Текст книги "Русская грамматика по методу Монтессорий"

Соня С., 6 лет: «Чай, чайник белый, ложка железная, земля чёрная, ночь тёмная».

Алёша С., 6 лет: «Солнце, луна жёлтая, камин белый, тарелка мелкая, платье зелёное».

Юра А., 6 лет: «День, снег, суп, рот, нос, дождь, уши у человека, стол, руки, ноги».

Володя Т., 6 лет: «Шапка чёрная, вечером темно (на карточке было слово вечер), буфет. В буфете лежит пирог» (здесь уже целое предложение). У него же: «трамвай, мост, улица Офицерская, дом 23, город Петроград, Нева море». (Прописные буквы на месте).

Дальше у него идут страницы с целыми сложными предложениями, которые рождались у него из одного только слова, написанного на карточке. Например, весна: «Весною тепло, солнце греет и расцветают цветы». Лампа: «На столе горит лампа, топится печка, и так уютно». При этом он очень много трудился. Написать ему сразу эти предложения было трудно, и он сначала составлял их из подвижного шрифта, спрашивал, какие буквы надо поставить, если сомневался (например, в слове расцветают или топится), исправлял, списывал на дощечку, а потом уже в тетрадку.

Маня К., 6 лет: «Рот, утро, ночь чёрная, утро светлое. Зоя громко плачет. Мама её жалеет». Карточка с именем «Зоя». А у нас была девочка Зоя, очень нервная, часто плакала.

У этой же Мани есть такая страничка: «Небо сегодня очень солнечное. Карточка со словом небо. Солнышко светит, солнце греет». Мане хотелось выразить радость по поводу того, что настал ясный солнечный день после нескольких хмурых апрельских. У неё не хватило слов, и мысль выразилась в двух коротких фразах.

Тата В., 6 лет: «У меня есть мама. Летом жарко. Наташа любит Тату. У нас есть красивая картина. У нас уехали Тоня и Леша».

Костя Р.: «Мы живём в Петрограде. Мы ходим в детский сад. Костя уехал. Женя уехала. Мы ходим в детский сад; там работаем».

Владек П., 6,5 лет: «Аркаша работает. Владек писал. Ася вкладывала и выкладывала фигуры. Толя работает с кубиками».

Женя К., 6 лет 4 мес. (Поступила 3-го сентября 1915 г., писала эти фразы 15-го мая 1916 г. Беженка из Шавли. Очень плохо владела русским языком): «Тасинька и Верочка я вас люблю. Елену Андреевну и Юлию Ивановну, я вас люблю, Дему, Юся, я вас люблю». Эти фразы Женя составила сначала из подвижного шрифта и потом списала в тетрадь.

Валя Р., 6 лет: «Мы ходим в детский сад. Мы там работаем, рисуем, убираем вещи, ходим под музыку».

Боря X., 6 лет.: «Мы живём в России, в Петрограде учимся в школе на Шпалерной улице д. 7. Боря X.». (1915 г.).

Ирина Б., 6,5 лет: «Вера больше не ходит в школу, она уехала в Крым. Она приедет после Пасхи. Я люблю читать. У нас есть маленькая собачка, её зовут Мегги. Ирина Б. 31 марта 1916 г.».

Нина Ч., 5 лет 8 мес.: «Вокруг елки танцуют Оля, Вера, Надя, Боря, Ася, Тася, Саша и Надя». (1915 г.).

Нина Ч., 5 лет 8 мес.: «У Нины есть кукла Таня самая любимая, а из собак самая любимая Саша. Таня живет у Нины год, а Саша живет у Нины два года». (1915 г.).

Иногда дети пишут по картинкам:

Тата В., 6 лет: „Маленький котенок мяукает. Пёстрая бабочка порхает».

Маша А., 6 лет: «Груши – фрукты, я люблю эти фрукты. Яблоки растут на дереве. Бабочка летает в саду».

Тася К., 5 лет 9 мес.: «Зайка сидит на лугу. Зайка пьет молоко. Цветы в вазе. Бабочка пестрая, красивая». (1916 г.). (Составлено из подвижного шрифта, потом переписано).

Лёва Ш., 6 лет: «Охотник увидел на дереве белку и хочет её подстрелить, и она услыхала шум ружья и убежала». «Мальчик увидел гнездо с яйцами. Птица испугалась». «Человек идёт по дороге. Лето. Солнце греет. Небо красивое». (Составлено из подвижного шрифта и списано).

Лёва К., 5 лет 10 мес.: «Солнце садится за высокими горами. Небо красное. Горы темные, синие».

Ася В., 5 лет 9 мес. (1916 г.): «Ася жила на хорошей даче, у неё есть утки и петухи и курочки. Ася ходит их каждый день кормить». «Жили на пруду у бабушки уточки, а у бабушкиных уточек есть три утёнка. Бабушка ходит их кормить».

Валя Р., 6 лет (1919 г.): «Мама, я пролила молоко и я разбила чашку. Мамочка, я нечайно».

Тата В., 6,5 лет (1919 г.): «Сегодня у нас много гостей». «Сегодня к нам в школу пришел Саша, которого я и Валя очень любим».

В этих сочинениях наших маленьких детей нет, конечно, полёта фантазии, нет так называемого «детского творчества», того набора слов и даже не слов, а бесформенного сочетания звуков, неправильно и кое-как начерченных не то письменными, не то печатными буквами, которые, подобно так называемым свободным рисункам, так восхищают взрослых. Зато в них есть истинная работа, основанная на твёрдо установленных приобретённых навыках, совершенная в пределах возможностей детей, доставляющая им глубокое удовлетворение и подготовку к будущему творчеству.

Для сравнения привожу сочинение восьмилетнего мальчика, Коли В., поступившего к нам в опытный класс Монтессори (Коммерческое училище Шидловской) в 1917 году.

КОЛЯ В., 8 ЛЕТ, 1917 Г.

Написано по картинке. Орфографию сохраняю в точности. Иллюстрировано рисунком бесформенного кораблика: «По волнам тихово океана нисоза пустыныи корабал. тиха плешуза волны оп борт сугрумо смотрят по ржавлиныя пушки а мачты тихо калеблюца». (Перевод. По волнам Тихого Океана несётся пустынный корабль. Тихо плещутся волны о борт; угрюмо смотрят заржавленные пушки, а мачты тихо колеблются).

Обыкновенно Коля брал листок бумаги и начинал писать сочинения. Начинал и не заканчивал: «У меня больше нет настроения». Увидев однажды, как другие дети составляют слова из подвижного шрифта, принялся за ту же работу, очень увлёкся, составил несколько слов, причём совершенно не слышал звуков, выкладывая их, как попало. Кончил тем, что целый час разбирал буквы и укладывал их по местам. С этих пор он каждый день составлял слова, бросил свои сочинения и стал писать только слова, списывая их со своего набора. Сколько времени он потерял! Мальчик это глубоко чувствовал, глядя на успехи своих младших товарищей.

Как мы уже упоминали, Монтессори даёт богатый грамматический материал для детей от шести до десяти лет элементарных классов школ. Материал весь карточный, как продолжение материала детского сада. У нас в детском саду есть начало этого материала, появившееся естественным путём, благодаря запросам детей, ещё до моего знакомства со вторым томом Монтессори. Здесь, как и в других упражнениях с материалом Монтессори, русские дети проявляют те же стремления и искания, как и итальянские.

Во второй книге Монтессори, в главе «Результат моего эксперимента» мы находим показания руководительниц детских домов Монтессори в различных странах, которые все говорят об одинаковых проявлениях детей в интеллектуальном смысле. Есть свидетельства из Англии, из Италии, из Америки (Нью-Йорка) и Австралии (Сиднея). Если бы я могла послать Монтессори мои наблюдения, то были бы свидетельства и из России. Все они говорят одно и то же: в отношении интеллекта дети различных стран интернациональны.

ЧТЕНИЕ. ПИСЬМО КАК ПОДГОТОВКА К ЧТЕНИЮ

«Опыт научил меня резко различать письмо и чтение и убедил в том, что эти два акта совершенно не одновременны. Вопреки общепринятому взгляду, письмо предшествует чтению», – говорит Монтессори. Когда ребёнок составляет слово из подвижного шрифта и потом проверяет его, прочитывая звук за звуком, он, в сущности, ещё не читает, он просто переводит знаки в звуки, как переводил звуки в знаки, составляя слово. При этой проверке он уже знает слово, которое слышал и повторял во время составления. То же бывает и при письме под диктовку отдельных слов. Читать он начинает тогда, когда, не слыша, как произносится слово, прочитывает его, увидев на столе составленным из картонных букв. По интонации можно судить, понимает ли он прочитываемое слово или нет. Это явление можно часто наблюдать в детском саду Монтессори. Ребёнок, проходя мимо столика, за которым его товарищ составляет слово, останавливается и прочитывает их, произнося вслух. Часто бывает, что автор творений сам не может воспроизвести их, а воспроизводит другой, доставляя удовольствие автору. «Слово, которое читает ребёнок, находится в таком же отношении к письменной речи, как и слово, которое он пишет, к членораздельной речи. И то, и другое помогают ему воспринимать речь, направленную к нему другими. Поэтому, пока ребёнок не воспринимает понятий при помощи письменных слов, он не читает», – говорит Монтессори.

В процессе письма участвуют, главным образом, психомоторные центры, в чтении же происходит более высокая работа, чисто интеллектуального свойства. Письмо в методе Монтессори служит сильным подспорьем для чтения. Оно подготавливает к чтению почти незаметным образом. Когда внимание ребёнка живейшим образом направлено на распознавание написанного слова, он задерживается на анализе составляющих его звуков. Из многих примеров, приведённых в предыдущей главе, я думаю, это достаточно ясно. Мы говорим также о том, что в определённом возрасте дети испытывают удовольствие в ощупывании букв (когда их моторное чувство стремится к упражнению). Немного позже, а некоторые одновременно с ощупыванием букв, дети высказывают интерес к слушанию и произношению звуков ясно произносимого слова. Эти факты являются средством для вызова и совершенствования членораздельной речи, они образуют естественную гимнастику механизмов произношения, дающую возможность исправления дефектов речи в том возрасте, когда это легко, ибо происходит в эпоху его естественного развития.

Таким образом, ребёнок получает, физиологическую подготовку к дальнейшему высшему развитию членораздельной речи в виде осмысленного чтения. Произнося хорошо и проделывая много слуховых упражнений и упражнений в толковании графических знаков, ребёнок соединяет вместе основные механизмы письма и чтения. Хорошее произношение читаемых слов имеет огромное значение. А, между тем, очень трудно получить результаты, когда произношение уже установилось, и дефекты зафиксировались. Поэтому работа, на которую так охотно отзываются малыши и производят её спонтанно, требуя лишь лёгких указаний, должна проделываться ещё до школы, в детском саду.

Вторым средством подготовки к чтению путём письма является медленность процесса, при помощи которого ребёнок составляет или пишет слово. Для того чтобы составить слово из подвижного алфавита или написать его, требуется гораздо больше времени, чем для его прочтения. И у ребёнка в процессе работы есть время подумать над значками (буквами), которые ему нужны для создания слова. В этом процессе письмо приучает ребёнка механически истолковывать сочетание букв, из которых составлено слово. Если ребёнку, умеющему писать, показать написанное слово, которое он должен прочесть, то он долго молчит и прочитывает его так же медленно, как бы его написал. В наших опытах мы заметили следующее. Ребёнок долго смотрит на карточку с написанным словом, иногда шевелит губами, иногда водит пальцем и затем или произносит его вслух, или откладывает в сторону, отрицательно качая головой. В первом случае он прочёл слово звук за звуком, соединил их и произнёс так, как он произносит слово. То есть, по ударению, которое он поставил, можно судить, узнал ли он читаемое слово, усвоил ли понятие, выраженное этим словом.

Бывают дети, которые произносят вслух прочитываемое слово только в том случае, если поняли его. Монтессори подтверждает это, говоря, что там, где следуют её методу, дети, начинающие читать, проникая в смысл чтения, делают это молча, то есть, читают мысленно. «Пониманию помогает интерпретация, следовательно, читает ум», – говорит она. Между мысленным чтением и произнесением слов вслух огромная разница. Вслух говорят, и громкая речь служит для соприкосновения двух или нескольких лиц, которые таким способом обмениваются мыслями, чтение же находится в соотношении с письмом. Здесь звуки не существуют ни для слушания, ни для произношения. «Одинокий человек может стать в соприкосновение не только с людьми, живущими ныне на всей Земле, но так же с теми, кто жил почти в доисторические времена и будет жить после него. Не звуки, а письмо даёт возможность этому соприкосновению. Ум принимает его молчаливо. Звуки книги сами по себе немы», – говорит Монтессори. Чтение же вслух есть нечто более сложное. При чтении вслух человек говорит не для того, чтобы выразить собственные мысли, а для того, чтобы вскрыть мысли другого в письменной речи. Читающему приходится воспринимать глазом слово за словом и переводить его в звуки. И в то же время придавать выражение словам. Поэтому необходимо, чтобы ум и глаз проделывали быструю работу схватывания целой фразы в то время, как язык произносит слова медленно и монотонно. «И если только подумать, что всё это требуется от ребёнка элементарной школы, да ещё прибавляется исправление дефектов произношения, становится понятным, что чтение в наших обычных школах является одним из подводных камней, о который разбивается корабль, ведомый без компаса!» – говорит Монтессори.

ДИДАКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ ДЛЯ ЧТЕНИЯ

Дидактический материал, предназначенный Монтессори для чтения, заключается в карточках. Никакой азбуки нет. Ни в «детском саду, ни в начальной школе. На каждой карточке написаны отчётливым курсивом вышиною в сантиметр различные слова, обозначающие знакомые детям предметы. В нашей практике в обращении детского сада находится большое количество карточек с самыми разнообразными словами, написанными прямым почерком, курсивом, вышиною от сантиметра до полусантиметра. Карточки помещаются в коробках и конвертах. Есть также большое количество картинок, изображающих отдельные предметы и к каждой картинке билетик с обозначением предмета на картинке. Есть также коробка с мелкими игрушками и билетиками с надписями. Кроме того, в отдельных маленьких конвертиках лежат билетики, обозначающие серии предметов дидактического материала. На каждом конвертике написано название серии предметов. Так, например, на одном конвертике написано: «Геометрические вкладки», и в нем находятся билетики со словами: круг, квадрат, прямоугольник, треугольник и прочие. На другом – «цвета». И в нем слова: красный, синий, жёлтый, зелёный. На третьем «ткани» со словами: бархат, шелк, толстое сукно, батист. Есть конверт с именами детей.

Упражнения в чтении ведутся следующим образом: ребёнку даётся билетик, который он должен прочесть. Какое это слово, трудное или лёгкое безразлично, так как ребёнок умеет уже прочесть всякое слово, составленное из звуков, вернее, умеет перевести написанное слово на язык звуков. Ребёнок медленно прочитывает слово звук за звуком. Если он сделал это правильно, ему предлагают повторить чтение, только быстрее. Ребёнок прочитывает ещё раз, часто все ещё не понимая его. Тогда руководительница говорит: «Скажи ещё скорее». Он произносит все скорее и скорее сочетание звуков, и вдруг смысл этого сочетания становится ему понятным. Он ставит правильное ударение и произносит слово с таким выражением радости, как будто узнал друга, по выражению Монтессори. Если ребёнок долго не узнает слова, руководительница показывает ему предмет или картинку с обозначением предмета, или если нет таковых, произносит слово сама. Урок короткий и проходит быстро, так как он даётся детям, уже подготовленным письмом.

После одного или двух таких уроков (индивидуальных), а часто и без всякого урока дети пытаются читать сами. При этом мы наблюдали следующее. Ребёнок берёт из коробки билетик, долго и внимательно смотрит на него, и или произносит его вслух с правильным ударением, или же прочитывает его про себя, приглашая руководительницу проверить его, когда у него наберётся некоторое количество прочитанных карточек. Часто можно видёть, как ребёнок, глядя некоторое время на билетик, откладывает его в сторону. Это значит, что он не прочёл его, то есть, не понял. С каждым днём число прочитанных билетиков у одного и того же ребёнка увеличивается. Он говорит: «Сегодня я прочёл десять, а вчера восемь». Иногда прочитанные билетики дети заворачивают в бумажку, чтобы не спутать их с не прочитанными в коробке.

Часто практикуются уроки номенклатуры, которые дети делают себе сами. Ребёнок прочитывает билетик и кладёт его рядом с предметом, название которого на нем написано. Например, он берёт конвертик с надписью «цвета», и у него на столике появляется ряд цветных табличек, лежащих рядом со словами: красный, синий, жёлтый. Читая билетики с именами, дети с радостью узнают в них имена товарищей. Есть у нас коробочка, на крышке которой написано «Петроград». В ней лежат билетики со словами: город, улица, площадь, мост, церковь, собор, школа, театр. Ребёнок, прочитывая эти слова, обозначающие элементы города и часто прибавляет к ним определения: улица Казанская, Офицерская, мост Николаевский, собор Казанский, школа наша.

Монтессори описывает в своей книге «Дом Ребёнка», в главе «Чтение» изумивший её факт, когда дети при игре в чтение слов, состоявшей в том, что ребёнок, прочитавший билетик с обозначением игрушки, брал эту игрушку и играл ею некоторое время, отказывались от игрушек и читали билетик за билетиком. «Они не желали тратить время на игру, и с какой-то ненасытной жадностью спешили тащить и читать билетики один за другим! Я молча глядела на них, пытаясь разгадать секрет их души, величие которой так мало знала. И вдруг меня осенила мысль, что они полюбили знание, а не глупую игру! Это открытие исполнило меня изумлением и заставило ярко почувствовать все величие души человеческой», – говорит Монтессори.

То же самое явление наблюдали и постоянно наблюдаем мы с нашими русскими детьми, все равно, обладали ли они дома игрушками или нет. Раз они начали читать, они читают, не тратя времени и отделяя игрушки и картинки от билетиков со словами. Игрушками они играют, картинки рассматривают, а билетики читают. Мы пробовали также устраивать общую игру в чтение слов, утилизируя картинки и билетики. Все дети – и умеющие и не умеющие читать, принимали в этом участие. Умеющие читать прочитывали билетики не умеющим, и эти последние брали себе обозначенные на них картинки и раскладывали на столиках. И вдруг оказалось, что картинками пользовались только не умеющие читать, умеющие только читали, а не брали картинок. Читать же про себя они предпочитали в одиночку. В группе читали для младших братьев, не завоевавших ещё себе их умения.

ИЗ ДНЕВНИКА.ТАСЯ К., 6,5 ЛЕТ.

Ул. Шпалерная, 7. Январь 1918 г.

«Переписывает красиво и очень чисто стихотворение Жуковского «Летний вечер». На моё предложение срисовать и картинки (из иллюстрированной книжки) сказала: «Нет, лучше я буду просто писать, а то испорчу, так красивее». Она чувствует красоту слов, и ей захотелось переписать только эти слова и переписать хорошо. У неё определённое желание сделать работу хорошо, она относится к ней серьёзно и не желает портить её несовершенными картинками».

Таким образом, дети начинают читать рукописный шрифт и совершенно незаметно переходят к печатному. Показывать и изучать печатные буквы, как изучали дети рукописные, почти не приходится: они узнают их с лёгкостью, самостоятельно, сравнивая с рукописными.

Мы приготовляем карточки печатного шрифта со словами и целыми предложениями подобными словам и предложениям рукописного шрифта, и дети, читая их, сравнивают с рукописными. Коробочки и конверты с билетиками лежат на низких полках, чтобы дети могли свободно ими пользоваться. И тут мы замечаем то же постоянство, которое отмечает Монтессори в работе с детьми: наши дети обнаруживают то же качество, что и итальянские: они не бросаются от коробки к коробке, а исчерпывают одну до дна раньше, чем перейти к другой.

ЧТЕНИЕ ФРАЗ

От чтения слов дети переходят к чтению фраз, которые также написаны на карточках. Есть карточки с рукописным и печатным шрифтом; первых больше. Чтение фраз требует логического чтения. Здесь уже недостаточно одного механизма речи, как при первоначальном чтении отдельных слов. Чтобы ребёнок вполне сознательно мог прочитывать целые предложения, необходимо, чтобы этому акту предшествовало упражнение в составлении фраз из букв подвижного алфавита или письма фраз: чтобы он понимал читаемое, он должен быть в состоянии сам построить фразу, почувствовать логическую связь между словами.

Мы уже разбирали выше, в главе о письме, как развивается логически графическая речь у ребёнка. Когда ребёнок к одному какому-нибудь слову, списанному с карточки, прицепляет второе, когда он на столике складывает из букв фразу, выражающую какую-нибудь его мысль («теперь у нас весна», «Тоня уехала в деревню», «мы гуляли в Летнем саду» и т. п.), когда он пишет ряд коротких предложений, вроде: «Я умею писать, я люблю школу, сегодня тепло» и т. п., он так же самопроизвольно приходит и к умению составлять предложения. Такой ребёнок начинает читать сознательно целые фразы. У нас есть много карточек с предложениями. Они обыкновенно приготовляются и накопляются по мере надобности, и так как написанное на них выражает большею частью события, мысли и чувства из нашей совместной жизни, то понятно, что материал этот текучий.

Есть и картинки, а к ним приложены билетики с коротенькими описаниями этих картинок. Но и тут опыт нам показал, что для детей картинки сами по себе, а билетики сами по себе. Картинки они разглядывают, срисовывают, а билетики читают и часто списывают, а не упражняются так, как предполагали мы, то есть, не кладут к каждому билетику соответствующую картинку. Иногда только к какому-нибудь особенно понравившемуся тексту ищут рисунок.

«Из-за леса взошла луна», читает семилетний мальчик. «Это мне очень нравится, должно быть и картинка к этому есть красивая». И он отыскивает картинку, списывает карточку и срисовывает картинку. Билетики же, выражающие нашу жизнь детского сада, или какой-нибудь факт из жизни отдельного ребёнка вызывают у детей самую непосредственную радость. «У Таси есть собачка Пупсик», с радостным волнением читает обладательница Пупсика и долго не расстаётся с билетиком. «Паня любит рисовать цветы», «Толя хорошо считает», «У Аси дома есть кукла Зоя».

Две девочки очень дружны между собой; они всегда вместе, производят одну и ту же работу, вместе дежурят и прочее, и для них я готовлю конверт с десятью билетиками, на каждом из которых написаны совместные действия детей: «Тата и Валя рисуют», «Тата и Валя пишут слова», «Тата и Валя накладывают геометрические фигуры на карточки», «Тата и Валя надели белые передники и накрывают на стол»… Девочки с радостью овладевают конвертом, и материала хватает им на долгие дни: прочитав и переписав все билетики, дети сочиняют предложения самостоятельно в том же духе. Дети уходят из детского сада, а билетики остаются наследством их преемникам. Эти последние, читая билетики, узнают, как жили их предшественники, и с радостью отмечают, что они жили и действовали так же, как и они, и, списывая билетики, подставляют только другие имена.

Дети читают и перечитывают билетики с постоянным удовольствием, и делятся своей радостью с нами и с товарищами. Читают дети всегда про себя и прочитывают вслух только тогда, когда хотят поделиться с окружающими или по нашей просьбе. «Опыт показал нам, что, если чтение должно внушать ребёнку понятия, то оно должно быть умственным, чтением про себя, а не вслух… «Чтение вслух – одно из самых трудных интеллектуальных действий, поэтому дети, начиная читать в смысле интерпретации мысли, должны читать про себя», говорит Монтессори.

Хорошей проверкой того, понимают ли дети прочитанное, могут служить билетики с «приказаниями», как окрестил кто-то из наших детей этот род чтения. Это слово так и укрепилось у нас: «Я буду читать приказания», – говорит ребёнок, беря конверт с билетиками. На них выписаны различные действия, которые должны делать дети. Например, «выбери из ящика с цветными табличками красную, синюю, жёлтую и зелёную таблички и положи их рядом на столике», «Построй башню из розовых кубов», «Нарисуй на доске какой-нибудь цветок», «Напиши на бумажке имена троих твоих товарищей», «Пройдись по комнате тихо и сядь, не стуча стулом». Подобных билетиков много. Ребёнок берёт билетик, прочитывает его про себя и, если понял прочитанное, тотчас же принимается за работу. Так прочитывает он билетик за билетиком и производит действие за действием. Затем он отдаёт отчёт, сдавая руководительнице билетики и показывая ей свои работы. Если он чего-нибудь не понимает, он прибегает к нам за разъяснением.

Иногда я писала эти билетики тут же, при детях. Дети брали их, прочитывали с напряжённым вниманием, с серьёзными лицами. Не понимавшие написанное, возвращали билетик. Понявшие вскакивали с места, и работа закипала. Некоторые прибегали ко мне за помощью. Эта работа вызывала всегда в детях самый живейший интерес. По словам Монтессори, «дети начинали понимать все огромное значение письменной речи – величайшее завоевание цивилизации». Они проникались уважением к этим простым клочкам бумаги и никогда не бросали, убирая их в свои ящики или в мой стол.

Вот одно из свидетельств, взятое из моих записок.

2 декабря 1916 г. Ул. Шпалерная, 7

Я писала билетики с обозначением различных действий. Около меня было трое детей: Ася (6 лет) прочла два с длинными требованиями и исполнила их, Таня (6, 5 лет) читает ещё с трудом, и часто прибегала ко мне за помощью. Олега (6 лет) билетики привели в восторг. Когда он прочёл первый и понял, на лице его была неподдельная радость. Окончив это занятие, я отодвинула билетики в сторону, некоторые из них упали на пол. Кирик и Таня, убирая комнату, подобрали упавшие билетики, спрятали в конверт и положили его в ящик с карточками для чтения. Олег свои (им прочитанные) билетики положил в свой кошелёк и спрятал в карман, чтобы дома прочесть ещё раз. Подобные факты часты.

Кроме билетиков и карточек с рукописным и печатным шрифтом, я ещё в 1914 году делала для наших детей маленькие книжки с очень простым текстом, касающимся их жизни в детском саду или дома, или с какой-нибудь несложной историей. Я и писала их сама, и переплетала, и наклеивала картинки. Дальнейший опыт убедил меня в том, что писать текст нужно на одной странице и так, чтобы каждая страница содержала законченную мысль. На оборотной стороне страницы ничего не написано. Из второго тома Монтессори, полученного мною в начале 1919 года из Италии, я узнала, что и у неё в школе практикуются такие же книжечки и составлены по тому же принципу. «Составлению этой книжечки предшествовал точнейший и педантичнейший опыт. Она написана только на одной из двух страниц, то есть, на оборотной стороне страницы ничего не написано. Написанное, кроме того, не всегда наполняет страницу и всегда украшено каёмкой. В книжечке двадцать страниц». Вот содержание книжечки, составленной мною в 1914 году.

МАРУСЯ

Часы (картинка) в столовой пробили восемь, а Маруся ещё сладко спит под тёплым голубым одеялом (картинка). Прошло ещё полчаса, и Маруся проснулась. Она встала, чисто умылась мылом (картинка) почистила щёткой (картинка) свои башмаки, оделась. Она надела красивое новое платье (картинка): старое совсем разорвалось. Потом Маруся пошла в столовую, вынула из буфета свою чашку (картинка) и села за стол. Маруся поела, потом поиграла немножко со своей киской Мурлышкой (картинка), надела пальто, галоши и шляпу и пошла с няней в детский сад. Марусю провожала кукла Роза и белый пудель Джек (картинка). В детском саду Маруся работала: она строила лестницу (картинка), вынимала и вставляла вкладки (картинка раскладывала мотушки по цветам (картинка), обводила пальцами буквы (картинка), составляла из букв слова (картинка). После урока тишины Маруся с другими детьми маршировала и пела. После завтрака она надела кухонный передник (картинка), и мыла посуду. Маруся сама выливала грязную воду в ведро (картинка). Потом она играла с Тосей в собаки: Тося была собакой, а Маруся хозяином (картинка). Когда дети опять сели за работу, Маруся придумала и заштриховала цветными карандашами красивую фигуру (картинка) и раскрасила картинку розу (картинка). В два часа за Марусей пришла няня. Маруся убрала свои вещи на полочку в шкафчике (картинка), оделась и пошла домой. С ними пошёл домой и Миша: он жил на одной улице с Марусей. Дома Маруся выпила кружку чая с молоком (картинка). Потом она пошла с мамой гулять в Таврический сад. Туда пришёл и Миша. В саду было много снега. Дети возили друг друга в салазках (картинка) и сгребали снег лопатками (картинка). Маруся взяла с собой любимого Мишку. Чтобы он не простудился, она надела на него тёплую куртку, штаны, сапоги и шапку с красной кисточкой (картинка). После обеда Маруся поиграла с Розой и легла спать (картинка). Заснула Маруся, заснули и Пудель, и Мурлышка, и Роза, и Мишка. Все спят.

Материалом для карточек с печатным шрифтом служила, главным образом, «Азбука Толстого», которую мы разрезали на части и наклеивали на карточки из цветного картона. В 1914 году я отвезла такие карточки в Рим.

Как видно в книжечке много картинок; большею частью эти картинки изображают отдельные предметы: часы, мыло, щётки, платье, чашку, кошку и проч. Картинки вырезаны из открыток, из старых книг, или нарисованы мною. А вот пример книжечек, исполненных по вышеприведенному принципу.

ПАНЯ

Страница первая. Паня считает палочки (картинка).

Седьмая. Паня пишет слова в тетрадке (картинка изображает тетрадку, исписанную словами)… Семнадцатая «Паня поливает цветы» (картинка) и т. д.

ЛИЛЯ

Страница первая. Каждое утро Лиля встаёт, одевается, умывается, завтракает и идёт в детский сад. Там она работает и играет…. Одиннадцатая. Когда Лиля бывает дежурная, она расставляет красивые тарелочки на столе и ставит на стол цветы….. Двадцатая. Лиля любила смотреть, как бабочки и пчелы садятся на цветы. Они запускают хоботки внутрь цветка и сосут из них сладкий сок.

Каждая такая книжечка, относящаяся к одному определённому ребёнку, содержит что-нибудь характерное для этого ребёнка. Например, Лиля очень музыкальна и любит музыку. Несколько страничек посвящены нотам и песням, которые она особенно любит. У неё же есть маленький брат Вова, о котором она часто рассказывает и есть страничка, посвящённая Вове. Дети очень любят эти книжечки. Они читают их и перечитывают друг другу, сравнивают. Есть книжечка, описывающая все работы с дидактическим материалом. Есть книжечки со стихами. Списывая текст, дети часто сравнивают картинки.

Настоящих печатных книжек, предназначенных для маленьких детей, в нашей практике почти не было. Было лишь два-три изящных издания с хорошими рисунками, которые дети любили разглядывать и обсуждать по-своему.