Текст книги "Женские сказки – 1"

Юлия Ляпина
Женские сказки
Книга первая

Пролог

Добрый волшебник тихо гулял по городу. Ему было грустно – люди совсем перестали верить в сказки, дети забыли волшебные слова и уже не мечтали одолеть Чудо-Юдо трехголовое. Старушки вместо добрых сказочек про зайчиков и белочек пересказывали слезливые мексиканские сериалы, а старички вместо повести о Бове королевиче могли подробно поведать внукам, какой футболист в очередной раз дал маху на поле. Грустный волшебник шагал по городу, и вдруг услышал чудесное и любимое слово «сказка». Поднявшись серым облачком на высоту третьего этажа, он заглянул в не зашторенное окошко.

На креслах и диванах за столом с чаем и тортиком расположились пять девушек – худые и не очень, светленькие и черноволосые, они разговаривали, прихлебывали чай из красивых белых кружек с изображением сказочного замка и смеялись. «Девичник, однако», подумал старый маг.

Потом прислушался – девушки вспоминали свои любимые сказки, и волшебнику захотелось сделать для них что-нибудь хорошее, светлое. Пока маг раздумывал, что и как он может сделать девушки перешли на обсуждение желаемых женихов. Тут уж старик не стал раздумывать – наложил на красавиц заклинание, и ласково улыбаясь, отправился домой – завтра можно и поспасть, выходной. А что бы и девушки отдохнули, добавил он заклинанию продолжение – как проснуться девицы красавицы, так и сработает.

Глава 1

Алена

Вчера мы опять собирались у Настюхи, нет ну конечно, в официальных бумагах ее имя звучало как Курчатова Анастасия Семеновна, но мы, с девчонками договариваясь о встрече, кратко сообщали друг другу, сегодня как обычно, у Настьки.

Нас пятеро – Настюха, Лилька, Васька, Машка и я Аленка. Все мы познакомились в уже достаточно зрелом возрасте – в выпускном классе школы, на подготовительных курсах призванных набить наши головы знаниями необходимыми для поступления в университет. Познакомились, подружились и вот уже восемь лет собирались где-нибудь каждую субботу. Попить чаю с любимым шоколадным печеньем, обсудить сначала любимые книжки и мальчиков, потом учебу и парней, потом работу и мужиков.

В общем, наши сборища это такой маленький клуб женской поддержки и взаимопонимания. Родственники неимоверно удивлялись нашему регулярному совместному времяпровождению, и порой специально удирали из дома на дачу или в кино, дабы не мешать нашей шумной компании веселиться.

Иногда мы дружно пытались понять – почему мы до сих пор вместе? И пришли к простому выводу – потому что мы – разные. И нам есть чему поучиться друг у друга. Не верите? Ну, посмотрите же на нас в обычной нашей жизни.

Привычка рано просыпаться сработала не хуже будильника – кое-куда захотелось. Не просыпаясь, я принялась сползать с кровати, и тут поняла, что ноги свисают в пустоту. Взвизгнув тихонько, что бы ни разбудить девчонок я постаралась открыть затекшие после вчерашнего ликерчика глазоньки.

И тут же резко села: что это? Где это?

Во-первых, кровать была высоченная, но матрас какой-то слишком мягкий, не пружинный, весь в пышных складочках грубой ткани. Девчонок вокруг не наблюдалось, зато наблюдалась бревенчатая стена, низкий подкопченный потолок и крохотное оконце затянутое непрозрачной пленкой. На подушке что-то блеснуло. Протянув дрожащую руку, я взяла обычную открытку, яркую, цветастую, из твердого глянцевого картона. Внутри красивыми завитушками расположился текст:

– Уважаемая Алена! Ваше желание исполняется, вы попали в свою любимую сказку – «Иван Бесталанный и Елена Премудрая». Здесь вы будете находиться, пока сказка не будет логически завершена. Приятных вам приключений!

Подпись: Добрый Волшебник Мироф.

Несколько минут я еще честно надеялась, что это чей-то подлый розыгрыш, потом принялась рычать и костерить все на свете – от любимых тапочек, до коварного ликера. Но время работало явно не в мою пользу. И что теперь делать? Рычи не рычи, а кое-куда все равно хочется, будем действовать по обстановке.

Я спрятала открытку под перину, и попыталась осторожно сползти с кровати. О, а тут оказывается, специальная скамеечка есть, на три ступеньки, жаль, раньше не знала. В процессе сползания длиннющая, до самых пят широкая рубаха собралась едва ли не до пояса, и свилась с рыжей косой, свисающей где-то в районе колен.

Нет у меня и раньше коса не плохая была, чуть ниже лопаток, я ее правда редко плела, на работу чаще модный пучок делала, или «улитку», а дома просто в хвост собирала, быстрее получалось. Да уж, подарочек, это ведь еще и чесать надо!

Тут дверь скрипнула, явив мелкую девчонку лет десяти. Она тут же склонилась в поклоне:

– Боярышня, доброго вам утречка, умываться подавать?

Я автоматически кивнула и властным жестом отпустила девчонку, а потом с удивлением уставилась на руки. Таак, что это? Память тела? Ну-ка тело топай скорее, пока не взлетело! Прикрыв глаза, я действительно через пару минут обнаружила искомый уголок и с радостью в нем затворилась.

Мдааа, ну и фольклор, Машки на них нет!

Глава 2

Машка

Машка у нас происходила из очень интеллигентной семьи. Папа инженер – дорожник в молодости работал за границей, и сохранил легкий европейский лоск и стильные очки в малозаметной оправе.

Мама, просидевшая часть времени с детьми (у Машки была еще младшая сестра), оставшееся время проводила в должности историографа в местном краеведческом музее.

Мечтой Машки была докторская диссертация. Училась она на немодную профессию историка – этнографа, и после окончания института устроилась работать в областную библиотеку – что бы спецфонд был под руками, и день не слишком занят. Родители доченьку всячески поддерживали в ее стремлении стать профессором, и вот дожила Машка до двадцати шести лет, так ни с кем толком и не поцеловавшись.

Тем временем как младшая сестренка пускалась во все тяжкие, доводя родителей до седых волос.

Мария неплохо рисовала, и даже окончила в свое время художественную школу, но ее коньком были орнаменты, задумавшись, она, так расписывала поля своей рукописи, что я и Васька замирали от восторга.

Аленка

Потом девчонка принесла таз с горячей водой, я умылась и даже вычистила зубы толченым мелом. Потом уселась на мягкую скамью у окна, и малявка принялась разбирать мне волосы.

– А что, тятенька еще не вернулся? Спросила я задумавшись.

– Нет, боярышня, не видать еще. Завтракать здесь изволите, или в горнице подавать?

Эх, не завтракаю я, талию берегу, но кто его знает, как тут принято?

– Сюда подай, грустно мне что-то о тятеньке волнуюсь.

Закончив плести косу и стянув ее алой лентой, девчонка шустро убежала и вернулась с резным берестяным подносом – хлеб, по счастью грубый, какая-то каша в миске, мед, стакан молока, годится. Молоко оказалось парным, фу, гадость! Хлеб вроде ничего, но совсем не соленый! Кашу даже пробовать не рискнула, обмакнула кусочек хлеба в мед и на том успокоилась.

Тем временем чернавка вопросила:

– Одеваться изволите, боярышня?

Мне оставалось лишь кивнуть, в надежда, что она знает, что нужно. Так и оказалось – девчонка разложила на сундуке три рубахи. Одну полотняную, тонкую, едва ли не марлевку, длинною чуть ниже колен и без рукавов, это видно нижнее белье здесь. Вторая рубаха была из изумрудного шелка – все верно, глаза у меня зеленые. У этой были длинные рукава, которые полагалось прихватывать широкими вышитыми манжетами. Третья часть была видимо платьем – сарафан из серебристой парчи с бархатными аппликациями и жемчужной вышивкой. Длинные рукава пришнуровывались и тащились едва ли не по полу. Особенно хороши были пуговицы, украшающие переднюю полочку – дутые, серебряные и в каждой зеленый камушек, похожий на хризолит.

С ловкой помощницей я все это скоренько натянула, оставив безразмерную рубаху на лавке. К платью прилагались вырезные кожаные туфельки, и тонкие длинные вязаные носки. Вдруг издалека раздался шум и гам, девчонку как ветром сдуло, только дверь хлопнула. Я, призадумавшись, осталась на месте – насколько я помнила сказку, Елена Премудрая там появляется уже тогда, когда Иван Бесталанный к ее батюшке в гости заявился, а батюшки дома и нет, значит рано мне пока на сцену. Через пару минут дверь вновь открылась, и давешняя девчонка скользнула в комнату:

– Там батюшка ваш пожаловали, устали очень, сказали сначала в баню, да и обед туда подать велели, а уж потом к себе позовут.

Я едва успела кивнуть – девчонка вновь скрылась с глаз, а я и призадумалась: мне то, что делать? Без дела как-то непривычно, хоть бы книга, какая подвернулась, скучно же! Вот Лилька сразу бы себе работу нашла, и других работать заставила!

Глава 3

Лилька

С Лилькой все было муторно и сложно. Мы познакомились, когда ее родители разводились. Тягостное и нервное это было действие. В итоге Лилька с матерью оказались в комнатке общежития, милосердно предоставленной заводом, на котором мать Лилии работала бухгалтером.

Поступление в универ было для нее шансом пробиться куда-то самой без помощи отца, которого она стала презирать всей душой. Отучившись на истфаке год, она перевелась на заочное отделение и занялась бизнесом – сначала пыталась участвовать в сетевом маркетинге, потом перекупала китайские и турецкие шмотки у челноков, потом открыла киоск с подержанными вещами из ближнего зарубежья.

К окончанию института Лилька вполне законно являлась частным предпринимателем, и владела парой киосков – один был набит разной канцелярией, в нем делали копии и распечатывали курсовые бедным студентам. Второй перерос в изящное строение красного кирпича с пафосным названием «Мгновение заботы», и торговал постельным бельем и х/б тканями в розницу.

Мама Лильки наслаждалась уютом маленькой однокомнатной квартирки в историческом центре города, а дочь недавно выплатив последние долги по кредиту, примеривалась к симпатичной квартирке для себя.

Аленка

Оглядела я свою спальню – комната как комната. Кровать высоченная потому, что на приступочке стоит, возле нее трехступенчатая скамеечка. А вот это уже интереснее – у окна стоит столик покрытый скатертью в два или три слоя, а на нем знакомые по картинкам вещи – стаканчик с гусиными перьями, книга в кожаном переплете, пузатенькая чернильница и красивое зеркальце в овальной рамке с ручкой.

Откинув подальше длинные рукава, я уселась к столу на мягкий стул с резной спинкой. Поерзала, вроде бы удобно. Итак, что тут у нас? Открыла плотную светлую обложку и уставилась на непонятные каракули. На старославянский язык не похоже, на русский тем более, вроде бы и знакомые очертания букв, а разобрать не могу. Полистала, картинки есть, но странные – расплываются в глазах, лишь иногда, краем глаза выхватываются пейзажи или странные конструкции из колб и реторт.

Утомившись, потянулась к зеркалу, поправить волосы, да заодно и на себя посмотреть – вдруг не только коса переменилась? Лицо в темноватом зеркальце было знакомым, правда, не накрашенное совсем, но кожа стала белее, словно не лето на дворе. И волосы кажутся ярче, цвет не морковный, а этакий благородный коньяк, с золотистой рыжинкой. Веснушек не видно, а ведь пока не загорю, они у меня весь нос усыпали. И глаза мои обычные – зеленые, но с этакой искрой. В общем, есть на что посмотреть.

И тут когда я укладывала зеркальце на стол, собираясь осмотреть хорошенько и фигуру, заметила в нем знакомые буквы. Знакомые? Ну да, оказывается, текст в книге написан зеркально – в зеркале его отлично видно! Обрадовавшись, я принялась разбирать, что там написано. Незаметно придвинула к себе стопку бумаги, взяла перо, к счастью кем-то уже очиненное и разрезанное, и принялась делать пометки.

Кое – где в тексте встречались малопонятные значки – не картинки, а символы. Помнится, мы еще в школе ребусами увлекались, попробую разобраться, только нужно все аккуратно выписать, систематизировать, возможно тут привязка к страницам в книге, а не к тексту. В общем, я увлеклась. И когда услышала сзади легкое покашливание, подпрыгнула едва не до потолка. Сзади стоял высокий худой мужик неопределенных лет, но даже под длинной седой бородой я не могла его не узнать:

– Пппапа?

– Что Еленушка, заработалась? Премудрая ты моя! Соскучилась? – проговорил он в ответ.

Я слезла, как сумела со стула и на затекших от долгого сидения ногах встала покачиваясь. Что делать? Обнять, прижаться щекой, как привыкла дома? Но к счастью все решилась само собой, мужик присел на лавку, и устало прикрыл глаза.

– Устал я доченька, тяжело мудрость по земле собирать, как ты ту хозяйствовала?

Я неопределенно пожала плечами – за пару часов похозяйствовать ничего не успела, даже из комнаты не выходила.

– А книга мудрая как? Разбираешься?

Вот тут мне было что сказать:

– Ну, кое-что прочитала, основной текст – это советы по хозяйству: домоводство, заготовки, даже список приданого для дочери есть, а вот второй слой пока не прочла, шифр сложный не могу привязку найти.

– Не спеши, Премудрая, не спеши, там еще и третий слой может оказаться.

– Ой, пап, точно! Троическая система, а я-то пыталась…

Кинувшись к столу, я стала подбирать пришедший в голову код, и не заметила, как отец вышел из комнаты.

Глава 4

Лилька

Хорошо с девчонками посидели, взгрустнулось немножко – на всех родители давят, у всех требуют внуков. У нас компания по всем параметрам необычная – и дружим долго, и не ссоримся. Может потому, что все мы в своих семьях или старшие, или единственные, и у всех столько в жизни понакручено, что и с лопатой не разберешься.

Вон Аленка, от хорошей ли жизни своего шефа терпит? Ответственная она, сестре учиться надо, братьев тянуть, родителям помогать, ни у кого не просить.

У Васьки вообще комплекс вины, тщательно взращённый близкими – «Ты не оправдала наших надежд»! – называется.

Ох, Машке, пожалуй, полегче, у нее родители внуков не требуют, зато и парня рядом с нею увидеть боятся – сразу положительный пример для младшенькой сестрички пропадет! А то, что Аньке плевать на все примеры, и не успеет школу закончить – замуж выскочит, или просто так родит, их не волнует, главное, что бы Машка себя блюла.

Вздохнув и поворочавшись, Лиля, наконец, уснула, а проснулась, хлебнув соленой воды. Забившись в попытке удержать равновесие, услыхала резкий неприятный крик. Глаза открылись, но как-то странно – присмотревшись, девушка поняла, что легче смотреть одним глазом, а почему непонятно. Вдруг плечо рванула боль. Вскинув голову, Лилька закричала:

– Ааааа убивают!

И опять услышала резкий крик рвущий нервы. Над головой Лильки носилась огромная черная птица, и это ее когти причинили такую боль. Вскрикнув еще раз, Лилька хотела убежать, но тут поняла, откуда во рту неприятный горько-соленый вкус (ликер оказался не причем, зря его мысленно посылала в тартарары).

Вокруг было море. Не мутно – серое и грязное, а прозрачно – зеленое, огромное, колышущееся под ногами. Как под ногами? Автоматически уворачиваясь от разъяренной птички (гриппом заболела, что ли?) девушка посмотрела на себя и чуть не нырнула в эту сине-зеленую прелесть навсегда. Грудь была покрыта перьями! Издав еще один неблагозвучный крик (так вот кто это так орал!), царевна-лебедь резко уклонилась подняв крыльями тучу брызг и стала старательно выглядывать берег и князя Гвидона.

Так, где этот малолетка шляется? Меня ж сейчас утопят, или сама кровью истеку, мне к врачу надо! И потом, он ведь и не князь пока, вот если сейчас не появиться – точно князем ему не быть! Вдруг откуда – то сзади и впрямь прилетела хиленькая самодельная стрела и удачно попала чокнутой птичке в шею.

Лилька быстро добила конкурента крылом по башке и оглянулась. На белом песочке пляжа стоял парень в длинной белой рубахе, почти до колен, в руке у него болтался лук. Немножко странный парень – черты лица словно восточные, или скорее арабские – нос с горбинкой, черные брови, а вот глаза голубые, и волосы нежные светлые, льняные.

– Кхм, – прокашлялась Лилька, вроде бы получается, звуки похожи на человеческую речь. Что там по тексту?

– Ты царевич мой спаситель,

– Мой могучий избавитель…

– Ага, счас, могучий, тощий как глиста, не кормят его что ли? Бухтела про себя Лилька, пока нежный голосок в ее исполнении выдавал Пушкинские фразы.

Наконец лебедь птице пришла пора взлетать и убираться неведомо куда. Замахав крыльями Лилька закрыла от ужаса глаза – высоты она боялась, и врезалась в того самого «могучего избавителя». Парня снесло, лебедь птица крупная, а уж на взлете…

Когда оба очухались, оказалось, что у царевны-Лильки помято крыло, и нога как-то подозрительно хрустит, и вообще, жрать хочется.

– Эй, царевич, а вы с маманей тут вообще, как живете?

– В бочке. Вздохнул парень.

– Что, правда? Я хочу это видеть!

– Ну, пойдем… те?

– А далеко? Я тут ногу кажется, подвернула.

Вздохнув еще раз, царевич закинул лук на плечо, а лебедку взял на руки. Шагов через сто Лилька узрела огромную, в три человеческих роста бочку, частично вросшую в землю. На реденькой травке возле бочки сидела молодая блондинистая дамочка, лет не более тридцати с хвостиком. Одежда у нее была странная – простая рубаха, как и у царевича, и куча украшений, похоже, золотых, да еще и с каменьями. Особенно радовал кожаный воротник расшитый жемчугом и рубинами.

– Что сынок, обед поймал?

– Нет, матушка, она говорящая, может вам веселее будет.

Почтительный сын спустил лебедку на землю и отошел в сторону, мол, ваши женские беседы меня не касаются.

– Здравствуйте, – воспитанно поздоровалась Лилька.

– Здравствуй, коль не шутишь.

– Какие шутки?

– Да мы тут уж сколько лет живем, живой души не видели.

– Надо же, и впрямь, бочка! А вы долго в ней болтались?

– Долго, вздохнула женщина.

– Тяжко пришлось? – посочувствовала Лилька.

– Тяжко.

Вздохнула царица, тоскливо глянув на горизонт. Лилия едва не прослезилась от этого любящего и все понимающего взгляда. Мать царевича неудержимо напоминала ей кассиршу Светку в ее собственном магазине. Светка в семнадцать лет выскочила замуж по особому разрешению, родила дочку, а в восемнадцать благополучно развелась, но все еще любила идиота, бывшего муженька, и вздыхала по нему каждый раз, как он проходил мимо ее дома, а жили они в одном районе, и обо всех его похождениях кумушки ей охотно докладывали.

– И как же вы выбрались?

Женщина усмехнулась:

– Так по закону мне все украшения и подарки сложили, что султан подарил, вот я кинжальчиком дареным одну доску и отковыряла, три дня долбить пришлось.

Лилька уважительно присвистнула, толщина клепок впечатляла.

– А так это вы его подарки носите, покивала Лилька лебединой головой. А одежда?

– Да платья от морской воды быстро истлели, пресной здесь мало, пришлось самой ткать. Я умею, султан меня из простой семьи взял, возвысил, а до свадьбы я лучшей пряхой в нашем околотке была.

– Ага, – Лилька вдруг вспомнила сказку, а здесь нигде по близости города нет? Не знаете?

– Остров пустой, но думается, где-то недалеко город есть – иногда море вещи выбрасывает, сети.

– Понятно, ладно, спасибо за приют, надо мне свое обещание выполнять, сына вашего награждать.

– За что?

Удивилась женщина.

– За меткую стрельбу по злым волшебникам, – вздохнула лебедка и на этот раз более успешно взлетела.

Глава 5

Васька

Устала я сегодня, пришлось дополнительные занятия вести – через три дня соревнования, а Димка Брагин заболел, вот его группы мне и скинули. Хорошо хоть родители к бабушке уехали, отосплюсь завтра. Наверное, зря ликер пила, но вкусный, ничего, лето, холодная вода есть, выживу.

Проснулась от толчка.

– Ква!

– Девчонки, чего пихаетесь? Ква – ква!

Распахнув глаза, Васька наблюдала за проплывающими над головой облаками. Странно, вчера ведь у Настьки спать легли? Попыталась резко вскочить и шлепнулась на что-то приятно мокрое и холодное.

– Ква?

Огляделась, сижу на листе то ли кувшинки, то ли кубышки, то ли еще какой болотной травы. Лист широкий, а то во что я лапами зелеными вцепилась – стрела. Так, дышим глубоко и ровно: раз-два, раз-два, а теперь еще раз глазоньки открыли и вокруг посмотрели. То же самое. Значит не глюк, не алкоголь, а просто объективная реальность.

– Мама! Ква-ква!

Тут в поле зрения появился вьюнош – в клюквенном кафтане, в высокой шапке с меховой оторочкой, в высоких сапогах с затейливо украшенными голенищами.

– Эх, вздохнул он как-то особенно громко и безнадежно в наступившей на болотинке тишине.

– Где же я буду здесь невесту искать?

Тут он обнаружил стрелу, а на ней намертво зацепившуюся Ваську.

– А вот и невеста моя, судьбой даденая!

Обрадовался блондинистый малолетка. Ухватил стрелу вместе с лягушкой, сунул зеленую в рукав, а стрелу в расписной колчан, и пошел, старательно обходя бочаги с водой. Васька тряслась в теплом суконном рукаве и размышляла – что это за каша с мясом? Почему она стала лягушкой? И пацанчик еще этот, зачем он на лягушке жениться собрался? Тут сквозь плотную ткань до нее донеслись голоса:

– Вот батюшка невеста моя, дочь боярская!

– Вот батюшка невеста моя, дочь купеческая!

– А ты Иван, чем порадуешь?

– Вот батюшка, невеста моя, лягушка болотная…

Ваську неловко вынули из рукава и представили трем бородатым мужикам: один был седой, в узком золотом венчике с тяжелым золоченым посохом в руках. Два других были моложе – правый мог похвастаться окладистой черной бородой и неплохим перегаром, у левого борода была рыжая, и пахло от него не лучше – вчерашним перегаром. Одеты, правда, оба были богато, а рядом с ними подвизались две девицы в таких же ярких одеждах. С испугу Васька вцепилась в ладонь пацана, и жалобно квакнула. Седой мужик подозрительно вгляделся в лягушку, а два помоложе вообще руками замахали: уйди прочь, белочка зеленая, не вызывали!

– Что ж быть по сему! Объявил седой. Завтра свадьбы играем! Готовьтесь!

Ой, мамочки, тут то Васька и вспомнила вчерашние разговорчики… Дернул же черт за язык! Безусый паренек сунул Ваську опять в рукав, поклонился и потащился нога за ногу неведомо куда. А Васька все размышляла, как можно выкрутиться?

Минут через двадцать Иван поднялся по лестнице в свой терем, и усадил зелень болотную на стол:

– Эх, лягушка, как же я на тебе женюсь то? Люди ж засмеют!

Чаша Васькиного терпения переполнилась: и этот туда же, молоко на губах не обсохло, а претензии как у взрослого!

– Ну и оставил бы меня в болоте! – хрипло выдавила она.

– Так ты говорящая! – подпрыгнул пацан.

– Я вообще девушка, заколдованная, неслух! А тебе, не рано ли жениться?

– Рано. Вздохнул парень, да братья тяте нажаловались, что это я трактир на Сенной дороге поломал и три воза сена спалил, вот он и осерчал, велел всем жен искать.

– Ясно, подставили, значит. Слушай, Иван, тебя ведь Иван зовут?

– Угу.

– А лет то тебе сколько?

– Пятнадцать.

– Эх, да ты совсем пацан.

– Почему это? Надулся парень.

– Так я тебя на десять лет старше, мне двадцать пять уже…

Голубые наивные глазки едва не выпали из орбит:

– Так ты старая уже…

Протянул парень разочарованно.

– Ага, старая, так что давай договоримся – ты завтра на венчание другую лягушку возьмешь? Поздно мне уже замуж.

– Неее, протянул парень, надувая губы, тятя сердиться будет, он тебя уже видел, да и судьба ты моя…

– Вань, а Вань, да я тебе в мамки гожусь!

– Не, в мамки – нет, в тетки разве что, да у меня и братовья такие же, старые.

Парень улегся на высоченную кровать прямо в сапогах.

– Ты чего это, а ну сапоги сними!

Привычно скомандовала Васька, братец вечно в обуви на кровать заваливался. Парень шустро смелся с кровати, видно интонацию Василиса выбрала правильную, и стянув сапоги лег снова.

Ой, делать то чего, делать то? Забегала лягушка по столу биясь головой о толстую книгу валяющуюся тут же. Недоросль этот женится и все, куда ж я от него денусь? И на уговоры не поддается… Эх, ладно, рискнем!

– Вань, а Вань, а чего к завтрашнему дню готовить то надо?

– Да мне все слуги приготовят, они знают, а тебе чего готовить? Ты ж не девка – косу не чесать, наряды не примерять?

Удивился царевич.

– Ага, ну хоть корону маленькую сообрази, да фату, все ж невеста! А то я и не прикрытая ничем! Возмутилась Васька.

Парень с интересом на нее посмотрел, встал, и приоткрыв двери крикнул какую-то Васильевну. Вошла строгая бабка в черном сарафане и глухом платке.

– Васильевна, батюшка меня завтра женить изволит, ты того, невесту собрать помоги!

И Иван махнул рукой в сторону лягушки. К чести ключницы в обморок она не упала, посмотрела на Ваську пристально и, поклонившись, слегка унесла ее с собой. В большой душно натопленной горнице старуха усадила лягушку на стол и, осмотрев, полезла в большую шкатулку, приговаривая:

– Негоже невесте без украшений то.

Покопавшись, достала несколько затейливых, но тяжеловатых украшений. Примерила, покачала головой, и слазив в небольшой сундучок достала маленькую серебряную корону – как раз крупной лягушке надеть. На изумленный Васькин взгляд пояснила:

– Для куколки делано, боярышня моя очень любила куклу свою, и наряжала как себя. Вот взял ее царь – батюшка в жены, так она и куколке корону заказала.

Васька онемела, во сколько ж боярышню замуж выдали, коли она еще в куклы играла?

Старуха, тем временем покопавшись в том же сундуке, вынула меленькое нарядное платье и фату. В платье лягушка все же не влезла, а вот фата и такой малиновый бархатный плащик, старуха его «летником» назвала, подошли. Довольная ключница сложила приготовленные вещи на стол, потом полезла опять в сундучок и вынула кукольную постель:

– Здесь ляжешь, с женихом то в одной горнице спать нельзя.

Ваське оставалось лишь кивать. Еще часа два ключница рассказывала Василисе о царе – батюшке, о братьях Ивана, беспутных, да о покойной царице – матушке, которая, оказывается, была у ключницы на воспитании. К концу рассказа утомленная духотой Васька уже спала.

Настя

Настя единственный и любимый ребенок в семье. Голубоглазая блондинка с умилительными кудряшками. В одиннадцатом классе она носила тяжелую пушистую косу, но едва получила диплом – тут же пошла в парикмахерскую и обкорналась «под мальчика». Родители стоически смолчали, а уже через неделю освобожденные от тяжести кудри завились так, что парни взгляд не могли оторвать от милого сдобного личика а-ля херувим со старинных открыток.

В университет Настя поступила благодаря связям своего папы – полковника милиции, естественно поступила на моднейшее юридическое направление, и честно тянула лямку пять лет.

Нет, дурой она не была, лишь умело прикидывалась, и экзамены да зачеты худо– бедно сдавала. Но ее истинной страстью было рисование. Стоило в ее руки угодить простому карандашу или гелевой ручке, все доступные поверхности оказывались, исчирканы гибкими эльфиечками, брутальными мачо и любимым Настькиным киношным героем Кери Хироюки Тогавой.

Поэтому промучившись, пять лет «в тисках юриспруденции» Настасья объявила родителям бойкот – или она поступает на отделение дизайна, или уезжает работать по специальности в самую страшную колонию области – туберкулезную. Родители дрогнули и позволили любимому чаду делать все, что той заблагорассудиться.

К тому времени, расторопная бабушка, оставила Настеньке неплохую, чистенькую «хрущевку» «на присмотр», а сама переехала в деревню – на парное молочко и свежий воздух. У нас появилось абсолютно роскошное место для наших «девичников», и возможность издеваться над ушами соседей сколь угодно долго.

Аленка

Итак, мы собирались у Настьки, как всегда, в субботу в пять часов. Издалека подбегая к подъезду, я увидела Машку с толстой папкой подмышкой, и замахав ей рукой услышала сзади холодное:

– Девушка, дайте пройти!

Мимо меня протопала сурового вида бабка, таща на прицепе симпатичного мальчишку неопределенного возраста. Кто их знает, три ему или пять? Мелкий, розовощекий, с обслюнявленным чупа-чупсом в кулаке. Пока я «сторонилась» подъехала вишневая «нива» и из ее недр пиликнув брелоком, появилась Лилька. Кого еще нет? С другого угла дома бежала, Васька с огромной спортивной сумкой, снова деточки напросились на дополнительные тренировки, забыв, что их милой тренерше противопоказаны длительные двигательные нагрузки и сырость.

У Лильки в руках была коробка – опять нас чем – ни будь вкусным, решила побаловать? Я волокла в своей сумке обычную пачку печенья и любимый красный чай с шиповником. Остановившись, дождалась Машку и Ваську, и вместе с Лилией стали названивать в домофон:

– Але…

Пропел томный голос Настасьи.

– Але-у.

Пропели в ответ мы хором.

Хихикнув, Настька положила трубку, и приборчик запиликал, открывая замок. Ввалившись в узенькую прихожую с металлической вешалкой и вытертым резиновым ковриком – все наследство бабушки, которое Насте было лень менять, мы дружно затопали в ванную комнату, «освежиться».

Умывшись, потолкавшись и поправив скудные намеки на прически, потянулись в большую комнату. Вообще мы чаще почему-то сидели в спальне – там стояла огромная старинная кровать с металлическими позеленевшими шишками и ворохом тюлевых покрывал. Тут же висела на стене гитара – ее по очереди терзали Васька и я, иногда Настя тоже брала аккорд – другой, но больше из желания не отставать.

Рассевшись где кому было привычно и удобно, мы стали смотреть, как Настя накрывает на стол. Вот тут она мастерица – красиво расставит вазочки и розетки для варенья, из простой газеты навертит легкокрылых бабочек или мини – копии Эйфелевой башни, а мы потом куска проглотить не можем, боясь потревожить эту красоту.

Ну так и знала! Лилия опять привезла торт! Ну сколько раз ее просила! У меня лимит на костюмы, а после субботнего угощения ни в один талия не помещается! Вздохнув любуюсь красивым оттенком чая в моей чашке, Машка задумчиво отрезает себе огромный кусок и так же задумчиво начинает поглощать – ей плевать на талию, единственный аксессуар, за которым она следит – это духи. Легкие цветочные ароматы окутывают ее облачком даже на даче.

Васька тоже тянется к угощению, бледная она сегодня что-то, опять нога разболелась? Да и просто усталость. Стремясь доказать родителям, что она полезный член семьи Васька набирает часов и индивидуальных тренировок столько, что почти ни где не бывает кроме бассейна. Сама Лилия на торт даже не смотрит – она любит шоколадное печенье, и вместе с Настей они быстренько растаскивают пачку по блюдцам.

Так, что там у нас сегодня, чей черед рыдать? Как ни у кого не случилось печальной истории «с этим козлом»? Так, а как на счет хороших новостей? Тоже мимо? Значит сегодня вечер философских рассуждений, неспешного чаепития и раннего расползания по домам. Приготовились, кто начнет? Наверное, Машка!

– Девочки, у нас тут на семинаре было потрясающее исследование, речь шла о русских сказках. Конечно не только о русских народных, Пушкина рассматривали, Аксакова, в основном потому, что сюжеты они брали в народном творчестве, знаете, я была просто поражена!