Текст книги "Судейское усмотрение в применении уголовно-правовых норм: проблемы и пути их решения"

Уязвимость изложенной позиции заключается в том, что даже в самом Уголовном кодексе (ч. 1 ст. 2) в качестве одной из задач уголовного права названо предупреждение совершения преступления. Ее реализация достигается в первую очередь за счет существующих в уголовном праве запретов на совершение преступления. Назначение таких норм, отмечает Р.О. Халфина, состоит в том, чтобы самим своим существованием препятствовать возникновению отношений, предусмотренных нормой, а если они возникли, добиваться скорейшего их выявления, устранения (если это возможно) и наказания виновных[202]202
  См.: Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. С. 58–59.


[Закрыть].

Уголовно-правовой запрет регулирует поведение членов общества, налагает на неопределенный круг лиц обязанность воздержаться от совершения преступления. Большинство членов общества, соблюдая этот запрет, тем самым реализуют предписания норм уголовного права. Отрицать за уголовно-правовыми запретами роль праворегулирующего начала – значит утверждать, что они не упорядочивают поведение людей в обществе. Установление уголовно-правового запрета – это не декларативное запрещение, а выражение принудительной силы государства. Нарушение запрета предполагает применение наказания к лицу, совершившему преступление.

Н.Н. Рыбушкин задается вопросом: «Какое же общественное отношение упорядочивается запрещающей нормой? Ведь запрещающая норма не может иметь предметом своего регулирования отношение, которое вытесняется. В ходе соблюдения запрещающих норм субъект права как бы отграничивает себя от вытесняемых отношений, не вступает в них. Отношение, которое выражается в отграничении (обособлении) субъекта от вредного отношения, и является предметом регулирования запрещающих норм»[203]203
  Рыбушкин Н.Н. Запрещающие нормы в советском праве. Казань, 1990. С. 8, 16.


[Закрыть].

По нашему мнению, запрещающей нормой вытесняется не общественное отношение, а определенное поведение, которое в случае несоблюдения запрета может причинить вред общественному отношению.

В действии права, а значит, и в действии запрещающих норм необходимо различать три основных направления: идеологическое, информационное и регулятивное. Первые два из них рассчитаны одновременно на сознание, психологию и внешнее поведение людей. Запрещающие правовые нормы информационно насыщены и многофункциональны. С информационной точки зрения запрещающая норма выглядит как даваемое субъекту описание взаимосвязи ситуации, действий и ответственности. Регулятивное же воздействие носит нормативный характер, рассчитано только на внешнее поведение индивида, ограничено рамками тех общественных отношений, которые регулируются при помощи запрещающих норм.

Отсюда следует логический вывод, что действие запрещающих норм – понятие более широкое, чем их реализация. Сюда входит идеологическое, информационное и регулятивное воздействие права. «Действие права, – отмечает Д.А. Керимов, – это более широкое понятие, чем реализация правовых норм. В свою очередь реализация правовых норм – это более высокая ступень действия права»[204]204
  Керимов Д.А. Философские проблемы права. М., 1972. С. 171.


[Закрыть].

Реализация запрещающих норм – наиболее существенная сторона их действия, в процессе реализации они воплощаются в общественные отношения. Только в ходе претворения в жизнь требований, содержащихся в запрещающих нормах, законодатель сможет достигнуть целей, которые он ставил перед собой при их создании, – вытеснить общественно опасное деяние из охраняемых законом общественных отношений.

Реализацию запрещающих норм нельзя отрывать от индивидуальной воли субъекта права. Однако правомерное поведение в рамках упорядочиваемых запрещающими нормами общественных отношений в то же время есть проявление практического претворения в этих отношениях воли государства, официально воплощенной в запрещающей норме.

Исполнение права терминологически и по смыслу тесно связано с соблюдением. Но если соблюдение выражается в пассивном поведении и в воздержании от нарушения правовых запретов, то исполнение предполагает деятельность, в процессе которой реализуются обязывающие нормы. Оно выступает, таким образом, формой осуществления субъектами своих активных обязанностей.

Правовой запрет является разновидностью юридической обязанности пассивного типа. В отличие от соблюдения, исполнение предполагает возникновение более конкретных правовых отношений, наличие не менее двух субъектов и сложившиеся между ними определенные взаимоотношения.

М.К. Маликов выделяет следующие особенности исполнения как формы реализации нормы права: субъект обязан исполнить правовое предписание независимо от личного к нему отношения (например, оказать помощь больному, несмотря на, может быть, личную неприязнь к нему); исполнение осуществляется действиями субъектов реализации норм права (так, оказать ту же помощь больному невозможно путем бездействия); исполнение права вытекает из его обязательного государственно-волевого характера; это означает, что такая обязанность носит нормативный характер, ее исполнение обеспечивается принудительной силой государства; «исполнение права требует принятия определенного документа (например, квитанция об уплате налога и др.)»[205]205
  Маликов М.К. Указ. соч. С. 70.


[Закрыть].

Думается, последний признак необязателен для уголовного права. Вместе с тем можно добавить другой – исполнение обязанности осуществляется в рамках регулятивных уголовно-правовых отношений.

В юридической литературе рассматриваемая форма реализации уголовно-правовых норм выделяется не всеми[206]206
  Подробнее об этом см.: Наумов А.В. Теоретические вопросы применения уголовноправовых норм: автореф. дис… д-ра юрид наук. С. 47.


[Закрыть]. Это связано с тем, что уголовно-правовые запреты рассматриваются лишь как запретительные нормы, в которых на обязанное лицо возлагается обязанность пассивного содержания, т. е. соблюдение правовых запретов. Однако надо иметь в виду, что нормы-запреты в уголовном праве бывают двоякого рода: нормы, запрещающие совершение общественно опасных действий (кражу, грабеж и т. д.), и нормы, запрещающие общественно опасное бездействие (ст. 124 и 125 УК). В последнем случае запретительной является только внешнее выражение нормы, ее законодательная формулировка. С точки же зрения ее содержания она является типично обязывающей регулятивной нормой, так как возлагает на лицо обязанность положительного содержания, т. е. обязанность совершения определенных действий. Адресат данной нормы должен оказать помощь больному, спасти лицо, находящееся в заведомо опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенное возможности принять меры к самосохранению и т. д. Поэтому непосредственная реализация уголовно-правовых запретов этого типа происходит в форме исполнения правовых предписаний путем совершения определенных действий и в рамках регулятивных правоотношений.

Некоторые авторы утверждают, что «не возникает правоотношение при оказании лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, необходимой помощи (ст. 127 УК РСФСР) или при исполнении обязанности капитана судна в помощи людям, гибнущим на море или водном транспорте (ст. 129 УК РСФСР)»[207]207
  Пиголкин А.С. Формы реализации норм общественного права // Советское государство и право. 1963. № 6. С. 29.


[Закрыть].

С.С. Алексеев пишет, что в таких случаях возникают правоотношения, которые являются средством «перевода» общих предписаний юридических норм в плоскость субъективных юридических прав и обязанностей для данных субъектов[208]208
  См.: Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. С. 24–25.


[Закрыть].

В уголовном праве термин «исполнение» часто ассоциируется с наказанием. Т.А. Сулейманов данную форму определяет следующим образом: «Исполнение уголовно-правовых норм – это поведение субъектов охранительного уголовного правоотношения, направленное на реализацию юридических прав и обязанностей, закрепленных в уголовно-правовой норме, после принятия решения в стадии применения»[209]209
  Сулейманов Т.А. Реализация уголовно-правовой нормы в форме исполнения // Российский следователь. 2006. № 9. С. 17.


[Закрыть].

В предложенном определении содержится несколько положений, с которыми невозможно согласиться по ряду причин. Во-первых, исполнение как форма реализации уголовно-правовой нормы следует за другой формой реализации уголовной нормы – применением. Однако под реализацией нормы понимается претворение ее требований в жизнь, в общественную практику, поэтому если норма реализована в одной форме, то невозможно и бессмысленно ее реализовывать в другой. Во-вторых, исполнение и применение реализуются в разных правоотношениях: первая – в регулятивных, вторая – в охранительных. В-третьих, в теории права, выделяя применение как форму реализации права, говорят о ее особом статусе, обращают внимание на ее факультативный характер.

Если норма реализована путем ее исполнения, применение будет невозможно, поскольку с последним связывается ответственность именно за неисполнение закона.

Когда речь идет об исполнении наказания, рассматриваемый термин не нужно расценивать как форму реализации права, такой формой будет выступать применение. Содержанием применения как формы реализации охранительных норм уголовного права является деятельность суда по осуждению лица, совершившего преступление, и назначению ему наказания. После вынесения обвинительного приговора и обращения его к исполнению управомоченные и обязанные субъекты продолжают реализацию примененных норм в форме соблюдения, исполнения или использования, но уголовно-процессуальных и уголовно-исполнительных норм.

Ю.С. Решетов пишет: «Сложным характером отличаются действия по исполнению уголовного наказания. Эти действия, связанные с завершением реализации применяемых судами норм уголовного права, реализуются разнообразными нормами права (имеются в виду другие отрасли права. – Ю.Г.)»[210]210
  Решетов Ю.С. Указ. соч. С. 110.


[Закрыть].

Ряд ученых, говоря об исполнении наказания, обращают внимание, что это происходит в рамках уголовно-исполнительного права[211]211
  См., напр.: Благов Е.В. Указ. соч. С. 80.


[Закрыть], другие добавляют, что исполнение наказания входит в предмет регулирования уголовно-исполнительного права[212]212
  См.: Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. С. 12–13.


[Закрыть].

Преступление порождает комплекс правоотношений: уголовноправовых, уголовно-процессуальных, уголовно-исполнительных и др. Они переплетаются между собой, нередко их сложно отграничить друг от друга.

Если началом уголовно-правового отношения выступает совершение лицом общественно опасного деяния, то юридическим фактом, порождающим уголовно-процессуальные отношения, должны быть признаны соответствующие процессуальные действия следователя, дознавателя или судьи. С этого момента уголовно-правовые отношения начинают переплетаться с уголовнопроцессуальными.

Юридическим фактом, с которым связывается возникновение уголовно-исполнительных правоотношений, следует считать совокупность таких условий, как вступление вынесенного судом обвинительного приговора в законную силу и обращение его к исполнению. Согласно ч. 2 ст. 2 УИК уголовно-исполнительным законодательством «устанавливаются порядок и условия исполнения и отбывания наказаний».

Сравнивая содержание субъективных прав и юридических обязанностей участников рассматриваемых правоотношений, можно заключить: содержанием уголовно-правовых отношений, регулируемых нормами уголовного права, являются различные аспекты уголовной ответственности, связанные как с событием преступления, так и с назначением наказания, его изменением и освобождением от него и от уголовной ответственности. Исполнение же наказания, назначенного путем применения охранительных норм уголовного права с соблюдением уголовно-процессуальных норм, происходит за счет реализации уголовно-исполнительных норм.

Таким образом, исполнение выступает самостоятельной формой реализации регулятивных норм-предписаний путем выполнения обязанностей совершить определенные действия в рамках регулятивных правоотношений.

Использование права является формой реализации субъективного права, при котором происходит претворение в жизнь управомочивающих норм по усмотрению правореализатора[213]213
  См.: Рабинович П.М. Указ. соч. С. 7.


[Закрыть]. Существует мнение, что к использованию права нельзя принудить[214]214
  См.: Экимов А.И. Интересы и право в социалистическом обществе. Л., 1984. С. 89.


[Закрыть], на использование субъективных прав государственная власть не влияет[215]215
  См.: Явич Л.С. Общая теория права. С. 229.


[Закрыть]. Первая часть утверждения не вызывает сомнения. В отношении второй можно отметить следующее. Государственная власть влияет на использование субъективных прав, с одной стороны, регламентируя сами субъективные права, их пределы, вид правовой свободы, а с другой стороны, контролируя процесс реализации этих прав, проверяя, не вышло ли лицо за границы дозволенного.

Если соблюдение и исполнение связаны с реализацией юридических обязанностей, то использование предполагает осуществление субъективных прав, юридически гарантированных дозволений. Отсюда данная форма реализации характеризуется определенной степенью активного поведения, протекающего в форме конкретных правовых отношений[216]216
  См.: Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. С. 15.


[Закрыть].

Об этой форме претворения в жизнь уголовно-правовых норм может идти речь, когда лицо сообразовало свое поведение с требованиями уголовного права, действуя: в состоянии необходимой обороны; крайней необходимости; при задержании лица, совершившего преступление; под физическим или психическим принуждением; во исполнение приказа или распоряжения, а также в состоянии обоснованного риска. Нормы гл. 8 УК отличаются своеобразием, в отличие от большинства управомочивающих положений Общей части УК они наделяют правами граждан, а не должностных лиц правоохранительных органов[217]217
  См.: Коняхин В.П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. СПб., 2002. С. 194.


[Закрыть]. По своей социальной функции эти нормы должны быть отнесены к управомочивающим, т. е. дозволяющим совершение определенных действий.

Следует заметить, что структура возникающих регулятивных правоотношений довольно специфична по своему субъектному составу. Осуществляющий, например, свое право на необходимую оборону вступает в правовые отношения, с одной стороны, с лицом, посягающим на охраняемые уголовным законом общественные отношения (обороняющийся приобретает право на причинение вреда посягающему). С другой стороны, поведение обороняющегося признается правомерным судебными и следственными органами. В конкретной ситуации компетентные органы обязаны всесторонне рассмотреть событие, связанное с причинением вреда при защите от общественно опасного посягательства, в случае признания действий обороняющегося правомерными констатировать отсутствие оснований для уголовной ответственности за причиненный вред, а при превышении пределов необходимой обороны – привлечь к ответственности.

Важными признаками использования выступают совершение дозволенных действий и реализация управомочивающих норм. В.П. Маликов к названным признакам добавляет позитивные действия и добровольное осуществление юридических норм[218]218
  См.: Маликов В.П. Указ. соч. С. 67.


[Закрыть].

Нетрудно заметить, что указанные признаки дублируют первые два.

Неиспользование субъектом предоставленных ему прав, например, права на необходимую оборону, не может оцениваться как реализация уголовно-правовой нормы. Реализация нормы права, очерчивающей право, происходит тогда, когда последнее используется соответствующим носителем. «Если же лицо не использовало право даже по собственной воле, правовая норма не реализуется. Нельзя говорить и о том, что в таких случаях лицо реализует право на неиспользование права»[219]219
  Решетов Ю.С. Реализация норм советского права: системный анализ. С. 9.


[Закрыть]. Закон не закрепляет право на неиспользование прав или свобод. Таким поступкам не дается юридическая оценка.

Использование является самостоятельной формой реализации права. Однако в литературе оно отождествляется с исполнением[220]220
  См.: Эффективность правовых норм. М., 1986. С. 17.


[Закрыть], рассматривается как вид соблюдения[221]221
  См.: Дубовик О.Л. Механизм действия права в охране окружающей среды. М., 1985. С. 79.


[Закрыть] или как способ реализации права[222]222
  См.: Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. М., 1972. С. 225.


[Закрыть]. Эти утверждения основываются, например, на том, что «правоприменительные органы одновременно исполняют свои обязанности, используют свои права и соблюдают все существующие правовые задачи»[223]223
  Маликов М.К. Указ. соч. С. 66.


[Закрыть].

Еще раз подчеркнем, что реализация конкретной уголовной нормы происходит только в одной какой-то форме.

Коротко подведем итоги.

1. Под реализацией уголовно-правовых норм понимается воплощение их содержания в практическое поведение людей.

2. В уголовном праве критерием выделения форм реализации норм права должны признаваться их виды (запрещающие, обязывающие и управомочивающие) исходя из того, наделяют они субъекта правами или обязанностями.

3. Формами реализации норм права выступают соблюдение, исполнение, использование и применение. Первые три реализуются в рамках регулятивных уголовно-правовых отношений, последняя – в рамках охранительных уголовно-правовых отношений.

Соблюдение, использование и исполнение как формы непосредственной реализации уголовно-правовых норм имеют место постольку, поскольку в конкретных жизненных ситуациях не требуется государственного вмешательства в фактическое поведение людей для обеспечения или организации осуществления ими своих прав или обязанностей: участникам правоотношения лишь необходимо действовать в определенных рамках, установленных предписаниями уголовного закона.

Вместе с тем в целом ряде случаев нельзя достичь полной реализации правовых норм без вмешательства в этот процесс компетентных органов, т. е. без применения правовых норм, которое состоит, например, в разрешении вопроса о преступности и наказуемости деяния и вынесении соответствующего решения[224]224
  См. об этом подробно: Дюрягин И.Я. Применение норм советского права. С. 9–10.


[Закрыть].

Применение уголовно-правовых норм, в отличие от соблюдения, исполнения и использования, обладает рядом особенностей, специфических свойств, раскрывающих его содержание, характер, внутреннюю структуру, назначение, круг субъектов и форму.

Нормы уголовного права применяются для решения вопроса об уголовной ответственности во всех ее возможных аспектах (имеется ли основание для уголовной ответственности, освобождения от нее или от наказания, назначения наказания или иных мер уголовно-правового характера, снятия судимости и т. д.), а также и в некоторых иных случаях. Речь идет о применении ст. 97, 100–102 УК, когда общественно опасное деяние было совершено невменяемым. Причем сама ст. 21 УК, как и ч. 2 ст. 14, и ч. 2 ст. 30 УК не применяются, а соблюдаются при применении п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Может создаться впечатление, что нормы, изложенные в ст. 31, 3742 УК, реализуются в форме применения. На самом деле это не так. Они претворяются в жизнь в форме использования, так как само лицо решает, воспользоваться ли ему правом, например, на необходимую оборону, отказаться от доведения начатого преступления до конца и т. д.

Правоприменение осуществляется как в рамках охранительных уголовно-правовых отношений (когда было совершено общественно опасное деяние, содержащее все признаки состава преступления), так и в некоторых случаях в пределах регулятивных (если невменяемому лицу назначаются принудительные меры медицинского характера).

Очевидно, что природа принудительных мер медицинского характера не уголовно-правовая[225]225
  См., напр.: Михеев Р.И., Беловодский А.В., Воробей В.А., Михеев О.Р. Принудительные меры медицинского характера в уголовном праве – социально-правовые и медико-реабилитационные меры безопасности. Владивосток, 2000. С. 24.


[Закрыть], поэтому правы ученые, предлагавшие исключить их из уголовного закона, оставив только указание на то, что они могут быть назначены лицам, перечисленным в ч. 1 ст. 97 УК. Это бы привело к тому, что применение как форма реализации уголовноправовых норм осуществлялась только в рамках охранительных правоотношений в отношении лиц, совершивших преступление.

Ряд ученых в качестве существенной характеристики указывают, что в процессе применения общие предписания уголовно-правовых норм адресуются лицу, совершившему общественно опасное деяние, в виде конкретных, точно зафиксированных правовых велений[226]226
  Поэтому судейское усмотрение при применении принудительных мер медицинского характера в работе не будет рассматриваться.


[Закрыть].

В процессе применения субъекту правоотношения не всегда адресуются конкретные, точно зафиксированные правовые веления. Например, виновный совершил впервые преступление небольшой тяжести, которое в связи с изменением обстановки перестало быть общественно опасным, вследствие чего он подлежит освобождению от наказания (ст. 801 УК); никаких «правовых велений» в отношение него не выносится.

И.Я. Дюрягин, говоря о «правовых велениях», скорее всего имеет в виду индивидуально-конкретные решения. Отчасти это подтверждается его дефиницией применения норм права: «…осуществляемая в специально установленных законом формах государственно-властная, организующая деятельность компетентных государственных органов и уполномоченных государством органов общественности по вынесению индивидуально-конкретных правовых предписаний»[227]227
  См.: Дюрягин И.Я. Указ. соч. С. 11.


[Закрыть].

В приведенном определении автор использует термин «предписание», а не решение. Однако какой из них точнее? Можно ли в рамках рассматриваемого вопроса «вынесение индивидуально-конкретных правовых предписаний» понимать в широком смысле, включая в него в том числе принятие решения по конкретному делу о признании деяния малозначительным или о ненаступлении уголовной ответственности при совершении приготовления к преступлению небольшой или средней тяжести и т. д.? Ответить на эти вопросы важно, поскольку дефиниция применения уголовно-правовой нормы должна иметь значение, «тождественное в своих общих чертах с определением этого понятия, даваемого общей теорией права»[228]228
  Там же. С. 19.


[Закрыть].

Если «общее понятие верно, следовательно, оно охватывает и все особенности»; если «это понятие уже (шире), следовательно, оно не учитывает особенностей процесса применения соответствующих правовых норм»[229]229
  Лазарев В.В. Применение советского права. С. 34.


[Закрыть].

Таким образом, если И.Я. Дюрягин верно использовал термин при конструировании своего определения, то и при построении уголовно-правового понятия должен использоваться этот же термин.

Толковый словарь предписание определяет как: 1) приказ, распоряжение; 2) назначить, предложить соблюдать что-нибудь[230]230
  См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2000. С. 581.


[Закрыть].

Не во всех случаях применение уголовно-правовых норм содержит индивидуально-конкретное правовое «предписание» в том значении, которое в него вкладывает толковый словарь. Такое предписание будет отсутствовать, например, при применении ст. 75, 76, 78, 801, 83, 84 УК. В связи с этим правоприменение точнее определить как деятельность по вынесению индивидуально-конкретного решения.

Таким образом, И.Я. Дюрягин, с одной стороны, сузил содержание рассматриваемого понятия, употребив термин «предписание», а с другой стороны, подчеркнул существенную черту правоприменительной деятельности как особой формы реализации права, ее государственно-властный характер.

В результате применения норм права происходит управление обществом, осуществляется подчинение конкретных лиц государственной воле, которое выступает выражением государственной власти. Данная особенность рельефно проявляется в том, что применяющий правовые нормы организует, стимулирует поведение других участников реализации норм права. Он юридически задает направленность действий этих субъектов и осуществляет контроль над ними. Поэтому выводить применение норм права за рамки их реализации – значит лишить последнюю (реализацию) управленческих действий[231]231
  См.: Александров Н.Г. Применение норм советского социалистического права. С. 15.


[Закрыть].

Применение норм права представляет собой частное проявление государственной власти и поэтому носит государственно-властный характер, который подтверждается:

а) как правило, односторонним волеизъявлением компетентных органов[232]232
  См.: Горшенев В.М. Участие общественных организаций в правовом регулировании. М., 1963. С. 111.


[Закрыть]. Для применения чаще всего не требуется двустороннего соглашения, содержание принятого решения непосредственно не зависит от желания лиц, которым оно адресуется. Например, при назначении наказания мнение осужденного по поводу выбора вида, срока или размера меры уголовно-правового характера не берется во внимание. Однако если в отношении обвиняемого подлежат применению нормы об освобождении его от уголовной ответственности, то мнение таких лиц учитывается;

б) обязательностью к исполнению принятых актов всеми лицами, которым они адресуются. Так, если несовершеннолетнему назначена принудительная мера воспитательного воздействия в виде заглаживания причиненного вреда, он вынужден ее исполнить независимо от собственного отношения к ней;

в) обеспеченностью реализации правоприменительных актов государственным принуждением, которое применяется в необходимых случаях специальными государственными органами. Так, учреждения и органы уголовно-исполнительной системы отвечают за исполнение наказания;

г) осуществлением правоприменительной деятельности компетентными органами[233]233
  См.: Решетов Ю.С. Реализация норм советского права. С. 108.


[Закрыть]. Именно поэтому данной форме, в отличие от других, придается особое значение; дознаватели, следователи или судьи уполномочены государством и осуществляют свою деятельность от его имени. Прежде всего здесь существенную роль играет Верховный Суд РФ. Во-первых, именно на принятые им решения ориентируются другие правоприменители, во-вторых, в них отражается уголовная политика государства;

д) специально установленной процессуальной формой применения уголовно-правовых норм, самой распространенной из которых выступает обвинительный приговор суда.

В литературе высказано мнение, что при применении норм права полномочные органы одновременно исполняют юридические обязанности и осуществляют юридические права, применение норм является сложной формой реализации права, объединяющей действия по соблюдению, исполнению и использованию норм права[234]234
  См.: Лазарев В.В. Указ. соч. С. 10.


[Закрыть].

Применение одних юридических норм происходит посредством реализации других норм. Поэтому «если не оговаривать, по отношению к какой именно норме рассматривается правоприменение – к той, которая в данном случае применяется и затем будет реализовываться адресатами правоприменительного решения, или к той, которая регламентирует права, обязанности (материальные, процессуальные) правоприменителя, – то едва ли можно классифицировать однозначно эту деятельность как правоприменительную или правореализующую»[235]235
  Решетов Ю.С. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть].

Суд, применяя соответствующую уголовно-правовую норму, осуждает лицо за совершенное преступление и назначает наказание, которое будет исполняться посредством реализации уголовно-исполнительных норм. «Будучи непосредственной реализацией одних норм права, данные акты одновременно выступают в качестве необходимого, своеобразного средства, актуализирующего деятельность по реализации иных норм права»[236]236
  Там же. С. 14.


[Закрыть].

В процессе применения уголовно-правовых норм могут соблюдаться, исполняться и использоваться нормы: конституционные, уголовно-процессуальные, уголовно-исполнительные, собственно уголовно-правовые и других отраслей права.

Взаимодействие применения правовых норм с их использованием, исполнением и соблюдением создает механизм реализации норм права, порождает те качественные особенности, которые присущи ему как целому.

Таким образом, применение уголовно-правовых норм – это принятие в установленной процессуальной форме индивидуально-конкретного решения компетентными органами либо в рамках охранительных уголовно-правовых отношений по вопросу об уголовной ответственности (во всех возможных аспектах), либо в пределах регулятивных отношений – по вопросу о назначении принудительных мер медицинского характера невменяемому.

А.В. Наумов несколько иначе определяет рассматриваемое понятие, а именно как «государственно-властную деятельность компетентных органов и должностных лиц. направленную на решение вопроса (положительное или отрицательное) об уголовной ответственности и наказании лица, совершившего преступление, либо устанавливающую правомерность поступков лица и освобождающую его от уголовной ответственности и наказания»[237]237
  Наумов А.В. Указ. соч. С. 44–45. См. также: Колосовский В.В. Ошибки в квалификации уголовно-правовых деяний: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2003. С. 12.


[Закрыть].

Е.В. Благов обоснованно полагает, что такое видение применения уголовно-правовых норм не отвечает в полной мере общетеоретическому представлению о правоприменении как организующей деятельности, поскольку деятельность, направленная только на решение соответствующих вопросов, ничего организовать не способна. «Более того, не совсем логично включать в искомое понятие, кроме данной, еще на самом деле организующую деятельность (устанавливающую правомерность поступков и освобождающую от уголовной ответственности и наказания)»[238]238
  Благов Е.В. Указ. соч. С. 67–68.


[Закрыть].

Последнее замечание автора нельзя поддержать в полном объеме. С одной стороны, стоит согласиться, что деятельность, «устанавливающая правомерность поступков», вряд ли является правоприменительной, поскольку речь идет о нормах гл. 8 УК РФ, реализуемых самими гражданами путем использования тех прав, которыми их наделяет уголовный закон. Норма, реализованная в форме использования, соблюдения, исполнения, не может быть повторно применена компетентными органами.

С другой стороны, А.В. Наумов бесспорно прав, включая в правоприменительную и деятельность по освобождению от уголовной ответственности и наказания, так как она обладает всеми чертами правоприменения.

А.С. Шляпочников отмечал, что «применение уголовно-правовых норм – это основывающийся на. уголовном законе властный волевой акт государственного органа, призванного вести борьбу с преступностью, опирающийся на установленную по уголовному делу объективную истину в вопросе о виновности или невиновности лица, привлеченного к уголовной ответственности»[239]239
  Шляпочников А.С. Толкование советского уголовного закона. М., 1960. С. 47.


[Закрыть].

В этом случае материально-правовое определение излагается с процессуальной позиции. Вряд ли такой подход можно признать обоснованным.

Е.В. Благов предлагает определение, согласно которому «применение уголовного права – это принятие и закрепление решения о предусмотренности (или непредусмотренности) установленных фактических обстоятельств в соответствующей норме и об определении (или неопределении) содержащейся в ней меры уголовно-правового характера»[240]240
  Благов Е.В. Указ. соч. С. 73.


[Закрыть]. Проанализируем его.

Во-первых, представим ситуацию, когда следователь или суд, рассмотрев материалы уголовного дела, пришел к выводу «о непредусмотренности установленных фактических обстоятельств в соответствующей норме»; иными словами, об отсутствии в деянии лица состава преступления. В этой ситуации подлежат применению нормы уголовно-процессуального права, в частности ст. 24 УПК РФ. Поэтому решения по подобным вопросам нельзя считать применением именно норм уголовного права.

Во-вторых, из авторского определения не видно, что формой реализации закрепленных в ст. 97, 100–102 УК норм является применение. Вместе с тем такая деятельность обладает всеми признаками, присущими применению как особой форме реализации уголовно-правовых норм, она невозможна без участия компетентных государственных органов.

В-третьих, дефиниция не позволяет сделать вывод, что ею охватываются вопросы реализации норм об освобождении от уголовной ответственности и наказания, хотя непосредственно в работе Е.В. Благов к мерам уголовно-правового характера относит наказание, а также институты освобождения от уголовной ответственности и наказания[241]241
  См.: Благов Е.В. Указ. соч. С. 6–7.


[Закрыть]. В науке уголовного права традиционно под мерами уголовно-правового характера понимают наказание, конфискацию имущества, принудительные меры медицинского характера и принудительные меры воспитательного воздействия. Вкладывая иной смысл в устоявшийся термин, стоило уточнить его содержание при определении понятия применения уголовного права. В противном случае меры уголовно-правового характера в дефиниции будут толковаться традиционно.

В-четвертых, автор неточно определил не только само понятие, но и выбрал для него неудачный термин – применение уголовного права. Уголовное право как понятие, как известно, имеет несколько значений. Если речь идет об уголовном праве как об отрасли права, то применить нормы всей отрасли одновременно невозможно. Следовательно, целесообразнее использовать другую словесную конструкцию – применение нормы уголовного права.

Нестандартное представление о применение уголовного закона предложено В.Г. Беляевым. Под ним он понимает «положительный социальный результат правомерной деятельности правомочных органов и лиц по достижению целей данного закона путем реализации установленной им ответственности»[242]242
  Беляев В.Г. Применение уголовного закона. М., 2006. С. 126.


[Закрыть].