Текст книги "Радуга чувств"

Глава четвертая

Когда маленькая Лика ворвалась в комнату полуголая и вся в слезах, мать от неожиданности испугалась. Это было десять лет тому назад, но воспоминания всплыли в сознании девушки так четко и ярко, как будто все было вчера.

– Что?! Что случилось, Анжелика? – с большим трудом матери удалось не впасть в панику от увиденного. – Кто тебя так?!

– Один молодой человек, мама.

– Что?! Какой молодой человек?! Не… не слишком ли ты мала для подобных историй?!

Озадаченная девочка стыдливо опустила голову и ничего не ответила. Раньше ей никогда не приходило в голову, что она делает что-то непристойное. Ей просто нужен был кто-то, кто постоянно окружал бы ее заботой! Тот, кто бы ее забавлял, с кем она могла беспечно смеяться. К сожалению, ее родители не смогли ей дать ни любви, ни тепла.

– Рассказывай, что случилось, – Наталия Александровна выглядела достаточно уверенной в себе.

Она делала все возможное, чтобы не выдать напряжение, овладевшее ею. Но голос сорвался на хрип, в нем просачивалось настоящее с трудом сдерживаемое беспокойство, и только благодаря своему хладнокровию она быстро успела вернуть голосу необходимую мягкую тональность. Личико девочки засветилось: давно она не улавливала в голосе своей матери такие располагающие к себе нотки.

– Я и Рони нашли домик эльфов, но, к сожалению, в нем никого не было.

– Конечно, никого там не было и не будет! Как вообще ты можешь верить в подобные выдумки?! Все сказки – это забава для малышей, а ты уже не маленькая! Надо уметь отличать, что настоящее, а что нет! И кто этот Рони?! Он твой друг, а я ничего о нем не знаю?!

– А я давно хотела тебе рассказать, мама, но ты постоянно отвечала, что очень-очень занята и у тебя нет времени.

Нежно-зеленые глаза девочки уставились на мать почти с гневом. Сейчас Лика жаждала узнать, почему не надо верить в сказки. Разве неправда, что они всегда отражают действительность?! Она обожала истории об эльфах, она знала, что они существуют, просто настолько маленькие, что людям трудно их заметить. Но столкнулась с твердым непоколебимым взором мамы и с горечью поняла, что не надо ее спрашивать об этом. Растерянность и смущение сжимали ее будто железным обручем.

– О чем ты так задумалась, девочка моя? Что же с тобой случилось?

Губы маленькой Лики дрогнули.

Она решилась на объяснения, не в состоянии превозмочь давящую растерянность:

– Когда я увидела, что в домике никого нет, я спросила у Рони, где эльфы. А он ответил, что они попросили ее подождать. Они ушли за грибами и ягодами и поэтому могли задержаться. Я так хотела увидеть их и согласилась остаться.

– Глупая девочка! Как вообще ты осмелилась остаться?!

– Я знаю, что эльфы существуют!!! Знаю!!! Знаю!!! – настаивала девочка сквозь слезы.

– Я не могу в это поверить! Тебе уже одиннадцать, а еще веришь в такую ерунду! – Наталия Александровна еле смогла сдержать ярость и не ударить дочь.

– Сказки отражают действительность, – девочка не желала сдаваться. – Так наша классная руководительница говорит!

– Сказки отражают действительность… Некоторые больше, некоторые меньше, но они далеко не сама действительность! – мать все же овладела своим гневом и прижала к сердцу разочарованную дочку: – И что сделал после этого Рони?

– Я села на скамейку и начала ждать. Тогда Рони приблизился и обнял меня. Не знаю почему, но я почувствовала себя очень усталой. Опустилась в его объятия и почти уснула. А затем ощутила, как одна его рука полезла под мою блузку, а другая пыталась залезть под юбку.

– Что?! – как будто облитая холодным душем, выдала Наталия Александровна. – А ты не испугалась?

– Я подумала, что вижу очень бессмысленные сны, и снова впала в забытье. Меня разбудила ужасная боль! Прошу тебя, мама, не заставляй все говорить тебе! Я очень хочу спать, а ты настаиваешь, чтобы я рассказывала тебе такие неприятные вещи! – изнуренная девочка не выдержала, и слезы полились на пол как проливной нескончаемый дождь.

Ужасное несчастье, которое с ней случилось, было ее личной трагедией, и она не желала ни с кем обсуждать произошедшее. Ей казалось, что это отвратительное событие уже целиком охватило ее существо, поэтому она и отказывалась продолжать говорить о нем – она неистово боялась столкнуться с ним снова.

Однако мать настаивала, не желая останавливаться и утихомириваться, она уже была не в состояние владеть нарастающим беспокойством. Ее взгляд стремился подчинить, проникнуть как можно глубже в сознание дочери, а незрелая Лика не знала, как перебороть эти гипнотизирующие стальные глаза. Сколько себя помнила, всегда боялась их!

– Мама, я тебе уже объяснила: то, что случилось со мной, это мое дело! Оставь меня в покое!

– Как я могу не интересоваться твоими проблемами?! Я мать, а мать всегда отвечает за своего ребенка!

– Но… но…

Лика так хотела сказать: «У меня есть серьезные проблемы, и ты настаиваешь, что должна быть рядом. Почему же ты была занята все эти годы, пока я росла?!». Но вдруг осознала, что нельзя говорить такие слова матери. Маму всегда надо уважать, какой бы она ни была.

– Лика, дорогая, я хочу для тебя только добра, – перервала ее мысли мама: – Я не смогу тебе помочь, если ты до конца не расскажешь, что случилось!

– А я и не хочу, чтобы ты мне помогала! Я сама разберусь!

– Несчастье, которое с тобой случилось, непосильное для психики ребенка! Пожалуйста, будь хорошей девочкой.

Анжеликой овладели противоречивые чувства: с одной стороны, она желала побыть одной, погрузиться в свои проблемы. И она ненавидела, когда кто-то так живо интересовался ее делами. Но с другой стороны, она отдавала себе отчет, что превозмочь то отвратительное, что с ней случилось, было невозможно без помощи взрослого.

– Рони су-сунул один палец с-снизу и ос-оставил меня почти без одежды! – чуть слышно произнесли нежные губы девочки.

– Почти без одежды?! – Наталия Александровна прочувствовала весь ужас случившегося каждой клеточкой своего тела.

– Но… но… что я могла сделать?! – Лика ощутила безнадежность ситуации, и по ее красивому лицу снова потекли слезы, давясь ими, она упорно пыталась объяснить: – Я так на-на…надеялась с то…тобой поговорить о нем, а ты бы…была все за…занята и занята!

– Ладно, ладно, – душа Наталии Александровны сжималась от боли.

«Прости меня, милая моя!» – произнесла она про себя. А затем полностью поблекла, потеряла свою стойкость и выносливость. Стала сломленной, разбитой, она чувствовала себя виноватой в произошедшем.

Испытывая невероятный, заполнивший все ее существо стыд, она еле нашла силы, чтобы спросить:

– И что случилось дальше, милая?

– Я… я ощутила, что не могу пошевельнуться. Я видела, что он снимает свою майку. У него было какое-то овальное родимое пятно над пупком… Это было самое ужасное, что когда-либо случалось со мной! Мне было очень больно, я кричала, но Рони заткнул мне рот платком. А потом произнес то, чего я никогда до этого ни от кого не слышала.

– Что он сказал тебе, девочка моя? – мать почти онемела от невыносимого раздирающего ужаса.

Истерзанный ребенок пока ничего не ответил. Наталия Александровна осознавала, что никто не сможет приподнять занавес произошедшего. Только сама Анжелика, если она этого захочет. Но все существо девочки подавляло в себе эти грозные слова, эти отвратительные действия: она упорно ничего не говорила, не сгибаясь, боролась до последних сил…

Неожиданно Лика не выдержала. Как будто нечто отломилось от нее и как комок скатилось по ее детскому тельцу, упало на землю.

Она уже не сопротивлялась и отчаянно выдохнула:

– Это… это… были такие стран-странные слова, мама! Он… он сказал мне, что скоро произойдет самое хорошее, что могло бы случиться между мною и им.

– Неужели этот мерзавец посмел… – мать еле дышала.

Маленькая Анжелика сжалась от страха, как простреленное животное, она упала на диван. Вдруг ей захотелось исчезнуть, чтобы уберечь себя и мать от дальнейшего кошмара. Она увидела, что в лице матери не осталось ни кровинки, твердый взгляд постепенно увял, потух, исчез и стал выражать только горечь. Безысходную горечь…

«Неужели этот незнакомый негодяй пытался изнасиловать мою беззащитную девочку?» – неуправляемые ужасающие мысли вторглись, влетели, как стая хищных птиц, в сознание Наталии Александровны.

– А ты… ты не пыталась освободиться от этого злодея? – все же решила спросить она.

Где-то глубоко в ее глазах читалась надежда.

– Я вырвалась так сильно и смо-смогла вытащить платок изо рта! Тогда Рони положил одну ру-руку мне на рот, а другой все сильнее меня прижимал! Ты не имеешь представления, как мне было больно, мама! Никогда прежде не чувствова… не чувствовала такой отвратительной боли!..

* * *

Нежно-зеленые глаза Анжелики наполнились слезами – искренними, чистыми. Она так и не поняла, почему именно сейчас, когда думала об Антоне, вспомнила самый неприятный эпизод своей жизни. Тогда ей было только одиннадцать. И она выглядела как только что распустившийся весенний цветок, дивный, неподдельный, своеобразный. Но безжалостный вихрь жизни сумел сломать его.

Богатый молодой человек случайно увидел ее однажды, когда она выходила из школы, и подкарауливал несколько недель. Они начали гулять вместе. Он покупал ей игрушки, обычно эльфов, водил в кондитерские. Девочка ни о чем не догадывалась, ей просто была нужна сердечность, и она получала ее в избытке. Первый раз в жизни кто-то дарил ей столько внимания и заботы. Ее родителям, работавшим по двенадцать часов в день, было не до дочери. Еще недавно Лика так жаждала их тепла, а сейчас, когда уже получала так много от Рони, ей как будто ничего и не было нужно от них.

Анжелика сидела, закрыв глаза, и вспоминала все: и шутливые разговоры старшего друга; и нежные нечаянные прикосновения, без всякой мерзости (как ей тогда казалось); и бархатный околдовывающий тембр его голоса; и влюбленный взгляд, в котором она не смогла разглядеть сексуальный интерес. А потом она снова ощутила боль.

Такую острую, протыкающую боль, сильнее которой она никогда не испытывала! А затем в ее сознание вломились разочарование, предательство и унижение, противно пропитавшие все ее существо. И, как десять лет тому назад, она не смогла справиться с ними, не смогла превозмочь все это! Как из неиссякаемого родника, слезы спонтанно хлынули из ее глаз. Неизбывная обида и память об издевательствах переполняли ее раненую душу, и она не могла остановиться, тихонько продолжая рыдать. Чувствовала, что надо избавиться от этого неумирающего ужаса. Но как?! Для этого у нее всегда недоставало сил!

А потом Анжелика снова подумала об Антоне Сарычевском. Почему? Она и сама не знала. Ведь это же просто мимолетное знакомство. Но, как когда-то Рони, Антон непонятно почему затронул ее сердце. И она невольно, нечаянно ощутила в нем настоящего друга.

Иногда нам хватает всего лишь нескольких минут, чтобы интуитивно определить, кто нам действительно необходим.

Глава пятая

Вскоре после того как Антон встретился с Анжеликой, отец заставил его уехать по делам в Саудовскую Аравию. Через некоторое время Лика с горечью отметила, что хрупкое чувство влюбленности, зародившееся в ее душе и скрасившее ее одинокую жизнь, начало тускнеть.

«Если оно настоящее, то должно воскреснуть, – грустно размышляла девушка. – Если же нет, значит, ничего особенного не случилось в моей жизни».

Дни летели один за другим, и ее все чаще посещала тоска по той необъяснимой радости, которую Антон нечаянно привнес в ее безынтересную жизнь.

Ей не нравилась профессия кассирши, она стала работать, потому что у родителей не было достаточно средств оплачивать учебу на философском факультете. А Антон на мгновенье сделал ее работу в магазине ярче, насыщеннее, чуть ли не как в кино. Каждый раз, когда вспоминала пафосные слова, которыми он выражал свое восхищение, когда они впервые увиделись, она еле сдерживалась, чтобы не засмеяться. А от воспоминаний об изысканном ресторане «Вуаль» в ее голове всплывала смесь разных эмоций – восторг от интерьера ресторана и разочарование в себе, даже безвыходность. Ее бледно-зеленые глаза начинали излучать почти ужас, когда она припоминала траекторию полета злосчастного омара.

Остальные кассирши очень хотели узнать, как идут ее дела с Антоном Сарычевским, но Анжелика старалась пропускать их заинтригованность мимо ушей. Она всем сердцем верила любви! Но она всем сердцем и боялась ее! Иногда казалось, что ее страх намного сильнее любви, которую она пока ни к кому не испытывала, хотя время от времени ее сердце так невыносимо сильно жаждало этого всеобъемлющего чувства. А может, она уже и испытывала волшебства любви… Хотя девочки склоны к неосознанному преувеличению своих порывов. А от той невинной детской любви ее душа осталась истерзанной, израненной, покалеченной… И ее опустошающую мощь она не забыла! Поэтому Лика предпочитала ни с кем не обсуждать свое теперешнее состояние. Она была робкой и слегка отстраненной, обожала красоту поэзии, любила читать романы с глубоким смыслом, как она сама выражалась, и затем рассуждать о них. Пока что на всем протяжении ее жизни самыми верными друзьями оставались книги.

Что касается Антон, у него дела шли замечательно, правда он не ожидал, что переговоры в Саудовской Аравии будут такими длительными. Молодой человек впервые в жизни поехал в командировку без отца, который считал, что Антон уже должен самостоятельно отвечать за сделки. И Антон справлялся, у него было достаточно терпения, чтобы уговаривать своих потенциальных партнеров.

Арабы относились к нему со скрытым подозрением, скрытым, потому что давно работали со Станиславом Сарычевским, отцом Антона, и не осмеливались противостоять ему открыто. Все же Сарычевский-старший был прекрасным дальновидным руководителем, относился к своим арабским партнерам с почтением, ответственно выполнял обязательства по договорам, никогда в действиях Сарычевского не было промахов, все было аккуратно, он был профессионалом, на которого можно было рассчитывать. Увидев вместо Сарычевского-отца его младшего сына, они постарались с уважением отнестись к мнению старшего и принять Антона с почтением и без опасений, что ввиду своей молодости он, без сомнения, провалится.

Антон предавался раздумьям, находясь в роскошном номере отеля. Прежде он недолюбливал заниматься обязанностями, возложенными на него отцом, но в последнее время все чаще испытывал удовольствие от больших и маленьких побед на профессиональном поприще. Не зря все-таки он приехал в эту небратскую страну. Не так легко оказалось убедить арабов, что его компания – более выгодный и надежный партнер, чем норвежцы, тоже продающие нефть. Чтобы переубедить арабов, потребовались трехмесячные переговоры. И сейчас в нем постепенно росло заслуженное чувство уважения к себе.

Молодой человек осознавал, что из скромного замкнутого мальчика, который во всем подчинялся отцу, он не спеша, но уверенно и последовательно превращается в удачливого бизнесмена. В его мозгу уже сформировался важный вывод: чтобы найти ключ к душе любого человека, нужно дружелюбие. Оно как огонь согревает сердца и женщин, и мужчин, и новых деловых партнеров…

Но все-таки он устал здесь находиться. Пребывание в этой стране уже навевало легкую досаду. Несмотря на футуристическое великолепие зданий, все здесь казалось Антону слишком искусственным – жители некоторых других арабских государств страдали от бедности, а эти купались в роскоши… Видимо, здесь никто не хочет иметь дело с интернационалистическим объединением себе подобных! Зато погода все эти три месяца была замечательная – здорово, что приехал сюда в ноябре. Даже побывал на пляже у Красного моря несколько раз на выходных. Хотя оказалось, что без любимой женщины рядом там не так уж и занятно. Да… неинтересно здесь без прекрасного пола, без родной души… Вот бы была рядом одна длинноволосая девица без хиджаба, и можно было бы разговаривать с ней обо всем на свете.

Сон полностью поборол Антона.

Ему надоел весь галдеж вокруг его способностей экономиста-аналитика и он устал стремиться вызвать доверие у потенциальных арабских партнеров. Как хорошо, что сейчас можно наслаждаться отдыхом и фантазировать, не испытывая досады.

В его сознании начал вырисовываться образ женщины. Она была одета в длинное платье. Нежное одухотворенное лицо затеняла тонкая вуаль. «Даже во сне мне мерещатся женщины в хиджабе», – недовольно подумал Антон, и вновь закрыл глаза, отдаваясь дреме. Грацией и изящным силуэтом эта девушка напоминала артистку балета. Ее голова с роскошной шевелюрой была слегка запрокинута. Лица девушки почти не было видно, только вьющиеся темные волосы. Как горный каскад, который еле заметно пенился, они падали локонами по плечам.

Девушка из сна обернулась к нему, и молодой человек отметил маленький курносый носик, изогнутые, как лук Купидона, губы, высокий интеллектуальный лоб, маленький подбородок, тонкие брови и под ними – искристые глаза необыкновенного цвета. Его пристальный взгляд долго-долго изучал эти глаза, как будто они знали всю историю Вселенной, как будто они освещали все своим невидимым светом. Ему казалось, что эти глаза одновременно чистые, как девичья слеза, спокойные, как полет птицы, и страстные, как огонь, который нельзя потушить.

От этого видения юноша проснулся. Ищущее сердце художника пробудилось, и он уже всей душой хотел воссоздать эту красоту на полотне. Решив не заниматься деталями лица, выбрал профиль. Изящный носик, зеленые глаза, длинные изогнутые ресницы и чувственные губы хранили в себе тайну. Он хотел сосредоточиться на силуэте женщины, на ее волнистых живых волосах, на тонких нежных руках. Она выглядела такой естественной, настоящей, как самый редкий горный цветок! Разве он когда-нибудь знал ее? Будто все это было так давно или это был забытый сказочный сон…

Его сознание долго билось в непроглядной тьме. А затем молодой человек вспомнил все!

Вспомнил ту кассиршу из вечернего супермаркета, с которой он заигрывал несколько месяцев тому назад. Несмотря на ее неподходящий статус, он так настаивал, чтобы она согласилась поужинать с ним. Потом он вспомнил ее скромное поведение, которым она заворожила его. И название ресторана, где они ужинали. А затем неожиданный полет омара в момент его открывания.

Изумление проникло в каждую клеточку тела Антона. Ее звали Анжеликой, и она, как юноше тогда показалось, была незаурядной, чистой и открытой. Она носила в себе тайну: умение быть женщиной – самой искренней и милой. А это могло разбудить сильные чувства, а не просто физическую страсть. Потому что страсть кратковременна, а желание полностью познать кого-то ты испытываешь почти постоянно…

Глава шестая

Прибыв в аэропорт, Антон уже не сомневался в своих действиях: он не стал терять время на отдых после полета, сразу поспешил к тому неопределенному, недосказанному, манящему, что интуитивно чувствовал к Анжелике. Припомнив адрес загородного супермаркета, он вскочил в свой «Порше», нажал на газ и схватился за руль, как за спасательный круг. Магазины, административные здания, детские площадки проплывали мимо него как бегущие кадры фильма.

Бульвары, проспекты и улицы извивались под колесами его великолепной машины, а он все ехал, ехал, ехал… Только один раз он остановился на несколько минут. Все-таки даже героям не мешает подзаправиться. А потом снова как боец ринулся вперед – мимо зданий, площадей, бульваров.

Наконец, остановившись после быстрой езды, которой позавидовал бы сам Шумахер, Антон затормозил перед «Азбукой вкуса». Он открыл дверь магазина настежь, широко улыбаясь всем. «А может, все-таки поменять в этот раз призвание художника на призвание Супермена?! Сейчас Красавицу найдем, и все будет точно как в кино!»

Его нетерпеливый взгляд стал изучать каждую полосу магазина. «Ее здесь уже нет?! А что если она уже не работает тут?! Я потерял ее навсегда… Ну, может…» Молодой человек не знал, что делать: у него защемило сердце от мысли, что не сможет снова встретиться с девушкой. А с другой стороны ему казалось, что если так кто-то распорядился, то, вероятно, так и должно быть. Хоть его и заворожила невинная внешность Анжелики, непонятно, кем она была на самом деле. Иногда за прелестной оболочкой скрывается отвратительный характер.

Кто-то мелькнул перед его лихорадочным взором, и покрывало неизвестности приподнялось… Как в романтическом фильме, потерянный и одновременно вожделенный взгляд юноши встретился с глазами молодой женщины. Он увидел ее, сортировавшую какие-то пакеты на полках, и сразу забыл все – сомнения, неясность, нелепость. Жаль, но от беззаботности и естественных манер Анжелики не осталась и следа. Сейчас ее лицо было бледным и унылым, она казалась невыспавшейся и усталой. Вокруг глаз темнели круги, а полные коралловые губы превратились чуть ли не в черточку. Девушка словно зажалась, скрылась, как в коконе.

Но, несмотря на все это, лицо сохранило свою невероятную необъяснимую прелесть, и молодой человек верил, что оно снова будет будоражить его сны. Прежняя неизвестная ему доселе нежность опять переполнила его. Анжелика и впрямь была такая незаурядная, особенная, как эдельвейс! Несмотря на ее усталый вид, Антон снова ощутил тепло, исходящее от нее.

– Антон Станиславович, наверное, я брежу? – ее мягкий голос прозвучал еле слышно. – Может, вам все равно, но я часто спрашивала себя, почему вы мне не звоните. – Антон как будто постепенно отходил ото сна. – Я понимаю, что наша встреча в ресторане была настоящим фиаско для меня… Вам было неловко, когда клешня омара полетела на соседний стол. Я искренне сожалею об этом!!!

Антон смотрел в ее обеспокоенные глаза. Затем скользнул по красиво очерченным губам, которые сейчас были сжатыми, напряженными.

Он поспешил успокоить девушку:

– Лика, пожалуйста, не надо об этом! Я вовсе не хотел вас обидеть.

– А я подумала, что вы жутко на меня сердитесь! И поэтому не звонили, не приезжали ко мне.

– На следующий день после встречи с вами отец отправил меня за границу. Заключать очень важный для нашей компании контракт.

– А вы всегда слушаетесь отца?! Вы не можете представить себе, как я переживала!!! – Она сгорала от желания выплеснуть все свои душевные терзания. Быстро сказав это, она вдруг осеклась. Остановилась, как миловидное животное за момент до выстрела в него: – Извините, отца надо слушаться, я понимаю!

Его лицо застыло, от неожиданности он был не в состоянии что-либо сказать.

Лика еле слышно продолжила:

– Вы… вы могли мне хо… хотя бы… объяснить, что все в порядке, что вы не сердитесь на меня. Но вы молчали, и мне было не по себе.

Антоном овладело желание сказать ей: «Вы такая обаятельная», и еще много всего…

Но скованность и волнение сдерживали его, и он промолвил только это:

– Помнишь? Тогда мы условились обращаться друг к другу на ты?

– Помню, – девушка смогла проронить только одно слово.

– Тогда… если хочешь… когда закончится твоя работа, встретимся в кафе?

Она только кивнула, а затем устремила свой взор вдаль.

В кафе они увиделись через час.

– Привет! – поздоровалась Анжелика. Тон был веселым, но ее мягкий голос слегка дрожал. – И о чем мы будем говорить?

– Обо всем! – Антон постарался произнести это быстро, чтобы побороть напряжение, возникающее, когда кто-то ему по-настоящему нравился.

– Но говорить обо всем – это самая трудная задача, – вырвалось из уст Лики.

– Не знаю, а мне кажется, это очень интересно, – сказал юноша задумчиво. – Люди часто спешат, и им не хватает времени познать мир. А нам стоит попробовать, не думаешь?

Она молчала… Не осмеливалась произнести даже слова. Во время отсутствия Антона ее нежное хрупкое сердце так стремилось к нему. Но сейчас к ней подкралась легкая тревога. Ведь она не знала, что творится в его душе, она доверялась ему только по наитию.

На минуту он ощутил ее боязнь и опасения и поменял тон своего голоса.

Сейчас он зазвучал игриво:

– Мисс Лика, как я вижу, вы поменяли свое рабочее место в супермаркете. Почему вы были не за кассой, а сортировали продукты?

Она вдруг покраснела, не поддержав его веселый тон.

Прошло несколько минут, пока она осмелилась произнести:

– Мой шеф начал ухаживать за мной, а я этого не хотела. Кроме того, моим коллегам не понравилось, что он выбрал меня, и они начали судачить. Я чувствовала себя так, как будто в чем-то виновата.

Он долго слушал, околдованный ее волнующей близостью, ее обаянием. Этот меняющий тональность голос, эти трепещущие маленькие руки с изящными пальчиками, это лицо, которое отражало всю гамму эмоций! Антон сидел неподвижно, ощущая, как ее тепло и жизнелюбие пробираются, просачиваются в него. Но ему нужны были не только эти ее качества, он жаждал узнать ее полностью, жаждал познакомиться с каждым ее недостатком. Только так он бы убедился, что Анжелика настоящая.

– А тебе известно, что так беспокоило твоих коллег? – его теплый мягкий голос прервал ее.

Лика не проронила ни звука. Слышалось только сердцебиение.

– Шарм. Тот, кто им обладает, является воплощением настоящего волшебства, – он сам ответил на свой вопрос.

Эти слова как будто пролетели мимо нее. Ее чистый искренний взгляд охватывал дали…