилось. Хотя, судя по показаниям приборов, один из генераторов, окружавших место посадки «Вестника», вдруг исчез. Но в хаосе, наступившем после взрыва, это было не самой страшной потерей. Гораздо страшнее оказалось то, что транспортные механорги доставившие пассажиров из «Селентиума», наверняка испарившегося в глюонной вспышке, утратив контакт с инфосферой, стали бессмысленно метаться по площадке. У экипажа космолайнера не было никаких средств воздействия на взбесившихся оргов, разве только напялить скафандры и ловить мишек самолично?

Капитан принял единственно разумное в этой ситуации решение – спасти тех, кто сумел оказаться на борту. Старпом доложил, что из тридцати ожидаемых космотуристов, на борт успели подняться двадцать. Выходит, десятеро остались там, где висело облако взбитой взрывом пыли? Когда экран вновь обрел четкость изображения, стало видно, что у подножия корабля остается группка пассажиров, занятая чем-то непонятным. Проклятая пыль мешала разглядеть толком.

«Капитан, – прохрипел в интеркоме голос Тэнгра, – Корабль к старту готов. Осталось отстыковать лифтовую ферму.»

– Погоди, – буркнул Климов, но опомнившись, продублировал приказ более внятно: – Отстыковку не разрешаю. За бортом еще несколько пассажиров. Как только они поднимуться, я объявлю десятиминутную готовность.

«Вас понял, капитан!»

Климов переключился на другой канал.

– Штурман в рубку! – коротко бросил он в микрофон.

Харрисон повернулся к капитану и с немым вопросом уставился на него, но Климов не заметил этого. Он думал о том, что конструктор «Вестника», как ни крути, а гений. Благодаря своему увлечению домеханоргической техникой, Холмс Уотсон в своих разработках предпочитал гибриды старого и нового. Посему, космолайнер имел в своем активе не только роскошества и излишества, позаимствованные из древних фантастических историй, но и небиотехнические системы, дублирующие все основные узлы корабля. Кроме спинтроники, субмолекулярной брони, питательного коллектора, «Вестник богов» снабжен электронно-механическим управлением, титано-молибденовым корпусом и мезореактором на быстрых нейтронах. А к противометеоритным пушкам – кинетической и плазменной – имеются впридачу два атомных лазера. Космолайнер был, по сути, кораблем-оборотнем, скрывавшим за внешним лоском светского льва первобытную мощь дикого зверя.

«Капитан, отставшие пассажиры на борту!» – доложил Тэнгр.

И тут же следом, из шлюза:

«Внимание экипажа!… У нас пострадавшая женщина!…»

Переговорив со шлюзом, Климов объявил десятиминутную готовность. За три минуты до старта, старпом доложил об убитом механоргами пассажире и об одном, сбежавшим в пустыню Коперника мишке.

«Значит, на нем пятеро последних, – подумал капитан. – Что делать? Отменить старт? Организовать поиски беглого механорга?…»

Климов и сам не заметил, что перестал быть массовиком-затейником, а вновь сделался капитаном космолета, ответственным за все, и не имеющем права на неверные решения.

– Стартуем по команде «ноль»! – приказал он.

В рубку вошел штурман Серебров. Кивнув Харрисону, он занял свое место и сказал:

– Жду приказаний, капитан!

– Вот что, Валера, – сказал ему Климов. – Выполняем программу полета и никаких отклонений от курса!

– То есть, идем к Меркурию? – осведомился Харрисон, хотя слова капитана были и так достаточно ясны.

– Произошло нечто чрезвычайное, – сказал Климов. – Какое-то глобальное нарушение в работе инфосферы. Погибли люди. И вероятно, погибнут еще… Наша задача спасти тех, кого мы можем спасти. А самым лучшим способом сделать это, я считаю выполнение первоначальной задачи. По крайней мере, на борту есть все необходимое. Причем, на неограниченный срок… почти. Короче, летим к Меркурию, братцы, а там видно будет.

Ни второй пилот, ни штурман не нашли что возразить капитану. Тем более, времени для дискуссий уже не осталось. Прошла команда «ноль». Отпихнув ферму обслуживания, космолайнер без всякого видимого усилия, как и положено вестнику богов-олимпийцев, оторвался от изуродованного лика Селены. А в следующее мгновение, ее поверхность расцветилась огненными бутонами. Это выброшенные взрывом куски лунного грунта стали возвращаться метеоритным дождем.

Глава шестая
Истребление тиранов

Выложенная голубоватыми, чуть светящимися рифлёными плитами поверхность казалась бесконечной. Во всяком случае, горизонт замыкался в идеальную окружность, отчего поверхность выглядела гладью невиданного, застывшего в неподвижности моря. Воздух в странном месте тоже светился – искрящейся хрустальной синевой. На «водной глади» стояли друг напротив друга двое – человек и крупный чёрный кот. Вернее, стоял только человек, а кот совершенно по-собачьи восседал на заднице, и, расклячив задние лапы, методично вылизывал шерсть на брюхе. Пронзительно-синие глаза зверя в наполненном светом пространстве сверкали как звезды первой величины.

Первым нарушил молчание человек.

– Мафусаил… Это ты?

– Нет, босс, не я, – ответил кот. – Призрак замка Баскервилей.

Произнес он эту тираду, не разевая пасти и не отвлекаясь от основного занятия – голос звучал прямо из наполненного синим светом пространства, и сквозила в этом голосе изрядная доля ехидства.

Закончив вылизываться, кот встал на все четыре, неторопливо потянулся, вальяжно выставив одну за другой передние лапы.

– Ты же не умеешь разговаривать, – сказал человек.

Кот лишь презрительно фыркнул.

– Мафусаил, – повторил человек. – Мафу. Мне трудно без тебя.

– Между прочим, никто не обещал, что будет легко, – заявил кот, почёсывая челюсть о сандалию человека. – Знал, небось, на что шёл. Это меня, – в интонации зверя отчётливо прорезалась брюзжащая нота, – никто не спрашивал, хочу я в метакоты, не хочу. Схватили котёночка – и под нож.

Здесь кот раскрыл таки пасть, и, пристально глядя в глаза человеку, испустил долгий и гнусавый мяв.

– В общем, босс, я здесь не для того, чтобы говорилки рассказывать. У меня к тебе этот, как его… – кот рассеяно почесал за ухом, – мэссидж. Слушай. Предначертанное вот-вот должно случиться. Мене, текел и, так сказать, упарсин. Ты ничего не сможешь изменить, но сможешь на многое повлиять… Ну как, красиво сказал?

– Да уж, мощно задвинул, – пробормотал человек. – Мафу! Ты – живой?

– Дурак ты, босс, – объявил кот, мгновенно подобрался и коротким, мощным прыжком оказался на груди у человека.

Тот привычно подставил руки, ощутил мягкое тепло, пальцы вошли в густую шерсть. Внезапная волна нежности охватила человека уютным силовым коконом. Кот заурчал и полез тыкаться носом в губы. Силовой кокон перестал быть уютным, сделался тугим, слишком тугим – дыхание перехватило, затрещали рёбра, сердце дёрнулось и встало, и в голове запели сперва далёкие и еле слышные, а затем всё более яростные звонки, безжалостно выдернувшие Наладчика на поверхность бытия.

Вот, значит, как теперь оно. Наладчик встал из кресла-качалки. Отгоняя остатки сна, помассировал уголки глаз. Кончики пальцев мокрые. Однако, слёзы! Если так будет и дальше, подумал Наладчик, мой разбалансированный киберорганизм совсем пойдёт вразнос. Не покидая, так сказать, объятий Морфея. Не сработает блокировка эмодрайвера. И всё, пиши в некролог: «Умер во сне от переизбытка чувств».

Всё же какая-то несуразность только что просмотренного?… пережитого?… пожалуй, да, пережитого сновидения цепляла Наладчика, не давая стряхнуть и благополучно забыть наваждение. И спустя доли секунды, прогнав внутри себя тест-контроль гипносостояний, он понял – какая. Сон не был сгенерирован его собственным мозгом. А это значит…

Сновидение фантоплицировано извне!

И это уже совсем интересно. Никаких фантопликаторов поблизости нет, да и зачем наведенные сны Наладчику? Вопрос сугубо риторический – Наладчик сам себе фантопликатор. Впрочем, раз сигнал пришёл, можно проследить, откуда он пришёл. Это перед Санькой Быстровым можно валять дурака, изображая бессильного старца. Кое-что Наладчик ещё мог.

Например, перехватить управление местным модулем инфосферы. Пусть здесь и содержится изрядная доля злой иронии – перехватывать локальное управление очень хорошо умели механтропы. А теперь этим ограничиваются возможности Наладчика.

Контроль над модулем перешёл к Наладчику без особых усилий с его стороны – спинтронному дебилу, спрятанному где-то среди казахских степей или туркменских пустынь, Наладчик предоставил симуляцию, отобразив в ней себя в виде составной части этого самого дебила. Вне привычной среды Виртуала пришлось ограничиваться тривиальным М-запросом записей информационных следов.

Ответ впечатлял. Имитирующий сигнал поступал на чипы Наладчика прямо из кабины его собственного нуль-Т, искусно замаскированного – как у классиков фантастики – под деревянный нужник. Дальнейший след сигнала, ясен пень, проследить не представлялось возможным. Да это и не нужно. Насколько было известно Наладчику, земная техника не способна ни на какую нуль-Т фантопликацию. А значит, – Наладчик раздвинул губы в подобии скупой улыбки, – засиранием его мозгов, учитывая конфигурацию нуль-кабинки, термин вдвойне уместен, занялась все та же сила, что во время событий двадцатилетней давности путала им карты.

А значит, послание имеет смысл.

Наладчик спустился с крыльца, рассеянно прошёлся по саду: эк, как всё у нас запущено. Во всех смыслах. И яблони состарились, и он, Наладчик, понемногу превращается в кибермусор, и маразм всякий на Земле-матушке крепчает. Двадцать лет прошло – а логика действий неведомых Трикстеров осталась тайной за семью печатями. Что, впрочем, немудрено: чтобы понять логику разумной силы, следует хотя бы знать её природу. Хотя бы в первом приближении, как сказал бы коллега Северов. А что он? Совершил крупную ошибку, отпустил Хлодвига с женой исследовать Аномалию, да ещё и Мафусаила в придачу! Насколько же тесно он и метакот составляли единый комплекс, Наладчик понял, лишь оставшись один. И, кстати сказать, единственным, кто экипаж «Птерозавра-2» погибшим по-прежнему не считает…

Не о том думаешь, привычно одёрнул он себя. Послание имеет смысл – вот что важно. И цитирующий Библию Мафусаил… да уж. Наладчик снова сымитировал улыбку – полезно, ибо хоть как-то предотвращает атрофию лицевых мышц. Кто бы ОНИ ни были, чувство юмора им присуще. Впрочем, нет, ложный посыл. Чувство юмора знакомо мне, и я интерпретирую информацию в контексте этого чувства. Чувство юмора знакомо Мафусаилу, все эти виртуальные шуточки весьма в его духе, но… вряд ли это лично Мафу, из зазеркалья или даже – потусторонья, явился поразвлекать своего хозяина.

Итак, предначертанное вот-вот должно случиться. Фраза-то малость безграмотная, мимолетно отметил Наладчик. Предначертанное, оно обычно сбывается, а не случается. Есть ли в этой безграмотности смысл? Предначертанное и в самом деле результат вероятностного процесса, или это все типичные издержки ретрансляции инопланетной психологии? Поди узнай.

И что в сухом остатке? А вот что. Имеем мощное, разветвлённое подпольное движение неоультралуддитов. Пышным цветом расцветшее при полном равнодушии Мирового Совета Фаланстеров, коий, как известно не нуждается ни в какой тайной полиции. Имеем резко возросшую активность подполья – разгром Музея древней техники никому больше не нужен и, очевидно, имеет целью завладение оружием. Значит, собираются стрелять. Ещё предстоящий старт «Вестника»… Плохо что мистер Холмс Уотсон срочно покинул «Селентиум». И теперь моего Саньку прикрывает лишь мисс Агнесс Шерман, а это, при всём нашем уважении, прикрытие слабое.

Наладчик подпрыгнул, зависнув на укреплённой между близкими стволами яблонь перекладине, крутанул пару раз «подъем переворотом», легко выполнил «выход на две» и сразу за ним – «склёпку». Да нет, физикой всё в порядке. Не в порядке с кибернетикой. С головой у тебя не в порядке, дорогой товарищ Александр!

Теперь. Что могло понадобиться прилежным последователям Люциана Горбовски и Бенджамена Симмонса в Музее?

– Ирма! – произнёс Наладчик вслух. – Дай каталог экспонатов Музея древней техники. На внешние чипы.

Так. Становится горячо. Поздно разбираться, как попал в Музей экспонат номер шестьсот сорок четыре – «человекоподобный биологический механизм с квантовым компьютерным управлением». Теперь и ежу всё понятно. Я-то, старый дурак, грешным делом вообразил, что ребяткам для захвата «Вестника» хочется пистолетов-гранатомётов, а тут вон оно как. Неужели «Хирурга» Бена посетил очередной пароксизм гениальности, и он нашёл способ разблокировать последнего из уцелевших мехов? Пускай, но как он собирается с ним управляться? Неправильный вопрос. Правильный – зачем вообще неоультрам понадобился «Вестник»?

На Землю его не опустить – тяжёлая птичка, даже на маневры в плотных слоях атмосферы не сгодится. Ударить с орбиты по коммуникациям Ирмы? Чем? Атомные лазеры – дьявольски эффективная штука в условиях абсолютного вакуума – в атмосфере абсолютно непригодны. Противометеоритная пушка в плотной среде просто пукалка. Разве что начать крушить конструкции Кольца? Неумно. И, опять же, малоэффективно. Впрочем, если Наладчик прав в своих подозрениях а он уверен, что прав, господин Люциан Горбовски, несостоявшийся Люцифер, на случай большой заварухи может рассматривать «Вестник» как своего рода Ноев ковчег. Переждать, отсидеться. Правда, до «Вестника», даже если выгнать его на околоземную, ещё нужно добраться. Хорошо, допустим, у них есть для этого соответствующий летательный аппарат. Раскопал же некогда старина Холмс целый дельтаракетоплан, и не только раскопал, но и привёл в порядок. Или, скажем, хорошо откалиброванная направленная телекатапульта…

А что такое большая заваруха? Захват какого-нибудь Узла? Захватывали уже, правда – другие, но Люциан-то видел, чем дело закончилось. Нет, господин Наладчик, глобальное – это глобальное. А глобальное у нас… Наладчик, поднявшийся уже обратно на веранду, даже передумал опускаться в любимое кресло. Ах, старый пень! Идиот. Всё ведь яснее ясного. Если новые ультралуддиты прознали про «Наладчик-бис»… Да какого чёрта, никто и не секретил этой информации. Засекретили лишь место, но при наличии под рукой талантливого парня Бена, хирурга-любителя с ба-альшим стажем…

Что ж, никаких сомнений – готовится захват «Наладчика-бис». Или даже – диверсия.

Наладчик, наконец, опустился в кресло, закрыл глаза, переходя в киберпространство. Эх, Мафу… без тебя было трудно, сейчас ещё труднее. Лишённый привычной визуализации информационых образов инфосферы, то есть, доступа к личному интерфейсу, напичканный чипами мозг медленно, в течение нескольких секунд, растянутых субъективным виртуальным временем в томительно долгие часы, нащупывал, скорее интуитивно, нежели каким-либо из математических методов (ах, сколько всего – триангуляция, последовательное приближение, стохастический перебор…) информационное поле нового средоточия власти на планете Земля – спинтронного комплекса «Наладчик-бис».

Многого ему не требовалось. Подключиться к камерам внешнего и внутреннего слежения комплекса. Впрочем, камеры – древнее слово. За казахстанской степью наблюдали малозаметные грибовидные образования на куполе «Наладчика-биса» – специальные биосенсоры, фиксирующие электромагнитную активность в самом широком диапазоне – от радиоволн до мягкого рентгена. И акустическую – от инфра– до ОВЧ. Не говоря уже о нежелательных всплесках М-поля. Что ж, спецы от МСФ неплохо потрудились над безопасностью объекта. Впрочем, разработкой, как всегда, наверняка занималась Ирма – по готовому техзаданию. И всё же…

И всё же Наладчик предпочёл бы всем этим спинтронным выкрутасам две-три роты спецназовцев. Беретов любой масти. Со старыми добрыми АКСами и снайперками.

Наладчик синхронизировался, наконец, с системой слежения, и время потекло в своём обычном русле. Разумеется, он не мог воспринимать картинку окрестностей объекта сразу во всех мыслимых и немыслимых спектрах, но одна из важных встроенных функций его нейропроцессоров – инверсия этих спектров к человеческим органам чувств. В конце концов, даже примитивный прибор ночного видения не означает восприятия инфракрасного диапазона его владельцем…

Но – предначертанное вот-вот должно случиться. А посему, Наладчик не слишком удивился, когда в непосредственной близости от периметра возникло колеблющееся, размытое пятно, играючи этот периметр одолело и после окунания в защитный ров обрело человеческие очертания, оказавшись, в итоге, худощавым юношей лет двадцати – двадцати пяти.

Когда бесстрашный Тиль, облачившись в наномаску взялся за перепрограммирование спинтронного супермозга, он и подозревать не мог, что за ним не только пристально наблюдают – но и противодействуют. Наладчик, при его способностях, не нуждался в наномаске. От аккуратно, буквально по горячему, «штопал» за диверсантом виртуальные «надрезы», эмулируя на маску гёза отвлекающий сигнал, который – если бы не крайнее напряжение, просто не позволявшее ему сейчас «думать словами» – мог бы окрестить методом «пикосекунда назад». Оболваненный гёз видел картинку, бывшую уже не просто прошлым – но прошлым изменённым, эмулякром действительности, в то время как нарушенные взаимосвязи на самом деле сращивались и возвращались в состояние нормы.

Пока в дело не вмешалась эриния. Наладчик должен был справиться с ней шутя. Должен был. Если бы некто не установил непреодолимую блокировку на М-доступ к этому совсем небольшому сторожевому механоргу…

И в совершенно уже ничтожный момент времени, момент, предшествующий беславной гибели супермозга, момент его агонии, система «Наладчик-бис» испустила мощный М-сигнал. Сигнал категории «всем-всем-всем», и длился он… вряд ли Наладчик смог бы оценить, сколько он длился. Ни обычный человек, ни усовершенстованный полукибернетический организм, ни механорг не в состоянии оперировать столь малыми временн ыми промежутками. Помежутками, сопоставимыми с размерностью кванта времени. Но при этом обладавшими информационной насыщенностью в террабайты террабайт.

Если бы Наладчик был сейчас в состоянии думать и анализировать, он наверняка бы пришёл к выводу, что именно подобные сигналы, приходя откуда-нибудь из неизведанных далей космоса, побуждают мёртвую, информационно рыхлую неорганику к созданию сложных молекул, которым потом суждено, пройдя стадию аминокислот, закрутиться в двойные спирали ДНК, образовать сложнейшую фабрику под названием «клетка» и далее – всё усложнясь и усложняясь, привести к появлению на поверхности попавшей под удар планеты неких двуногих прямоходящих.