Текст книги "След из мандариновых крошек"

Юлия Ляпина
След из мандариновых крошек

Смеркалось. Ольга медленно шла от фонаря к фонарю, мрачно рассматривая снежную крупу на асфальте. Путь домой был выучен ею до последней ямки под огромными воротами склада. Тридцать первое декабря. Люди спешат домой, порадовать близких подарками, выпить бокал шампанского под бой курантов и в тапочках на босу ногу первыми выбежать во двор – запускать фейерверки. А она бредет, никуда не торопясь.

За спиной остался пропахший кожей, сапожным кремом и бумагами склад крупной сети обувных магазинов, впереди пустая улица офисного района. Чтобы доехать до дома, надо пройти полтора квартала пешком, выбраться на неприютную, продуваемую ветрами остановку и ждать своего автобуса, который и в обычные дни ходит раз в час.

Шагая по змейкам раздутого встречным ветром снега, Ольга мрачно размышляла: вот уже завтра ей исполнится тридцать два. Она состоялась как работник – именно ей доверяют опечатывать и сдавать на охрану склад полный коробок дорогущих итальянских сапог, ремней и сумочек. Именно она проводит сверку накладных и выезжает вместе с шофером встречать прибывший самолетом груз. В конце концов, она получает самую большую на этом складе зарплату, пусть даже две трети в конверте, но…

Всегда есть это «но». Последнее время ее жизнь кажется Ольге пустой. Да, она выбралась из деревни, до которой ехать не менее суток с двумя пересадками. Она получила образование, выжила на стипендию, подрабатывая продавцом в ближайшем ларьке. Нашла работу и даже купила себе квартиру, ухитрившись обойтись потребительским кредитом. Только вот за время работы растеряла смысл своей жизни.

Разве об этом мечтала? В мечтах был стильный деловой костюм и дорогая тонкая папка в руках. В реальности – толстые джинсы и бесформенный свитер. А что делать, если на складе постоянно открыты ворота, свистят сквозняки, и даже масляный радиатор не спасает от озноба.

В мечтах была уютная студия с огромным окном, диваном и мольбертом. В реальности – серая однушка, в которой руки не доходят сделать ремонт. Почти мечта, но чего-то ей не хватало.

И даже новый год ей не с кем встретить – до родителей доехать она не успеет, коллеги празднуют с семьями, а друзей, с которыми можно встретить этот день в городе, она так и не приобрела.

Подавив невольно выступившие слезы, Ольга выбралась на остановку. Местечко было унылое: железный ящик остановки с одной стороны прикрывали густые заросли сорного клена. С другой высился забор очередного недостроя. На остановке никого не было, только фонарь противно скрипел, раскачиваясь на ветру. Поежившись, Ольга решила отойти ближе к зарослям – там меньше дуло, и лучше просматривалась дорога, по которой должен был подъехать автобус.

Смотрела она в основном под ноги, а потому сразу заметила удивительно яркое пятно на бурой присыпанной снегом траве. Мандаринка. Свеженькая, с лоснящимся бочком. Что она делает тут? Кто-то уронил, спеша домой с полными пакетами? От удивления Ольга подняла глаза и увидела еще одно яркое пятнышко четь дальше, возле раскидистого дерева, напоминающего формой шалаш. И еще. Поправив очки, девушка нервно оглянулась на дорогу: автобуса не было, машин тоже, закусив губы она подошла к следующей мандаринке, потом дальше… очередная лежала на сухой траве рядом с коробкой из-под печенья. Из коробки доносился писк.

«Кто-то выбросил котят» – подумала Ольга, нажимая на точку между бровей, чтобы перестала болеть голова. В районе склада такие коробки не были редкостью. Иногда, если котята или щенки были уже большие, они выживали. Охранники подкармливали зверей и, случалось, что к осени между длинными унылыми строениями бегали три-четыре одинаковых собаки или кошки. Зимой они куда-то исчезали, а весной на травке у въезда валялась очередная коробка.

Лезть и заглядывать в коробку не хотелось, но Ольга заставила себя сделать это, подумав, что, в крайнем случае, попробует дозвониться в местную группу помощи животным.

Однако в коробке были не котята и даже не щенки. В коробке лежал плотненький сверток из одеяла и странно пищал. Ольгу прошиб внезапный пот. Уже несколько раз в новостях по радио, которое постоянно играло на складе, рассказывали о найденных в мусорных баках и скверах младенцах. Присев на корточки, женщина двумя пальцами развернула одеяло и тотчас отпрянула: из свертка раздался громкий возмущенный писк. Красное помятое личико сморщилось еще больше, на тонких фиолетовых губах показалась пена. Перепуганная, с трудом соображая, что она делает, Ольга схватила коробку и потянула ее прочь из зарослей.

Клен, словно не собираясь отдавать свою добычу, цеплялся за ее куртку острыми сучками, тыкал под ребра толстыми корявыми ветками и щедро осыпал снегом и трухой.

Выбравшись на остановку, Ольга в панике огляделась: вокруг по-прежнему никого не было, и автобус не сиял теплыми фарами вдали. А ребенок, хлебнув ледяного воздуха, громогласно надсадно скрипел и ерзал, словно его кололи. Когда женщина от безысходности сама роняла слезинки на тощее одеяльце, вдалеке показались огни. «Автобус»! Мелькнуло у нее в голове. Увы. Это оказалась расхлябанная «шестерка» грязно-белого цвета с помятым черным крылом. Рассмотрев подробности, женщина все же решилась – встала на обочину и принялась яростно махать рукой, прося остановиться. Машина юзом прошла по раскатанной колее у остановки, а потом, к вящему удивлению Ольги, вернулась. Из прокуренного салона высунулся помятый мужичок в толстой кожаной куртке:

– Что случилось? – спросил он, глядя не на заплаканную Ольгу, а на коробку в ее руках.

– Ребенок. В кустах нашла, – несвязно ответила она, боясь, что мужик уедет, и она останется здесь одна, не зная, что делать.

Мужик, как ни странно, ее понял, вздохнул и кивнул:

– Садись, до роддома довезу, а там уж разбирайся сама.

До роддома оказалось недалеко. Ольга едва успела утереть лицо, и половчее перехватить коробку с ребенком, как «Жигули» скрипя и трясясь въехали на пандус.

– Вот краля, – сказал мужик, потирая усталые глаза, – это роддом.

– Спасибо вам! – Словно заколдованная, Ольга вышла из машины и потянула серую металлическую дверь за ручку. Дверь не шелохнулась. Она потянула еще, и еще, и в порыве странного гнева хотела было пнуть это железное чудище, но за спиной раздалось:

– Кххмкм, – и мужская рука нажала малозаметную серую кнопку на серой стене.

Дверь запиликала и открылась. Ольга ввалилась в теплый тамбур, потом через железно-стеклянную дверь в маленький закуток с парой стульев. Тянущийся за спиной сильный запах дешевого табака подсказывал, что водитель идет следом, и это почему-то придавало ей сил.

За стеклянной дверью с белой занавесочкой обнаружилась полная тетка в несвежем халате:

– Что, дома рожала? – скрипуче поинтересовалась она, индифферентно взирая на вошедших.

– Нет, мы его нашли! – выпалила Ольга, ставя коробку прямо на заваленный бумагами стол.

– Ну-ну, – недоверчиво кривясь пробормотала женщина себе под нос, и добавила громко: – Где нашли, когда нашли?

– На остановке, под кленом, – Ольга часто моргала, чувствуя, как стекает тушь с оттаявших ресниц.

Ребенок уже не надрывался, затих, побулькивая, и стремительно синел. Медсестра вскочила из-за стола, ткнула кончиками пальцев в какую-то кнопку, и выхватив младенца из коробки ахнула:

– Да он же мокрый весь! И ледяной!

За дверью послышались шаги:

– Васильевна, чего шумишь? – молодцеватый доктор в зеленой пижаме и шапочке заглянул в приемник.

– Гена, ребенка привезли, с остановки, – коротко доложила медсестра, доставая откуда-то пеленку с безобразными черными штампами и торопливо кутая младенца в теплую ткань.

Статный Гена немедленно сдернул с шеи стетоскоп, и шикнул на дежурную:

– В детское звони, пусть все готовят, я сам к ним поднимусь!

Одним прыжком переместившись к столу, медсестра нажала пару кнопок и закричала в трубку:

– Марья Васильевна, Гена к вам сейчас ребенком подойдет, переохлаждение, возможно жидкость в легких…

Пока женщина диктовала диагнозы один страшнее другого, доктор Гена раскрыл пеленку, прослушал малыша и, схватив его в охапку, выбежал вон. Где-то в глубине больницы заскрипел лифт, нарушая сонную тишину отделений.

Чувствуя опустошение, Ольга повернулась, собираясь выйти на улицу, отыскать остановку и таки добраться домой, но была остановлена окликом медсестры:

– Постойте! Мне же ваши данные записать надо! И в полицию сообщить!

– Кракова Ольга Николаевна, – покорно продиктовала Ольга, присаживаясь на стул, дрожащие ноги упорно не хотели ее держать.

– А вы кто? – медсестра уставилась на помятого водителя.

– Полин Виталий Евгеньевич, – вздохнул мужик, теребя коротковатые рукава куртки, – я девушку с остановки подвез.

Записав их данные, женщина сказала, что позвонит в полицию, чтобы отыскали нерадивую мать.

– Коробку я им отдам, а вы свои телефоны оставьте, все равно ж спрашивать будут.

Ольга просто продиктовала свой номер, а мужик к ее удивлению похлопал себя по карманам, словно искал бумажник, а потом, запинаясь, сказал, что так не помнит, но его можно найти по адресу. Тут у медсестры зазвонил телефон, она взяла трубку, выслушала, поддакивая что-то, поблагодарила, а потом сказала напрягшимся «гостям»:

– Жива ваша девочка, замерзала просто и голодная. Уже накормили, погрели, спит.

– Спасибо! – выдохнула Ольга, чувствуя, что взлетает к потолку, словно наполненный гелием шарик.

Вдогонку доносился недовольный голос медсестры:

– Еще чего удумала!

Очнулась девушка почти сразу. Под носом торчала ватка, пахнущая резко и неприятно. От этого «аромата» мозги сразу прочистились. Жесткая, покрытая клеенкой, каталка неудобно давила спину.

На ее шевеление отозвались не сразу: в поле зрения вплыла знакомая полноватая медсестра:

– Ну вот, очнулась! – Женщина бесцеремонно осмотрела Ольгино лицо, – Глядите, ничего с ней не случилось! Просто усталость и переутомление. Сейчас водички выпьет и можете идти.

С другой стороны показался все тот же усталый мужик в короткой куртке:

– Как вы себя чувствуете? – Спросил он, с беспокойством заглядывая ей в глаза.

– Хорошо, – Ольга покраснела, она не привыкла обременять собой людей.

– Вы так неожиданно упали. У вас есть, кому позвонить, чтобы вас забрали? Я спешу, – мужчина виновато пожал плечами.

– Никого, – смущаясь, ответила Ольга, – одна живу. Вы не волнуйтесь, я потом до автобуса дойду, или такси вызову.

– Хорошо, прошу прощения, но я действительно спешу.

Еще раз кивнув на прощание, мужчина вышел, а к Ольге снова подошла медсестра из приемника:

– Встать сможешь? Мне каталка нужна, там девчонку привезли с кровотечением.

Ольга сползла с неудобного ложа и, придерживая у лица ватку, села на скамеечку. Медсестра ушла в свой закуток, а потом прошла мимо толкая перед собой каталку с тихо стонущей девушкой под пестрой простыней с уже знакомыми черными штампами. Следом прошаркала ногами санитарка с кучей разноцветных пакетов, и все стихло.

Посидев в тишине, Ольга тихонько встала и прошла в приемную. Медсестра вписывала в журнал данные очередной нервно комкающей платочек беременной, и лишь кивнула, когда женщина прошла мимо.

Улица встретила Ольгу ледяным ветром в лицо. Продышавшись, она взглянула на мобильник, убедилась, что время почти десять вечера, и неторопливо пошла к дороге – еще были шансы успеть в ближайший круглосуточный магазин за мандаринами и готовым салатом. В конце концов, не так уж и много ей надо на эту новогоднюю ночь. Жаль только, что сказочный след из мандариновых крошек привел не туда, куда она хотела.

«Эй, – одернула себя женщина, – ты спасла ребенка!»

«Ну и что? – ответил внутренний голос, когда она усаживалась в автобус, – Подумаешь! Нашлась спасительница! Любой нормальный человек поступил бы так же!»

Пока шел этот диалог, Ольга вспоминала потрясающие голубые глаза доктора Гены. От таких мыслей на ее губах блуждала такая светлая улыбка, что даже усталый кондуктор растянула губы в ответ.

– С наступающим! – пожелал ей какой-то поддатый мужик в толстой кожаной куртке, напомнивший Ольге водителя «шестерки». Тут женщина обнаружила, что уже доехала до своей остановки. Выходя из автобуса она споткнулась и невольно поморщилась, выгоняя из памяти и спасителя, и красавца в зеленой пижаме.

В магазин она успела. Взяла по лоточку «селедки под шубой»» и «моркови по-корейски», кусочек твердой копченой колбасы и мягкий сливочный сыр. Мандарины в магазине были другие: не крупные и лоснящиеся, как на остановке, а мелкие недоразумения в пластиковом ведерке. Ольга походила вокруг, но взяла – запах хвои и цитрусов кружил голову.

С пакетами добираться до дома было непросто. Снег бил в лицо короткими колючими рывками, подошвы скользили по обледеневшему асфальту. К тому моменту, как перед глазами появилась дверь в подъезд, Ольга уже мечтала о своем продавленном диване, теплой батарее и горячем чае.

Через час она сонно растеклась перед телевизором – уютный домашний халат, вожделенный чай, мандарины и запах снега из приоткрытой форточки. На улице шумели студенты, хором поздравляя всех прохожих с «наступающим», за тонкими стенами раздавались звонки мобильных, сигналы скайпа и знакомые мелодии старых фильмов. Ощущение праздника парило в воздухе.

Ольга неспешно размышляла о ребенке, найденном на остановке. Почему-то в голове так и осталось «ребенок», может потому, что «девочкой» его назвали позже? А еще вспоминался ужасный запах потрепанного мужика из «шестерки» и божественные голубые глаза доктора Гены…

Сама не заметив как, Ольга задремала и пропустила речь президента. Проснуться пришлось под несмолкаемый грохот фейерверков. За окном каскадами взрывались алые и зеленые звезды, раздавались громкие крики и поздравления.

Подняв кружку с остывшим чаем, Ольга поздравила себя с новым годом, а потом, погасив свет, выглянула в окно, чтобы полюбоваться веселой праздничной толпой и множеством огней.

Зрелище завораживало. Огромные цветы распускались на фоне ночного неба, вдалеке виднелись вспышки. В такой момент хотелось верить в чудо, в счастье, в миг божественной радости для всех!

Вскоре женщина остро ощутила свое одиночество, наблюдая за веселой толпой и не решаясь присоединиться. Потом собралась было позвонить в роддом, но, вспомнив стонущую девчушку на каталке, решила, что там и без ее звонков хватает работы. В итоге, вернувшись на диван, Ольга с головой завернулась в одеяло и уснула.

Утро первого января казалось серым. Даже снег потемнел и скукожился. Ольга довольно лениво встала, попила чаю, брезгливо выбросила остатки забытых на столе салатов и решила прогуляться до круглосуточного магазина. Идея была не лучшей: у двери ее встретили опухшие охранники. Под ворохами мишуры маячили сонные злые кассиры с небрежно разрисованными лицами, а среди прилавков выделялись абсолютно пустые полки с дешевым алкоголем.

Побродив среди товаров, Ольга недовольно нахмурила брови: хлеба не было, среди сладостей торчали архипелагом безвкусно-дорогие конфеты и сиротские «новогодние подарки». Пришлось брать невнятные хлебцы, замерзшую в камень курицу и мармелад на сладкое.

Сонный кассир, пробивая покупки, удивилась вслух:

– Пиво не берете? – и кивнула на приставленные к кассе упаковки.

– Нет, – Ольга делала непроницаемое лицо и положила в корзинку шоколадку, взятую со стойки.

Больше вопросов никто не задал, и она вышла из магазина, со вкусом вдохнув холодный воздух, лишенный даже намеков на автомобильные выхлопы. Пока женщина закупалась, выглянуло солнце. Небо очистилось от облаков, воздушное пространство наполнилось легчайшей снежной взвесью, поднимая настроение редким прохожим.

Добравшись до квартиры, Ольга поставила на плиту кастрюлю и с неожиданным увлечением принялась варить суп. Дома нашлись овощи, приправы, даже пара яиц на тонкие душистые блинчики. Крутясь у плиты, женщина запретила себе думать о том, что всю эту гору еды некому будет съесть.

До готовности супа оставалась буквально пять минут, когда нож в руках хозяйки дернулся: в пустой квартире неожиданно громко раздался звонок. Растеряно бросив ложку в раковину, Ольга подошла к двери:

– Кто там?

– Отделение РОВД, лейтенант… – донеслось из-за двери.

В глазок хорошо было видно человека в зимней форме. Женщина щелкнула замком:

– Добрый день! Что случилось?

Бледный и плохо побритый мужик в форме еще раз представился, демонстрируя красную книжечку:

– Лейтенант Зимородков! Восьмое отделение! Вы Кракова Ольга Николаевна?

– Я, – настороженно ответила женщина, немедленно превращаясь в гражданку.

– Вчера в роддом номер пять был доставлен ребенок женского пола…

– А, да, – с явным облегчением выдохнула Ольга, – я нашла его на остановке, под кленом.

– Вы позволите войти? – спросил лейтенант, – надо составить протокол.

– Входите, – она отступила в глубину квартиры и тут вспомнила про кастрюлю, – ой, простите! У меня суп убегает!

Взмахнув руками, Ольга убежала на кухню, оставив лейтенанта в прихожей. Когда она вернулась в коридор, мужчина все еще топтался у двери, пытаясь пристроить планшетку на колене.

– Проходите! – удивленно пригласила Ольга, – на кухне будет удобнее!

Подозрительно посмотрев на чистый пол, лейтенант снял ботинки и аккуратно прошел на кухню. Эта часть квартиры была личной гордостью хозяйки – четырнадцать квадратов! Мечта о большой кухне прибыла с ней из общежития и бесконечных съемных панелек. Неудивительно, что этот уголок ее жилища сиял уютом и вкусом.

Безупречно вписанный в одну из стен кухонный гарнитур. Уютный угловой диванчик, покрытый красивым гобеленом с ненавязчивым растительным орнаментом. Большой овальный стол, способный вместить пяток гостей.

Лейтенант выдвинул табурет с мягкой крышкой и осторожно присел, стараясь не коситься на бурчащую на плите кастрюлю. Ольга перехватила его взгляд, оценила заморенный вид и предложила:

– Хотите супа? Только что сварила…

Лейтенант огляделся еще раз, отметил единственную кружку на крышке мойки, очень женственный интерьер и строго сказал:

– Сначала мне нужно записать ваши показания. Расскажите, как вы нашли ребенка.

– Я шла с работы… – Ольга неторопливо пересказала все события, одновременно поставив на огонь чайник и выставив на стол кружки, заварочный чайник и розетки с вареньем.

Лейтенант строчивший на листе подробности, удивленно поднял брови, услышав про след из мандаринок:

– Фрукты были испорчены?

– Нет, – женщина покачала головой, – очень яркие и красивые мандаринки. Думаете, их разложили специально?

Полицейский пожал плечами:

– Если найдем родителей, узнаем.

– А есть шанс найти мать? – удивилась Ольга.

– Если она стояла на учете в консультации, то конечно. Если нет – проведем опрос участковых, они обычно знают всех неблагополучных беременных на участке. Подпишите!

Женщина прочла записанный рассказ и аккуратно расписалась. К этому времени чай уже заварился, легкий аромат крепкого напитка витал в воздухе и лейтенант не устоял: принял из рук хозяйки полную чашку супа, заел его блинами с вареньем и запил темным, красноватым от варенья чаем.

Прощались они вполне дружелюбно. Переминаясь на пороге, лейтенант Зябликов неожиданно посоветовал Ольге навестить «женского» врача.

– Зачем? – искренне удивилась она.

– Хм, – лейтенант рассматривал носки своих ботинок, – чтобы исключить вас из подозреваемых. Лучше сразу добавить к документам справку, чтобы не делать экспертизу.

Ольга покраснела:

– Вы решили, что я привезла в роддом своего ребенка? Тогда зачем мне надо было выдумывать историю с находкой и тащить с собой водителя? Просто подкинула бы ребенка на крыльцо и все!

Лейтенант обреченно махнул рукой:

– Каких только странных ба… женщин мне встречать не приходилось! У них же фантазия без тормозов! Одна вот вообще задавилась так, чтобы на любовника подумали, отомстить хотела.

Ольга сглотнула, стараясь удержать тошноту, а симпатичный служитель закона тотчас потерял в ее глазах изрядную долю приятности.

– Так что очень вас прошу, сделайте такую справку!

– Хорошо! – Женщина уже не чаяла выпроводить «гостя» и готова была пообещать ему что угодно.

Полицейский наконец ушел. Закрыв дверь, Ольга стала думать, чем бы ей заняться в длинные выходные. Теперь уже можно было съездить к родителям, перебрать шкафы, погулять в центре среди ледяных скульптур и нарядных елок. Привыкнув к порядку во всем, женщина начала воплощать задуманное в жизнь: позвонила родителям, узнала, что транспорта до Рождества не будет и мысленно вычеркнула поездку из списка новогодних радостей.

Потом взглянув на разгорающийся за окном закат, решила съездить в центр. Автобусы редко, но ходили, погода была не слишком холодной, так что, надев универсальный лыжный костюм, Ольга поехала на центральную площадь, любуясь по дороге украшенными магазинами.

За время поездки ее сердце дважды дрогнуло – первый раз, когда за окном мелькнуло трехэтажное здание роддома, а второй, когда автобус миновал развязку, ведущую к складам.

На площади было много молодежи. Все смеялись, дергали друг друга за красные колпаки, надетые поверх шапок, примораживали к чарующе прозрачным статуям монетки. Малышня с визгом каталась с горок. Не удержавшись, Ольга поправила лямки толстых синтепоновых штанов и решительно зашагала по узким ледяным ступеням. Первый спуск промелькнул незаметно – вот только что стояла наверху, примериваясь как ловчее сесть на лед, и вот она уже внизу, хохочет, наслаждаясь моментом. На третьем или пятом спуске Ольга потеряла шапку, на пятнадцатом стемнело, на всей площади зажглись гирлянды и прожекторы подсветки. Вечер окончательно стал сказочным.

Когда перчатки превратились в ледяные панцири, а ноги начало ощутимо пощипывать, женщина решила забежать в кафешку под засыпанным снегом летним навесом и выпить чашку кофе.

В окнах вагончика торчали полузамерзшие чебуреки, разноцветные пакетики чипсов и сухариков. Стукнув в стекло согнутым пальцем, Ольга заказала чашку кофе, положила деньги и отступила, давая место следующему покупателю. Полицейский, зябко хлопая рукавицами, потребовал чаю и пару чебуреков, а потом тоже отошел в сторону, ожидая звонка микроволновки.

Ольга моментально его узнала и тотчас окликнула:

– Здравствуйте!

Мужчина резко обернулся, выплеснув на руку горячий напиток:

– Здравствуйте.

– Извините, – Ольга смутилась и протянула мужчине пачку бумажных платочков.

Лейтенант аккуратно промокнул остатки кофе с ладони, рассматривая «гражданку Кракову Ольгу Николаевну».

– Простите, что интересуюсь, удалось найти маму малышки? – Ольга понимала, что выглядит торопливо и нахально, приставая к голодному и озябшему сотруднику, но ее словно кто-то толкал в бок: спроси!

– Ищем, – ответ прозвучал сухо и немного раздраженно.

Ольга приуныла, опасаясь, что мужчина оборвет разговор. К счастью в это время хлопнуло окошечко, и продавец выставил на край прилавка бумажную тарелку с парой исходящих паром чебуреков. Лейтенант взял свою еду и откусил большой кусок прожаренного теста с редкими кусочками мяса и лука.

– А если не найдете? Куда девочка денется? – Ольга внезапно для себя включила «грымзу», как ее потихоньку величали недовольные выволочками грузчики.

Еле прожевав откушенный кусок, лейтенант хлебнул стремительно остывающий кофе и нахмурился так, что покрасневшее от горячей еды и питья лицо пошло складками:

– Ребенок пока в роддоме. Вы его туда правильно привезли, не во всякой больнице есть детская реанимация. Если в течение месяца-двух никого не найдем, оформят в дом малютки как сироту.

– Спасибо, – услышав конкретный и подробный ответ, женщина смягчилась, и полицейский снова увидел ее улыбку, – вы здесь по службе?

– Дежурим на время праздников, – уныло подтвердил лейтенант, – напарник вот отпустил погреться.

Ольга уже допила свой кофе, разговор увял, так что она рассеяно простилась и вышла из под навеса. Настроение веселиться полностью пропало, так что женщина неторопливо шла в сторону остановки, любуясь новогодними украшениями на столбах. Увлекшись разглядыванием очередной многоцветной гирлянды, напоминающей почему-то бычьи рога, Ольга зацепила плечом мужчину в толстой кожаной куртке. Извинилась, не глядя, и только отойдя метров на пять опомнилась: незнакомец пах точно так же, как шофер «шестерки»! Ей очень хотелось поблагодарить этого мужчину, но она ничего о нем не помнила, даже фамилию. Искать в праздничной толпе незнакомца было бессмысленно и женщина, пометавшись по площади, вернулась на остановку.

Следующие дни прошли тихо. Помня о предупреждении полицейского, Ольга запланировала визит в женскую консультацию и, позвонив туда узнала, что даже в праздничные дни там есть дежурный врач. Решив не откладывать дело в долгий ящик, уже четвертого числа она приехала к обычной панельной пятиэтажке, на первом этаже которой располагались кабинеты.

Любезная медсестра в регистратуре нашла карту и указала номер кабинета. Возле двери с заветным номером уже сидела пара молоденьких женщин с выразительными животами. Пока Ольга выясняла, за кем она будет, подошла еще одна:

– Ой, а кто последний? Вы? А сегодня Геннадий Андреевич принимает?

Аккуратно накрашенная блондинка в розовом трикотажном платье подозрительно оглядела коричневую скамейку и осторожно уселась, продолжая закидывать всех вопросами:

– А вы тоже у него на учете стоите? А как вы к нему попали? Мне пришлось просить протекцию!

Одна из сидящих женщин поддержала разговор, и следующие полчаса превратились в дружный щебет:

– Ах, какой доктор! – восхищалась одна, закатывая подведенные голубыми тенями глаза.

– Какой мужчина! – Ссонала вторая, складывая губки «бантиком».

– Какие нежные руки! – беременная так выразительно посмотрела на товарок, что женщины предпочли стыдливо уткнуться в телефоны.

– Какие глаза! – экстаз достиг апогея.

Создавалось впечатление, что дамы обсуждают великосветского ловеласа.

От этих восторгов и непрерывных восклицаний у Ольги заболела голова, и она начала подумывать о побеге. Увы, дверь кабинета распахнулась, выпуская посетительницу, и пожилая серьезная акушерка пригласила заходить. Болтушка, пришедшая после Ольги, недовольно поджала губы – к этому времени она осталась одна.

В кабинете женщину поджидал сюрприз: доктор Гена собственной персоной.

– Добрый день! С чем пожаловали? – спросил он, листая ее тоненькую карту.

– Добрый день, доктор, у меня деликатный вопрос, мне нужна справка о том, что я не рожала.

– Хм, – от удивления доктор поднял глаза и уточнил, – вам нужна справка, что вы не беременны?

– Нет, доктор.

Ольга быстро и коротко описала ситуацию и, в глазах врача зажглось узнавание:

– Так это ваша девочка с жидкостью в легких поступила!

– Моя, точнее я ее нашла, а теперь полицейский советует получить справку, чтобы меня не привлекли как обвиняемую.

– Я понял, – доктор Гена улыбнулся и указал Ольге на ширму, – раздевайтесь. – потом обратился к акушерке, – Таисия Михайловна, сделаем обычное обследование и справку.

Акушерка сноровисто разложила что-то на металлическом столике, пока Ольга, переминаясь, раздевалась и забиралась на кресло. Доктор Гена действительно оказался очень деликатным врачом, а может просто женщине прежде не везло с гинекологами. Надиктовав все положенное при осмотре, похвалил женщину за внимательность к своему здоровью, бросил:

– Одевайтесь! – Снял перчатки и ушел за стол писать бумажки.

Когда розовая от смущения Ольга села на стул, доктор померил ей давление, пропальпировал грудь, и наконец подписал справку, шлепнув круглую печать:

– Вот я заполнил все как положено, медицинскими терминами с расшифровкой, если будут сложности, обращайтесь, моя визитка, – мужчина положил поверх справки скромную бело-синюю визитку с парой телефонов и адресом консультации.

Поблагодарив, женщина вышла в коридор и тут же напоролась на искаженное лицо блондинки:

– Сколько можно там сидеть?! Совсем совесть потеряла!

Прежде чем женщина успела ответить, на кукольном личике пациентки расплылась чарующая улыбка:

– Геннади-ий Андреевич! Я так рада, что сегодня попала к вам!

При этих словах лицо врача почему-то не просветлело, а напротив превратилось в строгую физиономию, а в голосе прозвучала обреченность:

– Проходите Лика Сергеевна, что у вас случилось? – и дверь захлопнулась.

Потерев занывший от усталости и напряжения лоб, Ольга поспешила покинуть консультацию. Встреча с доктором Геной опять напомнила ей о найденной девочке. Скрип снега под ногами напомнил тонкое мяуканье ребенка. Жизнь показалась пустой. Она ведь даже кота завести не может – любое животное требует внимания и сил, а ей порой не хватает энергии переодеться и погреть полуфабрикаты на ужин. Вопрос: «Для чего это все?» невесомо повис в морозном воздухе. Отвечать на него было слишком больно.

* * *

Тоскливые праздники быстро кончились, началась работа. Переписка с поставщиками, прием претензий от магазинов, ругань с грузчиками и бухгалтерией, Ольга нырнула в эту круговерть, как рыба в воду, радуясь, что нагрузка не оставляет сил на тягостные размышления.

В середине января, в разгар рабочего утра, Ольгу неожиданно вызвала начальница. Сотрудницы склада притихли, услышав писк интеркома, – в самое горячее время рассылки заказов их старались не беспокоить. Худощавая нервная дама Тамара Петровна, отвечающая за склад в целом, блюла субординацию, но самодуркой все же не была – трудовой процесс от ее вывертов никогда не страдал. Сотрудницы, распределяющие заказы по магазинам и экспедиторам, услышав, кому адресован вызов, сочувственно покивали: вот достанется сейчас ответственной «на орехи»! Но чудился в этом сочувствии явный признак облегчения: никому не хотелось очутиться «на ковре».

Сделав непроницаемое лицо, Ольга вышла в коридор, отсекая тяжелой дверью вспыхнувшую волну обсуждений. Интерком вещал громко, поэтому короткий путь по коридору сопровождался еще и сочувственными взглядами грузчиков. Возможный внеплановый нагоняй заставил напрячься всех.

Осторожно постучав в гладкую новенькую дверь, Ольга услышала:

– Войдите, – и бочком просочилась в кабинет, судорожно вспоминая, где мог случиться «косяк».

Тамара Петровна стояла у стола, перебирая толстую пачку бумаг:

– Кракова? – спросила она, словно не помнила фамилию своей «правой руки».

Ольга поправила «компьютерные» очки и всем видом изобразила смиренное внимание.

– Вам повестка пришла, – безупречно накрашенные губы начальницы сложились в брезгливую гримасу, а кончик карандаша указал на невзрачный прямоугольник серой бумаги.

Удивление сотрудницы было искренним, бумаги в суд она не ожидала, но подчеркнутое красным «в качестве свидетеля» ее успокоило.