Книга: Танцовщица из Идзу - Ясунари Кавабата

Чтобы быть идеально соответствовать духу книги коктейлю “Танцовщица. Элегия. Снежная” нужны не только съедобные компоненты, но эстетика. Поэтому в самом напитке содержится только три традиционных элемента, а терпкий запах сандала, холодного цвета пиала с золотым швом (технике, придающей особый изыск любой посуде) и ветка сакуры должны добавлять особую атмосферу, без которой напиток будет не завершен.

Ясунари Кавабата - мастер потерянного времени. Он заставит потерять и потеряться, а потом находить и чувствовать. Его повести сравнимы с прогулкой по тропкам санатория. Без мыслей. Без любви. Без страданий. Точнее всего этого много, но где-то за гранью души героя. По литературоведческим штампам Кавабата вписан в направление "неосенсуализма". Говоря простыми словами, важно лишь то, что внутри у персонажа, а остальное декорация. Вопреки кажущемуся противоречию и это так.

Три повести: "Танцовщица из Идзу", "Элегия", "Снежная страна". Во всех есть главный "рассказчик": герой, чувства которого нам известны. По сути ничего не происходит, ни развития чувств, ни активных действий. Всё уже свершено или никогда уже не начнётся. И тем не менее всю историю происходит течение мыслей и чувств.

"Танцовщица из Идзу" - студент путешествует с труппой бродячих артистов, потому что влюбился в юную танцовщицу, которой всего 14. И ничего сделать с её возрастом не может. Потом уезжает. Даже пока девушка ему казалась старше, он ничего не делал, не дал знака, что она ему нравится, лишь молчал и думал, а вдруг её сейчас кто-то бесчестит? Подумал и пошёл в купальни.

"Элегия" - героиня Тацуэ сожалеет о смерти возлюбленного, который женился на другой. Длинным-длинным монологом она говорит обо всём и вся. Чем-то напоминает шедевры эпистолярного жанра, когда герои, захлёбываясь, описывают всё, что видят, но сердцем понимаешь, что эссе о гостиной и дворнике - это признание в любви, размышления о Ницше - это признание в любви, и мусорка под столом - это тоже оно. Красиво. Но к чему это теперь, когда ничего не вернуть и не изменить?

"Снежная страна" - Симамура раз в год приезжает к своей любовнице-гейше в отдалённый захолустный отель на горячих ключах. Его в принципе всё устраивает. По сути у Симамуры нет ни трагедии, ни метаний: он просто живёт, просто приезжает, просто заглядывается на другую женщину, но заглядывается просто так, как на красивую картину. Комако интересует его не больше, чем балет, про который он пишет статьи, но никогда не видел, и не больше, чем креп, из которого ему так нравится заказывать одежду. Он над страстями и страданиями, кажется, он дествительно просто приезжает отдохнуть и он устал от всего, не хочет женских вывертов на ровном месте. Отвяжитесь уже от него и дайте любоваться оттенками зелени редьки и лука под окнами.

Неосенсуализм - это новое для Японии начала XX направление приписывают влиянию запада. Но расцвело оно не на пустом месте: традиция и эстетика дзэн-буддизма в какой-то мере говорят о том же. Кавабата будто бы пропускает все изменения последних веков. У него есть поезда, пароходы, телефоны, но всё равно читаешь будто о средневековье. Человек из другого века, его книги выбиваются из течения истории на какой-то вневременной уровень.

Что находится выше времени и преходящих бытовых вопросов. Как ни странно, красота! Красота, которая преодолевает века, идеализированная и воображаемая. Красота тяжёлого труда ткачих, которые создали ткань для кимоно. Красота души невинной девочки. Красота огонька, отражённого стеклом, и свежего белого снега. У Кавабаты очень сильна эта традиционная красота: то, что кажется красивым, от личного душевного состояния и полученной информации, а не исходя из объективных данных, восхищение самой идеей, а не конкретным исполнением. Так Симамура восхищается скорее чистотой Комако, чем умениями.

Красота, а не какие-то нравственные проблемы, не честь и не совесть. Просто чувство прекрасного. Возможно именно этим объясняется отсутствие действий со стороны героев и в повестях вообще. Они все созерцатели и фаталисты. И если у женщины (Элегия) отказ от мести смотрится жертвенно и прекрасно, то мужчины выглядят равнодушными и пассивными ничто.

- А что мне делать? Я же ничем не могу тебе помочь, сколько бы тут ни прожил. Она уставилась на Симамуру непонимающим взглядом. И вдруг резко сказала: - Вот это и плохо...

Не скажу, что это лучшее из творений автора. Гораздо лучше ему давались очерки и зарисовки. Если в Рассказах на ладони каждый рассказ-миг похож на жемчужинку, то здесь жемчужина сильно переросла свой сферический идеал.

На мой взгляд, очень восточное, очень японское получилось произведение. В небольшой 50-страничной повести Ясунари Кавабата сумел передать весь внутренний мир своего героя, его чувство влюблённости, увлечение молодой танцовщицей. Хорошо передан образ и самой Каору - её детская увлечённость и одновременно взрослость. Кажется, оба понимают, что их ожидает впереди. Поэтому могли ли они дать волю своим чувствам? От этого даже становится как-то грустно. Но одновременно жизненно – так ли мы часто идём по воле своих эмоций, или же разум берёт вверх?

Конечно, можно было бы поступить по всякому, и в западных сюжетах Мидзухара наверняка так бы и сделал, но ведь не это тот посыл, который хотел передать нам выдающийся японский писатель. С интересом узнал, что «Танцовщица из Идзу» - эта первая же опубликованная в 1925 году повесть – сразу же принесла первый литературный успех начинающему писателю, а сам главный герой – во многом автобиографический.

В памяти повесть отпечатывается объёмными вспышками-кадрами, словно работами импрессионистов, в которых прекрасные невероятно лёгкие мгновения дрожат, окаймлённые незыблемым течением времени.

Говоря о стиле автора, хочется процитировать слова японского критика С. Аоно, с которыми я абсолютно согласна:

«Всякий раз, когда я читаю его произведения, я чувствую, как вокруг меня замирают звуки, воздух становится кристально чистым, и я сам растворяюсь в нем. Я не могу назвать какие-либо другие произведения, которые оказывали бы на меня такое действие. И это происходит, видимо, потому, что в лирической прозе Кавабаты нет ничего мутного, ничего вульгарного…"