Текст книги "Птичка для принца"

Глава 6

Еще несколько дней «певчая птичка» не ходила в бухту. Из театра прислали клавир новой постановки с наказом попробовать партии, чтобы решить, какая роль ей подойдет. В отдельном письме лорд Меллоун довольно сухо напоминал Иржине, что «золотой билет» еще не пропуск на первые роли.

– Если вы желаете петь в этом спектакле, мисс Валевски, а не украшать сцену ракушками, вам стоит разучить роли. В начале осени будет обычное испытание новой труппы, и вы примете в нем участие вместе с молодыми дарованиями со всего королевства! – в тоне письма чувствовалось раздражение.

Директор Королевского театра не мог смириться с тем, что Его Величество вручил певице золотой билет безо всякого пафоса и долгих совещаний.

Иржина не оспаривала мнения лорда. Она держалась за свой шанс. Девушка схватила ноты и устроилась с папкой на веранде, чтобы попробовать разные партии. Сестры собрались вокруг, чтобы поддержать подопечную в выборе.

В этом спектакле было несколько женских ролей.

Кроме собственно Сирены – русалки, заманивающей моряков в глубину моря, была роль для актрисы постарше – матери моряка, провожающей его в путь. Для исполнения этой арии требовалось глубокое контральто, так что девушка сразу отделила ненужные ноты, отметив, что роль небольшая и трагичная.

Гораздо больше песен было у «красавицы Селесты» – подруги детства моряка. По сюжету она провожает мужчину в море, потом ждет его вместе с матерью, а потом вырывает из холодных рук жадной русалки. Тут были и дуэты с «матерью моряка» и дуэт с главным героем и даже дуэт-конфликт с Сиреной, не желающей расставаться с возлюбленным. Очень яркая и героическая роль.

Иржина напела несколько куплетов и осталась довольна: ей подходила тональность, да и характер героини, такой яркий и задорный, будет кстати. Не любила девушка петь трагедии, они казались ей слишком фальшивыми. Поэтому и отказалась от главной роли – русалки. Пометки автора спектакля на полях подсказывали, что он желал бы в этой роли видеть фигуристую блондинку, а вот Селеста вполне могла быть невысокой, темноволосой и бойкой.

Сделав выводы, девушка несколько дней разбирала клавир, подбирала дыхание и силу голоса, интонации. В общем, ушла в работу с головой.

Поначалу сестры были довольны, но к концу недели почти насильно оторвали «певчую птичку» от нот и отправили прогуляться. Иржина не хотела бродить среди скал: она вдруг ощутила, сколько сил потратила на работу, сколько усталости накопилось в теле. Хотелось скинуть ее в один миг!

– Я хочу в море! – сказал она, сворачивая к знакомым колючим кустам.

По счастью, сестра Нонна прихватила корзинку с покрывалом и сменной сорочкой, так что девушка почти бегом добралась до тропинки и поскакала вниз, напевая мелодию из «Сирены».

Выбежала на пляж, скидывая на ходу туфельки, шаль и кушак и… замерла в изумлении! Он был тут! Мужчина, напугавший ее в воде. Полулежал с вальяжным видом на ковре и ел виноград, отщипывая по ягодке от крупной грозди.

– Мисс?

Иржина смутилась, но вспомнив уроки сценического мастерства, которые она брала прошлым летом, выпрямилась и, глядя в красивые серые глаза незнакомца, сказала:

– Мистер, мне срочно нужно окунуться. Я устала и не хочу спорить. Просто прошу вас отвернуться!

Это была пожалуй самая смелая и неприличная фраза, произнесенная Иржиной в обществе мужчины, но она того стоила!

Незнакомец хмыкнул и отвернулся. Даже шляпой лицо прикрыл. Тогда девушка, бросая на него косые взгляды, быстро сдернула «чайное» платье, радуясь тому, что оно фасоном напоминает домашний халат и очень быстро снимается. Волосы уже были собраны в пучок на макушке, так что осталось повязать их шарфиком, и можно было бежать в воду! Радостно погружаться, чувствуя, как ласковая теплота обнимает тело, а усталость и заботы уходят прочь вместе с волнами.

Она плавала, пока не начали дрожать губы. Тогда повернула к берегу, вышла на каменистый пляж, сразу накинула на плечи шаль, села на свой плед и уставилась на гаснущее в море солнце. Она совсем забыла о мужчине, а он вел себя так тихо и незаметно, что она вздрогнула, когда у лица появился серебряный стаканчик:

– После моря, следует много пить, – на удивление мягко произнес мужчина, – соль вытягивает воду из тела.

Возражать Иржина не стала – приняла стаканчик, выпила пресную воду, поблагодарила, вернула посуду. Мужчина не ушел к своему ковру. Сидел рядом прямо на песке и не сводил глаз.

– Почему вы так меня рассматриваете? – буркнула девушка. Сцена отучила смущаться, но этот пристальный взгляд будоражил.

– Любуюсь, – ответил он. Помолчал и добавил: – Я ждал вас несколько дней, и, когда уже собрался уходить, вы появились мисс…

– Ва… рден, – спешно сменила фамилию Иржина.

– Я счел это подарком судьбы, – тут он улыбнулся, переводя фразу в шутку.

– Вы слишком серьезно относитесь к случайным встречам, мистер…

– Грискелл, – торопливо ответил мужчина.

– Мистер Грискелл, – вежливо повторила Иржина и отвернулась. Она умела быть вежливой, умела поддерживать разговор, но сейчас, ей не хотелось рамок. Море, оно такое переменчивое и мощное. Оно не извиняется и не спрашивает…

Поднявшись, девушка подняла с камня платье:

– Прошу вас отвернуться, – попросила с каменным лицом.

Мужчина отошел к своему ковру и отвернулся. Девушка переоделась, прикрываясь шалью, потом попрощалась и ушла.

Мистер Грискелл смотрел ей вслед.

Глава 7

Две недели они каждый день встречались в бухте. Иногда мужчина плавал, тогда Иржина просто сидела на берегу, глядя на солнце и море. Иногда он появлялся, когда она уже рассекала соленые волны. Уяснив, что за ней следят, он никогда не пользовался тропой – приходил по линии отлива, ловко балансируя на крупных валунах.

Если он ждал ее на ковре, то обязательно угощал фруктами и чистой водой. Если приходил по камням, она делилась с ним лимонадом и печеньем. Иржина смотрела на этого мужчину во все глаза и понимала, что никогда не встречала никого подобного ему. Он не тянул к ней руки, не просил спеть, не смотрел свысока, с оттенком презрения, как столичные снобы, считающие певиц презренной чернью, созданной для утех.

Он не походил даже на друзей отца из той, прошлой жизни. Их соседи по поместью были женатыми мужчинами, занятыми поместьем, урожаем и стоимостью зерна на ярмарке. Они умели веселиться, но редко позволяли себе быть выше этикета и приличий.

Мистер Грискелл нарушал их все, но никогда не позволял себе обидеть или оскорбить девушку, о которой по сути ничего не знал. Иржина была сдержанна, но порой в ней прорывалась та беззаботная юная девушка, в жизни которой все еще было впереди.

Как-то незаметно молодые люди начали разговаривать, делиться впечатлениями от книг и музыки, рассказывать какие-то подробности своего прошлого.

Первый поцелуй получился почти случайным: они столкнулись над тарелкой с фруктами и… легкое касание губ обоим сбило дыхание. Девушка сразу отпрянула, отвернулась и услышала:

– Простите меня, мисс Варден, не удержался.

– Я забылась, – качнула головой девушка и начала собирать вещи, чтобы уйти.

– Постойте, прошу вас! – мужчина очень осторожно коснулся ее руки. – Я не хочу, чтобы вы исчезали. Эта бухта ваша, и по справедливости уйти должен я.

Он быстро встал и ушел к морю прежде, чем Иржина успела его остановить.

Вечером «певчая птичка» совершенно не могла петь. Она роняла ноты, сбивалась с такта, кашляла и в конце концов расплакалась. Добрые сестры списали все на усталость и легкую простуду. Девушку напоили теплым молоком с медом и сонными каплями, уложили в постель и часть ночи молились за ее здоровье.

Утром Иржина проснулась обновленной. Словно Богиня вновь положила ответ ей под подушку. Она встала, напевая, надела светлое платье, украшенное легкой вышивкой из незабудок и лавровых веточек. Приколола шляпку – любимую, с мелкими голубыми цветочками и белыми лентами, а потом спустилась к завтраку.

Стол накрыли на веранде. Кухарка радовалась неприхотливой постоялице и подавала утром яйца всмятку, тосты с джемом, чай, молоко и творог. Отведав нежное взбитое лакомство с медом и сливками, Иржина сообщила своим телохранительницам, что идет гулять в бухту.

– Оркестр будет изображать море, потренируюсь перепевать настоящие волны, – лучезарно улыбнулась девушка и вместе с сестрой Нонной отправилась к морю.

Мистер Грискелл ждал ее. Снова были ковер и фрукты и даже навес от жаркого солнца и большой кувшин пресной воды.

– Я решил загладить свою вину, – склонил голову мужчина.

– Вы не виноваты, мистер Грискелл, – ответила «певчая птичка», принимая его руку, чтобы устроиться на подушках. – Море, солнце, отсутствие общества – все это расслабляет. Раскрывает человеческий характер.

– Еще раз простите меня, – мужчина опустился на ковер, немного подволакивая ногу.

– Что с вами? Вы ушиблись? – встревожилась девушка.

– Нет, просто вчера сняли защитный чехол с ноги. Некоторое время я буду хромать.

– Авария дилижанса?

– Если бы! – вздохнул мистер Грискелл. – Это было бы не так смешно. Наткнулся на острый край ограды. Вспорол кожу, напугал маменьку… Они и настояла на лечении здесь. Морские купания, свежий воздух и лекари, – тут мужчина скривился.

Иржина внимательно смотрела на собеседника и понимала, что он обманывает ее. Вот про кровь и маменьку говорит естественно и тепло. А про ограду темнит. При этом говорит он ровно, контролирует взгляд и мимику. Просто актрису, дочь вечно лгущего отца-пьяницы, прожившую два года в трущобах, обмануть сложно. Особенно там, где она не готова обманываться.

Они провели в разговорах примерно час, потом мистер Грискелл взглянул на серебряные карманные часы и с извинениями сообщил, что ему нужно поплавать.

– Доктор взял с меня обещание, что я буду следовать распорядку дня при лечении.

Иржине не хотелось в воду, поэтому она спокойно отвернулась, позволяя собеседнику переодеться. А когда повернулась, увидела, о чем говорил мужчина, и быстро догадалась, почему он молчал.

Грубый шрам, выглядывал из под короткой сорочки для купания. Прежде его скрывали полотняные бриджи, но курс лечения предполагал доступ соленой воды к ране. Девушка на миг прикрыла глаза. Этот человек едва-едва выжил!

Еще до того, как ее приняли сестры-помощницы, она ходила мыть полы в фехтовальный зал. Домик учителя и просторный амбар, полный оружия, манекенов и кирас располагался на границе трущоб и приличного квартала, поэтому там встречались и джентльмены, и бандиты. Дуэль нередко перерастала в драку, а драка – в поединок.

Иржине случалось принимать участие в перевязках, а плакаты с изображением человеческого тела и точками смертельных ран висели в зале повсюду. Так что хрупкая столичная прима могла оценить шрам весьма подробно. Судя по толщине и направлению раны, это был удар дуэльной шпагой. Били в пах, однако мистер Грискелл успел повернуться, и тем спас себе мужественность, но сильно ранил ногу. Крови наверняка было много, особенно, если железо задело крупный сосуд.

Прежде мистер Грискелл купался в коротких плотных штанах, но сегодня остался только в сорочке:

– Рану нужно промывать морской водой, – сказал он извиняющимся тоном, одергивая подол рубашки.

– Если она уже затянулась, то купания помогут, – с видом знатока кивнула Иржина.

– Откуда вы знаете? – удивился мужчина.

– В общине сестер-помощниц мать-настоятельница использует горячие солевые компрессы для очищения грязных ран и рассасывания рубцов.

– Вы служили в обители? – брови Грискелла поднялись к растрепанным светлым волосам.

– Расскажу, после купания! – решительно заявила девушка и попросила: – Отвернитесь, мистер, мне тоже хочется окунуться!

Мужчина выполнил ее просьбу и подождал, пока Иржина переоденется и зайдет в воду. Потом шагнул в волны сам. Они долго плавали. Певица осторожно, у кромки берега, стараясь не нахлебаться соленой воды. Ее знакомый, напротив, мерил воду саженками, плавая туда-сюда с напряжением всех мышц. Девушка невольно залюбовалась его напряженной шеей, руками и спокойным лицом. Потом вспомнила, что ее ждут, и заторопилась к берегу.

– Мне пора, мистер Грискелл.

– Постойте, мисс Вадер, вы обещали мне рассказать, как вы очутились в общине сестер-помощниц, – напомнил мужчина усаживаясь на камень и отворачиваясь к морю.

– Все просто, – усмехнулась Иржина, быстро переодеваясь, – я нуждалась в помощи и мне помогли.

– А ваша семья? Родственники?

– У меня никого не осталось, – покривила душой Иржина. Отец-монах, умерший для мира, с ее точки зрения не мог считаться опорой.

– Простите, я не знал. Примите мои соболезнования.

Простые вежливые фразы, но Иржине почему-то показалось, что он говорил искренне. На прощание мистер Грискелл поцеловал ей руку, и она спешно поднялась по склону к ожидающей сестре Нонне.

Глава 8

День за днем мужчина и женщина встречались на берегу, вдали от посторонних глаз. Разве удивительно, что они очень быстро стали любовниками? Рана мистера Грискелла затянулась, оставив ему легкую хромоту, заметную лишь тогда, когда он уставал или волновался. Иржина слегка загорела, но выглядеть стала гораздо лучше и живее, чем в городе.

Ее кровь быстрее бежала в жилах, стоило ей вспомнить горячие объятия мистера Грискелла, шелковистый ворс ковра под ее обнаженной спиной и его тягучие поцелуи со вкусом моря и фруктов. Она радовалась, что познала плотскую сторону жизни только сейчас и с таким достойным человеком. На актрисах не женятся, их берут в содержанки, но ей хотелось верить, что их толкнуло в объятия друг друга не одиночество и тоска по человеческому теплу, а нечто большее.

Сильные чувства придали «певчей птичке» новые силы. Она уже изучила клавир Селесты, отточила исполнение и развлекалась, изучая клавир Сирены. Свидания в бухте случались не каждый день, да и длились не больше двух-трех часов. Мистер Грискелл с каждым днем все больше хмурился, чаще недовольно смотрел на море, но потом заглядывал в темные очи Иржины, целовал ее припухшие от поцелуев губы и снова становился веселым и счастливым.

В один из дней он вдруг заговорил о том, что сезон скоро закончится.

– Да, это обидно, – ответила девушка, запустив пальцы в его отросшие волосы. Ей нравилось перебирать их, когда мужчина укладывал голову на ее колени. Иногда он начинал целовать ее ноги, задирая юбку, а иногда просто лежал и жмурился, как кот на солнышке, наслаждаясь близостью и вниманием.

– Ты уедешь? – спросил мужчина и замер, ожидая ответа.

– Уеду. Меня ждут в городе, – кивнула Иржина и сама огорчилась.

Сестры уже начали собирать вещи, паковать баночки варенья, сваренного на мангале в саду, укладывать в картонки пучки трав и мешочки засушенных лепестков.

– Ты примешь мой подарок? – внезапно спросил Грискелл.

Певица насторожилась. До сих пор они ничего друг другу не дарили. Еду приносили вместе, порой мужчина собирал ей букет или находил красивую раковину на берегу, но подарок?

– Будет зависеть от того, что ты мне хочешь подарить, – осторожно ответила она.

– Безделушку, – сказал мужчина и надел девушке на шею тонкую золотую цепочку сложного плетения с крупной жемчужной подвеской. Одинокая каплевидная жемчужина серого цвета идеально легла в ложбинку между грудей Иржины.

Это был первый драгоценный подарок, который она приняла от мужчины! Он вызвал бурю эмоций! Она чуть не заплакала, чем удивила и напугала мистера Грискелла, однако Иржина быстро взяла себя в руки и объяснила, что ей не делали подарков очень давно.

Мужчина промолчал, не зная, что сказать, и она сама потянулась к нему с благодарным поцелуем. Он сразу оттаял, улыбнулся и принялся целовать ее грудь в вырезе платья.

Потом они долго целовались и занялись любовью на ковре. Девушка чувствовала сильную эмоцию в каждом поцелуе, в каждом объятии, но не понимала, в чем дело и старалась лишь отвечать с такой же силой и страстью.

По дороге домой пришлось спрятать подарок в кармашек юбки, а шею прикрыть шарфиком. В доме «певчая птичка» спрятала подарок в корешок сборника гимнов, а следы поцелуев замазала гримом. Потом было два дня репетиций, а когда Иржина вновь пришла в бухту, там было пусто.

И через день, и через два. Грискелл исчез, словно его никогда и не было! Осторожные расспросы кухарки и садовника ничего не дали: отдыхающего с такой фамилией поблизости не было! Настроение Иржины изменилось. Она стала грустной, задумчивой. Долго бродила по берегу, глядя в море. Тихонько плакала ночами, стараясь не привлекать внимание сестер.

А потом… потом, она разозлилась! Ею воспользовались. Да, все случилось с ее позволения. Грискелл очаровал ее, пленил, увлек тем неведомым, что связывает мужчину и женщину с начала времен. Она сама не заметила, как влюбилась в этого мужчину. И он наверняка видел ее чувства, знал о них. Не может быть, чтобы взрослый мужчина не видел влюбленных глаз юной дурочки.

Но ведь она ничего не просила! Ни денег, ни брака. Неужели нельзя было расстаться… вежливо? Сообщить об отъезде? Дать понять, что та встреча – последняя? Теперь, когда в груди разливалась горечь, она понимала, что Грискелл прощался. Обнимал и целовал, как в последний раз. В последний и получилось.

Все размышления и переживания привели к тому, что за два дня до отъезда в столицу Иржина свалилась с горячкой. Срочно вызванный сестрами доктор диагностировал нервное истощение, прописал диету и капли, а еще запретил беспокоить больную.

Однако прослушивания в столице не ждали, так что, посовещавшись, сестры вызвали еще одну коляску и уложили в нее подопечную прямо на носилках, спешно сколоченных садовником. Иржина равнодушно смотрела на все хлопоты и даже не пыталась встать. В поезд ее также внесли, потом вынесли и уложили в экипаж. Таким образом, весь путь от маленького городка до столичного дома девушка провела в полусне, но ей было все равно.

Глава 9

За время отсутствия в столице сплетни поутихли, в доме сделали ремонт и прибавили охраны. Узнав о болезни «певчей птички», мать-настоятельница приехала в гости, оценила состояние девушки и разразилась тирадой. Смысл ее речи сводился к тому, что желающим лежать и страдать можно делать это не в постели с шелковыми наволочками, а на помойке.

– Или ты думаешь, золотой билет позволит тебе бездельничать? Не ты ли уверяла меня, что снова выиграешь конкурс на главную роль?

Иржина не возмущалась. Лежала, глядя в потолок.

– Прослушивание уже завтра, – завершила свою речь мать-настоятельница. – Если ты не придешь на него, будешь мыть полы в гримерках. Если помнишь, Марко Бирко золотой билет принес должность поломойщика, когда лютня выпала из его дрожащих от похмелья рук.

После настоятельница круто развернулась и ушла, запретив сестрам входить в комнату.

Слезы, которые эти несколько дней копились внутри Иржины, хлынули из нее потоком! Она рыдала, икая и захлебываясь, кусала подушку и выла, словно потеряла самое дорогое на свете. А когда успокоилась, встала с постели, вышла из комнаты и попросила ванну и ужин, никому ничего не объясняя.

На следующий день состоялось прослушивание в Королевском театре. Высокая комиссия вместе с лордом Мэллоуном не ожидала, что прима прошлого сезона явится в черном бархатном платье с белым поясом.

– Если я не ошибаюсь, милорд, – уточнила графиня Андант у главы театра, – вы думали предложить мисс Валевски роль Селесты?

– Верно, миледи, – отозвался директор, с удивлением рассматривая певицу в необычном, почти траурном облике.

Остальные члены комиссии тоже заинтересовались феноменом и послали к Иржине мальчика с приглашением на сцену. Девушка сначала подошла к дирижеру оркестра, потом поднялась на сцену, встала на самом краю и… запела арию Сирены!

Через минуту в зале наступила тишина. Все слышали песню прощания, в которой русалка отпускала своего возлюбленного к земной женщине, уверяя его, что забудет неверного, едва он выйдет на берег. Но волны, чайки и водоросли будут его помнить.

– Если ты когда-нибудь, отыщешь в море жемчуг, знай, это мои слезы! – пела Иржина, и у многих слушателей выступили слезы на глазах.

А когда мелодия завершилась, члены комиссии встали, бурно аплодируя. Было понятно, что второй сезон мисс Валевски в Королевском театре станет еще одним успехом!

Потом был подбор других героев, массовки, танцоров и хора, но Иржину эти хлопоты уже не касались: роль осталась за ней, и даже создатель спектакля не возражал против хрупкой черноволосой Сирены, вместо грудастой блондинки.

Потом были репетиции. Много репетиций, много труда, вложенного в каждый жест, в каждый шаг. Костюмерам пришлось срочно шить другой костюм для Сирены. После потрясающего исполнения арии на отборе режиссер спектакля решил добавить образу утонченной трагичности, украсив черные волосы певицы белыми лилиями с жемчужными тычинками. Вообще за три аката Сирена исполняла несколько арий, в том числе любовную песнь, которой коварная русалка заманила моряка на свой остров, но ария прощания оставалась гвоздем спектакля. Каждый раз, исполняя ее, Иржина плакала на сцене, поражая коллег артистизмом.

– Такое мастерство! – вздыхали юные певицы хора.

– Какая трагедия, – задумчиво добавлял немолодой опытный баритон.

Премьера прошла при полном аншлаге. Резкая смена тональности и амплуа принесли мисс Валевски уважение коллег и потрясающую славу среди публики. Ее засыпали жемчужными ожерельями, серьгами и браслетами. Нередко букеты просто перевязывали нитью жемчуга вместо ленты.

Знаменитый кондитер создал десерт «Сирена», украшенный сахарным жемчугом, и объявил, что мисс Валевски всегда будет получать его бесплатно. Главная модистка страны создала платье, фасона «Сирена», со шлейфом, похожим на русалочий хвост. Духи «Сирена» с ароматом моря. Шляпка «Сирена» с ниткой жемчуга, вместо ленты. Виллы с названием «Сирена», новорожденные с именем «Сирена»… безумие охватило столицу.

Мать-настоятельница даже прислала еще парочку крепких сестер, чтобы отваживать от певицы поклонников. Она же посоветовала понемногу выходить в свет, чтобы вложить заработанные средства. Сначала Иржина делала это неохотно. Ей было странно веселиться на балу или в ресторане, когда в груди ноет огромная дыра, оставленная мистером Грискеллом. Но графиня Андант не бросила «певчую птичку» в светском море и быстро научила ее фильтровать знакомства, производить нужное впечатление и развлекаться.

Вино и нездоровая пища по-прежнему были под запретом, но лакомиться фруктами, танцевать с красивыми мужчинами и немного кокетничать Иржине никто не запрещал. Она даже решилась завести роман с одним из молодых и привлекательных повес. Но едва поощряемый девушкой мужчина осмелился поцеловать ее в плечо, как певицу передернуло от отвращения. Она тут же вскочила с дивана в укромном уголке, взглянула на часы и заявила неудачливому поклоннику, что сестра Грицина уже ждет подопечную у двери.

Спорить мужчина не стал, но разнес по салонам сплетню, что мисс Валевски «пуганая птичка», и сторонится мужчин потому, что не может вынести даже прикосновения. Как ни странно, это добавило певице популярности в светских салонах. Дамы ей сочувствовали и приглашали на вечера, как безопасную красавицу, а мужчины не теряли надежду «птичку» приручить.