Текст книги "Ночь девы"

Глава 5. Испытание

…быть грозе…

Призрак

Она спит, веки ее слегка дрожат, на лбу пролегла морщинка, будто эта девушка никогда не может расслабиться, а я со странным удовольствием слежу за этим сном. Не понимаю, что меня манит в ней. Ее хмурое лицо, эти непослушные волосы или что-то еще? Что-то более глубинное?

Теперь я вижу, насколько она наивна и невинна. Просто наивная дурочка, которая случайно попала во всю эту неразбериху. Но, увы, жертвы есть всегда. И жертвы будут.

Вдруг понимаю то, что не сразу заметил. Эта девушка, если приглядеться, кажется мне смутно знакомой…

Ирис

На рассвете мне приносят таз с водой и платок для головы. Я умываюсь, дрожа от холода, что будто бы идет изнутри. Скорее всего, это от страха, который я старательно сдерживаю там, не давая себе разрыдаться.

Замечаю на правой ладони линию, которой раньше не было. Больше она похожа на шрам. Но откуда он мог здесь взяться? Вожу пальцем по ладони, по кругу. Молли могла бы растолковать мне эти линии, ведь хиромантия – ее стихия. Правда, теперь я понимаю, что все это не более чем фарс. А если все эти пророчества обманчивы, то жизнь Безмолвной – это бессмысленная пытка.

Кожа на ладони пощипывает, как от укуса насекомого. Неожиданно шрам немного расходится. Я не верю своим глазам! Мою ладонь словно полоснули невидимым кинжалом, и теперь я смотрю на покрасневшие рваные края раны, а внутри чернеет гладкий камушек, который я нашла в ротонде с каменными статуями. Не успеваю вскрикнуть, как рана вновь затягивается. Поворачиваю ладонь. Ни следа. Что это было? Очередное видение?

«Ты должна пожертвовать правой рукой», – проносятся в голове мысли Призрака. Может, он ощутил, что внутри меня прячется зло? Драгоценные камни не просто так запретили в Малых Королевствах. В заветах Сотмира сказано, что они сбивают верующих с пути истинного, затуманивают взор. Драгоценности – удел нечистых. Я читала, что раньше людей за это сжигали на площади, а сейчас никто и подумать не может об обладании камнем.

За мной приходят королевские гвардейцы. Кровь пульсирует в висках, колотит, ударяя все громче и громче, как тот колокол, изменивший мою судьбу. Я совершенно растеряна. «Твоя мать обладала силой…» – вспоминаю слова бабушки. «Она ведьма», – шептали про мать за моей спиной. Что это за сила? Добрая она или сила нечистых? Но меня не отпускает дурное предчувствие, что такие тайны не могут хранить ничего хорошего. Вряд ли бы стали скрывать то, что приносит другим благо.

Час еще ранний, солнце только встает, поднимаясь над горной грядой. Мы выходим во внутренний двор. Как всегда, голубое и приветливое небо распахнулось над головой, но не для меня. Воздух тяжелый, мошкара то и дело щекочет нос и глаза. Черное платье, которое я выбрала из гардероба матери, теперь душит меня. Я по обыкновению склоняю голову, наблюдая, как мои туфли проминают зеленый ковер из клевера, потом оставляют следы на покрытой гравием дорожке.

Мы приходим в сад с огромным шатром. Белая полупрозрачная ткань лежит неподвижно, ветра нет. За невесомой вуалью стоит трон, но короля и королевы не видно. По зеленой лужайке прохаживаются фрейлины, следуя за принцессой. Куда бы ни пошла она, они всегда тут как тут. Принцесса гуляет с тремя белыми пушистыми шарами, в которых я угадываю собак. Слуга в кремовом костюме держит над принцессой ажурный зонтик с золотыми лилиями. Губы Витриции сомкнуты в линию. Она не весела, как обычно, а скорее задумчива. Но что может отягощать принцессу? Если только приготовления к предстоящей свадьбе. Фрейлины обмахивают себя веерами, прячутся под зонтиками, шеи их блестят от пота, но улыбки все так же неизменны. Сестры среди них нет, с тоской замечаю я.

Я подвела Эгирну. Как она там сейчас? Я просто сбежала, как трусиха, даже не навестив ее, и за это мне очень стыдно.

Из-за высокой фигурной изгороди появляется принц Марциан и идет навстречу принцессе вместе со своей свитой. Мое сердце чуть вздрагивает при виде Его Высочества, хотя сейчас последнее, о чем я должна думать, так это о прекрасных принцах. Но мне надо чем-то отвлечься от грядущего испытания, которое не сулит мне ничего хорошего. Рядом семенит одна из видий, ее голова скрыта под белым зонтиком, я вижу лишь серое платье и туфли. Острые носики с вышивкой ловко рассекают теплый воздух. Я знаю, кому они принадлежат. Анжелике.

Милая и кроткая Анжелика стала первой избранницей принца. Она должна быть сейчас очень счастливой, ведь всю жизнь ее готовили именно к этому. Край зонтика чуть приподнимается, и я вижу ее лицо: припухшие веки, блуждающий взгляд. Похоже, Анжелика не выспалась. Что-то неприятное ворочается в моей душе, будто я подвела всех видий, нарушила все возможные планы этим безумным приступом.

День обещает быть невыносимо жарким. Мое платье уже пропиталось потом, потяжелев еще сильнее. Если бы не платок на голове, я бы свалилась на траву с солнечным ударом. Может, этого все и ждут.

– Страх – костыль для разума, – тихий, но сильный голос раздается за моей спиной. – Ты ведь не боишься, фиалка?

Я оборачиваюсь, только чтобы увидеть крепкого мужчину в доспехах и в сером плаще. Он такой мощный, словно гора. Лорд на порядок выше других мужчин и может соперничать разве что с королем Тамуром. И понятно, ведь оба они чужаки здесь. Должно быть, в этих доспехах ему нестерпимо жарко.

– Ты! – восклицаю я, словно поверила в то, что этот мужчина – всего-навсего сон. С удивлением отмечаю, как мне легко обратиться к нему. Откуда такая смелость?

Мы стоим поодаль от охранников, которым будто и не хочется приближаться. Но не настолько, чтобы мы могли убежать. Я правда думаю о побеге?

– Что тебя удивляет? – тихим голосом спрашивает Призрак.

– Что ты тоже здесь. Сегодня мое испытание, а не твое.

– Откуда тебе знать? Ты еще маленькая и ничего не смыслишь в таких вещах.

Я недовольно хмурюсь. Этот тип может быть по-настоящему нахальным!

Лорд-Призрак тяжело вздыхает и задирает вверх крепкий подбородок, чуть покрытый щетиной, устремляя взгляд в ясное небо.

– Быть грозе, – говорит чужак.

Я тоже смотрю вверх, но на небе ни облачка. Мы стоим среди аккуратного зеленого сада, словно две черные вороны, которым сегодняшний день не обещает ничего хорошего.

– Его Величество Король Марек! – объявляет глашатай. – Ее Величество Королева Патриция.

Королевские особы занимают места на тронах, прочие зрители тоже подтягиваются к шатру. Глашатай откидывает полупрозрачную ткань, давая нам взглянуть на короля Марека и его королеву-видию.

– Итак, – говорит глашатай, – деве дано право испытания, пройдя которое, она докажет невинность своих помыслов и действий. А если провалит, наказание ей – смерть. Ваше Величество Король Тамур…

Приезжий король кажется огромным, хотя сегодня на нем нет доспехов, в отличие от того же Призрака. Или же все дело в том, как падает на траву его вытянутая тень? По лицу мужчины невозможно что-либо прочесть. Вальяжной походкой он делает два шага вперед и останавливается, обводя всех присутствующих взглядом ледяных глаз.

– В моем королевстве есть один прекрасный обычай для тех, кто не желает говорить правду. – Тамур щелкает пальцами, давая знак двум своим приближенным, и те подходят ко мне. Это двое молчаливых людей – парень и девушка, которые похожи, как брат и сестра. Длинные прямые волосы песочного цвета доходят до талии, невыразительные лица совершенно лишены эмоций, а глаза прозрачные, как стекла. У слуг короля тонкие кисти, щуплое телосложение. Они скорее напоминают детей, если бы не высокий рост – они намного выше, чем я. Парень держит в руках глиняный кувшин, украшенный изображением птицы. – Вся правда в этом кувшине, – говорит приезжий король. – Видия должна достать то, что лежит там, и мы убедимся, что она невинна.

Мне показалось или он и впрямь ухмыльнулся? Пока испытание не кажется таким тяжелым. Может, мне удастся выйти сухой из воды?

– Я и сам, если честно, не знаю, что там. Точнее кто, – с легкой усмешкой говорит Тамур, устремляя на меня непроницаемые голубые глаза. Но в его взгляде сквозит не только жестокость, а нечто еще. – Несколько недель назад мы поместили туда четырех тварей – змею, многоножку, скорпиона и паука. – Он обводит взглядом публику. – Можете себе представить, что за гремучая смесь. За это время в кувшине должен остаться кто-то один, сожрав остальных и пропитавшись их ядами. Кто это? Разве вам не любопытно?

Он снова обращается к зрителям, и я даже рада, что он не смотрит на меня. От этого взгляда так неуютно. Принцесса Витриция отворачивается, а вот король Марек потирает ладони. Меня же трясет от одной мысли об испытании.

– Весьма недурно, милорд, мне не терпится увидеть это существо, – восторженно говорит король, его глаза блестят. – Приступаем!

Охранник толкает меня в спину, и я падаю на колени. Передо мной опускают кувшин, запечатанный крышкой. Нужно всего лишь засунуть туда руку, да? Всего лишь… Я даже не могу об этом думать. Змея, многоножка, скорпион и паук. Я бы не хотела прикоснуться ни к одной из тварей. А если из нее сочится яд…

Каждое из существ отвратительно. Пауков и змей мне приходилось встречать в саду, остальных видела лишь на картинках в книжках по флоре и фауне. Но самое страшное, что меня неминуемо ждет смерть. Если все эти существа ядовиты, шансов никаких.

Нервно закусываю губу, мне уже не просто жарко, я готова сгореть. Все смотрят на меня и ждут. Страх буквально сочится из пор вместе с потом.

Я не смогу.

Вновь в шее покалывание. Смотрят на меня не только королевские особы и их приближенные, но и Призрак. Этот странный человек, явившийся из ниоткуда. Он тоже видит, как мне страшно. Тоже считает меня слабой. И это очень злит. Мне вдруг хочется изменить его мнение обо мне.

Я поднимаю дрожащую руку и кладу поверх глиняной крышки, которая уже нагрелась на солнце, будто впитав его жар и зной. Представляю не одну тварь, оставшуюся в живых в этом кувшине, а всех четверых. Их насыщенные ядом, скользкие тела. Отдергиваю руку, прижимая к груди, а вокруг слышу хохот. Я для них всего лишь потеха, моя жизнь не так уж важна. Раскрываю ладонь, водя взглядом по мелким линиям и одной четкой и явной. Померещился ли мне камушек или нет? Есть ли для меня спасение?

«Пожертвуй правой рукой», – шепот, раздавшийся в моей темнице. Призрак сказал отдать правую руку. Он знал, что так будет? Откуда? Ведь видия я, мне велено предсказывать будущее. Фальшивая видия, напоминаю себе я.

Он смотрит, он ждет, я знаю, все мое тело чувствует это. Но я не позволю ему увидеть мою слабость. Вот только должна ли я послушать его? Кто он такой, чтобы решать за меня. Насколько я могу ему доверять? Вдруг человек, назвавшийся Лордом, желает мне зла и просто хочет посмотреть на жалкие попытки дурочки пройти испытание и оправдаться. Он опасен.

Но я ни в чем не виновата, и эта мысль становится решающей. Внутри закипает злость.

Я снова протягиваю руку к кувшину, вот только левую – откуда такое упрямство и неповиновение? Снимаю крышку. Левой. Из кувшина не доносится ни звука. Может, там никого и нет? Может, эти гады перегрызли друг друга, облегчив мне задачу? Или Сотмир все же существует и избавит меня от тяжести испытания?

Левая рука замирает у горлышка сосуда.

Интересно, о чем думает сейчас Призрак? Но за моей спиной неподвижность, как и кругом. Люди застыли и смотрят во все глаза. Я чуть поднимаю подбородок, обводя взглядом каждого.

Мелкие, вспыхнувшие любопытством глазки короля Марека, жесткий взгляд короля Тамура. Принцесса опустила голову, принц Марциан смотрит, не отрываясь, прижав к губам ладошку видии Анжелики. Неужели я хочу показаться ему трусихой?

Бено. Он кажется довольным и даже улыбается. Вряд ли он понимал, что означало для меня право на испытание. Или же наивно полагает, что я пройду его. Каким-то чудом. Или ему просто все равно.

Придерживаю сосуд левой рукой и опускаю правую внутрь. Все-таки правую. Не медленно, а сразу, до самого дна. Небо вдруг темнеет, или же это мои глаза заволокло черной пеленой. Раскат грома убеждает меня, что я еще жива. И я хотела бы выдохнуть, но не могу.

Потому что я чувствую шевеление. Внутри сосуда сидит тот, кто ждал меня. Своего освободителя. Практически мгновенно в руку вцепляются сразу несколько острых челюстей, и яд, должно быть, разливается по моим венам. Хочу отдернуть руку, но не могу. Тварь крепко держит меня, а моя рука – одна непрекращающаяся боль.

Я понимаю, что падаю, только не знаю куда.

Пока не приземляюсь на белый песок.

Кругом снова безликая пустота. Яркий свет плещется по сторонам, а среди него – совсем как зрители возле королевского шатра – застыли тени. Только в их глазах бушует алчный белый огонь.

Я перекатываюсь на спину и понимаю свою ошибку. Тут же рядом с моей щекой в песок вонзается черное жало. Я еле успеваю отскочить в сторону, путаясь в юбках платья. Огромный скорпион с черной лоснящейся спиной возвышается надо мной. Но в сторону его откидывают мохнатые белые лапы. Теперь уже гигантский паук, почти невидимый на фоне пустыни, но отчетливый среди антрацитовых теней, решил сделать меня своей добычей. Он мигает красными глазками, посылая дрожь по моему позвоночнику. Может, было лучше позволить скорпиону прикончить меня за один раз.

«Но ведь это все не взаправду?» – мелькает мысль. Я сплю? Или кувшин странным образом перенес меня в мой кошмар…

Паук переставляет лапки, надвигаясь на меня, взрыхляя песок. Я кашляю, когда он попадает мне в лицо. Все это очень и очень реально.

Где бы я ни была, но если умру – все будет кончено. Почему-то в этом я уверена.

На этот раз мой приступ сильно отличается. Но самое кошмарное другое – тени видят меня. В их глазах искрится недоумение, но битва не прекращается.

Скорпион не отстает. Он пытается напасть на паука, ужалить его. Паук, словно предвидев это, изворачивается и вцепляется хищным ртом как раз в жало, не позволяя скорпиону воспользоваться им.

Для меня это передышка. Вдалеке замечаю два скрученных длинных тела, двигающихся в одном смертельном ритме. Алая змея и многоножка будто слились в единое существо, извиваясь по песку.

Мне даже немного жаль змею. Тело все еще помнит цепкую хватку множества ножек. Они обхватили тело змеи, поймав в чудовищный капкан, обездвижили соперника до тех пор, пока он не перестает биться. Многоножка выпрямляется во весь рост, намного превосходящий мой, победоносно раскачивается из стороны в сторону. Песок вздымается, и я вижу лежащего вместо змеи человека с красными волосами и в алом плаще. Лицо обращено ко мне, змеиные глаза застыли.

Многоножка замечает меня и снова приходит в движение. Танец скорпиона и паука она останавливает так быстро, что я не успеваю и моргнуть. И вот на песке раскинулись еще два тела – девушки с длинной и загнутой кверху черной косой и крепкого мужчины в белой накидке с растрепанными волосами столь же бесцветными, как и песок под ним.

«Но почему Призрак сказал мне про руку?» – вдруг думаю я. Должна быть причина. Я пожертвовала правой рукой и что? Я оказалась здесь. Неужели я еще способна выкарабкаться?

Сжимаю руку в кулак. Конечно, мне не одолеть многоножку, да еще такую огромную, голыми руками. Страх заставляет кровь быстрее бежать по венам. Возможно, я уже отравлена настолько, что мне не вернуться, возможно, это лишь бред умирающей видии.

Многоножка бросается вперед, пытаясь всеми лапами обхватить меня целиком, и я сжимаюсь, будто позволяю ей. Неожиданно выставляю перед собой правую руку. Ту самую, в которой мне почудился камень. Ту самую, которой просил пожертвовать Призрак. Зажмуриваюсь.

Открыть глаза мне все-таки приходится. Потому что нет удара, которого я так ожидала. А моя рука…

Она вплоть до локтя покрыта черным панцирем, сверкающим на солнце, совсем как мой камушек. И он ползет дальше, добираясь до плеча, до шеи, пока не перепрыгивает на другую руку, бежит вниз по туловищу, по ногам и ступням. На мне больше нет платья, я вся в панцире. Только волосы развеваются на поднявшемся ветру. В глазах теней, что окружают меня, застыла злость, настоящая ненависть. Они фырчат и отпрыгивают от меня. Как и многоножка.

Пробую сжать руки. Двигаться мне довольно тяжело, но я чувствую себя защищенной. Моя слабость вдруг стала силой.

Делаю шаг вперед, и многоножка сжимается. Ее лапки подергиваются – она дрожит. Но не от предвкушения триумфа. Бросаю взгляды на тела трех людей, пораженных этой тварью. На их месте могла быть я. Сама не своя, бросаюсь на многоножку, обхватывая ее скользкое тело обеими руками. Сдавливаю, рву на части. Совсем как ту птицу… Откуда во мне такая сила?

И это осознание заставляет меня встрепенуться. Вспомнить, кто я такая. Нет, я не кровожадный монстр. Выпускаю из рук тело твари. Она еще пытается уползти прочь. Вокруг нас больше нет теней, ветер поднимает песок вихрем. Я подхожу к мужчине в белом: ветер неистово треплет его волосы и одежды, а я сажусь на колени и тяну к нему руку. Переворачиваю на спину и вдруг вижу символы, парящие над ним в воздухе. Это так странно, необычно, и вместе с тем я будто всю жизнь только и делала, что видела их. Они складываются в слово:

– А-Р-А-К-Х, – произношу я.

Мужчина вздрагивает, распахивая глаза, красные, как у того паука. Он оживает от моих слов, и я бы хотела объяснить, как такое возможно, но нет, тело будто тянет дальше. Встаю и подхожу к женщине. Панцирь, в который я закована, сам ведет меня.

С черноволосой женщиной происходит то же самое. Символы переплетаются и выстраиваются в правильном порядке быстрее, или мне просто легче читать их, хотя я даже не знаю этого языка. Все книги, которые я прочла в Сколастике, были на языке оа – общем для людей всего мира Магиваррии, насколько мне известно.

– Гектида, – произношу я имя, пробуя его на вкус.

Женщина моментально подскакивает на ноги, будто сама ужаленная скорпионом. На ней совсем мало одежды – полоски кожаной ткани еле прикрывают грудь и бедра, ноги обвиты черными кожаными лентами. Глаза этой женщины совсем как мои – черные, как беспроглядная ночь, но намного более свирепые. Она пятится, увидев меня, пока не касается плеча Аракха. Они берутся за руки, будто брат и сестра.

Я иду к третьему человеку – если конечно, можно назвать их людьми в этом странном мире.

Третье имя я читаю, едва увидев его:

– Борос.

Когда все трое стоят передо мной, я вдруг вздыхаю. В моей груди будто закончился воздух, а тело налилось тяжестью.

– Наша госпожа, – произносит Аракх, – мы будем служить тебе вечность, когда бы ты ни призвала нас.

У меня заканчиваются силы. Панцирь крошится, отваливаясь от моего тела целыми кусками, которые моментально подхватывает ветер. Мгновение, и он поднимает и меня, возвращая в реальность. Я открываю глаза и смотрю в черное грозовое небо.

– Отец! Пора уже прекратить это! – слышу голос принцессы. – Девушка показала свое мужество. Довольно этой пытки. Больше не могу смотреть, как она корчится здесь. И уберите эту мерзкую тварь.

Тело не подчиняется мне. Оно бьется в судорогах на зеленой траве. С моей руки соскальзывает многоножка, падая в клевер. Переворачиваюсь набок, глядя на нее, такую маленькую, такую побежденную. Боль возвращается сокрушительной волной.

«Они не видели, они ничего не знают», – проносится в мыслях. А мое тело все же отравлено, яд ломает все мышцы, заставляя извиваться по траве не хуже того змея. А все кругом просто смотрят.

– Я прошу! – снова выкрикивает принцесса. – Отец! – и чуть тише: – Милорд!

– Довольно, – слышу я голос короля Марека. – Дева доказала свою невиновность. Можете… убрать ее.

В поле зрения появляются черные сапоги охранников, но в следующее мгновение перед моим носом останавливаются туфли – те самые, со сказочными драконами. Принцесса опускается рядом со мной на колени.

– Я беру эту девушку под свое покровительство.

– Еще немного, и она умрет, моя принцесса, – насмешливо выдыхает король Тамур. – Не стоит тратить на нее свое время.

– Леди Мелинда, противоядие?

Слышу лишь тяжелый вздох.

– Я знаю, как ей помочь, – раздается тихий голос Призрака.

– Дождись своей очереди, мерзавец, – шикает на него охранник. – Или помочишься здесь в травку, как сделал в часовне, и ей полегчает?

– Ах, это тот хулиган, – закашлявшись, говорит король Марек.

– С этим случаем все просто, отец, – подает голос принц Марциан. – Богохульство и неуважение к королевской семье. Этот чужак явился сюда по неясным причинам и осквернил нашу землю, все наше королевство своим низким поступком.

– Так, может, стоит выпытать, зачем он явился?

Призрак делает несколько шагов вперед, охранники следуют за ним, мечи наготове. Но помогут ли они против Призрака?

Мужчина проходит мимо нас, приближаясь к принцессе. Навстречу нам устремляются охрана принцессы и Марциан, но Призрак все же успевает проговорить:

– Рог единорога, Ваше Высочество. Он есть в каждом уважающем себя королевском семействе. Это облегчит ее боль.

– Что ты нашептываешь моей дочери? – возмущается королева Патриция, вставая с трона. – Муж мой, давайте казним наглеца! – восклицает она и снова плюхается на трон. – Раз уж не удалось казнить эту… видию.

Оглушительный раскат грома вторит словам королевы. Будто небо требует своей жертвы. Первые горячие капли дождя приземляются на мою раскаленную кожу. Я не могу ни встать, ни даже пошевелиться. Вспоминаю, какой сильной казалась себе там, в пустыне. И какая слабая я сейчас.