Текст книги "Призрак с Горки"

Глава 20

Но у нас же были Мороженщик с Моржом!

И последний всё рыскал по нашему посёлку и подсовывал диктофон то одной соседке, то другой. Это называется «брать интервью».

У нас, конечно, бабули современные живут, наша вон хоть с постели не встаёт, а по всему интернету путешествует. Но всё равно их слово «интервью» так завораживало! Наверное, они чувствовали себя звёздами и выкладывали Моржу всё, о чём он их расспрашивал.

И – сто процентов! – никто о Максимовых не сказал ни одного плохого слова. А что скажешь? Дядя Гоша даже сейчас не запил, не загулял, хоть ему уж так досталось… Работает себе, молоко сдаёт на хладокомбинат. Только теперь ему вообще без продыху приходится пахать. Даже поговорить, кроме коров, не с кем…

Пётр Константинович после своих вылазок с диктофоном возвращался в библиотеку страшно довольный. Только из поселковой администрации вернулся злой как чёрт!

– Вот же мерзавец! – орал он, бегая между стеллажами. – Даже не принял меня! Да кто он такой?! Мелкая сошка… Прыщ на ровном месте! Ну ему мало не покажется…

Хорошо, что Андрей этого не слышал. Это ж всё о его бате было сказано, мы догадались.

Зато остальные Моржу явно помогли. Морковка поила его чаем, а потом он надевал наушники и стучал по клавишам ноутбука. Ловко у него получалось, хоть и пальцы как сардельки. Не, это я загнул, конечно. Но сосиски – точно. Эти волосатые сосиски быстро набирали текст, а мы следили за ним через окно. В библиотеку не входили, чтобы его не сбивать. Это же в наших интересах, чтобы Морж побыстрее подготовил материал, как он говорил. Оказывается, так журналисты называют свои статьи – материалы. Как будто речь о тряпочках идёт!

– Он – крутой журналюга, – отозвался Пират с уважением, когда мы с Женькой поднялись на Горку и рассказали ребятам, что происходит в посёлке.

Сам он не появлялся дома уже три дня. Тётя Рита прибегала ко мне – трезвая! И я наврал, будто Пират написал мне в ВК, что уезжает к отцу, и просил не искать его. Правда, Пират и сам-то не знал, куда смылся его отец, и видеть его не хотел. Но, может, она об этом не догадывалась?

Тётя Рита не поверила тому, что я сказал при родителях. И подкараулила меня на улице, когда я в библиотеку собрался. Хорошо, я заодно книжку понёс сдавать и алиби получилось железное!

– Данечка, сыночек, ты же знаешь, где Федя, правда? – Она вцепилась в меня тощими пальцами. Да так крепко, что я дёрнулся, а вырваться не смог.

И чуть не спросил, кто такой Федя…

– Я уже всё сказал!

Я не грубил ей, но держался твёрдо. Ну так мне казалось… Но и тётя Рита не сдавалась. Наверное, потому, что трезвой была, от пьяной я быстрее отвязался бы.

– Как с отцом-то снюхался? Я его найти не могу, чтоб алименты содрать! А где деньги взял на проезд? – выпытывала она.

– Да не знаю я!

– Он на что-то обиделся?

И тут меня прорвало:

– А вы сами как думаете? Надеялись, что никто не узнает, какую вы свинью Максимовым подложили? А Пират узнал! Нашёл он ваше письмецо в опеку… Что они вам сделали? Зачем вы ребятам жизнь сломали?

Вдруг тётя Рита как зарыдала! Я даже испугался. Отпрыгнул от неё и хотел бежать, но сообразил, что сейчас она может расколоться. Когда человеку так плохо, он же пытается свалить на кого-то тяжесть… Пусть на меня! Мне только это и нужно.

– Да ведь… Они же… Мне ж…

Уж так её колотило от слёз, что ни одной фразы она не могла закончить. Но я решил дождаться, пока она успокоится и объяснит, как на такую подлость решилась.

Ждать пришлось долго. А утешать её не хотелось. Противно было даже прикасаться к ней, хоть она и мать моего лучшего друга. Я и раньше-то, когда считал её просто пьяницей, старался пореже с тётей Ритой общаться. А теперь она стала ещё и стукачкой! Нет, не так. Стукач доносит, сообщает то, что есть в реальности. А она ведь всё навыдумывала и выдала за правду! Даже не знаю, как назвать её после этого.

Конечно, я понимаю, что людям иногда приходится врать. Без этого не прожить. И те, кто требует говорить только правду, сами нарываются на ложь. Не всё же можно сказать другому человеку!

Я вот стараюсь не обманывать родителей… Даже в двойках сразу признаюсь. Но я же им не рассказал, где скрываются Максимовы. Правда, они и не спрашивали, но, если б начали допытываться, мне пришлось бы соврать. Было бы стыдно, противно, но что поделаешь?

Только к тёте Рите это не имело отношения. Она же никого не пыталась спасти своим мерзким письмом. А совсем даже наоборот. И должна это понять.

Кое-как она успокоилась, только изредка продолжала всхлипывать. Зато смогла заговорить. А у меня от её слов просто мурашки по спине побежали!

– Данечка, они ж меня заставили. Давно грозились Федьку-то отобрать… Родительских прав лишить. А кто за меня заступится, а? Некому! А тут явились прям домой… Когда вы контрольную по математике писали, помнишь?

Я-то помнил – эта контрольная у меня полжизни отняла! Удивительно, что тётя Рита в курсе, когда это было… Неужели всё-таки интересуется жизнью Пирата?

– И давай наезжать! Если, говорят, нам не поможешь, мы Федьку завтра же увезём и ты в жизни его больше не увидишь! Я как узнала, чего им нужно, упираться начала. А они своё гнут… Эта ж, главная из опеки, она невестой Гошиной считалась до того, как он на Марине женился. То ли она отомстить решила… То ли вернуть его… А дети – помеха, само собой. Обиженной бабе как вожжа под хвост попадёт, спасайся кто может! В общем, сломали они меня. Ради Феденьки я на всё готова…

– На всё? – не утерпел я. – Если б так было, вы бы, тётя Рита, давно пить бросили! Позорите же сына. И мучаете. Он знаете как из-за вас страдает!

У неё глаза стали прямо как у кота из «Шрека».

– Правда? Он меня… любит?

И так она это произнесла, что у меня самого в носу защипало. Неужели ей раньше даже в голову это не приходило?!

– Конечно любит!

– А к отцу сбежал…

– Да не сбежал он никуда! Тут он… Неподалёку. Только я не скажу вам где.

Я знал, что Пират убьёт меня за это. Сам от себя не ожидал, но так мне жалко стало его мать. Может, ей всего-то и надо было – знать, что её любят.

Но ведь Пират заботился о ней, искал её по всему посёлку. Разве это не в счёт? Обязательно слова нужны? Наверное, всё-таки не зря говорят, что женщины любят ушами… Хоть это даже звучит глупо! Но, видно, поступков им недостаточно.

Надо учесть.

Глава 21

– Никто ей не нравится, – сообщил Пират, когда мы с ним тащили от колодца по ведру воды – Мороженщик ещё одно из дома принёс. Или Морковка ему выделила?

– Кому? – спросил я, хотя сразу догадался, и сердце у меня чуть не выскочило. Вот бы плюхнулось в воду, как лягушка!

Пират проворчал:

– Кому-кому… А о ком мы с тобой говорили? Я выяснил. Обещал же!

– А как ты выяснил?

– Спросил! – язвительно отозвался он.

– Не, ну правда?

Давно я не видел у него такой довольной улыбки:

– Я ей записку подсунул.

Это меня слегка напугало… Писать Пират был не мастер!

– И что там было?

– Ну я спросил, кто ей нравится. И попросил, чтоб она написала первые буквы имени и фамилии на двери графского сарая. Забыл, как это называется…

– Инициалы.

– Точно! А я всю голову сломал. Надо было сразу тебя спросить.

– Я бы тебя отговорил.

Пират искренне удивился:

– Почему?

– Не станет Лина на двери писать. Воспитанные люди так не делают. Не написала же?

– Нет, – растерялся он.

– Вот видишь!

Остановившись, Пират поставил ведро на траву. Кеды у него уже были все мокрые – расплескал от возмущения.

– Так я ж не на двери дома попросил написать! Сарай какой-то…

– Всё равно. И потом, может, она твой почерк узнала!

Его рот так и расплылся:

– Не-е… Я печатными буквами писал.

– Фигня, – уверенно сказал я. – Незнакомому человеку Лина тем более не станет признаваться. С чего бы?

Пират сник и уставился на покачивающийся круг воды:

– Ну извини. Другого я не придумал.

– Да ладно, – вздохнул я. – И так ясно.

– Что ясно? – сразу встрепенулся он.

Но мне больше не хотелось продолжать этот разговор, а то вышло бы, будто я напрашиваюсь, чтоб Пират расхвалил меня. Понятно, что ему я гожусь в друзья, раз мы с детского сада не расстаёмся! Но Лина – это ж совсем другое дело…

– Морж в опеку пошёл, – сказал я, хотя Пират и сам это знал. – Интересно, они станут с ним разговаривать? Или всё будет, как в администрации?

– Страх потеряли, – проворчал он и поднял ведро. – Двадцать первый век на дворе, а мы воду вёдрами таскаем, как во времена крепостного права.

– Нам бы ещё по коромыслу!

– Точно!

Пират расхохотался. Видно, представил меня с коромыслом… А я его!

Так что к дому мы подошли весёлыми. И я старался больше не вспоминать о том, что Лина ничего не ответила на записку. И может, вовсе не из-за хорошего воспитания…

Женька выбежала нам навстречу:

– Эй, чего вы ржёте? Сто лет вас ждём! Уху пора варить.

Костёр Максимовы разводили на дальнем от посёлка склоне, чтобы дым не был заметен. Почему-то в этом месте он стелился по земле, а не поднимался к небу, как положено дыму. Они всегда хорошо заливали костёр, чтобы не начался пожар.

Этот лес был нам всем настолько родным, девчонки даже цветы не рвали – жалели. И хворост только с земли собирали. Скоро уже всё выберем, что будем в огонь подбрасывать?

Я налил воды из ведра в котелок, который принесла Женька, и она умчалась с ним. Пират проводил её каким-то подозрительным взглядом.

– Она тебе нравится? – тихо спросил я.

И как до меня раньше не доходило?!

– Ну-у… – протянул он неопределённо.

Его выбор я одобрил:

– Классная девчонка!

– Знаю! – хмыкнул Пират.

Вдруг из-за деревьев выскочил Борька. Почему-то я каждый раз удивлялся, когда видел его одного, без Тольки. Как будто они тоже близнецы, как Глаша и Наташа, и должны ходить вместе!

Борька завопил:

– Идут! Журналист с Мороженщиком.

Моржом мы Петра Константиновича только между собой называли, Максимовы эту кличку не слышали.

– А Женька убежала, – с сожалением произнёс Пират.

– Позвони ей!

– Лучше ты, – смутился он.

Это было так странно! Разве Пират не звонил ей миллион раз? А тут вдруг признался мне и сразу застеснялся. Смешно!

Но я не стал его позорить и быстренько вызвал сюда Женьку. Она примчалась, опередив взрослых. Тёмные волосы её выбились из косы и висели вдоль лица, а глаза так и сверкали от нетерпения. Я вдруг впервые заметил, какая она хорошенькая. Ну да, как Женька может быть другой, если больше похожа на мою маму, чем на свою собственную?

– Пришли?! – выпалила она, подскочив к нам.

Мы с Пиратом и Борькой уже сидели на траве. Сегодня с нами не было Лины с ручным Богомолом, а Андрей почему-то опаздывал, хотя ещё утром написал мне в ВК, что придёт.

Максимовы тоже сползались с разных сторон после Борькиного вопля, только близняшки остались варить уху. И Петька с ними – он обожал наблюдать, как готовят обед. В детском доме-то не видел этого…

Кстати, Серёжа ему больше не встречался! Пока. Или всё? Успокоился призрак? Хорошо бы…

– А ты теперь будешь называть Мороженщика папой? – неожиданно спросил Пират.

Женька вспыхнула:

– Вот ещё! С чего бы?

– Ну он же станет мужем твоей мамы.

– Ух ты! – поразился Борька.

Конечно, он был не в курсе… Зато теперь все узнают!

– И что с этого? – Глаза у Женьки стали узкие и сердитые.

Я вообще не понял, с чего Пират начал к ней цепляться? Разозлился на себя, что раскрыл мне свою тайну?

– Отвяжись от неё, – попросил я, пока Пират не получил в нос. За Женькой не задержится!

Но этот дурак продолжал кривляться.

– Твой папочка! – всплеснул он руками, завидев Мороженщика.

Ну и случилось то, чего я боялся: Женька резко нагнулась и двинула ему в скулу так, что Пират повалился на землю. Я схватил её за руку, но она вырвалась:

– Да отвали ты!

И отошла от нас. Зато взрослые подскочили:

– Эй, вы чего тут?!

– Что происходит?

– Ничего особенного, – заверил я. – Просто кое-кто получил то, на что нарывался.

Не знаю, может, я обязан во всём поддерживать старого друга… Но тут Пират вёл себя как идиот!

Вот только почему?

Глава 22

Ну и новости на нас обрушились… Морж принёс на своих усах! Они у него прямо топорщились от радости, когда он начал рассказывать о своём визите в опеку.

Понятное дело, сначала никто там не обрадовался журналисту аж из самого Питера. Начали прятаться от него, двери закрывать. Детский сад устроили… Только бывшего солдата этим не испугаешь! Он не штурмом, так осадой решил брать. А пока Пётр Константинович выжидал в приёмной, туда заявилась… тётя Рита! Он с ней уже сталкивался и знал, что это мать Пирата. И сразу навострил уши. А она журналиста не заметила и начала с порога орать, что забирает своё заявление.

У меня прямо сердце остановилось, когда я это услышал. Кроме меня же никто не знал тайну Пирата, а Морж взял и выложил при всех! Мне даже страшно стало взглянуть на своего друга, а ему, наверное, хотелось провалиться сквозь землю и навечно избавиться от этого позора.

А Пётр Константинович не останавливался:

– Это, мол, всё брехня про Максимовых! И вообще её вынудили дать ложные показания.

– Ложные показания? – переспросила Женька. – Так в суде говорят.

– Малость она попутала, – согласился Морж. – Но дело не в словах, главное, суть верна.

Женька покосилась на Пирата, который угрюмо смотрел в землю. Покрасневшая скула у него здорово вздулась.

– Значит, это она… Но ведь она же раскаялась в том, что наделала?

– Похоже на то.

На крик тёти Риты двери пооткрывались, и тётки из опеки попытались ей рот заткнуть. Только она так разошлась, что никто с ней не справился. Хоть и трезвая была! Хватило ума не являться туда пьяной, а то никто её слова всерьёз не принял бы.

– А я, конечно, диктофончик сразу навострил, телефон тоже включил на видеозапись. Так что съёмка скрытой камерой у нас в лучшем виде, уже проверил.

Морж просто светился весь. Видно, для журналиста нет большего счастья, чем такой материал накопать.

От радости он даже потрепал Пирата по макушке:

– Эй, пацан! Твоя мать – молодчина. Нашла в себе силы против системы пойти.

– Ты должен поддержать её сейчас, – подхватил Мороженщик, который до этого только молча улыбался.

Пират глянул на них исподлобья. Потом – вскользь на Женьку и опять уткнулся взглядом в землю.

– Хочешь, я пойду с тобой? – неожиданно предложила Женька.

Я хотел тоже вызваться, но успел сообразить, что Пират этому не обрадуется. Как говорится, третий – лишний. Пусть вдвоём идут, хоть помирятся по дороге.

Но Пират удивил нас всех.

– Не надо, – буркнул он и поднялся. – Я сам. – И бросился с Горки вниз.

Мы даже ничего сказать ему не успели… Хотя что тут скажешь? И так всё ясно.

Проводив его удивлённым взглядом, Пётр Константинович продолжил, глядя на Борьку:

– В общем, с вами, ребята, можно сказать, вопрос решён. Больше на вашу семью покушаться не будут. Можете возвращаться к отцу!

– Правда?! – подпрыгнул Борька.

И остальные Максимовы сразу вскочили и давай обниматься. А Янка, такая всегда хмурая, аж завизжала от радости. И тут я увидел, что она не такая уж страшная… И даже лучше Анджелины Джоли! Так что Андрей, оказывается, разглядел то, чего никто из нас не видел. Где он, кстати?

– Видели бы вы, как эти мегеры юлили передо мной! – Морж довольно хохотнул. – Готовы были на руках вас к отцу перенести, лишь бы только материал не был опубликован. Но я все данные сохраню, вы не сомневайтесь! Я им так и сказал, что компромат будет у меня. Чтоб не расслаблялись.

Вдруг Женька вступилась за них:

– А в прошлом году органы опеки спасли девочку из седьмого класса. Мать её лечила голоданием, не знаю от чего… Только два раза в неделю давала поесть. Девчонка уже как анорексичка стала – одни кости.

Я вспомнил:

– Ага. Бухенвальд.

– Директор и вызвал кого-то из опеки… Её сразу в больницу положили. Врачи сказали, что ещё дня два-три и её уже не спасли бы.

Вот так поворот! Оказывается, и от этих тёток, и от нашего директора какая-то польза бывает. Сложно всё-таки человек устроен… Ни одного, наверное, нет в мире, чтобы только плохим был или только хорошим. Вон Пират же самый классный, а к Женьке вдруг начал цепляться. С чего?

– Хорошо, что ты это вспомнила, – серьёзно заметил Пётр Константинович. – Не нужно всё в кучу валить. Социальные службы много пользы приносят, тут не поспоришь. Но в этот раз они облажались. Ох, пардон! В общем, были неправы.

Но никто из Максимовых его уже не слушал – помчались вещи собирать! Им не терпелось к отцу вернуться.

И тут заявился Андрей. С фонарём под глазом. Даже мне стало жалко, что его красоту кто-то испортил.

А Женька сразу догадалась:

– Отец?

Он только кивнул и сел на траву рядом со мной. Но отмолчаться ему не дали: Мороженщик начал выяснять, за что Андрею прилетело? По нему видно было, что он готов сейчас же помчаться в администрацию посёлка и настучать главе по голове.

– Отцу доложили: какой-то журналист что-то вынюхивает. – Андрей виновато покосился на Моржа, но тот оставался невозмутимым. – Он ко мне прицепился – не слышал ли я чего? А я не сдержался… Сказал, что мы от него Горку спасаем. Могилы солдатские. Графскую усадьбу. И не дадим его жадности погубить историю посёлка! И что журналист выведет его администрацию на чистую воду, тоже сказал…

– И получил в глаз, – подытожила Женька.

– Ну да…

Мороженщик на полном серьёзе протянул ему руку:

– Считай это медалью за храбрость!

Андрюха прямо просиял весь. И сжал единственную руку бывшего бойца. Жалко, Янка не видела эту сцену, ей понравилось бы.

Но зря я так думал! Женька пихнула меня ногой и показала взглядом куда-то наверх. Я глянул и чуть не подскочил от радости: на балкончике второго этажа стояла Янка с каким-то одеялом в руках и смотрела на Андрея. Видимо, вышла вытряхнуть пыль и заметила, что происходит внизу. Мы близко сидели, наверняка она всё расслышала.

Вот и не верь после этого в судьбу! Ведь не раньше, не позже – в самый нужный момент Янка появилась. И как это получилось?

Глава 23

Оказалось, Лина не просто так дома сидела.

Её мама, Галина Яковлевна, тоже ведь работает в администрации. И пронюхала, что наша компания замешана в журналистском расследовании, которое проводит Морж. Может, там все сотрудники уже только об этом и говорят, больше им заняться нечем?

Мать напустилась на Лину, но та не стала, как Андрей, рубаху на груди рвать, а просто всё отрицала. Стояла насмерть, как Дашка мне написала. Она, естественно, у них была, когда это всё случилось.

А у самой Лины мать и телефон, и планшет отобрала, чтоб она не смогла с нами связаться. И даже Богомола выставила за дверь – это вообще уже… В общем, Лина оказалась под домашним арестом. А к ней так просто не проберёшься: вокруг дома ограда высоченная и камеры понатыканы. Пират, может, и перелез бы, но ведь засекут сразу! Да и Лину он назад никак не перетащит, она ж не маленькая…

Все ребята Максимовы уже домой умчались. Прямо кубарем с Горки скатились – скорее к отцу! Мы тоже за ними понеслись, чтобы посмотреть, как они встретятся.

Это было как в кино, честное слово! Они так обнимались с дядей Гошей и плакали, прямо навзрыд… Даже мальчишки.

Женька тоже слёзы вытирала, и я еле сдерживался. Но самым неожиданным и сногсшибательным было, когда она вдруг мне в плечо уткнулась и пробормотала:

– Данька, ты такой глупый…

И вдруг бросилась бежать. А я так и остался стоять с разинутым ртом.

Пират на меня глазом сверкнул и тоже пошёл куда-то. Не позвал с собой. Только подбитый Андрей рядом остался. Покосился на меня:

– Ты правда ничего не замечал?

– Чего? – Мне почему-то страшно стало услышать ответ.

– Да что Женьке нравишься. Нет, серьёзно? Даже не подозревал? Ну ты даёшь!

– Но ведь она же… Пират же…

– Сердцу не прикажешь, – вздохнул Андрей. – Так оно в жизни и бывает. Тебе Лина нравится, а ты – Женьке.

Я выдохнул:

– А Лине?

Он сочувственно сжал моё плечо:

– Держись, парень. Её кумир – рэпер Face, слышал?

– Нет.

– Ну вот. А у неё весь телефон его фотками забит.

– А ты откуда знаешь?

– Да он у неё сбойнул однажды, она попросила меня посмотреть, в чём дело. Ну я и увидел.

Я с трудом сглотнул:

– А как… Как он выглядит?

– Face? Ну он повыше меня, худой. Волосы где-то такие. – Андрей ребром ладони потёр шею. – Ему лет двадцать уже! Так что, Данька, шансов у тебя никаких.

Быстро оглянувшись, он шепнул:

– Face матерится в песнях! Ты понял, что Лине нравится? А с виду такая пай-девочка…

Это меня потрясло больше всего. Мама ведь говорила, что девочки, которые позволяют ругаться при них, сами себя не уважают! И от Женьки по губам прилетает, если у Пирата срывается. А Лине, значит, приятно, когда её ни во что не ставят?

Андрей внимательно посмотрел на меня:

– А тебе, смотрю, полегчало? Мне тоже не нравятся такие девчонки. Янка хоть и росла в детдоме, а попробуй сматериться при ней!

И вдруг замолчал с таким растерянным видом, что мне стало страшно обернуться.

Но оказалось, это всего лишь Янка! Она бежала к нам такая счастливая, хоть и зарёванная, – ни разу её такой не видел. И с разбегу обхватила обоих:

– Пацаны, спасибо вам!

– Ну что ты, – пробормотал Андрей. – Лишь бы тебе было хорошо…

А она рассмеялась и побежала обратно – к своей семье. Но остановилась и крикнула нам:

– Приходите завтра вечером на чай! Все. Слышите?

Андрей мелко затряс головой, как заводная собачка. А я подумал, что нам с Пиратом не стоит ему мешать, пусть один сходит. Он же теперь герой в Янкиных глазах!

И тут я спохватился: «Пират!» Куда же он удрал? Вот ещё не хватало нам с ним ссориться из-за Женьки… Она, конечно, классная девчонка, но Пирата она не заменит. По крайней мере, пока. А что там будет, когда мы вырастем, кто знает?

– Ладно, я пошёл, – сказал Андрей.

Прозвучало это как-то уныло. Похоже, ему не слишком-то хотелось возвращаться домой, у него же второй глаз ещё не подбитым оставался.

– А пошли лучше в библиотеку? – предложил я.

Где ещё можно было всех наших встретить? Пирату я собирался позвонить по дороге. Пусть только попробует не ответить!

Андрюха прямо просиял:

– Пошли! Там наверняка Мороженщик с Петром Константиновичем. Подумаем, что дальше делать.

Но в библиотеке оказались не только эти двое… Там битком народу набилось! Половина посёлка собралась, наверное. И все одновременно говорили что-то, шум стоял, как на митинге, – мы с папой однажды случайно угодили в Питере. Было интересно!

Мы с Андреем так и остолбенели на пороге. Как будто на заседание какой-то подпольной организации попали! Снаружи ведь ничего не выдавало…

А я рассчитывал одного Пирата здесь застать: он буркнул в трубку, что уже в библиотеке.

– Что происходит? – спросил у него Андрей, когда мы пробились к библиотечной кафедре, на которой сидел Пират. Иначе его и не заметили бы в такой толпе.

– Морж листовку выпустил, – бросил Пират.

Андрей не понял:

– Что за морж?

– Журналист, – пояснил я. – Пётр Константинович.

Он нашёл его взглядом и фыркнул:

– Точно! Похож. А я не знал, что вы его так зовёте!

– А что за листовка? – спросил я.

Почему-то мне трудно было посмотреть Пирату в лицо, хотя я же ни в чём перед ним не провинился. Откуда мне было знать, что Женька…

– Да про Горку. Про могилы солдат. Про священную память и всё такое. И ещё – о произволе администрации там написано… Морж по-быстрому сочинил, когда из опеки вернулся, а Морковка её на принтере размножила, пока мы на Горке были. И своих читателей – пацанов, девчонок – припрягла, чтобы они эти листовки раздали. Они быстренько весь посёлок оббежали!

Вытянув шею, Пират высмотрел в толпе листок и попросил:

– Можно?

Потом ткнул мне его в лицо:

– Видишь? Внизу написано про собрание в библиотеке. Вот они все сюда и припёрлись!

– А можно было просто на сайт посёлка инфу закинуть, – заикнулся Андрей.

Но Пират его оборвал:

– Который твой папаша контролирует? Ага! Модератор даже не пропустил бы.

Андрюха лишь вздохнул – что тут возразишь?

– Хорош злиться, – тихо сказал я Пирату. – Я-то при чём? Вообще ни сном ни духом!

Он покосился на меня и ничего не ответил. Не поверил? Но мы же в жизни друг другу не врали!

А в это время Морж взобрался на стул. Прямо как детсадовец! Но по-другому его и не заметили бы, он же с Андрюху ростом.

Зато речь он произнёс по-взрослому, я даже пересказывать не возьмусь. Очень хорошо у него получилось. Не только мне понравилось – всем, потому что люди даже аплодировать начали, когда Пётр Константинович закончил. Хотя это было не обязательно, не артист же!

Женькина мама сидела за соседней кафедрой и быстро записывала за ним. Непонятно зачем – Мороженщик же диктофон держал. Интересно, для чего ему эта запись? Может, Морж и свою речь тоже публиковать собрался?

Отхлопав, народ опять зашумел – начали обсуждение. Но тут случилось просто невероятное! Оказалось, что всё это время за одним из стеллажей стоял… сам Сидорин! Андрюхин батя. Прятался, слушал и, видно, решал, что делать. А тут он неожиданно вышел, и все разом замолчали. То ли испугались, то ли просто опешили.

Андрей так побледнел, я даже испугался, что он сейчас сознание потеряет. Но ничего он не потерял, только стиснул мой локоть. Да так больно, что я чуть не завопил.

А его отец говорит:

– Абсолютно и полностью разделяю всё сказанное предыдущим оратором. Мы обязаны сохранить святую память о подвиге наших дедов и прадедов! Их могилы на Горке будут взяты под особую защиту поселковой администрации. И ни о каком строительстве горнолыжного курорта не может быть и речи! Откуда вообще взялась такая бредовая идея? Горка – лёгкие нашего посёлка! И мы должны сберечь каждое дерево. А вот проект возрождения графской усадьбы и создания там охранной исторической зоны уже готовится в администрации. И мы намерены предоставить губернатору области все необходимые документы уже осенью.

Мы прямо обалдели… Вот это он выдал! Всё под себя подгрёб. Он – герой, а мы…

– Пошли отсюда, – сказал Пират и спрыгнул с кафедры.

Мы пробились через толпу и выбрались на крыльцо. Только там я заметил, что Андрей не пошёл с нами, наверное, решил воспользоваться случаем и помириться с отцом, раз так всё обернулось.

Солнце уже опустилось за Горку, и сумерки таинственно шептались в кустах. Наверное, обсуждали, как это удаётся некоторым людям быть такими перевёртышами?!

Следом за нами из библиотеки вышел Мороженщик с Моржом. Лица у них были такие, точно оба только что хлебнули кислого молока.

Журналист заговорил первым:

– В общем, удивляться нечему. Эти товарищи всегда на верхней ступеньке пьедестала…

– Да и чёрт с ним, – буркнул Мороженщик. – Главное – результат. Могилы останутся в целости-сохранности. Горку тоже не тронут. Дети вернулись к отцу. Можно считать, что у нас всё получилось!

– Можно, – вяло согласился Пётр Константинович.

Наверное, ему виделся другой финал этой истории.

А для меня главным было, что мой лучший друг Пират повернулся ко мне и шепнул:

– А мы ж теперь можем наконец спокойно поплавать! И вода уже прогрелась. Пошли?

И мы с ним побежали на озеро.