Текст книги "Родиться надо богиней"

– Они, видать, все уже в разработке новых гениальных стратегических планов завоевания очередного мира, значит, избиение нам не грозит, – торжественно пояснил обществу Джей, обиженный тем, что его игнорируют, и ехидно продолжил вопрошать: – Как именуется то, что завладело твоим сердцем и рассудком, о великий воитель? Назови нам имя новой любви!

От ключевых слов о «новой любви» принц вздрогнул и, оторвавшись от тягостных раздумий, усугубленных остротами принцессы, перевел тяжелый подозрительный взгляд на белобрысого Джея. Воитель никогда не доверял проныре-вору.

– Я говорю, что ты душой уже весь в новой военной кампании и подряжаться на банальную раздачу зуботычин для родственников не будешь, – повторился принц. – Воевать интереснее и прибыльнее.

– Ради вас с Риком я бесплатно работать буду, – мрачно не то пошутил, не то сказал чистую правду воитель. – Глядишь, трепаться меньше станете.

– Вряд ли, – недоверчиво покачал головой Мелиор, изящно поведя рукой.

– Эти? Никогда! – ухмыльнулись Кэлер и Элтон, а Джей и Рик гордо приосанились, довольные столь высокой оценкой своих выдающихся способностей в области работы языками.

– Тогда зайди потом ко мне в кабинет, племянник, обсудим условия, – деловито предложил король.

– Договорились, дядя, – кивнул суровый Нрэн, возвращаясь к своим «аппетитным» водорослям.

– Ох, кажется, зря мы затеяли этот разговор, – печально констатировал Рик, потирая внезапно занывшую, словно в предупреждение, челюсть.

– Зато мы узнали, что папа нас так любит, – всхлипнул, будто не в силах был сдерживать чувства, Джей и полез в карман за носовым платком.

– Да? – несказанно изумился и король, и все его дети заодно.

– С чего это ты взял? – полюбопытствовал и Рик.

– Ты заметил, как охотно он перевесил обязанность нашего истязания на чужие плечи, а все потому, что его чувствительное сердце разрывается от необходимости причинять нам страдания, – пояснил Джей.

– Ах вот оно что… – протянул рыжий сплетник, метнув на друга хитрющий взгляд зеленых глаз. – Теперь все понятно!

– Никогда бы не догадался, – хмыкнул Лимбер, и разговор потек дальше в том же остроумно-небрежном духе, свойственном семье богов.

Когда ужин завершился, принцесса встала из-за стола, чтобы вернуться в свои покои. Энтиор поднялся одновременно с ней и вкрадчиво обратился к сестре:

– Позволь проводить тебя, дорогая?

Вместо Элии ответил Лимбер, тяжело роняя слова:

– Нет, она дойдет и сама, не заблудится, если что – покричит, слуги или стража дорогу подскажут, а ты задержись, сын. Мне надо обсудить с тобой один очень важный вопрос.

Заметив зловещий блеск в глазах короля, дети и племянники с предусмотрительной поспешностью поторопились убраться из зала. Когда за последним из них закрылась дверь, Лимбер сжал руку в кулак и направил его в челюсть сына. Отлетев в дальний угол комнаты, Энтиор тяжело шмякнулся о стену рядом с острым углом каминной кладки, облизнул рассеченную массивным королевским перстнем с печаткой губу, сглотнул собственную кровь и, шатаясь, поднялся на ноги. В голове гудел большой колокол. Рука у его величества была тяжелая.

– Ты меня понял, сынок? Повторять больше не придется? – почти нежно осведомился король, разжимая кулак.

– Да, – процедил Энтиор сквозь зубы, чудом уцелевшие только благодаря вампирской стойкости, и отправился в свои покои пудрить стремительно наливающуюся синевой скулу.

Еще раз убедившись в жадности отца, принц решил впредь, подремонтировав физиономию, ухаживать за сестрой более скрытно, а пока на время затаиться.

Глава 4
Большая прогулка

Вернувшись в свои апартаменты, маленькая принцесса задумалась, как ей провести вечер: сесть почитать книгу из огромной королевской библиотеки, выбрав что-нибудь понеприличнее и желательно с откровенными картинками, а то так и будет глупо хлопать глазами, когда всякие сопляки с провокационными вопросами полезут, или отправиться погулять по ночному городу. Такой променад, без сопровождения старших, был, конечно, запрещен, но это делало затею лишь еще более заманчивой. Выбирая занятия, Элия рассуждала ничуть не разумнее юного герцога Лиенского. В конце концов предпочтение было отдано тайной прогулке.

Забравшись в пятый шкаф с одеждой, Элия открыла заклятием еще одно потайное отделение и вытащила оттуда черный с серой отделкой мужской костюм – неброское, но очень дорогое одеяние. Быстро переодевшись, прицепив на пояс кинжал и шпагу, засунув в мягкие черные сапожки пару метательных ножей, а стилет в потайное отделение рукава, девушка подошла к зеркалу. Как всегда, принцесса с удовлетворением отметила, что мужской костюм ей идет чрезвычайно, выгодно подчеркивая изящную прелесть фигурки.

Оставался последний штрих – личина. Лорд Эдмон всегда восхищался умениями Элии в этой области магии иллюзий. Небрежно набрасывая привычное заклинание, принцесса с любопытством следила, как черты ее милой рожицы в зеркале постепенно смазываются и появляется физиономия усатого хлыща, а девичья фигура обретает юношеские очертания. «Ну насчет усатого хлыща я погорячилась, – снисходительно подумала принцесса, – очень даже симпатичный молодой человек из хорошей семьи. От девиц проходу не будет».

Позвонив в колокольчик, Элия вызвала пажа. Принцесса приказала ему отвечать всем желающим ее видеть: «Госпожа принимает ванну и никого с визитом не ждет. А если ей принесли новый персиковый шампунь, то мне приказано забрать». Привыкший к самым разнообразным причудам девушки мальчик нисколько этому не удивился.

Осчастливив пажа нужными инструкциями, в целях конспирации Элия не стала пользоваться магическим лифтом или лестницей, а телепортировалась прямо на улицу города, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из родственников. Вряд ли, конечно, братья со всех ног побегут жаловаться на нее отцу, уж кем-кем, а ябедами они никогда не были, но давать им в руки лишнюю информацию о себе девушка не собиралась, как не собиралась и шествовать домой под конвоем.

Смеркалось. Элия запрокинула голову и посмотрела в бесконечное небо. В сгущающейся синеве зарождались первые робкие звезды. Королева ночь начинала свое торжественное шествие, ведя за собой романтиков, влюбленных, рыцарей ножа, любителей острых ощущений и просто глупцов. Себя Элия относила, разумеется, к предпоследней категории.

Еще девочкой принцесса никак не могла понять, почему многие боятся темноты. Для нее ночь всегда была ласковой, доброй защитницей. Из нее Элия черпала силы, какие-то неведомые, запредельные желания просыпались в душе. Как-то принцесса обмолвилась о своих ощущениях отцу. Тот сразу и довольно неловко поспешил сменить тему, но девочка расслышала, как, уходя, он буркнул себе под нос: «Темная кровь предков поет…» Умирающая от любопытства Элия в конце концов докопалась до истины, перерыв всю многотомную родословную семьи, составленную дотошным буквоедом Элтоном. «Виновницей» оказалась бабушка принцессы по материнской линии. Вот тогда-то девушка и поняла слова отца о крови предков, крови Пожирателей Душ, самой ужасной разновидности вампиров, питающихся энергией расщепленной души. С тайной гордостью, к которой примешивалась капелька ужаса, принцесса поняла, что даже у Энтиора не было столь опасной родни. Он наслаждался чужими физическими страданиями и душевными муками как бог боли, но как вампир пил только кровь.

Элии интересно было бы узнать, проявлялись ли гены Пожирателей Душ у ее матери. Но, к сожалению, такой возможности не было. Свою родительницу принцесса помнила очень смутно. Та перешла в другую инкарнацию, когда девочке едва минул год. Заболела в путешествии по мирам какой-то загадочной дрянью и сгорела за считаные дни. Впрочем, и другие жены короля Лимбера долго на этом свете не задерживались. Кое-кто поговаривал, что не без помощи ветреного супруга. Зная, что матери ее двух братьев, согласившиеся на развод (леди-мать Рика – Джанети и леди-мать Кэлера – Карина), до сих пор находятся в добром здравии, принцесса не слишком осуждала отца. Любовь должна быть свободной, а если ее больше нет, зачем портить друг другу жизнь из-за каких-то глупых условностей.

Город встретил принцессу обычным шумом. Свернув с Королевского проспекта на Северную улицу, Элия направилась в район Второго Кольца. Ночная жизнь только набирала обороты. Кричали торговцы сластями и напитками, распевали душещипательные романсы и шутливые песенки менестрели, зазывалы у дверей различных, приличных и не очень, заведений надрывались еще сильнее, чем днем, улицы были полны народа, как спешащего по делам, так и просто ищущего развлечений. Проигнорировав все, кроме сладкого запаха нежно любимых пирожков на меду с орехами и ягодами, Элия двинулась дальше, придерживая липкую сдобу в бумажке и уплетая на ходу. На спонсирование развлечений дочки Лимбер не скупился, да и у братьев деньжата водились. Кэлер, Элтон, Джей и Рик в минуты душевной щедрости – у Кэлера, пожалуй, они случались чаще всего, а у Рика и Джея все больше после нескольких бутылок крепкого винца – часто подкидывали ей по нескольку монеток «на булавки», поэтому девушка могла приобретать практически все что заблагорассудится. Правда, наивные родственники, как и несколько лет назад, продолжали считать, что принцесса посещает ночной город не иначе как в сопровождении по крайней мере одного из членов семьи. Девушка и не собиралась лишать родных этих милых, выгодных ей иллюзий.

Уплетая второй пирожок, Элия заметила, как в толпе на Жемчужной улице мелькнул принц Джей. На нем была личина, но братишка не соизволил замаскировать силу, которая, как показалось бы знающим существам, вопила: «Вот он я, принц Лоуленда!» К счастью для минутной лени Джея, действовал закон коэффициентов личин. В голове Элии моментально всплыла его точная формулировка: «Всякое существо, обладающее определенным коэффициентом силы, надевая личину, приобретает возможность быть не узнанным лицом с меньшим коэффициентом силы. Если лицо с меньшим коэффициентом силы использует личину, маскирующую не только его внешность, но и психоэмоциональный фон и уровень силы, то оно получает возможность быть не узнанным лицом с большим коэффициентом силы, в том случае если это лицо не прилагает для узнавания существенных усилий». То есть лень брата казалась вполне понятной. Личный коэффициент Джея был столь высок, что в лоулендской толпе принца мог опознать только кое-кто из родственников (а уж они-то не стали бы поднимать шума) или десяток богов-магов Лоуленда, обитающих в своих укромных замках на окраинах государства и все более погружающихся в глубины чародейских тайн. Впрочем, идя на серьезное дело, Джей лепил чары весьма прилично и не халтурил, экономя энергию на мелочах.

«Что это хитрецу Джею вздумалось напялить на себя личину? – заинтересовалась Элия. – Не иначе как поразмяться вышел. Любопытно. Надо бы посмотреть. Люблю наблюдать за работой профессионалов».

Девушка последовала за братом, искусно лавируя в толпе. Минут через семь ее бдительность была вознаграждена. Почти неуловимым движением тренированных гибких пальцев (если бы принцесса не следила столь пристально, то не заметила бы ничего) Джей избавил от тяжелого перстня с изумрудом, серебряной цепи и пухлого кошелька, соблазнительно позвякивавшего при ходьбе, какого-то расфуфыренного господина, шествующего в сопровождении четырех бдительных охранников. Ни господин, ни его стража так и не обнаружили пропажи.

Лукаво улыбаясь, принцесса проводила ускользающего принца восхищенным взглядом. «Ловок, мерзавец, ловок. Секундное касание – и дело сделано! Ведь помнит, негодник, что папа запретил ему заниматься промыслом в Лоуленде. Но, видать, не утерпел, руки зачесались, вот и напялил личину. Где же, интересно, этот жирный индюк тебе дорогу перешел? Надо бы разузнать на всякий случай». И Элия предусмотрительно занесла сегодняшнее происшествие в свою мысленную картотеку компромата на шального брата.

Слежка за братцем-карманником снова пробудила у девушки легкий аппетит, и она решила зайти в ближайший ресторанчик на улице Роз, где уже бывала не раз как под личиной, так и не скрывая истинного лица. «Ночной каприз», небольшой, но очень уютный ресторанчик, открывающийся только в сумерках и специализирующийся на сластях и винах, вполне устроил принцессу. Усевшись на мягкий диванчик за столик в темной нише, Элия щелчком пальцев подозвала официанта в черной полумаске и заказала бутылку кофейного ликера, фирменный фруктовый салат с орехами ферхью и тарелку пирожных с шоколадным кремом.

Под мелодичные звуки исполняемой менестрелем «Баллады долгих странствий» Кэлера Элия размеренно поглощала салат, не забывая отдавать должное ликеру. Сейчас принцесса росла, развивалась ее сила богини и магическая мощь, а для этого требовался немалый приток энергии. Кроме того, девушка всегда любила сладкое и, обладая, как и большинство богов, потрясающим метаболизмом, могла есть пищу в любых количествах, не боясь лишнего веса – этого ужаснейшего из кошмаров всех женщин всех миров. Ну, быть может, за очень, очень редким исключением. Поскольку во Вселенной имеется все, что только можно вообразить, принцесса вполне допускала возможность существования миров, ценящих красоты ожирения.

В дорогом ночном ресторане клиентов пока было не много. Но один из них сразу обратил внимание на прекрасного юношу с изящными манерами, сидевшего в одиночестве. Высокий, превосходно сложенный брюнет с холодно-безупречными, хищными чертами лица и яркими, удивительно бирюзовыми глазами, оттененными шелком длинных ресниц, некоторое время заинтригованно разглядывал юношу, а потом, оставив свой столик, легкой тигриной походкой направился к объекту своего пристального внимания.

– Прекрасный вечер, сударь. За вашим столиком найдется свободное место? – вкрадчиво осведомился мужчина, слегка склонив голову. Его бирюзовые глаза возбужденно блеснули.

– Прекрасный вечер, сударь. Найдется, – в тон незнакомцу ответил «юноша».

Небрежным движением изящной руки лорд подозвал официанта и заказал бутылку лиенского «Темная страсть». Когда вино принесли, мужчина предложил:

– Давайте выпьем за прекрасный вечер и не менее прекрасную встречу в сумерках.

«Юноша» мысленно хихикнул, но отказываться не стал, пригубил напиток и подумал: «Какая щедрость – одно из лучших лиенских вин за встречу. И с чего бы это? Ума не приложу!»

Когда бутылка опустела, в легком фривольном разговоре повисла небольшая пауза. Мужчина, пристально глядя «юноше» в глаза, положил руку ему на колено и, медленно продвигая ее вверх, интимно прошептал, наклоняясь так, что его длинные черные волосы защекотали шею «жертвы»:

– Быть может, мы продолжим наше прекрасное знакомство и выпьем еще бутылочку в кабинете наверху?

Элия чувствовала легкий запах лесной свежести, лаванды, едва уловимую ноту сладкого аромата белого ириса и металл крови. Прижавшись бедром к «юноше», кавалер зашептал ему на ухо милые глупости, продолжая делать то, что кодекс урбанизированного мира квалифицировал бы как «развратные действия в отношении несовершеннолетнего». Только, к своему глубочайшему разочарованию, ожидаемого эффекта мужчина пока не обнаруживал.

Наконец Элии надоела затянувшаяся шутка и, сняв на минутку заклинание, меняющее голос, девушка презрительно бросила:

– Братец Энтиор, а не пошел бы ты на…! – И принцесса подробно описала маршрут, находчиво вставив в послание слова, слышанные утром от папы, «беспокоящегося» по поводу ежей и сгоревшей одежды.

Подавившись началом новой изысканно-двусмысленной фразы, принц, стремительно зеленея, вскочил как ошпаренный с диванчика и бросился прочь сломя голову, гадая о том, кто расставил ему ловушку и попадет ли снова от отца, если он домогался не принцессы, вернее, не совсем принцессы, а принцессы под личиной. Но почему-то Энтиору казалось, что король вдаваться в тонкости не станет, а просто съездит еще раз по физиономии, и хорошо еще, если съездит только раз, а не выбьет все зубы и пересчитает ребра…

Глядя вслед брату, Элия задумчиво пробормотала:

– Ну вот, теперь мне еще и счет оплачивать. Нашел способ на халяву выпить, извращенец клыкастый!

Расплатившись за дорогое вино и деликатесы, принцесса вышла из ресторана, на ходу восстанавливая меняющее голос заклятие. Девушка направилась к границе Второго Кольца города. Ведь именно там в наступающей тьме скрывались самые интересные приключения, в которые можно было вляпаться. Зайдя в переулок, она телепортировалась сразу на окраину квартала зеленых и желтых фонарей – одного из любимых местечек братьев, да и отца. Элия уже давно была достаточно взрослой, чтобы знать, какой цвет фонаря что означает: желтые фонари приглашали заглянуть на огонек женщин, зеленые – мужчин, фонари с полосками предлагали однополую любовь, белые с разнообразными рисунками и цветочками сулили экзотические развлечения. Так, любимый цветок Энтиора – белый ирис – в Лоуленде служил символом садомазохистских удовольствий. То ли символ этот установили в честь брата-вампира, то ли сам принц так полюбил белые ирисы за их символический смысл.

На окраине квартала горели в основном зеленые фонари. Улочки становились уже, а дома – попроще и пообшарпаннее. Но ночная тишина по-прежнему испуганно пряталась от душераздирающих призывных криков, подобных этим:

– Заходите, у нас самые свеженькие симпатичные девушки!

«Ну уж девушками-то они точно давно перестали быть», – отпустила мысленный комментарий Элия.

– Самые толстые задницы и пухлые сиськи!

«Это что, реклама в лавке мясника?» – снова сыронизировала принцесса.

– В нашем борделе провел ночь сам король Лимбер!

«Вот уж не верю, что моего разборчивого папашу занесло в публичный дом такого низкого пошиба даже с перепою!»

На этой остроумной ноте процесс мысленного составления комментариев к экскурсионному туру по борделям Лоуленда средней руки был прерван. На руке у Элии повисла помятая, убийственно воняющая дешевыми духами типа «Мечта моряка» шлюха с небрежно высветленными заклятием волосами и в лоскутках, едва прикрывающих ее пышные, особенно в нижней части фигуры, телеса. Нежно заглядывая в глаза потенциальному клиенту, девка хрипло зашептала:

– Пойдем со мной, красавчик! Ты такой хорошенький, мой кролик! Обслужу недорого!

Шлюха назвала цену. Задохнувшись от возмущения, принцесса стряхнула с себя «красотку» и завопила:

– Сколько?! Да за такие деньги я целый бордель с потрохами куплю, а не тебя, груша перезрелая!

Ответом стало возмущенное шипение отвергнутой девки, хохот прохожих и обитателей квартала из открытых окон соседних домов.

Отшив девку и быстрым шагом миновав последний отрезок квартала развлечений, Элия оказалась в еще более непрезентабельном районе. И, что случалось частенько, желание принцессы Лоуленда найти приключения, даже не высказанное вслух по всем правилам магии, начало сбываться.

Свернув в темный переулок, она тут же обо что-то споткнулась. «Что-то» сдавленно взвизгнуло и попыталось дать деру. Изловчившись, девушка успела схватить «нечто» за край рубашки и наскоро вызвала магический шарик. В его неярком свете принцесса разглядела худого, грязного, костлявого, темноглазого, черноволосого парнишку-подростка лет одиннадцати, одетого в какие-то лохмотья, находящиеся в весьма отдаленном родстве со штанами и рубашкой. Измеренный автоматически коэффициент личной силы парнишки едва дотягивал до 0,45 лоулендского.

– Броши-пропуска гостя нет, значит, раб, – вслух деловито констатировала принцесса, – но почему без метки? Беглый, что ли? Боишься… Точно, беглый.

– Тебе-то какое дело, хлыщ паршивый! – прошипел мальчишка, тщетно пытаясь вырваться из железной руки ловца.

– Да никакого в общем-то, просто интересно. Далековато тебя занесло от городских ворот, с рынка бы уже не сбежал, значит, смылся в дороге, – продолжила логически рассуждать Элия. – Ты хоть знаешь, что если тебя поймают, то изобьют до полусмерти или вовсе засекут публично, чтоб другим неповадно было?

– А что, у меня на роже написано, что я беглый раб? – окрысился паренек, тяжело дыша. Видно, борьба с Элией лишила его последних сил.

– Можно сказать и так, – согласилась принцесса, отпуская жертву.

– Как? – не понял ребенок, осторожно отступая на шаг, чтобы в случае чего побыстрее смыться в ближайшую подворотню. Бросаться на обвешанного оружием мужика он при всем своем задиристом нахальстве не собирался.

– Видишь ли, пацан, – снисходительно пояснила Элия, даже не думая его удерживать, – торговая компания, у которой сбежал раб, обязана известить об этом полицию под угрозой лишения лицензии на ввоз рабов и весьма значительного штрафа. У стражи есть специальные магические устройства, позволяющие определить личную силу человека. Если она меньше стандартного лоулендского уровня и броши-пропуска гостя у тебя нет, значит, ты раб. А я и без амулета все вижу, между прочим, здесь таких умельцев много.

– Да кто вы такие, Тьма вас побери, что считаете себя вправе распоряжаться чужими судьбами?! Я шел по улице и никого не трогал… А меня схватили, скрутили, сунули кляп, напялили на шею какую-то железяку и приволокли в ваш паршивый город. Нелюди, отродья Сейт'таны! – вскипел мальчишка, сжав кулачки.

Элия улыбнулась, отчетливо чувствуя исходящие от паренька эмоции ярости, к которым примешивалась гремучая смесь любопытства и страха.

– Да кто вы такие, Тьма вас побери?! – повторил беглец уже тише, но с прежней яростной безнадежностью.

Принцесса снисходительно цокнула языком:

– Так ты еще не понял, дурачок? Мы – те, кого вы называете богами.

– Ладно тебе брехать-то, – недоверчиво пробормотал парнишка и, сотворив рукой замысловатый жест, отгоняющий зло, добавил: – К ночи-то. Зло накличешь!

– Не хочешь, не верь. – Забавляясь, Элия беспечно пожала плечами. – Вся знать Лоуленда – боги.

– А чем докажешь, что ты бог? – задиристо осведомился малец.

– Вообще-то я не бог, а богиня, – ответила принцесса, – и доказать это могу, но как бы тебе не пожалеть о том, что ты требовал доказательств.

– Не пожалею! – воскликнул паренек, начиная все сильнее подозревать, что незнакомец над ним издевается. – Показывай!

Снова жестоко рассмеявшись, принцесса мгновенно сбросила личину, щелкнув пальцами, сняла заклятие, обыкновенно приглушающее излучение истинной божественной силы. И паренек увидел юную богиню по-настоящему: волосы пронзительно прекрасной незнакомки пушистыми волнами ниспадали на плечи, властным луком изгибались пухлые губы, в лучистых серых глазах, сиявших огнем далеких звезд, таилась вечная тайна, отражающая саму суть божества и не зависящая от возраста, обтекая фигуру, мерцала серебристо-синяя аура. Сам воздух вокруг искрился от напряжения.

Брошенный на колени ударной волной силы, скованный благоговейным страхом и религиозным экстазом парнишка взирал на Элию. В его взгляде смешались ужас и восхищение.

– Ну что, достаточно? – небрежно спросила девушка, запирая божественную силу на множество замков, под которыми она скрывалась, и надевая личину.

– И правда богиня, – только и смог пробормотать парень, продолжая оторопело таращиться на нее.

– Да, – спокойно подтвердила Элия.

– И вы тут все боги? – робко спросил мальчик, начиная потихоньку приходить в себя и, пошатываясь, поднимаясь на ноги.

– А кто есть бог, малыш? Если отбросить все возвышенные метафоры, это всего лишь создание иной, нежели смертный, структуры, отличающееся странным плетением души. Мы просто куда более чокнутые, чем вы, люди, обладающие истинно яркими талантами, которые стали божественной сутью. Если ты бог поэтов, то пишешь дивные, волшебные стихи и можешь вдохновлять других на это силой своего дара, или если смотреть с другой точки зрения, то силой безумия. Бог не такая уж большая редкость для Вселенной. В Лоуленде много богов, впрочем, живут и другие существа разных рас, могущество которых не столь велико, как божественное, хотя и больше обычного для других миров, в том числе твоего.

Перенеся из Лоулендских Садов в переулок маленькую бронзовую скамеечку с мягкими подушками, Элия села, откинувшись на спинку, и властным жестом предложила присаживаться парнишке.

– А… – протянул, мало что понимая, паренек, оторопело хлопнувшись на подушки подальше от новой знакомой. – А как тогда становятся богами?

– По-разному. Сплетение этих дорог может постигнуть лишь сам Творец, но если есть склонность к божественному бытию, то душа найдет свой путь и обретет истинную суть. Чаще всего этот процесс растягивается на множество инкарнаций, но бывает, занимает сравнительно краткий срок. В конце концов, чтобы быть богом, им нужно родиться!

Выслушав очередное странное пояснение, мальчик, надеясь разузнать побольше, чтобы хоть как-то систематизировать воцарившийся в голове хаос, задал новый вопрос:

– А что это за место такое, Лоуленд?

– Страна и город с тем же названием, столица Мира Узла, но мои слова для тебя пустой звук, если не знать основных понятий. Ты знаешь, что значит Уровень?

– Нет, – удрученно сообщил парень, чувствуя себя ничтожным глупцом и пытаясь совместить увиденный несколькими мгновениями ранее образ прекрасной девушки с мужским обличьем богини, сидящим рядом.

– Слушай и попытайся уразуметь хоть что-то, – с надменным великодушием, следствием внезапной смены божественного настроения, начала как можно доступнее излагать Элия. – Миров во Вселенной бесконечное множество. В той ее части, о которой мы ведаем, они располагаются Уровнями, словно пирамидой, этажами в доме. Чем выше этаж, тем больше личная сила обитателей, а чем больше сила, тем лучше они колдуют, больше умеют и дольше живут. Скажем, на нижних Уровнях обычный человек живет до ста, максимум до двухсот лет, а на более высоких – триста, пятьсот, и чем выше, тем больше.

– А сколько будете жить вы? – несмело уточнил паренек, понимая, что наконец-то в голове понемногу проясняется.

– Пока не надоест. Жизнь бога не ограничена временными рамками. Все зависит только от желания. Для бога срок покинуть инкарнацию наступает тогда, когда приходит усталость и серая скука, когда затухает огонь божественного безумства, – самоуверенно ответила девушка.

– И вас нельзя убить? – удивился раб.

– Убить можно кого и что угодно, если очень постараться, – философски заметила богиня с природным практицизмом, свойственным ее семье. – Конечно, я могу погибнуть от физического или магического удара, но прикончить меня труднее, чем обычного человека. Я куда могущественнее и искуснее в науке выживания. Посмотри!

Элия вынула из ножен острый кинжал и, слегка поморщившись, резанула себя по ладони. Кровь хлынула жарким потоком. Но тут же перестала течь и запеклась, образую темную корочку. Девушка соскребла ее и показала ладонь парнишке. Тот удивленно прошептал:

– Ух ты!

Розоватая, уже едва заметная тонюсенькая полоска шрама бледнела у него на глазах и через несколько секунд вовсе исчезла.

– Вот так. Если же меня ранит тот, чье могущество больше, чем мое, то рана будет заживать дольше, а чем больше этот некто желал мне неприятностей, тем длительнее будет срок восстановления. Но на этот случай кроме обычной способности к регенерации существуют специальные заклинания исцеления, можно воспользоваться и помощью покровительствующих Сил.

– Кого? – осмелился уточнить беглый раб, широко раскрыв от любопытства глаза.

– Сил, – удивленно повторила Элия, недоуменно гадая, из какой провинциальной глуши вытащили работорговцы паренька, если он не знает самых элементарных даже для обычного человека вещей. – Неужели ты никогда не слышал призывов или благодарностей к Силам? Скажем, «Хвала Силам Удачи»?

– Слыхал, – подтвердил пристыженный мальчик, – Только я думал, это вроде как просто слова, ведь говорят наши ухажеры красотке при встрече: «Тысяча воздушных поцелуев», но никто никого тысячу раз не целует.

– Из какого же дикого захолустья тебя вытащили, парень! Силы не иносказание, они действительно существуют, – невольно рассмеялась богиня. – Это высшие по сравнению с богами и куда более могущественные на свой лад создания, состоящие из чистой энергии, не облеченной плотью. Силы называют Руками Творца, Хранящими Равновесие, Блюдущими Его Волю. Они наблюдают за мирами и помогают нам. Существует множество Сил: Силы Равновесия, Силы Источников, Силы Времени, Силы Мироздания, Силы-Посланники… Люди же чаще всего взывают к тем, кто входит в Двадцать и Одну.

– Во что? – снова переспросил раб.

– Есть Силы, проникающие во все уголки миров Вселенной, пронизывающие все Мироздание. Известно только то, что число их равно двадцати одной, – внесла ясность богиня. – Но какие Силы входят в эту группу, наверняка неизвестно. Их мышление слишком отличается от нашего, чтобы перевести символы, которыми они общаются между собой, на язык слов, коим пользуются существа из плоти. На каждом Уровне, зачастую даже в соседних мирах, названия Сил, входящих в Двадцать и Одну, меняются. Так что перечислять их – занятие бессмысленное, но Силы Удачи, которые я упомянула, входят в это число.

– Понятно… – протянул паренек, чувствуя, как пухнет его голова, вмещающая откровения богини.

– Отлично. Вернемся к вопросу об Уровнях, – произнесла Элия менторским тоном, подражая лорду Эдмону, впавшему в поучающее настроение. – Теперь ты знаешь, что миры располагаются этажами, то есть Уровнями, а их обитатели различаются по силе. Но и сами миры неодинаковы. Их мощь и структура, то есть Нити Мироздания, из которых они сплетены, тоже различны в зависимости от того, какое место в Ткани Мироздания занимает мир. На каждом Уровне есть несколько наиболее выгодных точек – Узлы. В этих мирах и живут самые могущественные существа, в них предпочитают селиться боги. За порядком в мирах следят Советы Богов, но целиком полагаться на них в этом деле нельзя, там отстаивают свои интересы и интриги. Существуют еще Силы Источников. За тем, чтобы ни живые существа, ни Силы Источников не переборщили в своих разборках, следят более Высокие Силы, самые низшие в иерархии которых зовутся Силами Равновесия. Есть и инстанция, разбирающая споры между Силами и между Силами и живыми существами, а также вопросы, в которых живые бессильны разобраться. Это – Суд Сил. Но вмешиваются они очень редко, ведь без борьбы в мирах нет развития. Уже само то, что во Вселенной живут разные боги: темные (боги боли, страданий, разрушения) и светлые (боги милосердия, исцеления, искусств, домашнего очага), – порождает конфликты.

– А вы – темная богиня или светлая?

– Нет, я, пожалуй, все-таки серая, – на секунду задумавшись, ответила Элия, еще не зная своей истинной сути, но инстинктивно чувствуя, что ни излишними благодеяниями, ни кровавыми злодействами ее путь отмечен не будет.