Текст книги "Радуга чувств"

Глава седьмая

– Фильм был чудесный! – воскликнула Анжелика по пути домой.

Они уже сидели в «Порше», и Антон вел машину медленно, полностью забыв о своих чемпионских наклонностях.

– Я очень рад, что тебе понравилось, дорогая! – весело произнес он, стараясь не мчаться по шоссе и не крутить руль быстрее.

– Да, мне очень понравилось все: и сценарий, и мастерство артистов! Ты тоже считаешь, что люди редко общаются между собой так, как в фильме?

– Если посмотреть статистику, это неправда. Ведь люди общаются через интернет, они получают информацию из теле– и радиопередач. И вообще, что именно означает общение? – Антон направил свой вопросительный взгляд к Лике.

Ему показалось, что вместе они уже годы, а не месяц, как было на самом деле. В их разговоре чувствовались спонтанность и искренность.

– Ну, наверное, можно и больше общаться, используя интернет, но я не считаю это настоящим общением. Настоящее общение – это когда люди общаются душой, – вырвалось из уст Лики. – Я понимаю, это не всегда возможно, всегда есть бытовые проблемы, которые нужно решать, но человек должен воспринимать общение как что-то, от чего получаешь подлинное удовольствие. А это возможно только тогда, когда есть слияние сердец! – ее глаза внимательно следили за его реакцией, пытаясь угадать его мнение по этому поводу.

– Ты говоришь о влюбленности? – спросил Антон, чувствуя себя слегка неловко.

– Ну да. Но не только. А с друзьями разве нельзя говорить сердцем?

– Можно, конечно.

– А почему тогда мы не делаем этого? Хотя бы несколько минут в день?

Антон задумался. «Да, почему мы так редко делаем это? Ведь мы же говорим о своих друзьях? Или мир полностью охвачен лицемерием, конкуренцией, ненавистью? И мы не радуемся успехам самых близких, а завидуем даже им? А что же тогда остается всем остальным, тем, кого мы не можем назвать друзьями?!»

Антон с интересом вернулся к теме общения и попытался осознать слова, сказанные Анжеликой. Зачастую люди так спешат, что у них нет времени поговорить по-настоящему. А некоторые даже ненавидят общение и склонны воспринимать его почти как дрессировку, и когда ты не согласен с их мнением, прерывают контакт с тобой. В таких случаях нужно знать, что общение, идущее от сердца, не всегда заканчивается положительными эмоциями, иногда оно приводит к раздражению, гневу. Но даже если так, его не стоит опасаться, потому что таким способом мы накапливаем жизненный опыт, учимся выражать свое мнение.

– А как тебе это пришло в голову? – прервала она его раздумья.

Ему не стало неприятно, наоборот, благодаря их общению его мысли становились более четкими и ясными.

Не торопясь, он поинтересовался:

– Что мне пришло в голову?

– Повести меня на фильм такой тематики, – уточнила она.

– Просто мне понравилось название. Кроме того, я считаю, что общение между партнерами необходимо для того, чтобы люди лучше узнали друг друга. А ты тоже так думаешь?

– Пожалуй, ты прав. Когда нет настоящего общения, мы прибегаем к другим людям, чтобы высказать все, что чувствуем. Психоаналитик – самый распространенный способ. Но иногда даже и он не может помочь. Разве можно заменить посещением психоаналитика все годы разобщенности с близкими людьми?

– Да, лучше, когда есть душевные проблемы, обращаться к батюшке, – поспешил объяснить Антон.

Ее зеленые глаза всмотрелись в него почти изумленно:

– А зачем к батюшке? – ей не верилось, что Антон привязан к таким, как ей казалось, старинным методам душевной помощи.

– Как зачем? Только он один знает, как помочь душам своих прихожан, чтобы стать священником, он подробно изучал множество гуманитарных дисциплин.

– Но психологи ведь тоже изучали…

– У психологов столько разных направлений, а у священников все сводится к православию, – объяснил парень уверенно.

– Я не знала, что ты верующий, – немного опасливо сделала вывод она. – Ведь ты же из семьи бизнесменов.

– Меня мама водила в храм с ранних лет и мне это до сих пор нравится! Там так спокойно, умиротворенно, когда я там, то словно не на Земле, а в другом, более прекрасном месте!

Глаза девушки обволакивали каждую его клеточку. Ей стало не просто интересно с Антоном, ей казалось, что никогда раньше и ни с кем она не обсуждала такие душевные темы. Все же в университете она решила изучать философию не просто так…

Ощутив это с трудом объяснимое состояние, Антон продолжил:

– Я считаю, что церковь помогает людям в обществе понимать друг друга лучше! Но общество – понятие очень неопределенное. Зато семья – наше маленькое общество. И если самые близкие люди в семье не стремятся понять друг друга, тогда у всех будут проблемы!

– Везде громко говорят, что нам нужна любовь. А мы не знаем, как ее найти, – ответила она.

– Найти любовь мы можем только тогда, когда отдаем больше, чем намерены получить взамен! Тогда наши ожидания сбываются. В мире мало людей, которых не может затронуть настоящая нежность, забота, взаимопонимание. Все-таки Бог создал человека по своему образу и подобию! А это означает, что наша самая глубокая потребность – воспринимать и творить добро.

Ее сердце взволнованно заколотилось. Она уже не помнила, как давно лелеяла мечту найти того, кто выслушивал бы ее, чувствовал ее переживания, воспринимал бы мир и даже дышал так же, как она. Она жаждала найти свое лучшее «я» в этой, часто запутанной, реальности. Анжелика была уверена: это трудно, но возможно. И именно это является секретом настоящего счастья…

Антону хотелось дотронуться до нее. Не поцеловать, а просто дотронуться. Люди так нетерпеливы, стремятся получить все быстро, не понимая, что когда все развивается медленно, эмоции бывают сильнее. Это такое сладостное ощущение, которое кажется божественным! Когда ты влюбляешься, то растворяешься в своей любви, переполняя ею целый мир. Тебе некуда спешить, ты ничего не хочешь. Испытываешь единственное желание – любить.

– С нами этого не случится, да? – едва сумел произнести он. – Мы всегда будем общаться, как надо?..

Он остановил машину на тихой улице на краю тротуара. Ощутив страх от мысли, что все это может вдруг закончиться нелогично, как прекрасная, но непродуманная до конца повесть, он приобнял девушку. Его глаза, его руки с неистовым трепетом обнимали Лику. Через мгновение Антон понял, что, наверное, рановато торопить события, их чувства еще недостаточно окрепли. Все придет со временем. А сейчас надо только…

– Я могу тебя поцеловать?

– Конечно, – ответила она, смущенно улыбаясь.

Их губы слились, и все вокруг стало расплывчатым, уютным и прелестным, как в дивном полузабытом сне.

Им не нужно было искать доказательства, что они абсолютно подходят друг другу, не надо было мечтать о сказочной жизни вдвоем, им просто необходимо было знать, что другой находится рядом…

Глава восьмая

Оба чувствовали какое-то напряжение, как это бывает, когда люди испытывают влечение друг к другу:

– А ты откуда знаешь все про общение? – спросила она, словно очнувшись.

– А ты откуда? – улыбнулся ей он.

– Я просто иногда размышляю об этом.

Девушка устремила на него заинтригованный взор, и он снова окунулся в ее теплые глаза. А потом вдруг испугался. Испугался, как мальчишка перед первым экзаменом.

– А может, у меня сильно развитая интуиция! И мне известно, как надо общаться с людьми, особенно с такими девушками, как ты.

Антон решил изменить стиль общения, сделать его более легким и ни к чему не обязывающим.

– По мнению психологов, у женщин более развитая интуиция, нежели у мужчин.

– Еще одно доказательство моих исключительных качеств, дорогая.

– Не подтрунивай надо мной! – Лика рассмеялась и набросилась на него с кулаками.

Он не ожидал, что она может быть столь темпераментной. Он снова посмотрел на прекрасное, отражающее всю гамму эмоций лицо своей спутницы, ее маленькие руки с длинными пальчиками. Его взгляд наткнулся на ее тело, отличающееся не просто сексуальностью (характерной для многих молодых женщин), а пластикой, изяществом, присущей артисткам балета. Во всем – в ее непринужденном взгляде, в милых оттенках голоса, грациозных движениях – ощущалась самая настоящая, самая искренняя одухотворенность. И как за тонкой вуалью, за ней скрывалась некая первозданность, дикость, неприрученность.

– А кто подтрунивает?! – он вновь добавил своему голосу веселые нотки: – Я всего-навсего искал доказательство своей непревзойденности.

– Оказывается, ты весьма нескромный, господин Сарычевский! А я-то думала… – ее глаза наигранно испепеляли его.

– Успокойтесь, миледи. Я искал доказательства не только своей непревзойденности, но и вашей тоже. И кстати, успел найти ту неповторимую изюминку, которая отличает вас от всех остальных девушек.

– Ты это говоришь, только чтоб не пострадать! Но-о-о не выйдет! – ее взгляд стал еще более «испепеляющим», и скрюченные пальцы потянулись в его сторону.

Он быстро отпрянул от нее и успел смягчить удар.

«Динамит – это мягко сказано!» – лукаво подумал про себя Антон.

Ее задорный смех рассыпался, как пестрое конфетти: красные, фиолетовые, желтые, зеленые, голубые, розовые. Впервые в жизни Антон был уверен, что у смеха могут быть не только оттенки звука, но и разные цвета. Вдруг пришло в голову, что ему давно надоела жизнь по всем правилам. Жизнь, в которой все было предсказано на много лет вперед и где не было места СЛУЧАЮ. Он окинул взглядом девушку, сидящую рядом, и решил, что сейчас она скорее разбуянившаяся фурия, чем нежное, легкоранимое создание, каким казалась вначале. Эта ее переменчивость, только что открытая Антоном, очень понравилась ему. А Лика показалась еще загадочнее, чем прежде, как будто одна часть картинок ребуса была расшифрована, но на их месте появились новые, более интересные. Его взгляд в очередной раз прикипел к маленькой чародейке.

Ее глаза цвета весенней травы тоже смотрели на него. И в ее прелестной головке уже оформилось заключение: «Иметь другом такую одаренную натуру, как Антон Сарычевский, настоящая удача. От него, видимо, всегда можно ожидать чего-то необычного! Сейчас он временно забыл про роль Шумахера и старательно прикидывается Зигмундом Фрейдом, но скука – это снова не про нас…»

Ей вдруг захотелось протянуть руки и страстно обнять своего спутника. В ее движениях ощущалась неловкость, а лицо выражало смущение. Антон окунулся в ее тепло, очарование и околдовывающую мягкость.

– Все так чудесно! – он не понял, произнес ли эти слова вслух или про себя.

Он просто наслаждался моментом. С недавнего времени у него отпала охота удовлетворять сексуальные потребности с какой-нибудь девушкой из своего общества. Кроме того, он считал бы это изменой Анжелике. Они все еще не принадлежали друг другу, несмотря на то что ему этого очень хотелось. Каждый раз, когда прикасался к ней, его тело, мысли и вся его энергетика как по команде настраивались на ее манящую сущность. И он был готов приласкать ее и наконец овладеть ею, но еще ни разу не осмеливался этого сделать. Она ему так нравилась, поэтому он и был чрезвычайно сдержан. Не хотел рисковать. Предпочитал, чтобы все развивалось по определенному ею сценарию. Лика никогда первой не прикасалась даже к его руке. Он ее мягко обнимал, и она ему отвечала. Когда их руки, а затем губы сливались, его тренированное тело вздрагивало от желания, но сравнительно быстро юноша успевал побороть растущее сексуальное желание.

Но не теперь! Антон сидел как препарированный и не смел пошевелиться. Он так давно мечтал о близости! А Лика находилась совсем рядом, обнимая его за талию. Не стоить бороться с такими чувствами, нужно отдаваться им целиком! Как во сне он протянул левую руку и положил ее между ног девушки. Она закрыла глаза от возбуждения, тихонечко мурлыкая. Внезапно его плывущее от возбуждения сознание зафиксировало быстро несущийся автомобиль.

Какой-то сумасшедший чуть не врезался в их плохо припаркованную машину. Антон включил мотор и тронулся с места.

– Что случилось, милый? – полюбопытствовала Лика возбужденно.

– Ничего. Какие-то утки перешли шоссе, – ответил Антон, малость удивленный, что его сознание почему-то отказывалось отражать картину только что пережитой опасности, а подсовывало детский мультик про переходящих дорогу уток.

– Утки? А разве в Питере еще живут какие-то птицы, кроме воробьев?

Наконец он снова остановил машину возле тротуара, и только тогда до него дошел весь ужас ситуации. Парень с облегчением закрыл глаза.

Ничего не зная о произошедшем, девушка нежно обняла его за плечи, а затем ее губы прикоснулись к его полуоткрытым губам. Антон улыбнулся. Через несколько мгновений, неожиданно для самой себя, она преодолела свою врожденную робость и начала целовать его шею, густые темные волосы, ее руки прошлись вдоль мускулистого тела, а губы притронулись к закрытым карим глазам, которые так притягивали ее. Такого желания близости Лика никогда до сих пор не ощущала. Почувствовав сладкий аромат ее дыхания, Антон словно погрузился в ее необычный неизведанный мир. Он замечал каждую искорку в ее глазах и искал в них ответ на свои невысказанные вопросы. Сейчас ему показалось, что он испытывает всю гамму положительных эмоций – от искреннего восторга до тихой радости. Это и заставило его поцеловать ее с небывалым пылом. Его язык погрузился в глубину ее рта. А она то отвечала ему взаимностью, то слегка отстранялась.

Ее глаза были полузакрыты. Ошеломленное сознание было уверено, что она хочет постоянно находиться в его объятиях и целовать все его тело еще и еще! Но затем в ней поселилась тревога, и глаза потускнели. Она не шевелилась несколько минут, а потом отпрянула от него на мгновенье.

«А что будет с нами, со мною, Антон, потом? Наверное, не стоит?» – билась в ее голове мысль.

Ее сознание заметалось, как в бреду, каждая секунда будто отсчитывала приближение неизбежности.

«Надо действовать, надо что-то предпринять! Не стоит же не доверять всем до такой степени!»

Анжелика, конечно, была веселой и жизнелюбивой, но, хоть и казалась внешне беспечной, за всем этим скрывалось умение глубоко чувствовать.

Сейчас время словно шло мимо этих двоих.

Секунды пролетали как минуты, словно не затрагивая девушку и молодого человека. Они, наверное, размышляли о том, как устроен мир и почему так получается, что с некоторыми людьми мы как будто одно целое, хоть и недавно познакомились, а с другими – такого единения невозможно достичь и за несколько лет. Многого мы не знаем о тайнах человеческой психики и мирозданья. И как хорошо, что с нами случаются такие знакомства, и мы начинаем задумываться о необъяснимой связи между людьми, о роли Бога в нашей жизни.

Она ответила на его страстный поцелуй. Ответила так порывисто и горячо, что Антон снова захотел ее. Лика опять начала гладить его по плечам, по шее, по щекам, по спине. Иногда ее трепетные пальцы сильно впивались в его кожу, и он вздрагивал от желания и восхищения. Ее неимоверная мягкость сочеталась с пылкой страстностью. И это все постепенно обволакивало, обвивало его.

Какое дивное, непревзойденное искушение! Быстро расстегнув несколько пуговиц, он начал гладить через бюстгальтер ее груди. Его взгляд встретился с ее взглядом, ища согласия. Ее глаза цвета весенней травы сейчас отражали растерянность, тревогу, необъяснимый страх… Он не знал, не понимал, откуда они взялись.

«Может, их и нет, – подумал Антон. – Наверное, я ошибся».

И снова погладил ее грудь.

Она смотрела как будто в пустоту и старалась ни о чем не размышлять – словно была заперта в камеру и как заключенный делала все возможное, чтобы не углубляться в неприятные ощущения. Лика стала выглядеть холодной и недоступной. Холодной даже тогда, когда она вся трепетала, а ее кожа излучала тепло…

Антону было непонятно, почему она так сразу изменилась, но он чувствовал, что нужно остановиться.

Глава девятая

Как маленький ребенок, Антон радовался своим неожиданным успехам в компании отца. Он ликовал – не только потому, что вовсе на это не надеялся, но и потому, что таким образом сделал своего родителя по-настоящему счастливым. Но все-таки чего-то не хватало в его переполненном воодушевлением сердце, не хватало той искры, которую могло зажечь только самое искреннее искусство. Антон вспомнил о Федоре Саливанове – владельце одной из художественных галерей, с которым познакомила его мать.

Ему не хватало терпения и опыта, чтобы осмыслить свои способности и направить их в намеченное русло, ему проще было суетиться, перескакивать с одной проблемы на другую. С одной стороны, не хотелось разочаровывать отца (с гордостью Антон припоминал, какую небывалую радость выражало лицо Станислава Сарычевского, когда он узнал о договоре, подписанном сыном). A с другой стороны, молодой человек понимал, что тяга к искусству дает ему такой накал эмоций, что невозможно жить без него.

Находясь перед этой дилеммой, наш герой случайно или умышленно остановился у шкафа, где на самом дне была спрятана папка с эскизами. Юноша так хотел показать свои эскизы итальянскому художнику, которого рекомендовал Саливанов! Но в мыслях снова промелькнул страх: «А что скажет отец?!». Антон усилием воли прогнал подальше назойливую мысль о разбушевавшемся папе.

Молодой человек возбужденно начал вынимать все из шкафчиков в мастерской. Посмотрел под мольбертом, выдвинул ящики письменного стола, пролистал книги, но ничего не нашел.

Проклиная свое нежелание чаще наводить порядок в бумагах, он рассеянно сунул руку в карман. И неожиданно – какая удача! Листочек нашелся в кармане брюк. Как повезло парню… и как не повезло его отцу.

– Здорово! Я нашел его, нашел адрес итальянского художника!

Как будто боясь передумать, молодой человек быстро взял бумажку с адресом маэстро, собрал все эскизы в папку и выбежал из дома.

Уверенный в своем художественном таланте, Антон сел в свой верный «Порше», нажал на газ и полетел в направлении резиденции мистера Масимо Асканти. Минут через сорок он припарковал машину перед шикарным особняком итальянца.

«Надо же, какой дом! Стоит побыстрее войти и поздравить владельца. А многие воображают, что только на нефтяном бизнесе можно заработать такие деньги».

Молодой человек нетерпеливо позвонил в дверь и услышал чьи-то торопливые шаги, приближавшиеся из глубины дома. В дверях показалась полуодетая особа, бросавшая на него разгневанные взгляды. На ней была только комбинация красного цвета. Очевидно, Антон пришел не в самое подходящее время. Но как ему могло прийти в голову, что в семь часов вечера некоторые люди занимаются такими ночными развлечениями? Или, может, эта женщина просто позировала маэстро, а его воображение, как всегда, преувеличивает?

– Вам кого? – спросила девушка, возможно, возмущенная тем, что он помешал ей продолжить приятную авантюру.

Все еще не придя в себя, Антон стоял, будто аршин проглотил. Он почему-то был готов запаниковать. То ли от выглядывающего из комбинации бюста, то ли от факта, что помешал «работе».

– Извините, мистер Асканти дома?

– Нет! – отрезала женщина, не в состоянии простить этому недотепе бесцеремонное вторжение. Потом осмотрела элегантно одетого мужчину и, видимо, решила сменить тон на заинтересованный: – А зачем он вам?

– По сугубо личному вопросу.

– Вы должны мне сказать. Маэстро не любит, чтобы его беспокоили, когда он творит!

– Но прошу вас, впустите меня, ведь я вам сказал, что пришел по сугубо личному вопросу и не желаю, чтобы все в доме знали, по какому именно.

– А я не желаю, чтобы вы являлись без предупреждения! Может, как прислуге, мне не надо вмешиваться в личные дела мистера Асканти, но моя задача – охранять его от назойливых посетителей!

Антон решил во что бы то ни стало войти в резиденцию художника. Чтобы оказаться внутри, он, кажется, был готов даже треснуть полуодетую особу папкой. Снова вспомнил о Саливанове, и нокаутирование молодой женщины показалось ему почти неизбежным. Один удар – и он без проблем сможет проникнуть в логово маэстро…

Но вдруг его мысли стали более миролюбивыми, и он решил устранить помеху дипломатично:

– Знаете ли, вы что мать мистера Асканти только что пережила инфаркт и находится в больнице?! Я приехал, чтобы сообщить об этом мистеру Асканти, и желал бы поговорить с ним лично, – физиономия Антона была настолько печальной, что огромная грудь прислуги начала подниматься от волнения.

А это бросало его в страх: «Наверное, стоит изменить выражение своего лица, а то комбинация на ней может лопнуть по швам. И тогда я вряд ли буду ликовать… или наоборот?»

– Господи, несчастная донна Андреа, – всхлипывала женщина, – несчастная донна Андреа! Она, как и мистер Асканти, живет в этом неблагоприятном климате. И когда случилось это горе?

– Позвольте мне все объяснить мистеру Асканти, – все тверже настаивал Антон.

– Вы не представляете, как маэстро привязан к матери. А теперь у нее инфаркт! – заметив скорбный взгляд молодого человека, изображавшего рыцаря печального образа, она открыла входную дверь и смиренно повела его в комнату Масимо Асканти.

От волнения она так и не заметила подозрительно большую папку, которую назойливый посетитель принес с собой. Они вошли в огромную спальню, в которой все было в розовых тонах и как будто напоминало о любви. На окнах висели бледно-розовые шелковые шторы, ниспадающие тяжелыми складками. Кровать из эбенового дерева занимала большую часть комнаты. Она была застелена бледно-розовым сатиновым покрывалом. На нем располагались подушечки того же цвета. На шкафчике из черного эбенового дерева стояла лампа с розовым основанием, источавшая бледный красноватый свет.

Мистеру Асканти было около пятидесяти пяти, это был мужчина с веселым симпатичным лицом и поседевшими густыми волосами, с атлетической фигурой, не пораженной вредным влиянием алкоголя, что характерно для многих художников.

– Ха-ха-ха!!! Привязать тещу на крыше! Какой анекдот! У меня сейчас нет девицы, которая охомутала бы меня! Следовательно, и никаких тещ не будет в ближайшем будущем. Единственная женщина, которую я люблю, – это моя мать!

Услышав это, служанка начала всхлипывать еще громче. Постепенно всхлипывания стали переходить в рыдания.

Итальянец не придал этому никого значения и выдал следующий непревзойденный анекдот:

– Привязать тещу на крыше дома, а потом не позволять ей слезать оттуда, чтобы не убилась. Ха-ха-ха!!! Как хорошо, что у меня сейчас нет тещи! Только маме я признателен!

После очередного упоминания мамы и служанка, и Антон начали рыдать по-настоящему. Растерянный голос Антона напоминал звук ржавой пилы, режущей дерево, а голос девушки – стоны ненастроенной скрипки. Видимо, этот нестройный дуэт оскорблял эстетический вкус маэстро, с горечью осознавшего, что должен оставить все анекдоты про тещу на потом.

– Тереза, что с тобой?! Почему ты терзаешь мой слух?! Разве я говорил, что женюсь на тебе? А если я не говорил этого, тогда почему ты беспокоишься о своей матери?! А вы? – дон Асканти бросил изумленный взгляд на Антон: – А я вас знаю?

Смутившись и испытывая неловкость, наш герой не находил внятных объяснений. Тереза сделала большие глаза, намекая ему, что сейчас самое время говорить, но парень все молчал, как скала, как будто забыл об «ужасной вести», которую принес.

Взгляд служанки стал еще более настойчивым, но Антон по непонятным причинам не собирался реагировать. Как на беду, в этот момент темпераментный итальянец поймал взор своей, видимо, теперешней возлюбленной, и его ревнивая натура усмотрела в нем совсем другой смысл. Он вдруг резко встал и отвесил пощечину нашему герою, не ожидающему такого подвоха.

– Как вы смеете! – вскрикнул Антон.

– А вы как смеете ухаживать за моей женщиной?!

– Что?! Да мы с ней едва знакомы!

– Едва знакомы и уже закрутили роман за моей спиной?!

– Какой роман?! Вы с ума сошли!

– Не притворяйтесь, я видел, как блестят ее глаза!

Антон пристально взглянул на девушку и проклял свою судьбу: ее смуглая кожа, маленькие черные глаза и торчащий бюст ничуть не привлекали его. Единственное, чего он хотел, – попросить об уроках рисования.

– Видите, и сейчас вы смотрите на нее! И не дурачьте меня, что она вам не нравится! – сердитый голос маэстро вернул злосчастного Антона на землю.

– Мистер Асканти, можете быть уверены, меня к ней не тянет.

– Что?! Вы намекаете на непривлекательность моей любимой?!

Антону вдруг пришло в голову, что он нечаянно перепутал адрес, и это дом не номер 46, где должен жить и творить известный своим своеобразным стилем рисования художник Масимо Асканти. Наверное, этот сумасшедший дом числится под другим номером, и он просто позвонил не в ту дверь. Антон еще раз пристально изучил физиономию итальянца, а потом воспроизвел в своей памяти фотографию из интернета. Все точь-в-точь совпадало. Это он, тот самый Масимо Асканти! Самый известный художник Питера, обладатель престижнейших международных наград! Ну и дела!

Нелегко ужиться с таким одаренным человеком.

– Говорите, маленький эстет! – в ушах нашего героя затрубил, как валторна, голос разбушевавшегося художника.

Стоять, будто аршин проглотил, видимо, стало уже постоянным делом для злосчастного юноши. Не зная, что произнести, Антон предпочел молчать. Несколько минут назад его обвиняли в романе с женщиной, которая ему не нравилась, а сейчас вдруг ее возлюбленного оскорбило, что кто-то не ценит ее красоту.

Не дождавшись ответа (а что можно ответить на такую глупость?), итальянец не вытерпел и снова возмутился:

– Я вот завтра куплю себе «Виагру», и посмотрим тогда, на кого моя Тереза будет бросать свои страстные взгляды! Вы зеленый юнец и вообще не знаете, как нужно по-настоящему удовлетворить женщину!

– Достаточно! Достаточно! Как вам не стыдно! – крикнула во весь голос Тереза. – Масимо, клянусь тебе, я в первый раз вижу этого типа. Я смотрела на него пристально, потому что не хотела сообщить тебе одну ужасную весть. Но он, видать, не супермен, и я сама должна сказать тебе: твоя мама перенесла инфаркт.

– Ваша мама в больнице, мистер Асканти, но вам не стоит беспокоиться, – наконец-то наш герой выдавил из себя эту ложь.

– Что? Я хочу к ней! Я еду немедленно! Может, я рассердил чем-нибудь mia cara mamma, и из-за меня у нее серьезные проблемы с сердцем?!

– Но зачем вам так торопиться? Я объяснил: с ней все в порядке, – Антон схватил маэстро за рукав.

– Вы думаете, что этот костюмчик от «Армани» дает вам право меня задерживать?! Пустите меня! Речь идет о здоровье моей матери, и я не собираюсь здесь торчать ни минуты!

– Но там самые хорошие врачи в городе. Не стоит так переживать, – Антон все пытался успокоить обладателя «Волшебной кисти», но безрезультатно: темпераментный итальянец нервно переминался с одной ноги на другую.

– Вы, русские, чем-то похожи на американцев, вы, как они – холодное племя, лишенное всякой теплоты даже по отношению к самому близкому человеку!

– Но, мистер Асканти… – устало произнес Антон, искренне надеясь, что в этот раз, ухватив маэстро за рукав, он наконец успеет остановить этот фарс.

– Пустите меня! Или я найду свой пистолет – и тогда вы больше не будете мне мешать!

Молодому человеку стало не по себе. А если этот псих сделает из него бифштекс?! Наверное, пора признаваться.

И он произнес, запинаясь:

– Да никакого… никакого… инфаркта у вашей мамы нет! Я даже ее не знаю.

– Ах так?! Тогда кто же вас сюда послал?!

Мистер Асканти мигом оказался в своем кабинете и стал разыскивать пистолет. Он был одержим решимостью спустить курок – без разницы, в кого: в себя, в Антона или в один из своих знаменитых шедевров.

– Ха! Говорите, юноша! Почему вы пришли сюда? Просто сказать, что у моей матери инфаркт, а потом разъяснять, что, слава богу, не было никакого удара? Потрясающее чувство юмора! Я доволен, что, несмотря на ваш костюмчик от «Армани», дал вам вполне заслуженную пощечину! Вы хотя бы понимаете, как меня разозлили!? Чтобы человек находился перед такой дилеммой – покончить жизнь самоубийством или убить вас, – он должен быть вне себя от ярости!!! Уходите из моего дома, пока я не передумал и не продырявил вашу задницу холостыми патронами. По крайней мере, я их нашел! Убирайтесь! В отличие от вас, у меня нет времени ходить из дома в дом и рассказывать истории о мнимых болезнях близких людей. Для меня время – деньги! Но если бы даже я не заработал и ломаного гроша живописью, то и тогда я все равно бы ею занимался, потому что это мое призвание! Но зачем я все это говорю? Вы все равно меня не поймете!

– Наоборот, я понимаю вас, мистер Асканти, и очень восхищаюсь вашими работами.

– И от восхищения заварили всю эту кашу!? – не веря своим ушам, спросил маэстро.

– Очень сожалею о случившемся, мистер Асканти. Я просто хотел просить, чтобы вы давали мне уроки. Я действительно восхищаюсь вашим талантом!

– Вот уж не думал, что такой тип, как вы, вообще что-либо слышал об изобразительном искусстве. Вы больше похожи на бизнесменчика, нежели на серьезного человека, интересующегося живописью.

– Вы угадали, мистер Асканти, я действительно бизнесмен, только не столь низкопробный. Я являюсь президентом нефтяной компании «Сарычевский и Ко».

– Ха-ха-ха!!! Умру от смеха, не шутите со мной, молодой человек. У вас еще молоко на губах не обсохло! Бизнесмен, ну и шутка! Какой мультфильм вы вчера смотрели, что так заврались?!

– Масимо, милый, это правда, – касаясь его локтя, прошептала Тереза. – Посмотри на его лицо! Не кажется ли тебе, что ты уже видел его раньше?!

– Незачем постоянно смотреть на рожу того, кто устроил тут такой театр! Да так, что я едва не покончил жизнь самоубийством из-за этого лгуна!

– Все же прошу тебя, маэстро, всмотрись в его лицо.

Мистер Асканти пробормотал что-то, но все же вытаращился на президента компании.

– Ах! А вы, случайно, не из налоговой инспекции?! Я человек свободной профессии и абсолютно невиновен.

– Масимо, перестань! Строишь из себя большего шута, чем есть на самом деле. Этот человек не из налоговой инспекции! – несмотря на свою внешнюю мягкость, Тереза нарочно толкнула его ногой.

– Не из налоговой?! А почему он мне кажется таким знакомым? Друзья дали мне снимок инспектора налоговой службы нашего района! Я даже хотел повесить его в студии, чтобы точно знать, кого именно нужно остерегаться!

Наш герой усмехнулся про себя: интересно, сколько сэкономил выдающийся художник на налогах?

– О чем задумались? О том, как украсть мою любимую? – Антон вздрогнул, так резко повысил голос Масимо Асканти. – Смотрите, молодой человек, это будет нелегко!

Антон слышал об исключительной эмоциональности людей искусства, об их ревнивых натурах и о перепадах настроения. И, зная себя, мог признаться, что и он обладал фантазией. Но не до такой же степени.