Текст книги "Бессмертное пламя"

Он уселся рядом со мной и положил пальцы мне на виски. Его пальцы были холодными, но их прикосновение меня успокоило. Больше я ничего не чувствовала. Взгляд Тоби затуманился, словно он смотрел сквозь меня. Я заметила, что его синие глаза уже были не чисто-синими. В небесно-синих радужках появился внешний ободок глубокого зеленого цвета. Ободок, который внезапно вспыхнул изумрудно-зеленым свечением. Как зачарованная я наблюдала за этим представлением. Оно гипнотизировало. Я все больше расслаблялась. Что бы ни делал со мной колдун, это было не больно. Через несколько бесконечно долгих мгновений сияющие ободки погасли, и Тоби снова стал собой.

– Это несравнимо ни с чем, что я видел раньше, – потерянно проговорил он, отстраняясь от меня. Он казался недовольным. – Похоже на магию, которую праймусы используют, чтобы скрыть свое присутствие друг от друга. В противном случае они бы улавливали друг друга на огромном расстоянии. Но это намного мощнее. Скорее как печать… – он устало потер руками лицо. То, чем он сейчас занимался, его утомило.

– Бессмыслица какая-то. Я не праймус, и печати на мне нет, – ответила я. Тоби кивнул головой и вдруг стал выглядеть намного старше своего возраста.

– Да, но, тем не менее, Танатос счел необходимым спрятать что-то внутри тебя.

– Погоди, но, если бы он наложил на меня такое заклятье, я бы об этом не помнила? Конечно, разве что он стер мои воспоминания. Но Люциан говорит, на меня такое не действует… – Рука Тоби на моем предплечье заставила меня умолкнуть.

– Человек может что-то забыть даже без вмешательства в его память.

И что это сейчас должно было значить? Конечно, человек может что-то забыть. Все что-то забывают. Но не такие важные вещи. А встречу с брахионом, который накладывает на тебя чары, вообще просто так не забудешь. Кроме того, я никогда не забывала лица. Имена – да, но лица – никогда. Так всегда было. Ну, ладно, исключая бабушку Полли, из-за которой я однажды вызвала полицию, когда она вдруг посреди ночи оказалась в нашей гостиной. И все-таки в последний раз, когда я ее видела, мне было три года. Я была слишком маленькой, чтобы… «О. Боже. Мой».

– Как давно пропал Танатос? – шокированно спросила я.

– Почти двадцать лет назад.

Я тяжело сглотнула. Танатос исчез до того, как я родилась. Вот, значит, почему Люциан решил меня защитить. Я была живым доказательством того, что спустя годы после исчезновения Танатос был жив.

Дребезжащий звонок вырвал меня из раздумий. Интервью с колдуном подошло к концу.

Глава 12. Ангел в подвале

Мозаика в моей голове была еще далека от завершения, но я медленно начинала понимать, почему все так носились вокруг меня. Все ниточки вели ко мне. Танатос, Харрис и «Омега», воспроизведенные ациамы…

– Не хмурься так, морщины будут, – отругала меня Лиззи, пристраиваясь с подносом за наш столик в кафетерии.

– У меня был очень увлекательный урок французского, – сказала я в свою защиту.

– Позволь-ка, я угадаю: мадам Камилл заставила вас вслух читать отрывки из книги, потому что ей неохота вести урок самой?

– Угадала, но разве ты не слышала объявление?

– Какое объявление? – переспросила она.

«Естественно, что ж еще…» Я тяжело вздохнула.

– То, которое Тоби, судя по всему, придумал, чтобы вытащить меня на разговор, – измученно протянула я.

– ЧТО он сделал? – заорала Лиззи. – Как круто!

Я не могла разделить ее эйфорию.

– Ему удалось тебе помочь? – хотелось знать ей. Эта внезапная секретность показалась мне глупостью, все-таки половина учеников из Плеяды носили на себе печати, с которыми могли бы нас подслушать. Когда я поделилась этим умозаключением с Лиззи, она только помотала головой: – Некоторые печати разрешены только после окончания обучения. Равные возможности и всё такое, – объяснила она. – Итак, малыш-ведьмак тебе помог?

– Он выше твоего Джереми… – с улыбкой заспорила я.

– Неправда! …Ладно, чуть-чуть. Но он все равно ведьмак.

И тут проснулся мой радар лучшей подружки. Ей нравился Тоби. Вероятно, даже сильнее, чем Джереми.

– Ты так говоришь, будто это проблема.

– Ты и не представляешь. Гидди ему голову свернул бы, если бы пронюхал, что я запала на ведьмака.

– На колдуна, – исправила я ее, как до этого Тоби поправлял меня.

– Серьезно?! – благоговейно ахнула она. – А вот этого я не знала.

«О’кей, значит, разница все-таки есть».

– Насколько вероятно, что Джереми просто отвлекающий маневр? – уточнила я. Лиззи застенчиво закусила губу. Что ж, теперь все понятно.

Так как мои внутренние часы отставали на пару дней, я чуть не забыла, что сегодня снова был вторник. И, несмотря на новые открывшиеся обстоятельства о Джереми, Лиззи настояла, чтобы я опять шла с ней в театральную студию. Мы сильно опаздывали, но Лиззи это не трогало. Возможно, я поддалась, надеясь снова встретиться там с Люцианом и получить еще ответы на некоторые вопросы. Хорошо, возможно, я была бы самую малость рада просто снова с ним увидеться.

Но Люциана там не было. Зато все со сценариями сидели вокруг Корнелиуса. Очевидно, он отказался от своих упражнений и погрузился в пьесу.

– Индивидуальные пробы в студии № 2, – буркнул он в мою сторону и переключил внимание обратно на Джереми, который в это время зачитывал отрывок. Мы с Лиззи обменялись выразительными взглядами и разделились, ткнув друг друга в плечо. «И что теперь? Идти на прослушивание?» Я в первый раз в жизни ходила в театральную студию. Да, в детском саду я один раз играла Пеппи Длинныйчулок, но это не считается.

На то, чтобы найти дверь студии № 2, у меня ушло какое-то время. Когда я ее открыла, мимо моего носа пролетела банановая кожура и приземлилась в корзину для мусора. Джимми таращился на меня, как баран на новые ворота.

– Прошу прощения, – робко пробормотал он. Потом он встряхнулся всем телом. По-видимому, он собрал всю свою храбрость и подошел ко мне с вытянутой вперед рукой. – Мы еще толком не знакомы. Я – Джеймс Хемингуэй. Джимми.

– Ариана Моррисон.

Рукопожатие у него оказалось поразительно крепким, хоть его пальцы и казались по-женски изящными.

– Плеяда приняла его в свои ряды всего пару недель назад, – услышала я голос Аарона из глубины комнаты. Он обнаружился на самой вершине пирамиды, составленной из поставленных один на другой стульев.

– А что тут вообще творится? – в недоумении спросила я.

– Я научу тебя, как лучше всего защищаться от праймусов, – источника этого голоса мне еще было не видно. На низкой сцене для прослушиваний перед столом стояла Мел. На ней была длинная голубая рубашка, которая могла бы сойти за платье, и черные брюки.

– Джимми здесь, потому что ему тоже надо учиться. А этот загадочный рыжий охотник вон там, наверху… – она показала на Аарона, – мне не доверяет.

Не отвечая, Аарон бесстрашно вынес ее взгляд. Джимми, в отличие от него, был как на иголках, как будто ему не давало покоя одно лишь присутствие Мел. Кажется, занятие в театральном кружке принимало неожиданный оборот. Всяко лучше, чем хиппи-проповеди Корнелиуса.

– Официально я новый ассистент режиссера, – обратился он ко мне, чтобы отгородиться от накаляющейся обстановки. – Как прикрытие, – заговорщицки договорил он. Мел отреагировала вздохом.

– На самом деле наш дорогой Джимми – компьютерный гений. Он случайно влез в дела Плеяды. А его воспоминания, к несчастью, стереть невозможно. У некоторых людей к этому иммунитет.

– Так он поэтому вас так боится?! – тихо засмеялся Аарон.

– Может, еще и потому, что у меня на глазах мои соседи собственными руками сдирали с себя кожу, при этом не переставая кричать, как им жарко, – прорычал Джимми. Вот тебе и застенчивый долговязый Джимми…

Аарон потупил взгляд. Этот раунд определенно был в пользу ботаника.

– Праймусы могут проделывать такое с людьми? – ужаснулась я. Мел еще раз вздохнула и опустилась на один из стульев, что стояли вокруг стола на сцене.

– Иди сюда, – позвала она меня. – И ты тоже, Джимми. Когда-нибудь вы наконец привыкнете, что не все праймусы плохие.

Когда мы расселись, я ободряюще подмигнула Джимми, а Мел приступила к объяснениям:

– Да, праймусы способны сотворить подобное с человеком. Но это всего лишь иллюзия, которая существует только в голове жертвы. Так называемый обман восприятия.

– А для меня всё выглядело весьма натурально, – пробубнил Джимми и поправил очки на носу. Мел сочувствующе кивнула:

– Ты мог видеть сквозь иллюзию, потому что у тебя иммунитет, но для тех людей жара и пылающая кожа были реальны…

– Настолько реальны, что бедолаги хотели содрать собственную кожу? – шокированно и в то же время с отвращением выдохнул он. – Кто творит такое?

– Некоторые изменники. Чаще всего като. Вы, люди, называете их ангелами смерти. Они хуже всех. Убивают, чтобы кормиться на страхе умирающих, – слова Мел заставили Джимми перекреститься.

– Ты имеешь в виду, что те, кто это сделал, – ангелы?

«Упс, Джимми знает еще меньше, чем я».

– Нет, мы все праймусы. Ангелы смерти – просто одно из имен, – она подвинула к нам открытую книгу со старыми, пожелтевшими страницами. Корешок книги украшали медные пластинки с надписями, как в Средневековье. На картинках были изображены сверхъестественные существа.

– Это справочник, который помогает молодым праймусам ориентироваться в человеческом мире, – пояснила Мел. Отпустив книгу, она подтянула к себе одну ногу и обхватила ее руками. Так она выглядела очень молодой и ранимой. Только ее светло-карие глаза выдавали прожитые столетия.

Как завороженный Джимми пролистал книгу.

– «Джинн – страх, надежда, отчаяние… Инкуб – сексуальное влечение, желание, тоска… Ангел – любовь, страх, надежда, благоговение, покорность…» – зачитывал он вслух. – Это что… книга рецептов?

Мел ответила ему грустной улыбкой:

– Да, что-то в этом духе. Но оптические иллюзии, как вот здесь, – она ткнула в рисунки тушью на одной из страниц, – создают очень мало праймусов. В эпоху Интернета это больше нецелесообразно. Человеческие воспоминания можно подредактировать. Фото и видео в сети – едва ли.

Джимми выпрямился на стуле. Прямая спина, блеск в глазах. Гордость. Само собой, он ведь был помешан на компьютерах. И тот факт, что его родная стихия мешала праймусам, пришелся ему по душе. Вдруг даже знак бэтмена у него на футболке стал смотреться иначе с этой новой самоуверенностью, родившейся в нем.

– Вернемся к делу, – продолжала Мел. – Джимми, твой иммунитет против ментального воздействия – очень редкое явление. Ты должен досконально его изучить. В настоящий момент ты видишь только правдивые события, независимо от того, что праймус хочет заставить тебя увидеть. Но тебе может понадобиться открыть свое сознание для наших иллюзий. Ты должен уметь воспринимать их, при этом всегда отличая их от реальности, – сказала она и переключила внимание на меня. – Ариана, на твою память практически невозможно воздействовать, но на твои чувства – вполне. Для тебя особенно важно научиться контролировать свои эмоции. И так как для Джимми это тоже проблема, начнем мы именно с этого.

Через пару минут мне стало по-настоящему плохо. Я поняла, что праймусы могут не только собирать эмоции людей, но и читать их. Мы для них – открытые книги. От одной только мысли о том, что я чувствовала в присутствии Люциана, мне захотелось раствориться в воздухе.

Стул Мел противно заскрипел по полу, когда она встала.

– Праймусов тоже можно обмануть. У хороших актеров, например, праймусы не смогут определить, где подлинные чувства, а где наигранные. Вам тоже были бы полезны такие навыки.

– По этой причине ты выбрала театральную студию? – догадался Джимми.

– Подходяще, не правда ли? – улыбнулась Мел. – Люблю продумывать все до мелочей.

Хотя при других обстоятельствах я бы разделила с Мел эту слабость к деталям, сейчас мои мысли целиком занимал пункт про то, что мое сознание на виду, как рекламный баннер.

– А свои чувства тоже можно защитить? – спросила я. Улыбка Мел тут же погасла. На ее лице прибавилось усталости, когда он кивнула.

– Да, Ариана, этому можно научиться, но придется быть предельно осторожной. Для начала надо суметь определить собственные чувства, а потом оттеснить их и спрятать за барьером. Но это всегда должен быть сознательный процесс. Нельзя полностью отречься от них или подавить.

Я быстро кивнула:

– Научи меня!

Демонесса молча смотрела на меня. Сначала я подумала, что она откажется, но потом она немного наклонила голову и произнесла:

– Ради этого я и здесь.

Мел оказалась хорошей учительницей. Ее замечания были логичными, комментарии – забавными. Но даже самому одаренному педагогу было бы не под силу снять ощутимое напряжение в помещении. К тому же с каждой подробностью, которую мы узнавали, становилось все очевиднее, что мы были добычей, тогда как Мел – хищницей.

Она рассказала нам, что больше всего энергии кроется в эмоциях, рождающихся прямо в сердце. Испытывать такие эмоции – естественно для людей. Они называются первичными чувствами и являются для праймусов, так сказать, основным продуктом питания. К ним относятся страх, отвращение, гнев, печаль, любовь, радость, любопытство…

– Вторичные чувства, напротив, – говорила Мел, – формируются образом мышления человека, его разумом и базируются на одном или нескольких первичных чувствах: ревность, ненависть, гордость, стыд и так далее. Для праймусов они не так питательны, но их вкус интенсивней.

– Это приносит изюминку в ваши долгие жизни, угадал? – съязвил Джимми.

– В этом можешь не сомневаться! – подал голос Аарон из глубины зала. Он удобно устроился на своей «смотровой вышке» и развлекался со своим айфоном.

– Как бы то ни было, – Мел элегантным жестом отмахнулась от их циничных комментариев, – я научу вас изолировать сознание, но вам нельзя допускать, чтобы ужас перед праймусом заблокировал все ваши чувства. Этим вы себе только навредите. Человеческие души тоже нуждаются в некоем взаимном обмене энергией. Запретите его – душа увянет, – предупредила она, вставая. Я глянула на Джимми. Казалось, он не поверил Мел.

– Во-первых, вам понадобится безопасная зона. Это место, где вы будете собой, где зарождаются ваши эмоции. Это место вы должны как бы окружить стеной. Как плотиной. Я помогу вам ее построить, запечатать и снова открыть, – объясняла она и добавила, обращаясь к Джимми: – Ты не увидишь, что я сделаю, но мне бы хотелось, чтобы ты попытался распознать мою иллюзию. Когда получится, делай то же, что Ариана.

Она уже переместилась в центр комнаты.

– Начнем с пары легких упражнений. Ариана, попробуй просто не показывать мне своих чувств…

Какое-то очень расплывчатое указание. Джимми явно был согласен с моим мнением, потому что выглядел таким же растерявшимся, как я.

Праймус вытянула вперед одну руку. Она, не отрываясь, смотрела на нас. И внезапно с ее руки сорвались десятки бабочек. Множество синих крыльев билось в подвальной студии. Их тихое трепетание было едва слышным, но все же различимым. Это было захватывающе. Я никогда не видела так много бабочек. Медленно маленькие насекомые привыкали к окружающей обстановке и стали летать по определенной траектории. Они собрались в стайку и волнами порхали вокруг Мел.

– Восторг и радость у Арианы. Страха нет. Это хорошо, – анализировала она. – Джимми, постарайся расфокусировать зрение, как если бы смотрел сквозь что-то. Видишь что-нибудь?

– Нет. Стоп – да! Вау! Бабочки? Они одновременно полупрозрачные и немножко размытые.

– Теперь ты осознаешь иллюзию как таковую, – мягко пояснила Мел. – Не пугайся, Джимми. Никто тебе ничего не сделает.

Как загипнотизированная, я следила глазами за полетом стаек бабочек и спрашивала себя, почему мне не страшно, хотя все это было далеко от нормальности. Ответа на этот вопрос у меня не было.

– А сейчас представьте себе надежное место. Место, в котором вам нравится или нравилось находиться. Убежище. – На этих словах я подумала о доме Люциана. Оттолкнула эту мысль и сконцентрировалась. Место, в котором я чувствовала себя в безопасности… В голове автоматически всплыли бледно-зеленые стены моей комнаты. Фотографии в рамках на стенах, моя кровать, письменный стол… – Когда найдете место, поднимите за ним прочную стену, – приказала Мел.

Нет ничего проще. У моей комнаты и так есть стены. Я просто сделала их непроницаемыми и более толстыми.

Со вздохом Мел бабочки развеялись синей пылью. Я грустно наблюдала, как пыль оседает на полу. Бабочки были живые? Где они? Рядом с ними было так спокойно и радостно.

– Все в порядке, это всего лишь иллюзия, – Мел завязала свои кофейного цвета волосы в тугой узел. Она считывала мои эмоции. Это все еще было возможно. Откровенно говоря, укрепление стен моей комнате не помогло.

– Не расстраивайся, Ари. Радость тяжело скрыть. Общество ее принимает и редко осуждает. Кроме того, у тебя мало практики. Давайте поупражняемся с чем-то попроще.

В тот же миг ее руки загорелись. В буквальном смысле слова. Языки пламени взметнулись до локтей. Джимми рядом со мной корчил рожи, словно силясь прочитать что-то издалека. Вдруг он закрыл себе рот руками.

– Боже мой, – его стул с грохотом опрокинулся.

– Иллюююзия, – пропел Аарон, не поднимая головы от мобильника. Само собой, он прав, но Мел и правда выглядела так, будто ей больно. «Вероятно, это тоже часть шоу специально для нас». Глаза Джимми округлились до размеров стекол в очках, но он послушно вернул свой стул на место и снова сел. Я уставилась на огонь и сосредоточилась на своей комнате. Чем быстрее мы овладеем этим, тем быстрее Мел прекратит свои штучки с самовозгоранием.

Но при всем желании это не срабатывало. Образ Мел вызывал воспоминания о маме, как она в испуге отскакивала от отца. Мне хотелось помочь Мел, как тогда я хотела помочь маме. Но я ничего не могла сделать. И в этот момент у меня словно пелена с глаз упала. Я выбрала неправильную комнату. Не комната в нашем нынешнем доме была моей крепостью, а моя старая детская в городской квартире отца. Там я всегда пряталась, туда он никогда за мной не ходил. Ее нельзя было назвать милой комнаткой. Белые стены, практичная мебель, но однажды мы с мамой нарисовали над моей кроватью голубые звездочки. Трафареты мы раздобыли в супермаркете, а мама еще немного потратилась в магазине стройматериалов, чтобы купить краску. Когда отчим заметил звезды через приоткрытую дверь, на его лице отчетливо проступило неодобрение. Вечером родители из-за этого поссорились. Он орал, чтобы мы больше не смели транжирить его деньги на что-то настолько бесполезное. И я заплакала. Прорыдала всю ночь. После этого дверь в мою комнату никогда не оставалась открытой.

– Уже лучше, Ариана, – похвалила демоница. И огонь потух. Не было ни ожогов на коже, ни подпалин на ее одежде. Но все это несущественно. Я нашла свое безопасное место. Мел что-то сказала Джимми. Я не расслышала, что именно, так как была слишком занята перестройкой стен в моей старой комнате в массивную крепостную стену.

Когда я снова вернулась к действительности, Мел уже сплетала новую иллюзию. Свет в студии вдруг замерцал и потускнел до полумрака от сияния свечей. Очертания тела Мел начали размываться. Так летом нагретый воздух поднимается от нагревшегося асфальта. Затем к этому добавились крохотные искорки. Волосы Мелисанды ожили, их шевелил воображаемый ласковый прибой. А сама Мел… больше не была Мел. По крайней мере, не совсем. Ее уши заострились, а кожа приобрела серебристый оттенок, который точно не мог быть естественным. Она сияла при каждом движении, хотя… Мел и вовсе не шевелилась. Вместо рубашки на ней была бесцветная ткань, не имеющая какой-то четкой формы. Эта материя развевалась под несуществующим бризом, но совершенно иначе, чем искры, закручивающиеся по спирали. Это и без того было невероятно, но, когда я заглянула в глаза демонессе, у меня захватило дух. На меня смотрели золотые кошачьи глаза с вытянутыми зрачками. Она выглядела, как… как фея.

– Восхищение и радость. Народ, соберитесь! Вы так предсказуемы, как дети в кондитерской лавке! – поддразнивала нас фея.

– Но ты… ты… эльфийка, – запинался рядом со мной голос Джимми. Он определенно преуспел в обнаружении иллюзий.

– Нет, я – праймус, который в настоящий момент питается от вас, так что поднапрягитесь!

Я сглотнула и спряталась в своей бывшей комнате. И в прошлой себе. Отец маячил, как тень над моей памятью. «Никогда не показывай, что тебе что-то дорого! Он тут же отнимет это у тебя». Он так много у меня отнял. Но больше я такого не допущу.

Я моргнула. Мел стояла передо мной в привычном образе. Ее волосы были все так же убраны, свет горел ярко. Ничто не указывало на то, что здесь творилось нечто сверхъестественное. Ну, разве что странный взгляд, которым смотрела на меня Мел.

– Ты когда-то уже проделывала это, Ариана? – спросила она. Я покачала головой. Кажется, она хотела что-то сказать по этому поводу, но передумала.

– Последняя попытка, и хватит на сегодня, – произнесла она вместо этого.

Пол под ее ногами заволокло черным дымом. Раздался низкий гул, свет полностью погас. Мы сидели в темноте. И темнота еще никогда не была такой тревожной, как в эти минуты. Потому что я не просто воображала себе, что со мной что-то случится в этой студии, я это знала. Прежде чем исчез свет, я успела скользнуть взглядом по коже Мел – она почернела. Пульс грохотал у меня в ушах, и я боролась с инстинктом просто-напросто сбежать. Я заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть. И как только мне удалось взять себя в руки, во тьме открылись пылающие красные глаза, явно не человеческие. Среди теней зашевелилось тело. Оно было гораздо крупнее Мел. Чешуйки царапали пол. «Твою мать!»

Сбоку от меня Джимми втянул воздух в легкие. Это вернуло меня к реальности. «Это лишь иллюзия». Белые стены с голубыми звездами выросли вокруг моего сознания и закрылись, оберегая меня. Мне тут же полегчало.

Я думала, смыслом зоны безопасности было не выпускать эмоции, но сейчас мои стены еще и удерживали снаружи пугающие мысли.

– Очень хорошо, Ариана. В этот раз ты справилась, – зазвучал голос Мел из черноты. – Джимми, твой страх загрязняет воздух.

Вернулся свет. Я ослепленно осмотрелась вокруг. Мел стояла в середине зала. Она выглядела как обычно. За ней на своем месте сидел Аарон и занимался тем же, чем и прежде.

– Что это было? – Я чуть не прослушала вопрос Джимми, настолько тихо он говорил. Его трясло. Шок, однозначно. Я считала, он способен отличать реальность от галлюцинации?

– Так раньше праймусов представляли в роли демонов. На мой вкус, чересчур драматично, но в религиях никогда не страдали от недостатка драматизма, – устало пояснила Мел.

Это мало утешило оглушенного хакера. Я подвинулась ближе к нему и дотронулась до его руки. Он этого даже не заметил.

– А ты и ангелом можешь стать? – ни с того ни с сего спросил он.

Аарон громко рассмеялся. У него был мелодичный смех, но, по-моему, слишком высокий. Смущенный взгляд Джимми заметаллся между мной и Мел.

– Я что-то не то сказал?

– Нет, Джимми, – успокоила его Мел. – Аарон смеется, потому что почти всегда при смене формы в иллюзиях я предстаю ангелом.

– Это точно соответствует ее вкусам, если вы понимаете, о чем я, – добавил Аарон с кривой ухмылкой. Мел наградила его злым взглядом.

– Можешь мне показать? – попросил Джимми. Я обалдела. Либо этот щуплый мальчик был храбрее, чем я ожидала, либо он просто не хотел идти домой с воспоминанием о демоне. И последнее я вполне могла понять. Видимо, Мел тоже. Она тепло ему улыбнулась, и ее улыбка была такой лучистой, что это заставило забыть обо всем на свете. Чистейший свет собрался за ее спиной, из него соткались крылья: осязаемые и в то же время неощутимые. Не какая-то конкретная одежда – только свет, не конкретная прическа – только свет. Свет, излучающий столько любви, что я боялась вздохнуть. По моей щеке скатилась единственная слеза. Мел была неописуемо прекрасна. Этот момент был прекрасен.

– Ого, – пораженно прошептала я.

– Ариана, возведи стены, – настаивала ангел. Но я не хотела. Я не хотела терять мир, который обрела. Я неохотно полезла в свои воспоминания, и стены встали. Несмотря на это, я все еще чувствовала покой и любовь. Как это возможно?

– Отлично. А теперь испробуем кое-что другое. Представь себе окно и пропусти в него только одну эмоцию, – руководила она.

«Окно?» Это легко. У меня в комнате было окно. Малюсенький квадратик, через который я изучала мир, когда была ребенком. Я оглядела комнату и вдруг поняла, о чем говорила Мел. Я не огородила душу стеной, которая закрыла бы мои чувства, а создала место, где только я могла их ощущать. Радость, любовь, надежда, трепет, блаженство… Я остановилась на последнем, схватила его и пропихнула в окошко своей комнаты.

– Идеально! А теперь снова закрой окно и выброси эмоцию, которую ты не испытываешь, – потребовала ангел.

– Как мне это сделать? – поинтересовалась я. Внутри меня царила такая благодать, что я даже не чувствовала никакого замешательства.

– Подумай о чем-нибудь, что ты испытывала прежде. Глядя на демона или горящие руки. Эмоции всегда с тобой. Потом возьми это чувство и выкини в окно.

Слова Мел доходили до меня с трудом. Найти страх? Во всей этой любви? И как я, простите, должна это осуществить? Но вера Мел в мои силы была такой впечатляющей, что сомнений не возникало. Я отбросила все счастливые эмоции. Это было тяжело, но у меня получилось. Затем я отыскала страх и обнаружила, что в моей детской его было полно. Все мое прошлое было пропитано им. Я подобрала его и…

– Ты смогла! – торжествовала Мел, старая Мел. Она бросилась ко мне, чтобы обнять. Ангел исчез, и школьный звонок вытеснил из моей головы последние сюрреалистичные картинки. Остались только безучастный Аарон и Джимми, у которого в глазах стояли слезы. Слезы, вызванные ангелом.