Текст книги "Ты умрешь в Зазеркалье"

Глава 4
Секретный агент Кристина Дюбуа

Задыхаясь, пытаясь оторваться от собственной тени, она неслась вперед. Тяжелые ноги, точно железобетонные тумбы, едва передвигались. Казалось, требуется целая минута, чтобы перенести одну стопу, затем другую. Шаг, еще шаг, еще… Перед глазами все расплывается. Зелень деревьев, серость асфальта, цветные пятна изредка проезжающих в ранний час машин – все смазано, будто зрение минус пять. Да еще тяжелые капли пота заливают глаза, музыки в наушниках почти не слышно, потому что уши словно заложило ватой от резкого скачка давления. Все, больше она так не может! Довольно! Это был последний раз. Третий день утренней пробежки.

И вовсе не Эмиль повинен в том, что Вера все же начала бегать по утрам. Это был проклятый эффект подражания – одна из самых распространенных когнитивных ловушек, означающая, что рано или поздно твое мнение присоединится к мнению большинства.

Утренняя пробежка – особенный ритуал парижан. Каждый уважающий себя житель столицы Франции должен начинать день с того, что ныряет в шорты или спортивные штаны, крепит к плечу смартфон, надевает наушники и в жару и стужу выбегает из парадной, направляя свои кроссовки к набережной или в какой-нибудь городской сад – в парк Монсо, например, или на Марсово поле. Некоторые даже ездят для этого в Булонский лес!

За год Вера не завела ни одного полезного знакомства. Иногда она общалась с соседом по лестничной площадке – русским парнем, официантом из кафе снизу, который тоже, по злой иронии судьбы, окончил факультет психологии. И все. Эмиль так загружал ее опросными беседами, что желание общаться с людьми напрочь отпадало уже к полудню. Однажды Юбер заметил: лучший способ социализироваться в городе – это начать бегать. Люди заводят беседы в перерывах между подходами, идут пить кофе, договариваются насчет ужина. И когда Эмиль вознамерился обучать ее приемам кунг-фу, Вера улизнула в бег.

– Сначала мне нужно привести себя в форму, – жалобно простонала она, отбиваясь от шефа, когда он едва не силой тащил ее в страшную комнату в его квартире, застланную татами и завешанную китайским холодным оружием.

Вера не представляла, что такое ударить человека. Это было выше ее сил и понимания, поэтому пришлось принести в жертву целый час сладкого утреннего сна и ежедневно выбрасывать себя в самое пекло адового котла утренней пробежки.

Она не убегала от улицы Л’Эшикье слишком далеко: чуть больше километра до Восточного вокзала и столько же обратно. Но этого хватало, чтобы каждый раз оказываться на грани получить инфаркт, инсульт или вовсе дать дубаря.

Телефонный звонок застал ее врасплох. Она испугалась, когда внезапно в наушниках пропала музыка. Первой мыслью было: все, она оглохла, лопнул в голове сосуд, аневризма и – привет, инсульт! Но вместо музыки появились знакомые трели звонка. Непослушными, дрожащими, как у больного Паркинсоном, руками Вера пыталась вынуть из пластикового держателя телефон, чтобы увидеть, кто звонил. Липучки никак не хотели отлепляться, она едва не выронила его, насилу удержав в скользких, потных руках. На экране горел незнакомый номер.

Кто мог звонить в шестом часу утра?

Вера смахнула пальцем кнопку приема.

– Алло? – осторожно спросила она.

– Ты где?

Это был Эмиль, чтоб его!

– Где-где? – едва не вскричала разозленная Вера. – Как раз собираюсь выплюнуть легкие. На пробежке!

– Немедленно в бюро. Юбер даст тебе все инструкции. – И он бросил трубку.

Секунд пять Вера стояла, онемев, в позе кактуса: согнутая рука с телефоном, колени ватные. А потом вдруг откуда-то взялись силы, и она полетела быстрее ветра по улице де Паради к Фобур-Пуассоньер. До бюро два перекрестка.

Вся взмокшая, словно после душа, она предстала перед антикварным столом Юбера в кабинете бюро. Тот, одетый в наутюженный серый костюм, с уложенными светлыми с проседью кудряшками, навис над столешницей и колдовал с пробирками, набирая в шприц прозрачную жидкость. Веру пробила дрожь – это выглядело весьма странно, загадочно и… недобро.

Подняв на нее глаза, Юбер расплылся в беспечной улыбке француза, который будет попивать вино и пыхтеть сигарой, даже если у его дома начнут взрываться ракеты или станет извергаться вулкан.

– Что случилось? – выдохнула Вера, припав к столу руками.

– Ничего серьезного. Эмиль вышел на след «Мадридского “Крика”» и сегодня собирается его взять.

– Боже! И кто это, он уже знает?

– Я не могу называть имен, но вы, итак, наверное, догадываетесь.

– Серьезно? – Вера прикрыла рот рукой, почему-то подумав, что это Серж Редда.

– Она вышла сегодня из дома ровно в пять. С рюкзаком, подозрительно пухлым. И отправилась в аэропорт Шарля де Голля.

– «Она»? – Вера дернула бровями. – Аска?

– Да. Самолет до Мадрида. Билеты куплены вчера, летит по фальшивым документам.

– А что я могу сделать?

– Он был вынужден броситься за ней в погоню с одним только фотоаппаратом и телефоном. Ему нужен ноутбук и кое-что еще. – Юбер выложил на стол маленький пластмассовый чемодан черного цвета на четырех колесиках, марки «Американ Турист». Следом он положил на стол карточку и какое-то удостоверение. – А это для вас.

Вера взяла документы и прочла:

– Кристина Дюбуа, капитан? Генеральная дирекция внутренней безопасности МВД… – У нее затряслись руки. Эти страшные слова стояли рядом с незнакомым именем и ее фотографией. Ее! Точно такой же, как и на карточке вида на жительство. – Что это значит?

– О, сущую ерунду. Эмиль разве не сказал? – Юбер беспечно пожал плечами.

– Нет, он ничего т-такого не говорил. – Вера не могла перестать трястись. В глазах потемнело от очень недоброго предчувствия.

– В шпионских романах это называется вербовкой, Вера. Теперь вы секретный агент. И в ваших же интересах помалкивать. Эта бумажка ничего не значит.

– Но как быть с отпечатками пальцев?

– Не беспокойтесь. У Кристины Дюбуа ваши отпечатки пальцев.

– Но это… это!.. – Ее захлестнула волна негодования. – Это незаконно! Куда вы меня пытаетесь втянуть?

– Не пытаемся. А уже втянули. – Юбер был безжалостен. С беспечной полуулыбкой он складывал какие-то предметы в чемодан.

Вера запустила руки в волосы и в отчаянии закружила по кабинету. Четверть часа назад она думала, что жизнь ее висит на волоске из-за сущей пустяковины – пробежки. Теперь утренний бег показался ей ерундой. Она шпионка! Французская шпионка, гребаная Мати Хари. Все-таки это случилось – Эмиль впутал ее во что-то нехорошее. Это должно было произойти рано или поздно.

– Все законно, Вера. Перестаньте маячить, сядьте и отдышитесь, – вкрадчиво попросил Юбер.

– Если меня раскроют, я сяду в тюрьму, меня вышлют, повесят, расстреляют, обезглавят… О господи!

– Ну что вы! Эпоха Террора миновала. Все в порядке, Вера, не бойтесь, прошу вас, и не катастрофизируйте. Это просто формальности, бумажки, картонки и буковки. Вы всего лишь должны передать Эмилю это. – Он приподнял чемодан. – И все. Он сейчас в аэропорту на хвосте у цели.

– Кристоф знает, что он затеял? – оборвала его Вера, опустив обе ладони на стол.

Юбер смотрел на нее с умильной улыбкой добрую минуту.

– Именно поэтому вас и взяли на секретную службу, Вера! Ваши аналитические способности выше, чем у многих выпускников Национальной школы полиции Парижа.

– Кристоф знает, чем сейчас занят его племянник? – надавила она, чеканя каждое слово.

– Эмиль хочет взять ее сам… – начал Юбер, но не выдержал и всплеснул руками. На его лице наконец проступила тревога. – Он хочет ей помешать, чтобы она ему сама созналась. Он пытается ее спасти… Я не знаю, чего он хочет! Но если ему не помочь, то сегодня могут погибнуть люди, как месяц назад. Поэтому я открыл вам вашу миссию раньше.

– Миссию? То есть Кристиной Дюбуа я должна была стать попозже?

– Именно.

– Вы украли у меня спокойный сон, – пробормотала Вера, теряя почву под ногами и не зная, что и думать.

– Где-то около двух недель спокойного сна, если быть точнее, – согласился Юбер с таким видом, будто стоит у картины Дега и обсуждает балетные пачки танцовщиц. На его лицо вернулась улыбка, теперь уже романтическая. – Эмиль собирался вам открыться в середине августа.

– Это не смешно.

– А я и не смеюсь. Вера, вы подписали свой контракт, когда дали согласие на участие в перфомансах Куаду. Думаете, ваш прошлогодний подвиг не дошел до нужных ушей?¹ Не будем терять времени. Эмиль ждет. Самолет вылетает в шесть пятьдесят пять. Это через час с лишним. Только дорога до аэропорта займет минут сорок.

Вера скрестила на груди руки.

– То есть отказаться нельзя?

– После операции мы обсудим этот вопрос.

Она вздохнула, закрыв глаза. Надо же было так вляпаться! Вспомнился недавний случай с серийным убийцей, которого ей дали допросить прямо в бронемашине BRI. Надо было еще тогда догадаться, что Эмиль готовит ее к чему-то. Все эти: надо учиться боевым приемам, уметь читать лица, следить за своими эмоциями. Он натаскивал ее, как охотничьего спаниеля!

– Черт! – прорычала Вера, стукнув обоими кулаками по столу, понимая, что если согласится, то назад пути не будет. Но как оставишь Эмиля одного в аэропорту? Он же наломает дров!

– Вера, сегодня могут погибнуть невинные люди! – подначивал Юбер, видя ее смятение.

– Не нужно включать манипуляции! Вы, Юбер, сейчас, как слон в посудной лавке, – процедила она.

Набрав воздуха в легкие и зажмурившись, Вера выдохнула:

– Что нужно? Конкретнее!

Юбер облегченно выдохнул и улыбнулся, сделав движение бровями. У Веры промелькнула мысль: все же, может быть, лучше отказаться? Ей ничто не угрожает, если она пойдет на попятную. Самое многое – вернут на родину. И тут из темных углов подсознания показался силуэт личного интереса. И Вера поняла, что хочет принять в этом участие.

– Итак, ваша задача, Вера, передать чемоданчик. – Юбер открыл его и показал небольшой шприц, который лежал поверх ноутбука и черного пакета. – Это снотворное для «Крика». Все остальное я уже озвучил.

– Что за пакет? – Вера не узнала свой голос. Почти Кларисса Старлинг!

– Винчестер… разумеется компьютерный, не пушка. Ну, знаете, такая прямоугольная штуковина с микросхемами и проводами. И док-станция для жестких дисков – устройство для чтения карт. Эмиль хочет сделать клон ее жесткого диска, если не получится скопировать данные через его хитромудрые программы. Вы приедете в аэропорт, зайдете в магазин «Эрме», переоденетесь в офисную одежду. Ее выдадут там – вас будут ожидать. Потом Эмиль найдет вас сам, и вы передадите ему чемодан. И да… Вам нужно будет сделать прическу, как на фото с документов. Если акцент выдаст, то могут попросить их показать, начнут придираться. Но если все пройдет гладко, то контакт с властями ограничится прикосновением паспорта Кристины к турникету на входе в аэропорт. И, пожалуйста, не светите им.

Вера выехала ровно через десять минут на такси, успев лишь принять душ и сменить тренировочный костюм на джинсы с футболкой. Сидя в такси, она тщательно зачесывала волосы назад, пытаясь уложить их точно в такой же пучок, как на фото.

Фото на паспорт – это всегда какой-то ужас. Если и существовал человек на земле, который бы походил на свое изображение на документах, то только какой-нибудь скрытый пришелец с планеты, где не действовали законы гармонии. Вера никогда не носила волосы собранными. Но, когда фотографировалась на ВНЖ, ее попросили их убрать, чтобы были видны уши.

С другой стороны, если она с такой прической еще и наденет офисную одежду спецагента французской разведки из «Эрме» – господи, звучит-то как! – то Аска ее не узнает. И зачем Эмилю этот маскарад? Не хочет светить бюро перед полицией? Но никто не летает в самолете в офисной одежде… Вера призадумалась. Нет, почему, иногда она встречала мужчин в костюмах – на рейсах между европейскими городами. Когда полет длится в районе часа, деловые господа летают на встречи в офисной одежде.

С этими мыслями Вера отключилась, – уснула, запрокинув голову на подголовник заднего сиденья. Сон после такого бешеного утра был черен, как пропасть, и крепок, как тиски: таксисту пришлось ее расталкивать, когда они приехали.

– Мадам, мадам, мы уже в аэропорту! – Он теребил ее колено. – Эй, мадам! Смотри-ка, уснула, пушкой не разбудишь. Ма-дам!

– Что? – Вера вытерла подбородок и разлепила веки. – Где я? Ой! Уже приехали?

Выглянув в окно, она увидела огромное округлое здание Терминала 1, похожее на летающую тарелку. Год назад, когда Вера прилетела в Париж, оно не казалось таким страшным, серым и давящим.

И вот турникет остался позади. Надо искать магазин «Эрме». На часах шесть двадцать… Циферблат неумолимо сменил ноль на единицу, и стало шесть двадцать один. Вера держала телефон, пялясь на экранные часы. Ее охватила паника. Аэропорт был огромным! Куча входов-выходов, стрелочек, эскалаторов, мониторов, лотков с такс-фри и прессой. Кругом сновали люди, куда-то шли, бежали, катили свои чемоданы или сидели прямо на полу, в фуд-зонах пахло бургерами, газировкой и кофе, бегали шумные дети и то и дело раздавался голос, сообщающий то о задержке, то о посадке.

До вылета полчаса, а она замерла с открытым ртом, как Кевин МакКаллистер в аэропорту Нью-Йорка.

Вера закрыла глаза.

– Что бы сделала Кристина Дюбуа? – пробормотала она. Эта фраза сотворила в голове удивительную ясность, будто Кристина Дюбуа была ее мастером Йодой.

Вера распахнула глаза. Она ведь секретный агент! И с уверенностью джедая отправилась искать магазин, попутно останавливая людей и прося указать путь.

«Эрме» был найден через пять минут, для этого пришлось дважды подняться на эскалаторе и пройти метров семьсот. Это расстояние Вера пролетела, точно к ее кроссовкам приладили два турбодвигателя. Черные прямые буквы «Эрме» на светлом фоне над тремя прямоугольными ветринами возникли перед ее глазами, словно мираж в пустыне.

Едва Вера углубилась в лабиринт вешалок с одеждой, к ней подошла хорошенькая блондиночка и с улыбкой начала предлагать то одно, то другое. Вера шла за ней, как завороженная, катя за собой чемодан. В голове сумбур, вроде ей обещали, что в магазине быстро снабдят необходимым…

– У меня деловая встреча сразу после прилета, – выдала ее внутренняя Кристина. – И мне нужна соответствующая одежда. К тому же вылет уже через двадцать минут.

Девушка-консультант подняла на нее большие голубые глаза, улыбка исчезла.

– Я вас поняла.

Вера вышла из «Эрме», не чувствуя под собой пола. Она была в черных лоферах, длинной кремовой юбке-карандаш с высокой посадкой и разрезом спереди. Темно-коричневая рубашка с отложным воротничком и крупными манжетами оттеняла ее бледное лицо, казавшееся худым из-за утянутых вверх волос, на губах ярко-красная помада. Вера никогда такой не пользовалась. Этот цвет артериальной крови превратил ее в невероятную женщину-вамп в роли Умы Турман. Ее принесла блондинка-консультант вместе с одеждой – Вере пришлось воспользоваться. Спрашивать бесполезно, все нужно было понимать на ходу.

Как же иной стиль одежды, прическа и один-единственный штрих в макияже способны изменить внешность! Вера никогда не ходила в таком виде. Ей нравился кежуал с элементами классики, но чтобы туфли и юбка-карандаш!

Она не сделала и пары десятков шагов, чувствуя себя героиней фильма «Дьявол носит Prada», как к ней подошел высокий японец. Он поднялся с ряда сидений у одного из выходов и размеренной походкой направился ей навстречу. С зачесанными назад волосами, в темно-синем деловом костюме, белой рубашке и при галстуке, лица не видно за черной маской, на носу очки с узкой оправой с очень толстыми линзами. Вера поняла, что это японец или китаец, только по маске во все лицо – азиаты часто надевали их в общественных местах.

Он склонился в деланом поклоне и, протянув к ее чемодану руку, забормотал какую-то тарабарщину. Вера смекнула: язык все-таки японский, – промелькнуло знакомое «аригато». Она настороженно смотрела на протянутую руку, и что-то заставило ее ощутить невозможно знакомое.

Подняв глаза, она обомлела. Это был Эмиль! За толстыми линзами очков – его глаза. Искаженные, но его. И если бы не голос, то Вера шефа так бы и не узнала. Он вымыл голову! Зализал волосы и стал похож на японского профессора с этими очками. Ну а маска скрывала лицо. Костюм на нем сидел чертовски сногсшибательно – вылитый Сакамото[10]10
  «Я – Сакамото, а что?» – манга Нами Сано.


[Закрыть] – самый крутой, умный и милый ученик школы города Гакубун. Вера с ума сходила по Сакамото, еще когда училась в Универе.

Эмиль забрал чемодан, что-то сказал по-японски и опять протянул руку, очевидно, для пожатия. Она неуверенно сжала его пальцы, почувствовав в ладони маленький твердый предмет размером с горошину.

Эмиль сотворил восточный поклон, склонив торс градусов на сорок, выпрямился, развернулся, как на шарнирах, и ушел. Он удалялся, катя перед собой чемодан и поддерживая ручку неуловимым прикосновением указательного пальца. Вера отошла к огромной декоративной пальме с пушистыми ветвями, украдкой глянула на то, что оставил в ее руке шеф. Черный, крохотный, как муха, предмет – похоже, наушник. Вера пригляделась. Да, несомненно: имелась маленькая сеточка, как на айрподсах.

Быть секретным агентом – принимать быстрые решения. Вера сунула наушник в ухо, с ужасом поняв, что он утонул в его недрах. Она не успела этого испугаться, как раздался голос Эмиля прямо в голове:

– Молодец, ты справилась. Выглядишь сногсшибательно! Итак, первая часть плана позади.

Голос был совсем на него не похожий, теплый, без сарказма и бодрый.

– Что мне делать? – прошептала Вера.

– Для начала отойди от куста – так ты вызываешь подозрения. Выпрямись. Не трогай ухо. И не напрягай лицо.

Вера невольно шагнула из засады и расправила плечи.

– Так лучше. Теперь двигайся в сторону Выхода 2В. На твой телефон я выслал электронный билет до Мадрида и посадочный: регистрацию тоже оформил на сайте. Место 31А. Я буду в центре самолета. Аска сидит в начале, на ней темно-синяя толстовка и черные широкие джинсы, на лице маска, волосы спрятаны под капюшоном. Самолет задерживается, но через три минуты начнется посадка. Нам лучше присоединиться к толпе сейчас, чтобы не привлекать внимания. Увидимся в аэропорту Барахас.

Глава 5
Мадридский переполох

– Кристина, прием!

Вера вздрогнула, когда в ее голове вновь раздался голос Эмиля. Наушник был таким крохотным, что она за двухчасовой перелет совершенно о нем позабыла. Пройдя несколько сотен метров по аэропорту Барахас, она вышла из здания на слепящее солнце Мадрида к веренице белых с красной полосой такси. Если в Париже почти все такси черные, то в столице Испании, где она оказалась впервые, – под цвет испанского слепящего солнца.

– Когда ты называешь меня Кристиной, я чувствую себя той красной машиной из фильма, снятого по роману Кинга.

– Если помнишь, она убивала.

– Жаль, у меня нет этой способности.

– Прошу, не позабудь: тебя зовут Кристина Дюбуа. Если ты ляпнешь свое настоящее имя, у нас будут проблемы. Я не просто так затеял это шоу с переодеваниями. Бюро нельзя светить. Не говори по-русски.

– Я даже думаю уже только на французском.

– Не покупай русских книг, даже не листай их.

– Эмиль, где я их возьму?

– Сейчас ты должна взять такси и доехать до Прадо, сразу встать в очередь к кассе и, пройдя проверку, ждать у огромной статуи обнаженного мужчины, он между книжным и входом. В магазин не ходи.

– Ладно. А ты?

– Я еще здесь. Объект кружит по аэропорту. Может, потерялась или пытается запутать следы. Я буду следовать за ней по маячку.

– Ты потерял ее из виду?

Молчание длилось минуту. Вера тронула ухо.

– Эмиль, ты ее потерял?

– Да.

– Но она могла выбросить телефон!

– Поезжай в музей. Сиди напротив входа и паси толпу. Заметишь что-то подозрительное, сразу сообщи охране.

Вера легко объяснила таксисту, куда ехать, хотя знала по-испански только «оля[11]11
  Hola! – привет (исп.).


[Закрыть]» и «мучо густо[12]12
  Mucho gusto – очень нравится (исп.).


[Закрыть]», просто сказав: «Прадо».

– О мусео Прадо! – закивал пожилой испанец с черными горошинами глаз и белозубой улыбкой. – Ло се! Натуральменте ло се![13]13
  Naturalmente, lo sé – естественно, я знаю (исп.).


[Закрыть]

Проверив на карте, сколько добираться до цели, Вера с радостью отметила, что всего одиннадцать километров.

Весь путь она провела, обдумывая ситуацию. Эмиль взял на себя ответственность ловить таинственного мадридского убийцу самостоятельно и, всучив ей фальшивые документы, втянул ее в это. Юбера, возможно, тоже. И Аску! Которая вряд ли могла оказаться тем головорезом, хотя на нее указывало несколько пунктов психологического профиля, что составили Эмиль и Зоя. Девочка каждый год ездила в Мадрид с матерью, она могла возвращаться сюда, просто чтобы предаваться воспоминаниям.

Веру высадили на Пасео дель Прадо – аллее, густо засаженной деревьями, – прямо перед памятником Диего Веласкесу, который восседал на каменной тумбе, держа в руках кисть и палитру. За плечами медного, покрытого зеленой пленочкой окиси художника лежало длинное классическое здание с выступающим прямоугольным портиком с барельефом и монументальной колоннадой, по оба конца здания – выпирающие за линию фасада квадратные крылья. Первый этаж – ряд арочных окон, второй – прямоугольные с расстекловкой, обрамленные фальшь-колоннами, стены – светлый камень в сочетании с краснокирпичной кладкой.

Всю площадь вокруг памятника испанскому художнику наводняли люди. Вера, как глупая туристка, пошла прямо к дубовым арочным дверям главного входа, которые красовались прямо за спиной Веласкеса, – Пуэрта Веласкес. Вход был заперт, пришлось идти с толпой в обход.

После массового убийства музей стоял закрытым две недели – пока велись следственные работы. За это время усилили меры безопасности: добавили камер наблюдения, сменили компанию, что занималась охраной, начальником временно поставили своего человека. Был объявлен день траура по погибшим, в торце здания организовали уголок памяти с венками, зажженными свечами, фотографиями и даже плюшевыми игрушками – погибло двое подростков.

У Веры пробежал холодок по спине, когда она проходила мимо этого крохотного островка боли, напомнившего ей о том, какая здесь разыгралась ужасная трагедия. И будто только сейчас до нее дошло, насколько все серьезно. Убийца не найден, музей решили не держать запертым, люди, летевшие сюда со всех уголков мира, бесстрашно заходили внутрь.

Вера не чувствовала ног, идя с густой толпой к дверям, расположенным позади здания. Посетителей впускали в музей через пристройку в стиле «модернизм шестидесятых» из камня и бронзы, поверх нее был выстлан газон и проложены дорожки в подражание ступенчатым садам Версаля. Всюду туристы с фотоаппаратами, лестницы, по ним бегают дети, возвышаются аккуратно стриженные деревья, птицы поют, в голубом небе застыло легкое перистое облачко, слышна музыка. Недалеко от входных дверей играл на гитаре уличный музыкант в белой панаме поверх растрепанных седых волос. Все клали в плотный чехол у его ног по паре-тройке евро.

И среди этой кутерьмы, возможно, ходил убийца! Не такой, который сначала продумывает свое преступление, долго выслеживая жертву, а готовый валить людей десятками без причины. Вера не могла объяснить природу такой слепой агрессии. Может быть, это месть? Кому? Эмилю? Ее шеф мог вывести из себя кого угодно. Но не до такой же степени, чтобы положить четырнадцать человек в соседней стране, а потом прислать ему видео жестоких убийств. Может, это спланировали, чтобы скрыть личную расправу, как в одном из последних фильмов про Джека Ричера с Томом Крузом? Но ни одна из смертей не принесла никому богатого наследства, не освободила от обязательств, не сделала директором крупной компании. Жизни жертв были тщательно изучены – Эмиль каким-то образом достал данные о них. Ни единой зацепки – все убийства спонтанные. Это доказывало и видео, что прислали Юберу. Человек в черной водолазке, черном трико и маске – его одежда со стороны напоминала костюм для снорклинга или косплей черного человека-паука, – шел, как робот, как Терминатор, как персонаж фильма «Крик», перемещался из зала в зал и хватал, кто подвернется под руку первым.

Вера не могла поверить, что это Аска…

Неужели девушка доведена до такой степени безумия, что пошла на такой поступок? Зачем? Спустить пары? Какая могла быть у нее цель?

Вера стояла в очереди и между терзающими ее раздумьями пыталась приобрести электронный билет через приложение в телефоне. Мысли об убийце не давали сосредоточиться на цифрах ее банковской карты. Она вводила номер, но все промахивалась, перед глазами мелькал окровавленный нож, зажатый в пальцах, обтянутых черными перчатками. Чем ближе к дверям она подходила, тем ярче в ее сердце цвела паника. Она не могла смотреть на стоящих перед ней людей, слышать тех, которые без умолку болтали и смеялись позади нее.

Ей казалось, что все они мертвецы, их часы сочтены, а фото поставят в черные рамки под венками в торце здания. Хотелось позвать Эмиля, поговорить с ним. Но нельзя.

Наконец она ступила с солнцепека под навес зонтиков у дверей, потом за порог здания, и дальше очередь пошла бодрее. Вот ленточный транспортер с рамой-металлоискателем для поиска запрещенных предметов. Сотрудники музея в черных спецовках с белой надписью «сегуридад» на спинах, что значило «охрана», просили оставить зажигалки, санитайзеры-спреи, бутылки с водой и слишком крупные сумки. Иные туристы являлись в музей прямо с чемоданами, и их отсылали в камеру хранения. Вера прогнала через сканер свою крохотную полупустую сумочку от «Эрме», и ее пропустили.

Оказавшись после слепящего солнца в помещении, Вера почувствовала головокружение, перед глазами заплясали цветные пятна. Она стиснула зубы и стала оглядываться. Круглые колонны розового мрамора, информационная стойка из серого камня, плакаты с изображением картин, что находились сейчас в музее на выставке, куча входов-выходов, широкоформатное остекление, кусок красной стены, на ее фоне огромная статуя обнаженного мужчины, готового ринуться в бой, за его ногу цеплялся похожий на Пифагора полулежащий старик. Эмиль велел ждать здесь.

Слева от мраморной скульптуры, которую оттеняло ярко-красное, как кровь, полотно крашенного гипсокартона, располагался ряд лакированных скамеек. Вера подошла к статуе, делая вид, что любуется ею. Это была работа знаменитого испанского скульптора Хосе Альвареса Куберо, творившего в конце восемнадцатого – начале девятнадцатого веков. Его имя было выведено на мраморной плите под самой скульптурой. Вера уже не помнила, откуда она знала его. Может, Зоя рассказывала, может, Юбер или Даниель… Воспоминание о Даниеле больно резануло сердце. Название композиции написано рядом, такими же крупными буквами и ровным шрифтом, как имя автора. И перевести его было легко: «Оборона Сарагосы». Слово «оборона» и на испанском, и на французском писалось почти одинаково.

Вера обернулась, продолжая рекогносцировку. Справа от стойки «Информасьон» огороженный белой перегородой с надписью «Мусео Прадо 1819–2019» прятался книжный магазин, полки которого имели полукруглую форму. Вот почему Эмиль так настойчиво твердил, чтобы она не ходила туда и не покупала книг! Боялся, что забудется. Вера могла! Дальше располагалось что-то вроде кофейни, откуда доносился запах кофе. Она подавила поднявшееся из недр желудка чувство голода и села на скамейку.

Ее задача – выявить в толпе Аску или того, кто мог быть убийцей. За черной полосой ограждения цивилизованно, шаг за шагом продвигалась пестрая шеренга людей с разных концов света, каждый, дожидаясь своей очереди, клал на ленту под сканер сумку, рюкзак. Как же сюда пронести нож? Никак. Это невозможно.

Едва Вера предположила это, в толпе началось волнение, люди отскакивали, возмущенно ругались. Среди силуэтов возник некто очень знакомый в страшно мятой черной футболке с принтом и черных джинсах. Эмиль! А где его костюм Сакамото и маска?

Он растолкал всех и подлетел к сотруднице в спецовке, что стояла на пропускном пункте у монитора сканера. Люди с рациями на поясах и надписью «сегуридад» на спине были всюду – стояли по углам, у дверей, их было много. Все они тотчас всполошились. К Эмилю подошел человек в темном деловом, как будто ему великоватом, костюме – по виду начальник. Эмиль отчаянно размахивал руками, пытаясь что-то объяснить. Тот взял его за локоть, отвел к колонне.

Вера поджала губы и решительно направилась к ним.

– It’s so important! He’s already here! – До нее донесся сбивающийся голос шефа[14]14
  Это так важно! Он уже здесь! (англ.)


[Закрыть].

Человек в костюме хмурился. Невысокий – головой едва доставал до плеча Эмиля, – плотный, с усталым и несколько заплывшим лицом, короткой стрижкой ежиком и черной бородкой, он смотрел недоверчиво, щуря маленькие снобские глазки. Чем-то он походил на молодого Дэнни Де Вито. Наверное, этим своим пренебрежительным выражением лица.

Веру взяла ярость.

Не мельтеша, не нервничая, нацепив на себя образ агента Старлинг, она подлетела молнией и быстро сунула ему под нос свое удостоверение, тотчас убрав его в карман юбки, чтобы не успел прочесть фальшивого имени.

– Генеральная дирекция внутренней безопасности МВД Франции, – одним махом отчеканила Вера по-английски. – А это детектив Эмиль Герши, он сотрудничает с нами. Мы преследуем объект прямиком из Парижа. Есть информация, что «Мадридский “Крик”» – как его окрестили в СМИ – только что проник в здание музея.

Во взгляде Эмиля сквознула благодарность. Вера украдкой глянула на бейдж, прикрепленный к петличке незнакомца: «Хавьер Барко Барба, начальник службы музейной безопасности».

– Где ваша комната управления видеонаблюдением? – подхватил Эмиль. – Нужны камеры всех залов и подробный план здания.

Начальник музейной безопасности оценивающе оглядел Веру, перевел взгляд на Эмиля.

– Нам удалось проследить его до порога музея по маячку в смартфоне, – продолжил шеф. – Но телефон пять минут назад был отключен, сигнал пропал. Мы теряем время! На кону жизни посетителей. Неведомо, что он задумал!

Хавьер Барба собрал брови на переносице. Он казался страшным тугодумом – продолжал бросать на Эмиля недоверчивые взгляды и тянул время.

– Следует начать выводить людей, – наконец выдал он.

– Боюсь, это бесполезно, – отрезала Вера. – Вы не успеете охватить все залы, посеете панику. Проще отследить возможного убийцу по камерам и обезвредить его. Дайте знать вашим людям, чтобы они были готовы.

Господи, откуда она знает, как разговаривают секретные агенты? Вера произнесла это так безапелляционно, что аж самой себе поверила. Положительно, пересмотрела сериалов про ФБР.

Эмиль бросил на нее молниеносный взгляд, в нем сверкнуло восхищение. Сердце колотилось, но Вера держала зубы сжатыми, а спину стрункой, чтобы не дать себе закричать. А так хотелось заорать от поднимавшейся из недр сердца паники. Она боялась, что этот Хавьер Барба попросит ее документ и начнет его изучать. Но тот пожевал губу и проронил: