Текст книги "Тайны Чароводья. Логово изгнанных. Книга 3"

«А вишнёвое пирожное было очень вкусным», – подумала Чижик и наконец уснула.

Глава четвёртая
Светозал

Эльда ждала, когда за ней придут, чтобы отвести к Ферре, и очень нервничала. Она чувствовала бы себя более уверенно, будь рядом родители или хотя бы сестра. Но перед важной встречей девочка осталась наедине со своими мыслями и страхами. Волимир пока был с ней, и она по привычке мысленно обращалась к нему, но постоянно ловила себя на том, что прощается с чаронитом.

Что будет после того, как она передаст камень матери? Они все останутся здесь, в Логове, навсегда?

Сами изганы называли свои пещеры Убежищем, но Эльда пока не могла привыкнуть к этому слову. Здесь всё было совсем не так, как она себе представляла. Очнувшись после похищения, придя в себя после сцепки с сестрой и встречи с родителями, она с каждым днём узнавала всё больше и больше о месте, где они все очутились. И о людях, которые здесь обитали.

Она так и не решила, как ей теперь относиться к изганам. Всю жизнь ей внушали, что эти люди – самые страшные враги Чароводья, и более того, её личные враги, которые охотятся за Волимиром. Но вот уже несколько дней она жила среди них и с удивлением понимала, что изганы – обычные люди, такие же, как в Камнесаде. Эльду и Шани никто не мучил, не пытался отнять камни, не морил голодом, ничего такого. Почти все были вежливы и даже улыбались.

Чувствовалось, конечно, что они настороженно относятся к Шани с её Полумраком, – так ведь и в Камнесаде от разрушительниц предпочитали держаться подальше, а Шани и вовсе считалась неуправляемой и опасной.

Да, изганы надели девочкам на руки световые браслеты, напоминавшие, что они здесь пленницы. Браслеты не мешали, но пленников предупредили, что если они попытаются сбежать, то свет станет враждебным и никуда их не выпустит.

Световые браслеты заключали в себе силу жёлтых чаронитов. Эльда уже знала о некоторых свойствах камней энергетиков. Она вспомнила чару Паларию, помощницу главы Объединённого ордена, женщину преклонных лет, крупную, полную, неторопливую в движениях и словах. У неё было доброе лицо и седые волосы, уложенные на голове в плетение в виде короны. В волосах виднелся тонкий обруч с чаронитом в такой глухой оправе, что разглядеть скрывающийся под ней камень было невозможно. Лиэни рассказала девочкам, что чара Палария обладает золотисто-жёлтым чаронитом с двумя искрами – сильнейшим здесь камнем-энергетиком после Лучезара. За Паларией всегда следовала её помощница, которая держалась позади чары, скрываласьв тени. Молчаливая безликая девушка с ничего не выражающим и незапоминающимся лицом. Даже имени её никто не называл.

Девочки удивлялись её бессмысленному присутствию и даже не догадывались, что чара Палария слепа и без помощницы обойтись не может, пока мама Эльды им об этом не сказала.

– Но у неё же совершенно обычные глаза, – удивилась Шани. – Живые, моргают, я видела.

– Это просто иллюзия, – объяснила Лиэни.

– Как это?

– Чары-энергетики – мастера зрительных образов, и Палария – одна из лучших. Она прячет свои настоящие глаза за иллюзией.

– Зачем создавать зрительный обман, если все вокруг знают, что она слепая?

– Незрячие глаза выглядят пугающе, она просто не хочет вас смущать.

– Тогда почему она так свободно двигается, всегда знает, где дверь, стена, кровать и всякое такое? – продолжала допытываться Шани.

– Когда чара Палария начала слепнуть, она с помощью чаронита создала у себя в голове полную иллюзию Убежища, во всех подробностях: с лестницами, залами, переходами и закоулками. Теперь камень заменяет ей зрение. И хотя у чары Паларии на всякий случай есть помощница, она и сама прекрасно ориентируется в Логове. А вот если она окажется в Камнесаде или в другом незнакомом месте, то будет совершенно беспомощна.

– Я понимаю, – сказала Эльда. – Волимир тоже иногда подсказывал мне дорогу. Без него я в коридорах Семиглава сразу бы заблудилась.

– Волимир – особенный камень, не все так могут, – ласково сказала мама, глядя на чаронит. – А чаре Паларии, имейте в виду, можно доверять.

У девочек не было причин сомневаться в этом. Чара Палария вела себя неизменно доброжелательно, но на вопросы отвечала очень сдержанно. Всегда говорила: «как чара Ферра решит», «как чара Ферра скажет», «чара Ферра бы не одобрила».

Палария Эльде нравилась, но после того, как она узнала о слепоте чары, старалась смотреть куда угодно, только не ей в глаза. Как ни пыталась, девочка не могла избавиться от мысли, что за иллюзией нормальных глаз скрываются другие. Настолько страшные, что пугают детей.

Да, дети в Логове тоже были. Обыкновенные дети, разновозрастные, весёлые, которые всё время ходили вместе, небольшой суетливой группой. Только одна маленькая девочка выбивалась из их шумной компании, держалась особняком – светловолосая кудряшка Алейн.

На вид ей было лет шесть; озорное личико, ясные глаза, всегда немного вытаращенные, то ли от удивления, то ли от восторга. Эльда и Шани часто встречали её во время прогулок. Алейн с такой жадностью ловила каждое движение прибывших из Камнесада девочек и так радовалась каждой встрече с ними, что невольно вызывала в них дружеские чувства. Малышка улыбалась так искренне, что сёстры невольно улыбались ей в ответ.

Другие обитатели Логова: дети, женщины и мужчины – посматривали на пришельцев из Камнесада настороженно и избегали близкого общения. Эльду и Шани удивляло, что здесь и чары, и получары носили свои камни в специальных глухих оправах, которые не позволяли разглядеть, есть ли в их чаронитах искры. Шани сначала фыркала: зачем скрывать, если у тебя сильный камень?

– Просто в Объединённом ордене уверены, что все люди равны между собой, – объяснила Лиэни. – Если у тебя сильный камень, это не столько привилегия, как у нас в Камнесаде, сколько ответственность. Чем сильнее твой чаронит, тем большую пользу ты можешь принести обществу, в котором живёшь. Понимаете? Не важно, какой вы носите камень, важно, как вы распоряжаетесь его силой.

– То есть получары и чары равны? – ещё раз переспросила Шани. – Как же так?

– Равны, – кивнула Лиэни. – Я понимаю вас, нам с Грегором поначалу это тоже было непривычно. Но… Для таких, как я… это очень хорошо.

Она кивнула на свой чаронит без искр, заключённый в металл. В Камнесаде с таким камнем Лиэни сразу бы лишилась своего статуса.

– Всё равно я этого не понимаю, – возразила Шани. – Большая ответственность должна чем-то компенсироваться. Например, если я в детстве читала за неделю больше книг, чем было запланировано, мама давала мне леденец. На следующей неделе мне хотелось прочитать ещё больше, чтобы снова получить награду. А зачем стараться, если никто не оценит?

Эльда промолчала. Она никогда не получала сладостей за свои успехи, да и не за что было получать. Она не читала умных книг, не училась и даже не носила плетение.

– Не все работают ради награды, – покачала головой Лиэни. – Мне вот всегда хотелось сделать что-то по-настоящему важное, изучить потребности и стремления призраков. Я хотела разобраться с тем злосчастным договором, написала про них книгу.

– Да, я её несколько раз прочитала, без неё мне бы не справиться на испытаниях! – воскликнула Эльда.

Мама улыбнулась.

– Вместо награды я получила одни неприятности. У меня была совершенно сумасшедшая идея пересечь границу между нашими мирами. Я почти уговорила Мирта! Правда, никто меня не поддержал. Я даже пыталась убедить чароведу! Думаю, я всё равно бы это сделала, если бы не оказалась здесь.

– Может быть, всё ещё получится? – Эльда взяла мать за руку. Лиэни в ответ поцеловала дочь в макушку. Кажется, она тоже нервничала из-за того, что должно было вот-вот случиться.

– А как же быть с жертвами, которые мы приносим, управляя силой чаронитов? – не унималась Шани. – Мы так рискуем из-за рикошетов: здоровьем, красотой, некоторые чары и собственной жизнью рискуют, а получары просто живут, и всё. И мы с ними должны быть равны?

– Чара никогда не пойдёт на риск, если считает, что он неоправдан, – возразила Лиэни. – Про рикошеты рассказывают на первых уроках в Камнесаде, мы имеем возможность не рисковать.

– В нашем ордене всё не так, – резко сказала Шани.

Лиэни слегка растерялась.

– Я понимаю, в Чёрном ордене свои особенности, и вы не говорите об этом с посторонними. Но если хочешь спросить о чём-то конкретном, то я постараюсь ответить.

– У нас такой рикошет, что врагу не пожелаешь. Разрушительная сила возвращается волной, и, если не успеешь поставить щит или у тебя на этот щит просто сил не осталось, – всё, крышка. Ты уродина, инвалид или вообще мёртвая. Разве мне об этом кто-то сказал перед поступлением?

Глаза Лиэни наполнились сочувствием, но Шани вдруг опомнилась. Успокоилась, взяла себя в руки и продолжила более сдержанно:

– Я только хотела сказать, что некоторые чары приносят в жертву что-то важное ещё до того, как узнают этому цену. Разве они не заслуживают уважения?

– Безусловно, – кивнула Лиэни. – Никто не обесценивает то, что ты делаешь. Речь идёт лишь о том, что уважения и счастливой жизни достойны все жители Чароводья, вне зависимости от того, какой чаронит они носят. Дело ведь не в камне, а в поступках.

Шани надолго замолчала. Эльда знала, как её сестра относится к получарам. Конечно, ей будет трудно привыкнуть к правилам Объединённого ордена, но принятые здесь порядки должны пойти ей на пользу. Сама же Эльда впервые услышала об особенностях рикошета в Чёрном ордене.

Рикошет, или обратное воздействие силы, был неизбежной платой за обладание чаронитом. В каждом ордене он проявлялся по-своему. Целительницы, когда лечили больных силой чаронитов, поневоле забирали часть жизненной энергии у своих пациентов и очень боялись забрать саму жизнь. Редко, но бывали случаи, когда белые камни выходили из-под контроля. Именно поэтому за глаза целительниц называли «вампирами».

Учениц Призрачного ордена называли «трёхглазыми» тоже из-за рикошета. Они видели всё не так, как другие люди. Иногда их зрение начинало бесконтрольно расслаиваться, словно призрачный мир врывался в реальный. Мама сказала Эльде, что иногда после тренировок видела несколько миров одновременно. И посоветовала избегать таких мощных рикошетов, чтобы не сойти с ума.

Интересно, а чем расплачиваются за использование силы чары из Трилистника? Об этом думала Эльда, когда дверь тихонько открылась и на пороге появилась чара Палария.

– Я провожу тебя в Светозал, – сказала она, ласково улыбаясь Эльде. – Госпожа Ферра хочет поговорить с тобой.

Эльда вскочила, разглаживая одежду, и кивнула. Потом сообразила, что Палария не видит её, и поспешила сказать:

– Я готова.

– Тогда идём. – Палария развернулась и уверенно направилась по коридору в сторону центральной пещеры. Эльда следовала за ней. Она волновалась и чувствовала, как волнуется на её груди Волимир.

Они прошли через Оконную пещеру, держась подальше от чаропорта, где Грёз беседовал с двумя молодыми драгонщиками. Эльда услышала имя одного из них – Скито – и вспомнила, что они уже встречались на Южной башне Червон-Камня. Странно, как иногда память долго хранит совершенно ненужную информацию, но не удерживает то, что необходимо. Этого человека она бы с удовольствием забыла. Третьего девочка не знала, но все трое прервали разговор и проводили их с Паларией мрачными взглядами.

Короткий коридор из центральной пещеры Убежища упирался в деревянную дверь, на которой светило нарисованное жидким светом солнце. У двери стоял бородатый мужчина со сферострелом на плече. Он с лёгким поклоном отступил в сторону при виде Паларии.

– Чара Ферра ждёт вас.

– Спасибо, Рокт. Постой здесь, девочка. – Старая чара прикоснулась к солнечной двери. Створки разъехались в стороны, рисунок разделился на две части. Женщина зашла внутрь, и двери снова закрылись. Охранник смотрел на Эльду с нескрываемым любопытством.

– Чара Ферра редко принимает у себя камнесадцев, – сказал он.

– Думаю, у вас не так уж часто бывают гости оттуда, – ответила Эльда.

– Это верно, – крякнул мужчина. – Как там вообще? Наверху?

– Нормально, – растерялась Эльда.

– Солнце светит?

– Каждый день.

– Кхм… – Страж хотел было ещё что-то сказать или спросить, но дверь снова распахнулась, и чара Палария поманила Эльду внутрь.

Сначала девочке показалось, что в центре пещеры расположилось действительно само солнце с направленными во все стороны лучами. Эльда застыла при входе, поражённая открывшимся перед ней зрелищем, пытаясь понять, что же она видит перед собой. Пока Палария закрывала дверь, а потом тихими шагами передвигалась за её спиной, Эльда не смела сдвинуться с места. Она только смотрела. Перед ней, на каменном возвышении, располагалось под наклоном то ли кресло, то ли кровать, где возлежала очень старая женщина в белом, расшитом зóлотом платье. Руки её расслабленно вытянулись вдоль тела, ноги были скрыты длинным подолом. Глаза были закрыты, голова покоилась на подушке. А волосы! Волосы тянулись во все стороны: тонкие седые пряди, похожие на струны. Эльда вспомнила белые пушистые одуванчики: очень было похоже. По всей длине прядей бегали маленькие солнечные зайчики. Не искры, а сгустки света: пульсирующие, взволнованные, живые. На лбу чары Ферры блестел тонкий обруч с сияющим золотисто-жёлтым чаронитом, в центре которого лучились три серебристые искры. Это был Лучезар.

– Подходи ближе, Эльда. Чара Ферра будет говорить с тобой. – Палария осторожно приблизилась к ложу, ловко огибая натянутые пряди.

Чара Ферра открыла глаза и посмотрела прямо на Эльду. Та вышла из оцепенения и сделала несколько шагов вперёд. Она боялась подходить ближе, чувствуя, как неожиданно Волимир потянулся к Лучезару, будто стремясь поприветствовать его. Ещё один сильнейший камень, его ближайший родственник. Интересно, когда они встречались в последний раз?

– Здравствуй, маленькая Эльда, – раздался голос чары Ферры. Он был неровным, слегка дрожащим, в нём чувствовалась властность и в то же время глубокая усталость. А ещё – душевная теплота. Эльда успокоилась – в отличие от Волимира. Чаронит волновался. Казалось, он общается с Лучезаром на каком-то недоступном для людей уровне.

– Здравствуйте, госпожа чара, – склонила голову Эльда. Женщина, лежащая перед ней, была так стара, что по сравнению с ней чароведа Камнесада казалась молодой и полной сил. Интересно, сколько Ферре лет?

– Я уже перешагнула за сотню, – словно прочитав её мысли, устало проговорила чара Ферра. Из-за натянутых в разные стороны волос она почти не могла шевелить головой. – Не удивляйся, меня все об этом спрашивают. Сядь рядом со мной, прошу тебя.

Девочка подошла ещё ближе. Поднялась по ступенькам на возвышение и оказалась совсем рядом с Феррой. Чара Палария пододвинула ей мягкий пуф.

Взгляд Эльды скользнул в глубь Светозала: ряд шкафов, набитых книгами, рабочий стол, кушетка, пара кресел. А на столе, похоже, – раковина звустрицы.

– Посиди со мной, моя маленькая, – снова повторила чара Ферра. – Я нынче быстро устаю, надо использовать время, пока оно есть.

Эльда послушно села, чара Палария удалилась, ласково потрепав её по плечу.

– Если вам что-то понадобится, я буду неподалёку.

Огоньки на волосах чары Ферры завораживали. Девочка невольно мысленно потянулась к Волимиру, переключила зрение на призрачное и увидела не волосы, а силовые лучи, исходящие из центра Лучезара. Вся пещера была наполнена силой, щедро излучаемой чаронитом. Силовое солнце – вот что это было на самом деле, а в центре его лежало хрупкое тело старой женщины, пронизанное мощными лучами насквозь.

Эльда ахнула. Как же она выдерживает этот поток?

– Вам не больно? – вырвалось у неё.

Ферра беззвучно засмеялась на этот вопрос.

– Нет, моя маленькая, мне не больно. Но я очень устала. Мы с Лучезаром уже привыкли быть источником силы для всего Объединённого ордена. Все наши дети черпают силу здесь. Много лет подряд.

– Ваши дети?

– Давным-давно я создала Объединённый орден и с тех пор считаю всех его членов своими детьми. Я забочусь, чтобы им было хорошо. Мы с Лучезаром исполняем свой долг. Сил на это требуется всё больше. Жаль, что человеческое тело не вечно. Камни в Убежище засыпают и не просыпаются. В нашем маленьком саду камней слишком много спящих чаронитов.

– Здесь есть сад камней? – удивилась Эльда.

– О, совсем маленький садик, мы сами его вырастили, – ответила Ферра. – Мы тогда не знали, что задержимся здесь надолго.

Эльда молча протянула руку к одному из световых сгустков. Ей очень хотелось понять, что он из себя представляет. Свет, словно живой, перестал скользить по волосам и потянулся к ней.

– Можно?

Чара Ферра кивнула, наблюдая за ней. Эльда кончиками пальцев ощутила силу, которая отличалась от тех, с которыми ей доводилось сталкиваться раньше. Волимир вдруг запротестовал, сам выдвинул навстречу силовой щит – световой сгусток отпрянул. Эльда разочарованно вздохнула: слишком быстро, она даже не успела ничего понять про этот свет.

– Да-да, я так и думала, что твой камень будет возражать, – улыбнулась Ферра. – А сама ты что почувствовала?

– Я? – удивилась Эльда.

– Враждебность? Страх? – Чара Ферра внимательно наблюдала за ней.

– Нет-нет, ничего подобного, – возразила девочка. – Наоборот. Он очень… интересный.

– Пора поговорить о нас, – произнесла женщина. – Я давно наслышана о тебе. Да-да, не удивляйся, это такая работа – знать обо всём. О друзьях, которые близко, и о врагах, которые далеко.

– Я вам не враг! – воскликнула Эльда.

– Я сейчас не о тебе, – успокоила её женщина. – Я не считаю тебя врагом, моя маленькая, напротив, я очень хочу, чтобы ты стала мне другом. И не только мне, а всему нашему ордену.

– Но я…

– Позволь сначала сказать мне, пока я чувствую в себе достаточно сил, чтобы говорить, – мягко прервала её Ферра.

Эльда прикусила язык. Чара Ферра очень напоминала ей чароведу Камнесада Дамиру Сантер. Такая же сдержанная властность, уверенность в собственной силе и мудрость.

– Ты с детства слышала, что изганы – враги Чароводья, они опасны, их нужно уничтожить, чтобы сохранить мир на Островах. Ты, конечно, не можешь доверять нам после этого, но в моих силах открыть тебе правду. Не ту, что придумали в Камнесаде. Я – одна из немногих, кто помнит, как всё случилось много лет назад. Я – та, кто знает, как всё было на самом деле.

– Правду? – переспросила Эльда. – Разве в Камнесаде нам лгут?

– Если вы считаете нас врагами, значит, вам лгут.

– Но почему?

– У каждого свои причины. Но есть одно важное обстоятельство: не все лгут намеренно. Я думаю, многие заблуждаются и даже не знают, что существует другая правда. Мне нужно, чтобы ты стала моим другом, как твои родители, – ответила Ферра. – Ты ещё очень юна, но в тебе есть кое-что чрезвычайно редкое. Такой человек, как ты, Эльда, может всё изменить.

– Я не понимаю.

– Слушай внимательно. Больше сорока лет назад в Чароводье было семь орденов, семь типов сил. Семь замков высились вокруг Семиглава. Между главами орденов всегда существовало соперничество, и основной задачей чароведы было сохранить гармонию и мир. Но чароведа Хейвилл сбилась с верного пути. Она стала отдавать предпочтение одному ордену в ущерб другим.

– Какому?

– Трилистнику. – Сухая ладонь Ферры дрогнула и сжалась в кулак, а голос зазвучал глухо и гневно. – Чароведа дала им особые привилегии, выделила целый остров для исследований и экспериментов.

– Живые Сады!

– Да. А потом зелёные стали требовать для своих опытов чарониты других орденов. Они их раскалывали, а ты знаешь, что расколотый чаронит умирает, а с ним уходит часть силы ордена. И общая сила Чароводья истончается, развеивается в никуда. Мы пытались объяснить это чароведе, но к тому моменту она плотно сидела на крючке у Трилистника. Они нашли какой-то способ влиять на неё, и чароведа ничего не желала слушать.

– Но почему Совет молчал?

– О, чара Гаруна уже тогда была очень хитрой. Она стала главой Зелёного ордена в довольно молодом возрасте, и не было никого, кто превзошёл бы её в коварстве и хитрости. Она настроила членов Совета друг против друга. Мы забыли, что означает единство, а она этим воспользовалась.

– Но как ей это удалось?

– Очень просто. Для своих экспериментов зелёные требовали камни энергетиков и техников, а остальные ордена старались не трогать. Так получилось, что по-настоящему бороться с существующим порядком вещей пришлось только нам с техниками. Белый орден во все времена держал нейтралитет, разрушителям и всадницам было выгодно не замечать, как слабеют Жёлтый и Синий ордена, драгонщикитогда наблюдали за всем этим с насмешкой. Они думали, что женщины поднимают бурю в стакане воды. Но это оказалась не буря, а настоящий смерч.

Ферра помолчала, восстанавливая силы.

– Была у меня и личная причина ненавидеть Гаруну. Моя единственная дочь, проходя через Сад Камней во время испытания, вышла из пещеры с высшим камнем Трилистника – Живолистом. О, как ликовали тогда все зелёные и как хохотала Гаруна, видя мои слёзы. Моя маленькая Милада гордилась своим чаронитом и хорошо училась, она хотела изменить наш мир к лучшему. Она думала, что сможет примирить наши ордена. Ты ведь знаешь, носитель высшего камня ордена – это сила, с которой приходится считаться. Но надежды были напрасными. Когда Милада попала в Живые Сады, она увидела там нечто настолько ужасное, настолько отвратительное… что оборвало всякую надежду на примирение. Дочь пришла в ужас, её охватила настоящая паника. Она тайно пришла ко мне умолять, чтобы я забрала её из Зелёного ордена. Она хотела даже отречься от чаронита, но я остановила её. Много, много лет я жалею об этом!

Руки Ферры задрожали, голос пропал. Она снова отдышалась, прежде чем продолжать.

– Тогда мне казалось, иметь лазутчика в тылу врага – это прекрасный шанс ударить побольнее, а может быть, и уничтожить его. Поэтому я попросила Миладу быть моими глазами и ушами в Живых Садах, пока подготовлю для неё убежище на тот случай, если придётся прятаться от Гаруны. Так началась работа над созданием нашего Убежища. Никто не знал об этом, кроме нескольких самых надёжных чар из энергетиков и техников. Мы проложили порталы в эти пещеры, мы готовили ультиматум в Совет Семи, мы искали сторонников во всех орденах и были готовы к любому исходу. Даже к войне. Но Гаруна и тут опередила меня. До сих пор не знаю, как ей это удалось. За день до того, как мы пошли в Совет просить защиты и справедливости, случился переворот. Гаруна обвинила нас в предательстве, получила разрешение у чароведы напасть первой. Всё произошло мгновенно. Нас спасло тогда только то, что Убежище было почти готово, и когда мы поняли, что силы неравны и надежды нет, смогли скрыться здесь.

– А как же ваша дочь?

– Она сбежала с жуткого острова и присоединилась к нам. Когда Гаруна поняла, что Милада хочет исчезнуть, она лично преследовала нас и настигла у самого портала. Я ничем не могла помочь дочери, моя сила была уже на исходе, и я должна была защитить малыша… Гаруна разрушила наш щит. Моя девочка упала в Большое озеро и навсегда исчезла где-то в его глубинах вместе с Живолистом.

– Что это за место? – тихо спросила Эльда. Она уже догадывалась, но не могла не спросить.

– Оно называется теперь Омут изгнанной. Гаруна была в ярости! Она потеряла не только одну из самых сильных чар, но и основу силы ордена. Но я потеряла дочь. Сын потерял мать, муж – жену, мы все потеряли её из-за Гаруны. Нет ей прощения, и она заплатит за всё сполна! Но… тогда нам пришлось скрываться, чтобы выжить. Нас было слишком мало, с нами были не только энергетики и техники, но и чары из других орденов, драгонщики – целые семьи с детьми. Все те, кто хотел поддержать наше обращение, были обвинены в предательстве и оказались вне закона. Годами мы мечтали о том, как вернёмся в Камнесад и восстановим справедливость. Но выживать здесь оказалось не так просто. Нас было мало, доступа в Сад Камней у нас больше не было, сила таяла год от года, хотя мы сделали всё, что могли, чтобы сохранить её. Создали Светозал, который стал центром нашей силы, но мы не успели…

– Чего вы не успели, госпожа Ферра?

– Мы ничего не успели. Я не успела никому передать Лучезар, я не успела вернуть своих детей в Камнесад, я не успела отомстить Гаруне…

– Но неужели теперь слишком поздно?

– Для меня теперь всё поздно. Я уже давно умерла.

– Что вы говорите?

Ферра вдруг закрыла глаза, сделала несколько судорожных вдохов. Силовые огоньки замерли, а потом побежали по волосам обратно и вернулись в Лучезар. Чаронит засиял ярко-ярко. Эльда увидела, как где-то в районе сердца старой женщины колыхнулось кольцо света, и Ферра задышала спокойней.

– Кажется, наше время вышло, – проговорила она с трудом. – Подумай, моя маленькая, над тем, что услышала от меня. Будь нашим другом, это очень важно. Для всех.

– Госпожа Ферра, – взволнованно проговорила Эльда. – Сегодня я перестану быть важной. Волимир перейдёт к моей матери по праву первого носителя, и именно она должна стать вашим другом, а не я.

– Твоя мать – хорошая девочка, – устало кивнула Ферра. – Думаю, она уже давно на нашей стороне. Но ты… Ты гораздо важнее её.

– Что? Почему?

Огоньки вновь забегали по волосам взад и вперёд.

– Я всё тебе объясню, надо только набраться сил. – Ферра направила сгусток света в сторону двери. Эльда поняла, что сейчас войдёт чара Палария и заберёт её из этого места. – Ещё только одно…

– Да?

– Сегодня последний день, когда ты носишь Волимир… Если ты хочешь попрощаться с ним, то самое время сделать это. И если ты хотела чему-то научиться от него, то другого шанса может не быть. Погрузись в его силу, запомни чувство слияния с камнем, поблагодари за всё. Это пойдёт вам обоим на пользу. Но будь осторожна, хорошо?

Эльда нахмурилась. Что за привычка у самых важных чар разговаривать загадками? Почему нельзя сказать прямо, что надо сделать? Что будет правильно, а что нет?

– Эльда?

– Да.

– Чарователь говорил с тобой?

– Да, говорил, госпожа Ферра, но откуда вы знаете?

Ферра судорожно выдохнула и закрыла глаза.

– Маленькая моя, спасибо за то, что ты здесь, – прошептала она.

Световой сгусток отделился от ближайшей седой пряди и подплыл к девочке. Прикоснулся к её сердцу и втянулся куда-то внутрь. Волимир вспыхнул, воспротивился было, но поздно. Часть силы Лучезара растворилась в Эльде. А с чарой Феррой что-то произошло: световые сгустки, лишь недавно так спокойно передвигавшиеся туда-сюда, словно бусины на нитке, вдруг снова бросились по волосам обратно к Лучезару. Тело женщины напряглось, словно его сковала судорога, дыхание прервалось. Снова запульсировало силовое кольцо вокруг её сердца.

Эльда вскочила:

– Госпожа Ферра!

Она протянула руку и прикоснулась к холодной ладони старой женщины. Кожа её казалась каменной! Она что, умерла?

– Очнитесь, госпожа Ферра! Кто-нибудь, на помощь! Сюда, скорее!

Дверь за её спиной распахнулась, чара Палария и ещё две незнакомые женщины торопливо приблизились к ложу.

– Второй приступ за неделю. Она истратила себя.

– Пойдём со мной, девочка. – Чара Палария мягко взяла Эльду за локоть. Та стояла, не в силах отвести взгляд от застывшего лица чары Ферры. Две женщины суетились вокруг.

– Она умерла, да?

– Нет-нет. Просто очень устала.

– С ней всё будет в порядке? – спросила девочка.

Световые сгустки почти погасли, они столпились в области груди старой женщины и пульсировали в такт биению её сердца.

– Пойдём со мной, чаре Ферре нужен особый уход. С ней всё будет хорошо.

Но даже когда они вышли из Светозала и Эльда осталась в каменном коридоре одна, она долго не могла избавиться от жалости и страха. Боль, тревога и бесконечная усталость – вот что читалось во взгляде Ферры. А ещё почему-то нежность к ней, Эльде.

В коридоре её перехватила мама:

– Ну как ты, дочка? Я всего на минутку, спросить, как прошла встреча с Феррой.

– Ей стало плохо, мама.

– Ох, опять? Чара Ферра очень стара… И она не может уйти, не может оставить Убежище, – грустно покачала головой Лиэни. – Но она дала разрешение?

– Разрешение?

– На передачу Волимира.

– Мы с ней об этом не говорили, – растерялась Эльда.

– Странно… Я думала, она это хотела обсудить с тобой.

– Мы говорили о том, что случилось на самом деле много лет назад.

– И?

– Она хотела подружиться со мной. – Это звучало странно, Эльда и сама понимала. Она видела, что и мать растерялась.

– Ну ничего. Чуть позже мы всё узнаем. Пойду предложу Паларии помощь, а ты можешь отдохнуть до вечера. Думаю, всё решится сегодня. Скоро увидимся. – Мама погладила Эльду по голове и торопливо направилась к дверям Светозала.

Отдохнуть…

На самом деле Эльда думала, что мама хотела сказать другое – попрощайся с Волимиром. И чара Ферра хотела того же.

Вот что на самом деле важно. И это то, чего Эльде делать совершенно не хотелось.