Текст книги "Его непокорная пара"

– Если честно – нет… – на секунду оторвавшись от лакомства, ответила я.

– Вот видишь!

– А то, что он заявил: либо выметайтесь из отеля, либо станешь моей послушной подстилкой, тебя никак не тревожит? Хотя, почему это должно тебя обижать! Это же меня мысленно сделали подстилкой!

Я возмущенно зыркнула в сторону Артара. Тот только нахмурился и глотнул немного вина.

– Я твою реакцию понимаю. Но и ты пойми его. Сколько ему лет?

– Не знаю.

– А вот я поинтересовалась. Артару Ревскому шестьсот лет. Ты хотя бы понимаешь, что он жил во времена, когда женщин именно так и забирали себе?

– Он живет и в наши времена.

– Ну дак у него не было пары!

Я собиралась возразить. Когда на высоком постаменте сцены, что располагалась поодаль от нас, за бассейном, появился ведущий.

* * *

Артар

Артар Ревский впервые в жизни чувствовал себя зажатым в прокрустово ложе собственных желаний и порывов. Они реально сжимали в тиски. Давили на виски ошалелым пульсом, стоило лишь подумать об Але. А уж когда она приближалась… Тут давило все. Брюки давили из-за изменившейся геометрии тела. Инстинкты давили – возьми же ее, хватит мучиться! Скоро начнется спермотоксикоз! Эмоции давили. Плющили. Так хотелось немного ее ласки… Мать твою! Как же хотелось! Нежного касания рук, хотя бы одного небрежного поглаживания. Подобно тому, как хозяин хвалит собаку за службу.

Он был ее цепным зверем, жаждущим хотя бы мизерной похвалы. Хотя бы малейшей надежды на то, что его наконец-то оценят. Одобрят хотя бы ласковым взглядом.

И ничего этого он не видел.

Поэтому яростная злость давила следующей. Растекалась по венам неистовым жаром. Била в голову до темноты в глазах.

Какого, мать твою! Почему она все ЭТО с ним делает?! Зачем?!!

Артар наблюдал как Аля разговаривает с Людой и понимал, что речь идет именно о нем. Как бы ему хотелось услышать о чем щебечут эти две пташки. Со сверкающей аурной чешуей и красивым узором рогов на голове.

Впрочем, вскоре Ревского отвлекли.

Ведущий – первый гамма Артара – Тимофей Германов – вышел на помост сцены и объявил начало конкурса.

Крупный, немного слишком грузный Тимофей был старше Артара века на два. И когда-то служил бетой у отца Ревского. Но затем спустился ступенью ниже. После того как проиграл в бою за место беты Ренату.

Не злился и не переживал.

Оборотни чтили закон сильнейшего. Понимали – в руководстве племени необходимы самые-самые. Самые мощные, самые быстрые и самые умные. В идеале – еще и самые обаятельные. Потому что сейчас на мировом ринге коммерции требовалось больше хитрости, обаяния и верткости, нежели силы, скорости и ума.

Это раньше нужно было первым завалить в лесу добычу. Оказаться ловчее остальных, быстрее их и сильнее. Дабы защитить свой трофей.

А теперь… теперь ловкость тела заменили изворотливостью разума. Силу мышц – могуществом денег и связей. А скорость реакции – быстротой торга.

Оборотни никогда не стремились прыгнуть выше головы.

Сегодня Артар удивил Тимофея, когда заявился на конкурс. Гамма аж с минуту пялился на вожака глазами, размером с блюдца. Но возражать не стал. Чтил субординацию.

Раз вожак решил выставить себя на посмешище – его право. Видимо, есть причина. Достаточная, чтобы так поступить.

– А теперь! То, чего все мы ждали! Надеялись и верили! – Тимофей умел подогреть публику. Зрители сразу напряглись. По площадке возле отеля поплыла звенящая тишина.

– Наши мужчины – оборотни и люди – попытаются доказать женщинам, которые сразили их в стриптиз-клубе и заткнули за пояс местных танцовщиц, что и они тоже не лыком шиты. Ну кто чем шит мы скоро увидим. А теперь участники…

Тимофей начал представлять тех, кто захотел станцевать в мужском конкурсе. Как и велел ему Артар, начал не с вожака и объявил его где-то посередине. Демонстративно не делая поблажек, но и не отправляя в «конец очереди».

Когда имя Ревского прогремело из всех динамиков, тишина наполнилась шепотками, а порой – и звонкими возгласами. На держателя здешних мест, что спокойно двинулся на подиум, дабы занять свое место в толпе волков, лис, верпантер, верберов и даже пары человек, смотрели с таким удивлением… Артар этого ожидал. Даже просчитывал заранее. Поэтому спокойно вышел вперед, из общей линейки будущих «звезд танцпола».

– Свое выступление я посвящаю одной женщине. Единственной, что меня отвергла.

Больше он ничего не сказал. Потому что Аля так и замерла, вся сжалась. Было ясно – не хочет, боится, что сейчас прозвучит и ее имя. Но Артар делал все это не ради публики, не для того, чтобы его уважали или в очередной раз сочли загадочным, но шикарным альфа-самцом. Он делал все это исключительно для нее.

Она знала, к кому обращался Ревский. И больше никто. Вот так правильно. Так честно и справедливо.

Аля медленно отмерла, когда Артар завершил фразу и спокойно вернулся на свое место, не проронив больше ни звука.

Шепотки пробегали по площадке. Всем было интересно – кто же так зацепил Артара Ревского, который прежде менял женщин, как только захочется. Но громко никто не высказывался. Все понимали, что избранница альфы где-то тут. Ведь он выступает для нее.

Кто-то подозревал Алю, ведь они с Артаром устроили грандиозное шоу перед ужином. Одним своим общением затмили ненадолго любой стриптиз.

Но наверняка не знал никто. А подозрения – штука такая. Пока не подтвердятся, уверенности ни на грош. И Артар не давал никому никакой уверенности.

Он мог интересоваться Алей и кем-то еще, другим, кто отверг его ранее. Он – альфа-самец. И пока официально не объявил, что встретил пару, он мог встречаться хоть с десятью, хоть с сотней. Насколько позволит здоровье. И ухаживать тоже вполне мог за многими. Даже так настойчиво, как за Алей. Ведь альфы не терпят отказа и любой поймет Ревского, который не отступается, осаждает свою «жертву».

Одновременно демарш Артара мог означать «эта женщина пока интересует меня, поэтому всем отойти». Так что никто на террасе точно не знал – для кого танцует Ревский. Никто. Кроме Али.

И это Артар тоже делал для нее. Для нее, черти забери! Для нее одной! Потому что Аля смотрела затравленным зверьком при одном упоминании об их отношениях. Поэтому Ревский повременил с объявлением, что встретил истинную. Хотя еще недавно был уверен – как только найдет ее – сразу всем скажет. Она – моя. Не сметь трогать. Не сметь даже смотреть в ее сторону.

Она меняла Ревского при этом ничего не делая и не меняя своего к нему отношения. И, вот, пожалуй, последнее было самым жестким и невыносимым… Но приходилось терпеть. Сцеплять зубы и помалкивать. Опять… ради нее.

Когда все участники были названы, Тимофей продолжил свое триумфальное объявление:

– В отличие от женского, мужской конкурс состоит из нескольких туров. Наши красавцы должны показать себя не только умелыми танцорами, но и очень выносливыми. Вы же понимаете, что выносливость для мужчины крайне важна…

По площадке прокатились хиханьки-хаханьки. Некоторые женщины смутились, другие закивали.

Позволив публике вдоволь навеселиться, Тимофей громко объявил:

– А теперь… Танцы!

И грянула музыка.

Артар зыркнул на окружавших его оборотней – и те отодвинулись на почтительное расстояние. Впрочем, на сцене и так было достаточно места. Каждый нашел себе пятачок по вкусу.

Артар вспомнил все, что усвоил на уроках танцев, и, поймав ритм, начал. Последний взгляд на Алию как бы говорил: «Все для тебя! Наслаждайся!»

И, как ни странно, еще никогда он так не волновался во время выступлений на публике. Даже когда говорил то, что мало кому понравится. Сейчас Артар не переживал из-за зевак, которые увидят, что он, держатель и прочее, прочее, выставил себя на конкурс.

Он внезапно понял, что переживает только из-за одного… Как воспримет его танец Алия.

Она явно разбиралась в деле. Определенно где-то училась и понимает толк в пластике.

Пульс резко припустил, в ушах зашумела кровь, а уверенные, четкие движения сбились. Появились торопливость и суматошность.

Ноги начали путаться, руки вдруг стали мешать.

Все работало не так, неправильно. Словно механизм, где одни части начали слишком спешить, другие же, наоборот – здорово отставать. И все производство сразу разладилось.

Такое привычное для Артара, знакомое собственное тело совершенно разладилось. Потому, что сломалось и разладилось что-то внутри. Исчезла непоколебимая уверенность в себе: в каждом решении и жесте. Куда-то враз пропало незыблемое, глубокое спокойствие, всегда присущее Артару Ревскому. Даже в кровавых схватках он не терял концентрации и внутреннего контроля.

Гармония с самим собой неожиданно тоже пропала. А вместе с ней и физическая гармония тела. И все это немедленно сделало свое дело.

Артар сорвался с движения и смачно упал пятой точкой на пол.

Публика ахнула. Соседние танцоры на секунду перестали двигаться. Или Артару так показалось?

Ревский поднялся на ноги легким движением, развел руками и посмотрел на Алию. Кажется, ее больше впечатлило его падение, чем все остальное, что делал Ревский. Включая угощение, на которое его повара потратили несколько часов. А сам Артар наизнанку вывернулся, чтобы достать нужные ингредиенты.

Поэтому Ревский решил усилить эффект.

– Волнуюсь, как воспримет мой танец та женщина… Прямо как перед первым свиданием.

Сказал честно, как на духу…

Буквально – вывернул все нутро…

Она приподняла брови и Артар увидел в глазах Алии новое выражение. Захотелось запомнить его, врезать в память.

Потому что впервые она смотрела на него без настороженности и, похоже, даже немного раскрылась.

Артар улыбнулся – не сдержал улыбку, губы сами собой растянулись. И приступил к танцу с того места, на котором прервался…

Только теперь это было… нечто близкое к полету… Вдохновению, что ли…

Артар всегда танцевал технично, используя выученные «па» словно удары в схватке. Четко, вовремя, выверяя до миллиметра…

А сейчас… Он впервые ощущал в танце то, чего никогда прежде не чувствовал.

Будто тело стало намного легче. Руки превратились в крылья, а ноги сами отрывались от земли.

Артар понимал, что с ним происходит. Она смотрела. Без осуждения или раздражения. Без привычного уже предубеждения.

Она украдкой улыбалась. Ревский ловил ее быстрые, едва заметные улыбки, как ловит каждую каплю дождя иссохший без воды путник…

И от этого тело Артара само выполняло «па», а на лице так и застыла глупая улыбка. Словно прибили ее, мать твою!

Кажется, его проблемы только начинались.

Не Аля принадлежала Артару. Все было с точностью до наоборот. Он принадлежал ей. Целиком и полностью.

Обеими сущностями.

* * *

Аля

Я была уверена, что участие в конкурсе для Артара – нечто вроде очередного выступления альфа-самца. Эдакое заявление на всю планету: мол, я лучший во всем, даже не пытайтесь меня превзойти.

И вдруг он… упал на довольно простом движении. Ну может и не совсем простом, все-таки элемент брейка. Но… вполне себе классическом. И при силе Артара, его ловкости и техничности, вроде бы для него совершенно несложном.

А потом… потом случилось нечто совсем изрядное. Артар Ревский вдруг посмотрел на меня, будто мы остались только вдвоем. Никого больше нет на площадке перед отелем. Ни зрителей за столиками, ни ведущего, ни даже Люды, которая неотрывно следила за вербером.

И сказал, что волнуется из-за меня…

Не знаю… Я бы тоже приняла это за браваду. Но выглядел он так… искренне… Неужели Артар Ревский вдруг позволил мне увидеть его уязвимость? Его слабое место? И не только мне – по сути-то всем!

Я ошарашенно захлопала ресницами, провожая Артара взглядом на его прежнее место на сцене. И неотрывно следила за его танцем дальше.

Я просто не могла уйти.

Хотя минуту назад это было вполне возможно. Даже не так – я собиралась выждать еще минут пятнадцать, ради уважения к держателю территории, и удалиться. Но после падения Артара и его слов, я словно прилипла к месту.

Смотрела на Ревского не отрываясь.

Если в этом был его план – то этот план отлично сработал.

Танцевал Артар своеобразно. Это было нечто среднее между брейком и крампом. Однозначно брутальное, пластичное и одновременно хищное.

Он словно показывал, что может в два счета любому начистить морду четкими, отточенными движениями. А затем без перехода уходил в акробатику, крутясь то на руках, то на голове. То исполняя сложные сальто почти из программы современной гимнастики.

Тело Ревского было создано и для танцев и для битвы. И все это отлично видели. Поэтому смеяться над тем, что Артар танцует на публику ни у кого не возникало желания не потому, что его боялись, а потому, что он завораживал и заставлять уважать себя даже так, в толпе танцоров на конкурсе.

Свободная черная футболка Ревского натянулась, и я хорошо видела мощные мускулы. Теперь они бугрились, перекатывались. Таких бицепсов я еще не встречала! Даже у штангистов. Свободные спортивные штаны время от времени очерчивали крепкие, круглые ягодицы вербера. Он, действительно, был шикарен. Тут не поспоришь.

А тут еще Люда с ее своеобразным, неисчерпаемым юмором, плавно переходящим в альковные намеки.

– Смотри, как мужик для тебя старается! А? А какой выносливый? Вон, погляди на ту кучку неудачников и слабаков! А еще оборотни, называется! Слабаки!

Люда беззастенчиво ткнула пальцем в толпу танцоров, которые передыхали, бродя возле сцены, в тщетной попытке восстановить дыхание.

Артар не остановился ни на секунду! Продолжал выделывать кульбиты. Продолжал перетекать из движения в движение.

Он даже не пытался замедлиться! И я видела, что дыхание у Ревского ни разу не сбилось!

– А представь, что такой же выносливый он и в постели! – не смущалась Люда тем, что обсуждает малознакомого вербера, да еще и держателя здешних мест. Который совсем недавно готов был вышвырнуть нас на улицу со всем нашим нехитрым туристическим скарбом.

Но Люда умела забывать вещи, которые не вписывались в ее нынешнюю жизненную позицию. Чем-то Артар ей потрафил, чем-то зацепил ее во время общения. И подруга радостно выбросила из головы его все его прежние угрозы.

В отличие от меня. Я помнила все! Включая то, что этот мужчина собирался купить меня, как дешевую шлюху. А когда не вышло, вдруг изменил тактику. Но это вовсе не значит, что он стал меня больше ценить. Просто кто-то вовремя втолковал Артару, что заполучить тушку Алии в свой дом и даже в постель не то же самое, что заполучить ее как свою женщину… Бревном умеет быть каждая из нас. Как выразилась сама Люда однажды. А потом поправила: бить наглых козлов и быть бревном в постели, если не хочешь ублажить мужика.

– Вот ты только подумай. В его руках ты будешь словно пушинка. И он сможет этим с тобой заниматься… – Люда посмотрела на часы. – Как минимум два часа!

Я ахнула. Даже не думала, что уже прошло столько времени. Все-таки Артар сдержал обещание. Сказал «останешься» – и я осталась.

…Танцоры выбывали. Ведущий скрупулезно помечал в своем смартфоне какой и когда перестал конкурировать. И усталые мужчины присоединялись к прохаживающимся, чтобы немного привести в норму дыхание и сердцебиение.

Некоторые уже разместились за стульями, возле сцены. Все ждали, когда сдастся последний участник.

На сцене оставался Артар – а как же без него! Верпантера, который конкурировал с держателем здешних мест в брейке. Лис, который танцевал что-то вроде хип-хопа. Весьма, кстати, неплохо. И еще один вербер со старым-добрым, никогда не умирающим танцем робота.

Казалось – ему проще всего. Я бы поставила на этого медлительного техничного «бота». Но уже спустя еще полтора часа стало ясно – Артар не просто так альфа и глава клана. На сцене остался лишь он. Один. И он продолжал танцевать.

Не халтурил – вдруг уходил в нижний брейк, крутился, все быстрее и быстрее, по воле музыки и – раз, в легком сальто прокручивался над сценой. Выполнял крамповые, угрожающие движения, больше похожие на удары по воздуху, легко вставал на руки и снова исполнял брейк.

Без дураков. Без попытки облегчить себе жизнь. Без попытки оставить пластичные и резкие махи, избегая сложных трюков.

И все видели – он может. Ревский мог. Поэтому так и делал.

Публика замерла, на площадке совсем стихло. Настолько, что даже шелест ветра в кронах деревьев прорезался сквозь музыку.

– Видала? – хихикала Люда. – Вот ты довела мужика! Нельзя же так его перевозбуждать! Он сейчас будет до ночи танцевать, чтобы энергию сбросить.

Я не могла не хихикнуть. Артар заметил. Он вообще почти не спускал с меня глаз. Словно я его точка. Как для балерины – точка, за которую цепляешься взглядом, чтобы не упасть, пока крутишь фуэте.

Вербер чуть сбился с ритма. Похоже, моя реакция его озадачила. И это почему-то заставило меня еще внимательней смотреть на сцену.

Когда нас окутала ранняя южная ночь, и фонари начали светить еще ярче, вспарывая синеву сумерек белыми лентами света, ведущий похлопал в ладоши. И Артар остановился.

Дышал он, правда, тяжело. Но не настолько, как другие участники. Поэтому просто замер, глядя только на меня.

Тем временем, ведущий пробасил на всю площадку.

– Как и ожидалось, победил наш Альфа – Артар Ревский. Но еще перед самым конкурсом, он сказал, что снимает свою кандидатуру с претендентов на приз. Так, что победителем стал Эльвир Гаженов!

Верпантера с брейком. Следовало ожидать.

Артар легко спрыгнул со сцены, и пока ведущий перечислял остальную десятку лучших, медленно двинулся в мою сторону.

Я запаниковала. Не знаю почему – захотелось сбежать. И одновременно остаться на месте. Потому что жутко хотелось понять – что же он такое эдакое задумал. Люда хихикала и косилась то на меня, а то на Артара.

Ну да! Ей легче! Она тут всего лишь наблюдатель. А заодно – и стукач! Это же надо было выложить все мои секреты Ревскому!

Предательница!

Артар устремился прямиком к нашему столику. Возможно, присутствующие этого и не понимали – мы с Людой сидели, что называется «на галерке» и прежде чем добраться до нас, Ревскому предстояло здорово попетлять между другими столиками, заполненными отдыхающими.

Но я четко видела, куда устремил стопы альфа. Да и направление его взгляда не позволяло подумать иначе.

И с каждым его шагом мое сердце колотилось все быстрее, мурашки так и маршировали по спине, словно солдаты по плацу. Я шелохнуться не могла. Так и остекленела. Не в силах прервать зрительный контакт с Артаром. Который не моргал, не позволял мне посмотреть куда-то еще. Хотя я и понятия не имела – как ему вообще это удается. Ревский опять медленно, но верно заполнял собой все пространство. Я чувствовала себя в ловушке и одновременно под охраной. В эдаком бомбоубежище, где не страшно пережить даже взрыв ядерной бомбы. Но которое внезапно ограничивает твой мир до собственного масштаба и свободы вдруг сразу становится меньше. Артар одним своим видом лишал меня ощущения свободы и одновременно дарил другое – ощущение полной, безоговорочной защиты.

До встречи с Ревским я никогда подобного не испытывала.

И сейчас совершенно терялась… Просто не знала, как на все это реагировать.

Когда до нашего столика Артару оставалось всего несколько шагов, он притормозил. На мгновение замер, шумно вдыхая воздух. Я видела, как вздымается грудь Ревского и ощущала пряный запах его пота. Футболка Артара в некоторых местах промокла насквозь. И вот что удивительно! Обычно я не выносила запаха мужского пота! Даже своих мужей, даже сыновей! Но сейчас я не чувствовала отвращения, не хотела зажать нос. Мужской, не слишком сильный, похожий на отдушку специй запах Артара казался мне отчасти даже приятным… Во всяком случае, однозначно не отвратительным.

Да ладно! Я сама себе поразилась. Ревский что-то такое прочел на моем лице. Вдруг улыбнулся – немного хищно, и все же несколько иначе чем прежде. Глаза Артара просияли каким-то особенным теплым светом. Ревский кивнул, и отдал мне честь.

В эту минуту почудилось – мир остановился. Застыл, как древние жуки в янтаре – чье мгновение полета или посадки растянулось на века.

Секунды повисли в воздухе как капли воды в невесомости.

Потому что не было времени сейчас также, как нет в невесомости притяжения.

Потому что притяжение сохранялась лишь между мной и Артаром. Невесомое, невидимое, но такое мощное, что и я замерла вслед за вербером. Забыла о взглядах вокруг, забыла о том, что творится на террасе. «Ты говоришь со мной. Остальные не имеют значения»… Пронеслось в голове.

Я выпрямилась и ждала, сама не зная чего.

Артар еще раз отдал мне честь. Серьезно так, прямо как генералу.

А затем спокойно обогнул наш столик и устремился дальше.

Я поняла, что стала эпицентром всеобщего внимания. На меня пялились, меня обсуждали. Но тихо, деликатно и осторожно. Потому что мне отдал честь сам Артар Ревский. Причем, дважды. Словно подтверждал, что вначале не ошибся и не позерствовал.

Было неютно, но одновременно и приятно.

Кажется, где-то внутри даже пробуждалась гордость. От того, что этот мощный, привлекательный без сомнений и оговорок мужчина, властный настолько, что другие оборотни уступали ему даже танцпол, внезапно так выделил меня из толпы.

Я не сдержалась – оглянулась. Ревский вдруг притормозил и тоже бросил взгляд через плечо. Так и застыл на одной ступеньке входной группировки отеля.

Только смотрел и не шевелился. А затем подмигнул и стремительно исчез за дверями.

– Ты права! Он просто ужасен! – усмехнулась в мой затылок Люда.

И только в эту минуту я смогла сбросить оцепенение и повернуться к подруге. Та улыбалась во все зубы и хихикала словно школьница, что застукала одноклассника за подглядыванием в женской раздевалке.

* * *

Мы с Людой покинули террасу почти сразу после ухода Ревского. И уже в номере меня ждал новый сюрприз. Кажется, Артар решил бомбардировать меня по всем фронтам. Его настойчивости многие позавидовали бы. Этот мужчина не признавал поражения. Просто не знал, что это такое. И даже мой отказ его не обескуражил и не выбил почву из-под ног Ревского.

У меня складывалось впечатление, что Артар воспринял мой отказ как туристы пропускной пункт на платной дороге. Задержался, заплатил, получил разрешение, и уехал с небольшой задержкой. И все шлагбаумы для тебя открыты.

Это притягивало меня в Ревском. Так тянется самка к самому матерому, сильному самцу, чтобы получить защиту и родить самое жизнеспособное потомство. Но одновременно именно это в Артаре меня и отталкивало. Потому что я ведь – не приз, не платная дорога и не его собственность. И меньше всего мне бы хотелось, чтобы Ревский воспринимал меня именно так. Был уверен, что рано или поздно, так или иначе он меня заполучит.

Я застыла возле нашего с Людой журнального столика, куда мы складывали перекус, пока отдыхали после пляжа или экскурсии.

– Офиге-еть! – выпалила подруга и первой схватила со столика красивый драгоценный значок. В центре многогранника из белого золота красовались изящно выгравированные головы: медведя, пантеры, волка, лисы и дракона. Не смотря на небольшой размер вещицы – со спичечный коробок или даже меньше, детализация была просто грандиозной. Каждый волосок меха просматривался, каждая чешуйка. В глаза были вставлены драгоценные камни: сапфиры, синие и черные бриллианты.

– Это именно то, о чем я подумала? – вскинула на меня взгляд Люда.

Я пожала плечами.

– Похоже. Давай проверим!

Я рванула к компьютеру и начала рыться в сети.

Ага. Ренраль! Символ господствующего оборотня. Того, кто на данный момент самый мощный и влиятельный на ближайшей территории.

Я взяла из рук Люды значок и маниакально сравнивала каждую линию, каждый изгиб, каждый камушек. Да! Точно! Это он и есть.

Таких во всем мире всего пять! И принадлежат они самым крутым альфам, главам кланов и держателям территорий.

– Э-э-э… – озадачилась я. – А он может мне это дарить?

Вместо ответа Люда пристроилась рядом на стуле. Открыла новую ссылку и ткнула пальцем в экран, оставив на нем невидимый глазу смертного, но очень хорошо заметный для оборотня след пальца.

«Ренраль отвоевывают главы кланов, победившие многих других в схватках. Или получают после войны за территорию. Еще одна возможность получить его – стать истинной парой такого оборотня. Он имеет право подарить Ренраль своей единственной в знак того, что теперь она для него главная».

– Какой отвратительный, кошмарный мужик! – захохотала Люда.

А я сидела, смотрела на Ренраль и глазам своим просто не верила. Еще недавно казалось – Артар не подчиняется никому. А теперь, фактически, он дал мне символ своего подчинения.

Что это? Очередная игра? Новый ход козырем в нашей партии? Или… Я боялась поверить, что Артар Ревский искренен. И он, действительно, наконец-то увидел во мне не только кусок мяса для удовлетворения самцовых потребностей. Но и личность, женщину…

Это ведь не какой-нибудь новомодный журнал с рубрикой «Как захомутать альфа-оборотня и заставить его уважать себя как личность». Это моя жизнь! И ставка сейчас слишком высока.

Мое сердце и все мое будущее!

– Вот это я понимаю – подарок! – продолжала восхищаться Люда.

– Да. Я боялась, что он преподнесет мне строгий ошейник, украшенный бриллиантами и рубинами! С надписью «собственность Артара Ревского». Причем, на самом видном месте, крупными буквами. Чтобы уже никто ни на секунду не усомнился. За несколько метров видел – кто я такая. Был еще вариант окольцовки… – осадила я подругу.

Та окинула меня осуждающим взглядом, но ничего не сказала. Только молча отправилась ставить чайник.

* * *

Артар

Дышать и двигаться, чтобы она заметила? Ловить и копить ее заинтересованные взгляды, как жадюга, какой-нибудь сумасшедший скряга, что боится копейку из лап выпустить?

Артар тряхнул головой и отправился в душ. Но ощущение не отпускало. Оно впиталось в кожу, мгновенно пронзило насквозь и растеклось по венам ядом зависимости. От каждого выражения лица Али… От каждого мгновения ее внимания… От нее… И этим все сказано.

Холодная вода, казалось, закипала, касаясь разгоряченного тела оборотня. Артар давно уже так не заводился. И очень давно уже не терпел, не получая необходимую организму разрядку. От мыслей о нэнги спазмы скрутились в паху узлами. От поясницы словно струился ток и каменный стояк не заставил себя долго ждать.

Артар стоял под ледяными струями душа, понимая, что это ни капли его не охлаждает.

Ревский выругался, рыкнул «на посошок» и, обмотав полотенцем бедра, вышел в комнату.

Отовсюду почему-то веяло одиночеством. Эдаким склепом, где ты в толпе родственников, но все равно безнадежно один. Потому что от близких остался лишь прах.

Артар еще никогда подобного не испытывал. Тем более, в своем доме, в своей крепости. Прежде ему нравилось, что лишь он один здесь константа, а все остальные – переменные. И всегда, после ухода очередной женщины, Артар оставался свободным. Не одиноким, а именно свободным. Властным над собственной жизнью.

И вот теперь он был одиноким, зависимым и несчастным. Жалким даже по собственным меркам.

И это было так не привычно…

Артар отправился в столовую, откуда упоительно тянуло пирогами с мясом, с луком и яйцом, с рыбой… Сочным шашлыком в нежной подливке и запеченным на решетке картофелем.

Ревский устроился за столом, который вдруг показался слишком большим, слишком вместительным для него одного. И поневоле представил напротив Алю. Есть резко расхотелось. Однако Артар налил себе травяного чаю, взял шашлык и сжевал две или три тарелки, не ощущая вкуса. Нежное, рассыпчатое мясо казалось совершенно безвкусным. Но после конкурса Артар потерял много сил и поесть было необходимо.

Ревский выпил еще травяной настойки и позвонил Люде.

– Ну и как ей подарок? – первое, что спросил Артар.

– Вроде понравился.

– Что значит «вроде»?

– Тише. Не рычите так. Она в душе. Но может услышать. Отреагировала она удивленно и позитивно. Я сама в шоке. Но больше ничего сказать не могу. Хотите спросить сами?

– Нет! – Ревский сбросил вызов.

Прошелся по дому. Как же много места! И как пустынно! Все равно что ходить по Сахаре, мечтая о зелени оазиса, запахе трав и злаков…

И как же тихо… Как же, мать твою, тихо!

Артар с радостью услышал бы даже ругать Алии. Сейчас, в этом унылом беззвучии, которое заставляло сердце тоскливо сжаться.

Мир перевернулся. Все прежде незыблемое и правильное оказалось неверным. А важное перестало что-либо значить.

Артар прошелся по своему участку. Сел в джип, и в сопровождении охраны на нескольких военных машинах проехался по окрестностям. Нужно держать ухо востро. Санитарные кордоны лишь подзадоривали нарушителей, которые шмыгали с территории на территорию. Продавали запрещенный товар и скрывались за щитом карантина. Воровали и грабили, а затем прятались у себя на территории, куда военные соседнего клана просто не имели право пройти. Санитарные кордоны, что б их!

В принципе, к Ревскому совались немногие. Но и этих немногих хватало, чтобы альфа не особенно расслаблялся.

Да и соседи должны время от времени видеть главу ближайшего клана. Чтобы не расслаблялись и не надеялась на хороший кусочек земли возле границы.

Оборотни – не люди. Им нужно постоянно напоминать – кто сильнее.

А ночь – самое время для шальных дел. Оборотни видят ночью как днем. При этом даже такие как Артар устают, занимаясь дневными заботами. Следовательно, могут потерять бдительность.

Поездка и ловля нескольких мелких нарушителей – в основном лис и верпантер, немного отвлекли Артара.

Когда требуется срочно действовать – эмоции отходят на второй план.

А действовать Артар умел лучше всех.

Его верберы только успевали начать преследование нарушителей, когда альфа уже заваливал их одного за другим на траву, и сковывал магнитными кандалами.

Его охранники только успевали подготовиться к драке, принять стойку или обратиться, когда альфа уже прижимал противника к земле, заставляя вдохнуть сухую пыль южной почвы.

Парни удивлялись. Обычно Артар давал и им поразмяться, потешить инстинкты охотника и показать себя. Но сегодня он всегда был во всем первым.

Ревский и сам не понимал собственных действий. Только это помогало хотя бы на время забыть о собственной одинокой ущербности…

Снова почувствовать мощь, самодостаточность, которые заполняли вены адреналином. Пусть и ненадолго возвращая уверенность в своих силах… Уверенность в себе самом…

Однако Артар вновь поймал себя на мысли, что делает все уже совсем под иной мотивацией. Ему хотелось, чтобы Аля жила на самой лучшей, безопасной территории.

Ради нее, мать твою, он все это делал! Ради нее одной!

И только потом оттого, что Ревский – глава клана, поселения и держатель местных земель и вод. В него верят и на него надеются.

Только потом ради всех, кто поддерживал Ревского. Помогал ему в бизнесе и удержании территории.

Артар несколько раз мысленно выругался и отправился назад, в собственные угодья.