Текст книги "Буря приключений"

– А не устроить ли нам рыбалку?

Мелиор посмотрел на юношу как на умалишенного и подавил импульсивное желание дать ему хорошего пинка за идиотскую идею. К сожалению, идея эта показалась дурацкой только страдальцу принцу. Переведя взгляд на сестру, бог заметил, что ее оригинальное предложение герцога заинтриговало. Мелиор мысленно вздохнул и, смирившись с тем, что ему сегодня, а возможно, и в ближайшие дни не будет ни минуты покоя, ответил:

– Ну что ж… Позабавимся.

Принц отдал несколько распоряжений. Повинуясь приказам хозяина и собственному азарту с примесью опаски, придававшей забаве дополнительную остроту, матросы быстро все приготовили.

В воду спустили толстый канат со стальными нитями и крюком на конце. В качестве наживки на крепкий крюк насадили хороший шматок сырого мяса, сочащегося кровью, пожертвованный коком из корабельных запасов. То ли нюх, то ли какое другое чутье не подвело акул. Пусть ускользнула большая живая добыча, но вместо нее появилось нечто заслуживающее столь же пристального внимания. Плавники взрезали волны и закрутились у яхты, нарезая круги. Океан буквально вскипел вокруг соблазнительной наживки. Здоровенные хищницы устремились к вожделенной пище. Самая крупная из акул, нагло распихав менее ретивых соперниц, одним броском заглотнула мясо и, дернувшись, крепко насадила себя на крюк.

Принц дал отмашку. Четыре матроса вместе с присоединившимся к ним герцогом, пожелавшим непременно лично участвовать в увлекательном процессе, вытянули громадную тварь на палубу и поспешно отскочили, чтобы не попасть хищнице на зубок и не подставиться под удар острого, зазубренного, словно хорошая пила, хвоста. Акула мощно забилась на плотной ткани, растянутой поверх светлых досок. Не будь они из крепчайшего дерева синдарра, хищница нанесла бы кораблю существенный ущерб.

Пока Элегор восхищенно взирал на добычу, Мелиор, недовольно морщась, бросал в нее одно смертоносное парализующее заклятие за другим. Но они соскальзывали со шкуры акулы так же легко, как океанская вода, пока наконец принц не подобрал нужное сочетание звуков и жестов, использовав вариацию русалочьего заклятия охоты. Четвертое по счету заклинание умерило агрессивность рыбины. Поскольку бог творил чары куда быстрее, чем переодевался к трапезе, его замешательства никто, кроме сестры, не заметил. Но, зная о невосприимчивости к колдовству акул, Элия не стала вмешиваться или зубоскалить над братом, даже, напротив, выразила одобрение его действиям быстрой улыбкой.

Убедившись с помощью нескольких тычков багром, что хозяин сделал свое дело и гадина надежно обездвижена, самый нетерпеливый из матросов, поплевав на руки, взялся за рукоять огромного, превосходно наточенного тесака и несколькими ударами отрубил ей голову и вскрыл брюхо. Когда силач заканчивал свою работу, лезвие тесака царапнуло обо что-то с явно металлическим звуком. Недолго думая небрезгливый мужик запустил руку во внутренности хищницы и нашарил помеху среди полупереваренной рыбы. Любопытным взглядам публики, столпившейся вокруг окровавленной акулы, предстал какой-то небольшой предмет на цепочке.

Мелиор приказал набрать ведро воды за бортом и кивнул матросу. Мужик, отложив тесак, тщательно вымыл вещицу и, поклонившись, подал хозяину. Взяв штуковину в руки и, к удивлению Элегора, даже брезгливо не поморщившись при этом, принц принялся внимательно рассматривать ее, скользя кончиками пальцев и чарами-щупами по поверхности и стараясь разглядеть затянутые патиной узоры или слова. Бог коллекционеров на несколько минут забыл обо всем, погрузившись в свою стихию. Наконец принц с сожалением покачал головой, признавая временное поражение. Чтобы определить назначение вещицы, даже богу коллекционеров требовалось нечто большее, чем минутный осмотр.

– Что мы выловили? – полюбопытствовал Элегор, подходя ближе к Мелиору и невзрачной вещице, которую бог бережно держал в руках.

– Я не стал бы сейчас делать никаких прогнозов касательно предназначения этого предмета, – осторожно, как всякий настоящий исследователь и дипломат, ответил Мелиор. – Могу предположить лишь, что это некий старинный амулет. В нем явно присутствуют отголоски древней силы. Я отправлю находку к себе в каюту, чтобы всерьез поработать с ней на досуге и провести тесты предназначения. – Принц чуть шевельнул пальцами, и амулет исчез с его ладони. – Пока же вы можете продолжить рыбалку. Обещаю, из пойманной добычи мой повар непременно приготовит что-нибудь удивительное. Вы еще не пробовали тушеных акульих плавников под острым экзотическим соусом мелорикио? Это блюдо достойно королей, особенно если подать его с охлажденным белым лиенским.

– Нет, дорогой, не пробовали. Но раз ты говоришь, что это блюдо удивительно, мы склонны тебе верить, – заверила принца Элия, и даже Элегор не стал спорить или намеренно хамить. Ведь Мелиор похвалил вина его герцогства!

Лучшие куски туши акулы отправились на камбуз к старшему коку, прежде бывшему гениальным шеф-поваром одного из прославленных плавучих ресторанов в Илиции. Мелиор привык приобретать самое лучшее из того, что ему понравилось, не стесняясь в средствах. Мастеру яств было сделано такое предложение, от которого он не смог отказаться. Илиция потеряла повара, зато его приобрел принц Лоуленда для своей яхты. Остатки туши хищницы разделали тесаком на несколько десятков крупных шматков, чтобы использовать как свежую наживку в продолжение забавы.

Герцог, заинтригованный загадочным содержимым первой добычи, с удвоенным энтузиазмом занялся рыбалкой в компании нескольких моряков, которых Мелиор отрядил ему в помощь. Впрочем, в приказе не было особой необходимости. Охотничий азарт настолько захватил весь экипаж корабля, что мужчины с неподдельной радостью погрузились в ловлю акул. Элегор тянул трос наравне со всеми, бросал в акул оглушающими заклятиями, а если и это не помогало, колотил тварей багром, вспарывал им брюхо и разделывал туши. Юный бог ухитрялся делать все и сразу.

Воспользовавшись ситуацией – теперь-то Элегору было не до болтовни с Элией, – Мелиор удалился в каюту. Изнеженная кожа принца начинала зудеть от соли, все более настоятельно требуя омовения в пресной воде с крем-пенкой и умащения деликатным лосьоном. Щеголь счел уход за собой более неотложным делом, чем слежка за сумасшедшим герцогом Лиенским, с кровожадным детским удовольствием охотящимся на акул, не в добрый час подплывших к яхте.

Да и сама принцесса недолго оставалась на палубе: первое любопытство было утолено, а восторженные крики мужчин, наслаждавшихся грубой забавой, брызги крови, удушающий рыбный запах и масса прочих досадных деталей не доставляли богине особенной радости.

Незаметно подошло время обеда, о котором герцога известили звук серебряного колокольчика и паж, явившийся с просьбой переодеться и пожаловать к трапезе. Судя по тому, на каком отдалении от Элегора старался держаться расфранченный томный юноша, мужественно сдерживающий желание прикрыть нос надушенным платочком, герцогу следовало не только одеться в более цивилизованный, нежели темные плавки, наряд, но и хорошенько вымыться.

С сожалением оглядев свой улов: старый, изъеденный ржавчиной чайник, две бутылки из-под «Золота Лиена», позеленевший бронзовый кинжал, медную пряжку от пояса, подкову, вилку, три огромные ракушки и кучу полупереваренной рыбы – герцог констатировал, что никаких сокровищ не обнаружено. Но юношу нисколько не огорчил сей факт. Элегору был интересен сам процесс ловли, а не его вещественные результаты. Пара акульих туш отправилась корабельному коку на ужин и завтрак для команды, а остальное выбросили за борт на радость кружившимся у корабля ненасытным хищницам-каннибалам. После чего яхта снялась с якоря, подняла паруса и продолжила плавание.

Элегор махнул на прощание матросам, взявшимся за очистку палубы после большой рыбалки, выбрал из груды мусора сувенир на память и, оценив свое измазанное акульей кровью и требухой тело, поспешил в душ. Герцог взвесил все «за» и «против» и решил, что даже ради того, чтобы позлить Мелиора, являться в таком виде к обеду не стоит. Во-первых, юноша не любил оставаться грязным более чем необходимо, а во-вторых, не желал попасться на острый язычок рассерженной Элии, способной колоться словами так же больно, как ижжс своими ядовитыми колючками. В конце концов, ныряя под струи воды, подумал Элегор, он увязался на морскую прогулку для того, чтобы развлекаться, а не ссориться с богиней любви. Она, конечно, стерва, но ничего плохого герцогу пока не сделала. Скорей уж, Творец свидетель, наоборот.

Стремительный герцог избавился от грязи и вездесущего рыбного запаха, переоделся в рубашку Мелиора из дорогущего нижельского кружева и удивительно удобные легкие брюки паутинного шелка, надел чуть жмущие, но моментально растянувшиеся по ноге туфли из черной замши с серебряными застежками. Взглянув на себя в трюмо, Элегор досадливо констатировал, что принц не только всегда выглядит как картинка из модного журнала, но и вся его одежда настолько удобна в носке, что кажется второй кожей. Став полноправным хозяином Лиена, герцог никогда не испытывал нужды в деньгах и одевался так, как хотел, но почему-то даже самые лучшие его одеяния не были такими удобными, как у лоулендского принца, несмотря на то что заказывал их Элегор у самых известных и искусных портных. Элегор дал себе слово разузнать, где добывает себе вещи Мелиор, и, наскоро проведя роговым гребнем в серебряной оправе с мелкими сапфирами – этот предмет ему тоже выделил принц из своего дорожного несессера – по непослушным черным волосам, примчался в столовую.

Принц и принцесса, не пачкавшиеся в акульих внутренностях, успели пожаловать к трапезе раньше и, коротая время за беседой, ожидали герцога за роскошно сервированным столом. Как только Элегор занял свое место, принц позвонил в колокольчик, и пара слуг начала вносить горячие или, напротив, охлажденные до нужной температуры блюда и вина. Юноша украдкой потянул носом соблазнительные запахи рыбы и морепродуктов, и рот его тут же наполнился слюной. При всей неприязни к Мелиору герцог был вынужден признать, что в отличной еде принц, безусловно, знает толк. Почти половину из стоявших на столе блюд любопытный Элегор, частенько наведывающийся в самые экзотичные и дорогие рестораны Лоуленда и никогда не гнушавшийся знакомством с неизвестными яствами, пробовал впервые. Но бальзамом на его уязвленное самолюбие пролилось лиенское вино, которое в изобилии подали к трапезе. Бог гурманов знал толк в напитках, и даже он признавал вина герцогства наилучшими!

Сосредоточившись на процессе поглощения пищи, в которой нуждался его молодой и все еще формирующийся организм, юноша никому не хамил и даже вежливо, не пустив на лицо ни единой ехидной ухмылки, похвалил стол принца. Слегка смягчившись от комплимента своим признанным талантам, Мелиор снисходительно кивнул и решил для себя, что юнец заслужил не долгую и мучительную, как бог думал раньше, а быструю и легкую смерть.

После десерта, пока этому сумасшедшему мальчишке не взбрела в голову очередная безумная и безумно беспокойная идея, Мелиор проникновенно предложил, глядя на сестру:

– Знаешь, дорогая, в диванной на яхте имеется неплохая подборка кристаллов. Я буду бесконечно счастлив, милая, если ты захочешь скоротать время, просматривая иллюзии. Ты можешь выбрать тему сама или довериться моему вкусу.

– Конечно, брат. Мы с удовольствием полюбуемся твоими кристаллами, – очаровательно улыбнулась принцесса.

Мелиор почему-то сразу догадался, что это «мы» означает вовсе не «мы, Элия Ильтана Эллиен дель Альдена, принцесса Лоуленда», а «я и этот надоедливый сопляк герцог». Мягкая улыбка вмерзла в губы принца, и его мнение о степени легкости и длительности кончины юнца начало снова меняться.

Герцог метнул на принцессу вопросительный, но полный любопытства и энтузиазма взгляд.

– Тебе понравится, Элегор. – И богиня несколько подробней пояснила: – Кристаллы – это долговременные динамичные иллюзии для многократного просмотра, вызываемые из статичного поля, создаваемого магией. В Лоуленде мы привыкли к музыкальным кристаллам, но кое-где в мирах используются и чары постоянного изображения. Это, конечно, не столь эффектно, как игра живых актеров, но для забавы сойдет. У Мелиора отличная коллекция кристаллов с записями. Я думаю, сегодня он припас для нас что-нибудь потрясающее. Я права, дорогой?

– Да, милая, – вынужденно промурлыкал принц.

Досадуя на то, что назойливый герцог Лиенский не спешит на рыбалку, а собирается лицезреть иллюзии, которые принц придирчиво отбирал именно для просмотра наедине с сестрой, Мелиор невольно поморщился, но, совладав с собой, ничем более не выразил своего неудовольствия. Бог понадеялся на то, что великая сила искусства поможет ему позабыть о присутствии Элегора.

Проведя гостей в диванную комнату, принц предложил им располагаться поудобнее, а сам подошел к выточенной из цельной глыбы хрусталя горке с кристаллами, каждый из которых хранился на специально сделанной под него подставке. Это чудо изготовили для Мелиора ювелиры Лоуленда по собственным эскизам принца.

Подумав несколько секунд, Мелиор выбрал один из прозрачных синих кристаллов, ограненных в стиле большого розана, и аккуратно телепортировал его вместе с подставкой в виде изумрудных листьев на круглый столик в центре комнаты, стоящий как раз напротив дивана и пары кресел.

Пока принц манипулировал кристаллом, Элегор занял одно из кресел и, нетерпеливо ерзая, ожидал начала представления. Принцесса устроилась на диванчике, чтобы проверить чистоту намерений брата или, уж коли быть честной с самой собой, подтвердить собственные подозрения, подкрепляемые улавливаемыми эмоциями. Талант богини позволял ей легко распознавать тонкие флюиды, просачивающиеся сквозь защитные барьеры принца. Наконец Мелиор коснулся кристалла и прошептал слово-ключ, активизируя заклинание. Завершив необходимые манипуляции, бог, как и предполагала принцесса, опустился по левую сторону от нее на диван.

А в центре комнаты перед столиком с кристаллом тем временем развернулся серебристый непрозрачный экран. Увеличившись до человеческого роста в длину и двух третей его в высоту, иллюзионное полотнище замерцало, слегка искрясь, пошло мелкими волнами, и на нем появилось изображение.

Специально для сестры Мелиор, ориентируясь на свои «благородные» намерения и вкус, а также специфичность божественного профиля Элии, отдал предпочтение легкой (по меркам Лоуленда) эротике. Вкусы герцога Лиенского в процессе подбора не учитывались, но, как бы то ни было, принц ненароком угодил и ему. Сообразив, какое именно зрелище сейчас предстанет его вниманию, Элегор заметно оживился и сосредоточился на просмотре иллюзий. Принцесса благосклонно кивнула, одобряя сделанный выбор.

Не один раз в процессе показа иллюзии рука Мелиора, нежно поглаживая колено богини через разрез в светло-голубом, подобном легкой длинной тунике с широким поясом платье, пыталась подняться дальше. Но все эти поползновения мягко, почти небрежно пресекались Элией. То она неожиданно поворачивалась, и рука принца неизбежно соскальзывала вниз, то невзначай смахивала ее своей рукой или «случайно» наступала на его ногу босоножкой с острым каблучком. Элия от души забавлялась, наблюдая за братом. Впрочем, и кино пришлось принцессе по нраву. Старый сюжет о любви инкуба и эльфийки был подан в новом, весьма оригинальном свете, соблазнительницей выступала представительница Дивного Народа.

Короткий взгляд в сторону подсказал богине, что герцог во все глаза смотрит на экран. Ведь бродяга Элегор, в отличие от принцессы и ее братьев, еще ни разу не навещал урбанизированные миры. Их посещение не считалось среди лоулендцев престижным, хоть сколько-нибудь интересным или даже опасным (именно на последнее мог бы польститься неугомонный герцог Лиенский), да и в ближайших соседях Мира Узла таких измерений не числилось. Боги очень не любили бывать там, где Законы Равновесия ограничивали употребление магии, дабы не навредить структуре измерения.

Никакие, даже самые доброжелательно настроенные Силы не покровительствовали мирам техники. Они с горечью следили за тем, как ментальные и физические действия прошлого уходят в тень легенд, люди, забывая о своем истинном могуществе, привыкают пользоваться костылями из механизмов и автоматов. Силы ужасала все нарастающая гонка в совершенствовании самых убийственных технологий, безжалостное и необдуманное исчерпание природных богатств мира, «деловая», но при этом бессодержательная жизнь, существование без духовной цели, губящее людей, отрезающее им дорогу к самим себе, закрывающее глаза на существование Высших Сил. Да и возможности созданий чистой энергии в мирах, где правит техника, были значительно ограничены. Когда в тебя не верят, трудно проявлять силу на материальном уровне.

Для лоулендцев, выросших в Мире Узла, где все было пропитано магией, в повседневном общении с богами и другими удивительными существами и сущностями, жизнь в урбанизированном мире выглядела чистым кошмаром. Диким и крайне странным кошмаром, никогда бы не пришедшим на ум даже сумасшедшему. Они не посещали урбомиры и не стремились к контактам с их жителями. Лишь члены королевской семьи по делам Источника или государства изредка были вынуждены захаживать в миры техники. Так стоило ли удивляться тому, что Элегор ничего не знал о телевидении и кино? Ничего, кроме прекрасных иллюзий, что плели волшебники-менестрели и сказители, не было знакомо герцогу. Идея применения записывающих кристаллов не для шпионажа, передачи почты или музыкальных записей удивила герцога и повысила авторитет принца в его глазах еще на несколько пунктов.

Просмотрев пару кристаллов, принцесса в последний раз сняла руку Мелиора со своего колена и, поблагодарив брата за удивительное развлечение, выразила естественное желание отдохнуть в каюте. Мелиору ничего не оставалось, как согласиться с прихотью сестры. Богиня захватила из библиотеки диванной комнаты двухтомник по магии иллюзий одного из своих любимых авторов, на который положила глаз во время осмотра корабля, и отправилась к себе.

Там принцесса первым делом открыла иллюминатор, чтобы свежий ветерок ворвался в комнату. Не задергивая занавесок (не рыб же стесняться богине, когда она и перед людьми не испытывала ни малейшего смущения), Элия разделась. Порадовавшись тому, что магический насос-опреснитель с подогревом позволяет не экономить воду на яхте, принцесса приняла душ, накинула на уставшее от одежд тело легчайший халатик персикового оттенка и, взбив подушки повыше, устроилась на кровати, с головой погрузившись в чтение.

Элию так заинтересовали точка зрения Стечека на восприятие внушаемой иллюзии индивидами с различным коэффициентом силы и подробный анализ зависимости от других особенностей (расы, пола, возраста и даже модели поведения), что она не заметила, как стало смеркаться. Включив бра, Элия заодно воспользовалась заклинанием связи и попросила доставить ей ужин в каюту. Морепродуктов уже не хотелось, поэтому принцесса ограничилась запеченной на косточках ягнятиной с пикантным соусом тэндзи и утиной грудкой с обжаренным инжиром и ежевичным соусом. Перехватив несколько ложек из трех салатников с зеленью, ветчиной и рублеными яйцами, на сладкое Элия отведала взбитых сливок с вишней, клубникой, персиками и абрикосами. Перекусив, довольная и сытая богиня снова взялась за чтение.

Примерно через час углубившуюся в осмысление теории Стечека принцессу потревожил тактичный стук в дверь.

– Не заперто, – бросила читательница, не отрываясь от книги.

– Как тебе понравился ужин, дорогая? – промурлыкал Мелиор, переступая порог и аккуратно притворяя за собой дверь.

– Как всегда – выше всяких похвал, дорогой, твои кулинарные идеи восхитительны, а повар великолепен, – любезно ответила Элия, нетерпеливо постукивая ножкой по постели в знак того, что разговор с братом не стоит в списке ее интересов на первом месте и догадливому брату лучше это поскорее понять.

Но, когда им было нужно, принцы становились глухими к тонким намекам тупицами. Постукивание ножкой привлекло внимание Мелиора лишь к самой ножке богини, высовывающейся из-под халатика, узкой ступне, длинным пальчикам и аккуратным ноготкам под прозрачно-розовым лаком. Приблизившись, принц жадным взглядом окинул принцессу от кончиков ноготков до рассыпавшихся по плечам густых волос цвета темного меда. Ища способ продолжить беседу, он сделал вид, что заинтересовался содержанием книги, и учтиво спросил:

– Что за произведение удостоилось твоего внимания?

Вместо ответа принцесса показала ему обложку.

– О, я тоже обожаю эту книгу! В ней дивно описана техника иллюзий! – оживился Мелиор и, не дожидаясь приглашения, присел на постель рядом с сестрой.

Элия молча ждала продолжения, проницательно полагая, что вовсе не библиофильские изыскания подвигли брата на приход в ее каюту. Так зачем ему помогать? Пусть выпутывается из щекотливой ситуации сам. Хочет попробовать добиться чего-то большего в их отношениях – пусть попробует. Богине нравилось играть с мужчинами, наблюдая за их примитивными, хорошо отработанными или утонченными попытками пленить ее. Но принцесса всегда решала сама, поддаться ли ей этому очарованию. Сейчас был не тот случай, хотя брат и нравился ей как мужчина, она признавала красоту, обаяние и мастерство Мелиора. Из него получился бы изысканный, нежный, неторопливый любовник.

Принц придвинулся ближе, касаясь затянутым в легкую ткань лосин бедром обнаженной голени богини, и проникновенно зашептал:

– Но жаль тратить на серьезное чтение столь дивный вечер. Не хочешь отвлечься от творения Стечека, дорогая? В моей коллекции есть множество куда более интересных и откровенных кристаллов, чем те, что я показал вам сегодня. Мы могли бы посмотреть их перед… сном.

Голос Мелиора стал темным бархатом, ласкающим слух, рука, словно невзначай, скользнула по ноге принцессы выше, к самому бедру, под тонкую ткань халатика, и осталась там.

«Скольких же бедных дурочек ты свел с ума, мой соблазнительный брат?» – подумала Элия и, слегка улыбнувшись, ответила:

– Как-нибудь в другой раз, мой сладкий.

Ободренный тем, что его руки не оттолкнули, взбудораженный просмотром кристаллов и собственными фантазиями принц окончательно потерял голову. Кровь бешено застучала у него в висках, возбужденно засверкали глаза, потемнев до сапфировой синевы. Решив поставить на кон все, Мелиор наклонился к Элии так, что его длинные светлые волосы пушистым мехом коснулись обнаженного плеча принцессы, и томно прошептал:

– Тогда, может быть, перед сном мы найдем более интересное занятие?

– Отличная идея, милый! – обрадовалась богиня, накручивая прядь его длинных, таких мягких, благоухающих фиалкой волос себе на пальчик.

В глазах Мелиора полыхнуло пламя страстной надежды на воплощение мечты и самодовольная радость: «Получилось!» Но принцесса опытной рукой профессионального пожарного потушила разгоревшийся было стихийный огонь всего одной фразой:

– Пойдем погуляем по палубе, подышим свежим воздухом. Говорят, морской воздух успокаивающе действует на нервную систему.

Принц стиснул зубы, чтобы не застонать от досады, и, тяжело вздохнув, сказал:

– Пойдем.

Мелиор подал сестре руку, Элия нырнула ножками в мягкие тапочки, и боги вышли на палубу. Облокотившись на перила, женщина задумчиво смотрела вдаль на догорающий закат, красивший море в огненные цвета, казалось, что вода и небо полыхают не слабее, чем несколько минут назад глаза брата. Богине было жаль разочаровывать Мелиора, в какую-то долю мгновения она даже была готова поддаться прекрасному соблазнителю, но тайное самодовольство принца быстро усмирило темпераментный порыв богини. В желании принца добиться расположения Элии была не только мужская страсть, но и неистребимая, безжалостная тяга каждого лоулендца к самоутверждению, пусть даже за счет других. Возможно, бог и сам не отдавал себе в этом отчета, но принцесса не желала быть средством укрепления и без того непомерного самомнения братьев. Нет, с таким мерзавцем не стоило заводить любовную интрижку. Во всяком случае, в своем истинном обличье, может быть, когда-нибудь позже. Под искусной личиной, но не сейчас. Не сейчас.

Принц помолчал некоторое время, собираясь с мыслями, витавшими сейчас гораздо ниже зоны мозга, отвечающей за красноречие, а потом вновь ринулся в атаку.

– Как прекрасен и свеж этот вечер в океане, дорогая. Но что может быть прекраснее, чем вечер, поведенный в обществе прекраснейшей из женщин? – галантно начал принц, взял ручку Элии и принялся покрывать беглыми поцелуями тонкие пальчики совершенной формы, за каждый из которых многие мужчины готовы были отдать оптом всех женщин Вселенной. – Эти яркие краски заката словно пламень моей души, вырвавшейся из трепещущего сердца…

– А, вот вы где! – прервал идиллию возглас Элегора, возникшего позади парочки словно вездесущий надоедливый дух-мучитель.

Когда Элия ушла из диванной, герцог, сделав вид, что не замечает прозрачных намеков Мелиора о хрупкости и ценности оборудования, принялся крутиться около кристаллов. Юношу восхитил как внешний вид, так и внутреннее содержимое предметов: совершенная техника огранки и таинство заключенной в драгоценных камнях магии. Сильно жалея, что не знает заклинания-пароля для их активизации, герцог тем не менее не решился прямо спросить об этом Мелиора. Некое внутреннее чувство (божественная проницательность или банальное знание психологии) подсказывало Элегору, что хозяин яхты не откликнется на его просьбу с дорогой душой. Юноше быстро наскучило бесить принца своим поведением, да и общество Мелиора изрядно поднадоело. Оставив принца наедине с любимыми кристаллами, он направился в гостиную. Отыскав на журнальном столике стопку альбомов с изумительно выполненными гравюрами разной тематики, герцог с удовольствием погрузился в их изучение. Элегор и сам иногда баловался этим занятием и, хотя считал, что не достиг в искусстве значительных высот, мог оценить работы настоящих мастеров наметанным глазом.

Когда герцог кинул взгляд на часы, оторвавшись от созерцания произведений искусства, он понял, что вечер вступил в свои права. В гостиной уже изрядно стемнело, но глаза юного бога рефлекторно приспособились к скудному освещению комнаты.

«Интересно, почему давненько не видно нашего гостеприимного хозяина и не слышно его капризного шипения? Я ведь мог уже десять раз порвать книги, закапать их вином или облапить жирными пальцами! Ни за что не поверю, что Мелиор утомился и отправился почивать, – захлопнув альбом, прикинул Элегор, хихикнул и заключил: – Значит, развлекает Элию еще чем-нибудь интересным, а меня не позвал. Пойду-ка посмотрю, где они».

Вот так юный герцог и оказался на палубе в неурочный миг. Услышав ненавистный голос у себя за спиной, Мелиор отпрянул от сестры и схватился за пустое место у пояса, где обычно находилась шпага. Богиня же втихую усмехнулась и, пока брат, потерявший дар речи от нахлынувшего гнева, открывал и закрывал рот, заявила:

– Ну вы тут еще полюбуйтесь закатом, мальчики, говорят, созерцание природных явлений умиротворяет, а я пошла спать. Только, чур, смотрите не подеритесь, а то обижусь и отправлюсь домой. Конец прогулке!

С этими словами Элия, даже не выслушав добрых напутствий Мелиора, телепортировалась к себе в каюту дочитывать книгу. А мужчины, пошипев друг на друга, словно пара метивших территорию котов, разошлись в разные стороны. В свете страшных угроз принцессы они не решились перейти к более опасным и шумным деяниям. Элегор начал донимать команду расспросами о судне, морском деле, Океане Миров, а Мелиор отправился изучать загадочный предмет, найденный в чреве акулы. Вторично беспокоить сестру нахальным вторжением бог не решился. Первый счастливый шанс был бездарно упущен по вине невыносимого юнца! О, если бы Мелиор не боялся повредить состоянию белоснежной эмали, он скрежетал бы зубами от злости. А ведь впереди был следующий день на одном судне с невыносимым герцогом Лиенским!