Текст книги "Тирра. Игра на жизнь, или Попаданка вне игры"

Глава 3
Хранитель

Легко сказать «не позволю». Как это сделать? И нужно ли это мне?

Я безумно хотела домой, все эти ужасные и тоскливые три года привыкания к чуждому миру, живущему по иным социальным – и магическим, да, законам…

Мне каждую ночь снился родной дом, голубое небо. Или звездное, с единственной луной. И безутешный отец, оплакивающий мой труп.

Я три года мечтала вернуться.

Кроме последнего месяца.

Нет, я не перестала мечтать о том, чтобы обнять папу, услышать: «Налеталась, Коршунова, хватит!» Я точно знаю, что он мне скажет: «Пора за ум браться, не желторотый птенчик уже. Университет кто заканчивать за тебя будет?»

Но… Взглянуть бы одним глазком, убедиться, что жив и здоров, что развелся с моей биологической матерью и нашел настоящую любовь. Обнять. И обратно!

Тут столько дел! Мир Айэры затянул. Пусть теперь расплачивается.

Первое. Айэни мне задолжали… много. Надо долг потребовать. Папа не поймет, если узнает, что я спустила с рук попытку меня если не уничтожить, то использовать. Безнаказанность развращает в любых мирах.

Второе. За королевой Риатой тоже долг. Не только за меня. Темная магичка Тиррина Данира Барренс мне уже не чужая. Мы с ней, как сиамские близнецы, три года делили одно тело. Хотя «делили» – это громко сказано. Я даже не знала о ее присутствии. Оно ощущалось, например, в моем стремительном обучении местным реалиям и языку – я не учила, а извлекала знания.

Третье. Сфера Суаф завораживает почище Айэры. Разве дома я такое увижу?

А Лаори-Эрль? Я еще не выполнила клятву избавить замок от Безумной башни.

Очередное. Можно и не возвращаться: папа все равно убьет, если я упущу возможность стать ментальным магом и научиться слышать духов в артефактах. Мобильная связь ненадежная штука, а духи вездесущи, если маги спокойно устанавливают связь через чееры даже сквозь межмировые барьеры.

Нужно узнать, могут ли пользоваться амулетами простые люди без искры магического дара. Если и на Земле чееры будут работать, это же какой бизнес откроется! Всех мобильных операторов нагнем. Постепенно, чтобы не расчухали и не пристрелили конкурентов.

Ну, над этим пусть у папы голова болит, ему не впервой. Подозреваю, что не просто так у него безупречная интуиция по части инвестиций. Явно же не от мамы-блондинки я унаследовала дар менталиста.

И главное. Дэйтар Орияр. Только он – причина, почему последний месяц жизни стал таким ярким, что я его и на десять лет не променяла бы.

И как жаль, что я для него лишь очередная невеста, которой не суждено стать женой.

К моменту, когда я была готова выйти из башни в трапезный зал родового замка Белого Ворона, в голове уже созрел четкий план.

Одета и причесана я была по последней моде суафитов, то есть с головы до ног усыпана сверкающими кристаллами, как обезумевшая фанатка Сваровски. Я бы поняла, если б это был клан Белой Сороки. Но увлечение женщин клана Ворона блестками и глубокими вырезами стало для меня потрясением. И это еще не вечер! Не бал, в конце концов. И даже не маскарад.

– Бальные платья еще более открытые, – смущенно пояснила Светара, когда напяливала на меня этот блистающий кошмар – вышитый драгоценными камнями чулок с юбкой-годе от бедра. Если бы камни не были магически облегчены, я бы и с места не сдвинулась в такой драконьей броне. – Ваш статус так высок, таинэ, что вы обязаны его демонстрировать во всем блеске. Платье доставлено от суна Ирридана вместе с остальным багажом.

– Значит, портал починили? – тут же ухватилась я за главное.

– Только для мертвой, небиологической субстанции. Живые еще не могут пользоваться, если не хотят перейти в стадию… субстанции.

– Хорошо, что даже зомби не пройдут, – пробормотала я.

Светара забавно фыркнула и тут же сконфузилась.

– Простите, миледи. Но мертвецам не нужны наши порталы. Ну, то бишь черным магам не нужны порталы, чтобы их призвать. Ах, вы тут больше меня знаете, вы ведь были некроманткой!

– Не помню такого, – совершенно искренне ответила я.

Девчонка еще сильнее покраснела и расстроилась:

– Ох! У вас же амнезия. Я не хотела напоминать, госпожа! Совсем я глупая!

Вот уж глупой она точно не была. По крайней мере, термины «амнезия» и «небиологическая субстанция» она могла выучить только в хорошей школе. И мне нужны ее знания. И нужно, чтобы юная Вороница чувствовала себя не служанкой, а моей помощницей.

– Все-таки не понимаю, зачем к обеду столько драгоценностей?

– Это все амулеты, таинэ, – любовно проведя по камушкам ладонью, призналась Светара. – Сар приказал беречь вас всеми силами. Но чтобы вы не чувствовали себя стесненно, остальные тоже наденут свою драгзащиту.

Или эти «остальные» из клана вещих Белых Воронов приняли меры предосторожности после покушения на свою сару, и они знают что-то, чего следует опасаться.

Этот пунктик я тоже вписала в свой план и держала разговор в голове, когда обводила взглядом высоченный зал с тонкими изящными колоннами, а между ними – накрытые столы и сидящих за ними суафитов. Вздохнула с облегчением: Светара не обманула, местные дамы и джентльмены сверкали не хуже солнца.

Несколько десятков Воронов и Ворониц поднялись мне навстречу блистающей волной и склонили в приветствии головы. Сар Таррек, занявший кресло во главе самого длинного и богато убранного стола, показал на пустующее кресло рядом с собой.

– Садитесь, таинэ. Мы счастливы, что вы разделите с нами нашу скромную трапезу.

Я прошла вперед, ощущая изучающие взгляды присутствующих, как десятки раскаленных игл. Они все дружно пытались проникнуть мне в голову, сволочи. Когда их взгляды соскальзывали на мои украшенные кольцами пальцы, в глазах Воронов вспыхивало понимание, а лица Ворониц озарялись неприкрытым восторгом и благоговением. Еще бы, такой огромный бриллиант!

В свою очередь я проинспектировала взглядом тарелки. Зря боялась, пища на блюдах выглядела вполне съедобной. Никакой падали или чашек с птичьим кормом – сырым зерном и семечками.

– Ступай к себе, Светара. – Временный глава клана отправил восвояси мою провожатую.

И только тогда я обратила внимание, что самым младшим из присутствующих вряд ли было меньше двадцати пяти. Значит, полностью инициированные маги.

И слуг не было. Вообще.

Когда за девушкой закрылись двери, сработало сразу несколько заклинаний от разных магов, рассредоточенных по помещению, и зал окутал полог тишины. Как только я села по правую руку от Таррека, совершенно беззвучно все присутствующие опустились на сиденья, но к приборам, лежавшим у тарелок, никто не потянулся.

– Прошу вас, миледи, участвовать в ритуале поиска, – склонившись ко мне, негромко сказал Таррек.

– Но как?

– Вы обладаете бесценным сокровищем. Кольцом с частицей нашей утраченной реликвии, Ока Истины.

– Это? – Я по-хулигански продемонстрировала сару средний палец с бриллиантовым украшением.

– Нет, второе. Не столь приметное. То, которое украшено крыльями и держит в когтях небольшой камень, за который любой из нас пожертвует жизнью.

– Не сниму! – отрезала я, холодея. Неужели все-таки нападут?

– Это и не требуется, таинэ. Мы знаем, как оживить ваш амулет. Достаточно соединить ваши руки с нашими. Мы, лучшие маги клана Белого Ворона, выстроим поисковую цепь, а ворон вашего кольца станет нашими глазами. Это безболезненно для вас, – мягко добавил он, заметив мой страх.

– Хорошо.

– Но должен предупредить. Среди нас есть сильные менталисты и ясновидцы, они могут почуять вашу иномирную чуждость. Ваша тайна окажется под угрозой.

– Но если я вам не помогу, вы еще долго не сможете помочь мне?

– Совершенно верно.

– Тогда рискнем.

В конце концов все тайное становится явным, и мой главный враг – тот, кто похитил мою душу и засунул в чужое тело, – прекрасно знает, кто есть кто.

Таррек положил руки так, что предплечья легли на столешницу, а ладони протянулись одна ко мне, другая к соседу слева.

Я вложила левую ладонь в его руку и почувствовала, как осторожно ее сжали. Большой палец сара накрыл камень в вороньих когтях. И тот сразу стал теплым, как кровь, и содрогнулся, словно трепыхнулось крохотное сердце. Под мою правую руку поднырнула ладонь моего соседа. Им оказался сун Криас.

– Приступим, кланники, – громко объявил сар.

Шевельнулась мысль: почему бы таким же дивным образом не поискать путь в мой родной мир? Наверняка это будет действеннее и надежнее, чем видения одной-единственной вещуньи. Но в следующий миг я отказалась от этой идеи: она означала полное разоблачение иномирянки. И неизвестно, как на это отреагируют щепетильные в отношении хаорских невест суафиты.

А потом пульсация на пальце ускорилась, словно кольцо охватил приступ тахикардии, из-под ладони Таррека вырвался фиолетовый свет и тысячекратно преломился в алмазных гранях на драгоценных нарядах магов, и стало ясно, что Светара еще не посвящена в истинное магическое назначение «драгзащиты». Это не столько защита, сколько магический круг, аналог каменных кругов мегалитов и пентаграмм. Но здесь вместо многотонных глыб или начертанных кровью лучей выступали живые, наполненные магией существа.

Цвет вырывавшихся из кольца потоков света менялся от темно-синего до ало-золотого, отраженные амулетами лучи сплетались в волшебное марево, синхронно звучавшие голоса заклинания, из которого я не понимала ни слова, сливались в звенящий гул. И я ощутила, что проваливаюсь в огненное море.

Хлопок, словно над головой развернулся парашют. Рывок, остановивший падение…

Не удерживаемая никакой сбруей, я неслась на огромной черной птице. Собственно, своего тела я не видела и не ощущала. Только видела под собой иссиня-черные перья и чувствовала ветер от невероятных крыльев, закрывавших мне обзор снизу.

Внезапно мой живой аэроплан накренился, мелькнули острые белые пики гор, алые и лиловые пятна растительности Нижнего мира. И где-то там, на самой границе длинной долины в междугорье вдруг вспыхнула ослепительно-белая точка.

Но тут я внезапно соскользнула с несущей меня птицы и камнем рухнула вниз. Я с ужасом смотрела на приближающийся сверкающий лед. Такой яркий, слепящий, что в глазах поплыли темные круги. Я не могла кричать, только хрипела и с ужасом ожидала удара.

И все оборвалось.

Палец жгло нестерпимо.

– С непривычки это пугает. Сейчас все пройдет, таинэ, – прозвучал над ухом спокойный и равнодушный голос сара. – Выпейте воды.

Я почувствовала, что в мою ладонь настойчиво что-то вкладывают. Ощутила прохладу металла. Открыла глаза.

Кланники, не обращая на нас внимания, уже накладывали еду на свои тарелки и тихо переговаривались. В зале витало разочарование.

– Не получилось? – спросила я.

– Нет. Ни следа, увы. Да и рановато еще. Я говорил вам, что самое надежное – через три дня, когда новый сосуд созреет. Но мы должны были попытаться. Чем раньше найдем хранителя, тем быстрее найдем и предателя. Вы не против повторить завтра ритуал?

– Конечно, не против.

Он сказал – ни следа. Тогда что за вспышку я видела? И стоит ли говорить магу об этом?

– Завтра?! – фыркнул крупный мужчина, сидевший по левую руку от сара. Он отличался мясистым сизым носом и черными кустистыми бровями. И к кубку он прикладывался весьма усердно, перемежая глотком каждую фразу. – Что толку тратить наши силы на преждевременный ритуал! Наша сара Риандра жива, с чего ты взял, Таррек, что дар покровителя клана покинул ее и перешел во временный сосуд? Если бы с каждым сломанным крылом из саров уходил дар, мы бы все давно стали иннийскими змеями!

– Мы будем строить круг, пока это необходимо, сун Гарв, – отрезал Таррек. И шепотом сообщил мне: – Еще один кузен Риандры. Не может смириться с тем, что младше меня всего на пару часов.

– Тогда хотя бы смени ведущего, – не унимался сизоносый. – Ты никогда не блистал в поисковых заклинаниях!

– Доверить тебе? – насмешливо скривился сар.

– Почему нет? А? – Гарв прищурился, выпятил грудь, поиграл бровями. – Уж я-то получше разбираюсь в этом деле. У меня нюх.

– Нюх! Особенно после возлияний. Последний раз ты искал не там, где потеряно, а там, где светло и хмельно, в кабаке.

Ближайшее окружение, слушавшее перепалку, разразилось смехом.

Я отпила напиток из кубка, раз уж он оказался у меня в руке. Сладкая безалкогольная водичка, пахнущая луговыми травами. Покосилась на кольцо. Камень теперь был насыщенного черного цвета и блестел, как зрачок.

– А скажите, сар Таррек, – спросила я, – в этом ритуале только вы, как ведущий маг, можете увидеть то, что ищете, или все, здесь присутствующие, тоже видят?

– Все, миледи. Мы становимся не цепочкой взявшихся за руки магов, а единым сверхорганизмом, невероятно могущественным. И уже он испытывает одно чувство и видит одну картину. Это воистину грандиозно. Непередаваемо. Жаль, что вы – не член клана, а лишь носительница артефакта и не способны прочувствовать божественную силу ритуала.

– Мне тоже жаль. – Это прозвучало чересчур сухо, ну и пусть. – А что вы должны были увидеть? Как проявляется тот, кого вы ищете, если это не клановый секрет?

– Даже если секрет, для вас его знание бесполезно, – усмехнулся маг. – Каждая цель проявляет себя по-разному, это от многого зависит. Хранителя дара Белого Ворона мы увидели бы как яркую белую вспышку. Невозможно не заметить.

Сердце екнуло. Получается, я видела хранителя. Но как? Неужели из-за того, что кольцо с частицей Ока Истины было именно на моем пальце, и Око передало мне картинку? Но почему только мне? Почему хранитель не показался своим однокланникам? Не потому ли, что предатель – здесь, за этим столом?

– Благодарю за объяснение, сар. – Я попыталась унять охватившее меня волнение и подпустила разочарования в голос. – Действительно, бесполезное знание. Но разве это не опасно – проводить такой ритуал, пока не выявлен предатель? А если бы вы сейчас нашли хранителя, и наш враг попытался бы опередить нас и устранить его?

Ворон снисходительно улыбнулся:

– Как раз во время ритуала единения, да еще и в цепи с каплей из Ока Истины, мы бы все почувствовали его намерение. Я как раз рассчитывал, что предатель выдаст себя. Но увы, ни одна из целей сегодня не достигнута. Но вы совсем забыли о еде, таинэ. Прошу, попробуйте тушенную с овощами оленину, она сегодня особенно удалась.

– А как состояние сары Риандры?

– Без изменений.

В оставшееся до заката время Таррек пытался выполнить обещание и обучить меня искусству слышать чеер. Увы, мои успехи были столь ничтожны, что маг потерял терпение.

– Простите, таинэ, но я не понимаю, почему о вас отзывались как об одаренном менталисте.

Он раздраженно швырнул на стол дополнительный чеер, служивший ему то ли усилителем, то ли перехватчиком моих ментальных переговоров с шаром из черного камня, который был мне выдан вместо некромантской серьги для того, чтобы я могла уловить хоть какие-то вибрации невидимого мира.

– Кто отзывался? – живо заинтересовалась я и тоже отодвинула свой пыточный инструмент.

– Магистры Нейсон и Энхем отзывались, – проворчал Таррек. – Я раньше не сомневался в их квалификации. Но теперь… Мы два часа топчемся на месте!

Для потомственного мага, привыкшего к стремительным полетам, мы, может, и топтались. А вот для улитки-новобранца мы двигались семимильными шагами. По метру в час! За два послезакатных часа я проделала гигантскую работу. Папа был бы в шоке.

Самое главное, я преодолела скепсис, порожденный сугубо материалистическим мировоззрением, привитым еще с детского сада и усугубленным воспитанием в семье рационалиста-бизнесмена. До сих пор даже магия мира Айэры меня не смущала, я считала ее проявлением природных процессов и явлений, еще неизвестных земной науке, но вполне рациональным, а не фантастическим явлением.

Но невидимые духи и прочие потусторонние существа – это же совсем другое дело. Это же чистой слезы мистика! Так и в существование ада и рая можно поверить!

Как только я перестала сомневаться в существовании духов, сразу ощутила присутствие кого-то невидимого. Он точно сидел в камне, а еще из вредности был нем и глух, как я ни звала его мысленно.

Заразу звали Аркус.

Он молчал, но смотрел. Я ощущала его взгляд – любопытствующий, насмешливый и какой-то… липкий. Заинтересованный мужской взгляд, заставлявший внутренне ежиться от чувства неловкости, словно я сижу голая.

Это ощущение пропадало, стоило положить обе руки на шар, напоминавший размерами футбольный мяч. Зато ладони начинало невыносимо щекотать, и я их отдергивала, к неудовольствию сара Таррека, моего новоявленного наставника в мире духов.

Неудивительно, что маг сдался через каких-то жалких пару часов индивидуальных занятий.

– На сегодня хватит, таинэ. – Таррек забрал со стола свой усилитель. – Мне пора проведать госпожу Риандру.

– Не могу вас задерживать, сар. – Я тоже поднялась и с трудом удержалась, чтобы не потянуться и не размять спину парочкой упражнений. – Спасибо. И заберите ваш шар, мне в его присутствии неуютно.

– Вы должны к нему привыкнуть. В нем заключен очень сильный дух, и завтрашнее занятие пройдет более продуктивно, если вы установите с ним ментальную связь.

Показалось, что шар хохотнул, но Таррек и ухом не повел. Он выложил на стол небольшую серебряную шкатулку размером со спичечный коробок.

– Но если вы не сумеете выполнить столь простое упражнение, таинэ, вы тем более не сможете услышать послание от вашего таира.

Мои губы мгновенно пересохли от волнения, а сердце пустилось в бешеный галоп.

– Послание от Дэйтара?

– А у вас есть еще женихи, миледи? – фыркнул маг.

И ушел. И, мать его за ногу, – не слушай, папа! – оставил у меня черный каменный мяч для тролльего футбола. Одухотворенный, в полном смысле слова «дух», булыжник с невидимым соглядатаем внутри!

Кое-как я подняла тяжеленный шар и потащила его к выходу. Но не успела сделать и пары шагов, как ладони обожгло, словно камень раскалился. На самом деле он был холодным, как и полагается порядочному булыжнику. Но ладони жгло и кусало, как будто я держала голыми руками пучок крапивы.

– Прекрати кусаться! – прошипела я. – Уроню и расколешься.

Может, духу только это и нужно, чтобы его тюрьма треснула и выпустила его из заключения?

Нет, не может быть все так просто. Объяснял же мне Таррек: заклинание, связывающее духа, нематериально. Оно лишь крепится к любой магической основе, как к якорю. Если разрушится основа, запертого духа будет носить по всем сферам бытия, как в шторм – сорвавшийся с якоря корабль. Вряд ли это то, о чем мечтает условно бессмертная сущность.

Жжение усилилось.

– Ах так? Сброшу с башни, пусть тебя носит по всем сферам! – Не выдержав, я опустила этот троллий мяч на пол и покатила к двери, приподняв юбки и пиная носком туфли. В таком виде меня и застала горничная. Глаза ее округлились.

– Госпожа! Что вы делаете с шаром Аркуса?

– Хорошо, что ты пришла. Придержи дверь, я сброшу его с лестницы.

– Зачем?! – Светара всплеснула руками.

– Долго объяснять. А скажи-ка, Аркус – это тот самый негодяй, которого за его гнусные злодеяния заключили в сферу из чеера? – спросила я и сдунула с носа белую прядь, выпавшую из растрепавшейся прически.

Шар возмущенно загудел.

– Не знала, что он был негодяем и злодеем, – растерялась Светара.

– А кем он был?

Горничная замялась и отвела взгляд. Вот и сар Таррек на вопрос не ответил.

– Может, он убийца и насильник, а меня с ним общаться вынуждают? – надавила я. – Что скажет на это лорд Орияр?

Шар притих. Девчушка испуганно ойкнула, прикрыла рот рукой и, развернувшись, неожиданно бросилась прочь, так ни слова и не сказав на прощанье. Дэйтар, ты страшен. Твоего имени дети боятся!

Но кто же ты такой, Аркус?

Очень надеюсь, что неблагонадежного духа, тем более убийцу и насильника, к мыслям невесты будущего хаора всея сферы Суаф никто и на версту не подпустит. Но… – и тут опять во мне ожила фантомная память магички Тиррины Барренс, – но кто-то же пытался убить сару Риандру.

С усилием прогнав излишнюю подозрительность, свойственную темной душе Тиррины, я вспомнила о том, что Дэйтар обещал: мне никто не сделает тут вреда. И у меня на пальце два мощных артефакта, которые защитят, наверное, даже от атомной бомбы. Конечно, от собственного легкомыслия и глупости ничто не защитит, но папа давно вытряс из меня подобную дурь. А значит, что?

Значит, включаем мозги, Коршунова.

Кое-кто не хочет, чтобы я встретилась с сильнейшей вещуньей и нашла путь домой. И Риандру устраняют, точнее, хитро лишают дара, но не убивают. Причем к раненой меня не пускают под любыми предлогами.

При этом замок Белого Ворона оказывается почти в изоляции, портал разрушен, а на крыльях сюда не так легко долететь даже Воронам. То есть чужие целители тоже ловко отстранены. Может, Риандра не так уж сильно ранена?

И хранителя вроде как ищут, но как-то удивительно не замечают того, что видела даже я. Или кто-то при ритуале поиска закрыл от всего клана белую звездочку, а от моего колечка с Оком Истины закрыть не смог.

А потом, выполняя приказ Дэйтара обучить его таинэ искусству мысленной речи через чеер, мне подсовывают «учебное пособие», не желающее со мной говорить. Ведь камень слышит меня, я уверена. Слышит и видит. Но не отвечает, только пытается отвлечь, хочет выставить меня полной бездарностью.

Не похоже ли все это на саботаж? Очень даже похоже.

А зачем кому-то саботировать приказы будущего хаора?

Затем, что этот «кто-то», чье имя я, кажется, уже могу назвать, не хочет, чтобы Дэйтар стал полноправным правителем сферы Суаф, а для этого его нужно женить на мне по всем правилам, с прохождением третьего этапа обряда и консумацией брака.

Вот наиболее вероятное объяснение происходящему.

Эх, с папой бы сейчас посоветоваться, чтобы нашел логические дыры. Но, увы, все приходится думать и делать самой… Как же мне его не хватает!

И Дэйтара тоже. Если бы удалось поговорить с ним!

Оставленная Тарреком на столе серебряная шкатулка и манила и пугала.

Я опустила взгляд на одухотворенный, но совсем не душевный камень. Поставила ногу на шар и слегка покатала его, примериваясь, как половчее забить гол в распахнутую дверь, но при этом не отбить ногу и не порвать обувь. Кожа туфельки тонковата для игры в троллий футбол.

Подумав пару секунд и вспомнив, что я тут вроде как настоящая леди и пинаться мне невместно, я ногой выкатила шар за порог и остановилась у самой ступеньки, придавив его ногой.

– Значит, так, Аргус, Аркус или как там тебя… – Для убедительности я подкатила ногой камень еще ближе к краю ступеньки. – Либо ты прекращаешь изображать окаменевшую троллью черепушку, либо я скидываю тебя с этой замечательно крутой и длинной лестницы. К основанию башни долетит лишь песочек, попробуй за него уцепиться, как за якорь.

«Кха-кха… – гулко кашлянуло в голове. – Не надо поспешных решений, благородная дева. Мы вполне можем договориться».

– Надо же! – воскликнула я. – А ты, оказывается, умеешь говорить?

«Прошу, не надо так громко, милая леди!» – Дух, откашлявшись, заговорил в моей голове бархатным баритоном.

– Милая?! – возмутилась я таким запанибратством со стороны моей внезапной шизы.

«Обворожительная, восхитительная, волшебная, солнцеликая, – зачастил дух. Я расхохоталась, и шизофрения в моей голове взмолилась: – Тише, прошу, тише! Не надо вслух. Я прекрасно слышу твои мысли, прекрасная таинэ Орияр, графиня Барренс, леди Кьорвей».

Кто? Что за Кьорвей? И почему этот наглец обращается ко мне на «ты»? Впрочем, на последний вопрос ответ вспомнился из объяснений сара Таррека. Если сказать прямо и по-русски: духи не признают дипломатию, режут правду-матку прямо в мозг и ржут, когда с ними начинаешь разводить церемонии. Трудно держать дистанцию с тем, кто легко читает твои мысли.

«А теперь думай громче, леди. Я не слышу, что ты там шепчешь за своей ментальной стеной, – заявил дух, которому, как оказалось, не угодишь. – Твоя мысль должна быть обращена ко мне, если ты хочешь, чтобы я тебя услышал».

Я повторила мысленно: «Что за Кьорвей? С кем ты меня перепутал, Аркус?»

«Не перепутал. Я все объясню, только, прошу, моя леди, откати этот чудесный чеер-шар подальше от лестницы. Твоя стройная девичья ножка может его не удержать».

«Нет уж, Аргус. Я в папиной футбольной команде была нападающей и способна удержать мяч и не при таких обстоятельствах, даже во время бега. Говори здесь и сейчас».

«Тут страшный сквозняк, простудишься».

«Тут отличные целители, вылечат. Ну? Смотри, какая роскошная лестница. Нравится? Хочешь знать точно, сколько в ней ступеней?»

Я подкатила шар еще на сантиметр к краю.

«Нет-нет! До сих пор я прекрасно жил и существовал и без этих знаний! Что ты хочешь знать? Давай коротенько и быстренько закончим с утомительным делом просвещения очаровательных девушек».

«Кьорвей», – напомнила я.

Дух восхитился:

«Потрясающе! Так кратко, четко и по существу меня еще никто не спрашивал. У тебя талант, светлоокая!»

«Надеюсь на такой же конструктивный ответ».

«Кьорвей – это название птицы Верхнего мира. Ты на нее чем-то похожа, и я дал тебе именно такой позывной для нашей связки в чеере. Так делается, чтобы никто не мог настроиться на имя и подслушать твою беседу через мое посредничество. Сделай шажок к двери, успокой мою душу».

Надо же, как интересно – душа у духа!

Но просьбу выполнила, мне не жалко.

«Я тоже должна дать тебе позывной, Аркус?»

«Да, но пока рано. И для учебного чеера это необязательно. А вот для личного духа – очень важно. Имя должно вызреть, родиться само собой, чтобы слиться с моей сущностью. Пользуйся пока тем, где ты изменила всего один звук, этого достаточно».

Какие сложности, подумать только!

«Значит, Аргус? Был такой многоглазый великан. Неусыпный страж. Его еще прозвали Паноптес, всевидящий…»

«Принимаю! Мне нравится! – с ликованием перебил дух. – Для срочных вызовов – Аргус. Для важных переговоров повышенной секретности – Паноптес. Приятно провести время в беседе с мудрым духом – Аркус».

Я не рассказала духу, что в земных мифах Гермес укокошил всевидящего Аргуса: усыпил игрой на флейте и отрубил голову. Может, под туфелькой – как раз окаменевшие останки многоглазого зазнайки?

«Таинэ, – отвлек меня бархатный баритон. – А давай ты перестанешь рисковать своим и моим здоровьем и пойдешь в свои замечательные апартаменты, где нет сквозняков на ужасных лестницах?»

«С радостью, Аркус, – согласилась я. – Но не раньше, чем ты расскажешь мне, почему разыграл из себя глухонемого духа и выставил меня дурой перед саром Тарреком».

«Паноптес, – поправил дух. – Обращайся ко мне так, когда мы входим в приват-зону».

Какие интересные слова он знает, однако. Или это мой хитроумный мозг опять подставляет знакомые словечки, переводя незнакомые понятия? Я даже понять не могу, на каком языке мы сейчас разговариваем. Точнее, думаем. Парадоксальная тема на самом деле – телепатическая беседа с иномирной сущностью. Не на русском же он со мной говорит.

«А мы вошли в приват?» – откликнулась я.

«Давно уже».

«Я буду называть тебя Паноптес-Аркус, иначе запутаюсь».

«Принимается. Так вот, моя прекрасная леди Кьорвей, я молчал, потому что поклялся, что мерзавец Таррек никак не сумеет меня эксплуатировать. Ни в своих гнусных делишках, ни в учебном процессе, ни в бою. Никак, нигде и никогда. Естественно, я молчал! Как всегда молчу, если он пытается сам или через посредников пробудить мой чеер-шар».

Как интересно! Значит, не случайно Таррек подсунул мне Аркуса, – знал, что ничего не получится. Да еще и разыграл разочарование в моем даре.

Хотелось бы мне знать, оставил бы он мне шкатулку с посланием Дэйтара, если бы знал, что я сумею разговорить упрямого Аркуса?

«Хорошо, Паноптес-Аркус. Вернемся в апартаменты. Ты меня убедил, что тут, на лестнице, действительно жуткие сквозняки гуляют».

«Только не пинай! Это больно бьет по моему самолюбию, леди».

«Я аккуратненько. Мы же теперь союзники».