Текст книги "Детективное агентство «Ринг». Дело № 3. Вертеп санаторного типа"

Любой человек имеет право на личную жизнь, и она никого не должна интересовать. При этом в социуме он должен быть законопослушным, на работе – профессиональным и исполнительным, в общении – вежливым и воспитанным. В конце концов, ценность каждого для общества определяется по этим критериям. А что там за закрытыми дверями… Кому какое дело! Среди разных групп людей есть те, кто оставляет благой след, и те, кто является вредителем. Вот Белла… С чего она решила зачислить себя в разряд пострадавших? Как мужу рога наставлять и деньги из семейного бюджета подворовывать – ей не стыдно, а получить по заслугам – с её точки зрения! – значит, безвинно пострадать.

Почему эта «смелая» бисексуалка – или к кому там себя относит Синельникова – трусит и боится отстаивать свои права. Вот пришла бы и объявила мужу, мол, так и так, я пойду своей дорогой по зову сердца… Да ещё бы и наняла кучу адвокатов, в прессе подняла бы шумиху вокруг брачного контракта, к которому её силой склонили сатрапы-родители и муж-злодей-натурал. Совершила бы прилюдный каминг-аут – процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству.

Если ты не можешь жить с мужем – зачем мучиться? Расправь плечи, вскинь голову – и вперёд… С гордо поднятым задом. Иди, бейся за свои права! А то, видите ли, прёт из Синельниковой истинная природа, но как-то грязно, исподтишка… Обман, шантаж, убийство…

По сути своей, пострадавшим в этой истории, как ни крути, является муж Вадим, потому что по факту он – рогоносец, и неважно, с кем ему жёнушка изменяла.

Нет! Ни за что этим делом заниматься не стоит! Плевать на деньги! Духовные критерии тоже никто не отменял!

Звонок от Нила застал Князеву, когда она вышагивала по коридору, торопясь на обед.

– Зинуль! Ты нас с Фёдором не теряй! – шептал Нил. – Меня сегодня не жди, Кольцов тоже завтра подъехать не сможет. Мы с ним срочным образом на пару дней срываемся… Говорить по телефону об этом не стоит. Всё – при встрече! Главное, продержись там без эксцессов до нашего возвращения. Новостей – уйма! Всё расскажем. Короче, отдыхай, жди… Звонить не обещаю – отправляемся в такую глухомань…

– Зачем? Куда?

Зиночка даже не успела получить ответ на свой вопрос, как телефон Моршина отключился. Она тут же перезвонила Нилу, затем Кольцову, но оба абонента уже находились вне зоны действия сети…

Обедала Князева специально долго, никуда не спеша, – надеялась дождаться Эмму. Выслушала несколько увлекательных историй из жизни археологов, рассказанных разговорчивым Юрием Васильевичем, и исподволь понаблюдала за Беллой, развлекающей молоденькую соседку по столику.

«Неужели соблазняет?!» – испугалась Зиночка, но выдохнула с облегчением, когда появился мужчина, по всей вероятности, муж новой отдыхающей, который тоже присоединился к трапезе.

– А как вам, Зинаида Львовна, нравится здесь? – снова напомнил о себе Юрий Васильевич.

– Нормально, – виновато улыбнувшись, отозвалась Зина. – Я, в принципе, курортами не избалована, поэтому всё нравится. А вам? – из вежливости поинтересовалась она.

– Мне… – протянул собеседник. – Мне бы хотелось побольше порядка…

– В смысле, чем-то недовольны?

– Ну да! Вот, утреннюю водную гимнастику в бассейне отменили. Говорят, что инструктор на работу не выходит. То ли в отпуске, то ли уволился! Но мне-то – как пациенту! – какое дело до кадровых вопросов? У меня в санаторной книжке – назначение! И будьте любезны предоставьте мне всё что положено… Или я не прав?

– Несомненно, правы! – вынужденно согласилась Зиночка. – А я и не знала, что Гарик не на месте, очень интересно!

– Гарик, не Гарик… А завтра что ж, опять отменят? – пробурчал старичок…

Так и не дождавшись Шталь в столовой, Зинуля дошла до дежурного на ресепшен.

– Никак не могу свою приятельницу поймать, – как бы между прочим обратилась она к администратору за стойкой. – Можете посмотреть, госпожа Шталь из сорок четвёртого номера на месте?

– Нет, – равнодушно отозвался молодой человек в синем форменном пиджаке, глядя в монитор компьютера. – Госпожа Шталь Эмма Карловна сегодня съехала из санатория. У неё возникли какие-то непредвиденные обстоятельства, и она срочно была вынуждена нас покинуть.

На лице говорившего внезапно возникла злая гримаса, и, не обращая внимания на растерявшуюся Зиночку, он нетерпеливо крикнул в открытую за его спиной дверь:

– Оксана! Подойди немедленно!

Рыжая курносая девица, шаркая ногами в наспех обутых туфлях, появилась за стойкой.

– Что случилось, Николай Алексеевич?

– Я тебя увольняю, как не прошедшую испытательный срок!

– Почему?

– Потому что ты – необучаемая! Ты куда данные по гостям разносишь?! Тут же проще простого… Вот у Шталь, смотри, домашний адрес куда съехал? Лесная 3 – это её адрес, а у тебя числится как назначенная процедура… Всё, Оксана, это уже не первый случай…

Зина не стала дослушивать разборки шефа с нерадивым исполнителем и, на всякий случай запомнив домашний адрес исчезнувшей без предупреждения подруги, поторопилась на процедуры.

Глава 5

Нил струхнул по-настоящему только тогда, когда Фёдор, хлопнув его по плечу, ловко залез в кабину вертолёта.

– Моршин, отомри! Давай скорее, – подгонял Кольцов застывшего напарника.

– Первый раз летит? – улыбнулся пилот.

– Так сам напросился, – пояснил Фёдор и прикрикнул на Нила. – Считаю до трёх: или залазь, или возвращайся к Зинаиде.

Нилу казалось, что его от страха начинает подташнивать уже на земле.

Он кое-как затолкал своё длинновязое тело в нутро летательного агрегата и робко спросил:

– Трясти сильно будет?

Мужики рассмеялись.

Пожилой пилот повернулся к Моршину и успокоил парня.

– Не сильно! Все вертолёты принято делить на две категории: «ласточки» и «бетономешалки». И хотя «ласточки» требуют больших усилий, знаний и опыта специалистов, летать на них гораздо приятнее! Так вот, это – «ласточка!» И ещё запомни: у вертолёта три тонны одних только вращающихся частей! Поэтому характерный звук и вибрацию никто не отменял.

– Сколько! – переспросил Нил и побледнел.

– А ты как хотел? Эта машина – наисложнейшее творение рук человеческих! И не столько по сложности конструкции, сколько с точки зрения сложности аэродинамики и теории полёта. При плохом раскладе на взлёте и посадке от тряски можно лишиться зубов. Но повторюсь! Моя машина – самая что ни на есть «ласточка», да и я кое-что умею… Так что не дрейфь, паря, вернёшься целым и невредимым…

Решение отправиться в полёт в составе группы, организованной подполковником Молиным, было принято спонтанно.

Сутки назад с полицией связался егерь лесного хозяйства. По его словам, при обходе угодий им был обнаружен труп молодого мужчины. Из документов при покойном обнаружился пропуск работника санатория «Грёзы», выписанный на имя Лейкина Игоря Алексеевича. Эти имя и фамилия Молину были хорошо знакомы, потому как господин Лейкин был не кто иной, как инструктор Гарик, преподающий в санатории аква-аэробику.

По статистике МВД, егеря и лесники находят останки людей в охотничьих костюмах с ружьями во время сезона зимней охоты в два раза чаще, чем останки грибников с корзинами или туристов с палатками в сезон летних походов. Однако найденный труп, судя по одежде, ни на охотника, ни на туриста не походил. Поэтому, создав команду из четырёх человек, Иван быстро организовал вылет до точки назначения…

После удачного приземления на ровную поверхность речной косы, недалеко от егерского дома, Нил чувствовал себя счастливейшим из людей. Что бы там ни рассказывал пилот про «ласточку» и «бетономешалку», но тряслась эта конструкция так, что ныли все зубы, и закладывало уши.

«Не дай бог, если хуже бывает! – думал про себя Моршин. – Теперь главное – побыстрее управиться и вернуться в город…»

Только побыстрее не получилось…

Местного «хранителя леса» звали Егором Назаровичем Храпуновым. Узкокостный сухопарый мужик с крючковатым носом и бельмом на одном глазу поздоровался с прибывшими и, махнув меховой варежкой в сторону леса, велел идти за ним.

Два молоденьких лейтенанта, Санёк и Жора, отправленные Молиным для осмотра места происшествия и доставки тела пострадавшего, вместе с Фёдором заторопились вслед за хозяином.

– Домой зачем-то зовёт, – недовольно пробурчал Кольцов. – Вёл бы сразу на место, пока погода безветренная. Нам, собственно, место обследовать, труп погрузить да возвращаться…

Но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом соваться не следует…

Пока добрались до егеря… Пока несколько раз переслушали сбивчивый рассказ о том, как среди ночи его разбудили подозрительные звуки… Как он соскочил, взял бинокль ночного видения, но ничего не увидел… Как не мог потом уснуть… Как поутру решил обойти излюбленные охотниками места…

Он вспоминал и уточнял разные не относящиеся к делу детали, сбивчиво отвечал на вопросы прибывших…

В общем, прошло достаточно времени, начало смеркаться, да и снег повалил крупными хлопьями, словно назло.

Чтобы разрядить обстановку, жена лесника, черноволосая Люба, принялась накрывать на стол. Уже окончательно стемнело, и было решено отправиться к месту только утром, потому как в темноте можно было по бурелому легко переломать ноги.

– Утром так утром, – раздражённо согласился Кольцов, исполняющий по поручению подполковника номинальное командование группой. – Только переживаю: его там звери за ночь на куски не растащат?

– Не должны. Я постарался – ветками закидал, – ответил лесничий.

На другое утро, как только рассвело, времени даром не тратили. Быстро собравшись и позавтракав, тронулись в путь. Идти до места было километра четыре, но по зимнему лесу такой переход особого удовольствия в качестве утренней прогулки не доставлял, несмотря на сказочную красоту.

Утренний лес был похож на заколдованное Берендеево царство, погружённое в тишину белоснежной пушистости. Молочный, поблёскивающий покров устилал землю под ногами, дорогие искрящиеся «меха» наброшены на ветви деревьев. Кажется, будто щеголяют деревья друг перед другом диковинными нарядами.

От восторга Нил достал смартфон и принялся фотографировать.

– Моршин, прекрати! Ты тут не турист, а это тебе не экскурсия, – одёрнул парня Фёдор.

Но Нил только виновато улыбнулся и протянул Кольцову телефон.

– Только один снимок, для мамы. Я сейчас вон к той ёлочке встану… Только один снимок.

Идущий впереди егерь не успел сказать ни слова, как ненормальный городской, сойдя с тропы, сделал несколько шагов к пушистой раскидистой ели.

– Сдурел! – выдохнул работник лесхоза, но было поздно.

Снег захрустел, и Нил провалился в холодную крупу по колено. Попытавшись исправить положение, он сделал несколько резких движений и неожиданно съехал в невидимый овраг. Кое-как поднялся на ноги и тут же снова упал.

Мужики выругались и полезли доставать неурёпистого парня.

– Ты чем слушал, ухом или брюхом? – возмущался егерь. – Было же велено идти след в след! Ты чего, умник, решил с дороги сойти? Теперь полные ботинки снега! Да и за шиворот нагрёб… Шёл бы ты обратно в дом… Возвращайся! Не заблудишься поди? Тут меньше километра… Только без самодеятельности…

Нил попытался противиться, но Кольцов и двое полицейских поддержали егеря – пришлось подчиниться воле большинства.

Дальше шли молча. Только треск замёрзших коряг да похрустывание снега под ногами нарушали тишину.

«Белое безмолвие… Кажется, в лесу нет ни единой живой души… – размышлял Кольцов. – Словно все птицы и звери залегли в спячку. Даже вороны куда-то подевались…»

Но в этот момент его взгляд наткнулся на цепочку заячьих следов… Нет, жизнь зимой затихает, но не останавливается!

Наконец дошли. Егерь остановился.

– Прикрыло снежком за ночь-то, – пояснил он. – Стойте пока здесь, чайку из термоса глотните… Я огляжусь малёха…

Пока гости пили крепкий чай, передавая друг другу термос, Егор Назарович, матерясь и вздыхая, наконец нашёл занесённую свежим снегом развороченную кучу еловых веток, которыми он прикрыл останки несчастного Лейкина.

– Да твою ж дивизию… Выходит, прав ты, Фёдор, утащили горемыку волки… Ну, мужики, гляньте вот сюда! Вот так он лежал, вот я его закидал ветками.

Пробравшиеся по глубокому снегу сыщики тупо смотрели на раскиданные ветки…

– Что-то мне это не нравится, Егор Назарович. Я вроде как знаю, что дикое зверьё на месте жертву жрёт… Зачем им тело куда-то отволакивать? Да и следов волочения я никаких не вижу… – пробормотал Фёдор, оглядываясь вокруг.

– Каких таких следов? Всю ночь снег шёл… Видишь, замело вокруг… Тут и моих следов позавчерашних не видно. Думаю, в апреле, когда снег совсем сойдёт, найду я вам его кости… Если они не в волчьем гнезде окажутся.

– В апреле, говоришь? – Фёдор сплюнул в снег. – Как-то у тебя всё… Мне вот интересно, ты, когда полицию вызывал, про прогноз погоды случаем не знал? Чересчур удачно всё снежком присыпало? И волки лютые стаями рыщут.

Егор Назарович недобро прищурился и зыркнул исподлобья белёсым глазом.

– Про волков, если не знаешь, так и помолчи! В январе они самые что ни на есть опасные. И в стаи сбиваются, и добычу самкам в гнёзда тащат. Течка у волков в конце декабря и весь январь, чтоб ты знал… Умник! Волки во время гона не только нападают на человека в лесу, но даже и в населённый пункт забрести могут. Бешеный волк ничего не разбирает, ничего не боится и нападает решительно на всё! Волк очень силён в сравнении со своим размером! Я сам видел, как он схватил зубами и тащил на спине целого барана килограммов на восемьдесят, не опуская его до земли, и притом с такою быстротою, что человеку его не догнать. Только хорошие собаки или меткая пуля могут заставить его бросить свою добычу. Волк кусается жестоко! Зубы его дробят огромные кости, а желудок переваривает их на раз. Аппетит волка – будь здоров! Он в состоянии съесть за один раз телёнка или козу, не оставив ни одной шерстинки, тогда как эти животные не меньше его самого! Так-то вот!

– Александр, Георгий! – со злой иронией проговорил Кольцов. – Вы всё поняли? Из лекции господина егеря нам следует усвоить, что неизвестно как оказавшийся в дремучем лесу Лейкин Игорь Алексеевич был съеден волками. Следов нет! Останков нет! Доказательств нет! Место пришествия пострадало от погодных условий. Короче, крайних нет! Можете развороченный лапник сфотографировать, ещё чаю попить, и – домой…

* * *

Вернувшись в дом егеря, Нил постучал, но, не дождавшись ответа, толкнул незапертую дверь. Раздевшись на веранде, еле переставляя одеревеневшие от мороза ноги, Молин прошёл на кухню.

Жена егеря сидела у стола, сосредоточенно рассматривая что-то зажатое в сложенной щепотью правой руке. На плите булькал мясной бульон, распространяя дурманящий аромат. Женщина была так увлечена изучением предмета, что не услышала, как вошёл Нил.

Моршин вежливо покашлял.

Вздрогнув от неожиданности, Люба ойкнула и быстро засунула вещицу в ящичек кухонного серванта.

– Явился не запылился! – поприветствовала она парня. – Чего так быстро?

Пристыженный Моршин честно рассказал о том, как желание сделать красивый снимок сыграло с ним злую шутку.

– Я так промёрз… – подытожил парень. – Чаю крепкого не дадите? Заболеть боюсь.

– Чаю… – передразнила хозяйка. – Пойду баню затоплю, пусть нагреется, тебе в жаре посидеть надо… А ты пока за кастрюлей последи. Вот тебе ложка – пенку с бульона собирай! Да и чай попей, не стесняйся. Заварка свежая.

Нил взял в раковине кружку и, сполоснув её под струёй горячей воды, огляделся в поисках полотенца. Не найдя ничего подходящего, начал заглядывать в шкафчики. Выдвинув один из ящиков, обнаружил стопку вафельных полотенец. Потянул за верхнее, и, когда оно оказалось целиком в руке, что-то со звоном брякнулось на пол.

– Что ж у меня за день такой! – прошептал Нил. – За что ни возьмусь… Всё шиворот-навыворот… Хоть бы не разбил чего!

Он отложил полотенце, поставил мокрую кружку и наклонился в поисках выпавшего предмета.

– Какая красота, – восхитился Моршин, подбирая с пола яркое причудливое кольцо.

Нежно-голубая бабочка со сверкающими усиками распластала яркие крылышки, усыпанные розовыми и прозрачными камнями, над золотым широким ободом.

Заслышав на веранде шаги возвращающейся хозяйки, Моршин вернул кольцо на место, аккуратно задвинув ящик.

* * *

Зинуля посмотрела на звонящий телефон – высветившийся номер был неизвестен. Слегка поколебавшись, взяла аппарат и поднесла к уху.

– Зинаида Львовна? – раздался в трубке писклявый женский голос.

– Да, слушаю!

– Это Антонина Зонтикова, мне ваш телефон давал Фёдор Кольцов, я поручала вашему агентству…

– Я помню, – отозвалась Зиночка.

– Зинаида Львовна, хотелось бы встретиться. Насколько я знаю, вы сейчас в «Грёзах»… Я могу к вам подъехать через час?

– Без проблем. Буду ждать.

Пунктуальная Зонтикова появилась ровно в назначенное время. Судя по выражению её лица и суетливым движениям, дама волновалась, не зная, как начать разговор.

Зиночка решила выручить клиентку.

– Антонина, вы хотите мне что-то рассказать? Это касается смерти Миры Петровны? – начала она первой.

Зонтикова поёжилась.

– Касается… – наконец выдавила она. – Но ничего нового я сообщать не буду. Я приехала, собственно, для того, чтобы закончить всё это дело… Вот!

Она достала из сумочки файл с распиской и протянула Князевой.

– Мирочку уже не вернуть. Смерть её нелепая и случайная, но и виновных в данном случае нет. Поэтому читайте.

Зинаида пробежала текст глазами.

«Я, Антонина Зонтикова, настоящим сообщаю, что работой детективного агентства «Ринг» полностью удовлетворена. Все задачи, поставленные мной перед сотрудниками, выполнены в полном объёме и в оговорённые сроки. Никаких претензий и вопросов не имею. Выданный мной аванс прошу зачесть за исполненную работу в полном объёме. Дата, подпись, данные паспорта…»

– Но… – удивилась Князева.

– Никаких «но» – это моё решение, – Зонтикова улыбнулась вымученной улыбкой и направилась к двери.

Зинуля положила лист на стол и, шагнув вперёд, преградила заказчице дорогу.

– Вы же меня обманываете, – она посмотрела Антонине в глаза. – Что произошло?

– Может, и обманываю, – та отвела глаза в сторону. – Имею право! Только настойчиво вас прошу никаких действий касательно моего обращения к вам более не производить! Я настаиваю!

– А если полиция?

Зонтикова изумлённо вздёрнула брови.

– В полиции у них всё чисто. Мирочка сама упала по неосторожности, сама стукнулась головой и погибла…

– У кого – у них? – переспросила Зина.

– У них, кто дал мне понять, что мой единственный сын – который учится за границей – может пострадать в любой момент. А я жизнью сына не торгую и не рискую. Да и повторюсь: Миру уже не вернуть.

– Вас шантажируют!?

– Нет! Меня никто не шантажирует, я просто прекращаю расследование. По большому счёту, теперь всё равно, что творилось в жизни Мирочки, – ей уже не навредишь и хуже не сделаешь. К тому же, мой Серёжа… Мой сын Серёжа – он собирается жениться. Его избранница, дочь одного миллиардера, кстати, нашего бывшего соотечественника и земляка… Так вот, репутация нашей семьи должна быть безупречной. У детей скоро помолвка состоится. Мирочку я уже оплакала и похоронила. А у Сергея впереди жизнь, и она должна быть счастливой!

– Хорошо, – тихо произнесла Зинаида. – Я вас поняла. Мы вернём вам деньги.

– Говорю же, я их не возьму! – Зонтикова начала выходить из себя. – Если вам так претит получать доход за невыполненную работу, то сделайте милость – засчитайте эту оплату за другое расследование, например, помогите человеку, который не в состоянии оплачивать услуги такого рода. Пусть это будет в память о Мирочке.

Зина стояла как вкопанная и смотрела в стенку. Получать деньги ни за что было не в её правилах.

Словно поняв её мысли, Антонина достала ручку и, склонившись над столом, где лежала расписка, добавила: «Объём неиспользованных средств жертвую на расследование по заказу любого несостоятельного лица на усмотрение Князевой Зинаиды Львовны». И ещё раз размашисто расписалась.

– Уверена, теперь ваши моральные принципы не пострадают. Хотя в наше время все эти железобетонные правила – излишнее бремя. Я сейчас, когда ваш номер искала, встретила одного старинного знакомого… – она помолчала. – Марат Сабитов, интеллектуал каких мало, три года назад натаскивал моего сына для поступления в университет. Я даже разговаривать с ним боялась… Представляете, переживала, что не могу соответствовать его учёности и образованности. Кто я? По большому счёту – просто домохозяйка… А теперь вот узнаю, что он здесь фитнес-инструктором работает. Да как такое возможно? Ничего не понимаю! Раньше он говорил, что «пустым» людям руки не подаст… А теперь – вот здесь… Всё! Прощайте!

– Подождите, последний вопрос из любопытства, – окликнула её Зиночка. – За час до смерти Миры Петровны я восхищалась её ювелирным гарнитуром, который пропал… Знаете, с бабочками? Она назвала мне изготовителя, но я, к сожалению, забыла… Не подскажете?

– Дело закончено? – строго переспросила Антонина.

– Да, конечно! – подтвердила Зиночка.

– «JACOB&CO» – это американский ювелирный дом… На алмазах нельзя экономить!

– Что? – не поняла Зина.

– Слоган у них такой. А вещи делают и впрямь потрясающие. В интернете найдёте сайт, всё сами увидите…

Оставшись одна, по укоренившейся привычке Зинуля принялась за составление схемы.

Только у неё практически ничего не выходило. Ограбленная Мира Петровна соотносилась стрелочкой с оставившим работу в санатории Гариком.

Шталь Эмма, явно пережившая насилие и надругательство, тоже поторопилась исчезнуть.

Гали Гунарас и Белла Синельникова – тайные любовницы, расставшиеся из-за притязаний первой на деньги второй, – тоже ничего!

Никаких фактов!

Стоп! Платочек… Белла хотела любой ценой забрать его у Зиночки…

Что ж, есть над чем подумать…

По возможности нужно узнать о результатах вскрытия Гали, и об экспертизе таблетки, и…

И куда срочно отлучались друзья-напарники?

Ах да… Ещё случайно подслушанный неделю назад разговор уж больно кажется подозрительным. Зиночка стала вспоминать, что там говорил «невидимка»: «Что у Эда? Есть чем сладкую Лизу раскрутить? Тут-то бабла немерено, и гарантия стопроцентная, что сама принесёт!» Уж не Белла ли Синельникова – та самая «сладкая Лиза».

И в каком направлении работать, куда потратить щедрый взнос Зонтиковой?

Зинуля пририсовала сбоку листка бумаги два замысловатых цветочка, после чего несколько раз обвела фамилию Шталь.

«Когда вернутся напарники – сообщу им, что у нас новый заказчик!» – подумала Зина.

А пока решила поближе познакомиться с изделиями ювелирного дома «JACOB&CO». Запоминающийся девиз – «На алмазах нельзя экономить!»

Зиночка с замиранием сердца рассматривала фото коллекционных изделий. От такой красоты захватывало дух.

«Ювелирный бренд «JACOB&CO» яркой звездой горит на ювелирном небосклоне, поэтому не удивительно, что его украшения тоже очень заметны. Ювелирные изделия этой марки – это по-голливудски ослепительные, шикарные, весёлые, яркие, живые, удивительные и немного безумные украшения. Ювелир выбирает из каждого ювелирного стиля и техники только самое лучшее, он создаёт необычные по форме и огранке изделия, любит работать с контрастами, поражает общественность необычным дизайном украшений…»

Быстро пробежав текст глазами, Князева перешла к иллюстрациям. Пролистывая страницу за страницей, она наконец увидела тех самых бабочек, которые – украшая Миру Петровну – привлекли её внимание. Зинуля посмотрела цены… Семьдесят семь тысяч стоили только серьги, сорок тысяч евро – колечко и шестьдесят тысяч евро – браслет. Общая сумма – сто семьдесят семь тысяч евро, или десять миллионов рублей!

Ох! Ничего себе!

Только сняв с покойной эти украшения, кто-то поживился на кругленькую сумму.

* * *

Кольцов, Нил и подполковник Молин пили чай в офисе агентства «Ринг».

– Значит, говорите, мутная история? – задумчиво произнёс Иван.

– Не знаю! – отозвался Кольцов, шумно отхлебнув из чашки. – Помнишь старый анекдот про серебряные ложечки?

– Это про те, которые хозяин сначала потерял, потом – нашёл, но от неприятного осадка не мог отделаться?

– Точно! Так и тут, с одной стороны – не подкопаешься… Должен ли егерь обходить свои владения? Должен! Тем более в разгар зимнего охотничьего сезона. – Фёдор поставил чашку и снова заговорил, взвешивая каждое слово. – Мог он наткнуться на труп в нескольких шагах от своей тропы? Мог! Тем более что я посмотрел – до вчерашнего дня почти неделю снега не было… Далее, он пошарил по карманам, огляделся… Нашёл удостоверение. Выглядит правдиво! Сравнил фотографию… Похож! Сообщил в полицию… Всё правильно, всё по инструкции! Группа прибыла на место – непогода! Труп сожрали волки…

– Фёдор, в нашем лесу такое уже бывало… Не скажу, что очень часто, но слышал… – произнёс Иван Молин.

– Да я не спорю… Только вот осадочек-то остался! А что родные и близкие потерпевшего Лейкина?

– Родные подтвердили, что Игоря дома не было три дня… Чуть не забыл! У меня к Зиночке нашей просьба будет: пусть хорошенько вспомнит, какие украшения видела на Карасёвой в день гибели, пусть нарисует их… А то мои орлы старушенций-свидетельниц опрашивали, а те или не помнят ничего, или говорят, что на покойной бижутерия дешёвая была… Расхождение, понимаешь! И ещё! При вскрытии Гали Гунарас у неё в гортани был обнаружен кусок ткани, предположительно – от носового платка, там даже узор какой-то. Я завтра снимок сброшу, пусть Князева глянет, она всё-таки с покойной за одним столом в ресторане сидела… Вы когда свою напарницу навестите?

– Подполковник, давай завтра… Мы устали. Нужно хоть помыться-побриться…

– А меня после вертолёта штормит, – признался Моршин, почёсывая лоб. – Я понял: малая авиация не для меня… Кстати, а что насчёт таблетки? – вспомнил Нил.

– Да! Таких не берут в космонавты. А таблетка – интересная. Относится к группе женских гормонов-эстрогенов. Такое лекарство при огромном множестве дамских болезней назначают.

– Получается, платочек обронила таинственная незнакомка? – задумчиво произнёс Нил. – Стало быть, мужчин в той беседке – рядом со Шталь – не было, раз мужчины такие лекарства не принимают. Я прав?

– Прав! – улыбнулся Молин. – Мужчины такие гормоны принимают только в том случае, если перенесли операцию по смене пола.

Фёдор непроизвольно поморщился.

– Ладно, отдыхайте, и спасибо за то, что смотались в лес… – глядя на недовольную гримасу друга, поспешил закончить разговор Иван.

* * *

Телефон блюмкнул, оповестив о поступившей эсэмэске: «Привет, Зинаида! Будем завтра до обеда! Все подробности при встрече!»

– Слава богу, объявились, – прошептала Зиночка, прочитав кольцовское послание.

В дверь постучали. И не успела Князева ответить, как в комнату вошёл главный врач санатория.

– Как самочувствие, Зинаида Львовна? Как настроение?

Зиночка сдержанно улыбнулась.

– Я присяду? – скорее констатировал, чем спросил разрешения доктор Блюм, опустившись в кресло.

– Спасибо, всё в порядке, – заговорила Зиночка. – У меня – в порядке, – посчитала нужным добавить она. – Волнуют, конечно, определённые события, вы понимаете, что я имею в виду…

– Ужасно! Это было так неосторожно со стороны Карасёвой… При её массе разве можно бегать и не смотреть под ноги. Я с ней несколько бесед имел. Знаете, дамы её возраста переживают такой период, когда безумно хочется вернуть молодость. Они так торопятся… Так торопятся… Всё хотят сейчас и сразу! Неосмотрительно…

– Вы про её увлечение молодыми людьми? – не удержалась от провокации Князева.

– Какие увлечения? – удивлённо переспросил доктор. – Нет, я про желание резкого похудения… Личная жизнь наших пациентов меня мало интересует.

«Ой, врёте!» – подумала про себя Зинуля и хитро посмотрела на Блюма.

– А как продвигается следствие по найденному за забором трупу Гали Гунарас?

Герман Блюм равнодушно пожал плечами и строго посмотрел на любопытную пациентку.

– Это вам в полиции лучше узнать!

Было видно, что вопрос ему не понравился.

– Наш санаторий к этому случаю никакого отношения не имеет. Или вы считаете по-другому?

– Я считаю, что попала на отдых в неудачное время… И все эти события меня расстраивают, – вздохнула Князева.

– Жизнь, Зинаида Львовна, это – жизнь… Никто не застрахован. Ну да оставим эти темы… Я, собственно, для чего зашёл… Вам до конца отдыха чуть больше недели осталось… Может, есть смысл усилить процедуры? Могу предложить пиявки! У нас отличный кабинет гирудотерапии открылся.

– Спасибо! Процедур хватает… А пиявок я боюсь! – Зиночка поёжилась.

– Пиявок боитесь? – он наигранно улыбнулся, затем снял очки, достал из кармана идеально белый носовой платок, украшенный по кромке меандровым орнаментом, и начал протирать стёкла, насмешливо глядя в глаза Князевой.

Зиночка не могла оторвать взгляда от платка.

– Нравится?! – неожиданно поинтересовался врач. – Чудный батист! Мы такие платки от администрации всем сотрудникам дарили. С одной стороны – мелочь, но вещь необходимая. А пиявок опасаться не стоит. Как показывает опыт, бояться нужно необдуманных действий и неосторожности.

Зиночке показалось, что врач произнёс последнюю фразу особенным тоном.

– Хорошо, я запомню. Буду проявлять осторожность и обдумывать свои действия.

– Очень на это надеюсь! Приятного отдыха!

«Целевой визит. Не просто посещение пациентки, а намеренная демонстрация платочка, как две капли воды похожего на мою находку!» – подумав так, Зинуля насторожилась.

Вся эта манипуляция с платками явно была постановочным трюком. Доктор хочет сказать, что такой платок может быть у каждого работника…

Хорошо! Посыл понятен!

Но понятно и другое…

«Господин Блюм, этот цирк, безусловно, вы разыгрываете, получив информацию от Беллы Синельниковой. Но что вас связывает? И кого вы защищаете? Беллу или…» – размышляла Зинуля, собираясь в столовую.

Война – войной, а обед – по расписанию…

Юрий Васильевич сидел за столом в компании строгой девушки. Другого эпитета для начального описания этой особы у Зиночки бы, пожалуй, и не нашлось. Прямые волосы натурально-русого цвета стянуты в тугую «дулю» на самой макушке. На лице – ни грамма косметики. Тонкие дугообразные брови презрительно возвышаются над круглыми очками в сиреневой перламутровой оправе. Узкие губы скептически поджаты. Одежда тоже поражает своей лаконичностью и простотой: серый свитер с высокой горловиной и чёрная юбка до колен.

«Классический портрет – старая дева, синий чулок…» – решила про себя Зиночка и, поздоровавшись, присела на своё место.

– Вот посмотри, Милочка… – сокрушённо обратился Юрий Васильевич к новенькой. – Как чудесно выглядит Зинаида Львовна. Женственно, привлекательно!

– Дед, отстань, а? – попросила «старая дева».