Текст книги "Родиться надо богиней"

Юлия Фирсанова
Родиться надо богиней

Ирине Елисеевой посвящается.

Мы начинали мечтать вместе!

 
Кем будем завтра – мы не знаем.
Как повернется колесо?
По краю пропасти ступая,
Мы смотрим вечности в лицо.
 
 
Каким всевышним повеленьем
Нас снова ветер унесет
Дорогой вёрткой к обновленью
Сквозь вал проблем, несчастий лед…
 
 
Зачем преследует нас память
О том, что больше не вернешь?
Но нам нельзя ее оставить —
Домой без веры не дойдешь.
 
 
По лабиринту Мирозданья,
На ощупь выбирая путь,
Мы ищем, затаив дыханье,
Свою неведомую суть.
 

Ирина Елисеева

В одном далеком-далеком королевстве жил могущественный король, и были у него прелестная, как роза, юная дочь и красивые, умные сыновья… Правда, принцесса отличалась своевольным, стервозным характером и крайней самоуверенностью, а братья ее, скажем прямо, были под стать сестрице, преизрядными сволочами. Но и такой бросовый товар Великий Творец и Силы умудряются использовать в своих играх с пользой для Мироздания. Как? Да это уж как придется…

P.S. Кстати, в этом романе нет ни одного положительного героя.

P.S.S. Блюстителям нравственности читать не рекомендуется.

Часть первая
Детские игры

Глава 1
Ежовые половицы

Небольшая и невзрачная, если бы не кокетливый белоснежный хохолок, черная птичка встречала рассвет летнего дня на узком карнизе прекрасного замка, стоящего на высокой скале. Внимательные, наполненные совершенно не птичьим интеллектом серые глазки скользили по неприступным крепостным стенам, утопающим в густом многоцветье знаменитых садов. О, в Садах Всех Миров Лоуленда были собраны удивительные, редчайшие растения из множества ближних и дальних уголков Вселенной, но странная птичка, не задерживая на них взгляда, посмотрела ниже, туда, где к берегу моря сбегали террасы, на которых раскинулся большой город.

Заспанное солнце не спеша выбралось из-за горизонта, улыбнулось и бросило тяжелые гроздья янтаря в холодный свинец вод. Море на востоке начало переливаться всеми оттенками красного и золотого. В итоге оно остановило свой выбор на глубоком синем цвете, и солнечные зайчики радостно запрыгали по поверхности воды.

Вспыхнули и засияли серебром стройные шпили замка. Белоснежные стены замерцали всеми цветами радуги. Потоки света ринулись вниз, окрашивая в цвет утра и свежести особняки знати, дома, проспекты, улицы, парки, сады, порты. И казалось, само светило в это время приостановило свой путь по небу, чтобы полюбоваться на необычную красоту столицы Лоуленда, величественного города Узла Мироздания.

Пичуге быстро наскучило созерцание местности, и, фальшиво чирикнув для поддержания пернатого имиджа, она осторожно перепорхнула поближе к окну королевской спальни, притаилась и стала ждать.

В великолепной комнате размером со стадион средней величины на огромнейшей роскошной кровати класса «драконодром», занимающей большую часть комнаты, в окружении шести красоток мирно почивал король Лимбер, сильный красивый брюнет в самом расцвете сил, как говаривал Карлсон, лет этак тридцати пяти на вид. Лицо его даже во сне хранило отпечаток суровой властности. Обнаженные дамочки, похожие между собой, словно клоны или цыплята из инкубатора, тоже безмятежно посапывали, прижавшись, кому хватило места, к мускулистому телу монарха.

Вот восходящее солнце робко заглянуло в покои сквозь щелку в тяжелой темно-синей бархатной портьере. Его узкий лучик игриво прикоснулся к плечу короля, скользнул выше и отразился искрами в мгновенно распахнувшихся зеленых глазах Лимбера. О, эти глаза не были глазами человека среднего возраста! Сразу становилось ясно, что мужчине не тридцать пять и даже не сорок лет, а гораздо, гораздо больше. Лишь тот, кто встречал рассветы не одного тысячелетия, мог смотреть на мир такими глубокими, старыми, как Вселенная, мудрыми, как тысяча змей, насквозь циничными, властными и горящими, как зеленое колдовское пламя, глазами.

Выпутавшись из цепких объятий дремлющих девиц, сладко потянувшись, так что заиграли тренированные мышцы длинных рук и широкой груди, его величество неторопливо сел, спустил ноги с кровати и… истошно приветствовал восход:

– Какая…! Чтоб…!..!

Корчась от боли и потирая окровавленную пятку, словно пронзенную разом полудюжиной спиц, король попытался отыскать источник неприятностей. В дорогом сине-зеленом изуарском ковре с густым ворсом, покрывающем пол спальни, Лимбер обнаружил около десятка крупных карисских ежей с тонкими и острыми, как стилеты, иглами. Животные с перепугу свернулись в клубки, практически сливающиеся по цвету с ковром, и теперь слабо подергивались, оглушенные ударной звуковой волной царственных воплей.

«Демоны Межуровнья побрали бы этих выродков! – едва обретя способность соображать, ласково подумал король об ораве собственных драгоценных отпрысков и племянников. – Как только узнаю, кто подбросил этих тварей, спущу шкуру!»

Угрожающая мысль короля, умышленно направленная в пространство без привычной блокировки, была окрашена столь яркой эмоцией, что птичка без труда уловила ее и на всякий случай перепорхнула немного подальше, чтобы ее нельзя было разглядеть в щелку портьеры.

В том, что «пошутил» кто-то из младших родственников, монарх нисколько не сомневался: во-первых, враг нанес бы удар наверняка, стараясь убить, а во-вторых, магическая защита королевского замка, не говоря уж о святая святых – спальне монарха, была такой, что никакой враг просто не смог бы сюда пробраться и провести подлую диверсию. А вот свои… Время от времени кто-нибудь из детей Лимбера предпринимал подобные попытки «слегка пошалить» в тщетной надежде остаться неопознанным. Уж больно им хотелось опробовать свои силы на одном из самых могущественных богов-магов Лоуленда и других миров, являвшемся по совместительству и отцом. Только последний факт и спасал остроумных принцев от расправы со смертельным исходом.

Как правило, его величество разоблачал интригу и пресекал ее еще в зародыше, но в любом правиле есть исключения. Сегодня кому-то удалось переиграть самого короля.

Пребывая в мрачном настроении по этому поводу, Лимбер заковылял в гардеробную, вытирая драгоценные капли подсыхающей божественной крови о дорогой ковер и неуклюже лавируя между многочисленным поголовьем ежей, пасущихся в ковре.

Перепуганные наложницы, разом пробудившиеся от крика короля, ошалело глядели на повелителя с кровати, полуоткрыв от любопытства чудной формы пухлые губки и хлопая пустыми голубыми глазками, сквозь небесную синь которых ясно просвечивала стенка. Ругаясь сквозь зубы на пятидесяти языках и выстраивая изощренные многоэтажные словесные конструкции (птичка аж замерла в восхищении), Лимбер дернул за резную ручку первого попавшегося шкафа с одеждой и тут же шарахнулся в сторону от полыхнувшей стены огня. Отпрыгнув от шкафа, его величество приземлился едва успевшей зажить пяткой аккурат на очередной весьма крупный экземпляр карисского ежика. Раздался еще один царственный вопль, полный уже не столько боли, сколько ярости и досады. Тем временем пламя погасло, не оставив на драгоценном черном дубе шкафа ни малейшего следа, чего нельзя было сказать о его содержимом. Король, заскрежетав зубами от бешенства, обнаружил, что его гардероб, пошитый у лучших портных, обратился в пепел. В остальных шкафах не нашлось ничего, кроме нескольких горстей того же вещества, годного для удобрения. Сработало цепное заклинание, искусно подвешенное за кончик на ручку двери, которую и открыл, на свою беду, утративший бдительность Лимбер, сочтя, что лимит пакостей на сегодня исчерпан. Это доконало короля. Проклиная ту ночь, когда он зачал своего первого ребенка, мужчина направился в ванную, мимоходом грозно рявкнув все еще пребывающим в ступоре рабыням-наложницам: «Вон!»

Привыкшие к беспрекословному повиновению женщины исчезли из спальни, даже не подобрав разбросанных вечером одеяний. Испытывать на себе королевский гнев, чреватый если не отставкой и продажей, то уж точно отсутствием подарков, дамочкам не хотелось.

Игнорируя комфорт гигантской ванны, страдающей, как и кровать, манией величия в тяжелой форме, Лимбер смыл под сильной струей воды кровь с пятки, мимоходом накладывая простенькое заклинание заживления, ускоряющее и без того интенсивный процесс регенерации. Через некоторое время малость посвежевшее после душа, полностью исцеленное и даже причесавшее густые иссиня-черные волосы величество, одетое в широченный черно-зеленый махровый халат, найденный в ванной (единственную вещь, избежавшую страшной смерти в пламени), вернулось в спальню, чтобы учинить жестокую расправу над ежами.

Бедные, ничего не подозревающие о коварных замыслах короля зверюшки, деловито пыхтя, мирно топотали по комнате, засовывая любопытные носики во все щели. Мстительно усмехнувшись, король мановением руки телепортировал ежей за окно и, мечтательно прикрыв глаза, прислушался. Но кроме ожидаемых шлепков о плиты двора снизу раздался еще и негодующий сдавленный вопль.

Одним рывком отдернув тяжелую портьеру и с шумом распахнув правую створку большого окна, Лимбер вспугнул маленькую пичугу, сидевшую на подоконнике. Затрепетав крылышками, та поспешно вспорхнула с насиженного места и мгновенно скрылась из виду с возмущенным чириканьем.

Король уже не видел того, что, круто спикировав, словно ас-авиатор, птичка влетела в приоткрытое окно двумя этажами ниже. Отчаянно трепеща крылышками, птичка кое-как выпуталась из тюля и обернулась в очаровательную обнаженную сероглазую девчушку лет пятнадцати на вид и двенадцати по факту, которая рухнула в ближайшее глубокое кресло и, согнувшись пополам, захихикала.

«О Силы, как удачно получилось! Рассчитывала разыграть только папочку, а перепало еще и надменному братцу Энтиору! И даже подглядеть потихоньку удалось, спасибо лорду Эдмону за лекции по началам оборотничества!»

Под окнами замка изысканно-прекрасный высокий брюнет с хищным, точно выточенным из мрамора лицом, строгое совершенство которого буквально завораживало, сверкая ледяными глазами и шипя от ярости, ожесточенно целил острыми каблуками высоких сапог в слегка оглушенных ежей, попутно потирая ушибленное и исколотое плечо. Иглы глубоко вонзились в тело даже сквозь охотничий костюм, сделанный из дорогой плотной кожи вивера, слишком тонкая выделка которой на сей раз пошла владельцу во вред. Ежики, снабженные перед засылкой в королевскую спальню заклятием неуязвимости, не по-ежиному шустро уворачивались и разбегались.

Кидая испуганные взгляды на беснующегося Энтиора, бросали свои дела и поспешно исчезали со двора слуги и рабы, дабы не попасть под руку безжалостного принца, опасного и в лучшем своем расположении духа. Сейчас же великолепный бог готов был сорвать свой гнев на первом попавшемся существе.

На шестом этаже замка их величество, вдоволь налюбовавшись открывшейся его взору картиной, оглушительно заржал, забывая о собственных утренних огорчениях, и захлопнул окно, задернув портьеру. «Ох, неспроста, кажется, птички летают! – подумал король, схватив за хвост метавшееся в голове подозрение. – Кто?»

В целях магической безопасности лично ликвидировав заклятием полной очистки пятна крови с ковра в спальне, Лимбер прошел в малый кабинет, где иногда работал по вечерам, заказал завтрак и, опустившись в кресло, включил наложенное на зеркало стандартное заклинание слежения. Запивая вином гигантские бутерброды из ломтей хлеба, сыра и ветчины, что было не слишком изысканно, зато сытно – Лимбер хоть и знал толк в гастрономических изысках, но предпочитал, подобно своему старшему сыну Кэлеру, простоту, – мужчина принялся скрупулезно осматривать покои любимых детишек и племянников заодно. Конечно, это было не совсем корректно и совсем даже не принято, но кто и что может запретить королю? В положении абсолютного монарха есть свои плюсы, а не только минусы, которыми частенько бывала забита голова его величества, отрывавшегося наконец от кипы срочнейших документов на рабочем столе либо возвращавшегося глубокой ночью с затянувшегося совещания или нудного приема.

Сейчас король был готов угробить на муторную проверку столько драгоценного монаршего времени, сколько понадобится, но заловить виновника утренних неприятностей. Государственные дела подождут, сначала воспитательные процедуры. Его величество неожиданно вспомнил, что он не только правитель великого государства, но и отец изрядно распоясавшихся отпрысков. Вот только напоминание об этом было весьма болезненным!

Маленькая принцесса-хулиганка, подозревая о коварных планах отца, поправила тюль на окне, мигом юркнула в спальню, накинула на себя длинную ночную рубашку из нежных тончайших кружев и забралась в постель. Уютно свернувшись клубочком под мягким пушистым одеялом, она закрыла глаза и притворилась спящей, распространяя вокруг ауру счастливых сновидений. Мурлыча про себя от удовольствия, словно кошка, Элия думала: «Будешь знать, папочка, как игнорировать собственную дочь! Уже целых пять дней даже не зашел пожелать прекрасного утра или поцеловать на ночь. А вчера, когда я заглянула к тебе в кабинет, попытался испепелить меня взглядом! И испепелил бы небось, если б не боялся поджечь свои проклятые бумажки, которые тебе дороже дочери! Теперь попробуй найди виновного! Скорее Лоуленд утонет, чем найдешь! – Девчушка мысленно показала отцу язык. – А смазливый клыкастый ублюдок Энтиор тоже получил по заслугам. Не будет воротить нос в моем присутствии! Можно подумать, его сестренка – форменная уродина, а не одна из прелестнейших девушек королевства, нет, самая прелестная! Конечно, в последнее время он так не делал, но я не забыла, что было раньше. Месть приятнее есть холодной, как говорит братец Джей. Вот и получи! Зато теперь наш красавчик знает новый танец – пляска с ежами!» Принцесса хитро улыбнулась.

Минут за десять король успел выяснить, кто из его милых детишек находится в замке, где и чем занимается. Еще двадцать ушло на посещение мест пребывания многочисленных отпрысков семейного древа и щедрую раздачу зуботычин для профилактики даже тем, кто не делал ничего подозрительного. Оставив так ни в чем и не сознавшихся сыновей и племянников собирать с пола выбитые зубы и гадать, за какой именно из своих многочисленных проступков они получили этот небольшой нагоняй, Лимбер направился в покои дочери. К счастью для неугомонных детей тяжелого на руку короля, они обладали столь потрясающей регенерацией, что через полчаса, приложив немного магических усилий, могли щеголять новенькими зубами естественного происхождения, без помощи стоматологии.

Рывком распахнув дверь, король влетел в спальню принцессы. Элия встрепенулась от стука двери о стену и, «сонно» моргая, высунула из-под одеяла милое личико. Устремив на отца недоумевающий взор, она спросила:

– Что случилось, папочка? У нас наводнение или пожар? Пора спасать вещи?

Потом плутовка очаровательно улыбнулась, взмахнув длинными ресницами.

– Ни то, ни другое, твои платья и книги в полной безопасности. Просто зашел пожелать дочурке прекрасного утра! – заявил король, огибая очередной пуфик, вставший у него на пути.

– Ты меня почти напугал и разбудил. Мне снился такой сладкий сон! – с легким разочарованием вздохнула девчушка, не уточняя, снился ли сон сегодня и сейчас и относится ли слово «почти» к слову «разбудил».

– Извини, – присев на кровать, «раскаялся» Лимбер без тени сожаления в голосе.

Откинув одеяло, он бесцеремонно вытащил дочку из постели и, усадив к себе на колени, нежно погладил по длинным, чуть вьющимся шелковистым волосам цвета светлого меда, рассыпавшимся по спине.

«А девочка-то почти совсем взрослая. И когда только успела вырасти?» – с легкой горечью подумал он, окидывая беглым взглядом опытного мужчины вполне сформировавшуюся, отнюдь не детскую фигуру единственной дочери.

Несмотря на огромную, соперничающую с бесконечностью продолжительность жизни, дети королевской семьи и знатных родов Лоуленда взрослели быстро, во всяком случае физически. В тринадцать лет считалось вполне приличным выдать девушку замуж, пока она еще чиста, невинна и не испорчена циничными откровениями высшего света. С мальчиками закон обходился более великодушно – им дозволялось жениться лишь с двадцати одного года, то есть с совершеннолетия. Впрочем, молодежь пользоваться брачным правом отнюдь не спешила, дорожа собственной свободой и радужными перспективами, открывающимися благодаря «взрослой» независимости. Что же касается развития умственного и психического, то король в минуты гнева, изъявляя царственное негодование, частенько величал своих отпрысков, чей возраст перевалил за несколько сотен лет, а кое у кого и за тысячу, недоумками, дурнями или болванами, в зависимости от настроения. И правды ради надо сказать, такие эпитеты бывали иногда честно заслужены.

Конечно, Лимбер отлично понимал, что дочурка неизбежно вырастет, маленькая проказливая, неугомонная и смешливая девчушка, которую он любил всем сердцем, хоть и старался это скрыть за маской циничного безразличия или небрежной доброжелательности, очень быстро станет взрослой женщиной. Это-то и угнетало короля, заставляя задумываться о том, как себя с ней вести. Стратегию поведения с единственным ребенком женского пола он худо-бедно выработал, но, как себя вести со взрослеющей, а тем более взрослой дочерью, совершенно не представлял. К счастью, пока она еще оставалась его любимой избалованной малышкой.

– Расскажи мне свой сон, детка, может, он вещий, а я поведаю тебе, какие неприятности свалились на меня сегодня с самого утра, – предложил король.

Удобно устроившись на коленях отца, Элия ласково расправила кружевной воротник его рубашки, положила головку на папино плечо и мечтательно прошептала:

– Мне снился большой ночной бал в Лоуленде. Играла музыка, все танцевали в ярком свете магических шаров, смеялись, пили вино, я тоже танцевала с красивым зеленоглазым брюнетом. На мне было платье. Такое декольтированное, черное с серебряным шитьем, широкой пышной юбкой и шлейфом, а драгоценности…

– Очень интересно, детка, – кисло хмыкнул Лимбер. Его настроение враз испортилось от очередного напоминания о неизбежном. – Меньше чем через полгода тебе исполнится тринадцать, придет пора выйти в свет и быть представленной на первом взрослом балу на открытии осеннего сезона. Закажешь к нему такое платье и драгоценности, какие только пожелаешь.

– Конечно, папочка! – Девчушка взвизгнула от избытка чувств и, пылко обняв отца, нежно чмокнула его в щеку. – Поскорей бы! Мне так хочется стать взрослой.

– Всему свой черед, малышка. – Король поспешил замять разговор, который действовал ему на нервы.

С одной стороны, он действительно гордился Элией и хотел, чтобы она блистала на балах, чтобы весь Лоуленд, все миры безграничной Вселенной полнились слухами о ее необычной красоте и восхищались ею, чтобы слава о принцессе – дивной Элии, прекрасной розе Лоуленда – гремела повсюду. И в то же время Лимбера бесила до зубовного скрежета мысль о том, что его малютка будет беспечно кружить головы мужчинам, меняя их как перчатки и разбивая сердца, а в том, что так будет, король, зная свою наследственность и характер дочери, был просто уверен. Лимберу не хотелось уступать кому-либо главное место в ее сердце, а мысль о том, что рано или поздно девушка должна выйти замуж и, быть может, навсегда покинуть замок, а то и сам Лоуленд, вовсе вгоняла короля в черную меланхолию. Он крепко прижал дочь к себе, словно уже боялся потерять, и сменил тему:

– А мне, дорогая, сегодня утром какая-то вконец обнаглевшая сволочь в спальню карисских ежей запустила и гардероб спалила цепным заклятием Фара. Так что насчет пожара ты угадала. Пришлось применить большое обратное заклинание восстановления Харины. Не ходить же голым – дамам, глядишь, и понравилось бы, но протоколу не соответствует, да и прохладно еще по утрам в залах, чего доброго, к трону самое дорогое примерзнет.

Исподтишка король внимательно наблюдал за реакцией дочери на это сообщение.

– Бедный папочка! – Девушка обвила шею отца тонкими ручками и, преданно глядя ему в глаза, спросила дрогнувшим от волнения голосом: – Ты не пострадал?

– Я – нет. А вот Энтиор… – Лимбер криво ухмыльнулся.

– Так это он учинил?! – Голосок принцессы зазвенел от возмущения, брови сошлись на переносице, на лбу появилась тоненькая вертикальная складочка – фамильная черта.

– Нет, не он, к сожалению. А то бы я ему всыпал, кулаки так и чешутся по его самодовольной надменной физиономии прогуляться. Но наш красавчик сам пострадал от ежей. – Король пустился в красочное изложение утренней истории. – Таким образом, виноватого я еще не нашел, – закончил Лимбер и пристально посмотрел в глаза дочери. – Ведь отпечатка магической силы на заклятии не было, видно, постарался какой-то умелец из своих, воспользовавшись чистой энергией Источника.

Элия спокойно выдержала отцовский взгляд, тяжело вздохнула и сказала:

– Бедные животные! Они колючие, но такие симпатичные! А Энтиор просто чудовище!

– После сегодняшнего утра не сказал бы, что карисских ежиков горячо люблю, они вызовут во мне теплые чувства только в бульоне. Суп из них, что ли, заказать? Может, и неплохой выйдет, слышал, их в Тарисе едят. Надо у племянника Мелиора спросить, если готовят, пусть в меню внесет. А насчет Энтиора ты права, он форменное чудовище. Ничего не поделаешь, дочка, такова его сущность. Угораздило же меня тогда спутаться с вампиршей! Характерец был тот еще, чистая фурия, но красотка, словно Творец лично ваял, закачаешься… Твой братец – достойное дитя своей мамочки. Тем не менее королевство нуждается в его божественных талантах дознавателя, и гораздо чаще, чем мне бы того хотелось… – Упоминание о предназначении сына навело короля на мысль о непочатом крае собственной работы, его величество вздохнул и закончил: – Ладно, малышка, меня ждут государственные дела, а тебя – завтрак и занятия.

Король приобнял Элию на прощание, потрепал по волосам, посадил на кровать и направился в большой кабинет, где уже поджидали его, словно свора алчных гончих, секретари. Мысленно его величество вынес вердикт: «Не она!» Где-то в глубине своей мудрой души Лимбер прекрасно знал, кто виновен в его утренних неприятностях, но любовь к дочери надежно скрыла эту истину в дебрях подсознания.

В большой комнате, до потолка заваленной книгами, увешанной картами Лоуленда и ближайших крупнейших миров, а также прочей географической скукотищей, бедняжка Элия была обречена провести значительную часть прекрасного солнечного летнего утра. Из окна виднелись королевские сады, долетал аромат цветов и трав, доносилось пение птиц, кто-то смеялся, а несчастная принцесса сидела с унылым видом в кресле, следила за пляской пылинок в воздухе, покачивая изящной ножкой, и от нечего делать листала какую-то толстую книгу, кажется «Важнейшие географические исследования» – очередной выпуск за последние пятьсот лет. Там изредка попадалось кое-что достойное мимолетного внимания принцессы. Например, портреты симпатичных путешественников и исследователей, часть из них, как указывали сноски с датами, были не только живы, но и относительно молоды. Видимо, сия наука в своем практическом разрезе привлекала не только законченных зануд и уродцев, не нашедших применения своим хилым способностям в других отраслях знаний. Взять хотя бы брата Элтона, всерьез изучавшего не только историю, но и географию! Студентки в университете проходу не давали принцу, занимавшему должность декана.

Наконец, ровно минута в минуту к началу урока, появился учитель. Стойкое отвращение к предмету Элия приобрела не без его помощи. Это был болезненно худой мужчина неопределенного возраста, с вечно кислой, словно суп из квашеной капусты, физиономией, всегда одетый в аккуратный до отвращения костюм траурно-серого оттенка и рубашку такого же цвета. Но, несмотря на свою чистоплотность, учитель казался девушке каким-то пыльным и линялым. Даже пахло от него, как от забытых в шкафу старых тряпок, – лавандой, отгоняющей моль. Девушка обреченно вздохнула и с силой захлопнула книгу.

– Для начала, ваше высочество, повторим одну из тем, – уныло сообщил лорд Ллойд, едва опустившись на стул с жестким деревянным сиденьем и прямой спинкой. – Дайте общий обзор географии Лоуленда.

– Страны или города? – Элия, как всегда, тянула время, безуспешно играя в старую игру «выведи учителя из себя». Впрочем, сегодня девушка придумала кое-что новенькое и надеялась, что это сработает.

– Страны, – вяло отозвался мужчина и, сцепив пальцы, прижал руки к груди. Затем он возвел очи к потолку и приготовился слушать принцессу.

Лорд Ллойд прекрасно понимал, что великая и прекрасная наука география ничуть не интересует легкомысленную девушку, поэтому занятия превращались в мучение. Но ему нужны были деньги, которые король платил за обучение своих нерадивых отпрысков, и учитель их отрабатывал, как всегда добросовестно.

Неприметным движением пальцев принцесса активизировала приготовленное еще с вечера малое заклинание-помощник. Девушка терпеть не могла зубрежку и, дабы избежать ненавистного занятия, предпочитала пользоваться магией. Простенькое заклятие типа Память Региста не только помогало цитировать наизусть целые страницы, но еще и оставляло их в сознании мага в сжатом виде конспекта до тех пор, пока владелец не уничтожал его, очищая мозг от хлама.

Словно автомат, Элия четко, но нарочито монотонно излагала загруженные в нее сведения с первой по семидесятую страницу учебника «Краткий обзор географии Лоуленда». Девушка всерьез предполагала, что зануда-учитель не успокоится, пока не прослушает в ее исполнении все тысячу шестьсот сорок восемь страниц выдающегося произведения и пару сотен книг дополнительной литературы. С этим срочно надо было что-то делать, поскольку более тратить свое драгоценное время на подобную ерунду принцесса не собиралась.

До сознания ученицы долетали лишь обрывки цитируемого текста:

– Государство Лоуленд расположено на материке, со всех сторон омываемом Океаном Миров. Через него Лоуленд взаимодействует с другими государствами миров…

Столица Лоуленда – город Лоуленд. Государственный строй – абсолютная монархия. Король – Лимбер Первый…

Основные виды хозяйственной деятельности жителей: торговля, сельское хозяйство – виноградарство, кузнечное дело, ювелирное дело, изготовление магических инструментов, амулетов и оружия, книгопечатание…

Из-за большой территории государства климат разнообразен. В южных землях – жаркий сухой, в восточных – жаркий влажный, в северных – умеренный влажный, в западных – умеренный сухой…

Местность по большей части равнинная, с небольшими возвышенностями, но на севере и близ столицы гористая. Значительные пространства заняты лесом…

Погода устанавливается магическим способом…

Большая часть земель принадлежит правящей семье и первым лордам королевства…

Столица – крупнейший город страны. С трех сторон окружена лесом, именуемым Гранд. Лес имеет стратегическое значение. С севера город имеет выход к океану. Лоуленд представляет собой систему террас, спускающихся к воде. Целостность террас сохраняется магическим способом. На самой верхней находится королевский замок, ниже несколько террас занимают королевские сады, далее расположен привилегированный район города, так называемое Первое Кольцо, включающий резиденции знатных лордов королевства, важнейшие общественные здания и учреждения культурного значения, как то: музеи, храмы, театры, университет и прочее; ниже, во Втором Кольце, находятся дома людей, принадлежащих к зажиточному и среднему классу, располагаются соответственно крупнейшие организации экономического характера: банки, рынок рабов, Большие торговые ряды, мастерские и прочее. Третье Кольцо считается наименее престижным местом застройки…

Спустя пятнадцать минут лорд Ллойд подавил зевок и, расцепив пальцы, сказал:

– Достаточно, ваше высочество. Эту тему вы помните отлично. Наше сегодняшнее занятие будет посвящено особенностям сельского хозяйства в южных регионах Лоуленда.

Элия захлопнула ротик на полуслове и отключила заклинание. Учитель углубился в долгий и нудный рассказ, практически в точности повторяющий содержание учебника, который он сам написал лет шестьсот назад и с тех пор периодически печатал с незначительными изменениями.

Какое-то время принцесса еще слушала его вполуха, но потом взбесилась окончательно, набралась нахальства и решила привести в исполнение свой коварный и дерзкий план. Девушка начала пристально разглядывать камзол лорда Ллойда несколько ниже пояса с самым задумчивым и одновременно крайне сосредоточенным видом, будто решала какую-то проблему, явно не имевшую касательства к теме урока.

– Чем вы заняты, ваше высочество? – Зануда Ллойд наконец заметил, что ученица совершенно его не слушает.

– Да вот думаю, какое оно у вас… – нарочито безразлично протянула Элия, слегка прикусив губку.

– Кто? – озадаченно спросил учитель, и на его лице отразилось жалкое подобие недоумения.

– Ну ваше копье. – Взгляд принцессы многозначительно устремился вниз…

Лорд Ллойд покраснел, как вареный рак, все его мысли смешались в несвязный ком. Учитель вскочил со стула и пулей вылетел из комнаты. Проказница звонко рассмеялась и с удовлетворением подумала, что ей наконец-то удалось вывести зануду из себя. Он не задал домашнего задания, а может быть, повезет настолько, что и вовсе откажется вести уроки. Элия давно считала, что необходимости в их продолжении нет. Нужные знания о собственном мире и его окрестностях девушка получила, а то, чем занимаются крестьяне южных провинций, принцессе, не имевшей ни малейшего желания наследовать трон и вести государственные дела, знать вовсе не обязательно. Все, что понадобится, вполне можно будет узнать из карманного «Дорожного атласа всех миров», подаренного ей в канун Новогодья Элтоном. Замечательная магическая книга меняла свое содержание при переходе из мира в мир, снабжая владельца практически полной информацией о его местопребывании, правда, до сих пор, к сожалению, Элии не довелось испытать подарок в «полевых условиях», пришлось ограничиться проверкой в экскурсионных поездках с эскортом братьев или кузенов по близлежащим мирам.

Пока же, не теряя времени даром, принцесса привычно сплела заклинание связи. Оно нашло «абонента» и включилось, собеседники стали видимы и слышимы друг для друга. Лорд Эдмон, высоченный красивый шатен с копной волос, лукавыми карими глазами и широкой, чуть циничной улыбкой, был застигнут вызовом принцессы на веранде родового имения. Он сидел в большом кресле с бокалом вина и книгой в руках. На лорде было простое домашнее одеяние, состоящее из широких мягких темно-зеленых брюк, короткого распахнутого золотистого халата и удобных тапочек без задников. Элия прекрасно разглядела обувь учителя, поскольку мужчина с удобством разместил длинные ноги на маленьком столике рядом с креслом.