Текст книги "Беременный Ум"

7 глава

Стив быстро учился и смог довольно оперативно влиться в коллектив, на удивление Адель. Из мыслей все продолжали выводить внимание. Больше давать внимания телу и, наконец, подошел блок обучения, как расширять «сектор» Души.

Баланс Ума-Тела-Души учились соблюдать. И Адель пригласила всех в приют для кошек и собак. Вид животных в клетках всех застал слегка врасплох. Их несчастные глаза смотрели так пронзительно, что любое сердце бы ёкнуло. После двухчасовой «прогулки» по огромному приемнику животных все пришли в «кошачье» кафе. Это была местная достопримечательность, где кошки свободно разгуливали по кафе и могли спать где хотели. Иногда они забирались на посетителей, разрешая себя погладить. Адель не давала никаких указаний, как себя тут вести. Сказала только – доверьтесь душе и не гасите ее порывы, если услышите тихий голос внутри.

И тут Тихомир неожиданно для себя услышал внутри: «Может, кошечку домой взять?» Он аж поперхнулся чаем, который пил, сидя рядом с Адель.

– Друзья, от меня только одна рекомендация, никаких жестких правил или инструкций… если душа попросит, попробуйте пойти за ней. Возможно, не сразу получится. Мы не привыкли слушать ее голос, скорее наоборот, привыкли заглушать громким умом ее тихий шепот. Но в этот раз можно попробовать сделать что-то по велению души, – пожелала всем Адель.

И вот Тихомир держал на руках кошку, что улеглась к нему на колени в кафе. По всей своей логической натуре он не желал возиться с животным и отвечать за него. Кормить, убирать… Бррр. Он не хотел всего этого. Но что-то тихое внутри говорило: «Давай приютим?»

– Я… это… Адель, я, наверное, возьму кошечку эту домой, – промямлил он, стыдливо отводя глаза от начальницы.

– Вы точно этого хотите? – Адель пронзительно посмотрела на него.

– Ну я… думаю, да. Хочу.

– Вот и славно, – улыбнулась она. – Я вижу у вас некую борьбу внутри. Не боритесь, не надо. Просто сделайте то, что хочется. Это смена взгляда, как смена позиции, откуда вы смотрите на мир: из ума или из души. Почувствуйте разницу. Просто осознайте, как видит ум и как видит душа. И вы можете дать душе шанс, отдав ей часть энергии. Ради баланса.

Тихомир впервые в жизни осознал, как ездит «точка сборки» его сознания. Как он только что был против кого-то брать домой для проживания с ним. И тут же тёплый взгляд на это брошенное существо давал столько тепла сердцу. А начавшийся внутренний диалог, как будто его кто-то заставлял брать кошку домой, сразу дал понимание, что ум начал забирать энергию себе. Поэтому он просто остановил этот внутренний спор. И сказал:

– Я беру эту кошечку с собой. Решено!

Все восхищенно посмотрели на Тихомира. Адель погладила кошку, сидящую у него на коленях, и сказала:

– Повезло же тебе.

– Мне? – переспросил Тихомир.

– И вам тоже. Обоим повезло встретиться. Что ж, сегодня по домам. Осознайте все свои движения души. Поддались вы им или нет. Главное – не ругайте себя ни за что. Завтра продолжим наше путешествие с душой. Сбор у Центра в восемь. Не опаздываем.

Все простились до завтра. А Титомир с новым жильцом своего дома пошел к себе. Проживая почему-то тихую радость внутри. Никогда его не радовали кошки так, как сегодня. И, кажется, это было не из-за этого мягкого комочка, а потому, что он послушался душу. Это было так приятно.

Назавтра Адель повезла всех в какой-то загородный детский дом, где договорилась об их приезде. Администрация была не против, что несколько человек из Центра Ментального Здоровья возьмут их детей на прогулку с заходом в местные красоты. Недалеко был каскад небольших водопадов.

Ее коллектив уже мог ожидать от нее чего угодно, и все думали, что готовы ко всему. Она не говорила им, куда они едут, обещая сюрприз. Такого сюрприза не ожидал никто. Взрослые люди, ученые, психотерапевты впали в легкий шок, увидев, где остановился их автобус. «Детский дом „CОЛНЫШКО“» – гласила надпись на деревянном трехэтажном доме со слегка покосившейся крышей.

– Адель, почему вы не предупредили? Мы бы как-нибудь подготовились.

– Мне не нужны ваши подготовки. Душа сама знает, что делать, – сказала Адель, приглашая всех выйти из автобуса.

Притихший коллектив последовал за своим вождем, как ее начали называть между собой коллеги. Вождь смело шла по коридорам детского дома, не представляя, что их ждёт. Войдя в кабинет директора, она поздоровалась с обрадованным руководителем сего заведения, который всех тепло поприветствовал и предложил сразу пройти в актовый зал, где собрались все 13 ребятишек. Любопытные глазенки смотрели на прибывших с огромным интересом.

– Наверняка они ждут от нас подарков, – прошептал Тихомир Адель. – Как мы без подарков-то?

– Что такое? Включилось додумывание, и вину почувствовали?

– Есть немного. Но я помню ваши уроки – вины нет. Есть сочувствие и сострадание.

– Вот и применяйте на практике. А за подарки не переживайте, если захотите, то всегда можете их купить.

Тишина в зале стояла такая, что ладошки у прибывших гостей вспотели, и они почему-то чувствовали себя такими беспомощными перед этими ребятишками, смотрящими на них, как на потенциальных родителей. Команда Адель была явно к этому не готова.

– Друзья, – тихо сказала своим Адель, – не пытайтесь что-то умом придумать, что делать. Живите сейчас душой и слушайте ее. – А вслух громко обратилась к залу, – Всем привет! Готовы оказать нам честь провести сегодняшний день с нами?

Зал взорвался аплодисментами. Некоторые ребятишки повскакивали с места и начали прыгать. Дисциплина была сорвана, о чем так сетовал директор, стоя у последнего ряда и качая головой. Но ребят от их радости уже было не удержать.

К Стиву прилепились две девчонки по 9 лет, прижавшись к нему. Он был в некотором смятении и не знал, как себя вести. В общем-то, никто не знал. Только детям было все равно на какие-то там правила. Им предложили провести целый день со взрослыми, что приехали из большого города! Восторг захлестывал их маленькие сердца. Адель тихо прошептала Тихомиру на ушко:

– Учитесь радоваться жизни у детей.

На Тихомире повисли двое: брат и сестра, как потом выяснилось. Всем гостям досталось по два ребенка, остался только один пятилетний малыш, сидящий с краю первого ряда и печально смотревший на общее веселье. Адель подошла к нему и спросила:

– Можно сесть рядышком?

Малыш смотрел на нее своими огромными глазищами с длинными ресницами, в которых заблестела слеза. Он кивнул, молча.

– А можно мне с тобой сегодня день провести? – спросила снова Адель.

Тут подошел директор к ним и пояснил:

– Ванечка немой. Не от рождения. Заболел год назад и перестал говорить. Врачи до сих пор толком не сказали, сможет ли восстановиться речь. Но он все понимает и хорошо слышит.

– Вот и прекрасно! Ванечка, давай руку и пойдем в наш автобус. Мы вас покатаем сегодня по красивым местам, а потом покушаем всяких вкусностей в кафе. Ты согласен?

Ребенок кивнул и вцепился в руку Адель.

Впечатлений набрались все. Когда ехали обратно, все сидели притихшие. Некоторые девушки коллектива плакали, расчувствовавшись. Мужчины были по-тихому суровы, и у всех на лицах была вина. Даже у Стива. Адель приняла решение не отпускать всех домой, как после приюта животных, а поделиться впечатлениями и дать высказаться всем. Они приехали в свой Центр. Тихо зашли и сели в удобные кресла, которые не ценили раньше, а воспринимали как должное. После деревянных скамеек актового зала детского дома их кресла казались кощунственно шикарны. О чем начал рассказывать Тихомир:

– Друзья, я знал о сиротах и брошенных детях в детских домах. Но сегодняшний день всколыхнул во мне вину за всех взрослых перед этими малышами. Вина, гнев, отчаяние какое-то. И сочувствие.

– Да-да, я согласна с Тихомиров, – продолжила Алена. Мое сердце сжималось от жалости, глядя на детей. Мне хотелось хоть что-то сделать для них. И я решила купить игрушек и немного одежды для девочек, с которыми гуляла.

– А этот жест доброй воли не для того, чтобы погасить бьющуюся вину? – неожиданно спросила Адель. – Ведь можно действовать из разных центров восприятия. Из вины и желания ее погасить хоть как-то, деньгами или поступками. И из второго центра – от души, просто из сопереживания. Тонкое различение присутствует.

Она посмотрела прямо в глаза Алене. Та потупила взор, обдумывая что ответить. Врать – они договаривались с начала курса – не будут. Будут предельно честны, даже если будут выглядеть неприглядно.

– Вы правы, Адель. Из-за вины хочу помочь.

– Хорошо. Честность – это уже полдела. Попробуйте абстрагироваться от всех историй в голове, из которых родилась вина. И просто купить платьишки и игрушки. От чистого сердца. От радости, что вам повезло познакомиться с этими двумя девочками. Вы вот, может, даже не будете подозревать, что они запомнят эти ваши платья на всю жизнь. Я сама сирота из детдома. И когда мне подарили платье в восемь лет потенциальные родители, я его носила до тех пор, пока оно уже не стало мало. Оно до сих пор хранится у меня. Понимаете? Что для вас может быть мимолетным событием, для этих детей может запомниться на всю жизнь. И чем искренней вы с ними будете, тем душевней связь будет. Ведь тут душа с душой общается.

В зале стояла тишина. Никто не знал, что еще сказать после услышанного от Адель.

– Легче, господа. Не надо столько важности придавать всему, что вы увидели. Стив, – обратилась она к американцу, – как вам общение сегодняшнее?

Стив сидел немного в задумчивости, из которой его вывел вопрос Адель.

– Я не ожидал сегодняшних событий и оказался не готов.

– А жизнь полна неожиданностей, – улыбнулась ему Адель. – Хотите везде соломку подстелить?

– Соломку? – не понял американец.

– Да, это наше русское выражение, когда мы хотим сказать, что хочется везде все учесть.

– А, понял. Хорошо. Я скажу так. Меня сегодня две девочки научили одной вещи, которой я до сих пор впечатлен. Они были так благодарны мне за любую мелочь… Просто, когда одну посадил на плечи и покатал ее минутку, она меня ТАК обнимала, что я чуть не расплакался от этих искренних чувств ребенка. Эти чистые эмоции их дали так много… – Стив не знал, какое слово подобрать.

– Можете не описывать. Все равно получится коряво. Просто проживайте эти чувства и эмоции. Но помните во всем этом одно: эти чувства вам дали не дети. Они ваши и всегда были в вас. Понимание этого избавит вас от многих лишних проблем и переживаний вины. Ваша искренняя радость от общения с этими малышами всегда была вашей способностью сопереживать и радоваться от души. Это и есть общение душами. Это и есть дать энергию, внимание душе. Описывать это бесполезно. И еще! Не дайте уму сожрать эти эмоции и внести их в концепцию. Учимся жить от души.

Зал завороженно слушал своего вождя. Стив окончательно влюбился в нее. Тихомир по-новому посмотрел на Адель, узнав, что она из детдома, проникся к ней каким-то новым чувством.

– Что ж, спасибо всем за сегодняшний день. Завтра выходной. Предлагаю побыть с собой наедине и прожить весь спектр чувств, что будут приходить.

Назавтра Адель поехала снова в тот детдом. Ей запал в душу немой Ванечка. Взять на усыновление она его не могла, будучи одинокой незамужней дамой, но решила чаще навещать его. И поехала с подарком. Она купила ему музыкальную игрушку, которая могла разговаривать, и в нее было встроено много разных фраз типа: «я тебя люблю», «спасибо, что ты есть», «иди, обниму тебя» и еще много подобных. Неожиданно она там встретила Тихомира, который тоже решил использовать свой выходной ровно с той же целью – навестить братика с сестренкой, с которыми провёл весь вчерашний день. Он привез им обоим по игрушке: девчонке – куклу, мальчишке – робота. Обе игрушки были говорящие.

– Не отдыхается дома с кошечкой? – спросила Адель.

– А я отдыхаю с ребятками сегодня, – ответил он, почему-то расплывшись в улыбке.

– Вы меня удивили, – подмигнула она своему коллеге.

– Рад вас удивлять, – подмигнул в ответ Тихомир.

Они уехали вместе, проведя вечер за ужином и обмениваясь впечатлениями.

8 глава

Все шестеро вместе со Стивом сидели в аудитории для обучения. Адель давала очередную теорию:

– Мы живем в трех видах омрачения, и их можно описать как горизонтальную ось, где есть ноль, и от него минус влево и плюс вправо. Слева – люди живущие в минусе, пессимисты, всегда немного в печали, депрессии. И все время себя проверяющие как «упавшие» по жизни. Справа люди, верящие в светлое будущие, оптимисты, но которым почему-то всегда недодали этого счастья здесь и сейчас. Все недовольны. Несколько отличаются люди, что между этими двумя типами – это пофигисты, практикующие «ноль» и провозглашающие по жизни: «Мне все пофиг!» и «Я против всей системы».

Адель посмотрела на Стива, понимает ли он ее сленг. Стив кивнул и поднял руку:

– Пофиг – это безразличие?

– В высшей его степени, – ответила Адель. – Коллеги, я прошу прощения за свой язык, которым даю информацию. Но я стараюсь быть максимально простой в ее подаче и не усложнять все профессиональными терминами. Потому что вам придется иметь дело с простыми людьми, не подкованными психологически.

Коллеги, уже знающие Адель, как доступно объясняющего оратора, закивали. И она продолжила.

– Во всех трех видах жизни есть протест: так не должно быть! Но если спросить всех трех в их проявлениях – оптимист, пессимист и пофигист – чего вы добиваетесь? Какие чувства хотите испытывать, делая то или иное? – Возможно, мы услышим ответ: «Чтобы пожалели/признали/похвалили», потом снова спросить: «И что?» и услышать: «Ну чтоб испытать удовлетворение внутри». И если каждый раз снова и снова спрашивать: «И что?», то в итоге можно будет прийти к тому пустому и ясному незнающему уму, о котором мы говорили ранее. Пока все понятно?

Стив поднял руку.

– Вы предлагаете нам, загруженным знаниями ученым, прикинуться не знающими ничего?

– Почему же прикинуться? Вы уверены, что знаете что-то абсолютно и категорически точно?

– Ну кое-что я все-таки знаю.

– Давайте проверим. Знаете ли вы, из чего состоит физическое человеческое тело?

– Конечно! – воскликнул он. – Из клеток.

– А клетки?

– Из молекул.

– А молекулы?

– Из атомов?

– А атомы?

– Я понял, к чему вы клоните, – немного смущаясь, сказал уже не так бодро Стив.

– Что же вы так быстро сдались? – улыбнулась Адель. – И к чему же я клоню?

– Так мы можем дойти до кварков, о которых неясно что сказать.

– Почему же неясно? Очарованный кварк. Странный кварк, прелестный! Как вам их названия? Есть исследования, что при огромном приближении все клетки, молекулы, атомы и иже с ними будут просто светом. Так что, наше тело состоит из света?

Зал молчал.

– Вот вам и точные знания ума.

На деле не так-то он много и знает. Все его знания – в допущенной ограниченной реальности. За ее пределами он лишь может что-то предполагать. Чего, кстати, никто не запрещает уму. Допускайте, но не утверждайте, что это точно так. И вот когда ум ясный и пустой – в хорошем смысле этого слова, то есть допускающий ту или иную версию, – то не накручено важности вокруг вашего мнения. И биться на смерть не надо за вашу правду перед другими. Вы в спокойном допущении, что, возможно, оппонент прав. А возможно, и нет. Согласны?

Все задумчиво кивнули.

– И вот когда тихий ясный ум молчит, не зная точно, что и как происходит, то уходит это чувство особости, с помощью которого мы испытываем кайф, превосходство перед другими. Наше существование перестает быть важнее существования других существ. И тогда мы начинаем проживать просто присутствие и существование всех вещей и явлений равностно. Как из сердца.

Адель сделала паузу, как будто прислушиваясь к чему-то.

– И вот это и будет считаться исцелением мнимой «беременности ума».

В зале было тихо. Всем хотелось обдумать услышанное.

– Понимаю, что все это еще предстоит практиковать. Но усвоить всю теорию в качестве воззрения – это уже хорошо. И это начало здоровья.

***

Еще много было практических занятий у коллектива Адель, пока те не стали сами преподавать новым выпускникам психологических ВУЗов. Тихомир не смог больше жить без его вождя и предложил сойтись Адель и попробовать вместе жить. Они еще некоторое время ездили к Ванечке, пока не решили взять его в семью, где сошлись четыре одиноких существа: Тихомир, его кошка, Адель и малыш из детдома, который вскоре начал лопотать, чем несказанно обрадовал своих приемных родителей.

Так проект «беременный ум» был воплощен в жизнь и начал приносить свои плоды – ментальное здоровье людям.