Текст книги "Бозон Хиггса (сборник)"

– Слушай, нежить… А как это вообще… Ну, когда папа, мама… И всё такое… Это хорошо?

– Мне нравилось. Но на самом деле, это почти то же самое, что воспитательный комплекс. Только вместо одного воспитателя на десять детей тут один ребёнок на двух воспитателей. Так что промывка мозгов интенсивнее идёт, – усмехнулся Дракула.

– Промывка мозгов? Что, в обычных семьях занимаются тем же, чем в воспиталке? – недоверчиво покосился на него я.

– Джокер, не строй из себя большего дурачка, чем ты есть, – Дракула качнул головой. – Почти все отношения между людьми сводятся к промыванию мозгов. А воспитание и вовсе на этом построено. Так и раньше было, и сейчас есть – просто кибер-мозг промывать удобнее, а с обычным приходится много возиться. Но это не плохо само по себе. Важно не то, что делают, важно то, зачем делают. Если в тебя внедряют программу, чтоб ты с её помощью стал лучше – это одно. Если для того, чтоб ты создавал меньше проблем тому, кто внедряет, – это другое. Вся разница между плохим и хорошим воспитателями в том, что первый трудится на благо самого себя, а второй – в интересах воспитуемого. А методы – они всегда одни и те же. Разве не так, а, специалист по воспитанию?

– Хватит мне-то мозги промывать… – огрызнулся я, а Дракула рассмеялся. У, нежить неформаченая! Специалист по воспитанию? Это я-то?! А что, я только тем всю жизнь и занимался, что пытался вдолбить кувалдой свои идеи и ценности в чужие головы. Вот только был ли я хорошим воспитателем? Или всё, что я делал, я делал для себя? А самого меня для чего воспитывают?

– Да, к вопросу о родителях, – Дракула влез в мои размышления самым бесцеремонным образом. – А ты бы хотел, чтобы твоим настоящим биологическим отцом оказался Кэш?

Я чуть не подпрыгнул. Подозрительно посмотрел на Дракулу. Консоли у него в руках близко не было, нейрошунт тоже ниоткуда не высовывался… Так какого хрена?! Как он своим простым естественным мозгом мог выведать ту мысль, которая крутилась на самых дальних задворках моего заблокированного мозга, с тех самых пор, как разговор зашёл о настоящих родителях?

– Не твоё дело, нежить, – прошипел я сквозь стиснутые зубы.

– А чтоб Кисонька оказалась твоей настоящей биологической матерью? – нисколько не смутившись, продолжал спрашивать Дракула.

Вот тут я аж слюной подавился. Даже пополам согнуться пришлось, чтоб прокашляться.

– Ты что, меня в гроб вогнать хочешь? – спросил я, с трудом переводя дыхание.

– Ну, вгонять в гроб – разве не самое подходящее дело для вампира?

– Кстати, о семьях, – я решил перевести разговор подальше от моей законной опекунши. – Разве вампиры могут размножаться?

– Вообще-то нет. Стерилизация после удаления кибер-мозга – это плата за то, что «внесистемникам» вообще позволяют жить. Но мои родители не были обычной нежитью. Мы… как бы это сказать… Не местные, во.

– Что значит «не местные»? На Земле во всех городах всё одинаково. Кроме Бренцкой зоны. Но ты точно не оттуда… Только не говори мне, что ты с Марса! Этого я уже не переживу!

Дракула захохотал весело и звонко, откинув назад длинные волосёнки.

– Я? С Марса? Ну, ты скажешь тоже! Неужели я так похож на Марсианина?

– Похож, – сказал я резко. – Очень похож. Вы оба – подозрительные типы. Это раз. Вы оба чертовски много недоговариваете. Это два. Вы оба совсем не то, чем кажетесь. Это три. Что, я не прав?

– Кто знает? – глубокомысленно заметил Дракула. – Кто знает… Да, Джокер, тебе к твоим ребятам не пора? Они там передрались наверное…

– С чего ты взял? Можно подумать, тебе сообщение на несуществующий кибер-мозг прислали.

– Ха! Скажу по секрету – у основного мозга тоже есть функция передачи информации на расстояние…

– Ты это серьёзно?

– Кто знает… Но ты можешь считать, что я это логически вычислил: учитывая то эмоциональное напряжение, которое царит внутри вашего маленького дружного коллектива, трудно не ожидать термоядерного взрыва. Я ничего не имею против хорошего мордобоя, но как бы они нам всю гробницу не разнесли…

Мне ничего не оставалось делать, как пойти созерцать большой термоядерный взрыв. Поскольку в моём кибер-мозге уже висело красное от срочности сообщение Пончика с просьбой о помощи, которое я минут десять как упорно игнорировал.

Глава шестая
Друзья

Драка – не драка, но ор действительно был знатный. Зубастик и Призрак Оперы стояли друг напротив друга, с лицами-кипятильниками, сжатыми кулаками и сверкающими глазами. Пончик старательно перекатывался между ними. А Марсианин сидел в углу рядом с Малышом и ещё одним вампиром и выглядел точь-в-точь как внутри своего мозга. Лицо в коленях спрятал, руками макушку обхватил. Ага, это представитель цивилизации Сократов и провозгласитель торжества разума! Ох, как похож!

– Так! Что это здесь творится?! – возвестил я громовым голосом, перекрывшим все их жалкие потуги.

– Ничего, – сказал Призрак и плечом независимо повёл.

– Ничего, – прошептал Зубастик и притворился хомячком.

Пончик ничего не сказал, только покраснел, поскольку говорить ему было незачем – всю необходимую информацию он мне уже личным сообщением в кибер-мозг скинул и сейчас чувствовал себя немного предателем.

А я из предоставленного им доклада знал, что весь сыр-бор разгорелся из-за Марсианина – кто бы в этом сомневался? Стоило мне выйти за дверь, как Призрак решил высказать нашему инопланетному другу напрямую всё, что он о нём думает. Его пространную речь можно было свести к одной фразе: «Катись отсюда нафиг и не порти нам жизнь». Неожиданно на защиту Марсианина стал Зубастик, мотивировав это тем, что «Джокер ему верит, а слово Джокера – закон». Ха, и ещё раз ха! Вот радоваться мне такому проявлению преданности или возмущаться, а? Ну а Пончик полез к ним обоим с примирительными мерами, отчего тихий ор перешёл в весьма громкий.

Посмотреть на представление собралось штук шесть вампиров. Они подбадривали бойцов радостными выкриками и разве что ставки не делали – кто кого переорёт? Кто кому в морду первым даст? Даст ли кто-нибудь кому-нибудь в морду или всё только криками обойдётся?

– Ничего, значит? – сказал я угрожающе. – Ну ладно. Раз так – вываливайтесь отсюда. С инопланетным захватчиком я сам разберусь.

Призрак Оперы вышел первым, не глядя ни на меня, ни на Марсианина. Зубастик, наоборот, покружил передо мной немного, пытаясь мой взгляд поймать, но на него я сам смотреть не собирался. Пончик вздохнул с облегчением, тут же завёл разговор с одним из вампиров на тему: «Есть ли тут чего поесть?» Оголодал, бедняга, от излишних переживаний…

Я сел на пол рядом с Марсианином.

– Если ты собираешься плакать, то помни: лучше «Му-у-у-у», чем «У-у-у-у».

– Я помню, – ответил он, поднимая голову. – Просто… Я хочу ещё раз извиниться. Моё появление привело к обострению противоречий между тобой и твоими друзьями.

– Друзьями… – Я только усмехнуться мог. – Где ты видишь друзей, а, Марсианин? Или у вас там, на Марсе, отношения, типа «как прикажете, командир!», дружбой называются?

– Во-первых, у нас на Марсе «дружбой» называется увеличение субъективной значимости одного человека в ценностной шкале другого человека. И я вижу, что для тебя «эти», как ты их называешь, представляют собой очень большую ценность. Во-вторых, я не понимаю… Если тебя не устраивают отношения, построенные по принципу подчинения, почему ты продолжаешь сам навязывать им именно этот тип взаимодействия?

Ответить мне было нечего. Огрызаться настроения не было. А уж перерывать сапёрной лопаткой оба своих мозга в поисках ответов на кучу простых вопросов я и вовсе не собирался.

– Вы тут на Земле вообще странные. Сколько людей видел, у всех замечал одну особенность – они никогда не говорят то, что думают…

– А ты всегда говоришь то, что думаешь?

– Мне приходится утаивать часть имеющейся информации по соображениям собственной безопасности… Но я говорю о другом – о сокрытии информации, которое ведёт к негативным последствиям для самого скрывающего… Почему ты не поговоришь со своими друзьями напрямую, когда тебе самому плохо от того недопонимания, которое есть между вами? Почему ты им просто не скажешь, чего ты от них хочешь?

– Слушай, ты, психолог марсианский! Ещё ты меня жизни учить будешь? Валил бы к себе на Марс, раз у вас там все такие идеально честные…

– К сожалению, я не могу сейчас отправиться на Марс, – сказал Марсианин виновато. – Не только потому, что это трудновыполнимо технически. Просто я, сопоставив всю входящую информацию, начал догадываться о сути моего задания. Думаю, наша встреча действительно была не случайной. Поэтому я должен оставаться рядом с тобой, пока ситуация не прояснится, несмотря на то, что для тебя это чревато неприятностями… Прости…

Я вытаращился на него.

– Что за хрень? Я-то тут при чём?

– Не могу сказать точно, у меня не хватает данных. Но ты, несомненно, как-то связан с Марсом. Там, в комплексе «Андромеда»… И внутри моей прошивки… – Марсианин запнулся, губы пересохшие облизал, но всё же продолжил: – Ты же его видел раньше… Не просто видел… Ты его знал…

– Кого – его? Что это вообще за штука была?

– Это… Капсула личностной матрицы… Ею пользуются для того, чтоб прошить информационную копию в человеческий мозг. Или для того, чтоб извлечь копию из мозга…

Он говорил медленно, с трудом и был больше похож на мальчика Чу, чем на Сократа доморощенного. Да, похоже, болезненная эта процедура, если его до сих пор так трясёт… Мне даже стало стыдно дальше допрос с пристрастием продолжать. Но я всё-таки спросил:

– Но на Земле-то она откуда? Ты говорил, информационных копий здесь нет…

– Она могла со времён Войны за Независимость остаться. Тогда земляне пытались изучать нас, Сохранённых. Возможно, они сумели воссоздать наше оборудование по выкраденным образцам… Но что-то пошло не так, и комплекс был уничтожен. Это только предположение, но оно достаточно достоверно…

– Ну ладно. Допустим. Я какое отношение ко всему этому имею?

– Возможно – ты Сохранённый…

– У тебя совсем мозги зависли?! Думаешь, я бы не знал, если бы во мне какая-то тварь сидела?!

– При определённых обстоятельствах мог и не знать… Например, если бы тебе ложную личность прошили… Или ещё есть варианты…

– Да пошёл ты! – Я вконец из себя вышел. – Со всеми своими вариантами! Я – это я! И ничего, кроме меня, во мне нет!

– Почему ты всегда начинаешь кричать на других, когда тебе страшно? – поинтересовался Марсианин с убийственной безмятежностью.

Я собирался сказать ему всё, что думаю о его долбаной марсианской правдивости, когда в помещение влетел Зубастик.

– Джокер! Сваливаем! На Кладбище стража пожаловала!

Я вскочил на ноги, дёрнув за руку Марсианскую тушку.

– Где Призрак и Пончик?

– Здесь, – Пончик, с трудом переводя дыхание, высунулся из-за спины Призрака. – Я тут бутербродики…

– К чёрту бутербродики! Уходим живо – через отдушину и канализацию…

– Не-а, не выйдет, – раздался голос Дракулы. – Боюсь, канализацию они уже заблокировали.

– Как?! Разве они знают про отдушину?

– Похоже на то, Джокер… Похоже на то, что они вообще достаточно много чего знают, – Дракула улыбался во весь рот и говорил так спокойнёхонько, словно это не на его территорию вооружённые люди вторглись.

– Джокер! Надо выпнуть отсюда этого забагованного! – взвинтился Призрак. – Слушай, ты, Марсианин! Я не знаю, что ты там натворил, но ты понимаешь, что сейчас из-за тебя всем им, – он кивнул в сторону Дракулы и стоящего рядом с ним Малыша, – несдобровать! Они и так на птичьих правах существуют, а ты им ещё жизнь собрался усложнять?

– Только не надо нас бедными жертвами выставлять, ага? – сказал Малыш, зло глаза сузив. – Мы сами знаем, что делаем!

– Я и не выставляю! Но…

– Заткнитесь все! – рявкнул я так, что тишина в гробнице наступила прямо-таки гробовая. – Дракула, сколько их всего?

– Около трёх десятков – это тех, что наверху. В канализации – столько же. Вооружение – только парализаторы и сети. Так что вреда вашему драгоценному здоровью никто причинять не собирается.

– Ага, значит, прорвёмся. Дракула, ты со своими вампирами сможешь их отвлечь?

– Могу. Но у меня есть план получше. Отсюда есть ещё один выход, про который вы, детки, понятия не имеете. Поэтому, я думаю, там нас никто не будет поджидать…

– На что ты намекаешь?

– Ты и сам понимаешь на что, не так ли? Как-то слишком быстро нас находят… Как думаешь, это случайно?

Вот тут у меня нервы сдали. Охранка сработала сама собой, Дракула так назад отлетел, что даже свой тронный стул опрокинул.

– Слушай, ты, нежить! Хватит уже! В моей команде предателей нет!

– Ой-ей-ей, – Дракула поднялся, потирая бок. – Осторожнее с антиквариатом – и со мной, и с креслом – мы оба очень древние и ценные предметы… А что касается предателей… Ты действительно так в этом уверен, а, Джокер?

Я посмотрел на тихоню Пончика, побледневшего и как-то разом похудевшего. Он всегда себе на уме, с детства был тихушником, лишний бутерброд мог закроить… Но предать? Невозможно.

Зубастик… Ну, тут даже и смотреть нечего – зубы преданно выставил, глаза обиженно выпучил, так что от малейшего подозрения в его адрес самому совестно станет.

Я повернул голову и встретился взглядом с Призраком Оперы. Он смотрел с вызовом: «Ну давай, скажи, что это я!» – говорил его взгляд. Я только головой покачал. Простой ответ на простой вопрос я нашёл ещё возле лифтовой площадки «Андромеды». И решения своего менять не собирался.

Оставался Марсианин. С его плохо стыкующимися бреднями и неочевидными целями. И всё же… Вот фиг знает: есть жизнь на Марсе, нет жизни на Марсе… Но в одно верил – Чу существует на самом деле. А он не умеет предавать.

– Уверен, – сказал я резко, ещё раз свою притихшую команду оглядел.

– Ну, раз с вопросом доверия мы разобрались, то пора на выход, дети мои. Малыш, выводи наших по пятому проходу, а я провожу дорогих гостей через первый.

– Но… – начал было вампирёныш, но в это время снаружи гробницы что-то ухнуло. И тут же в глазах потемнело, в ушах зазвенело, все приложения закрылись, и надпись «сбой системы» во всю голову выскочила. Рядом со стоном рухнул Пончик, Зубастик губы закусил чуть не до крови, Призрак, весь дрожа, опустился на корточки. Марсианин руками в голову вцепился, словно боялся, что она улетит. И только вампиры даже не дёрнулись.

– Ага, вот и глушилка сработала, – весело сообщил Дракула. – Значит, пора топать. Эй, вы, двухмозговые, передвигаться самостоятельно можете?

– Вполне, – сказал я, помогая Пончику подняться.

– Вот и хорошо. Те, кто снаружи, в эпицентре, только минут через десять перезагрузятся. Поэтому – вперёд.

И Дракула, махнув Малышу, двинулся в смежную комнату, толкнул саркофаг… Вниз уходил чудесный, мне не знакомый и ни на каких картах и планах не обозначенный туннельчик.

– Не «Андромеда», конечно, но у нас тут тоже свои секретики есть, – прокомментировал Дракула и первым сунулся в проход. Я протолкнул за ним всё ещё с трудом держащегося на ногах Пончика, потом помог пролезть Марсианину, Зубастика вперёд пропустил. Оглянулся на Призрака.

«Если хочешь, можешь уходить с вампирами», – хотел сказать ему я. И не сказал. Потому что если верить, то верить до конца. А если не до конца, то лучше уж вообще не верить.

– Давай, пошевеливайся, – это всё, что сейчас я мог сказать своему другу.

Коридор тянулся вперёд, унылый, безрадостный, освещаемый светом наших курток.

– Долго ещё идти? – спросил я нежить вампирскую, посматривая на Пончика. Воздействие «глушилки» сказалось на нём сильнее всего. Он всегда с осторожностью относился к новым прошивкам, особенно подпольного производства. Считал, что лучше обойтись без дополнительных функций, чем рисковать пожизненным зависанием кибер-мозга. Его опасения были вполне обоснованы – половина вампиров получилась из тех, кто любил играть с нелегальными программными продуктами. Но теперь ему без защитных блоков туго пришлось – система восстанавливалась с трудом, а быстро шагать вперёд, занимаясь при этом самодиагностикой, было затруднительно. Зато мозг Марсианина явно был не плох – лучше него из «двухмозговых» держался сейчас только я.

– Кто знает… – ответил Дракула.

– А где мы вообще на поверхность вылезем?

– Где-нибудь…

– Слушай, нежить, хватит уже! Я же сказал – я доверяю своим ребятам!

– Доверяй, пожалуйста. А мы, вампиры, вообще вам, системникам, не доверяем. Так что, не обессудь.

– Чего ты тогда к нам присосался?

– Ну, я же вампир, мне по долгу службы положено присасываться…

– Я серьёзно, Дракула. Что тебе за дело до всего этого?

– Я уже говорил – такое шоу я не пропущу…

– Да брось. Если бы это кто-то из моих избыточно-социализированных одноклассничков такое сказанул, я бы поверил. Для нас вся жизнь – поиск развлечений, чем нам ещё заниматься в нашем благоустроенном мире? Но ты… На тебе вся вампирская колония висит… Почему ты тратишь время на всякую фигню? На эту дребедень с территориальной делёжкой? На пришельца этого хренова? Будто у тебя забот мало…

– Ого! Когда это до тебя дошло, а? Спорим, ты ещё вчера думал, что мы, вампиры, существуем только для того, чтоб вам было с кем в войнушку играть. Разве нет?

– Думал. Только я теперь поумнел немного. Я же ещё маленький и наивный, так что мне есть куда взрослеть и умнеть, – ответил я мрачно.

– С чем тебя и поздравляю, – Дракула усмехнулся. – И даже скажу правду – есть у меня свой интерес к вашему делу. Видишь ли, вопрос «Есть ли жизнь на Марсе?» меня с детства волнует. И уже теперь я своего шанса узнать правду не упущу.

– Неужели это так важно? Важнее твоих вампирчиков?

– Важнее всего на свете, – серьёзно сказал Дракула. Таким серьёзным я его вообще никогда не видел.

– Да кто ты вообще такой на самом деле?

– Это не имеет значения. Гораздо интереснее, кто ты такой. На самом деле.

И этот туда же! Я уже собирался взорваться так, что любая водородная бомба мне позавидовала бы, но в этот момент Пончик тихо сполз по земляной стенке вниз.

– Что с тобой? – Зубастик оказался возле него первым. Как всегда.

– Всё хорошо… Только посижу немного…

– Доступ открой, – сказал я резко, отпихнув Зубастика куда подальше. – Ничего себе хорошо! У тебя процесс обработки данных так на сорока процентах и завис.

– Я сейчас посижу… Если не отвлекаться на ходьбу, я быстро смогу систему восстановить… Вы идите, я вас догоню…

– Правильно, – кивнул я. – Дракула, тут туннель один, не заблудимся?

– Один.

– Вот, тогда вы идите вперёд. А мы вас догоним.

– Я здесь останусь, с вами! – тут же заявил Зубастик.

– А я тем более с этим псевдомарсианским психом без тебя никуда не пойду, – упрямо добавил Призрак. – Пусть Дракула с ним возится!

Ну что тут скажешь? Только одно: смотри на меня, водородная бомба, и завидуй.

– А ну всем встать! Повернулись направо и вперёд по туннелю – шагом марш! И если ещё хоть один звук лишний услышу – буду гнать силовым лучом так, что вы у меня из туннеля как какашки при поносе выскочите. Вперёд – марш!

– Джокер, зачем ты так? – тихо сказал Пончик, глядя вслед удаляющейся группе. – Я бы и один…

– Хочешь, чтоб я и на тебя наорал? Если нет – сиди и помалкивай. Сейчас тебя перезагружать будем… Семь бед – один ресет…

Пончик вздохнул со всхлипом, но только кивнул покорно.

Десять процентов, двенадцать процентов, четырнадцать…

Полоска восстановления системы бодро ползла вперёд, а сам Пончик, несмотря на бледность и взмокшие от пота волосы, выглядел намного лучше.

– Ненавижу перезагрузки… – сказал он тихо. – Такая жуть… Словно умираешь… Один бы я точно не решился мозг перезагрузить. Спасибо.

– Не за что, – буркнул я. Сам я перезагрузки переносил намного проще. Хотя реакцию на них вегетативной системы нельзя было назвать приятной, но никакого страха я не испытывал, и ощущения «словно умираешь» не появлялось никогда. Потому что я знал: что бы не случилось с моим кибер-мозгом, мой естественный мозг всегда останется со мной. Впрочем, мой кибер-мозг мне тоже нравился, с ним удобно. Симбионт, да? Ну и пусть – симбионт. Лишь бы не в «марсианском» смысле!

– Джокер, можно мне с тобой кое-что обсудить, пока диагностика идёт? – Слабый голос Пончика прервал мои мысли на весьма неприятном месте, поэтому ответил резко:

– Если о нашем инопланетном друге, то нет!

Но тот лишь головой устало качнул.

– Нет, не о Марсианине. О Зубастике. Что с вами происходит, с обоими?

– О Зубастике? – Я нахмурился, с трудом переключив мозг с одной задачи на другую. – А что с нами происходит?

– Ты ведёшь себя с ним так, словно ненавидишь…

– Пончик, ты о чём? Я себя так с ним веду уже лет семнадцать, а то и больше.

– Нет… – Пончик повозился, устраиваясь поудобнее. – Ты всегда много командовал и много кричал, но ты никогда не был злым… И мы тебя слушались совсем не потому, что боялись… Просто нам хотелось идти за тобой, это было интересно. Ты делал вид, что нас пугаешь, мы делали вид, что нам ой как страшно… Но на самом деле мы все были друзьями… Разве не так? А Зубастик… Ты кричал на него чаще, чем на всех остальных… Но это потому, что он тебе был нужнее, ты именно его тянул за собой – куда-то вверх… Вы всегда были вместе… Я даже завидовал… А сейчас всё по-другому! Скажи, это из-за собаки, да?

– Да при чём тут это?! – взорвался я. Слишком бурно, пожалуй. Даже самому мне стало понятно, что получилось фальшиво. Поэтому обороты я сразу сбавил. – Конечно, я тогда разозлился… Да каждый бы разозлился! Если своего кибер-мозга не жалко, нафига ещё и к моей псине подключаться?! Вирус он тестировал, видите ли! Ха…

– Джокер… Ты же тогда мог спасти собаку…

– Да не мог я! Не успевал заблокировать вирус у обоих…

– Ты мог спасти Крепыша вместо Зубастика…

– У тебя совсем система зависла?! – Я уставился на Пончика так, будто это он провёл полгода в психиатрическом отделении Центрального Госпиталя. И наткнулся на его взгляд – незнакомо-упрямый.

– Ты тогда сам выбрал, кого тебе спасать. И если ты выбрал Зубастика, почему ты продолжаешь его ненавидеть? Стоило ли его вытаскивать, если ты так и не можешь его простить?

Вот от кого я такой отповеди не ожидал, так это от тихони Пончика. Впрочем, нет, именно от него и стоило подобного ждать. Пончик не любил ругаться. И не любил, когда другие ругаются. И в воспиталке, и в школе он всегда пытался всех помирить. Я посмотрел на его круглое, осунувшееся после перезагрузки лицо и понял – он уже давно переживает. Наверное, несколько месяцев этот разговор вынашивал. И вот – выносил и родил. Но как-то не вовремя. Или наоборот? Как там недавно говорил Марсианин? Что-то про «будь честным с самим собой» и «говори людям, что ты от них хочешь», ещё какое-то бла-бла-бла… А что значит – «быть честным»? И чего я хочу от Зубастика?

– Дело не в собаке… – сказал я хмуро. – Мне жаль Крепыша было, сам понимаешь, как это – своё собственное творение угробить! Но я никогда не думал о том, что вместо Крепыша мог быть Зубастик. Даже ни секунды не думал…

И тут же сам поймал себя на лжи. Думал – не далее как сегодня, и далеко не в первый раз. А иногда даже вслух говорил… Но это же ерунда типа обычных присказок: «Чтоб тебя отформатило», «Чтоб тебе перезагрузиться», «Чтоб тебе нежитью стать»… Это просто так, со злости! А если серьёзно… Я представил себе вариант реальности, в которой рядом со мной бегал бы живой и здоровый Крепыш. А Зубастик, чужой и незнакомый, жил бы другой жизнью, из которой были бы стёрты все воспоминания обо мне, о воспиталке, о наших совместных проделках, о наших общих мечтах, о многом-многом другом, что сделало его – им, а меня – мной… Ни за что! Я даже представлять такое не хочу!

– Я никогда об этом не думал! – повторил я уверенно. – Правда.

– А он – думал… – вздохнул Пончик. – Целый год думал. И сейчас думает…

– Поэтому и пытается заменить мне собаку? – Я попытался усмехнуться.

– Может быть…

– Вот дурак! Нафига мне нужна ещё одна собака?! Мне друг нужен!

– Тогда почему ты ему об этом не скажешь? – Пончик уставился прямо мне в глаза, словно сканером хотел ответ из кибер-мозга извлечь. – Ты ему целый год житья не даёшь! К любому пустяку привязываешься, к любому слову цепляешься! Если это не из-за собаки, тогда из-за чего? Из-за Кэша?

– Да при чём тут Кэш? – Фраза получилась ещё более фальшивая, чем предыдущая, начинающаяся со слов «Да при чём тут…». Пончик на неё даже реагировать не стал.

– После того как у нас последняя смена опекунов произошла, ты вообще сам не свой стал. Я понимаю, тебе тяжело с Кисонькой приходится, вы оба… слишком импульсивные. А тут Кэш… Всегда спокойный, всё понимает, всё может объяснить… Тебе как раз такой опекун нужен. И ты считаешь, что он должен был выбрать тебя, а не Зубастика… Но Зубастик-то в этом не виноват! Он бы с радостью с тобой местами поменялся, только б ты злиться на него перестал!

– Ну и дурак… – только и смог сказать я. Потому что только дурак от такого опекуна, как Кэш, может отказаться.

Нет, на самом деле, с Кисонькой было не так-то плохо. Даже порой хорошо было – конечно, в те моменты, когда она не метала в меня чайный сервиз, не закатывала сцены, не устраивала слежку и не пыталась взломать мои базы данных. Ха, а Марсианин ещё спрашивал, опасная ли штука – любовь. Да опаснее неё ничего на свете нет! Но именно опасность и делает любовь такой интересной. Так что против Кисоньки я ничего не имел. Она и спереди – ого, и сзади – во! Вот только нафига она при всём этом моя опекунша?! Отношения опеки – самая дерьмовая основа для развития любовной интрижки. А Кэш… Ну чего себе самому врать… Завидовал я Зубастику, чёрной завистью завидовал. И поделать с этим ничего не мог.

– Знаешь, Джокер, мне кажется, зря ты злишься… Кэш относится к Зубастику только как к подопечному. А к тебе – как к другу. Разве это не важнее? – просто сказал Пончик. У меня от этой простоты чуть оба мозга сразу не зависли.

– Ты уже диагностику завершил? – спросил я, поднимаясь на ноги. – Тогда пошли наших догонять. Как бы чего у них не случилось…

– Ага, идём! – Пончик бодро встал. – Я тоже за них беспокоюсь… Но всё равно, Джокер… Я так рад, что смог с тобой поговорить вот так… Как раньше… Спасибо.

– За что спасибо-то? Поговорили и поговорили… Мы же друзья, – бросил я уже почти на ходу. И, отворачиваясь, успел заметить, как Пончик улыбнулся.

А может, и в самом деле прав Марсианин? Не умеем мы на Земле прямо говорить всё, что думаем…