Текст книги "Бозон Хиггса (сборник)"

Глава третья
Команда Джокера

Реальность откровенно подтормаживала. Не лента бытия, а слайд-шоу. Как иначе объяснить, что столько событий могло в считанные секунды уместиться? Я успевал: а) честить Дракулу на чём свет стоит своим основным мозгом; б) сканировать зал, прощупывая точки нахождения скрывающихся в темноте бойцов своим кибер-мозгом; в) генерировать силовое поле в полутора метрах вокруг себя своей охранной системой; г) кричать Марсианину, чтоб держался как можно ближе и не отставал; д) двигаться вперёд, на прорыв, с достаточно высокой скоростью, да ещё и удары силовым лучом раздавать.

Марсианину надо отдать должное – хорошо шёл, вплотную ко мне, не высовываясь. И Дракула тут же пристроился, на халяву. Впрочем, от него и польза была – он свой нейро-шунт как хлыст мог использовать, а в деле прорыва это вещь весьма не лишняя.

Первая мысль была – прорываться по туннелю. Там всё знакомо. Немного вперёд, потом отворот – на закрытую коммуникационную линию. А оттуда можно хоть на поверхность выбраться – в районе заброшенного сталелитейного завода, хоть перебраться на другую ветку, а потом, в обход завала, выбраться в канализацию. А уж в канализации меня никто не поймает.

Мысль хорошая, но… только я хотел на полотно дороги прыгнуть, как почувствовал – на путях засада. И с той, и с другой стороны станции. Поэтому рванул вверх, к эскалатору. Сделал вид, что в город хочу прорваться. А на самом деле – прыг-препрыг – и на другую, кольцевую ветку. А там – на пути. А там – впереди провал. А там – старое бомбоубежище. А там – вентиляционная шахта. А дальше – спасение. Только бы сил хватило… Только бы олухи эти не отстали… Только бы силовое поле не отключилось… Успеть бы, успеть…

А в глазах уже темнело.

Ресницы не разлипались, словно мёдом обмазанные. В голове гудело. Кибер-мозг завис, приходилось своим родным начинать соображать… Ой, как туго процесс-то идёт…

– Эй, спящий красавец, ты уже проснулся? Или тебе поцелуй принца нужен? – Дракула склонился надо мной. И тут же получил хорошего тычка.

– Сволочь, ты какого хрена меня прямо под пули выставил, а?

– Во-первых, нужно было меньше копаться, – невозмутимо ответил он, потирая ушибленное плечо. – Во-вторых, на открытом пространстве шансов у тебя было больше, чем в том уютном гнёздышке, разве не так?

– А предупредить о том, что меня за дверью ждёт – никак, да?

– Ну, тогда бы это было не так интересно.

Логика в этой фразе была несокрушимая, и мне ничего не оставалось, как констатировать:

– Ладно, оправдание засчитано. Кто следующий на очереди? Где эта наглая марсианская морда?

– Не уверен, что эпитет «наглый» является точной характеристикой моей личности… – раздался серьёзный голос Марсианина у меня из-за спины. Я крутанул головой. В голове зашумело. Это кибер-мозг начал процесс перезагрузки. Оу, хреново-то как!

Минут пять спустя, вытерев с подбородка остатки переваренной прото-пастилы, я, наконец, смог как следует осмотреться.

Мы были там, куда я и собирался вывести нашу маленькую команду, – в научно-исследовательском комплексе «Андромеда». То есть в том месте, которое во время Третьей Мировой называлось «Комплексом «Андромеда»». Военная подземная лаборатория. Заброшенная и ненужная, как всё остальное. Часть базы основательно разрушена, часть – и вовсе погребена под обвалом. Но административные помещения и часть лабораторий оказались нетронутыми, даже система жизнеобеспечения работала – умели всё-таки в прошлом веке военные лаборатории строить! Вентиляция, обогрев, освещение – всё начинало функционировать, когда в комплексе появлялись люди. Мы. Других людей «Андромеда» уже сто лет не видела.

Нашли мы это чудо чуть больше двух лет назад – когда очередной обвал открыл выход в вентиляционную систему замурованного под землёй комплекса. Вот это была всем находкам находка! Правда, повоевать с базой вначале пришлось по-настоящему – система безопасности там вполне себе была. Небезопасная для пришельцев из вентиляции. Но мы, совместными с вампирами усилиями, её месяца в два усмирили, настроили, перенастроили и выстроили. И сейчас я мог с полной уверенностью именовать себя тутошним главнокомандующим. А Дракуле – так и быть – милостиво разрешал считаться моим замом. Что по этому поводу думал Дракула, меня интересовало меньше всего на свете.

Комната, где мы находились сейчас, раньше была чем-то вроде конференц-зала – стол, стулья с кибер-шлемами (в те времена приходилось пользоваться этим старьём для подсоединения – кибер-мозг ещё не изобрели), проектоэкран на стене… Хорошее помещение, удобное. Сколько раз мы тут с ребятами играли!

Но сейчас мне было не до игр.

– Вопрос первый, – сказал я, поворачиваясь к Дракуле, – как ты узнал, что мы в метро? И как ты узнал, что нас ловят?

– Это два вопроса, Джокер. На какой же из них мне ответить? – Он приставил палец ко лбу, изобразив глубокую задумчивость.

– На какой хочешь, только не выделывайся! У меня и так после перезагрузки голова трещит!

– Видишь ли, тут дело какое… – начал Дракула, намеренно растягивая слова во-о-о-о-о-от в такую растягушку, – после вчерашнего знакомства с твоим новым приятелем я всерьёз озаботился вопросом: есть ли жизнь на Марсе? Долго ли, коротко ли думал – того не ведаю. Скорее долго, чем коротко, – сам понимаешь, мозг-то у меня один, а ему за двоих работать приходится.

– Слушай, нежить, давай уже короче! А то я тебе твой единственный мозг вышибу.

– Как прикажете, мон дженераль, короче, так короче. Кто же спорит. Буду настолько краток, насколько могу. На чём я там остановился?

Я скрежетнул зубами, просверкал глазами, чуть разряд молний между бровей не проскочил. И Дракула сдался.

– В общем, хакнул я социальную сеть опеки, – сообщил он попросту. – И такую интересную информацию оттуда выудил, что захотелось мне до дома Марсианина прогуляться. А там суета сует. Все бегают, кричат, руками машут. Тут меня и вовсе любопытство разобрало. Присосался нейрошунтом к одному из бегающих и машущих, да мозг у него весь и выпотрошил. Так и узнал – и про метро, и про оцепление. А пробраться к вам – это раз плюнуть. Нам, вампирам, подземелья – дом родной. Вот и весь мой сказ.

Вот тебе и нежить, ругнулся я про себя. Вот тебе и один мозг… Мне, в мои два, даже мысль об опекунской сети не пришла! Ни в тот, ни в другой! По всему Каналу искал ссылки на «Марс», а о личности своего знакомого Марсианина и не задумался.

– Ну и что ты об этом типчике узнал? – спросил я зло.

– Прошу прощения, – вмешался Марсианин. – Но обсуждение чужой личной жизни, да ещё в присутствии самого обсуждаемого – действие не совсем этичное…

– Уж кто-кто, а ты бы об этике помалкивал, детоубийца.

И тут я первый раз увидел вышедшего из себя Марсианина. Он даже на ноги вскочил. И глазёнками не хуже меня засверкал. Ха, справочный автомат разбушевался! Впрочем, «ха» тут лишнее. Поскольку его злость была такой настоящей, что аж страшно стало.

– Ты… Ты не имеешь права! Ты ничего не знаешь! Ни обо мне… Ни о нём… Ты даже представить не можешь, что значит так жить! Ты…

– О-о, кажется, кого-то по больному месту стукнуло, – мрачно прокомментировал Дракула. А потом поочерёдно бросил на меня и Марсианина внушительно-воспитательный взгляд. – Хватит уже, а? Есть более насущные вопросы, чем тренировка голосовых связок. Я предлагаю начистоту играть. Сам расскажу, что выяснил. Остальным советую следовать моему примеру. Согласны?

Марсианин шмыгнул носом и кивнул, сел на своё кресло, отвернулся от меня, взгляд в угол комнаты засунул. Словно обиженный ребёнок. Сейчас, как и при первой встрече, он напомнил мне моего щенка, и мне даже немного стыдно стало. Поэтому я изобразил головой кивок и уткнул глаза в другой угол.

А Дракула начал говорить.

– Итак, как я уже имел честь вам сообщить, я взломал опекунскую сеть. Ввёл все известные мне данные вон на то инопланетное существо, которое сейчас скромно засело в уголочке. И вскоре выяснил: всё, что в его школьном личном деле написано – родился, воспитывался, учился, – ложь полнейшая. До прошлого года его вообще не существовало в сети опеки. Никаких данных. А потом он всплыл неожиданно в Бронерском воспитательном центре – типа переведен туда из Кривской колонии. Но в Кривской колонии о нём никто слыхом не слыхивал, хотя данные о его пребывании там действительно прописаны – заплаточкой поверх всего остального. И сразу же после отметки в воспиталке был отправлен в Центральный Госпиталь с диагнозом «утрата чувства реальности». Для психокоррекции и установки патчей на проблемные зоны кибер-мозга. Но! В Госпитале о нём тоже никто слыхом не слыхивал и в глаза не видывал. Когда я поглубже больничные базы копнул, то наткнулся на такой блок, который явно не врачи ставили. А месяц назад его выписали, вернули в воспиталку, опекуна подобрали, в школу отправили. И оказался перед нами мальчик-одуванчик с гладеньким личным делом. Вот такие дела получаются…

– Ну, – я повернулся-таки к Марсианину, – что ты на это скажешь?

– Боюсь, мне нечего добавить, – буркнул тот в ответ. Он, проигнорировав кресла, сидел в углу прямо на полу, обхватив руками колени, голову вниз опустил, глаза чёлкой занавесил. – Я уже говорил, что почти ничего не помню. Жил на Марсе, а потом оказался в Центральном Госпитале с частично отформатированной памятью и пропатченым мозгом. Мне сказали, что у меня «потеря чувства реальности». Что я, якобы, безосновательно считаю себя пришельцем с другой планеты, в то время как являюсь воспитанником Бронерского центра. Показывали мне мою биографию, приводили людей, которые знают меня с рождения. Они говорили, что у меня «ложная память» из-за эмоционального стресса. Иногда я даже сам сомневался – вдруг это всё так и есть. Но… Я не могу оперировать понятиями «верю» и «не верю». Я собирал доказательства, ловил противоречия. А потом тоже догадался взломать опекунскую сеть. И узнал, что меня раньше на Земле не существовало. Поэтому я знаю: то, что я помню о Марсе, – это мои истинные воспоминания. Я – Марсианин. И у меня сейчас две задачи – выяснить, как и зачем я оказался на Земле, и вернуться обратно. А пока я старался адаптироваться к имеющимся обстоятельствам. Но… вчера, когда я пришёл домой, то… – Он запнулся, подбирая слова, – очевидно пытаясь найти те, которые могли быть достойны наших ушей, не иначе. – Я стал свидетелем разговора моего опекуна и другого человека. Из этого разговора я кое-что понял. А потом кое-что вспомнил. И решил, что мне лучше покинуть на время дом моего опекуна. Остальное вы знаете. Я прошу прощения, что по моей вине вы оказались в подобной ситуации, но я и сам не думал, что всё будет настолько серьёзно. Я бы никогда к тебе не пришёл, если бы знал, к чему это приведёт.

Его голос был виноватым-превиноватым. И куда только делась невозмутимая справочная система?

– Из-за этого можешь не страдать, – ухмыльнулся Дракула. – Готов поспорить, что Джокер сейчас на седьмом небе от счастья – такое приключение ему выпало.

Ага, приключение знатное, но… Не нравилось мне многое в этой истории. Слишком много в ней было недоговорюшечек и уклонялочек. Я только хотел рот открыть и спросить Марсианина напрямую, как в разговор опять вмешался Дракула.

– Ну, Джокер, теперь твоя очередь. Готов к исповеди? – Он весело мне подмигнул.

– К какой ещё исповеди? – огрызнулся я. – Жил себе, никого не трогал, ничего не делал. И вдруг на мою голову это чудо-юдо марсианское свалилось.

– Просто так и свалилось? – Дракула подмигнул другим глазом – ещё веселее.

– Слушай, ты, нежить, хватит уже намеки размазывать! Хочешь что-то сказать – говори, а нет – так звук выключи!

– Молчу-молчу! – Дракула в улыбке от уха до уха лицо растянул. – Просто я подумал, что вдруг ваша встреча была предначертана самой судьбой…

– Да пошёл ты… – сказал я вяло. Ругаться не хотелось. Да и вопросы задавать – уже тоже. А хотелось просто спать. Я зевнул во всю глотку и отдал приказ:

– Взвод, слушай мою команду. Всем отбой – кроме Дракулы. Ты сегодня в караул пойдёшь, нежити по ночам бдеть положено. Через три часа меня разбудишь, поменяемся. Под утро – Марсианин дежурит. Вопросов нет? Значит – на боковую.

Я положил голову на соседнее кресло и уснул так крепко, как только мог.

Проснулся я от того, что услышал явное и громкое:

– Ты чем кроешь! Вини винями, сказано же было! Во дурья марсианская башка!

– Тише, тише, командира разбудишь, на месте убьёт раньше, чем глаза протрёт.

– Нервный у вас командир, однако. Может, в мою банду подадитесь, а? Я вот ещё ни одного своего вампирчика и пальцем не тронул… Станете нежитью, это не сложно: хрясь, хрясь – и нет кибер-мозга.

– Вот ещё, нас и здесь неплохо кормят… Кстати, о еде… Пончик, забацай чего-нибудь, а? У меня сейчас живот слипнется…

– Джокер проснётся, тогда и позавтракаем…

– Какое «позавтракаем»! Обедать давно пора! Эй, ты опять что делаешь? Это, по-твоему, что? Это дама! Ты на фига на неё десятку кладёшь?

– Извините, но разве дама – это не три очка? Три – меньше десяти…

– Ты тупой, а? Мы сейчас в дурака, а не в очко играем!

– Эй, тише, тише, командира раз…

– Разбудили! И два – будили! – рявкнул я так, что даже закашлял. – Это какого сбойного тут творится, а? – Я обвёл взглядом всю группу товарищей: и Призрака Оперы, лицо картами прикрывшего; и прижимающего палец к губам Зубастика; и всё ещё не знающего, что со своей десяткой делать, Марсианина; и хихикающего Дракулу; и Пончика, колдующего над кофеваркой… Так… Значит, все в сборе… А я – ни сном ни духом? То есть – как раз сном и одним только духом? – Кто посмел мой приказ о смене караула нарушить?!

– Не кипятись, Джокер, – Дракула собрал карты и принялся тасовать колоду. – Ты вчера слишком много энергии потратил. Так долго держать поле, да ещё такого диаметра, а потом – стихийная перезагрузка… Как ты вообще разговаривать мог после такого – удивляюсь. Твой мозг лучше, чем я думал, но от усталого тебя пользы столько же, сколько от файла битого. Только обузой на нас повиснешь.

– Ладно, допустим… А эти что здесь делают?

– Э т и, если я не ошибаюсь, называются «Командой Джокера». А где быть команде, как ни со своим командиром?

– А откуда они узнали, где я?

– Я Зубастику сообщение кинул.

– Что ж ты ещё свою кладбищенскую ораву не позвал? Чтоб до кучи было?

– Надо будет – позову.

Я вздохнул, снова обвёл взглядом свою команду. Призрак Оперы был невозмутим и от ощущения собственной невозмутимости чуть не лопался. Пончик сиял – довольнешенький – очевидно тем, что скоро завтракать будем… или обедать? Зубастик разве что хвостом не вилял и глазами спрашивал: «Ты же не сердишься, что мы пришли? Не сердишься?» Ну и Марсианин в уголок примостился – всё ещё несчастную десятку в руке тискает. Команда, блин…

– Вот что, Дракула, давай-ка в коридорчик выйдем – на два слова, ага?

– Как вам угодно, мон дженераль, в коридорчик так в коридорчик.

И шутовской поклон мне отвесил. Ох, он точно сегодня наскребёт…

– Слушай сюда, нежить, – заявил я сразу, как только мы за дверью оказались. – Я заботу о моей персоне ценю и всё такое… Но у тебя своя банда – там и выделывайся. А здесь – я хозяин. И моё слово – закон! Каким бы оно ни было. И решения принимаю только я. Поэтому давай без самоуправства. Либо ты прикидываешься плесенью, либо валишь отсюда к своим вампирам. Мы и без тебя справимся.

– Ни сколько в этом не сомневаюсь, – Дракула лучезарно улыбнулся. – Но разве я могу пропустить такое шоу! Здесь гораздо интереснее, чем на субботних программах Виски Фью.

– В таком случае, будем считать, что ты временно переходишь под моё командование. Рта без моего приказа не раскрывать, самодеятельность не устраивать.

– Слушаюсь, мон дженераль! – Дракула отсалютовал мне своим нейрошунтом. – Моё оружие будет верно служить вашему превосходительству.

Я презрительно хмыкнул и пошёл было назад в Конференц-зал. Но в дверях столкнулся с Призраком Оперы.

– Джокер, можно мне тоже с тобой поговорить? В коридорчике? – спросил он, глядя на меня в упор. Так смотреть мог только Призрак – серьёзно, не мигая и ни сколько не сомневаясь, что на его вопрос будет дан утвердительный ответ.

И мне ничего не оставалось, как кивнуть.

Пропустив Дракулу внутрь Конференц-зала, Призрак направился по коридору к холлу, где зияли пустотой шахты лифтов, ведущих на нижние уровни. Самих лифтов не было давно, но это не помешало нам с ребятами спускаться вниз по тросам и обшаривать всё, что годилось для обшаривания.

Призрак дошёл до лифтовой площадки, подождал, пока дверь закроется. А потом спросил резко:

– Ты ему доверяешь?

– Это ты про Дракулу?

– Чёрт с ним с Дракулой! Нежить – он и есть нежить, ему доверять по определению нельзя. Но мы его всё-таки сто лет знаем. А вот этот псевдомарсианин…

– Значит, ты в его сказочку про Марс не веришь?

– Ещё чего! Джокер, только не говори, что ты в эту фигню поверил! Впрочем, с тебя станется… Ты иногда бываешь до смешного наивным! Просто дитя малое…

Тут я чуть и не сел. Это кто наивный?! Это я – наивный?! Это я – дитя малое?! Я, знающий о настоящей жизни почти всё, что можно узнать?! Да я со своей детской наивностью распрощался ещё в младшей группе воспиталки! Сказани такое Зубастик или Пончик… Ох! Один точно без зубов бы остался, а другому пришлось бы изрядно похудеть. Но Призрак Оперы – это дело другое. Если ту парочку мне пришлось тащить на себе и воспитывать нещадно ещё с ползуче-грызучего возраста, то с Призраком мы познакомились всего года три назад. До этого он был совсем сам по себе. Я ещё никогда не встречал таких «самопосебешных» личностей. Всю жизнь я видел только один тип отношений: либо ты за кем-то идёшь, либо ты кого-то ведёшь. Обычно вести приходилось мне – или волочь на своём горбу. Защищать, утешать, вытирать сопли, раздавать оплеухи, пинками вперёд погонять… Из всей нашей воспитательной группы только Зубастик и Пончик были хоть чуть-чуть на людей похожи, остальные – адекватно-социализированные, самостоятельно даже пукнуть не могут. В школе ребята побойчее немного – всё-таки будущее бла-бла-бла. Но тоже готовы идти туда, куда их тащат. Скучно это.

И только два раза мне встретились люди, которые были сами по себе. Свои собственные. С собственными мыслями. С собственными проблемами. Первым таким человеком был Призрак. Вторым – Марсианин.

– Значит, ты всё-таки ему поверил… – задумчиво произнёс Призрак, так и не дождавшись от меня никакого вменяемого ответа. – Зря. От него одни проблемы!

«Если боишься, то и вали отсюда» – вот так бы я сказал, если бы передо мной были Зубастик или Пончик. Потому что уверен был: эти два банных листа от меня до самой своей смерти не отцепятся, как бы далеко я их не посылал. Но с Призраком было всё сложнее.

– И что ты предлагаешь? – В кои веки я снизошёл до того, чтоб поинтересоваться чужим мнением.

– Ты ему достаточно помог. Здесь он в безопасности, еды мы притащили много, план базы и коды доступа дадим. Пусть дальше что хочет, то и делает. А нам надо сваливать, пока не поздно.

– Еды, говоришь, много притащили? Это хорошо, – и мой живот подтвердил слова довольным урчанием. – Пошли уже завтракать, пока время ужина не настало.

И я, развернувшись, пошёл к двери. Призрак не двинулся.

– Джокер, послушай меня! Не вмешивайся ты в это дело! Он, во-первых, тебе врёт, во-вторых, он тебя использует! Тебе это нравится?! Нравится плясать под чужую дудку?!

Ого! Это уже всякие границы переходит! Орать на меня я даже Призраку не позволю. Я резко повернулся, чтоб порядок в этом дурдоме навести. И наткнулся на его взгляд – бешено-сверкающий. Ещё немного и пламенем вспыхнет.

– Что ты понимаешь под словом «врёт» и под словом «использует»? – поинтересовался я, решив отложить на потом воспитательную беседу.

– Про Марс врёт. Там жизни нет. Я вчера все архивы перетряхнул – никаких упоминаний о колонизации. Да в те времена послать экспедицию на Марс было технически невозможно! Сам посуди: только что Третья Мировая закончилась, половина Земли – в руинах, экономика в коллапсе, люди – в ужасе, эпидемии, голод. Ты можешь представить себе ту умную голову, в которую могла прийти мысль заняться в это время изучением Марса? А если учесть, что космодромы во время войны уничтожались в первую очередь… Можешь представить? Я – не могу!

Я молчал, потому что добавить было нечего. Вчера вечерком, лежа на диванчике в Кисонькиной гостиной с уткнутым в Канал мозгом, я собрал ту же самую информацию, за ручку меня подводившую к этим же самым выводам. Хорошим таким выводам, правильным. Вот только я не люблю, когда меня за ручку к чему-то подводят.

– Но за ним ведь и в самом деле кто-то охотится… – возразил я единственное, что мог возразить.

– Тем более! – отрезал Призрак. – Сам подумай, Джокер! Человек, у которого всё прошлое сфальсифицировано, заявляется к тебе, забивает тебе мозг марсианским спамом, а потом сообщает, что у него, дескать, проблемы: сами мы не местные, помогите, люди добрые, кто чем может. Дальше идут по списку: облава, погоня, стрельба. Из всего этого вы без проблем выпутываетесь. Ты, конечно, можешь думать, что всё это благодаря твоей неимоверной крутости… Но, думаешь, если бы вас по-настоящему хотели поймать, вы бы ушли так легко? За вами даже погони нормальной не было! Тебе не кажется, что всё это очень подозрительно?

– Хватит! – рявкнул я. – Ты думаешь, ты сейчас мне что-то новое сказал, да? Ошибаешься! У меня к этому инопланетному пришельцу хренову вопросов гораздо больше, чем у тебя. И я с ним няньку нянькаю вовсе не потому, что ему доверяю. Я просто хочу узнать правду.

– Какую правду? – Злость в голосе Призрака Оперы уступила место тоскливой безнадёжности. Именно таким тоном Марсианин вчера задал вопрос, не считаю ли я его слова шуткой. Но того-то понять было можно – будь ты хоть с Марса, а когда тебе не верят – это тоскливо. Но с Призраком-то что такое творится? Конечно, дружелюбие и сострадание в его базовый программный набор не входят, но чтобы так в бутылку лезть…

– Какую правду? – повторил Призрак уже насмешливо. – Ты уверен, что хочешь её знать?

С каждой минутой разговор нравился мне всё меньше и меньше. Я чувствовал, как внутри меня словно пружину взводят – вжик, вжик, вжик. Кажется, пришло время орать – чтоб совсем не взорваться.

– А ты будто бы не хочешь! Мы вообще ради чего всё это затеяли? Вся наша команда – зачем? Просто так развлекаемся – от стражи бегаем, Канал взламываем? Просто от делать нечего, да?!

– А для чего ещё?! – Призрак тоже врубил звук на полную мощность. – Ты что, действительно веришь в эту бредятину под названием «Мировая Революция»?!

– А если и верю?!

– Ха. Я же говорил. Ты слишком доверчивый и наивный.

От его резкого перехода от крика к шёпоту у меня чуть мозг не переклинило. И что мне делать теперь? Орать, объяснять, по башке настучать? Последний вариант мне нравился больше всего. И настучал бы в самом деле, если бы дверная панель со свистом не поднялась вверх.

– Ну вы скоро там? Жрать уже жуть как хо… – начал было Зубастик, но, увидев бледного Призрака, едва не трясущегося от напряжения, и меня, красного и тоже трясущегося – только от злости, звук выключил моментально. Но было уже поздно.

– Ты чего сюда припёрся?! – обрушился на него я. – Сказано было: всем оставаться на местах! Жрать ему, видите ли, не терпится! Вообще без еды сегодня останешься, ясно?!

Зубастик обиженно оскалился, голову опустил, глазами похлопал. Хвостом не завилял только в связи с наличием отсутствия данного оборудования. Но меня было уже не разжалобить.

– Пошёл вон отсюда! – кинул я ему, затем повернулся к Призраку Оперы под стук Зубастиковых шагов и выплюнул со злости те слова, которые совсем никогда не хотел говорить: – А ты тоже… можешь катиться, куда хочешь…

И медленно-медленно стал выполнять поворот на сто восемьдесят градусов. Ждал. И дождался.

– Джокер! Я последний раз тебе говорю – не связывайся с ним. Иначе это будет конец для всей нашей команды!

– Это ультиматум? – Я быстренько воспользовался шансом снова развернуться и взглянуть в его усталое лицо.

– Нет. Просто предупреждение.

– Знаешь, конец команды будет тогда, когда мы друг другу доверять перестанем. Так что – это ты мне поверь! С этим Марсианином точно не всё в порядке. Но я хочу знать – что именно! Я хочу. Это. Знать!

– Ага, а желание командира – закон для его команды, – Призрак криво усмехнулся, и прежде чем я сумел отыскать в недрах своего мозга – того и другого – адекватную реакцию на это высказывание, он сказал примирительно: – Пошли, в самом деле, завтракать… А то ещё и ужин пропустим.

И мы пошли. Хотя сейчас о еде мне думалось меньше всего. Сказать, что всё это мне не нравилось, – значит ничего не сказать. Может, в самом деле, послать этого Марсианина куда подальше – да хоть на Марс! Может, и в самом деле есть правда, которую лучше и не знавать?

Я просверлил взглядом спину идущего впереди Призрака Оперы, пытаясь решить и тем и другим мозгом один-единственный вопрос. Всё тот же самый – простой-препростой. Верю я или не верю? Человеку, которого я знаю три с небольшим года. Тому, кто любит старые оперы и не выносит людей. Тому, кто даже в команде всегда был сам по себе. Тому, кто сумел удержать в изрезанных руках страховочный трос, когда я сорвался вот в эту самую шахту лифта… Доверяю ли я ему настолько, чтоб продолжать идти вперёд рядом с ним?

Смешно? Да. Глупо? Да. Но если я начну сомневаться в своей команде сейчас, то нафиг она вообще нужна, такая команда!

И я пошёл. Вперёд. Завтракать. Или уже обедать? А если даже и ужинать – не всё ли равно!