Текст книги "Жизнь евреев в России"

Уклонение от воинской повинности заключается в том, что лицо, внесенное в призывной список, не является в надлежащий момент к ее исполнению. Поэтому для количественной оценки недобора, вызываемого массовым уклонением от исполнения повинности, представляется необходимым установление правильности призывных списков, то есть установление того факта, что в списки внесены лишь такие лица, которые в действительности могут и должны явиться к призыву. Между тем в еврейской жизни в России существуют такие особые условия, благодаря которым призывные списки евреев не могут полностью совпадать с действительностью.

Эти условия – неправильная регистрация евреев и повальная беспорядочная эмиграция.

Метрические записи о рождении, бракосочетании и смерти евреев, согласно русским законам, должны совершаться особыми чиновниками-евреями, так называемыми казенными раввинами (они не имеют ничего общего с раввинами, называемыми на официальном языке «духовными»). В противоположность тому, что у христиан акты крещения, бракосочетания и погребения обязательно совершаются духовенством, которое и ведет соответственные записи, – по еврейской религии акты обрезания, бракосочетания и погребения может совершать каждый еврей. А так как вместе с этим казенные раввины чрезвычайно непопулярны среди населения и живут только в сравнительно крупных городах и местечках, то в течение долгого времени к ним обращались за совершением тех или других актов лишь в редких случаях. Поэтому, если факт рождения еврея свидетельствуется раньше или позже той или другой бумагой (ибо при современных условиях невозможно прожить без какого-нибудь «документа», при получении которого обыкновенно и регистрируется факт рождения просителя), то факты смерти евреев, особенно умерших на чужбине или в раннем детстве, сплошь и рядом оставались незаписанными, и таким образом эти «мертвые души» продолжали числиться в живых и вносились в призывные списки. Беспрестанное передвижение еврейского торгового люда также способствовало увеличению этих «мертвых душ».

Неправильность в регистрации в значительной степени зависит и от того, что записи в метрических книгах делаются казенными раввинами на русском языке, мало знакомом массе, благодаря чему вкрадываются ошибки и пропуски в именах и фамилиях; недоразумения вызываются даже обычаем давать детям на бумаге два имени, равно как и различием в произношении еврейских имен самими евреями и христианами; различием между библейскими именами и этими же именами на еврейском жаргоне и так далее. Благодаря всему этому одно и то же лицо часто по одним документам носит одно имя, по другим – иное, созвучное или переложенное на жаргон, или даже два имени. В призывные же списки обыкновенно вносится лицо не один раз с указанием всех разногласий в его документах, а столько раз, сколько имеется подобных разноречий, – каждый документ при составлении призывного списка рождает человека.

Значительное число «мертвых душ» в призывных списках вызывается и эмиграцией, носящей массовый хаотический характер. За последний двадцать лет в одну лишь Америку переселилось из России около миллиона евреев. Мужчины составляют две трети этого числа. Из них многие зачислены и продолжают обычным канцелярским путем зачисляться, по достижении установленного возраста, в призывные списки, хотя никаких связей с бывшей родиной они не сохраняют, никаких повинностей и податей не уплачивают, паспортов не получают в течение многих лет подряд и часто даже состоят в подданстве другого государства.

Лицо, в течение многих лет не подающее о себе никаких вестей, по общему правилу, принятому и в России, признается безвестно отлучившимся и исключается из призывных списков. Но по отношению к евреям безвестное отсутствие, с одной стороны, не признается за таковое, если только известна страна или даже просто часть света, куда выехал эмигрант[26]26
  Воинские присутствия по отношению к евреям, выехавшим в Америку или Африку, руководствуются решением Сената, в котором не было признано безвестно отсутствующим лицо, выехавшее в Константинополь.


[Закрыть]; с другой стороны, установление действительного безвестного отсутствия (то есть когда неизвестна даже страна, куда выехало данное лицо), почти невозможно из-за специальных требований, предъявляемых в таких случаях к евреям. В отношении евреев не признаются достаточными общие способы удостоверения факта безвестного отсутствия, а именно: приговоры подлежащих обществ и объявления о вызове от присутственных мест и полицейского начальства. Сенат признал, что доказательством безвестного отсутствия еврея служит только удостоверение полиции. Но вместе с тем необходимое для сего производство объявлений о вызове безвестно отсутствующих составляет право, но не обязанность присутственных мест и полицейского начальства, и таким образом полицейские власти производят подобные объявления по своему усмотрению.

При таких условиях представляется несомненным, что в призывные списки вносится много лиц, не только фактически не могущих и не долженствующих явиться к отбытию воинской повинности, но и лиц, в действительности не существующих.

Это, между прочим, подтверждается тем обстоятельством, что сумма штрафов, налагаемых на родственников евреев, уклонившихся от военной службы, в значительной степени уступает числу самих уклонившихся. Еврейская семья, например, покидая страну, брала с собою малолетнего сына; по наступлении 21 года он заносился в призывные списки, а затем налагался штраф, которого не с кого было брать, так как никто из семьи не остался в России. Когда же в такой семье, вследствие путаницы в именах, считалось несколько сыновей, число мифических штрафов соответственно увеличивалось.

Таким образом, не подлежит сомнению, что размер недобора, отмечаемый в официальных списках, определяется не только действительным уклонением евреев от воинской повинности, но и внесением в призывные списки таких лиц, которые не находятся в наличном составе еврейских 2 Плеток.

Недобор по бумаге не соответствует, следовательно, действительному недобору: он преувеличен.

Но если даже признать, что официальные цифры правильны, то всё же недобор не нарушает интересов государства, ибо даже при таком недоборе еврейское население, сравнительно со своей численностью, дает больше солдат, чем остальное население.

Евреи не входят в общую призывную массу; для них производится особая разверстка. Но, конечно, эта разверстка должна покоиться на процентном соотношении между еврейским населением и остальным.

По данным переписи 1897 года евреи составляли 4,13 % общего населения России. Если и предположить, что естественный прирост еврейского населения в известной степени превосходит прирост остального населения, то, с другой стороны, численность еврейского населения за последние 20 лет уменьшилась по причине эмиграции на миллион человек, каковое количество компенсирует предполагаемый излишний прирост. При этом надо иметь в виду, что среднее количество 2 Плеток (мужчин) представляет собою известную процентную норму, весьма мало колеблющуюся в разных странах и остающуюся неизменной у всех рас и национальностей одной и той же страны.

Таким образом, соотношение между еврейским и остальным населением России должно покоиться, в отношении воинской повинности, на данных переписи – именно 4,13 %.

Нижеприводимая таблица, относящаяся к призыву 1902 и 1903 годов, свидетельствует, что указанное соотношение нарушается во вред евреям.

Впрочем, процентное соотношение еврейского населения к общему населению России по переписи 1897 года и процентная норма однолеток – это, до известной степени, научные данные, непреложность которых может быть оспариваема, и, следовательно, применение их в вопросе о воинской повинности евреев не достигает в этом случае своей цели.

Но и помимо этих, так сказать, теоретических выкладок, имеются реальные арифметические данные, свидетельствующие о том, что с евреев требуют больше новобранцев, чем с остального населения. (См. табл, далее.)[27]27
  * Остальное число приходится на другие вероисповедания.


[Закрыть]

Из этих цифр видно, что если признать выводы переписи 1897 года неправильными, то есть что евреи не составляют 4,13 % всего населения, а (согласно призыву к воинской повинности, см. графу № 7) в 1902 году – 5,54 %, а в 1903 году – 5,56 %, то и в этом случае из среды евреев берется сравнительно большее число солдат, нежели из среды прочего населения. В общем числе призванных к набору в 1903 году неевреи составляют 91,02 %, а евреи 5,56 %; в числе же новобранцев (см. графу № 6) неевреи представили собою всего 89,56 %, евреи же 6,2 %. То же и в 1902 году. Составляя 91,139 % общего числа призывных, неевреи дали 89,61 % общего числа новобранцев, а евреи, составляя 5,54 % общего числа призывных, дали 6,18 % общего числа новобранцев.

В связи с этим получается и то, что, хотя официальные цифры за оба эти года указывают на недобор с евреев, еврейское население в действительности дает больше того количества новобранцев, которое можно с него требовать соразмерно процентному отношению еврейской «призывной массы» к христианской.

В 1902 году недобор с евреев официально составил 1691 человек, но в этом году с евреев было назначено новобранцев в ряды войск на 2045 человек более, чем следовало, и потому, несмотря на неявку известной части двадцатиоднолеток-евреев к отбытию воинской повинности, евреи дали на 344 солдата более, чем следовало. А хотя с христиан в этом году недобора было всего 672 человека, фактически было еще недобрано 4214 человек (всего недобрано 4886). То же самое наблюдается и в 1903 году. Еврейский недобор определен официальными цифрами в 1970 человек, но евреев было назначено в ряды войск на 2056 человек больше, чем следовало. Христиан в 1903 году было взято на 4697 человек меньше, сравнительно с процентным соотношением между ними и евреями, недобор же был показан в числе всего 998 человек.

Эта аномалия (если оставить в стороне вопрос о злонамеренных неправильностях при разверстке) вызывается преимущественно способом разверстки по вероисповеданию, заключающемся в следующем.

В жеребьевке по закону не принимают участия призывные, имеющие льготу первого разряда. Но для евреев было сделано исключение.

В течение долгих лет после жеребьевки, занесения в жеребьевый список номеров жребиев имен и фамилий жеребьевынимателей и после подведения черты под номером, соответствующим числу требуемого с данного участка, по губернской разверстке, контингента новобранцев, подсчитывалось, сколько оказалось жребиев, вынутых евреями, и этим числом определялось число евреев, которое должен дать участок. Если, например, требовалось вообще 100 новобранцев, и среди ста жребиев очутилось 20 евреев, то столько с евреев и бралось новобранцев – то есть 20 % (евреи, признанные негодными к военной службе, заменяются евреями же, вынувшими ближайшие за ними номера жребиев). Количество призываемых евреев было при этом совершенно безразлично: оно могло составлять, например в упомянутом случае, только 15 % общего контингента призываемых. По разверстке по вероисповеданию с евреев почти неминуемо бралось более солдат, чем следовало бы согласно соотношению между числом призывавшихся евреев и христиан, потому что, как выше указано, в жеребьевке евреев первольготные участвовали, а христиане-первольготные, процент которых доходит до 40, не принимали участия, таким образом шансы получить первые номера для евреев увеличивались.

С 1899 года порядок распределения контингента новобранцев между евреями и неевреями изменен в том смысле, что их соотношение определяется пропорционально числу евреев и неевреев в призывных списках.

Но так как льготные из счета исключаются, а льготных 1-го разряда неевреев вдвое больше, чем евреев (вследствие затруднительности доказательств, многосемейности и т. д.), то и при этом порядке на евреев упадает больший процент требуемых новобранцев.

Таким образом, массовая эмиграция евреев и неисправная регистрация приводят к тому, что требуемое с евреев число двадцатиоднолеток превосходит наличный состав евреев призывного возраста. А благодаря отказу евреям в льготах по семейному положению и другим указанным обстоятельствам, касающимся льготных, – евреи из числа призываемых к набору берутся на службу в большем проценте, нежели остальное население. И этот усиленный набор покрывает как число евреев, фактически уклоняющихся от военной службы, так и число «мертвых душ», причисляемых к недобору.

Государственно-общественная служба

Государственно-общественная служба, понимаемая в широком смысле слова, обнимает три вида общественного служения, объединяемых общей целью и различаемых лишь внешними условиями привлечения данного лица к общественному служению: службу по назначению от правительства, службу по выборам и занятия свободными профессиями, которые ставятся законодательством под особый контроль, как, например, адвокатура.

Русское правительство, не внося гармонического сочетания в эти сферы государственно-общественного служения, относилось к ним всегда различно и, сообразно с этим, создавало для евреев различного рода ограничения.

Государственная служба на Руси долгое время носила характер повинности. Элемент свободного соглашения выступает впервые лишь после отмены обязательной службы дворянства. Отменив обязательную службу дворянства, государство сделало ее привилегией его. Но с развитием государственной жизни пришлось сделать целый ряд отступлений от этой привилегии для отдельных видов службы и некоторых местностей. Помимо происхождения, начинает играть роль и образование. При этом различие вероисповедания или племени не служит препятствием к поступлению на государственную службу. Таков общий принцип. Некоторое время он не нарушался и в отношении евреев.

Впервые в законодательстве такое ограничение встречается в Уставе образования Бессарабской области в 1818 году, допустившем всех местных жителей к занятию государственной службы, за исключением цыган и евреев. Более широкое выражение это ограничение получило в уставе о рекрутской повинности 1827 года, согласно которому только евреи, выслужившие узаконенный срок в нижних чинах, по получении отставки на общем основании и хорошего аттестата о службе и поведении, могут быть определяемы на гражданскую службу. Прочие евреи не «принимаются в оную ни в каком случае, пока будут оставаться в своей вере». Позже было подтверждено особым законом, что евреи не допускаются на службу «почтальонского звания».

Впрочем, этот порядок был вскоре несколько изменен. Евреям, получившим ученую степень доктора в русских высших учебных заведениях (по засвидетельствованию министра народного просвещения об отличных способностях), было предоставлено право службы при условии, однако, особого каждый раз высочайшего разрешения. Законом 1836 года евреи были допущены на службу по медицинской части в западных губерниях, а в 1838 году – в новороссийских губерниях и Бессарабской области, где только дозволено им иметь постоянное жительство.

Но в 1844 году последовало высочайшее повеление, чтобы при внешнем сохранении законоположений «евреи, получающие ученые степени и остающиеся в еврейском законе, отнюдь не были удостаиваемы и представляемы к определению в государственную службу по какой бы части ни было».

В царствование Александра II право евреев на государственную службу было восстановлено. По закону 1861 года евреям, получившим ученые степени доктора медицины и хирургии, а равно дипломы на ученые степени доктора, магистра или кандидата по другим факультетам университета, было разрешено поступать на службу повсеместно по всем ведомствам, причем одновременно была устранена необходимость испрашивать каждый раз высочайшее разрешение. Из других лиц, получивших высшее образование, лишь окончившие курс со званием лекаря были допущены к врачебной службе и то только в черте, действительные же студенты прочих факультетов прав на службу не получили[28]28
  Это ограничение сохранилось в действующем законе, предоставляющем право государственной службы евреям, имеющим ученую степень или окончившим университетский курс только с дипломом первой степени.


[Закрыть]. Вскоре (в 1865 году) в отношении врачей было отменено требование ученой степени для службы вне черты; вместе с тем они были привлечены на военно-медицинскую службу, а в 1866 году допущены на службу по ведомству министерства народного просвещения, в 1867 году по ведомству министерства внутренних дел (за исключением Петербурга и Москвы с губерниями).

В 1844 году, при учреждении казенных еврейских училищ, евреи были допущены к педагогической деятельности в них в качестве учителей, инспекторов и надзирателей. Правами государственной службы эти лица не пользовались, но им были присвоены некоторые льготы: освобождение от рекрутской повинности, от платежа податей и проч. На должность смотрителей, на которых был возложен общий надзор по учебной и полицейской части в училищах, евреи не были допущены.

В том же году был учрежден институт ученых евреев, состоящих при министерстве внутренних дел, генерал-губернаторах, губернаторах и одесском градоначальнике, «для наблюдения за еврейскими учителями, для необходимых объяснений по предметам чисто еврейским, а также для обозрения еврейских училищ». Ученые евреи пользуются некоторыми льготами: освобождаются от личных и натуральных повинностей, за усердную службу в течение 15 лет приобретают право на награждение медалями и почетным гражданством. Жалованье же они получают не от правительства, а из сумм коробочного сбора.

По закону 1862 года заведывание преобразованными еврейскими училищами было возложено на смотрителей не только из христиан, но и евреев. Прием на эту службу был открыт евреям, окончившим курс в раввинских училищах, а также тем, кто прежде занимал должности в бывших казенных училищах и доказал на опыте свои «познания, педагогические способности и усердие».

Со вступлением на престол Александра III взгляд правительства на государственную службу евреев коренным образом изменился. Целым рядом циркуляров по разным ведомствам было предложено «избегать» нового приема на службу евреев, благодаря чему за последние годы поступление их составляет исключительное явление, и высшее образование, требуемое законом от евреев как условие для государственной службы, не открывает им доступа к ней.

В 1882 году последовало распоряжение об ограничении 5 % нормой числа служащих по военному ведомству евреев-врачей и фельдшеров ввиду будто бы недобросовестного исполнения ими обязанностей и вследствие неблагоприятного влияния их на санитарную службу в войсках. Когда же началась Русско-японская война, они в значительном числе были призваны на действительную службу.

Даже служба по найму в различных казенных учреждениях в должностях, коим не присвоено чинопроизводство и пенсии, закрыта для евреев вопреки закону. Они не допускаются, например, на службу в качестве писцов в городских управах, полицейских управлениях, у исправников и становых приставов, в нотариальных конторах, волостных правлениях и проч.

В историческом развитии законодательства, определяющего права евреев на службу в городских, земских и сословных учреждениях, намечаются три периода: 1) равенства еврейского и христианского населения; 2) частичного ограничения евреев в сословных и муниципальных правах; 3) полного устранения их от участия в органах городского и земского самоуправления.

До эпохи Александра II русский торгово-промышленный класс, обособленный от прочего населения, пользовался широким внутренним самоуправлением. Органами этого административно-финансового и судебного самоуправления являлись: в городах – магистраты, в посадах – ратуши, составлявшиеся из выборных от купечества и мещанства. Магистраты состояли из двух бургомистров и четырех ратманов, ратуши – из одного бургомистра и двух ратманов. Наряду с этими учреждениями имелись еще словесные суды, уездные и губернские, прототип нынешних коммерческих судов, члены которых также избирались из купцов и мещан. Из того же класса избирались городские головы и старосты.

Когда в восьмидесятых годах XVIII века евреи впервые были привлечены к выборам в указанные органы самоуправления, христианское общество обнаружило неудовольствие. Ввиду этого последовало (в 1783 году) повеление государыни: «Если евреи, в купечество записавшиеся, по добровольному согласию общества выбраны будут к каким-нибудь должностям, то и не могут быть они удержаны от вступления в действительное возложенных на них должностей отправление». С этого времени евреи стали занимать различные должности в органах сословно-городского самоуправления. Но христианское население продолжало по-прежнему относиться враждебно к этой реформе, и в связи с этим избирательные права евреев постепенно подверглись ограничению. Прежде всего было постановлено, что они могут занимать не более У₃ должностных мест в каждом органе сословно-городского управления, а затем в отдельных местах их не стали допускать к выборам в бургомистры, городские головы, в некоторых случаях даже и в гласные. Одновременно еврейское население было обособлено от христиан в избрании должностных лиц: христиане могли избирать только христиан, евреи – только евреев, благодаря чему евреи утратили возможность влиять на состав большинства и на избрание высших должностных лиц. В литовских же губерниях по настойчивым ходатайствам местного христианского общества, ссылавшегося на свои давние привилегии, евреи вовсе не были допущены ко вступлению в органы самоуправления.

Несмотря, однако, на указанные частичные ограничения, евреи принимали видное участие в сословно-городской жизни и благодаря этому пользовались известным общественным значением.

Положение 1835 года, игнорируя все существующие ограничения, предоставило евреям участие в самоуправлении на одинаковых с христианами основаниях. Вскоре, впрочем, по инициативе властей северо-западного края последовал в 1839 году новый закон, установивший: отдельные выборы евреев от христиан; участие евреев в составе присутствий органов самоуправления – не более чем в !/₃ общего числа членов; обязательное избрание бургомистра из христиан; запрещение избирать евреев в заседатели палат, уездных и совестных судов, в городские головы, в ратманы городской полиции, в словесные судьи и другие должности, которые «не могут быть поручаемы евреям с удобством и приличием». К последней категории были с течением времени отнесены должности членов сиротского суда, воинского присутствия, попечителей начальных народных училищ, присяжных попечителей по делам о несостоятельности при коммерческих судах и проч.

Исключение было сделано для должности городских оценщиков, для выбора которых, в интересах христиан, были установлены совместные – христиан и евреев – выборы[29]29
  Сенату было донесено, что должность эта сопряжена с денежной ответственностью, лежащей на целом обществе, особенно при оценке домов, подвергаемых залогу по подрядам и поставкам, и так как городские общества состоят по большей части из евреев, то «дабы общества сих последних не могли отказаться от ответственности за оценщиков из христиан», новый закон установил совместные выборы.


[Закрыть].

Результаты этих ограничительных законов отразились, между прочим, не только на интересах евреев, но и всего общества: в тех местах, где христианское торгово-промышленное население было малочисленно, стали по необходимости избирать христиан низших сословий, совершенно не подготовленных к ответственной общественной службе.

Закон 1839 года относился только к западным губерниям, на остальные губернии он не распространялся. Но в своде законов (1842 г.) было опущено указание о пространстве действия указанного закона, и отсюда сделалось возможным его применение и в других губерниях. Однако в южных губерниях, где отношение властей к евреям было сравнительно более благоприятное, еще долго время сохранялся старый порядок. Так, во многих местах евреи участвовали в выборах городского головы вместе с христианами, занимали должности словесных судей, а также членов коммерческих судов. В 1862 году херсонский губернатор ходатайствовал о предоставлении обществу права избрать в Херсон городского голову из среды евреев ввиду того, что кандидаты из христиан оказывались неподходящими для занятия этой должности.

Позже ограничения были внесены и в сферу ремесленного управления. По закону 1852 года ремесленный голова (избираемый христианами и евреями совместно) и один из числа двоих гласных каждого цеха должны быть непременно христиане. Равным образом в упрощенном ремесленном управлении старшина и товарищ его должны быть непременно из христиан, другой товарищ может быть из евреев, но назначается он не сходом, а городскою думой, ратушей или магистратом, под ответственностью членов этих учреждений за «благонадежность» избираемого еврея. В управах цехов, составленных из христиан и евреев, старшина и один из его товарищей должны быть христианами, второй товарищ может быть из евреев, но с той же ответственностью за благонадежность. Подобный же характер носят правила об избрании выборных и поверенных в подмастерских управах цеха.

Эти законоположения продолжают существовать по сию пору. В действующем законодательстве ответственность за благонадежность ремесленников-евреев, в случае назначения их на должность, падает на городские учреждения. Избрание на ремесленные должности допускается не иначе как с разрешения губернатора, с представлением в сомнительных случаях генерал-губернатору.

Когда в конце шестидесятых годов возник вопрос о преобразовании городского самоуправления, министерство внутренних дел пожелало ознакомиться с мнением общества о характере муниципальной реформы. С этой целью всюду в городах (в числе нескольких сот) были образованы комиссии из местных людей.

Ни одна из числа 170 комиссий, образованных в губерниях черты, не высказалась за полное устранение евреев от участия в сфере городского самоуправления. Было даже открыто и смело заявлено, что всякие «существующие доныне ограничения следует устранить совершенно, и евреям должен быть открыт доступ ко всем общественным должностям». Сомнения возникали лишь в частностях, в вопросе, например, об избрании городского головы из евреев, причем высказывалось пожелание, чтобы на эту должность допускались евреи лишь с высшим образованием. Только незначительная часть комиссий предлагала сохранить старый порядок и изолировать христиан от евреев в деле выборов.

На основании материала, поступившего от местных комиссий, в проекте реформы, составленном при министре Валуеве, было внесено правило о совместном производстве выборов евреями и христианами; ограничения же заключались в следующем: в городские головы евреи не могут быть избираемы; число гласных евреев не должно превышать половины общего числа; в городских управах они могут составлять не более половины общего числа членов; в тех же местах, где, вместо управы, городские дела находятся в ведении городского головы и двух товарищей его, евреи избираются только на должности помощника головы.

Этот законопроект был передан на обсуждение Второго отделения Е.И.В. канцелярии, а также министерства финансов, и оба учреждения оставили без всяких изменений статьи, касавшиеся евреев. Но министра Валуева сменил Тимашев. Образованная при нем комиссия для нового рассмотрения проекта не внесла никаких ограничений по отношению к евреям. Точно так же отнесся к вопросу и Совет министра, но на журнале Совета новый министр положил резолюцию: «Долю участия евреев в общественном управлении определить третъею частью, как то требуется действующими законами, к изменению коих не представляется достаточных оснований». Эта резолюции получила решающее значение.

По требованию Государственного совета новый проект был представлен вторично на рассмотрение канцелярии Е.И.В. и министерства финансов, и оба эти учреждения не обошли молчанием нового ограничения. Канцелярия Е.И.В. высказалась кратко в том смысле, что оно ничем не объяснено в представлении министра внутренних дел и могло бы даже оказаться не вполне удобным в местностях, по преимуществу населенных евреями. Министерство же финансов в подробной мотивировке высказалось не только против ограничения одной третью, но и против каких бы то ни было ограничений. «Едва ли удобно было бы, – говорилось в записке, – сохранить на будущее время существовавшее доселе ограничение, особенно в виду преобразований, которые ныне получает общественное управление. С другой стороны, оно едва ли может быть оправдано действительной в том необходимостью. Решения общественных собраний (дум) будут относиться одинаковым образом и к евреям, и к христианам, невзирая на то, будет ли в собрании гласных более евреев или христиан, так как всякое одностороннее направление дел тотчас же может возбудить протест обиженной стороны. Кроме того, правительство в последнее время постепенно стремилось к отмене разных ограничений по отношению к евреям… Во всяком случае, если даже признать необходимым сохранение какой-либо нормы для числа гласных евреев, то по крайней мере назначить ее не в размере третьей, а половинной части…»

Вслед за тем Государственный совет образовал особую комиссию для рассмотрения указанного проекта. В этой комиссии были выражены различные взгляды по вопросу о представительстве евреев. Некоторые члены высказывались за отмену ограничения, другие – за его сохранение. Вопрос был подвергнут баллотировке, и большинством голосов (13 против 7) было постановлено сохранить ограничение, внесенное министром Тимашевым. Затем в проект была внесена поправка: вместо слова «евреи» было употреблено «нехристиане», и таким образом евреи, согласно новому законопроекту, получили право, уже в группе нехристиан, избираться в гласные думы и члены управы в числе одной трети, причем одни только евреи не могли быть избираемы на должность городского головы. В этом виде законопроектов получил санкцию в 1870 году.

Новый закон, несмотря на заключавшиеся в нем ограничения, имел крупное общественное значение для евреев: они вошли в общую массу городского населения и наряду с другими гражданами приняли участие в избрании всех должностных лиц в органах городского самоуправления. Евреи перестали носить печать обособления от христианского общества, наложенную на них предшествовавшими эпохами.

Еще ранее, при введении земских учреждений (положение 1864 года), евреи не были ограничены в правах по выборной земской службе, благодаря чему они во многих местах стали избираться в гласные и члены земских управ.

Равным образом и при судебной реформе и учреждении института выборных мировых судей евреи не были обойдены в праве на избрание в судьи. Не лишил их закон и права избрания без всяких ограничений в присяжные заседатели в реформированном уголовном суде. Но в 1877 году, при введении в действие судебных уставов в девяти западных губерниях, было постановлено, что число евреев присяжных заседателей должно соответствовать процентному отношению евреев к численности всего населения данного уезда; старшина же присяжных заседателей избирается из христиан. (В 1884 году этот закон был распространен и на остальные губернии черты оседлости.)

Резкий поворот в сторону ограничений получил вопрос об участии евреев в общественном самоуправлении в царствование Александра III.