Текст книги "Поцелуй ночи"

«Да он вампир-наркоман! – подумала я и нервно засмеялась. – Только этого мне не хватало!»

– Лада?! – раздался изумленный голос Гриши.

Я так задумалась, что даже не заметила, как он подошел.

– Ты весь промок, – заметила я. – Тебе нужно обсушиться!

– Лада? – как попугай повторил он. – Это ты? Я с трудом узнал тебя.

Я видела, что Гриша в шоке. Это меня тут же развеселило. Настроение начало выравниваться.

– Тебе не нравится? – лукаво поинтересовалась я. – Вот решила резко сменить имидж… чисто для настроения.

– Это из-за ссоры с предками, – сделал он такой же вывод, как и Лиза. – Но ты выглядишь фантастически! И такой коричневый цвет волос тебе, как ни странно, идет. А какое интересное платье!

– Может, тебе сначала в туалет? – предложила я. – Хотя бы бумажными полотенцами футболку обсушить. Плечи насквозь мокрые.

– Хорошо, – согласился Гриша, но остался стоять возле столика, не сводя с меня глаз. – Ты просто прелесть! – невпопад добавил он и обворожительно улыбнулся.

Мы пробыли в кафе еще около часа. Гриша взял себе лишь сок. Мы болтали на самые разные темы. Мне было хорошо с ним, к тому же доставляло удовольствие смотреть в его красивые голубые глаза, на милую, иногда смущенную улыбку. И постепенно я успокоилась. Мне казалось, только эта реальность мне подходит: я общаюсь с приятным обаятельным парнем, лишенным неразрешимых проблем и к тому же явно в меня влюбленным. Было легко с ним, и не нужно ничего объяснять, ведь для него я являлась обычной девушкой. И это меня вполне устраивало. Он, видимо, почувствовал изменение моего настроения, и стал общаться более непринужденно и даже с какой-то ноткой интимности, словно мы уже сложившаяся пара. Но и это меня не напрягало. Я устала от затянувшейся тоски и постоянных опасений за свое будущее, хотелось чего-то светлого, позитивного, простого и понятного.

– Дождь прекратился, – заметил Гриша.

– Пошли? – тут же предложила я. – Ты машину где оставил?

– За мостом, на стоянке, – засмеялся он. – Решил, что быстрее пешком.

– То-то ты промок, – сказала я.

– Не очень, – улыбнулся Гриша. – Я успел до ливня забежать в подземный переход, там и переждал пик грозы. Звонил тебе, да связи не было. Ну в грозу это случается. А промок я от… волос, они такие длинные, хвост распустился и пряди болтались по спине, вот футболка и намочилась.

– И чего не подстрижешься? – заметила я. – Удобнее же с короткими!

И тут же подумала, что короткая стрижка придаст ему еще большее сходство с Грегом. Видимо, что-то промелькнуло в моем лице, Гриша взял меня за руку и ласково спросил:

– А тебе этого хочется? Если да, то могу хоть сейчас наголо побриться!

– Зачем же так радикально? – рассмеялась я, но стало приятно от такой решимости выполнять все мои желания. – И не нужно делать то, что тебе не хочется! Нравится с длинными волосами, так и незачем с ними расставаться.

Гриша промолчал и сильно сжал мои пальцы.

– Счет, пожалуйста! – громко сказала я проходившей мимо столика официантке.

И он тут же отпустил мою руку.

Когда мы вышли из кафе, Гриша все-таки настоял на походе в продуктовый магазин.

– Меня напрягает твой пустой холодильник, – заявил он. – Может, пойдем ко мне? Я тебя вкусным ужином накормлю, потом фильм посмотрим или музыку послушаем.

– А потом что? – скептически спросила я.

– Потом спать ляжем, – не смутившись, ответил он.

– А не торопишь ли ты события? – усмехнулась я.

– Лада, ты меня неправильно поняла, – весело произнес он. – В прямом смысле спать… о сексе и речи быть не может. Я же не идиот!

– А-а-а, – неопределенно протянула я. – Но вообще-то я спать лучше у себя лягу. Зачем я квартиру сняла?

– Да вот я тоже думаю, зачем? – расхохотался Гриша. – Могла бы сразу ко мне переехать.

Я вначале опешила от такого предложения, но его смех казался таким беззаботным и заразительным, что я начала смеяться вместе с ним.

Но мое настроение омрачилось, когда мы, нагруженные пакетами с продуктами, приблизились к дому. Я заметила мужчину во всем черном. Он удалялся вглубь двора. Его седые волнистые волосы развевались за плечами от быстрой ходьбы. Я вздрогнула от неконтролируемого ужаса и чуть пакет не выронила. Могла бы поклясться, что вижу Атанаса. Он завернул за угол и скрылся из вида. Мы подошли к подъезду. Я все никак не могла успокоиться. Поставив пакет на скамейку и пробормотав: «Подожди здесь», я быстро пересекла двор и завернула за угол. И замерла. На тротуаре сидела огромная лохматая черная собака. Хозяина поблизости не наблюдалось, и я заметила отсутствие поводка и ошейника. Собака сидела, не шевелясь, и смотрела прямо мне в глаза. И это было жутко.

– Лада, что случилось? – раздалось возле моего уха, но я даже не повернула голову. – Вот это пес! – добавил Гриша странным голосом.

– Пошла вон отсюда! – немного истерично крикнула я, но собака продолжала сидеть и смотреть на меня.

Затем она перевела взгляд на Гришу. Мне показалось, что-то промелькнуло в ее глазах, словно собака была довольна, увидев его.

«А ведь это запросто может быть Атанас, – заметались устрашающие мысли. – Он легко превращается в животных. И чего мне ждать? А вдруг он решил, что я встречаюсь с Гришей? То-то морда такая довольная стала! Но я схожу с ума… Это самая обычная собака, а мне черти что мерещится. И незачем втягивать в мои кошмары такого милого парня. Завтра же уеду из Москвы».

Я резко развернулась и пошла прочь. Гриша хмыкнул и поспешил за мной. Но сделав несколько шагов, я все же обернулась. Собаки и след простыл.

Из блокнота Грега:

 
Хрустальная стена нас разделила.
«Покоюсь с миром», но живу тобой.
И сердца жар поддерживает Лила.
Мне не забыть, не истребить любовь.
Но тихая холодная могила
Приносит сон, стирая образ твой…
 

Утром я отправилась в аэропорт, купила билет на первый попавшийся рейс, это был самолет до Адлера, и улетела, никого не предупредив об этом. Я чувствовала такую внутреннюю усталость, что просто была не в состоянии что-то объяснять ни маме, ни Грише, ни даже Лизе. Я просто хотела исчезнуть. Правда, уже перед посадкой, все-таки одумалась и написала маме СМС, что решила отдохнуть и улетаю с друзьями на юг.

В Адлере я была около трех часов дня. Выйдя в здание аэропорта, огляделась по сторонам. Я чувствовала легкий испуг, что приехала вот так, спонтанно, и даже заранее не позаботилась о жилье. Но ко мне тут же устремились несколько таксистов, предлагая свои услуги. Они чуть не подрались между собой, громко оспаривая право везти меня, куда я пожелаю. В первый миг я растерялась от такого напора и агрессии, потом схватила под руку пожилого полного усатого мужчину, показавшегося мне добродушным и вполне адекватным, и сказала, что еду с ним. Он довольно заулыбался, подхватил мою сумку и на удивление быстро для его полноты устремился на улицу. Мгновенно посадив меня в потрепанные «Жигули», он стремительно отъехал от здания аэропорта. Но скоро притормозил, одарил меня широкой золотозубой улыбкой и осведомился, куда отвезти.

– Я уехала внезапно, – сообщила я, – поэтому заранее о жилье не позаботилась.

– О! Девушка! Это без проблем! – чему-то обрадовался он. – У меня здесь куча родни и все с радостью сдадут вам все, что пожелаете от комнаты до роскошной квартиры.

Я растерялась еще больше. К тому же поняла, что совершенно не хочу жить в шумном многолюдном городе. Моя душа жаждала одиночества. Но за окном проносились машины, шли толпы оживленных отдыхающих, было много детей. Видя, что я молчу, таксист припарковался на обочине и повернулся ко мне.

– Итак, что решили, милая девушка? – ласково поинтересовался он.

– Знаете, мне не хотелось бы останавливаться в городе. Я очень устала от всего, хочу тишины, покоя и чтобы людей мало. Наверное, это нереально?

Таксист сдвинул густые черные брови и призадумался, что-то бормоча себе под нос. Затем вновь заулыбался. Его лицо просветлело, словно он вспомнил о каком-то райском месте.

Затем он с чувством ударил себя по лбу и возбужденно заговорил:

– Вах! Вам нужно в Сухум! Там у меня троюродный дядя. Но квартиру в городе он уже сдал, так ведь вы и не хотите в городе, хотя в Сухуме намного меньше народу, чем в этом муравейнике. Зато у него есть чудный домик прямо на берегу моря. К тому же в десяти километрах от города. И знаете, это вам обойдется даже дешевле, чем здесь. А народу там точно нет. Подходит? – спросил он и широко улыбнулся.

– Сухум? – удивилась я. – Так это же, насколько я помню, Абхазия. А мы в Адлере!

– Вах! – звонко расхохотался он. – Так тут совсем рядом. Я вас мигом домчу, а дядя на границе встретит. Звоню?

– Я даже не знаю, – окончательно растерялась я.

– Думаем, думаем…, – сказал он и притих, глядя на меня. – Там будет вам дешево, – добавил он после паузы. – Не прогадаете! А обратно дядя вас доставит прямо до аэропорта, не сомневайтесь. Когда скажете, тогда и отвезет.

– Ну… хорошо, – наконец согласилась я, решив, что мне терять нечего.

Таксист тут же созвонился со своим дядей. Дом оказался пока свободен. Потом передал мне трубку, и мы обо всем договорились. Цена меня удивила. Это было, и правда, очень дешево, учитывая, что мне предлагали весь дом в мое полное распоряжение. При доме, как мне сообщил дядя, имелся еще и сад.

Таксист довез меня до границы, ее переход оказался чистой формальностью. Меня удивило количество туристов, стремящихся на отдых в Абхазию. Целая вереница машин стояла перед таможенным контролем. Таксист оставил машину и отвел меня к какому-то подтянутому высокому мужчине средних лет. Это и был его дядя. Его звали Ахра. Я прошла контроль без проблем, села в его машину, и мы поехали. Ахра оказался чрезвычайно словоохотливым и болтал, не умолкая всю дорогу. Я и слова не успевала вставить. Но меня это даже устраивало.

Перед тем, как поехать на место, Ахра завернул в Сухуми. Он объяснил это тем, что необходимо закупить продукты для «столь юной хрупкой девушки, а то в доме еды нет, холодильник пуст, а законы гостеприимства не позволяют…». Но как только мы въехали в город, направление речей Ахры тут же изменилось. Я узнала, что Сухуми основан в пятом веке до нашей эры греками, в окрестностях обнаружена стоянка первобытных людей, до 36-ого года говорили «Сухум», потом переименовали на грузинский манер в Сухуми и еще много всевозможных сведений, которые через какое-то время мой мозг просто отказывался воспринимать.

Ахра подкатил к универсаму и, не слушая моих возражений, ринулся туда. Вскоре он появился нагруженный пакетами в сопровождении молодого человека, который поздоровался со мной, зачем-то сообщил, что он троюродный племянник Ахры и они случайно и «так счастливо» встретились в магазине, и одарил белозубой улыбкой. В его руках покоился огромный полосатый арбуз. Племянник сказал, что это «подарок такой очаровательной гостье его дяди». Ахра что-то быстро говорил ему, размахивая пакетами. Они загрузили багажник, молодой человек, все так же сияя улыбкой, распрощался со мной. И мы наконец поехали.

Дом действительно оказался на берегу моря. Это была обычная на вид дача с густым садом. Низкая каменная ограда окружала территорию. Ахра распахнул ворота, загнал машину, разгрузил багажник, мгновенно занеся в дом мою сумку, пакеты с продуктами и арбуз. Затем все мне показал, без конца напоминая, чтобы я звонила при малейшей нужде, и, галантно поцеловав руку, уехал. Я опустилась на диван и сидела какое-то время в оцепенении. Никак не могла прийти в себя. Времени было почти шесть, и я решила выпить чаю, съесть пару бутербродов и лечь спать. А уже с утра на свежую голову устраиваться на новом месте и осматривать окрестности. Я открыла сумку и переоделась в короткий ситцевый сарафан. Затем все-таки решила разложить вещи.

Дом состоял из трех комнат и маленькой кухни. Квадратное большое помещение служило, видимо, гостиной, два других, много меньше – спальнями. Обставлена гостиная была просто и удобно. Диван и кресла, сервант с посудой, тумбочка с телевизором, посередине круглый стол, на нем старые журналы и пустая ваза из коричневой обливной керамики. Пол оказался из покрашенных в бежевый цвет широких досок. В спальнях стояли одинаковые шкафы и широкие деревянные кровати. Я заняла одну из них, разложила в шкафу свои вещи, достала с нижней полки новый комплект белья в фабричной упаковке и застелила кровать. Делала я все механически и просто засыпала на ходу.

Но когда вышла на улицу, то теплый ласковый ветерок с моря, пропитанный запахом соли и водорослей, оживил меня. Я глубоко вдохнула, ощутила примесь какого-то сладкого аромата и улыбнулась, оглядываясь по сторонам. Двор буквально утопал в зелени. Множество плодовых деревьев давали густую тень. Неподалеку от крыльца я увидела очаровательный уголок. Деревянный стол и две скамейки со спинками огораживали шпалеры из коричневых реек, сплошь увитых розами. Темно-зеленые листья заплетали рейки доверху, множество мелких малиновых розочек источали густой сладкий аромат. Я подошла и присела на скамью. И почувствовала себя словно в раю. Тишина, шум моря, крики чаек, аромат цветов, жужжание пчел, отсутствие людей умиротворяли.

«Хорошо, что я заплатила за месяц вперед и договорилась на неопределенный срок, – подумала я. – Могу здесь прожить хоть до конца лета. Зато отдохну от всего и всех, приду в себя».

Я улыбнулась и понюхала начавший раскрываться бутон, висящий справа от моего лица.

В этот момент раздался стук в калитку, но я даже не пошевелилась, подумав, что кто-то ошибся. Но вот раздались шаги, и я недовольно посмотрела на дорожку. По ней робко шла девочка на вид лет десяти с каким-то узелком в руках. Увидев меня, она остановилась и зарделась.

– Иди сюда, – позвала я.

Приблизившись, она смущенно поздоровалась и сообщила, что ее прислал «дядя Ахра». Она поставила на стол узел, торопливо развязала его и достала пластиковую бутылку, наполненную молоком, и тарелку с лепешками, на вид еще горячими. Кроме этого в узелке была какая-то баночка, явно с вареньем.

– Что это? – изумилась я.

– Мы от вас тут… через два дома живем, – сбивчиво заговорила девочка. – Дядя Ахра наш родственник. Он просил… сказал, что вы тут одна, и пока обживетесь… вот горяченького я вам и принесла. Мама лепешки пекла, вот… а это варенье из кизила. Меня Эсма зовут, – тихо добавила она.

– Спасибо огромное! – смутилась я. – А меня Лада…Но Ахра и так продуктов накупил полный холодильник. Да ты садись, Эсма! Поешь со мной.

Я вдруг почувствовала, насколько проголодалась и отломила край лепешки. Девочка присела на край скамьи и улыбнулась.

– Ешь! – настойчиво сказала я.

– Спасибо, но я уже, – ответила Эсма, наблюдая, как я макаю лепешку в варенье. – А, может, вам еще бараньих котлет принести? – вдруг спросила она. – Я мигом сбегаю! Вку-у-усные!

Я глянула в ее округлившиеся черные глаза и невольно прыснула, такой озабоченной она выглядела.

– Что, у меня настолько голодный вид? – заметила я, продолжая улыбаться. – Не волнуйся, лепешки очень сытные. Маме своей передай от меня большое спасибо!

Эсма заулыбалась и заерзала на скамье.

– А что тут у вас вообще имеется? – поинтересовалась я. – Это поселок?

– Да, это дачный поселок, – ответила она. – Тут ничего не имеется, только продуктовый ларек, но там все есть… ну колбаса, сыр, масло, молоко, кока-кола, конфеты… ну если вам надо то и пиво, и вино, и сигареты.

– Я не пью и не курю, – улыбнулась я. – Понятно, почему Ахра закупился в городе чуть ли не на неделю вперед, – пробормотала я. – А фрукты и овощи?

– Так это мы вам можем все давать, если хотите. У нас целый подвал со всем этим.

– Спасибо, буду иметь в виду, – сказала я. – Но я ведь одна и ем мало, так что…

– Все равно вы заходите. Дядя Ахра строго-настрого приказал заботиться о вас. Вы же наша гостья! – важно добавила она и тут же встала. – Я пойду. Мама велела вам не надоедать.

Я не успела ничего сказать, Эсма чуть ли не бегом устремилась по дорожке к выходу. Я доела лепешки, выпила молоко.

«Значит, здесь нет никаких развлечений, – подумала я. – Но это и к лучшему. Буду все дни валяться на пляже, купаться, а вечерами просто бродить по окрестностям. Но какие абхазы гостеприимные! Я слышала об этом, но даже и не представляла до какой степени».

Следующие дней десять я бездельничала. И меня все устраивало. Главное, в голове не осталось никаких мыслей, она была пуста до звона. Наплававшись, я лежала на горячей гальке, перебирала ее, смотрела в морскую даль, слушала крики чаек и не вспоминала ни отца, ни ссору с матерью, ни Гришу, ни жизнь в Москве. Но Грега, конечно, забыть не могла. Хотя мое чувство словно уснуло, и мне казалось, все это происходило давным-давно и будто не в реальности, а в каком-то придуманном мной мире. Кулон с кровью по-прежнему был со мной, но на пляж я его уже не брала.

Мама звонила, но я отвечала односложно, что отлично отдыхаю и всем довольна. А вот Гриша не давал о себе знать. Меня это вначале немного напрягало, ведь он столько раз признавался в чувствах, и я ожидала, что он начнет искать меня. Но потом решила, что он обиделся на мое внезапное исчезновение, ведь я даже СМС ему не отправила.

«Все к лучшему, – рассуждала я. – Он, конечно, милый парень, но все равно у нас ничего бы не вышло. Я люблю Грега, а с Гришей мне просто приятно общаться и ничего более. Хотя… буду честной, он словно аналог моего любимого, некая временная замена. И именно это привлекает меня».

Как-то утром я спала дольше обычного. Выйдя во двор, а было уже около полудня, увидела, что небо ослепительно синее. Я хорошо загорела и не боялась оставаться под прямыми лучами солнца.

«Как сегодня ясно, – подумала я, потягиваясь. – Немедленно на пляж!»

Быстро позавтракав, натянула бикини, накинула сарафанчик, захватила полотенце, журнал и отправилась к морю. Вода выглядела настолько спокойной, что казалась гладким, аквамариновым блюдом с легким серебрением по краям. Я поздоровалась с соседскими мальчишками, загорающими неподалеку, расстелила полотенце и улеглась на спину, устремив взгляд в глубокую синеву. Солнце палило, моя кожа мгновенно нагрелась, но мне это даже нравилось. Я впитывала этот жар всем своим существом, нервная система мгновенно начала расслабляться, и я буквально растекалась по гальке, словно выброшенная на берег медуза. Мне казалось, что тяжесть моей обреченной любви, которую я постоянно носила ледяным камнем в душе, под этими животворными огненными лучами медленно, но неуклонно тает.

Я не заметила, как задремала. Очнулась от легкого холодка, сквозившего по моему лицу. Открыв глаза, увидела какую-то тень, падающую на меня. Я окончательно проснулась и села, вглядываясь. И вздрогнула от неожиданности, рядом со мной опустился на гальку Гриша. Он широко улыбался и явно забавлялся выражением моего лица. Видно было, он только что купался. Его покрасневшие плечи блестели от капелек воды, волосы были мокрыми. Я с изумлением увидела короткую аккуратную стрижку. И это придало ему еще больше сходства с Грегом.

– Приветик! – как ни в чем не бывало сказал он.

– Ты?! Как ты тут оказался? – пробормотала я, с трудом приходя в себя.

Я испытывала противоречивые чувства: досаду, что мое уединение нарушено, но и радость, что оно все же нарушено. Видимо, уже надоело одиночество. и подсознательно хотелось приятной компании. И Гриша для этого подходил как нельзя лучше. Я всегда чувствовала себя с ним легко и непринужденно.

– Еще и волосы подстриг, – заметила я.

– А, надоели! – беззаботно ответил он и улыбнулся.

– Но как ты меня нашел? – продолжила я расспросы, глядя на его широкую улыбку и начиная улыбаться в ответ.

– Пусть это останется моей маленькой тайной, – после паузы ответил он и бросил в меня гальку.

– Ах так! – вскрикнула я и толкнула его. – Тоже мне тайна! Наверняка съездил к моей маме, а она уж доложила в подробностях, где я.

Гриша от моего толчка упал на спину и расхохотался. Я уселась сверху и начала шутливо молотить его кулаками в грудь.

– Вот тебе, вот тебе, – приговаривала я, – не будешь шпионить за мной.

– А нечего было вот так исчезать, – отбивался он. – Могла бы и позвонить!

– Да кто ты такой? – смеялась я. – Вовсе не обязана перед тобой отчитываться.

Гриша вдруг резко перевернул меня на спину и лег сверху. Его горячее тело придавило меня, я не могла даже пошевелиться. Его голубые глаза с сильно расширенными зрачками заглянули, казалось, в самую глубь моей души. Я тут же смутилась и стала серьезной.

– Слезь с меня, – тихо сказала я.

– Не слезу, – также тихо ответил он и приник к моим губам.

Его поцелуй был глубоким и необычайно чувственным. Я невольно ответила. Но тут же пришла в себя, с силой оттолкнула его и побежала к воде. Он ринулся за мной.

Мы долго плавали в серебрящейся прохладе моря, лежали на спинах, взявшись на руки и глядя в синий купол неба, затем возле берега дурачились, шутливо топя друг друга. Я не заметила, как прошло несколько часов. И когда ощутила приступ голода, поняла, что пора домой. Гриша обстоятельно доложил мне, что остановился в Сухуми, снял однокомнатную квартиру в центре города, взял машину напрокат. На ней и приехал в поселок.

– Слушай, а тебе здесь не скучно? – спросил он, когда мы направились к моему дому. – Насколько я могу судить, тут и развлечений-то никаких нет.

– Никаких, – подтвердила я.

– А поехали сегодня в город? Неподалеку от моего дома имеется что-то типа ночного клуба, там вечеринки проходят. Вроде и сегодня что-то есть, точно не помню.

– Поехали! – легко согласилась я. – Только одно условие…

– И какое? – напряженно спросил он.

– Ко мне больше не приставать! И тем более с поцелуями, – строго сказала я. – Забыл? У меня вообще-то парень есть.

– И где он? – дурашливо проговорил Гриша. – Эй, мифический парень Лады! Где ты? Отзовись!

– Прекрати! – оборвала я. – Мне неприятно.

– Мог бы с тобой на море поехать, – ворчливо заметил он. – Ну да ладно, раз тебе так неприятно, то тема закрыта.

Мы пришли ко мне. Гриша быстро изучил дом и сад и заметил, что я неплохо устроилась. Я накрыла на стол во дворе. Мы наскоро перекусили овощным салатом и бутербродами.

– Ну что, поедем? – спросил Гриша, когда я вымыла посуду. – А то дело к вечеру.

– Не знаю, – неуверенно ответила я.

После еды меня потянуло в сон и уже никуда не хотелось.

– Я тебе не нравлюсь ни капельки? – после паузы спросил Гриша и заметно погрустнел.

– Ты снова за свое? Мы же договорились, эта тема закрыта.

– Ну хорошо, хорошо, – миролюбивым тоном сказал он. – А все-таки, Лада, меня так и распирает от любопытства…, – начал он и тут же замолчал, глядя на меня немного виновато.

– Ты о чем? – спросила я и украдкой зевнула.

– Расскажи о своем парне, – вдруг попросил Гриша. – Извини, но меня, и правда, необычайно занимает, что в нем такого особенного, что ты выбрала именно его, да еще и хранишь, насколько я могу судить, ему верность.

– Он единственный в своем роде, – после паузы сказала я. – Не могу тебе всего объяснить…

Я замолчала и начала улыбаться, представив, как рассказываю этому милому парню свою историю и как у него отвисает челюсть. Возможно, он тут же изменит ко мне отношение и убежит с криками: «Спасите! Помогите!». Я так ясно представила эту картинку, что не выдержала и прыснула. Гриша посмотрел на меня с недоумением, но видя, что я с трудом сдерживаю смех, тоже начал улыбаться. Однако причину моего внезапного веселья выяснять не стал.

– Поедем? – предложил он после паузы.

– Хорошо! – решила я и встала. – Сейчас переоденусь. А что там за публика?

– Понятия не имею, – ответил он. – Наверняка отдыхающие.

Когда мы подъехали к клубу, солнце уже начало садиться. Местность окрасилась в красновато-лиловые тона, и мое короткое белое платье выглядело розовым. Вокруг головы я повязала широкую белую ленту. Отросшая челка закрывала мне брови. Я нацепила дешевые пластмассовые клипсы, которые купила в местной лавочке. Большие, белые и круглые они отлично подходили к моему наряду. Увидев афишу, на которой значилось, что сегодня проходит ретро-вечеринка в стиле 60-х, я довольно заулыбалась.

– А ты угадала с нарядом, – заметил Гриша, окинув меня взглядом. – А вот я совсем не в стиле.

Он был в светло-голубых джинсах с живописными прорехами на коленях и черной майке-борцовке.

– Думаю, никто тут дресс-код не соблюдает, – хихикнула я, оглядываясь по сторонам.

Публика выглядела разношерстной, но, как правильно предположил Гриша, в основном, это были отдыхающие. В клубе оказалось довольно уютно, и главное, работали кондиционеры. Гриша занял столик и, не спросив меня, заказал коктейли «Клубничную маргариту» и «Секс на пляже». Я задумчиво посмотрела на плоский бокал с «маргаритой». Раньше я очень любила этот коктейль.

В этот момент закончился трек в стиле хаус, и ди-джей поставил песенку в тему вечеринки.

«Опустела без тебя земля… Как мне несколько часов прожить?…» – услышала я и почувствовала, как защемило сердце.

– Старая песня. Кто это исполняет? – глухо спросила я, с трудом преодолев комок в горле.

– Майя Кристалинская, – ответил Гриша. – Я думал, ты знаешь. Это звезда эстрады шестидесятых. Моя мама обожает эту певицу. И песня «Нежность» на слуху.

– Очень проникновенно поет, – сказала я и отпила из бокала.

Мне захотелось любой ценой хотя бы на время забыть обо всем, что так мучило меня. И я сделала еще глоток. Это закончилось тем, что я напилась. Но и Гриша не знал меры.

Под утро мы вывалились из клуба в совершенно невменяемом состоянии. Мы громко хохотали, повиснув друг на друге, и пытались определить, где стоит машина. Гриша упорно звал меня к себе, но я не менее упорно настаивала на возвращении в свой поселок. Удивляюсь, как он в таком состоянии благополучно довез меня до дома. Бросив машину возле ворот, Гриша помог мне выбраться, затем, к моему изумлению, достал из багажника плетеную бутыль.

– Зачем это? – тупо спросила я и хихикнула.

– Догнаться, – пояснил он. – Сейчас еще по стаканчику! Это отличное домашнее вино.

– С меня хватит, – заплетающимся языком ответила я и пошла к дому.

Гриша не отставал. Мы уселись за столик, огороженный шпалерами с вьющимися розами.

– Тут фонарь был, – вспомнила я.

– Зачем? – спросил он и вытащил пробку из бутылки. – Лучше стаканы принеси.

– И фонарь включу! – упрямо заявила я. – Ты просто не видел. Это так красиво, когда свет падает… ну сквозь листья все эти… и тень на столе… такая ажурная, – попыталась я объяснить.

– Ясно. Тебя спьяну на романтику потянуло, – с легкой издевкой заметил он. – Все вы, девчонки, одинаковы. – И Гриша глотнул из горла бутыли. – И ничего дальше своего носа не видите. Взять хоть тебя! «Люблю, жить не могу», – тоненьким голоском передразнил он. – «И буду век ему верна»… Скончаюсь сейчас от смеха! Дурочка!

– Сам дурак, – беззлобно ответила я. – Злишься, что так любят… не тебя.

– Эх, Лада, – засмеялся он и замотал низко опущенной головой, – знала бы ты, какая ты все-таки глупенькая… Ты же слепа. И ты… будто муха, запуталась в паутине… Дурочка! – повторил он.

Мне не понравился его тон. Несмотря на замутненное сознание, я почувствовала, что Гриша что-то не договаривает и на самом деле он вовсе не так влюблен, как хочет казаться. Сейчас, в состоянии опьянения он открыто насмехался надо мной. Но я отогнала плохие мысли. Мне могло это просто показаться.

– Ты надрался в стельку, – заметила я и икнула. – Пойду, фонарь включу.

– Дался тебе этот романтичный фонарь! Уже светать начинает.

Но я встала и, стараясь не шататься, отправилась к дому. В коридорчике находился выключатель. Но я не успела дойти до двери, меня вдруг начало сильно тошнить. Я забежала за угол дома, и там меня основательно вывернуло. Мне сразу стало легче, и даже в голове прояснило. Я не пошла в дом, а отправилась в летний душ. Долго стояла под струями прохладной воды. Затем завернулась в полотенце и вышла в сад.

Начало светать, я видела розовеющий край неба. Возвращаться к Грише отчего-то расхотелось. Но и оставлять его в одиночестве казалось неудобным. Я медленно обогнула дом и увидела, что Гриша мирно спит на скамье. Бутыль валялась под скамейкой. Вино вытекало, и большая бордовая лужа расплывалась и впитывалась в землю. Глядя на эту темную жидкость, я отчего-то вздрогнула и окончательно протрезвела. Гриша повернулся на спину и громко захрапел. Я сходила в дом, накинула трикотажное платье, взяла подушку. Когда вернулась, он по-прежнему спал. Подложив ему подушку под голову, я вначале сидела на скамье и наблюдала за ним, мучительно размышляя, зачем мы так напились. Мне было стыдно вспоминать медленные танцы и то, как Гриша крепко прижимал меня и периодически целовал в губы. Я понимала, что позволяла ему это из-за сильного опьянения, и все равно не могла себе этого простить.

«Лучше забыть обо всем! – думала я, глядя на его запрокинутое покрасневшее лицо. – Но что он сейчас будет обо мне думать? Может, мне вообще уехать? Как стыдно-то…»

Но мне не хотелось сейчас отвечать на эти вопросы. Голова после буйной ночи гудела.

Я встала и побрела в сад. Решила прогуляться немного по дорожкам, а когда встанет солнце, сбегать к морю и искупаться. Я шла медленно в угол сада. Там был небольшой розарий. Кусты разрослись, их колючие ветки сплелись. Но розы регулярно распускались. Их давно не подрезали, и они спутались в одну сплошную зеленую массу, покрытую самыми разнообразными сортами цветов. Но как раз это мне необычайно нравилось. Ярко-красные розы соседствовали с бордовыми и белыми, рядом желтели пышные соцветия махровых, между ними розовели мелкие бутончики кустовых. В углу возле каменной ограды высился куст жасмина. Под ним находилась деревянная скамья. Я любила сидеть в густой тени в жаркие полдни и вдыхать густой розовый аромат. И сейчас я машинально направилась туда. Приблизившись, замерла от открывшейся картины.

Все разгорающаяся заря подкрасила влажный голубоватый воздух розовым светом. Возле куста жасмина ограда была с дефектом, из нее вывалился верхний, довольно крупный камень. И в выемке сидела Лила в воздушно-белом платье. Она побалтывала ногами и что-то тихо напевала себе под нос. Высокий пышный куст белых роз почти касался ее босых ступней. Фоном этой картине служило светлеющее лазорево-розовое небо. Заря подсвечивала пепельные кудряшки флайка, ложилась на белое лицо живым румянцем. Лила словно меня и не видела. Она играла крупным бутоном белой розы, толкая его ногой и наблюдая, как росинки слетают с него. Солнце поднималось все выше, и фон за спиной Лилы из туманно-розового постепенно превращался в розовато-золотистый.

Я вышла из оцепенения, сердце куда-то ухнуло. Я ощутила все нарастающую боль, вообразив самое плохое и решив, что флайк это вестник. Глубоко вдохнув, взяла себя в руки и приблизилась. Лила перестала качать ногой розу и подняла на меня взгляд. Раньше мне казалось, что глаза флайков лишены зрачков. Но сейчас я видела крохотные черные точки, появившиеся в безмятежной голубой глади ее глаз, и они начали расти. Это выглядело очень неприятно. На ум отчего-то пришло известное высказывание Ницше: «Если долго вглядываться в бездну, бездна начинает вглядываться в тебя. Готов ли ты к этому взгляду? Сомневаюсь».