Текст книги "Мадемуазель Судьба"

– Маленькая, смешная девчонка, – подмигнув, сказал Сергей. – В кино, что ли, тебя пригласить?

– Это еще зачем? – поинтересовалась Валька и скрестила руки на груди. Выдержав короткую паузу, она с вызовом добавила: – Что ли пригласи.

– А целоваться ты умеешь, а то я без этого не могу.

Встретив испытующий лукавый взгляд, Валька схватила босоножки и запустила их в Сергея.

– Дурак!

Он ловко увернулся и захохотал. Девчушка ему нравилась все больше и больше – была в ней изюминка размером с чернослив. Новый имидж изменил Вальку – внешне сделал немного взрослее, холоднее, – но душа-то осталась прежней. Сергей знал: лоск и шик скоро спадут, вернется мягкость, и по лицу вновь можно будет безошибочно читать мысли и настроение. Впрочем, он мог это делать и сейчас.

– Так ты пойдешь со мной в кино? – серьезно спросил Сергей.

Валька нарочно решила не отвечать: хотя согласие уже рвалось на свободу – гордость настойчиво просила потянуть время. «Терпи, терпи», – шептала она, подкидывая другие фразы.

– У тебя очень красивые и необычные часы, – сказала Валька щурясь, – я еще вчера обратила на них внимание. Это подарок?

– Нет, – ответил Сергей, – мне их сделали на заказ. Одноклассник подался в ювелиры, и я воспользовался его великим талантом. Если честно, не думал, что понравятся, не очень люблю побрякушки. Но положился на вкус этого гения, – последние слова Сергей произнес весело, – и вышло не так уж плохо. Механизм от старенького «Ролекса», а корпус и браслет друг сам сотворил.

– А два красных камушка как называются? – Валька вытянула шею, пытаясь получше разглядеть циферблат.

– Гранат вроде. Ты мне зубы не заговаривай, – Сергей улыбнулся и сделал шаг к Вальке. – Пойдешь в кино или нет?

Она посмотрела на потолок, на свое отражение в зеркале, потом ее привлекла розовая азалия на подоконнике, затем взгляд запрыгал с горки одежды на коробки и обратно, и только после этого пришло время ответа:

– Я подумаю.

– До чего же ты важная птица, Валька, – усмехнулся Сергей и, кивнув, направился к двери.

«А если он больше не спросит меня об этом? – Валька закусила нижнюю губу и нахмурилась. Досада и злость мгновенно встали на защиту: – Умею ли я целоваться, умею ли я целоваться… Да я чемпионка мира… нет, чемпионка планеты, а может быть, даже вселенной по целованию всяких дураков! В кино он меня пригласит! Размечтался! Сама схожу, без провожатых. И точка».

Длинным списком влюбленных в нее мужчин Валька похвастаться не могла. Собственно, серьезный роман в ее жизни случился только однажды. Около года назад, натянув на свое тощее тело вечернее платье с объемной розочкой на плече, Валька отправилась на корпоративную вечеринку. Произведя неизгладимое впечатление на программиста Сашку Семина, она стала с ним встречаться. Через пять месяцев случилось тихое расставание. Когда Наташка поинтересовалась причиной, Валька задумчиво ответила: «Не срослось». Коротко и ясно.

– Больно надо с тобой целоваться, – переходя на старушечье ворчание, пробурчала Валька. Бросив взгляд на закрытую дверь, она вздохнула и улыбнулась, вспоминая разговор с Сергеем. «В кино, что ли, тебя пригласить?..» Никто же его не заставляет приглашать, и значит…

«Наверное, я ему нравлюсь. Немного».

Эта мысль добавила еще одну порцию радости. Но через секунду выражение лица Вальки изменилось, махнув рукой на устроенный беспорядок, она заторопилась в библиотеку Юрия Яковлевича. Все тело неожиданно охватило нетерпение, а в голове застучало: «Быстрее, быстрее, быстрее!», будто кто-то толкал в спину, торопил.

По ступенькам вверх и налево.

Тяжелая дверь, темная массивная мебель, желтый свет большой люстры, старомодная мягкая ковровая дорожка…

Пальцы пробежались по корешкам, глаза по названиям, запах книг влетел в нос и показался знакомым.

«Где он?»

Каталог Валька нашла довольно быстро, он напоминал большой настенный календарь с отрывными листочками. Поправив съехавшую зеленую обложку, потрогав закругленный уголок, она с замиранием сердца стала листать жесткие страницы. Большая фотография картины «Женщина в черном», точно красный кружок светофора, остановила спешные движения. Валька коснулась глянцевой бумаги и затаила дыхание – вот ты какая… Прямой черный силуэт: длинная юбка до земли с частыми, мелкими оборками внизу, приталенная кофта со слегка расклешенными рукавами, нитка черного жемчуга на белой шее и удивительно прекрасное лицо с прямым острым носом.

– Красивая, – прокомментировала Валька, задумчиво склонив голову набок. – Интересно, кто ты такая?

* * *

Деньги имеют дурную привычку заканчиваться. Плотная стопка купюр, с трудом помещающаяся в кармане джинсов, за несколько дней растаяла на добрую половину. А жить на что-то нужно… Федор потер небритую щеку и мысленно стал перебирать варианты трудоустройства. Собственно, с учетом его внешности и перерывом в работе их получалось не слишком-то много.

– А хочешь, я сделаю тебе массаж?

– Нет, – ответил Федор, переворачиваясь на спину. Деньги, деньги, деньги…

– Почему ты такой скучный, чем только твоя лысая голова забита? – Оксана надула губы.

– Мне нужно подумать, не мешай.

– А хочешь, я котлет нажарю?

– Нет.

Скотина, настоящая скотина. Но, черт побери, до чего же хорош! Зверь. Оксана скинула одеяло и потянулась. После неудачного замужества и хихиканья подружек за спиной ей очень хотелось вновь очутиться в светлом здании загса. Федор на роль мужа подходил идеально: жилплощадь рядом, можно продолбить стену и жить припеваючи, квартира к тому же у него шикарная. Опять же подружки умрут от зависти… Заполучить такого мужика – большое везенье, на него только посмотришь, и сразу в постель бежать хочется! С Федором не будет пресно и скучно, не то что с бывшим муженьком-валенком. Только как заманить зверя в сети? Ничего-то ему не надо – сколько волка ни корми, все в лес смотрит. Пока Федор безработный, но это временно, ни за что такой мужчина не станет сидеть на шее у женщины. И, между прочим, раньше его карьера явно шла в гору… Оксана положила руку на свой живот и издала легкий стон с оттенком упрека.

– Мне надо ехать, – ровно произнес Федор.

– Куда?

– На кудыкину гору.

– Почему ты такой грубый?

– Не нравятся вопросы.

Встав с кровати, Федор накинул рубашку и обернулся, Оксана смотрела так страстно, так призывно.

– Пожалуй, я побуду еще немного.

На ее лице заиграла победная улыбка.

Жара к вечеру спала, напрашивался дождь, но нависшие тучи, не роняя капель, медленно проплыли мимо. Асфальт был сухой и еще горячий. Федор немного постоял у подъезда и направился к машине. Сев за руль, он выкурил две сигареты подряд. В голове билась только одна мысль: как решить финансовый вопрос? Можно вспомнить старые связи, но свое пребывание в Москве пока обнаруживать не хотелось – друзья и знакомые сейчас никак не вписывались в его жизнь. Придется что-то объяснять, отвечать на вопросы, слушать советы… Нет, нужно искать другие пути. Позже он займется чем-нибудь серьезным, пока же необходимо прийти в себя, привыкнуть к такой новой старой жизни.

Федор достал мобильник и набрал номер. В ответ: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Пришлось вытягивать из памяти другие цифры.

– Кашина можно?

– А кто его спрашивает? – раздался дребезжащий старческий голос. – Спрашивает-то его кто?

Матвей Кашин по школьной кличке Барсук давным-давно выклянчил у Федора три тысячи долларов. Выклянчил и пропал. Пил, гулял и играл в карты. Нарисовался только через два с половиной месяца, развел руками, пустил крокодилову слезу и заверил, что долг вернет в ближайшее время. Федор знал, кому давал деньги, и особо на их возвращение не рассчитывал – махнул рукой и благополучно забыл о Барсуке. Встречались потом несколько раз, но о трех тысячах не вспоминали – один стыдливо отводил глаза и в качестве отвлекающего маневра начинал рассказывать байки и анекдоты, второй улыбался, не держа в душе зла на расточительного и разгильдяйского приятеля.

– Знакомый.

– Звать как?

– Федор Рябов.

– Подожди, милок, – старушка зашуршала бумажками. Спустя три минуты она гордо объявила: – В списках значишься.

Услышанному Федор не удивился. Барсук частенько попадал в разные истории и очень трепетно относился к безопасности, наивно полагая, что жалкие маневры в случае угрозы спасут его паленую шкуру от многих бед. Своей престарелой матери он оставлял список лиц, которым можно было сообщать о его местонахождении. Список изредка сокращался и с такой же частотой пополнялся – поссорившись с одним приятелем, Барсук гневно вычеркивал соответствующую фамилию, помирившись, вписывал вновь. Нелепость заключалась в том, что о его убежищах знали все, кому не лень. Покосившийся домик в деревеньке (на расстоянии семидесяти километров от Москвы) и квартира зазнобы Люськи в Подольске – вот и все места дислокации.

Раз старуха зашуршала бумажками, значит, Кашин в бегах, а если в бегах, то денег у него, конечно, нет. Федор поморщился, провел рукой по лысой голове, взвесил все «за» и «против» и решил ехать – даже если не повезет с деньгами, то он повидает старого знакомого и пообщается с ним «за жизнь».

– Отправляйтесь в деревню, там он сейчас обитает. Кефира купите и булок, оголодал, поди, мой Мотя.

Федор купил бутылку водки, копченую скумбрию, банку маринованных огурцов, шпроты, батон варено-копченой колбасы под многообещающим названием «Пикантная», две буханки бородинского и обещанный кефир. Кто знает, может, сейчас Барсуку и кисломолочные продукты деликатесом покажутся. Федор улыбнулся, представляя лицо друга, когда тот увидит зеленый пакет с надписью «Кефир».

Деревенька была бесподобной, предприимчивые любители живой природы с бульдозерами и новыми архитектурными проектами еще не добрались до этих мест. Уже стемнело, но память дорисовывала невидимые детали. Дома с облупившейся краской, щуплые кустики красной и черной смородины, заботливо прополотые грядочки, коричневые бочки по углам домов, обтянутые ржавыми кольцами, старушки в ярких платочках, чаевничающие на верандах, – кусочек спокойной, размеренной жизни.

Дверь оказалась открытой.

– Конспиратор хренов, – буркнул Федор, заходя в комнату с низким потолком, обклеенную выцветшими серо-зелеными обоями. На маленькой электрической плитке бухтел чайник – пар тонкой струйкой вырывался из носика, крышка с брякающим звуком подскакивала, а мелкие обжигающие брызги летели во все стороны. – Мотя, ты где?!

На втором этаже послышались шаги.

– Че надо?

– Зашел сказать, что чайник вскипел, – бросил Федор.

– Кто там?

– Рябов!

Увидев старого приятеля, Барсук расплылся в добродушной улыбке, стыд по поводу невозвращенного долга умер в душе давным-давно.

– Вот это да! Уж не думал, что свидимся. Как ты меня нашел?

– Догадайся с трех раз, – снимая чайник с плитки, ответил Федор.

– Маманя свое дело знает, в обиду родного сыночка не даст, – одобрительно кивнул Кашин.

– Просила кефирчиком тебя побаловать… Водка и закуска в пакете.

– Вот спасибо, вот молодец, а то жру всякую гадость: консервы с морской капустой, консервы с гречневой кашей и консервы с зеленым горошком. Больше ничего сюда не привозят, да и денег нет. Кстати, о деньгах… Ты за ними приехал?

– Почти. Как я понимаю, взять с тебя нечего?

– Продулся опять в пух и прах, – развел руками Барсук. Он был младше Федора, однако выглядел лет на сорок. Лихая жизнь изрядно потрепала Мотьку Кашина, поэтому он напоминал печеный картофель, но не унылый, а весьма оптимистичный и бодрый. – Раньше что было? Игральные автоматы! В карманах пусто – до свиданья! Бездушные железные машины… А теперь сядешь в кабаке за столиком с друганом, разложишь картишки пару раз и… По уши в долгах! Честным людям развернуться негде. Страдаю через это дело страшно сказать как!

– Сочувствую, – не особо старательно нарезая колбасу, усмехнулся Федор. Посмотрел на приятеля и вновь застучал ножиком о старую доску, прожженную с одного края. Он с удивлением отметил, что не знает, почему Кашина прозвали Барсуком – то ли из-за длинного тонкого носа, то ли из-за белой седой пряди на макушке, появившейся в школьные годы, а может, еще из каких соображений.

Плюхнувшись за стол, Барсук заботливо уложил шпротку на кусок ароматного хлеба и, счастливо воскликнув «эх!», засунул почти весь бутерброд в рот.

– Вот ведь жизнь – странная штука, – изрек он, чавкая, – лучшие годы гоняемся за черной икрой, а по-настоящему вкусными нам кажутся незамысловатая тощая килечка да сдобренная специями колбаска. Это бабы нам головы дурят: то одно им подавай, то другое, а я бы сидел на бережку с удочкой и в ус не дул, плевал бы на картишки. А помнишь, какие я побрякушки делал? А часы? Любо-дорого посмотреть!

– Помню. И много женщин тебя с пути истинного сбило? – усмехнулся Федор. – Небось до сих пор у Люськиной юбки крутишься. А она к барахлу равнодушна, тебя, дурака, любит, так что не мути воду зря.

– Люська! Люська – человек, не спорю. – Барсук расстегнул рубашку и почесал дряблый живот. – Но все одно: бабы до добра не доводят.

– Расскажи лучше, что в мире делается, давно меня в Москве не было.

Барсук, разлив водку по невысоким стаканчикам, покачал головой и с умным видом пустился рассказывать были и небылицы. Через час, разомлев, он уже врал без остановки про случайную встречу с президентом в трамвае и про нашествие комаров-убийц, откусывающих головы прохожим. Федор слушал бред старого приятеля со снисходительной улыбкой. За этот пустой вечер, возвращающий его к прежней жизни, он простил бы Барсуку куда больше, чем три тысячи долларов.

Глава 5

Валька продолжала беспокоиться о подруге, и дребезжащее волнение постепенно перекинулось на Казакова.

– Наташа, наверное, в полицию пойдет… Меня спасать. Она такая. Ей нужно, чтобы все было по справедливости и никого не обижали. А обо мне она заботится, и вообще очень хорошая, – сказала Валька за завтраком, ковыряя ложкой овсяную кашу.

Эта фраза заставила Юрия Яковлевича тяжело вздохнуть и улыбнуться. Немного поразмышляв, покачав головой, он разрешил еще один звонок «боевой подруге» (так Казаков с мягкой иронией назвал Наташу), а Сергею велел разведать обстановку. Валька от радости чуть не подпрыгнула до потолка и сразу бросилась к телефону, но разве может утешить короткий разговор? «У меня все хорошо, не беспокойся, скоро вернусь… Когда? М-м-м… Пока не знаю. Чем занимаюсь? Завтракала овсяной кашей, еще съела бутерброд… Да точно, точно у меня все в порядке!»

…Какие только задания не доводилось выполнять Сергею, в какие только переделки он не попадал, но что бы ни случилось, ко всему относился спокойно и даже философски. Если впереди маячило нечто рискованное, то это лишь повышало адреналин в крови и отчасти увлекало. Сергей ни за что не променял бы свою работу на офисную службу с девяти до шести.

Изредка приходилось перевоплощаться и старательно играть обременительные, занудные роли – тащиться в далекие дали и устраивать представление. К подобному дуракавалянию Сергей относился без энтузиазма, но есть такое слово «надо», и с этим ничего не поделаешь. Вот и сегодня можно было смело «расклеивать афиши», оставалось лишь сделать выбор: кем стать?..

– Смотри, Валька, на какие муки иду ради тебя, – сказал Сергей, демонстрируя плотный голубой комбинезон и ветровку. – Кем прикинуться, пока не решил, как думаешь, за сантехника сойду?

– С большой натяжкой, – скептично рассматривая униформу, ответила Валька. – Пахнет от тебя хорошо, и вообще… симпатичный.

– Прошли те времена, когда трубы меняли мрачные типы с недельной небритостью, обремененные похмельем. – Сергей усмехнулся, а затем вздохнул. – Хорошо, хоть сегодня не тридцать градусов, а то умер бы я от жары в такой одежде. Придется тебе все же сходить со мной в кино. В качестве компенсации.

– А ты кран починить сможешь? – спросила Валька, нарочно не обращая внимания на его последние слова – пусть еще раз попросит, так приятно…

– Ну как тебе сказать… Вообще-то нет.

– Дохлая получается легенда. У Наташки кран полгода течет – попадешься на раз.

– Тогда буду борцом с насекомыми. У вас там как с тараканами?

– И здесь пролет, нет их ни у кого. Вернее, есть только один таракан по фамилии Сухоруков.

– Да ты хорошо живешь, Валька. – Сергей улыбнулся, с тоской посмотрел на металлический чемоданчик, стоящий у двери, и добавил: – Все же остановлюсь на сантехнике, а подружке твоей кран скотчем обмотаю, и пусть попробует сказать, что плохо сделал.

Он состроил страшную гримасу, Валька фыркнула, а затем вздохнула.

– Очень я по Наташке соскучилась. Переживает, наверное. Ты ее там утешь, пожалуйста, получше.

– Не беспокойся, забудет о тебе через пять минут. – Сергей лукаво посмотрел на Вальку и хитро сощурился.

– Я же не в этом смысле. Дурак! Размечтался!

Сергей засмеялся и ответил:

– Я пошутил.

Отбросив на диван голубую ветровку, он подошел к Вале, взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Ты чего?.. – прошептала она, боясь пошевелиться. Сердце неожиданно принялось выстукивать: «Пусть поцелует, пусть поцелует, пусть поцелует…»

– Любуюсь.

– Это правильно, – сказала Валька с вызовом, пытаясь понадежнее скрыть чувства и мысли.

– Смешная ты…

– Неправда.

Сергей хмыкнул, опустил руку, подхватил ветровку, чемоданчик и вышел. Валька издала короткий страдальческий стон, шагнула к дивану и прислушалась к сердцу. Оно, боясь гнева хозяйки, больше ничего интересного не выдавало.

– Я не смешная. Вовсе не смешная! Ходит тут, мешается, отвлекает от важных дел. Без него в сто раз лучше. – Чтобы придать словам больший вес, Валька сжала кулаки и вздернула нос. – Интересно, думает он обо мне или нет?.. Неважно. Совсем неважно, – торопливо добавила она через секунду и направилась к зеркалу, выискивать в отражении замечательные достоинства и плачевные недостатки.

* * *

К вынужденным спектаклям Сергей никогда не готовился заранее, обычно надеялся на интуицию и житейский опыт. Устремляясь к Москве, он вспоминал забавную девчонку, гостившую в доме Казакова, а не размышлял над ролью сантехника и уж вовсе не беспокоился о предстоящей починке крана. Похоже, он нравится Вальке, похоже, она ему тоже.

Припарковавшись за продуктовым магазином, Сергей направился к нужному дому. Сдерживать улыбку удавалось с трудом – очень забавно вылезать из «Мерседеса» в таком наряде…

Стоило нажать на коричневую, немного поцарапанную кнопку звонка, как сразу же распахнулась дверь. Сергей увидел приятную девушку с непокорной копной рыжих волос и очень светлой, почти белой кожей. Хозяйка квартиры напоминала фарфоровую статуэтку (художественный беспорядок на голове не в счет), вот только одежда – серые бриджи и желтая майка – портили образ.

«Добрый день, Наташа. Как поживаете?» – мысленно обратился к ней Сергей.

Девушка чуть наклонила голову набок, разочарованно поджала губы («Видимо, Вальку ждет…») и спросила:

– Вы к кому?

– Сезонный осмотр сантехники, жалобы есть? – отрапортовал Сергей, отмечая про себя, что глаза у Наташи красные и настроение явно на нуле.

– Нет.

«Ну вот, начинается… Проблем у нее нет, а как же обещанный кран?»

– Кран не течет?

– Нет.

– Если затопите соседей, то претензии нам потом не предъявляйте. Страховая компания вам тоже не поможет – от них никогда ничего добиться нельзя. Распишитесь вот здесь. – Сергей сунул Наташе блокнот. На помятом листочке красовалась табличка с несколькими колонками.

Он надеялся, что его слова возымеют действие, и долго ждать не пришлось.

– Хорошо, проходите. Обувь снимайте. Трубы, вода, газ, свет, мусор… Мне сейчас не до этого.

– Что будем чинить?

– На кухне течет.

Она пропустила «сантехника» в квартиру, придирчиво осмотрела его с головы до ног и небрежно махнула рукой в сторону кухни. Если бы не переживания, связанные с Валькой, Наташа бы наверняка подумала: «Занесло ко мне сантехнического принца. И что теперь с ним делать?», улыбнулась бы и попросила поменять и раковину, и ванну, и унитаз. Но все мысли только о Вальке! Пропала девчонка, а от ее редких и невразумительных звонков лишь еще хуже делается…

Ознакомившись с больным краном, Сергей вздохнул с облегчением: кое-как залатать можно, а потом – ищи ветра в поле.

– Что значит не до этого? – добавляя голосу строгости, начал он наступление. – За сантехникой необходимо следить, неужели так трудно вызвать мастера? Ладно бабульки вечно резину тянут – народ темный и несознательный, но вы… – Сергей нахмурился, старательно вживаясь в роль. Медленно, но верно он превращался в зануду, дребезжащего и любящего поучить уму-разуму всех кого не лень. – Вот посмотрите, это же безобразие какое-то…

Нервы у Наташки сдали, она села на стул, подперла щеку кулаком и с чувством ответила:

– Да пусть этот кран хоть сто раз заржавеет! Мне плевать! Ясно?

«Лед тронулся», – мысленно улыбнулся Сергей, сожалея, что носового платка у него нет (а может понадобиться). Или Наталья не из тех, кто щедро льет слезы прилюдно? А вообще у него в чемоданчике есть тряпка – рабочая, промасленная, хорошего мышиного цвета. Подойдет вместо платка? Сергей усмехнулся, представляя, как в качестве моральной поддержки протягивает ее Наталье. «Валька меня убьет», – с удовольствием подумал он, включая и выключая воду.

– Зачем же так? – с искусственной обидой и долей упрека спросил Сергей, будто у него душа двадцать четыре часа в сутки болела исключительно о смесителях и трубах. – Или я не вовремя? У вас неприятности? Могу зайти и попозже…

«Но лучше поговорите со мной, Наташа. – Он сдержал улыбку. – Валентина просила вас утешить, должен же я выполнить ее просьбу. Любой сантехник на моем месте поступил бы точно так же. Уж поверьте…»

Сергей еще раз включил и выключил воду, вытер руки полотенцем и выжидательно посмотрел на хозяйку квартиры.

Брови Наташи были сдвинуты, губы сжаты – она устала держать переживания в себе и уже готовилась поделиться ими хоть с кем-нибудь. С незнакомым человеком даже лучше – минут через десять он уйдет, и станет привычно тихо… Без Валькиных звонков и болтовни! «В следующий раз я из нее все вытяну, и пусть наконец скажет, где находится!» – разозлилась Наташа.

– Да, у меня неприятности… Вернее… Подруга пропала, представляете? Вроде пропала, а вроде и нет.

– Разве так бывает?

– Бывает! Увез ее какой-то парень в неизвестном направлении. Попался бы он мне сейчас! Номер машины я, к сожалению, не запомнила. Не сообразила. – Большие красивые глаза Наташи недобро блеснули. Можно было не сомневаться, уж она бы отомстила за Вальку по полной программе: никто бы не ушел от справедливого возмездия. – Все зло на свете от мужчин.

Наташа пристально посмотрела на Сергея, и тот почувствовал, как «за всех обманутых девчат» его режут на мелкие кусочки, закатывают в бочку и бросают в пучину морскую.

«Около магазина она меня не видела, – напомнил он себе и изобразил на лице участие. – Если только издалека».

– А что за парень? – небрежно поинтересовался Сергей.

– В том-то и дело, что не знаю. Я его один раз мельком со спины видела. Здоровый как лось, выше вас, и плечи вот такие. – Наташа развела руки, подумала немного и развела их еще больше. Речь теперь шла как минимум об исполине или атланте, держащем небо. – Волосы черные, глаза наглые…

– Вы же со спины его видели, – напомнил Сергей, сдерживая улыбку.

– Неважно. – Наташа вновь подперла щеку рукой, мол, не мешайте переживать и терзаться, и без вас тошно. – Валька такая хорошая, доверчивая, наивная, запудрил этот проходимец ей голову, а она и поверила… Когда только успел… Не встречалась же она ни с кем! Это меня и беспокоит. И голос по телефону у Вальки не счастливый… То есть она меня утешает и… И ерунду какую-то говорит! А что дальше? – Наташа тяжело вздохнула. – Нормальный мужчина так себя не ведет. С нормальными всегда все понятно. Разве нет? – она вопросительно посмотрела на Сергея.

– Абсолютно согласен, – ответил тот.

– Или поиграется и бросит, или… Знаете, в голову иногда такие страшные мысли лезут. Еще по моргам придется звонить, не дай бог, приютят…

– Что?! – пряча смех, Сергей быстро развернулся и полез под мойку. Еще немного, и из него сделают маньяка-убийцу, который сначала держал жертву в чулане, а затем без всякого сожаления расправился с ней. «Наташа, за что же вы меня так… Утешай вас после этого…»

– Знаете, сколько на свете придурков?

– М-м… догадываюсь. – Сергей выпрямился и стал возиться с краном. – Но есть и хорошие люди, зачем же сразу думать о плохом? Вы бы родственникам своей подруги позвонили, вдруг они что-то знают.

– Нет у нее никаких родственников.

«А теперь нужно осторожно выяснить, не интересовался ли кто-нибудь Валентиной последнее время…»

– И никто в гости к ней не приходит, не навещает?

– Не-а, одноклассницы замуж повыскакивали, не до Вальки им, а на работе только приятельницы да знакомые. – Наташа побарабанила пальцами по столу, попыталась убрать за ухо непослушную рыжую прядь, шмыгнула носом и гордо сообщила: – Я ее единственная и самая лучшая подруга.

– Охотно верю.

– Если Вальку кто-нибудь обидит, то я с ним мигом разберусь, сто раз пожалеет о содеянном. А без воды человек сколько может прожить? – вдруг поинтересовалась Наташа, явно возвращаясь к трагическим мыслям.

– Вам это не грозит, – улыбнулся Сергей, – кран я починил.

Он повесил кухонное полотенце на спинку стула и стал убирать инструменты в чемоданчик.

Наташа равнодушно покосилась на раковину и перевела взгляд на «сантехника».

– Я бы в полицию пошла, но там и слушать меня не станут – Валька же звонит, жива, здорова… Говорит, что у родственника живет. Врет, конечно. Влюбилась, видно, по уши, вот и сочиняет.

– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – с легкостью пообещал Сергей. – Вдруг ваша подруга встретила настоящую любовь и скоро выйдет замуж? Такое случается гораздо чаще, чем вы думаете. – Он улыбнулся и мысленно произнес: «Валька, что только не приходится говорить ради тебя. Я так скоро романтиком стану и стихи читать начну. Наталья, вы как относитесь к стихам?»

Выдав еще несколько утешительных слов, Сергей покинул квартиру, спустился по ступенькам на первый этаж и вышел из подъезда – спектакль можно было считать законченным. Наташа ему понравилась, отчего на душе потеплело.

«Задание выполнил, – с усмешкой подытожил Сергей, представляя, с каким нетерпением Валька будет его расспрашивать, с какой смешной жадностью начнет вытягивать подробности. – Да, скучает по тебе Наташка».

День выдался не слишком жарким, но комбинезон практически не пропускал воздуха. Сергею хотелось побыстрее снять его и натянуть футболку и джинсы, однако он не стал спешить к машине. «Выпить бы холодной минералки…»

– Эй, парень, угости одинокого человека сигареткой, – послышался дребезжащий голос со скамейки. Сергей обернулся и увидел худого, сморщенного, неприятного мужичка с огромным фиолетовым носом – Сухоруков любил дышать свежим воздухом, считая, что таким образом продлит свою жизнь лет на двадцать. Курение же, по его мнению, настоящим злодеям помешать никак не могло, наоборот, никотин закалял организм и убивал всякую ненужную дрянь.

Сергей подошел ближе и сунул руку в карман.

– Угощайтесь.

Вытащив три сигареты из протянутой пачки, Сухоруков внимательно оглядел незнакомца, пошлепал губами и прищурился. «Сантехник, значит… Или еще какой рабочий класс… Понятненько… Рожа только больно гладкая. Подозрительный субъект, между прочим». Прикурив, выпустив в голубое небо серые клубы дыма, пенсионер фыркнул и плюнул на асфальт. «Надо было пять сигарет брать или шесть», – с сожалением подумал он и бросил осторожный взгляд на необычные часы с рубинами. Уж золотишко от дешевки отличить не проблема, не зря же он, Сухоруков, два года проработал в стоматологической клинике…

– Не знаю тебя что-то, – важно произнес пенсионер, закинув ногу на ногу. – Не видывал раньше.

– Да я кран чинил в тридцать восьмой квартире, – по-простецки ответил Сергей.

– У Натахи? – Интерес Сухорукова мгновенно возрос: сантехник с дорогущими золотыми часами побывал в квартире его личной врагини, уж не вор ли какой? А то подружиться с хорошим человеком никогда не мешает. Нет, не вор… Стоит, разговаривает, никуда не торопится.

– Кажется, хозяйку так звали.

– Дура перезрелая. Замуж никто не берет, вот сантехников и вызывает, чтобы, значит, подсобили в ее тяжелой женской доле, – практически с наслаждением сообщил Сухоруков и счастливо-мечтательно вздохнул. – Очень до мужиков охоча, и ко мне приставала, вот те крест.

Сергей наблюдал, как носатый мужичок часто крестится, и размышлял, а не прощупать ли его заодно – лишним не будет. Голова у Наташиного и Валькиного соседа явно набекрень, да и врет заливисто, но наверняка сидит у подъезда целыми днями и уж точно мимо себя никого чужого не пропустит. Может, Валентиной все же интересовались?

– Ко мне не приставала, но о горе своем поведала, – сказал Сергей, «забрасывая удочку». – Подруга у нее куда-то делась, непонятная история…

– Такая же свиристелка, как и Натаха! Соплячка только. Валькой звать, – перебил Сухоруков и тут же задумался, пытаясь сообразить еще какую-нибудь гадость. День не радовал, не получалось записать в тетрадочку очередной подвиг, а так хотелось. – Уж не знаю, кому Валька может понадобиться – тощая швабра, совсем неинтересная. На женщину вообще не тянет.

– Вроде сирота.

– Ага. Папашка великий коррупционер был или мафиози, денежки у него всегда водились. А мать с приветом, психическая, значит… Когда она померла, Валька совсем стыд потеряла. Понятное дело! Родительница мешала ей полюбовников в квартиру водить. Честно говоря, в нашем доме порядочных людей раз, два и обчелся! Эх, обмельчал народ, а молодежь вообще сбрендила, – выдал Сухоруков и почесал лоснящийся нос.

Осторожно метнув взгляд на часы Сергея, пенсионер попытался запомнить их более детально. Интуиция подсказывала, что для хорошо спланированной гадости они пригодиться могут. Последние три дня у Сухорукова даже сердце побаливало от тоски: все разъехались по деревням да дачам – заняться совершенно нечем. Даже Наташка, главная врагиня, сидела безвылазно в квартире и не ввязывалась с ним ни в какие разборки.

– Наверняка подруги, знакомые есть, волнуются, приходят, спрашивают.

– Да о чем ты говоришь! Валька как сгинула, так полрайона вздохнуло с облегчением – до того она противная, жуть! Задницей направо и налево виляла, меня жизни учила, в лифте, дармоедка, нехорошие слова на стенах писала. – Сухоруков многозначительно поднял указательный палец и добавил: – Матерные. Сладу с ней не было. Уж прибили небось сиротинку, лежит где-нибудь под землей, траву кормит.

В голове Сергея промелькнуло емкое слово «дурдом». Получив ответы на все вопросы, распрощавшись с еще тремя сигаретами, он зашагал к машине. Минералка и легкая одежда – единственное, что ему было нужно.