Текст книги "Три рэкетира"

Прямо с утра Атасов связался с Правиловым, после чего вместе с Армейцем съездил за город, в гробарском направлении.

– У нас все нормально, – Атасов снова добродушно хлопнул по плечу Андрея, – с парнем все в порядке, с его машиной – нет.

Бандура недоуменно вытаращился на Атасова.

– Твою «тройку», похоже, зажилили местные менты. На запчасти, типа, или так – покататься… С этим еще разберемся. Или по-другому как-то решим. Машина, брат, – большая фигня. Кусок железа, короче…

– Нормально… – Протасов негодующе фыркнул, но было очевидно, что его настроение пошло в гору, – беспредел конкретный, Андрюха. Но ничего, блин. Мы тебе, в натуре, «бимер» подгоним, будешь летать, как все пацаны, – и на радостях подбросил в тарелку Андрея очередную порцию дымящегося картофеля. Поверх недоеденного Андреем.

Армеец, с чашкой кофе в правой руке, выразительно посмотрел на часы:

– Ребята, по-половина второго. Допивайте кофе и по коням.

– Э, подожди, – Протасов переправил в рот огромный кусок яичницы, – подожди, – продолжил он, работая челюстями, – а как те дебилы, которых мы вчера в бане порубали? Вы выяснили, кто они, блин, такие?

Не успел Армеец открыть рта, как из коридора раздалось цоканье когтей по паркету, и через секунду на кухню выскочило животное, отдаленно напоминающее собаку. Андрей, по крайней мере, таких собак в жизни не видел. Пес имел бочкообразное туловище, в деталях близкое к поросячьему, вплоть до озорного короткого хвоста, свернутого в задорную баранку. На туловище вращалась голова небольшой акулы, шея напрочь отсутствовала. Следует добавить, что вся конструкция ловко перемещалась по полу на четырех тонких и коротких ножках. Появление собаки на кухне было встречено приветственными возгласами Протасова:

– Иди ко мне, Гримуля. У меня кое-что есть для хорошего песика, – он подхватил со стола полную тарелку «фри».

Чудовище с радостным хрюканьем проскакало к Атасову и уткнулось розовым носом в его колени.

– Гримушка, – Атасов ласково почесал за ушами собаки. Собака ответила таким счастливым храпом, которому позавидовал бы и Лорд Вэйдер из «Звездных войн» Лукаса. – Валерий, твою мать, не давай ему жареной картошки, у него от подсолнечного масла понос.

– Может, «фри» и яд, в натуре, но до твоего «педи-гри» ему один хрен далеко, – возразил Протасов, но руку от тарелки забрал, под выжидающим взглядом Атасова.

– Ребята, бе-без двадцати два, в самом деле, – Армеец встал из-за стола.

Они уже выходили из квартиры, когда Протасов, замешкавшийся было в дверях, брякнул что-то о забытой магнитоле, проскользнул в кухню и опустил на пол полную миску «фри».

– Давай, рубай, в натуре, – хлопнув пса по мускулистому заду, Протасов вернулся в коридор и затворил за собой дверь.

Гримо, виляя во все стороны хвостом и хрюкая, как поросенок, нырнул носом в тарелку.

* * *

Слушай, Атасов, – Протасов повернул возле Охмадета[14]14
  Республиканская детская больница


[Закрыть] и воткнул нейтралку. Джип покатился с горы к Воздухофлотскому путепроводу, – слушай, ну на черта ты мучаешь бедное животное этим своим конченым ошейником со свинцовыми гирями? – И, не дождавшись ответа, продолжал. – Нет, ты сам, конкретно, что, в армии здорово балдел, когда тебя заставляли сдавать кросс с автоматом и в бронежилете?

– А это что за небоскреб? – заинтересовался Андрей, разглядывая через голову Армейца появившееся справа здание. Троица дружно пропустила вопрос мимо ушей.

– Валерка? – Армеец щелбанами избавлялся от шерстинок, прилипших к брюкам после общения с Гримо. Выглядел он, как всегда, безупречно, – ты с-спрашивал о ребятах, с которыми мы схлестнулись вчера в бане?

– Ага, спрашивал, – Протасов вырулил на Борщаговскую, едва не переехав бабулю, неторопливо плетущуюся по белой зебре перехода. – Хочу найти того козла, что напустил на нас этих клоунов, и удалить ему гланды.

– Так вот, этих клоунов никто, типа, не знает, – Атасов щелчком выбил сигарету из пачки «Мальборо», – Правилов – ни сном, ни духом, хотя обещал, типа, разобраться… – Атасов глубоко затянулся и выпустил струю дыма в потолок, – короче, обычные беспредельщики…

– Ни хрена себе, обычные?! – Протасов свернул в Политехнический переулок, практически не сбавляя скорости. – Нас чуть не угрохали!

Протасов припарковал джип у метро. При этом маневре правые колеса внедорожника выскочили на полтротуара. Прохожие шарахнулись врассыпную, как стая испуганных голубей, но никто не посмел и рта открыть. Атасов, Протасов и Армеец направились к длинной шеренге коммерческих ларьков, протянувшейся от пятого учебного корпуса КПИ до станции метрополитена. Андрей остался в джипе. Изо всх четырех динамиков гремел Владимирский централ. Впрочем, не успела песня закончиться, как троица вернулась обратно.

– Заплати налоги и гуляй спокойно, в натуре, – хмыкнул Протасов, запихивая в бардачок объемистый пакет, набитый баксами самых разнообразных калибров.

– Давай, типа, в центр, – распорядился Атасов, и Протасов рванул с места так, будто участвовал в гонках Формулы-1.

Андрей испугаться не успел, как они уже катили в крайней левой полосе Брест-Литовского проспекта. Очевидно, медленно ездить Протасов просто не умел.

– А Бонасюк чего болтает? – поинтересовался Валера у Атасова, – есть вообще у жирного дурня хотя бы какие соображения?

– А Бонасюк, Валера, и-исчез, – особой тревоги в голосе Армейца не чувствовалось, – как корова языком слизала.

– Ударился, типа, в бега, – подвел итоги Атасов, – домашний телефон молчит, в бане – автоответчик, мобильный – вне досягаемости, – безуспешно пошарив по карманам в поисках зажигалки, он воткнул электрическую в гнездо прикуривателя, предварительно выдернув оттуда штепсельный разъем антирадара. Радар протестующе чирикнул и погас.

– Э-э! Е-мое! Ты чего приборы ломаешь? – возмутился Протасов. Антирадар был предметом его особой гордости, приобретенным Валерием – у одного серьезного барыги с авторынка, за три миллиона денег. По утверждению самого Протасова, радар не просто обнаруживал на трассе замаскировавшихся гаишников, но и отправлял – к бениной мамане их трахнутые «фары».

– Ты еще самонаводящиеся по лучу ракеты на джип прилепи, – посоветовал ему Атасов.

– Стоящая мысль, в натуре, только где их взять? – шутка Атасова пришлась Валере по душе.

– Задрал ты, типа, Валера, со своей любовью к цветным лампочкам. Мало тебе машину бомбят по ночам, так ты в нее снова разную муть засовываешь.

– Хочу, в натуре, и засовываю…

– Прикурить, типа, не от чего…

– Так и не кури. Себя, в натуре, травишь, и мы с Армейцем нюхаем. Скажи ему, Эдик!

– Я вот думаю, может, Васек знает, типа, от чего бегает? – как ни в чем не бывало продолжал Атасов, доброжелательно взглянул на Протасова и выпустил в его сторону огромное облако табачного дыма. – Может, он кому-то гадость сделал, а мы случайно под раздачу попали?

– Да кому он нагадить мог в своей долбаной баньке? – окруженный дымом Протасов скривил нос, бросил укоризненный взгляд на Атасова и врубил на полную мощность систему вентиляции, – кипятком кому-то жопу обварил? В бассейн написал перед сеансом?

– Не скажи, Валера, – Атасов задумчиво потер лоб, – ладно, приехали…

Как только «Ниссан-патрол» въехал на заасфальтированный круг возле конечной 2-го трамвая, вся операция, проведенная на КПИ, повторилась в точно той же последовательности. Атасов, Протасов и Армеец отправились к торговым точкам. Бандура, чувствуя себя младшим стажером многоопытных баскаков, двинулся вслед за ними, наслаждаясь прекрасным солнечным днем и вращая головой на сто восемьдесят градусов. Витрины ларьков были забиты всевозможным барахлом, начиная с подозрительно дешевых марочных вин, и заканчивая горами китайского ширпотреба.

Отдадим должное китайцам. Они, как и мы, жертвы марксизма. Не так-то, в общем и давно они, перефразируя Владимира Высоцкого, «…давили мух, рождаемость снижали, уничтожали воробьев…», то есть делали то, что положено делать при культурной революции, сродни нашим коллективизации и индустриализации. И вот, пожалуйста, – заполонили мир своими товарами с неумолимостью эпидемии гонконгского гриппа. Добрались до таких глухих дыр, какие и на карте с лупой не отыщешь.

Андрей задержался возле одной из витрин. Ларек предлагал часы, и от всемирно известных марок у Андрея зарябило в глазах. Цены, на удивление, не кусались. Андрей раздумывал, не сделать ли подарок отцу. Тем более что единственные часы отца, настоящие командирские, красовались на руке Андрея.

– Даже и не думай, брателло, – на плечо опустилась тяжелая рука Протасова. – В трамвай влезть не успеешь, как уже станут. Ну, на крайняк, до дому доедешь. Это фуфел такой – мрак… Пошли, в кафешку завалимся, а эти, – он неопределенно махнул рукой, подразумевая, очевидно, Атасова с Армейцем – попозже догонют…

Потягивая ледяную кока-колу (вот, черт ее знает, из чего намешана, а потеснила в те времена из наших стаканов любимый пращурами квас) через пластиковую соломинку, Бандура с восхищением поглядывал на громадину высотного дома, у подножия которого и примостилось кафе. На крыше многоэтажки белела сферообразная конструкция неведомого ему назначения. Облака быстро бежали по небу, отчего Андрею, выкрутившему голову под неправдоподобным углом, начало казаться, что многотонная башня из стекла и бетона вот-вот рухнет прямо им на голову. Андрей невольно зажмурился.

– Ага, блин. Балда закружилась? – понял его Протасов. – Так и не пялься, в натуре. Чего ты там нашел?

«Ну да, не пялься. Легко сказать». – В глазах Андрея, видевшего зарубежные небоскребы разве что на картинках в журнале, высотка на Львовской площади казалась чуть-ли не настоящим чудом света. – «Тридцать, блин, этажей».

– Слышишь, Валера, а что это за дом?

– А шут его знает, – Протасов с вожделением проводил взглядом бедра официантки, прямо-таки выпиравшие из-под короткой черной юбки. Андрей подумал, что таким взглядом недолго и прожечь дырки в прорезиненной ткани, скрывающей ягодицы девушки.

– Слушай, Валера? Валера! А Бонасюк что, один живет?

– А? Чего? – Протасов неохотно отвлекся. – Почему один? Жена имеется. Такая цыпочка длинноногая… – Протасов мечтательно вздохнул. – Мрак какая… Каждая грудь – как твоя голова, Бандура. Без балды. Похожа на эту давалку американскую, которая с этим хреном играла, в фильме, как его?… Ну… – Протасов напряг лоб, – короче, Андрюха, я, в натуре, не знаю, как этого гребаного толстого болвана, Вась-Вася то есть, терпит такая отпадная телка, с ногами прямо от ушей. Может они эти, ну, те, что плетками друг друга по жопе лупят?.. Говорят, прикольно. Жалко, в натуре, что не пробовал.

– Мазохисты?

– Рад, блин, что ты в курсе… Или у Бонасюка весь рост в член пошел… О, блин. Смотри, Андрюха. Вон и наши чешут…

Атасов и Армеец, наконец, покончившие с делами на площади, как раз переходили Большую Житомирскую, направляясь к кафе.

– Девушка, пожалуйста, – Протасов расплылся в сахарной улыбке, – еще две колы и огромную пепельницу для моего друга.

– Саня, ты в школе древнерусские летописи о князе Игоре п-проходил? Хотя бы фа-факультативно? – Армеец с Атасовым, оживленно болтая, со скрипом отодвинули пластиковые стулья и расселись вокруг столика.

– Это тот, которого в «Слове о полку Игореве» узкоглазые, типа, кончили? Ага, не из дремучего села, между прочим. – Атасов подарил Андрею полный сочувствия взгляд.

– Нет. Это тот, что к древлянам за данью до-доездился, – Армеец хлебнул из высокого бокала с логотипом пива «Будвайзер».

– Смутно… – Атасов бросил на красную пластмассовую столешницу пачку сигарет и одноразовую зажигалку. – А что?

– Группировка какая-то новая? – Протасов отвлекся от созерцания аппетитных бедер официантки, как назло скрывшихся за стойкой бара.

– А то, что когда он древлян окончательно за-задрал, они склонили две бе-березы, привязали Игоря за ноги к стволам и отпустили в разные стороны…

– Ни хрена себе, беспредельщики, – Протасов сделал круглые глаза, – ни хрена себе методы…

– Ни черта такого не будет, – Атасов печально покачал головой. – Я даже и рад был бы, честное слово, если б какой-то оттраханый мной барыга рискнул выпустить мне кишки. Хотя бы, типа, попробовал. Только ни черта такого не случится, – Атасов посмотрел на машины, спешащие по каким-то своим делам. – С естественным отбором не поспоришь, типа, усекаешь? Нас, Эдик, и предков наших так долго и упорно трахали, что без этого мы и жить, типа, не можем.

– Так разобрались, в натуре, с этими беспредельщиками или нет? Я что-то не понимаю…

– И мы, Эдик, от тех барыг, что нам, типа, за крышу платят, больно далеко не оторвались. Мы еще хуже. Так что не знаю, как на счет обезьян, а с нами всеми Дарвин оказался прав. Точка. – Атасов, наконец, обернулся к Протасову, – разобрались, Валера, не волнуйся. Живьем их всех зажарили, а своего командира Игоря склеили из двух половинок, и забегал он, как новенький…

Андрей собрался открыть рот – историю любил с детства. Уточнить некоторые свои предположения касательно того, чем он занимается в компании Атасова, Протасова и Армейца, тоже казалось не лишним, но Атасов, отставив «колу», уже встал из-за стола.

– Так, ребята. – Атасов посерьезнел. – Тут директор одного, типа, из наших магазинов на Борщаговке битый час на мой пейджер наяривает. На него какие-то бандиты наехали. Левые, типа. Из группировки Адольфа. Пару бутылок водки разбили, продавца, типа, головой в витрину с пельменями засунули. Ничего, типа, серьезного. Стрелку козлы нам набили. На Якутской, типа, в 16:00. – Атасов покосился на запястье, украшенное дорогими часами.

– Что это, в натуре, за Адольф? Не слыхал я такого, – Протасов сжимал и разжимал кулаки, напоминающие механический кантователь автопогрузчика.

– Саня, а г-где эта Якутская хоть находится? – Армеец на ходу одернул лацканы лилового двубортного пиджака.«Отец, наверняка назвал бы его цвет „детской неожиданностью“, – улыбнулся Андрей. Впрочем, Армейцу об этом знать было совершенно ни к чему.

Они покинули кафетерий, спустились по ступенькам и шли через площадь к джипу. Бандура шагал между Атасовым и Армейцем, улыбаясь собственным мыслям. Ему представился высеченный в мраморе (отлитый в бронзе) Валерий Протасов. Одетый в кожаный танкер, исполинские кроссовки и шлем древнерусского дружинника. На черном постаменте, под двумя скрещенными березами, выгравированная золотом надпись: «Князю Игорю, первомуотечественному рэкетиру».

– Ты чего ржешь, в натуре? – справа втиснулась возмущенная физиономия Протасова, – они нас не знают, мы их тоже. Им на Правилова положить, между прочим. Значит, отморозки конченые. Никаких понятий – усек? Бах-бах, блин, – и из тебя в реанимации на Петра Запорожца пули выковыривают. Смешно ему, а, Эдик?

– Вполне ре-реальный расклад.

– Стволы проверьте, – угрюмо буркнул Атасов, – а то будет бардак, как вчера у Бонасюка, – и прикрикнул на Протасова, – Валера, черт бы тебя побрал, да не сейчас же! Хотя бы в машину влезь! Совсем, типа, одурел!

* * *

В салоне джипа их подкарауливала настоящая парилка. Протасов первым вломился в «Патрол» и принялся открывать окна, яростно вращая ручки стеклоподъемников. Со стороны было похоже на финал чемпионата по рыбной ловле. В классе спиннинга. Кондиционер в джипе Протасова отсутствовал. Как и электростеклоподъемники.

Андрей снова улыбнулся.

Собственно, из таких картинок и собирается мозаика лета: из вкуса речной воды на губах, из призрачных луж над раскаленным асфальтом. И вот из автомобильного салона, за пол-часа становящегося духовкой, тоже.

Андрей с удивлением отметил, что стиль езды Протасова претерпел определенные изменения. Валерий по-прежнему лихо управлял джипом, но зато не честил других водителей, а также их мам, пап и бабушек. Протасов стал молчалив, и можно сказать, задумчив. Очевидно, предстоящая стрелка с боевиками наводила на Валеру тоску.

– Валерка, а ты долго ездишь? В смысле, на джипе? – Андрей давно хотел закурить, но решился, только когда Атасов впереди окутался клубами дыма. Словно пробудившийся Везувий.

– Второй год, блин. А что, в натуре? – Протасов ослепительным дальним светом отослал куда подальше подвернувшийся впереди «Москвич». «Москвич» суетливо нырнул вправо, словно морской конек, напуганный тигровой акулой. Тут следует уточнить, что протасовский «Патрол» нес на капоте и крыше невообразимое количество прожекторов, фар и прочих осветительных приборов. Стоило Протасову врубть все свои лампы, как прочие водители слепли, а мысли невольно уносились к титану Прометею.

– И все на этом джипе катаешься? На «Патроле»?

– Ну… Ты чего прицепился, в натуре?

– Да так, просто… – Андрей лукаво улыбнулся, – звонит как-то директор кладбища директору автомагазина: – «Сколько вы в этом месяце продали мотоциклов?» – «Десять». – «Ага, значит, двое еще где-то ездят».

Армеец прыснул.

– Ты не балаболь, не балаболь, блин! Не на шашлык едем, в натуре.

Напротив Центрального ЗАГСа Протасов заложил вираж. «Патрол», обогнав вереницу машин, гигантской змеей взбиравшихся на путепровод, выскочил сразу во вторую полосу моста.

– Круто, – выдохнул Андрей.

– А ты, блин, думал, – осклабился Протасов, – это тебе не по селухе на мопеде гонять.

Наблюдая из окна джипа за мелькающими внизу рельсами, – сверху бесконечные ряды железнодорожных полотен казались струнами чудовищно большой гитары: по грифу ползли поезда, электричка выбиралась из города, товарняк волочился на разгрузку, – Атасов печально улыбнулся. Ему отчего-то вспомнилось, как он стоял тут, на мосту, когда-то, тысячу лет назад, обнимая любимую девушку и наблюдая за сполохами салюта, – Бог его знает, на майские или октябрьские. Было это в 80-ом. Со всех трибун вещал выдающийся борец за мир товарищ Брежнев Леонид Ильич – вот бы кому пародистам всех мастей в ноги поклониться, за кусок хлеба насущного на долгие годы. Центральный республиканский стадион сотрясался овациями Олегу Блохину и Киевскому «Динамо»: «Бей-бей, басмачей, Киев-Киев, гэй-гэй», а милиция вырывала у болельщиков сине-белые динамовские флаги. Трудно поверить, но факты – штука упрямая. Зато носила в кобурах бутерброды вместо пистолетов, во что поверить еще труднее. На плечах Атасова алели погоны с большой желтой буквой «К» на каждом, означающие, что их обладатель – курсант Киевского общевойскового командного училища. Вечер был чудесным, Атасов – молодым и счастливым. Он совершенно утратил бдительность, к ночи угодил в лапы армейского патруля и зарю нового дня встречал в камере гарнизонной гауптвахты…

– Атасов! Атасов, е-мое! Куда мы едем? – Протасов ухватил его за плечо и выдернул из камеры в реальность. – Где эта Якутская долбаная? – «Патрол» остановился на красный сигнал светофора. За капотом простерлось кольцо Севастопольской площади.

– Давай, как в аэропорт. Там направо. Через пару километров выберемся на окружную. Усек?

– В районе Жулян?

– Точно.

– Знаю, – оживился Протасов, – не вчера из села. – Он подмигнул Андрею. – Там еще два голимых переезда через железку будет. Под ними вечно гаишники ошиваются, выпасают, блин, кто «стоп» не отработал. В курсе дела.

– Ну, слава богу. – Атасов перевел взгляд на Армейца, – Якутская, Эдик, это улица в задрипаном, типа, промрайоне. На Михайловской Борщаговке. Или на Южной. Черт, типа, разберет. Сплошные дохлые заводы и базы. После обеда в субботу там можно ядерные бомбы взрывать – никого не зацепит…

– Вот и чу-чудненько, – Армеец бережно уложил на колени пистолет-пулемет «Узи». – Там нас и у-угрохают.

Андрей с изумлением вытаращил глаза. Оружие тускло блестело. Раньше такое Андрей видел только в фильмах о гангстерах. Выглядел «Узи» зловеще.

– Да не каркай же ты, в натуре, – Протасов обогнул кольцо, и, набирая скорость, погнал джип к аэропорту. – Это, блин, а где самолет, е-мое?

– Какой самолет? – Не понял Андрей.

– Тут в парке са-самолет стоял. Списанный, – пояснил Армеец, – да-давненько.

– В нем еще мультяхи крутили, – добавил Протасов.

– Точно, – подтвердил Атасов, – нет. Видать, на алюминий порезали, – он досадливо поморщился, – а я ведь с дедом из другого, типа, конца города на мультики сюда ходил. Счастья полные штаны – кино в настоящем самолете. Духота, правда, во время сеанса там стояла неописуемая…

– Саня? – Армеец вернулся к делу. – Ты б связался с Олегом Пе-петровичем, а? Кто этих козлов з-знает, что у них на уме? Нас ведь вполне реально и г-грохнуть могут…

– Могут, – Атасов сунул сигарету в рот. Курил он много, причем, все что под руку попадалось. В этом вопросе Атасов существенно отличался от большинства заядлых курильщиков, западающих, как правило, на конкретную марку сигарет. Хронический кашель курильщика, вопреки зловещим пророчествам Протасова, его не мучил, хотя пальцы правой руки и передние зубы уже стали первыми видимыми жертвами никотина. Армеец, уверявший, что – «у тебя, Саня, легкие чернее, чем унегра за-задница», – пытался перевести Атасова на легкие сорта сигарет. Атасов отвечал в таком духе, что мол:«легкие сигареты – легкая смерть, а мне, типа, как умирать, без разницы».

– Уже связывался. Нет, типа, Правилова нигде. Я позвонил тут кое-кому. В общем, ребята, информация такая. Кто такой этот гребаный Адольф – никто, типа, не знает. Группировка новая. Не штангисты, не борцы, не боксеры, – Атасов выразительно поглядел на Протасова.

– В инфизе таких не держали, – замотал головой Протасов, – какие, в натуре, фашисты в советском спорте?

– Не спортсмены, типа, короче. Не уголовники – это точно. Не кавказцы, – слава богу, – Атасов щелчком оправил окурок в приоткрытое окно, и тот трассером полетел над придорожными кустами.

– Ты, Атасов, в натуре, достреляешься бэчиками в окна. Залетит, блин, обратно… У одного моего кореша так пол-«бимера» выгорело.

– А директор ма-магазина на Борщаговской что говорит? – пистолет-пулемет прочно обосновался на коленях Армейца.

– Да что он говорит? Кудахчет бестолку. Ну, типа, дебилы забыченные. Морды, типа зверские. Качки, типа, – Атасов пожал плечами. – Да сейчас таких расплодилось неизвестно откуда, – хоть на Запад, типа, экспортируй. Я так понимаю, какой-то здорово резкий молодой урод набрал бригаду быков на Троещине, к примеру. Надоело им гопничать. Вот и все. Ствол сейчас купить – не проблема. Были бы бабки. Стволов в Союзе столько наделали, – чтоб каждому гражданину по пуле, типа, хватило. Теперь «шишки» покруче эти горы за бугор по горячим точкам распихивают, а мелкота – бандитов снаряжает.

– И что, им до лампочки Олег Правилов? – Андрей подключился к разговору.

– Они никого не у-уважают, – Армеец выглядел печально, но чувствовалось, что весь подобрался, превратившись в сжатую пружину.

Так чего же они хотят? – Андрей подумал о том, что, несмотря на наложенные временем отличия: джип вместо «де Сото» или «Бьюика», кожаны и кроссовки вместо шляп и плащей, они вчетвером здорово напоминают модернизированный вариант мафиозо из «Крестного отца» Марио Пьюзо.[15]15
  Марио Пьюзо, (1920–1999), – известный американский писатель. Стал знаменитым благодаря своему роману «Крестный отец», по которому режиссер Френсис Ф. Коппола снял одноименный фильм


[Закрыть] Как будто история, выписав причудливую петлю, возвратила город-герой Киев на рубежи Чикаго славных времен Аль Капоне,[16]16
  Альфонс Габриэль Капоне, (1899–1947), – знаменитый американский гангстер, действовавший в 1920—1930-х годах на территории Чикаго, яркий представитель организованной преступности США


[Закрыть] заставив расхлебывать то дерьмо, о котором в цивилизованных странах уже успели забыть.

– Они хотят, типа, положить побольше жмуриков. Думают, что это полезно для авторитета. Даже не сомневайся, – так оно и есть, – заверил Андрея Атасов.

– Им понятия до балды, в натуре, – с чувством добавил Протасов. Джип выехал на мост и покатил вдоль Кольцевой дороги.

– Не разгоняйся, Валера. Метров через сто правый поворот.

– Есть направо, товарищ, в натуре, майор, – рявкнул Протасов, сжимая в ладонях полированное дерево спортивного руля. В сравнении с руками Протасова руль выглядел несерьезно. «Не руль, а какой-то бублик-рахит, – подыскал подходящее определение Андрей, – за что тут было двести гринов отдавать?» — По словам Армейца, именно в такую сумму деревянный штурвал обошелся Протасову. Более того, во время его установки все несчастное СТО было поставлено Валерием на уши.

– Изи райт, – откликнулся Армеец, демонстрируя некоторые познания в английском.

«Это все нервное, – подумал Андрей. У него и у самого на душе кошки скребли, – каждый по своему борется со страхом, а небоится только идиот».

Андрей вспомнил зубоврачебную клинику в Виннице, куда пару лет назад он ездил за компанию с отцом. В клинике было полно народу, и им довелось добрых часа два проторчать в очередях. Андрею бросилось в глаза, что у парочки пациентов, составлявших длинную и безрадостную очередь к хирургу, рот попросту не закрывался: «тра ля ля, да тра ля ля», – без умолку и на любые темы. Отец, в других обстоятельствах назвавший бы это состояние словесным поносом, сказал сдержанно: «Это всенервы, сынок». – Сам Бандура-старший ждал удаления четырех зубов молча, но тоже без энтузиазма.

* * *

По обеим сторонам дороги замелькали бесконечные заборы частного сектора, превращенного весной в цветущий сад. В окна ударили запахи фруктовых деревьев, прелого сена, удобрений и дыма. Кто-то где-то палил залежалый с зимы мусор.

Протасов так неистово давил на газ, будто задался целью обломить педаль. Они летели по залитой солнцем улочке, как команда бобслеистов в финале зимних олимпийских игр.

Ты, Валерка, честное слово, талант в землю зарываешь, – не удержался Андрей, – тебе бы Алена Проста[17]17
  Алан Прост, р.1955, знаменитый французский пилот Формулы 1, 4-х кратный чемпион мира


[Закрыть] в кореша…

– Чего, чего?

М-мне больше Сенна[18]18
  Айртон Сенна (1960–1994) легендарный бразильский гонщик, пилот Формулы 1, 3-х кратный чемпион мира


[Закрыть] н-нравится, – поддержал тему Армеец. – У него с-стиль в-вождения – особенный. М-мне ка-кажется, в этом году он с-снова станет чемпионом. А ты ч-что скажешь, Саня?

Атасов смолчал. Скоро впереди показался довольно неказистый мост. По мосту протянулась ржавая колея старой железной дороги. Судя по всему, в былые времена мост служил для связи между двумя заводами. Автомобильная дорога, разбитая грузовиками до состояния лунной поверхности, ныряла под обшарпанные бетонные своды.

– Перед мостом налево, – скомандовал Атасов, – и сбрось скорость, твою дивизию. – Он окинул взглядом напряженные лица ребят, задержался на Бандуре, и, после некоторого колебания, вытянул из кармана куртки большой вороной пистолет.

– Вот, держи, – Атасов рукояткой вперед передал оружие Бандуре, – браунинг «Хайпауэр», обойма на тринадцать патронов. Заряжен. На предохранителе. Тут предохранитель двусторонний, кстати. После вчерашней баньки не спрашиваю, умеешь ли пользоваться… – пистолет легко сменил владельца, – доживешь, типа, до понедельника, оформим разрешение. – Атасов позволил себе кривую улыбку, – теперь так. Заткнитесь и слушайте. Стрелка забита в начале Якутской. Любой здравомыслящий узколобый бандит поедет туда через проспект Комарова, кольцо у кинотеатра «Лейпциг» и улицу Пшеничную. Поэтому, я решил, типа, зайти к ним с тыла или, как сказал бы Протасов, – через задницу.

– Суворов ты, Саня, в натуре, доморощенный…

– Засохни. Потихоньку проедем, типа, глянем, что к чему. – Атасов сверился с часами, – пятнадцать сорок пять.

Они медленно въехали в промрайон, угрюмый, как руины Хиросимы. По бокам дороги потянулись безликие бетонные заборы баз и заводов, то тут, то там прерываемые проржавевшими прямоугольниками ворот. Над огражденными территориями торчали остовы мостовых кранов. Жизни в них было не больше, чем в боевых треножниках марсиан на последних страницах «Войны миров» Герберта Уэллса.

Теперь смотреть в оба! – В руке Атасова тоже появился пистолет, в котором Андрей узнал АПС[19]19
  Автоматический пистолет Стечкина


[Закрыть] – излюбленное оружие советских диверсантов и спецназовцев.

Вокруг было тихо и безлюдно. Ни людей, ни собак, ни птиц. В полном безмолвии промышленного квартала тихое урчание ниссановского мотора, казалось, разносилось за версту.

– Не-не уютно тут ночью, – кисло протянул Армеец.

Это не здесь Ван Дамм в «Киборге»[20]20
  Фантастический фильм режиссера Альберта Пьюна, (1989), в ролях Жан-Клод Ван Дамм, Ральф Меллер, Винсент Клин и др.


[Закрыть] снимался? – Протасов выдал по рулю барабанную дробь.

– Хоть бы собака какая гавкнула, – поддержал разговор Бандура.

– Да вы, типа, заткнетесь!? – зарычал Атасов. А ну, типа, тихо!

Метров через сто улица круто забирала вправо. Неподалеку от поворота на подъездной дорожке, ведущей к глухим воротам какой-то базы, в тени разросшихся кустов замерли кофейные «Жигули».

– «Шестерка», – идентифицировал модель Атасов. Джип медленно поравнялся с «Жигуленком».

– Что бы ей ту-тут делать? – Армеец сжимал «Узи» в руках, не подымая до кромки окна.

– Номера киевские, – протянул Атасов.

– Да ГОС какой-то с этой базы, – Протасов обернулся к Армейцу, – ты мне дверь, в натуре, не прострели…

Тут следует пояснить, что ГОСами Валерий называл всех государственных служащих, за исключением, разве что, сотрудников силовых ведомств. Для тех в арсенале Протасова имелись словечки выразительнее.

– Ага, п-приехал в субботу немного по-поработать, – резко возразил Армеец.

– Ну, ворует человек что-то. Тебе, блин, какое дело?

– Внутрь за-заехать не додумался?

– Стекла тонированы круче, чем у Валеркиного «Патрола», – вмешался Андрей, взвешивая в руке браунинг и думая о том, как поганые полтора килограмма железа, в некоторых ситуациях, увеличивают ваш вес, образно говоря, на добрых полторы тонны.

– Мало ли д-дураков стекла за-затемняет, – ехидно хмыкнул Армеец.

– Но-но, не гони, Эдик! Слышь, Атасов, станем – проверим? – Протасов выжал сцепление и выжидающе посмотрел на Атасова.

– Не останавливайся, – Атасов уже смотрел прямо перед собой, – и перестаньте, типа, шеи выкручивать.

– Думаешь, г-группа поддержки? – Армеец уставился в затылок Протасову.

– Точно. Похоже, типа.

Пока они медленно заворачивали за угол, «Жигули» оставались совершенно безжизненными.

Те же облущенные заборы, те же полинялые ворота. Трава, пробивающаяся через трещины в мостовой. Только теперь дорога плавно уходила налево. Ни номеров домов, ни внятных табличек нигде не наблюдалось.

– Бедные немцы, в натуре, – подал голос Протасов, – Вот так вот попали сюда в сорок первом, после своего Дрездена, и хрен его маму разберет – куда на Сталинград? Куда на Москву? Бардачина – мрак.

– Бедные типа бедные, – машинально согласился Атасов. – Останови-ка тут.

– Эдик, – он повернулся к Армейцу, – вылазь, типа, и в те кусты. Если какая гнида выскочит, ты знаешь, что делать…

Армеец молча кивнул и вывалился из салона. «Патрол» двинулся дальше, тяжело переваливаясь через колдобины. Словно крейсер, идущий по морю в крутую волну.

– Пятнадцать пятьдесят две, – констатировал Атасов, передергивая затвор и устанавливая скобу предохранителя в положение для автоматической стрельбы. Восприняв это как сигнал к действию, Бандура, в свою очередь, снял браунинг с предохранителя. Нервы его натянулись подобно струнам. Но страха он не испытывал. Андрей скорее чувствовал лихорадочное возбуждение, охватывающее перед дракой прирожденных бойцов. Он ощущал Армейца в тылу, крепкие затылки вооруженных до зубов Атасова и Протасова в авангарде и полагал, что одолеть их кому бы то ни было, – кишка тонка. Адольф он, Абдулла, или даже Гриша. Мелькнула кровожадная мысль, что неплохо бы повстречать таким составом, с этим вот арсеналом под рукой, обоих «спортсменов», отутюживших его два дня назад. «Гробари-2, матч-реванш».