Текст книги "Творцы совпадений"

2

На следующий день, когда Гай проснулся, еще можно было почувствовать легкий запах краски в воздухе, несмотря на то что он оставил балкон открытым на всю ночь.

Он мысленно похлопал себя по плечу. Естественное пробуждение – это еще один хороший знак. Ты становишься профессионалом.

Профессионалом настолько, что можешь заснуть после удачного задания. Профессионалом настолько, чтобы знать: после того как ты сделал свое дело, не нужно задерживаться слишком долго на поле боя и проверять, что происходит с клиентом. Профессионалом настолько, чтобы не хлопать глазами всю ночь, пытаясь поймать момент, когда конверт подсовывают под дверь.

Не то чтобы ему когда-либо удавалось поймать этот момент.

В итоге он всегда засыпал. Всего на несколько минут, но этого было достаточно. Когда он просыпался, то обнаруживал, что кто-то уже пришел и сунул коричневый конверт под его входную дверь.

Однажды он лежал в кровати, в крови играл адреналин после удачного совпадения, в котором он предотвратил измену женщины ее возлюбленному, и он ждал следующего конверта. Во всей квартире было темно, за исключением освещенного пятачка перед дверью, и кровать стояла под углом, позволявшим увидеть конверт, когда он появится.

Он посмотрел на часы, было ровно 4:59. Потом он, утомленный, моргнул один раз – и задремал на несколько мгновений. Когда открыл глаза, было 5:03, и большой коричневый конверт уже лежал в квадратике света, как насмешка.

Он скатился с кровати, упал и подвернул ногу, но худо-бедно добежал до двери, распахнул ее настежь и поспешно огляделся по сторонам. Лестничная клетка была пуста. Он прислушался, но не услышал никаких шагов. Тогда, оставив дверь открытой, он ринулся вниз по лестнице, наступая на больную ногу, подпрыгивая, дергаясь и перемахивая через две ступеньки, при этом крепко держась за перила и стараясь не кричать от боли при каждом шаге. Наконец он выскочил на улицу и стал по всем сторонам высматривать того, кто принес конверт.

Улица была пуста, первые девственные лучи солнца начали прогревать холодный ночной воздух.

Гая немного трясло, его сонный разум был потревожен резким переходом из состояния долгого лежания и сонливости в паническую и причиняющую боль гонку холодным утром. Несколько легких судорог в плечах передали ему однозначное сообщение тела: «Ты спятил?»

Он вернулся обратно в квартиру. Пока шел наверх, решил, что ему не так уж и важно, кто именно кладет конверты под дверь.

Но теперь-то он профессионал, так?

Какая ему разница, что происходит вокруг. Он должен делать свою работу, и делать ее так, чтобы события, за которые он отвечает, происходили самым естественным образом и все шло как по маслу. И это все.

Он медленно поднялся с кровати, наслаждаясь считаными минутами покоя перед получением нового задания.

Скоро он выйдет из спальни в гостиную и вскроет конверт с этим новым заданием, лежащий с внутренней стороны двери. Первый лист будет содержать общее описание. В последнее время ему слишком часто приходилось сводить вместе влюбленных, может, хоть в этот раз будет что-нибудь другое.

Задания бывают разные: изменение мировосприятия, воссоединение семьи, примирение врагов, ниспослание вдохновения для создания произведений искусства, внедрение нового понимания чего-либо, а если повезет, то и инновационное научное открытие. Первый лист содержит описание. Участники, контекст, ближайшее окружение и стандартные указания насчет хронометража.

Кроме этого, есть еще ряд более мелких брошюр, в которых содержится информация о задействованных лицах. Имена, места, полномочия, статистика о принятии решений по тем или иным вопросам, сознательные и неосознаваемые убеждения. Есть также брошюра, в которой описаны желаемая цепочка случайностей и последствия, которых следует избежать. Недавно он должен был соединить будущих возлюбленных, но инструкция гласила, что девушке запрещено встречать кого-то из членов семьи юноши до того, как она встретит его самого, и нельзя, чтобы алкоголь участвовал в процессе знакомства.

Инструкция, полученная несколько месяцев назад, запрещала прибегать к экстренным медицинским случаям, чтобы создать совпадение, которое в итоге должно было пробудить у клиента новое понимание смерти. Это сильно усложнило задачу.

На последних страницах инструкции есть указание широты спектра действий, которые можно предпринимать в ближайшее время. Вчерашний взрыв в канализационной трубе являлся дозволенным действием. На самом деле инструкция почти требовала сделать это, потому что так можно создать благоприятные условия для череды более сложных совпадений (по всей видимости, четвертого уровня), которые происходили параллельно. Очевидно, что Гай мог выполнить это задание, и не взрывая канализацию. Есть тысяча других способов перекрыть улицу.

Такого рода дополнительные действия всегда доставляли массу проблем. Трудно предугадать заранее весь масштаб последствий, если инструкция их четко не определяет. Может быть, это и возможно, но тогда придется чертить схему размером с фасад десятиэтажного здания. Гай еще не на том уровне, но еще немного – и достигнет его.

Был в конверте и стандартный бланк отказа, который никто всерьез не воспринимал. «Сим удостоверяю, что в здравом уме решил покинуть настоящую должность», бла-бла-бла.

Гай вошел в гостиную, конверт лежал у двери.

Он позволил себе пока игнорировать его и направился в ванную. Глаза все еще слипались.

Ночью ему снова снился тот самый сон. Каждый раз в другом месте, но всегда одно и то же. Картинка нечеткая. То он стоит посреди леса, то в центре футбольного поля, то внутри огромного банковского сейфа, то на мягком облаке…

На этот раз он стоял в пустыне. Километры и километры твердой земли простирались перед ним, испещренные ломаными трещинами на бесконечной желтовато-коричневой поверхности. Куда бы он ни смотрел, везде лишь сушь до горизонта. Палящее солнце припекало голову.

В этом сне он, как всегда, знал, что она стоит позади него. Спина к спине. Он чувствовал ее присутствие. Это могла быть только она.

Он пытался повернуться, оторвать взгляд от бесплодного пейзажа и оказаться с ней лицом к лицу. И как всегда, тело не слушалось его. Он почувствовал легкое дуновение ветра на шее, попытался позвать ее и в этот момент проснулся.

Раз в несколько дней приходил к нему этот сон, как занудный друг, не понимающий намеков, и каждый раз с вариациями. Это уже начинало надоедать.

Когда ему будут сниться нормальные сны?

Пока Гай чистил зубы, запах краски и покалывающее ощущение в предвкушении нового задания понемногу разбудили его. Он любил ненадолго откладывать вскрытие конверта. Только через час, когда Гай доделал все утренние дела и почувствовал себя окончательно проснувшимся, он сел на диван, поставил на стол чашку кофе и все с тем же легким покалыванием в пальцах вскрыл конверт.

В этот раз он был особенно легким и тонким. Гай недоумевал почему, но потом понял, что в конверте всего один листок бумаги. Время, место и одно предложение. «Как насчет стукнуть тебя по башке?»

Из «Технических приемов в организации совпадений». Часть А

Среди историков творцов совпадений преобладает мнение, что «вброс клише» (ВК) – это один из самых древних приемов, который, по всей видимости, был разработан Жаком Бруфардом еще до официального становления прочих классических приемов.

Вброс клише считается одной из самых простых и экономичных техник, излюбленным приемом начинающего творца. Поэтому рекомендуется применять ВК уже на первом месяце курса. Вместе с тем, из-за неоднозначности предмета, что было выявлено в исследованиях Флоренс Буншет, принято, чтобы инструкторы заранее оговаривали клише, а слушатели курса отрабатывали преимущественно технические аспекты вбросов, такие как сила, дикция, паузы и расположение относительно объекта.

В течение ближайших недель вам будут розданы различные высказывания для тренировки. Вы должны будете вбрасывать их в то время и в том месте, которое укажет инструктор.

Существуют три общепринятых способа ВК, и все три будут отработаны в ходе курса сначала в теории, а затем на практике. Упражнения будут выполняться в людных местах, например в очередях в больничную кассу, в кинозалах, банках, в толпе во время представлений или в людных ресторанах. Студент должен отрабатывать прибытие на место в зоне слышимости желаемого объекта и точный хронометраж вброса клише. В большинстве случаев целью вброса (любого вида) является внедрение высказывания, до которого не доходит стандартный ход мысли объекта, и провоцирование таким образом новых мыслительных процессов. Очевидно, что клише должно быть произнесено в адрес собеседника, третьего лица, так, чтобы объект услышал его как бы случайно.

Классический ВК. В классическом ВК (КВК) используются наиболее распространенные клише. «Если он поверит в себя, то справится», «правда внутри тебя» и «о пролитом молоке не плачут» – хорошие примеры. На сегодняшний день КВК используются в основном для теоретических упражнений, так как они воздействуют на малое количество людей. Исследования доказали, что большинство населения привито от них.

Постмодернистский ВК (ПВК). Как правило, используется метод «от противного». «У этого мелкого ничтожества нет шансов» – это первый ПВК, успешно испытанный на участнике лошадиных скачек основателем ПВК Мишелем Клатьером. Обратные утверждения обычно порождают сильную реакцию сопротивления у объекта, если только он не окончательно разочаровался в себе. Ответственность за проверку объекта перед применением ПВК лежит на инструкторе.

Клиентоориентированный ВК (КВК). Это наиболее распространенный на сегодняшний день тип ВК. Творец совпадений должен досконально изучить характер объекта, чтобы определить ключевые слова, события и ассоциации, которые могут повлиять на него. Тренировка КВК происходит только на втором этапе курса после освоения вводного урока по исследованию личности.

Правила безопасности при ВК:

1. Всегда передвигайтесь парами. Люди не верят тем, кто говорит сам с собой. К тому же так вы сможете ободрять друг друга, поправлять ошибки и давать комментарии. В начале беседы говорите приглушенным голосом, а когда дойдете до самого клише, произнесите его более громко. Одиночный ВК (например, во время инсценированной беседы по телефону) разрешено осуществлять только дипломированным творцам совпадений.

2. Вброс должен быть строго целенаправленный: если вас может услышать случайный прохожий, убедитесь, что высказывание на него не повлияет. 20 % неполадок при организации совпадений происходит по причине ВК, услышанного не тем человеком.

3. Разумное использование цинизма и сарказма – у тех, кто практикует ПВК, есть тенденция прибегать к цинизму и сарказму, чтобы донести мысль. Убедитесь, что клиент способен уловить подобные нюансы, и пользуйтесь ими с осторожностью.

4. Слежка: не производите вброс без последующего наблюдения! Всегда проверяйте, возымели ли ваши утверждения нужное действие, и вносите необходимые исправления, прежде чем продолжать.

3

Самолет приземлился почти идеально и через несколько минут остановился.

Погасли таблички «Не курить», пассажиры встали со своих мест и ринулись в бесполезной гонке к выходу из самолета, обратно в мир, в котором свет автоматически зажигается в холодильниках, но не в туалете.

Самый эффективный и самый тихий убийца в Северном полушарии сидел в своем кресле и терпеливо ждал, пока все выйдут. Он всегда был терпелив, и с чего бы ему меняться из-за какого-то перелета. Он сумел абстрагироваться от волнения, которое все-таки чувствовал. Ладно, волнение – слишком сильно сказано. Скорее, состояние готовности. Работа на новом месте всегда бодрила его. Он спрашивал себя, является ли это странное ощущение в животе – маленький твердый шарик, который появился там во время взлета и не рассосался даже после стольких часов полета, – является ли оно следствием тревоги, связанной с предстоящим делом (чего он давно уже не чувствовал), или же происходит из-за беспокойства по поводу багажа.

А может, это вообще несварение желудка.

Мясные тефтельки его тети всегда вызывали у него странные ощущения, еще с тех пор, когда он был ребенком. Только вот тогда это проявлялось в виде метеоризма, а не в виде мнимого маленького стального шарика, парящего в животе. Видимо, речь идет все-таки об особом типе нервного возбуждения. Он надеялся, что полчаса качественного сна под кулачные бои по телевизору приведут в порядок его голову.

То есть желудок.

Он вышел из самолета, молча улыбнулся стюардессам, которые улыбнулись ему в ответ, проявляя павловский условный рефлекс, и остановился на секунду, чтобы оценить обстановку. Солнце стояло в зените, было весьма жарко. Он понял, что придется купить солнечные очки.

Спускаясь по трапу, он недоумевал, как до сего дня обходился без солнечных очков. Ведь речь идет о статусной вещи в его профессии. Как может уважающий себя киллер не иметь солнечных очков?

Я уважающий себя киллер? Он размышлял, пока стоял в автобусе, который вез его и еще пятьдесят человек, так отчаянно бежавших, чтобы оказаться в автобусе раньше всех. К нему всегда относились иначе, чем к обычным убийцам. Это одна из его особенностей. Он не такой, как все. Он действует по-другому. Может, ему надо держаться не как уважающий себя киллер, а как, скажем, туристический агент, который испытывает к себе всего лишь симпатию? Носят ли очки туристические агенты, испытывающие к себе всего лишь симпатию? А как насчет складного ножа в носке? Это весьма неудобно, это мешает ходить и отвлекает. Если он начнет относиться к себе как к туристическому агенту, а не как к киллеру, сможет ли он наконец избавиться от этого дурацкого ножа и ходить в носках, как нормальные люди?

Так бывает, когда не ты выбираешь профессию, а она тебя. «Нормальный» в данном случае – не более чем просто слово.

Немногие люди знают его по имени. И вовсе не потому, что это секрет, а в основном потому, что в его профессии никого не интересуют имена.

Люди больше запоминают клички. Чума, Черная Вдова, Поющий Мясник, Молчаливый Вешатель – вот что в ходу. Легко запоминающаяся кличка – это преимущество. Людей, которые были с ним лично знакомы, можно по пальцам перечесть. В большинстве своем это были те, кто убеждал других нанять его. Убеждение начиналось обычно с небольшой «речи для руководителя», адресованной тем, кто на самом деле ничем не управлял, даже если им казалось наоборот.

Речь обычно начиналась так: «Он очень, очень эффективен». Весьма положительная характеристика. Потом та сторона, которая определяла себя как руководитель, спрашивала: «Но почему его так зовут?» И убеждающая сторона, вместо ответа на этот вопрос, добавляла: «И он очень, очень тихий».

В этом месте руководитель качал головой, оставлял ненадолго беспокоивший его вопрос и принимался выяснять, может ли «твой парень» выполнить «одну работенку». И только после того, как услышал подробности, удовлетворяющие его, он снова спрашивал: «И все-таки почему его так зовут?» – на что получал примерно такой ответ: «Это просто кличка. Может, связано с одной из прошлых работ». Потому что все-таки часть правды лучше не говорить или хотя бы сообщать ее после того, как работа сделана.

Он сидел на кровати в гостиничном номере на пятнадцатом этаже, и перед его глазами сверкало море.

Справа от него стоял чемодан, слева – клетка.

– Это море, Грегори. Красиво, правда?

Грегори не отвечал.

– Надеюсь, ты не слишком страдал там, под сиденьем.

Грегори был занят и совершенно не собирался беседовать.

– Ладно, – сказал он, – пойду принесу тебе чего-нибудь поесть.

Грегори понюхал воздух. Он и правда немного проголодался.

Его могли бы назвать самым тихим убийцей в Северном полушарии, но такое имя не запомнилось бы. Может, потому что слишком длинное, а может, потому что люди легче запоминают что-то необычное. Поэтому он стал Человеком с Хомяком.

Ему плевать. Он любит Грегори.

Он вытащил его из клетки, немного погладил, и шарик в желудке стал уменьшаться, пока не исчез.

4

Эмили и Арик ждали Гая за их обычным столиком.

Эмили сидела спиной к окну, потому что «так свет падает на всех», а Арик со своей позиции мог наблюдать за посетителями кафе и за прохожими на улице.

– Это профессиональное, я так тренируюсь, – объяснил он.

– Тренируешься? – улыбнулся Гай.

– Естественно. Не будь таким недоверчивым.

Арик откинулся назад и взял стакан апельсинового сока так, будто это был бокал с коктейлем мартини.

– В нашей профессии важно развивать инстинкты, продолжать исследовать тайные и подсознательные интеракции между людьми, то, как незначимые детали влияют на процессы. Ну, ты знаешь.

– Да. – Гай пожал плечами. – Я знаю.

– Кроме того, – продолжал Арик, – в мире столько прекрасного. Жаль упустить.

– Насколько я понимаю, ты вчера устроил удачное совпадение, – сказал Арик, когда Гай сел рядом с ними.

– Надо полагать, – промямлил Гай.

– И видимо, снова сводничество, – сказала Эмили.

– Что-то вроде, – сказал Гай.

– Ты бываешь слишком предсказуем, – сказала она. – Ты никогда не приходишь вовремя после удачного сводничества. Я думала, что с течением времени тебя это будет меньше трогать.

– Я обожаю такие задания, – сказал Гай. – Что поделать.

– Ты дешевый популист, – заключил Арик. – Сводничество – это наиболее обратимый тип задач, и с точки зрения статистики у них самая низкая корреляция между нашим вкладом и полученным результатом. Ты просто работаешь на рейтинг. Мало усилий и легкий высокий заработок.

– А как ты измеряешь результат? – спросила Эмили.

– И вообще, с каких пор ты ранжируешь задания? – спросил Гай.

Арик немного поковырял вилкой остатки сиропа в тарелке, где двадцать минут назад высилась большая горка панкейков.

– Я не ранжирую. Я пытаюсь подходить с одной и той же меркой и с одним и тем же почтением к каждой цепочке совпадений, которую мы организуем. Важен способ, а не результат. Нужны элегантность, стиль. Это ведь немного сродни волшебству, ты заставляешь клиента смотреть в одном направлении, а сам незаметно делаешь что-то в другом месте.

– Ну началось, – сказала Эмили.

Гай со стоном закатил глаза.

– Говорите что хотите, но великий творец совпадений – это тот, кто может создавать элегантные и плавные последовательности. Как произведения искусства, а не простой набор причин и следствий, которые в итоге привели к…

– Так это из любви к искусству теперь «как» стало важнее, чем «что»? – сказал Гай и повернулся к Эмили. – Что было в прошлый раз?

– Кажется, он разглагольствовал про разнообразие, – сказала она.

– А, верно, верно. «Если вы не хотите однажды проснуться и понять, что вы ненавидите то, что вы делаете, вы должны избегать повторений».

– Что-то в этом роде.

– Конечно, я забыла те его жесты.

– Ничего, ты и так смогла передать атмосферу.

– Спасибо.

– Не за что.

Они улыбнулись ему.

– Вы слишком патетичные, – сказал Арик, – я тут трачу на вас драгоценную энергию, а мог бы пустить ее на блестящее совпадение, которое соединит меня и вон ту девушку на автобусной остановке, рыженькую, с каре.

– Естественно. А мы патетичные, – сказал Гай.

– Ну правда, – сказал Арик, – возьмем, к примеру, того знаменитого творца совпадений, Поля-как-его-там. Три года он работал над художественным проектом и сделал так, чтобы «Темную сторону луны» пустили саундтреком к «Волшебнику страны Оз». Это же так здорово!

– Арик, никто никогда не видел твоего Поля-как-его-там. Этого не было, – сказала Эмили, – это просто байка, которую рассказывают на курсах, чтобы воодушевить студентов.

– Проверь в интернете. Это было. Шедевр! И он все спланировал сам. Гений!

– Ваш завтрак, – сказала официантка. Она появилась сзади Гая, поставила перед ним тарелку с яичницей, хлебом, маслом и маленьким салатом и добавила: – Сейчас принесу мятный лимонад.

Гай удивленно поднял глаза.

– Тебя правда видно насквозь иногда… – сказала Эмили.

Он кивнул и посмотрел в тарелку. В воображении перед ним вдруг рассмеялась Кассандра. «Ты? Не волнуйся, тебе в жизни ничего не скрыть от меня, сквозь тебя видно до горизонта».

Гай, Эмили и Арик встретились в первый день курсов для творцов совпадений, три года назад. Шестнадцать месяцев общей работы под руководством Генерала могут сплотить кого угодно, даже таких разных людей, как эти трое.

Шестнадцать месяцев, за которые вы зубрите вместе историю и альтернативную историю, обрабатываете более чем пятьсот отчетов о совпадениях за последние сто лет, сидите вместе в машине напротив здания всю ночь напролет только для того, чтобы попытаться доказать или опровергнуть теорию частотности открывания дверей Мольдани, и экзаменуете друг друга снова и снова по построению причины и облака следствий для каждого из событий, которые были показаны в последнем выпуске новостей.

На этих курсах, где ты учишься просчитывать вероятность того, что люди поступят так, а не иначе, с тобой что-то происходит – ты и самых близких людей начинаешь видеть как-то по-особенному.

Они называли себя мушкетерами (но потом перестали, потому что поняли, что это идиотизм), делали ставки, что будет завтра в новостях, основываясь на анализе сегодняшней сводки, и иногда устраивали друг другу маленькие испытания. Однажды Гай на спор с Ариком смог заставить жильцов целого этажа одновременно вывесить белье на просушку. Эмили после двух месяцев отчаянных попыток ухитрилась сделать так, чтобы на центральной автостанции в течение получаса находились лишь те автобусы, номер которых начинается на тройку. Гай считал, что у нее полгода уйдет только на то, чтобы понять принципы прибытия автобусов и сложные связи между этими автобусами и всем остальным транспортом в городе.

Арик же справлялся почти со всеми испытаниями меньше чем за неделю, а потом без умолку говорил о каждом таком успехе, так что в конце концов они перестали давать ему задания и позволили быть «судьей».

После курсов они минимум раз в неделю встречались за завтраком, рассказывали о своих последних совпадениях и давали друг другу маленькие советы.

– Так что у тебя сейчас? – спросил Гай у Эмили, уплетая яичницу.

– Я все мучаюсь со своим поэтом, – сказала Эмили. – Это крайне замкнутый и бесчувственный тип. Я-то думала, что поэты должны быть легкими, жизнерадостными и ненавидеть банальности, что для них каждое мгновение ценно.

– Ты удивишься, насколько топорно они могут мыслить, прямо как бухгалтеры, – сказал Гай.

– Он же и есть бухгалтер, нет? – спросил Арик.

– Да. – Эмили пожала плечами. – Я пытаюсь втянуть его в ситуацию, в которой он почувствует потребность писать, но у меня ничего не выходит. Он жуткий материалист, ну вы знаете. Мы все, мол, машины из генов с эволюционным механизмом, бла-бла-бла. Ни намека на чувства.

– Ты пробовала, например, захватывающий пейзаж? – спросил Гай. – Что-нибудь воодушевляющее?

– Он живет в трехкомнатной квартире в центре города, – вздохнула Эмили, – каждый день в половине восьмого уходит на работу, обедает в одиночестве, возвращается домой, выходит на часик на прогулку недалеко от дома, смотрит телевизор до одиннадцати, а на ночь читает научпоп. У него нет увлечений, нет хобби. Друзей у него немного, да и с ними он всего лишь обменивается лаконичными письмами по электронной почте или разговаривает по телефону минуты три. Он не гуляет, не развлекается, не ходит на море, в театр или куда бы то ни было еще, даже на ужин у него одно и то же каждый день. Как я должна изменить сознание у такого человека? Как заставить его осознать собственное предназначение, если он живет как автомат?

– М-да, сложный тип, – сказал Арик.

– Я вообще не уверена, что он способен мыслить в категориях предназначения, – сказала Эмили с сожалением. – Вечно я проваливаю сложные совпадения.

– Сколько времени у тебя осталось? – спросил Гай.

– Месяц. Я уже пыталась устроить ему случайные встречи с красивыми меланхолическими девушками, подкидывала томик стихов на лестничную клетку, даже делала так, что известный поэт проколол шину рядом с его домом и поднялся к нему попросить о помощи. Парень не понимает намеков. В нем будто нет никакого внутреннего стремления к поэзии.

– Это потому, что он уже занят, – сказал Арик.

– В смысле?

– У него другое на уме. Числа и факты, когда он на работе, и дурацкие телепередачи, когда он дома.

– И?

– Так уволь его.

– Что?

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– А ты знаешь, что я не люблю этого, – сказала Эмили.

– Ты должна делать свое дело, и не важно, что ты там любишь или не любишь. Сделай так, чтобы его уволили с работы и чтобы из-за поломки у него неделю не работал телевизор. Если через неделю смотрения в стену он не попробует взять ручку и не начнет писать стихи, то тогда и правда нет шансов.

– Эта идея – пустить под откос всю жизнь человека ради его же блага – никогда мне не нравилась, – сказала Эмили. – Максимум, на что я способна, – это сделать так, чтобы кто-то не попал на прием к дантисту. Я не хочу увольнять его.

– Вернее, у тебя духу не хватит его уволить, – сказал Гай. – Арик прав. Судя по состоянию на данный момент, через месяц тебе придется докладывать о неудаче, а твой подопечный продолжит в том же духе и только лет через пятьдесят поймет, что прожил зря. А это, уж поверь, куда хуже увольнения.

– Но…

– Найди ему другую работу, раз ты такая мягкотелая, – сказал Арик.

– Если времени хватит, – добавил Гай.

Эмили с грустью смотрела в полупустую тарелку перед собой:

– Уф. Ненавижу, когда все идет не так, как надо.

– Тогда ты, по всей видимости, ненавидишь бóльшую часть того, что происходит в мире, – сказал Арик, и взгляд его обратился на улицу. – Кстати, это напомнило мне о совпадении, о котором я слышал года полтора назад.

– Тоже поэт?

– Нет, автомеханик, – ответил Арик.

– Вы помните, что у меня первым был композитор? – спросил Гай.

– Да, да, да, – ответил Арик. – Сейчас я говорю. Тихо. Фокус на меня, пожалуйста. Тут речь не о художественных талантах. Клиенту было уже шестьдесят пять лет, он работал в автомастерской. Вдовец, одна дочь, с которой он от большого ума решил разорвать все связи, потому что она вышла замуж, как ему казалось, не за того парня. Живет в однушке над мастерской, которая ему даже не принадлежит. Теперь поди сделай так, чтобы этот человек, который уже тридцать восемь лет работает на одном месте, развлекается тем, что злится на весь мир, и жалеет себя за то, что у него отняли жизнь, дочь, все, что угодно, проводит вечера за бутылкой, а по утрам дрыхнет, – сделай так, чтобы он возобновил связь с дочерью и чтобы это случилось, цитирую задание, «посредством активного действия, инициатором которого выступит он, а не вследствие случайной встречи с дочерью».

– Как это сделали?

– Если мне точно рассказали, то перепробовали почти все, как по книжке. Чужие люди возле него как бы ненароком произносили фразы, пробуждающие тоску, радио в мастерской сломалось и передавало только меланхоличные программы, в которых плачущие матери рассказывают душераздирающие истории о потерянных сыновьях, кто-то пригнал машину, бардачок которой был забит детскими книжками, – ничего не помогало.

– Дело кончилось тем, что его уволили? – спросила Эмили.

– Не-е-ет, – сказал Арик, – творцом был какой-то тип старой закалки, видимо. Он пришел к выводу, что никакие нормальные жизненные перемены, в том числе увольнение, не заставят его переосмыслить отношение к жизни. Он найдет другую мастерскую, чтобы отвлечься от одиночества, или будет сидеть дома и бить баклуши.

– И что же сделали? – спросил Гай.

Арик глотнул сока и сказал:

– Рак.

– Рак?! – Эмили была шокирована. – Не перебор ли это?

– Может быть, – сказал Арик, – но факт остается фактом: парню поставили диагноз «рак». Прошло почти полтора года с начала лечения, и после депрессии, гнева и невыносимой боли он просто начал разговаривать с людьми вокруг и спрашивать, о чем они мечтают. У него развилась навязчивая идея на тему человеческих мечтаний и того, что дает людям волю к жизни и ради чего стоит стараться. Он начал писать дневник и стал осознавать, насколько был глуп. И за день до того, как ему сообщили, что он выздоровел, – за день! – к нему пришла семнадцатилетняя девочка-волонтер от какого-то молодежного движения, и ее лицо напомнило ему изгнанную дочь. Это оказалась его внучка, естественно. И тогда, как по учебнику, на следующий день после того, как ему сообщили, что он выздоровел, он сделал две вещи: во-первых, сел в машину и поехал в дом своей дочери, и во-вторых, сделал предложение той, что его лечила.

– Вау, – сказал Гай.

– Абсолютно, – ответил Арик. – Но это не важно. Исполнитель получил выговор за превышение полномочий, а из-за того, что на задание изначально отвели только два месяца, его классифицировали как невыполненное.

– Даже после того, как он поехал к дочери?

– Статус задания был изменен, но выговор не убрали из досье. В качестве наказания он должен был организовать другую череду совпадений, чтобы тот дурачок с раком написал и опубликовал автобиографию. Предполагалось, что в будущем подобные методы не понадобятся благодаря этой книге, потому что клиенты смогут прочитать ее, вместо того чтобы переживать такой мучительный опыт. Если хотите знать мое мнение, дурацкое предположение.

Эмили и Гай сидели и слушали на своих стульях.

– Ну и история, – сказал Гай.

– Да уж, – подхватила Эмили, – если не обращать внимания на то, что это выдумка.

– Эй, зачем обижаешь! – сказал Арик.

– «После принятия бланка номер пятьдесят семь творцам совпадений запрещено вызывать у клиента опасные заболевания, причинять серьезные телесные повреждения или устраивать клиническую смерть во время выполнения заданий, не являющихся частью исторического процесса пятого уровня», – процитировала Эмили.

– Как ты это все помнишь, а? – спросил Арик.

– Твой рассказ неправдоподобен, – ответила Эмили.

– Выговор он точно получил, – пожал плечами Арик.

– Говорю же, этого не было, – сказала Эмили. – Ладно бы ты еще сказал, что произошла какая-нибудь авария, но рак? Как, как вообще это могло произойти? На нашем уровне у нас нет таких технических возможностей. Мы же не штаб.

– Может, я немного ошибся или преувеличил. Может, творец просто сделал так, что результаты обследования оказались неверными, и это на какой-то период заставило клиента думать, что у него рак, а по сути ничего не было, – сказал Арик.

– Преувеличил? – спросил Гай.

– Возможно, – ответил Арик.

Гай и Эмили посмотрели на него. У них уже был специальный взгляд для таких случаев.

– Что? – спросил он и добавил: – В любом случае мне кажется, что ты должна его уволить.