Текст книги "Его непокорная пара"

Я обхватила себя руками и только наблюдала, боясь шелохнуться.

Ревский заметил. Остановился, прожег взглядом и, казалось, сейчас в его голове проносятся такие забористые ругательства, что мне и представить страшно.

Я даже моргать перестала.

Ревский медленно выдохнул, вернулся в кресло и ответил:

– Это объяснение. Мне не за что извиняться. И ты это прекрасно понимаешь.

Я не стала подтверждать его слова или же спорить.

Решила сойти со скользкой темы. Потому что Артар вновь с силой сжал подлокотники кресла. Кажется, это был его любимый способ сбросить напряжение. И мне даже думать не хотелось – во сколько все это обойдется отелю. Потому что Ревский – здешний хозяин и платит за свои развлечения сам.

– В общем, так. Я сделал тебе предложение. Как будешь готова ответить, заходи. Любой из моих служащих отвезет тебя ко мне. Только скажи.

С этими словами Артар вылетел из кресла так, словно он вовсе и не громадный мужчина недюжинного веса, а тот же нэнги, способный летать. Рванул к двери и скрылся, не прощаясь, не оборачиваясь.

Замок щелкнул второй раз за последние полчаса.

Я понимала, даже не так – чувствовала, что разговор дался Ревскому нелегко. Несколько кресел, превращенных в обломки, тому яркие свидетели. Но мне и самой было непросто. От спазмов заныли спина и шея. Икры тоже свело судорогами. Под лопатками разливалась боль напряжения.

Я прошлась по балкону, пытаясь успокоиться.

Сердце не гремело – оно грохотало, заглушая все звуки вокруг. Даже навязчивый стрекот каких-то насекомых, что не умолкал тут ни днем, ни ночью.

Я вцепилась в перила и всматривалась в морскую гладь.

Волны устремлялись навстречу скалам, гладили их, словно мягкой кошачьей лапкой и время от времени шлепали, как нашкодивших детишек.

Вдалеке растянулась линия горизонта. Белесая, словно портал, что втягивал в себя небо и море или, наоборот, выталкивал их нам навстречу.

Солнце светило будто бы отовсюду. Я не видела его на небе, как в своем северном доме. Где желтый диск можно было лицезреть почти в течение всего дня.

Однако я хорошо чувствовала солнце. Знойные лучи рассыпались по коже. И я нежилась под ними, как ящерка, которой для нормальной работы организма требуется это внешнее тепло.

Нэнги всегда мерзнут. В отличие от других оборотней – горячих, как печка. Когда-то к нам намертво прилипла кличка «хладнокровные». Мужчины нэнги, найдя свою пару, становятся рядом с ней такими же «горячими парнями», как другие оборотни. А женщины… у нас пары вообще нет. Так что мы такие всегда.

Вот почему здесь, на территории бывшего Египта, в пустыне, превращенной в Оазис именно нам лучше всего. Тепло, море, отдых. Чего еще можно пожелать?

Мы не обливаемся потом и не обгораем, как люди и другие виды оборотней.

Плюс само море – гигантский аквариум. Ныряй себе и смотри на диковинных рыб, моллюсков, ракообразных.

Сердце еще гулко стучало.

Я старалась привести мысли в порядок, но они все равно путались, смешивались. Словно яркие узоры в калейдоскопе. Вроде бы есть некий порядок в том, как они там выстраиваются. Но прочесть его смысл сложно.

Артар Ревский. Недавно он четко дал мне понять – чего от меня хочет. А теперь все еще больше запутал. Предложил сделку. Но это было, как выражаются врачи, лишь ближним результатом лечения.

А каков дальний? Что планирует сделать этот мужчина после того как я соглашусь. Генрих получит шанс остаться небитым. Не получить серьезные травмы. А мы с Ревским станцуем на конкурсе.

Вот на чем я, наконец-то, сосредоточилась.

Вот что хотелось бы мне понять.

Каков следующий шаг Ревского?

А еще интересным выглядело то, что Артар не дал мне номер своего сотового, не сказал позвонить и сообщить о решении. Ожидал меня лично. Вернее, не так. Сделал все, чтобы я могла сообщить ему о своем решении только лично.

Бррр… Я не особо хотела с ним снова встречаться. Ревский странно на меня воздействовал. Как большой костер. Опасный и одновременно притягательный в ночную стужу. Вроде бы знаешь, что он может спасти от холода, отпугнуть хищников, дать такой необходимой в кромешной тьме свет. Но также понимаешь, что он может больно ужалить искрами или вовсе выбросить язык пламени и, шутя, слизнуть кусок кожи.

А почему Люда так долго не возвращается? Скоро семь. А в это время здесь резко темнеет. Буквально! Раз – и все, ночь.

Не думаю, что она решила поразвлечься где-то без меня. Тогда почему ее так долго нет?

Глава 3

Артар

Артар остановился возле панорамного окна отеля и, тяжело дыша, оперся рукой в стекло.

Наклонился, переводя дух.

Что она с ним делала, эта нэнги?

Артар Ревский участвовал в не слишком мирных переговорах с человеческим правительством, когда оборотни только-только вышли из тени и делили с людьми власть над планетой.

Президент Земли тогда разве что палец на ядерной кнопке не держал…

Ревский воевал с арабами, чтобы заполучить кусок земли возле моря.

Обезвреживал террористов.

И всегда холодная голова вкупе с математически отточенной рассудительностью помогали ему оставаться спокойным.

А сейчас… сейчас с ним творилось нечто невообразимое.

Артара хорошо плющило. В крови бродила гремучая смесь первобытного, самцового желания и ярости отвергнутого самкой зверя. Ядом жгла вены. И человеческая половина, которая всегда уравновешивала животную, не помогала. Потому что человек – Артар Ревский – тоже был сейчас вне себя. Только уже совсем по другой причине. Ему жутко хотелось себе эту женщину. Себе! Иначе не скажешь.

Это желание душило, буквально, лишало кислорода.

Прижать, показать, что не такой уж он и плохой. Не так ужасен, как она думает. Он может успокоить ее в своих руках, дать ей защиту и опору. Но вместо того, чтобы позволить подойти к себе ближе, Алия щетинилась дикобразом. И Артар чувствовал каждую иглу так, словно они, в самом деле, в него вонзились.

Даже странно! Еще неделю назад он бесился бы на тему необходимости разыграть ничью с главной клана нэнги. Генрих Залесный – слабак по сравнению с Ревским. Как можно его не побить?

Все существо Артара требовало показать слабому сопернику где его место и чего он, в принципе, стоит. Чтобы больше не сунулся! Даже не смел смотреть глаза в глаза! Как равный на равного.

Даже вякать в сторону Артара не решался!

Ревский хлопнул ладонью по стеклу. Оно неприятно задребезжало. Напоминало, что современные материалы, хоть и достаточно крепкие, но для некоторых оборотней – совсем не преграда. Особенно, когда те в таком состоянии…

Самое поганое, что Артар сейчас больше боролся с желанием вернуться к нэнги. А даже точнее – вернуть ее себе. А не со всем остальным. Вот что лилось по венам огнем, обжигая и расплавляя внутренности.

Мужчина и зверь требовали одного. Ее! Себе! И немедленно!

Артар прикрыл веки и постарался немного успокоиться.

Еще не вечер! Завтра они встретятся на танцах. И он покажет Але, что такое настоящий мужчина.

От мысли что будет ее прижимать, держать в руках во время танца, касаться своим телом ее тела… у Артара опять закипела кровь.

Дррр… Еще один шлепок не прошел для стекла даром. Ударопрочное окно выгнулось, вернулось к правильной форме и дребезжало уже куда дольше прежнего.

Артар посильнее стиснул челюсти и собирался уже идти на выход, когда в изголовье лестницы показалась подруга Али.

Высокая, спортивного вида брюнетка – кажется черная нэнги.

Раскосые глаза на чуть вытянутом лице, тонкий нос и губы.

Она выглядела вполне привлекательной, когда рядом не было Али.

Артар усмехнулся, вспомнив человеческую присказку: «У каждой женщины непременно должны быть: маленькое черное платье, сумочка из крокодиловой кожи и страшная подружка, чтобы все это выгуливать».

Когда Аля и ее приятельница шли рядом вопроса о том, кто помогает кому выгуливать свою красоту не возникало ни у кого. Все взгляды сходились на Але. Ревского это отчасти подбешивало. Но отчасти и вызывало гордость. За свою женщину. Свою! Кто бы что теперь ни говорил!

Он так ощущал, он так думал и все в нем говорило за это.

Ревский развернулся к Люде и, стараясь вернуть себе более-менее спокойное выражение лица, позвал:

– Людмила Пермская? Могу я с вами поговорить?

Та приветливо улыбнулась и охотно кивнула.

От нее тянуло тяжелым, пряным запахом вина, слабым, но уже вполне отчетливым перегаром, который Ревский просто ненавидел.

Но Артар стойко все выдержал. Они спустились в холл отеля, условно поделенный на две половины. Для отдыха и для решения туристических вопросов.

Маленькие, юркие лисицы за стойкой ресепшена приветливо поздоровались с хозяином. Артар кивнул им и повел Люду к округлым столикам, в окружении бордовых диванов.

Жестом подозвал официантку – гибкую верпантеру.

– Заказывай что хочешь за счет заведения, – разрешил Люде Ревский.

Та, конечно же, назвала коктейли и заварные пирожные.

Ревский настолько хорошо изучил женщин, что уже сходу мог предсказать: какие напитки и десерты каждой по вкусу. Он и Алю мог просчитать… Но что толку? От этого она не станет ему ближе. Не посмотрит с ласковой улыбкой и не согреет всего изнутри…

Вот же, мать твою! О чем он только сейчас думает? Да и зачем согреваться, когда температура воздуха тут не опускается ниже двадцати трех градусов?

Неужели совсем мозги от страсти оплавились?

Ревский тряхнул головой и сжал виски ладонями, словно пытался поставить башку на место, а мысли собрать в кучку.

– Вам что-нибудь нужно? – обратилась официантка к Артару.

– Воды со льдом!

– Больше ничего?

– Нет.

Ему бы побольше льда.

Когда верпантера ушла выполнять заказ, Артар сложил руки на столе и обратился к Люде.

– Вы хорошо знаете Алию?

– Мы с ней дружим почти сто лет. В прямом смысле слова.

– Расскажите мне о ней.

– Ммм… Что именно вы хотите узнать?

– Все! Все, что вы можете мне рассказать.

– Пожалуйста, конкретизируйте. Работа, личная жизнь, семейная история. Привычки, интересы, хобби…

– Начнем с того, что она любит и перейдем к остальному. Пока рассказываете вся еда и напитки за мой счет.

– Ну-у-у… Тогда вам будет нужна бумажка, чтобы записывать. Или диктофон.

Артар усмехнулся. Его не в первый раз так недооценивали. И сейчас это лишь забавляло, а не бесило до темноты в глазах, как во время диалога с Алей. Вот! Вот его нормальная реакция!

Почему же с Алей он не может чувствовать так?!

Почему малейшее ее неодобрение заставляет буквально подпрыгивать на месте, а вены заполняет чистое бешенство?

Почему так сложно пережить любое ее недоверие, любое ее сомнение?

– Я запомню, – он не посчитал нужным что-то добавить.

А Люда больше не стала спрашивать. В отличие от Али она не сомневалась в Артаре.

Да, мать же твою! Почему, какого лешего, о чем бы он не подумал, все-все, сводится к этой женщине? Когда его мысли снова станут ЕГО мыслями? А не отголосками мыслей о ней? Не отражением ее мыслей о нем?

Почему это его так злило?

Наверное, потому, что Артар был уверен – Аля не думает о нем ни секунды. Она не принимает его. Не хочет его в свою жизнь. В то время как она сама – уже его жизнь!

* * *

Аля

На кемпинг обрушилась ночь. Мгновенно. Как и всегда. Море потемнело. Длинная лунная дорожка вспорола синюю гладь желтоватыми отблесками.

Где-то вдалеке резвились дельфины. Я видела это зрением оборотня, которое с годами лишь улучшалось. Но это лишь у таких как я. Которые родились нэнги, но не сразу ощутили вторую ипостась. Большинство двусущих видели так с рождения.

Люда не возвращалась. Не знаю куда она так надолго запропастилась. Возможно, пила и кутила, отрывалась на полную катушку. Я ведь отказалась ходить с ней по местным злачным местам. И четко дала понять – решение окончательное.

Видимо, Люда решила действовать в одиночку. И я не могла винить ее в этом.

Мы были слишком разные, хотя и дружили уже бог знает сколько лет.

Люда любила внимание, ажиотаж вокруг себя и бурные развлечения. Я предпочитала нечто более спокойное и менее эпатажное.

Я еще немного постояла на балконе, вдыхая свежий морской бриз. От него тянуло солью и специями. Бескрайним простором и влажной свежестью.

Я потянулась и двинулась к выходу из номера.

Ладно. Схожу поужинаю в открытом отельном кафе. Ужин, совмещенный с увеселительной программой. Сегодня обещали мужской конкурс. Полюбуюсь на что способны мужчины-оборотни, когда не бегают за женщинами и не гуляют в зверином обличье. Не охотятся на «самок» или несчастных животных.

Как ни парадоксально, но чем дольше я общалась с двусущими, тем все больше понимала – насколько мы отличаемся. Нам, нэнги не требовалось раздеваться для обращения. Мы не охотились, чтобы звериная часть удовлетворила свои дремучие инстинкты.

Единственное, без чего нам было сложно, почти невозможно прожить – без полета. Драконы словно были лишь для того и созданы, чтобы бороздить лазурную высь, вдыхать разреженный воздух неба и спорить с солнцем, что ярче сияет: наша фантомная чешуя или лучи светила.

Я переоделась в тонкие синие лосины и тунику. Заперла ноутбук в чемодане, как мы всегда делали, покидая номер, и отправилась наружу.

Ладно. Сама отдохну и развлекусь.

Нормальная ситуация для одиночки-туристки.

Не впервой.

На террассе было светло как днем благодаря неоновым лампочкам, которые облепляли каждое дерево, каждый столбик и щедро развешанные высоко над головами гирлянды.

Расставленные вокруг бассейна столики уже ломились от тарелок с едой. Занять ближайшие к сцене мне не светило – их забивали, кажется, еще с утра. Поэтому я спокойно разместилась за одним из свободных.

Пахло шашлыком, запеченными на решетке овощами, блинчиками и еще бог знает чем. Время от времени нос щекотали нотки едва разрезанного арбуза, дыньки, персиков и апельсинов.

Я неспешно сходила к чанам и блюдам с едой, что располагались на двух длинных столах, составленных углом и прятались под навесом.

Набрала себе кусочков арбуза, дыньки. Немного сочного, истекающего пряным соусом шашлыка, овощей, запеченных на решетке. Вечером наедаться – себе в минус.

Хотя многие туристы ни в чем себе не отказывали. Слишком уж соблазнительными были десятки кушаний. Так и хотелось попробовать все. Хотя бы немного.

Вот почему местные врачи лечили последствия переедания чаще, чем солнечные ожоги и тепловые удары.

Оборотни редко обгорали, людей здесь было крайне мало. Зато по части набивать живот и те и другие не знали меры.

Люды нигде не было видно, и я решила ее не искать. Не звонить и не беспокоить. Мало ли? Нашла себе красавца волка или того же верпантеру. А то даже и вербера и развлекается. Как-то не по-товарищески ломать ей весь кайф своими неуместными поисками.

День выдался просто безумный. И было так приятно принять, впустить в себя беспокойную возню малышни возле бассейна. Оклики родителей, разговоры, звуки шагов… Далекую музыку, стрекот насекомых…

Словно жизнь опять стала прежней.

Такой, какой она и была до моей сегодняшней встречи с Артаром Ревским. Которая перевернула все с ног на голову и грозила обрушиться новыми бедами на мою несчастную голову.

Подумай о нечистом – и он появится…

Хорошая пословица. Всегда работает. Зачем я только вспомнила про Ревского?

И, признаться честно, я не думала, что он еще может чем-то удивить. Но… Артару и это удалось в полной мере.

Я словно инстинктивно почувствовала его появление. Даже не знаю как. Не исключено, что аурным драконом. Я еще не знала до конца все его возможности. Как не знали и большинство нэнги. В древности, когда, такие как мы, правили миром и считались богами в Египте, они могли многое из того, что мы не умеем сейчас.

Артар появился со стороны бара, и сразу будто заполнил собой все пространство. Не стало ни людей возле бассейна, ни шкодящей ребятни, ни анаконды-очереди туристов возле столов с едой. Все исчезло. Остался лишь он.

Огромный, мощный и хищный.

Так я его сейчас видела.

Ноздри Ревского раздувались, и он сразу нашел меня взглядом. Первым делом, как вышел из двери. И дальше шел, не глядя никуда, даже под ноги, не прерывая наш зрительный контакт.

Черт! Я поперхнулась и закашлялась. И тут на арене появилось еще одно действующее лицо. До боли знакомое лицо. Люда! Она вышла следом за Ревским и стремительно направилась ко мне. Обогнула Артара по короткой дуге. И пока он медленно пересекал зал, словно ледокол небольшое замерзшее озерцо, Люда уже устраивалась рядом со мной.

По-хозяйски взяла себе немного шашлыка.

Я вскинула бровь.

– Еще принесу! – заверила подруга и вонзила зубы в сочное мясо. Мне же кусок в горло не лез. Я прокашлялась и продолжала наблюдать за Артаром. А он не сводил с меня глаз.

Эта молчаливая борьба взглядов длилась несколько минут. Пока Ревский резко не свернул в сторону, все-таки не приблизившись окончательно.

Я только теперь поняла – куда он направляется. Уж слишком длинный и изогнутый путь выбрал альфа здешних мест.

Ревский нехотя отпустил мой взгляд, крутанулся на пятках и резко прибавил шагу. Вот теперь он двигался как я привыкла. Молниеносно. Слишком молниеносно для такого крупного и мощного существа.

Ревский пристроился за дальним столиком. И тотчас к нему подскочила официантка. Я все еще косилась на Артара. А он опять остановил на мне взгляд. Но когда я снова поперхнулась – на сей раз уже чаем, которым запивала мясо, повернулся к лисице со смешными рыжими кудряшками. Они очень забавно отсвечивали на фоне оранжевой формы здешней прислуги.

Лисица замерла возле столика хозяина и молчаливо ожидала его приказаний.

Я вернулась к шашлыку. Но продолжала ощущать Ревского так, будто он прямо за плечом. Я даже чувствовала его жар. Словно тот мог преодолеть пространство зала, что разделяло наш столик и столик Ревского.

Заметив, что я снова смотрю на нее, причем не без вопроса и недоумения, Люда невинно развела руками.

– Извини. Ревский меня временно экспроприировал. Поэтому я не вернулась в номер.

Вот это номер! Родился каламбур.

Я хлопнула глазами и ощущая, что они уже где-то в районе лба, уточнила:

– Ревский позвал тебя на беседу?

– Да, – проглотив кусок мяса, беспечно сообщила Люда.

– Зачем?

Даже не знаю, что нашло на меня, но в груди кольнуло и стало аж неприятно, что эти двое общались за моей спиной. Я понимала, что это неправильно. Мне вообще не должно быть дела до Ревского и того, что он вытворяет. Но эмоции прибывали как приливные волны. Одна за другой. Одна за другой.

Острые, как местные соусы.

Насыщенные, как морской бриз.

Неприятно кололо между ребрами, в груди что-то сжималось. Я сделала над собой усилие и спросила:

– Чего он хотел от тебя?

– Про тебя спрашивал.

И опять же! Я вообще не должна была отреагировать на этот ответ подруги. Но вдруг неожиданно стало полегче. Нет! Правда! Мне полегчало! Как-то сразу и неожиданно.

Я глубоко вдохнула, расправила плечи, которые оказывается свела и уточнила:

– О чем спрашивал? Нельзя поконкретней?

– Что любишь. Что тебе нравится. Что ненавидишь. Какие предпочитаешь виды отдыха, работы и прочее. В общем все про тебя.

– И ты рассказала?

– Да. А что? Это было тайной? Ты же не думаешь, что у Ревского не нашлось бы других способов собрать подобную информацию? Пусть даже более долгих?

– Не думаю.

Я откинулась на спинку стула и не могла понять – рада я или рассержена. А может и то и другое. Я хранила твердую уверенность, что Ревскому плевать на мои заморочки, привычки и интересы. Сказал: к ноге, и я должна приползи и лаять по команде.

Но он изучал меня. Узнавал. Пытался проникнуть глубже, чем позволяло наше нынешнее общение.

Он действовал так, как действовал бы нормальный, порядочный мужчина.

Хм… Неожиданно и, пожалуй, ошеломляюще.

Я покосилась на Ревского.

Тот сразу же отреагировал. Подобрался на стуле, выпрямился и показал бокал, словно издалека чокался.

Не успела понять – как реагировать, а возле столика нарисовалась все та же лиса официантка. Остроносая девушка с тонкими губами и хитроватым, но милым личиком.

С ее подноса на наш столик перекочевали несколько видов мороженого. Чуть подтаявшего, политого густым темным шоколадом, темно-бордовым вареньем, ягодами. Присыпанного орешками.

Следом официантка поставила перед нами: огромных лобстеров, крабов, раков, запеченных на решетке кальмаров и нежную красную рыбу в фольге. Каждой по блюду.

Поклонилась и молча ушла. Я даже спросить ее ни о чем не успела.

Так вот что означает жест Ревского!

Приятного аппетита.

Я снова покосилась на Артара. Тот кивнул. Мол, поняла правильно.

Я посмотрела на Люду. Та с хрустом принялась отрывать конечности у лобстера.

На мой взгляд только пожала плечами.

– Ну а что ты предлагаешь? Вернуть все это официантке? Чтобы на кухне выкинули хорошую еду? Да бро-ось! Это же ерунда! Ну захотел мужик нас порадовать! Разве ты чем-то за это ему обязана?

– Смотря что он по этому поводу сам думает, – я опять через плечо мазнула взглядом по Артару.

Он все время на меня пялится, что ли? Всякий раз, когда я оборачивалась к Ревскому оказывалось, что он тоже на меня смотрит. Это смущало, будто меня поймали за чем-то неприличным. Вроде подглядывания в мужской бане. Хотя ничего подобного я не делала.

Поэтому я встала, и решила сама себе доказать, что ничего Ревский мне сделать не может.

Под прицелом сотен любопытных глаз я приблизилась к Артару. Он даже не встал, сидел и смотрел снизу вверх. И жестом предложил место напротив себя за столиком.

Но я мотнула головой.

Артар развел руками: мол, ну что ж, было бы предложено.

– Зачем вы все это делаете? Вроде мы договорились на счет конкурса? Чего вы сейчас добиваетесь? Ну узнали, что я люблю есть. Возможно, узнали, как я люблю спать.

При этих словах Артар напрягся и закинул ногу на ногу. Я ждала от него реплики. Но Ревский промолчал, давая мне выговориться по полной.

– Я не понимаю, чего вы хотите.

Вот теперь Ревский усмехнулся:

– Странно. Мне казалось, я сразу озвучил, чего хочу.

Не знаю почему, но краска бросилась мне в лицо. И вовсе не от слов Ревского. А от его взгляда, который так прошелся по телу… Ну даже не знаю, будто я голая и извиваюсь у шеста, как стриптизерша. По-моему, даже там мужики так на женщин не пялились.

– Я имею в виду, что за планы или козни вы мне строите… – безнадежно теряя запал произнесла я.

Ревский развел руками.

– А нечего тут понимать. Я просто хотел сделать тебе приятное.

И вот тут он меня прямо наповал сразил. Чего чего, а подобного от этого шовиниста «ты моя» я совершенно не ожидала.

– Зачем? Зачем вы хотели сделать мне приятное?

– Не знаю. Когда тебе приятно, приятно и мне.

Он ответил почти спокойно, только губы чуть дрогнули и пальцы сжали подлокотники кресла. Я вспомнила, как Артар легким движением ломал крепкую мебель.

– Мне кажется, это какой-то план… Скажите прямо – чего вы добиваетесь! Про «хочу» я уже слышала!

– Хотел сделать тебе приятное. Я явно тебя обидел в первую встречу. А потом напугал. Поэтому я решил немного исправиться.

Я смотрела в красивое лицо Ревского, будто высеченное в скале, и думала: зачем он сейчас это говорит. Есть какая-то цель? Или просто так?

– Я всегда говорю то, что думаю. Это моя фирменная фишка.

Ревский поднялся и спрятал руки в карманы.

Кажется, сжал их в кулаки. Но проверить я не могла.

– И не лукавите? – прищурилась я, зачем-то опять играя с этим хищником. Который стоя буквально казался горой, каменной глыбой, а не человеком.

Да и не был Ревский человеком. Ни одну секунду своей жизни.

Он был слишком большим, слишком напористым и слишком много места занимал сейчас в моей жизни. Во всех смыслах этого слова. Включая даже мои мысли.

А не только странное ощущение, от которого я не могла избавиться, не могла приглушить или даже отвлечься… Будто, когда Артар Ревский поблизости, в моем мире не остается места ни для кого и ни для чего больше. Все занимает лишь он один…

– Нет. Не лукавлю. Это тоже моя фишка.

– Зачем вам пытаться понравиться мне? Я не понимаю! В первую встречу вы заявили, что заберете меня. Так или иначе. И если у меня нет выхода…

Я запнулась, потому что Ревский склонился ко мне. Взял мою голову за подбородок и на секунду мир вокруг прорезался из странного, невнятного марева. Я поняла – на нас все глазеют! Зеваки следят, изучают, обсуждают. Подростки у бассейна перестали шалить, собрались в кучку и перешептываются.

Смущенные туристки косятся и роняют взгляд в тарелку, делая вид, что едят…

И жест Ревского – слишком интимный, почти вызывающий, заметили все.

– Ты говоришь со мной! Остальные не имеют значения! – будто прочел мои мысли Ревский. И сразу сделал неважным все, что происходило вокруг нас. Как ему это удалось? Да черт его знает, этого громадного вербера… – А теперь давай так. Да! Когда я это все говорил, так я и думал. А теперь я думаю иначе.

– Почему? – выдохнула я, с трудом проталкивая воздух в легкие.

На секунду почудилось, что Артар Ревский вдруг показал мне свою уязвимость. Или зависимость. Не знаю, как выразиться. Но это стало настолько ошеломляющим открытием, что я ненадолго утратила дар речи.

Только смотрела на Ревского и молчала.

Казалось: звуки и слова неожиданно утратили смысл. Секунды повисли в пустоте времени.

Были только его глаза, удивительно чистые, похожие на два ярких сапфира. И его жар, который, как бы я ни старалась, пробирался под кожу. И мое тело принимало его, брало и не желало слушать возражения разума.

– Мне объяснили… – нехотя признался Ревский, будто опять позволял мне увидеть собственную слабость. Я приподняла брови.

– Кто?

– Ренат, мой бета. Я вас познакомлю. Сегодня.

– Извините, но я не планирую проводить с вами вечер! – выпалила я на едином дыхании.

Ревский усмехнулся и парировал:

– Не планируешь, но проведешь. Даю тебе слово. Даже сделал бы ставку.

– Заставите? – я прищурилась и посмотрела на вербера с вызовом.

Он резко убрал руку, что держала мой подбородок. И вроде бы налитый зноем южный воздух прошелся по коже холодом. Настолько горячим было прикосновение Ревского. И настолько силен оказался контраст. Я отшатнулась от него, словно отвоевывая у Артара собственное личное пространство. Но лучше не стало. Ревский сделал шаг вперед, мгновенно вернув нам прежнюю диспозицию и пояснил:

– Я буду выступать в мужском состязании. Для тебя. Не думаю, что ты упустишь такую возможность надо мной посмеяться!

В его голосе вновь смешалось рычание дикого зверя и металл, присущий разозленному человеку.

Будто обе сущности Артара сейчас находились в полной гармонии с собой, но не с ситуацией.

– Ну что? Я прав? – оскалился Ревский, больше не скрывая своей досады.

Я только кивнула.

– Посмотрю!

– А еду… можешь либо насладиться. Либо выбросить. Это ведь ничего не решает? Не так ли?

Я сглотнула, понимая, что он опять меня прочитал.

– Ты не избавишься от моего внимания и своих мыслей обо мне. Не избавишься от подозрений, что я как-то дальше буду тебя преследовать. Не избавишься от моего присутствия. Я не уйду. Съешь ты то, что я тебе подарил или же выбросишь. Я не исчезну с твоего горизонта!

Он настолько подавлял интонациями, голосом – хрипловатым, но все равно мелодичным басом, что я просто опешила. Только машинально сжимала и разжимала кулаки, как недавно делал сам Ревский.

Воздух, казалось резко стал колким, суховатым и каким-то неприятным. Так и царапал горло при каждом вдохе.

– Кажется, опять я тебя напугал? – догадался Артар и голос его зазвучал мягко, практически нежно. И от этой резкой перемены я снова совсем растерялась. Еще недавно Ревский словно рубил словами, рассекал все на своем пути… А теперь… теперь он ими гладил. И я опять не могла найти слов, просто найтись, чтобы что-то сказать или сделать.

Горячая ладонь Ревского медленно провела по моему плечу. Не по-хозяйски и не властно. Плавно и ласково. Так гладят ребенка, когда тот напуган. Осторожно и одновременно настойчиво. Чтобы малыш понял: его берегут, им дорожат и поддерживают.

Артар улыбнулся уголками губ и глаза его вдруг просияли. Совсем не так, как еще недавно, когда он будто планировал сделать из меня десерт. В постели.

Взгляд Ревского лучился теплом.

– Не бойся. Я ничего тебе не сделаю. Наши повара, правда, старались исключительно для тебя. Так что попробуй. Может тебе понравится. Это ведь ничего не изменит.

Я постаралась прекратить бешено моргать. Сглотнула ком в горле и произнесла насколько могла спокойно:

– Поблагодарите поваров за старания.

– Хорошо.

С минуту мы продолжали просто стоять. Я не знала куда деться от Ревского, его взгляда, который теперь ласкал и гладил без единого движения хозяина. А Артар предпочел отдать бразды правления мне. И я окончательно опешила. Как скакун, которого отчаянно шпорили, поддергивали узду так, что у коня искры из глаз сыпались и… вдруг отпустили на волю… Сняли седло, уздечку…

Он смотрит на хозяина и понимает, что шпорили и взнуздывали его не просто так, а лишь потому, что того требовала ситуация. На дороге или на поле боя.

А теперь ему дали волю лишь потому, что, действительно, заботятся…

Не зная, как быть, я просто развернулась и двинулась к Люде, которая приканчивала лобстера.

Вначале казалось, я иду под прицелом сотней снайперов. Настолько осязаемым, навязчивым, откровенным было внимание окружающих.

Но вдруг все вернулись к своим делам: тарелкам, детям, общению. Я посмотрела на Ревского. Он развел руками и вернулся на свое место.

Да. Он умел привести толпу в чувство. Подчинить без единого слова. И я это отлично прочувствовала.

* * *

– Довела мужика? – изогнула бровь Люда.

Я покачала головой.

– Ты на чьей вообще стороне?

– Я на стороне слабого! То есть Артара!

– Это он-то слабый? – я собиралась сесть, да так и застыла возле нашего столика.

Воззрилась на подругу самым своим возмущенным, прожигающим насквозь взглядом. Но Люда отреагировала также, как реагирует английский дворецкий на свирепый ураган за окнами. Даже если тот уже снес эти окна и вынес всю мебель на улицу.

«Ураган, сэр!»

– Ты сядь, перекуси…

Люда словно надо мной издевалась.

Но я все же опустилась в кресло. Потому что окружающие нас оборотни и люди опять начали коситься. Артар явно давал им невербально понять, что это не совсем безопасно в данном случае. Однако самые дерзкие или самые бессмертные все равно пытались бросить быстрый взгляд. А потом сделать вид, что ничего не было.

Я села и решила выместить эмоции хотя бы на омаре. Тем более, выглядел он более чем привлекательно.

Когда я отхрустела конечностями бедного морского чудовища, и принялась жевать нежное мясо, Люда опять взяла слово.

– Слушай. Он сильный. Он альфа. Но его от тебя так плющит. Он прямо не знает, что делать, чтобы ты его хоть капельку оценила. Обратила внимание. Вот записался на конкурс. Ты можешь себе представить, чтобы держатель поселения, альфа и глава клана отплясывал на публику как последний дебил?