Текст книги "Тайм-аут"

3. Никита

Апрель 2023

Он не раз задавался вопросом: «Что творится в голове у девчонок?», но ответа так и не нашел. Он и сейчас думал об этом, представляя, как насупившаяся Ветрова сидит на заднем сиденье отцовского «мерса», и едва не сверлит глазами подголовник его сиденья. Нет, серьезно, если бы Василиса обладал суперспособностью Циклопа из комиксов «Марвел», она бы прожгла лазерами его голову.

«Вот как знал! Никогда не соглашайся на тупые предложения Краснова», – мысленно ругал себя Никита. Петя был его лучшим другом с того дня, как родители привели их, восьмилетних в спорткомплекс «Оникса». Играя в одной команде, мальчишки быстро подружились. А потом Петя подружился с Василисой. Сначала Никите не нравилось их общение, но со временем он привык. Они с Ветровой просто игнорировали друг друга, не вмешивая Петю в личные обиды. К тому же, Никита больше не вспоминал об их детской ссоре, а вот Ветрова категорически отказывалась идти на примирение.

Когда Петя предложил поехать к нему с ночевкой, Никита сразу согласился, хотя было ясно, что Петя позовет и Василису тоже. Накануне вечером у женской юношеской команды должен был состояться матч с «Хромом». На нем присутствовал агент «Атлантов», и Петя был уверен, что Василиса получит на будущий сезон приглашение в высшую лигу, и они смогут это отметить. Она оставалась одной из немногих девчонок, кто еще не подписал контракт.

Но все пошло не по плану. Гнетущая тишина давила, и Никита с облегчением выдохнул, когда машина наконец подъехала к дому, где жил Краснов.

Василиса выскочила из салона, как ошпаренная. Ее стремительно удаляющаяся фигура маячила за лобовым стеклом. Длинный темный хвост яростно метался из стороны в сторону.

Петя сыпал извинениями:

– Никитос, прости за это шоу! Я не ожидал, что так будет!..

– Все в порядке, – отмахнулся Никита. – Типичная Ветрова.

Они попрощались с водителем и синхронно вылезли из машины. Никита поправил ворот разноцветного бомбера, растирая затекшую после поездки шею. Петя понуро шагал рядом, засунув руки в карманы джинсов, едва достающих до щиколоток. Краснов играл на позиции центрового в мужской юношеской команде «Оникса» и был самым высоким из ребят. Петя потер щеку, и она тут же покрылась красными пятнами, веснушки ярче проступили на его бледном лице.

– Нет, правда извини, – продолжал он, – все из-за матча этого дурацкого…

– Петь, ты сам прекрасно знаешь, что мы с Васькой… – Никита так давно не называл ее Васькой, что даже остановился от неожиданности. Помолчав, он продолжил: – Что мы с ней давно не ладим.

– И это мои лучшие друзья, – возвел глаза к небу Петя.

Василиса стояла у подъездной двери, прислонившись к стене. Экран смартфона, по которому она быстро стучала пальцами, подсвечивал ее лицо. Делая вид, что не замечает ребят, Василиса продолжала с кем-то переписываться. Петя приложил к ключ к панели домофона и молча открыл дверь, пропуская ее вперед. Все так же не отрываясь от телефона, Василиса зашла в подъезд.

У лифта ребята переглянулись, наблюдая за ней. Никита не сдержался.

– С ухажерами переписываешься, Ветрова? – насмешливо спросил он.

– Не твое дело, – процедила сквозь зубы Василиса. – Я же у тебя не спрашиваю, кому ты на подготовке к ЕГЭ строчишь, вместо того чтобы задания выполнять.

– Так ты следишь за мной? – не унимался Никита.

Несмотря на беззвучные мольбы Пети, который активно жестикулировал за спиной у Василисы, призывая Никиту остановиться, тот не мог отказать себе в удовольствии подколоть ее. Она становилась такой смешной, когда злилась.

– Да, слежу, и в блокнот всех твоих девушек записываю. – Василиса наконец оторвалась телефона. – Мне же больше нечем заняться. Кстати, напомни, на какой балл ты пробник по русскому написал? Вроде бы на сорок пять, да? Один из самых низких в классе.

Настроение у Никиты тут же ухудшилось. Василиса наступила на больную мозоль. Он сжал зубы, желваки на щеках напряглись. Василиса с вызовом смотрела него, ожидая реакции, но он молчал, продолжая смотреть. Пробный ЕГЭ был его личной головной болью. Для того чтобы играть в высшей лиге, куда Никита уже получил приглашение, результаты ЕГЭ были не важны. Московский клуб «Железные когти» ждал, когда Никите исполнится восемнадцать и он сможет сам подписать контракт. Вот только отец был против.

Не получив ответа, Василиса победно хмыкнула и вошла в лифт. Парни последовали за ней.

– Итак, сегодня в настолках звездный состав: я, вы, Катюха и Денис с Мишей. В программе кола, пицца, монополия и плойка[4]4
  Плойка – разговорное название игровых приставок Sony PlayStation.


[Закрыть] – возвестил Петя.

Никита и Василиса хмуро смотрели друг на друга, прислонившись к противоположным стенам лифтам.

– Ребят, ну это ни в какие ворота уже! – разозлился Петя. – Я хочу отдохнуть с друзьями перед последним рывком в сезоне, а вы глотки друг другу перегрызть готовы…

– Да я-то тут при чем? – дернул плечом Никита. – Это ты Ветровой скажи, пусть остынет.

Василиса открыла рот, шумно втянула воздух, по-видимому, готовясь разразиться очередной тирадой, но в этот момент в кабине раздался мелодичный перезвон, лифт остановился. Двери открылись.

– Неженки, вперед, – мотнула головой Василиса.

– Уступаю очередь злопамятным девчонкам, – тут же ответил Никита.

– Оба на выход! – рявкнул красный от злости Петя. – Достали!

Василиса, высоко подняв голову, вышла из лифта. Никита двинулся следом за ней. Петя отвесил ему шутливый подзатыльник.

Всунув ключ в замочную скважину, он провернул его несколько раз. С громким щелчком засов замка отодвинулся, и Петя отворил дверь.

В квартире было темно. Петя щелкнул выключателем, и огромная люстра залила светом большой коридор. Никита часто бывал здесь и знал квартиру Красновых так же хорошо, как собственную. Мраморный пол, светлые обои, пушистые ковры на полу – так выглядела пятикомнатная квартира родителей Пети. Одна из гостевых комнат, можно сказать, была закреплена за Никитой, так часто он оставался тут с ночевкой. Скинув бело-синие «Данки»[5]5
  Данки – сокращенное название кроссовок Nike Dunk.


[Закрыть], он прошел прямо в спальню и рухнул на кровать с высоты своих ста девяноста пяти сантиметров. Матрас скрипнул, пружиня под его весом. Закинув руки за голову, Никита уставился в потолок, прислушиваясь к голосам в коридоре.

Там происходил оживленный спор. Судя по всему, Ветрова порывалась уйти… Никита сам не знал, обрадует это его или нет. Они игнорировали друг друга уже давно, старались не пересекаться в школе, на подготовке к ЕГЭ садились на противоположных концах класса, а в «Ониксе» здоровались, только если Петя был рядом.

Но Никита иногда наблюдал за Ветровой. Приходил с Красновым посмотреть на ее матчи, только она об этом не знала. Они играли на одинаковых позициях – атакующего форварда, и Никите было интересно наблюдать за ней, сравнивать их приемы и ошибки. Ветрова хорошо играла, но на площадке была слишком агрессивной и дерзкой, и это всегда выходило ей боком. Если бы она попросила у него помощи, он бы ей подсказал. Но этого от нее ждать не приходилось.

– Здесь буду спать я! – выдернул его из раздумий звонкий голос Василисы.

Упираясь руками в бока, она хмуро стояла на пороге.

– А тебе хорошо с распущенными волосами. Не замечал, что они такие… длинные. Ходи так почаще, а не как обычно, с пучком или с хвостом, – подмигнул ей Никита.

– Лебедев, даже если бы ты остался последним парнем на планете, я бы не спросила твоего мнения.

– Мне нравится, что ты представляешь себе, как мы остаемся наедине…

– Идиот! – Стянув с руки резинку для волос, Василиса швырнула ее в Никиту.

– Ранила! – Никита схватился за сердце, когда резинка пролетела мимо его головы. – Но комнату я тебе не отдам. Здесь полно спальных мест, переночуете с Морозовой на диване. Или Краснов отобрал у тебя даже Катю? Опять осталась одна?

Тряхнув темными кудрями, Ветрова развернулась и выбежала из комнаты.

– Один-один, Ветрова! – крикнул Никита ей вслед.

4. Василиса

Василиса чувствовала, как злость закипает где-то в горле. Ее кулаки сжимались и разжимались. Она едва сдержалась, чтобы не влепить Лебедеву звонкую пощечину. Перед ее глазами застыло его ухмыляющееся лицо. Как он вообще посмел так с ней разговаривать?

Она влетела в ванную рядом с гостевой спальней. И все еще продолжала слышать, как Лебедев смеется ей вслед.

Единственное, что могло ее сейчас успокоить – это контрастный душ. Включив воду, Василиса забралась в кабину. И наконец смогла дать волю своим чувствам, зная, что никто ее не увидит и не услышит. Сев на пол, она подтянула колени к груди и подставила голову под непрерывный поток воды. Зажмурилась, чувствуя подступающие слезы, закрыла лицо руками и зарыдала. Все навалилось сразу: сегодняшний провал, сообщения от мамы о том, что, может быть, пора подумать о чем-то, помимо баскетбола, а тут еще и Лебедев…

Через полчаса Василиса вышла из душа – в Петиной пижаме, которая была велика ей на несколько размеров.

В гостиной, объединенной с кухней, было шумно. На полу, заваленном подушками, сидели, обнявшись, Петя с Катериной, а рядом с ними растянулись три долговязых фигуры: Никита, Денис и Миша. В центре разложили «монополию», вокруг стояли коробки с пиццей и банки с колой. Василиса босиком прошлепала к одной из подушек и села.

– О, Васька! – заулыбался Миша. – Присоединяйся! Мы только начали.

– Привет! – Денис протянул ей широко раскрытую пятерню.

Василиса «отбила» приветствие. Парни играли в юношеской команде «Оникса» и все друг друга знали.

С Катей Морозовой Петя познакомился в школе – она была одноклассницей Василисы и ее лучшей подругой. Катя потянулась к Василисе, они обнялись. Никита, катая игральный кубик в длинных пальцах, рассматривал ковер.

Василиса чувствовала, что глаза все еще щиплет от слез.

– Расстраиваешься из-за игры? – прямо спросил Миша.

– Нет, все в порядке, – отмахнулась Василиса. – Я лучше поем.

– Это правильно! – хохотнул Денис. – Когда у нас еще будет чит-мил или как там это у зожников называется? Меня вот мать заставляет каждый день куриную грудку есть, уже в горло не лезет! Еще и контейнеры с собой выдает, говорит: «Это важно для спортсмена». Я когда в Питер перееду, буду каждый день хот-доги есть.

– Тебя, если фастфудом питаться начнешь, из «Атлантов» тут же попрут, – заметил Петя.

– Тебя взяли в «Атланты»? – подняла голову Василиса.

– Ну… да. Просто не хотел при тебе говорить… – почесал голову Денис.

– Поздравляю!

– Спасибо! Надеюсь, что года через два попаду в основу.

Денис был самым взрослым из них, ему уже исполнилось восемнадцать.

– Ден, это здорово. Ты крутой защитник, – кивнула Василиса, протягивая Денису кулак, чтобы тот отбил.

– Ты сегодня тоже хорошо играла…

– Ой, не начинай, – отмахнулась она. – Бросайте уже кубик. Хочу увидеть, как Лебедев останется банкротом.

– Не дождешься, – тут же отреагировал Никита.

Василиса сама не знала, зачем задела его. Но это он нарушил сегодня их пятилетний взаимный игнор, вот пусть теперь и расхлебывает.

– Смотрю, ты принарядилась. – он опять издевательски подмигнул.

Василиса стукнула его подушкой.

Утром Василиса проснулась в отвратительном настроении. Сначала она не поняла, где находится, и успела испугаться, но спустя несколько секунд вспомнила, что ночует у Пети Краснова. Катя с Никитой тоже остались, а Денис и Миша уехали. Василиса тоже порывалась покинуть хоромы Красновых, но Петя настоял, чтобы лучшая подруга осталась. На следующий день они собирались в боулинг, чтобы провести вместе хотя бы половину общего выходного.

В середине дня Петины родители должны были вернуться, а до тех пор квартира оставалась в его распоряжении.

Василиса пошарила под подушкой и свесилась с кровати в поисках смартфона, который ночью свалился на пол. Часы на экране показывали 12:30. В квартире царила звенящая тишина, и на горизонте забрезжила надежда незаметно улизнуть, чтобы избежать еще одного дня в компании Лебедева.

Василиса села и попыталась нашарить тапки ногами. Но она была не дома, поэтому двух зеленых и пушистых Майков Вазовски у кровати не оказалось. Схватив телефон, она проскользнула в ванную, чтобы привести себя в порядок. Педантичный Петя накануне вечером выдал всем по зубному набору (у его отца была стоматологическая клиника), а еще халат, пижаму и полотенце. Василиса называла это «пятизвездочным сервисом».

Бесшумно пробраться на кухню, выпить стакан воды с лимоном и, возможно, найти остатки пиццы, затем вызвать такси и отправиться домой – таков был безупречный план.

Но едва войдя на кухню, Василиса поняла, что он провалился: на диване, стоящем посреди кухни-гостиной, валялся Лебедев. Лежа на животе, он сосредоточенно листал ленту соцсети. Он пока не обратил внимания на застывшую в дверном проеме Василису, так что возможность улизнуть незамеченной еще оставалась. Василиса осторожно сделала шаг назад, но тут Никита повернул голову.

– Ветрова, доброе утро, – пробормотал он, смерив ее взглядом.

– Было бы доброе, если бы тебя здесь не оказалось.

– Как всегда, дружелюбна, – заметил Никита. – Надеялась свалить, пока Петя не проснется?

– Читаешь мысли, – саркастично ответила Василиса.

– Если хочешь – уезжай, скажу, что не видел тебя.

– Что за внезапное благородство?

Василиса достала из холодильника небольшую гроздь винограда и, отрывая по одной ягоде, стала забрасывать их в рот.

– Ветрова, а кто сказал, что я тебя ненавижу?

Никита сел, откинувшись на спинку дивана. Взъерошенный, заспанный, он сверлил Василису серыми глазами.

– Кстати, ты и правда хорошо вчера играла. А если бы не зацикливалась на себе и вовремя сделала передачу, то команда бы выиграла.

– Что?! – задохнулась от возмущения Василиса. – Я разве спрашивала, что ты об этом думаешь?

– Ветрова, я просто сказал, что ты хорошо играла, и указал на ошибку. Чего ты взвилась-то? Если треху стабильно забивать научишься и отработаешь пару передач – цены тебе не будет.

– Это сеанс непрошенных советов? – выгнула бровь Василиса, чувствуя, как нарастает раздражение.

– Перестань, – вздохнул Никита. – Нам сегодня еще полдня предстоит вместе провести. Я уже сделал шаг к примирению. Может, и ты перестанешь вести себя, как настоящая…

Он запнулся на полуслове. Василиса прикусила щеку, чтобы не сорваться. Здравый смысл подсказывал ей, что в чем-то Никита был прав.

– Ладно, – сказала она, наливая в стакан воду из фильтра.

– Что «ладно»?

– Ты прав. Я плохо играла и мало думала о команде.

– Нет, подожди!

Никита оживился и пересел на стул рядом с Василисой.

– Я сказал, что ты хорошо играла… И я знаю, ты ждешь, когда тебя пригласят в команду высшей лиги, но…

– А ты? – перебила его Василиса. – Ты ведь уже получил приглашение?

– Да.

– В «Железные когти»?

– Да.

– Ну так и чего ты ко мне лезешь со своими советами? – Упираясь руками в стол, Василиса нависла над Никитой.

– Послушай…

– А твой папаша? Отпустит тебя в Москву играть в баскетбол? Ты же во всем его слушаешься?

Никита с удивлением смотрел на Василису, как будто не понимал, что на нее нашло. Но она прекрасно знала, что он притворяется, только изображает сочувствие. Лебедеву нельзя доверять. Только не тому, кто предает друзей.

5. Василиса

5 лет назад

Родители не сразу согласились отпустить ее на дачу к Лебедевым, но убедившись, что они с Никитой будут под присмотром, сдались. К тому же, за полгода они привыкли к Никите и доверяли ему. Лебедевы часто ездили на дачу, которая находилась всего в получасе езды от Волгограда. По рассказам Никиты, родители постоянно оставались там, особенно мать, на плечах которой лежали все домашние дела.

Лебедевы и Ветровы были соседями – многоквартирные дома, в которых они жили, стояли рядом, и дети познакомились на дворовой площадке. Однако родители Василисы и Никиты при редких встречах лишь сухо приветствовали друг друга. Мама Василисы пыталась словно бы невзначай расспросить Никиту о его отношениях с родителями, но тот сразу замыкался в себе, особенно если разговор заходил об отце.

Чтобы Васе не ехать в гости с пустыми руками, мама испекла фирменную шарлотку и положила ее в самый красивый контейнер, который нашелся дома. Она даже заставила Василису надеть джинсы вместо тренировочных штанов, в которых та ходила и дома, и на улице.

Когда к дому подъехал дорогой черный автомобиль, мама опешила.

– Мы, конечно, знали, что папа у Никиты серьезный человек, бизнесом занимается, но это как-то…

– Елена Владимировна! – приветствовал ее Никита, выскакивая из машины. – Вася! Садись скорее, родители уже заждались!

– Привет, Никита, – улыбнулась мама Василисы. – Обещай, что через три часа Василиса будет дома.

– Конечно!

Он выхватил из рук подруги пакет с контейнером. Водитель, выйдя из автомобиля, молча кивнул Елене Владимировне и открыл перед Василисой дверцу. Неуверенно оглядываясь, девочка залезла на заднее сиденье. Никита уселся рядом.

– Там такой ужин приготовили, ты будешь в восторге! – с горящими глазами заявил он. – Мама у плиты часа два провела, не меньше. Ты же любишь ризотто с морепродуктами?

– Ну… да… – пробормотала Василиса, чувствуя себя некомфортно. Она даже не знала, что такое «ризотто».

Машина плавно тронулась с места. В салоне негромко играла музыка, шум города не проникал внутрь, водитель невозмутимо рулил сквозь пробки и в какой-то момент Василисе показалось, что она – пассажир океанского лайнера. Она никогда не ездила на таких дорогих машинах. У папы в Ахтубинске, конечно, была машина, но сравнивать четырнадцатую «Ладу» с иномаркой, в которой они сейчас ехали, было просто смешно.

Никита без умолку трещал о том, как здорово у них дома, и он наконец-то покажет Василисе мини-спортзал с беговой дорожкой и велотренажером. Чем дольше они ехали, тем сильнее нервничала Василиса. В какой-то момент она даже перестала отвечать Никите, но он этого, кажется, не заметил.

– Приехали! – воскликнул Никита, когда машина остановилась.

Василисе страшно было даже пошевелиться, не то что посмотреть в окно. Никита, схватив пакет с шарлоткой, выскочил на улицу. В три прыжка он оказался рядом с пассажирской дверцей и распахнул ее, как настоящий джентльмен.

– Вылезай скорее! Не терпится показать тебе нашу баскетбольную площадку!

Василиса медленно сползла с кожаного сиденья и выбралась из машины.

За низким забором высился трехэтажный коттедж с огромными окнами. Двор с ярко-зеленым газоном и баскетбольным кольцом тут же привлек внимание Василисы. Рядом с домом она увидела бассейн, а вокруг него – несколько шезлонгов. Вся эта роскошь вызывала лишь одно желание – развернуться и бежать без оглядки, пока не сведет мышцы в ногах. Если бы Василиса знала дорогу домой, так бы и поступила.

Никита схватил Василису за руку и нетерпеливо потянул к воротам. А она вдруг испугалась, что при встрече с родителями Никиты от волнения не сможет произнести ни слова.

– Проходи! – Никита распахнул дверь, пропуская ее вперед.

Внутри дом потрясал воображение, не меньше, чем снаружи – высокие потолки, светлые стены, дорогая мебель, напольные вазы с сухими цветами, картины в позолоченных рамах, великолепные люстры…

Они с Никитой вошли в столовую. Родители Никиты, Ангелина Алексеевна и Михаил Дмитриевич, уже сидели за столом. Никита был почти точной копией отца, только моложе на тридцать лет: те же светлые волосы, серые глаза, прямой нос, квадратный подбородок и сжатые в узкую линию губы. Никита так же сжимал их, когда ему что-нибудь не нравилось. Михаил Дмитриевич был в светло-голубой рубашке и сером костюме, а Ангелина Алексеевна – в роскошном изумрудно-зеленом платье, обтягивавшем ее стройную фигуру. Золотые браслеты и колье дополняли ее наряд. Рыжие волосы рассыпались по ее плечам, она поправила их, и Василиса заметила кроваво-алый лак на ногтях.

Ее мать наряжалась только по праздникам…

– Василиса, здравствуй! – приветливо улыбнулась Ангелина Алексеевна.

– Здравствуйте, – ответила Василиса, глядя на нее как кролик на удава.

Она впервые чувствовала себя так скованно. Конечно, родителей Никиты она видела и раньше: на тренировках или возле дома, однако родители Василисы и Никиты при редких встречах лишь сдержанно приветствовали друг друга. Теперь же предстояло поддерживать беседу. «И зачем только я согласилась», – корила себя Василиса.

Как ни странно, в этом прекрасном доме пахло чесноком и чем-то подгоревшим. От этот запаха Василису начло мутить.

– Садитесь, пожалуйста, – Ангелина Алексеевна сделала приглашающий жест.

Массивный стол из темного дерева и стулья с резными спинками и гобеленовой обивкой было не отличить от тех, что украшают залы Мраморного дворца в Санкт-Петербурге.

Василиса уселась, с ужасом думая, что вряд ли ей удастся проглотить хоть крошку. Никита, сидевший справа от нее, деловито накладывал себе на тарелку рис в соусе с осьминогами, креветками и мидиями (Василиса удивилась, увидев у него в тарелке ракушки). Ангелина Алексеевна изображала гостеприимство, постоянно спрашивала у Василисы, не хочет ли та еще салата и не подлить ли ей сока в стакан. Михаил Дмитриевич молчал и сосредоточенно жевал, глядя в тарелку, а когда поднимал голову, то окидывал Василису таким угрюмым взглядом, что ей хотелось съежиться. Не так она себе представляла эту встречу.

Когда с ризотто было покончено, наступило молчание, нарушаемое лишь тиканьем больших, размером с фитбол[6]6
  Фитбол – упругий мяч для занятий аэробикой, от 45 до 95 см в диаметре.


[Закрыть] часов. Ангелина Алексеевна вышла, чтобы подать чай. Василиса удивилась, неужели эта изящная женщина сама занимается домашними хлопотами? Представить, как она чистит картошку холеными руками или орудует шваброй, было решительно невозможно. Весь вечер женщина казалась напряженной, как будто боялась сделать неверное движение или сказать лишнее слово.

Скомкав салфетку и бросив ее рядом с тарелкой, Михаил Дмитриевич откинулся на спинку стула. Сложив руки на груди, он переводил тяжелый взгляд с Никиты на Василису и обратно.

– Ты ведь тоже играешь в «Ониксе»? – наконец спросил он, обращаясь к подруге сына.

– Пап, ну, конечно, – закатил глаза Никита. – Ты же сто раз видел Василису, когда приезжал забирать меня после игры.

– Извини, не запомнил, – пожал плечами Михаил Дмитриевич. – И давно играешь?

– Нет, мы ведь здесь живем только с этого года… Раньше я играла в родном городе. В Ахтубинске. Родители специально переехали, чтобы я могла заниматься в «Ониксе».

– Ахтубинск… Интересно, – Михаил Дмитриевич поскреб подбородок. – А кем работают твои родители?

– Ну… мама в школе преподает, поэтому она быстро нашла тут новую работу. А папа – инженер-конструктор на заводе тракторных деталей.

– Любопытно. То есть никто в семье в баскетбол не играл?

– Нет. Но когда я в восемь лет пришла в наш местный клуб, поняла, что это мое! – Когда речь заходила о баскетболе, Василиса всегда оживлялась. – Я посмотрела записи почти всех матчей «Голден Стейт Уорриорз» и «Оклахома – Сити», это мои любимые команды! Еще мне очень нравится «Милуоки». Никита говорит, что ему тоже!

Михаил Дмитриевич вздохнул так, словно был готов умереть от скуки. Он обернулся к двери, ведущей на кухню. В этот момент Ангелина Алексеевна вышла оттуда, с трудом удерживая в хрупких руках большой медный поднос, на котором стояли фарфоровый заварочный чайник, сахарница и четыре чашки. Вслед за посудой он принесла конфеты и тарелку с печеньем – кажется, тоже домашним.

Чашки позвякивали о блюдца, когда Ангелина Алексеевна расставляла их на столе, слегка дрожащими руками. Василиса спохватилась и предложила помочь ей, но та, обезоруживающе улыбнувшись, отказалась. Разложив ложки и льняные салфетки, Ангелина Алексеевна несколько раз передвинула их и продолжала поправлять, пока не добилась идеальной симметрии. Она так суетилась, что хотелось остановить ее и спросить, все ли у нее в порядке. В семье Василисы сервировке стола уделяли гораздо меньше внимания. Все просто вместе садились за стол, ели а потом убирали посуду. Никому и в голову бы не пришло думать о том, идеальным ли треугольником свернута салфетка.

Наконец Ангелина Алексеевна перестала мельтешить, села и беззвучно отпила из чашки… И тут Василиса заметила, что на столе нет маминой шарлотки.

– Извините, – растерянно сказала она, – мама там передала к чаю…

– Да-да, дорогая, я видела, – прощебетала Ангелина Алексеевна. – Но Михаил ест только то, что приготовлено мной. Но маме передай нашу благодарность.

– Хорошо, – смутилась Василиса.

Настроение Никиты тоже заметно испортилось, Помрачнев, он угрюмо смотрел в чашку, будто пытался вскипятить чай взглядом.

– Василиса, – подал голос Михаил Дмитриевич, отправляя конфету в рот, – а знала ли ты, что дедушка Никиты тоже был баскетболистом?

– Нет, – ответила она.

– Мой отец и дедушка Никиты, Дмитрий Лебедев, играл в баскетбол еще в Советском Союзе. Позже он стал тренировать команду в Нижнем Новгороде. Можно сказать, я вырос на баскетбольной площадке, – усмехнулся Михаил Дмитриевич. – Отец брал меня с собой на тренировки, пытался научить играть. Получалось у меня скверно, и, когда я стал старше, отец решил, что лучше мне прекратить тренировки и заняться чем-то по-настоящему важным – экономикой. А вот Никиту он тем не менее отдал в «Оникс», хотя я и возражал. Отец считал, что у него большое будущее. И вот сейчас, подводя своего покойного деда, Никита почти забросил баскетбол, стал меньше тренироваться…

У Никиты дернулась щека.

– Пап, не начинай.

– Но это ведь правда, сынок. Тренер говорит, что твои результаты ухудшились. И ты знаешь в чем причина. Тренировок в клубе недостаточно, нужно и самому заниматься.

– Да мы с Васей почти каждый день занимаемся! – возмутился Никита. – И ребята из «Оникса» к нам приходят!

– Ты знаешь о чем я, Никита, – тихо сказал Михаил Дмитриевич, но в его негромком голосе отчетливо слышалась угроза.

– Миша… – Ангелина Алексеевна несмело потянулась к руке мужа, но тот сделал резкое движение.

Она вздрогнула, смутилась и обхватила пальцами чашку. Михаил Дмитриевич начал размеренно постукивать ребром чайной ложки о фарфор.

Все это пугало Василису.

– Ну, раз ты так беспокоишься о том, что я плохо играю, нам с Васей лучше пойти на площадку! – выпалил Никита.

И крепко взяв Василису за руку, потащил ее к выходу.

– Извините… – пробормотала она.

Два часа они с Никитой играли в баскетбол, и это было лучшее время за целый день. Вдвоем они всегда играли до пяти очков – кто быстрее наберет, тот и выигрывает. Цель: защищаясь и одновременно атакуя, не позволить сопернику забросить мяч в кольцо. Обычно игра заканчивались тем, что они без сил валились на резиновое покрытие площадки и хохотали.

Во время игры Василиса краем глаза заметила в одном из окон крупную фигуру: Дмитрий Михайлович наблюдал за ними.

Когда ей настало время уезжать домой, он попрощаться не вышел. Ангелина Алексеевна усадила Василису в машину, позвонила ее родителям и сообщила, что девочка скоро будет. Никита, широко улыбаясь, махал ей вслед, рука матери лежала у него на плече.

Это был первый и последний раз, когда Василиса ездила в гости к Лебедевым.