Текст книги "Каждый из нас – Президент"

Глава 2

Это будет морально сложно. Это будет для меня, не скрою, дискомфорт, это меня будет угнетать. Но угнетение и дискомфорт не будут влиять на мои решения. Я это все похороню в себе, реформы должны быть. У нас есть шанс.

Владимир Зеленский о реформах. Интервью The New Yorker, 4.11.2019

Бедность – это не просто отсутствие достатка, дома, одежды или пищи. Бедность – это препятствие к построению сильного общества.

В детстве, в школе объясняли просто и метафорически: у человека есть два крыла, одно материальное, второе – духовное. Пока не будет работать первое, второе тоже не расправится.

Но вот в чем суть. И без второго на одном крыле далеко не взлететь.

Бедный человек нацелен на выживание, поэтому, выбирая между едой и книгой, он выберет продукты, а не чтение чего-то нового. Бедность – это когда не собираешься платить за интеллектуальный продукт, не ездишь по регионам и в другие страны, не изучаешь другую культуру, не понимаешь ее и не хочешь понимать. Бедность – это когда ты выживаешь в своем маленьком ограниченном мире без возможности узнавать что-то новое и развиваться.

Для бедного человека потребительство становится ценностью, становится культурой. Он ценит материальное больше духовного и по возможности старается не думать о последствиях и коррупции. Бедность ослепляет еще сильнее богатства.

Бедность понимает негатив и не воспринимает позитив. Потому что негатив – это реальность бедности. Бедность не верит в позитив, которого почти нет в ее жизни. Бедность часто не верит в добро, в бескорыстность, человечность, преданность, неравнодушие.

Бедность материальная часто отзеркаливается бедностью интеллектуальной и культурной. Бедность порождает стереотипы, верит в ложь и не верит в людей. Бедность груба, лишена этики, агрессивна и беспощадно дурна.

Вот почему в бедной стране трудно выстроить сильные институции, вот почему так легко подорвать то, что есть. Искажение реальности в бедной стране происходит значительно легче, чем в богатой. А в эпоху развития технологий и подавно.

Вот почему так важно бороться с бедностью, искоренять ее в каждой стране. Всегда. И стремиться к общему, максимально выровненному процветанию для каждого жителя.

Стремление привести страну к макроэкономической стабильности с долговременным планированием приобрело в каденцию Владимира Зеленского новое название – «соросятство», а тех, кто отстаивал эту идеологию, называли ласково-пренебрежительно «соросята». Выдуманное слово проолигархических конспирологов стало частью политических диалогов.

Первое правительство Зеленского в большей мере подходило под это название, поскольку возглавлялось прозападным смельчаком и карьеристом Алексеем Гончаруком. «Два метра секса» – так называла тридцатипятилетнего главу «соросятского» правительства моя подруга. Он стремительно въехал в кабинет министров на самокате, рассадил своих министров, предложил массы законопроектов, чтобы подать в отставку так же стремительно в марте 2020 года.

Он запомнился трудолюбием, амбициозностью, быстрой сменой масок, колоссальной накопленной агрессией, которую щедро выбрасывал в парламенте, за что получил соответствующее неприятие, а также периодом самой большой активности в предложении реформ и голосовании за них. Именно при нем Украина стала известна на Западе благодаря так называемому «турборежиму», когда с августа до конца года было проголосовано за 150 законопроектов, отменяющих многие устаревшие, законсервированные еще при СССР нормы и трансформирующих рынки Украины.

Но заслуга голосования за них все-таки лежит на Президенте, а вовсе не на премьере, как мог ошибочно подумать Запад, к которому Гончарук впоследствии ринулся в надежде получить поддержку для возврата в большую политику. Это Зеленский лично согласовывал каждую реформу, выбирал модели, вносил изменения, если видел, что в первоначальном виде законопроект принят не будет. И так же просил парламент, в большинстве своем не воспринимающий Гончарука, голосовать.

В общении с парламентом Зеленский сразу проявил блестящую черту характера: он действительно слушал всех, никогда не следовал советам только одного человека и позволял людям принимать решения.

В самом начале его президентства новому парламенту нужно было проголосовать примерно за 70 новых законопроектов. Два советника Президента требовали нарушить регламент и заставить парламент проголосовать за них в первую ночь после заседания. Согнать большинство депутатов фракции «Слуга народа» в парламент было несложно. Два других советника настоятельно рекомендовали действовать медленнее, но без нарушения правил, чтобы эти законы не были впоследствии признаны неконституционными. Зеленский пришел на встречу с парламентом и просто попросил депутатов сделать выбор поднятием рук. Большинство выступило за более медленный процесс, который позже длился несколько месяцев.

«Вы проголосовали за второй вариант, и я это поддержу. Я просто прошу вас не откладывать это в долгий ящик. Люди выбрали нас, чтобы мы им служили. Людям нужны перемены», – сказал Зеленский своей фракции.

Об этой демократичности характера Зеленского говорят редко. О том, что он слушает людей, невзирая на их достаток, влиятельность, гендер, близость к себе. Он сразу же интуитивно определяет образ человека, насколько говорящий соответствует его философии, какого он круга. Это помогает Владимиру Зеленскому выстраивать свое понимание общества и мира и принимать решения на этом основании. Он стремился построить государство по модели бизнеса, успешной компании, где каждый должен исполнять свою роль, где существовали бы здоровая конкуренция и карьерный рост.

И хотя бизнес-модель иногда давала сбои в системе государства, она также дарила давно ожидаемые веяния демократии в верхушке украинской власти и много возможностей таким молодым и амбициозным, как Гончарук.

После потери премьерства Алексей еще захаживал в Офис Президента несколько раз, пытаясь убедить уже нового главу Офиса в своей лояльности и командности, но так и не добился результата. Не поняв, куда можно идти в Украине после поста премьера, ведомый амбициями большой политики и слегка подкачанными мышцами славы, Гончарук представил себя политическим тяжеловесом и отправился в Вашингтон, чтобы подучиться и обрасти связями с новой администрацией Джо Байдена.

Из Вашингтона время от времени он писал колонки в нишевые западные и украинские прозападные издания, которые, как-никак, читали здесь, и иногда постил фотографии с намеками на свою близость с украинской диаспорой, американскими политиками и на то, что его пребывание в США создает угрозу здешнему олигархату. Так прошла большая часть его 2020 года, и пока его деятельность не сулила тектонических смещений в украинской политике.

Отставка Гончарука у многих вызвала удивление и возмущение. Казалось, он довольно успешно двигался в направлении реформ и был уволен из-за смены главы Офиса Президента, а также из-за слитой прослушки, в которой снисходительно высказывался о знаниях экономики и способе правления Президента Зеленского.

На самом деле причин не получиться у Гончарука и без этого было достаточно. Во-первых, ему не хватало институционального опыта. Сложно из общественного активиста превратиться в премьера сорокамиллионной страны без соответствующей карьерной лестницы. Он заметно терялся в кризисных ситуациях, прекрасно выполняя коммуникационную функцию и мало что понимая в операционной системе. Показательным был случай с Новыми Санжарами, опозоривший нашу страну далеко за ее пределами. Это были первые недели успешного марша COVID-19 по планете. Украина вернула домой из Китая несколько десятков застрявших там сограждан, оборудовав санаторий в селе Новые Санжары для их принятия. Все они после двухнедельной изоляции оказались здоровыми. Испуганные новостями о невиданном вирусе и дезинформацией о попытке уничтожить им украинцев, начиная с Санжар, местные жители агрессивно воспротивились инициативе властей. Вооруженные чем пришлось мужчины и женщины вышли встречать прибывших, в автобус с уставшими и перепуганными возвращенцами летели булыжники и крики ненависти. Эта картина поразила многих: и своих же по всей стране, и иностранцев. Так работала дезинформация.

Позже Президент Зеленский предложит тогдашнему министру здравоохранения Зоряне Скалецкой выдержать двухнедельную изоляцию в санатории вместе с прибывшими, и она согласится. Это действительно снизит градус противостояния, и уже через две недели сам Зеленский приедет поздороваться с отдыхающими.

Но это будет позже. А пока в зону конфликта быстро прибыл премьер Гончарук. Но что делать, он не знал. Ситуацией еще до его прибытия занялись правоохранители и министр внутренних дел Арсен Аваков, бывший на посту уже седьмой год. Гончарук организовал заседание на камеру, взял ручку и активно что-то записывал во время отчета, симулируя контроль над ситуацией. Это одно из последних видео премьера Гончарука, которое врезалось мне в память. Он не смотрел в глаза правоохранителям, ничего не говорил, а попросту записывал что-то во время отчета.

Такая же реакция была у Гончарука, когда он под камерами пришел на ковер к Президенту после обнародования злополучных пленок, вышедших вскоре после инцидента в Новых Санжарах, где он так по-ханжески отзывался о Президенте.

«У Зеленского есть очень примитивное, в смысле простое, понимание экономических процессов, – говорил на пленках голос Гончарука. – Пока у Президента в голове не будет ответа на этот вопрос, у него там будет пустое место и к нему будет прилетать эта хрень на тему облигаций. Она попадает ему в голову только потому, что у него есть туман на эту тему».

Самое смешное, что это говорил человек, который не только не имел экономического образования, но и несколькими месяцами ранее не мог объяснить мне причин инфляции, прикрываясь тем, что не является экономистом. Президент принял его для разговора о наступающем коронавирусе, объясняя, чего ждет от правительства. Все это время Гончарук опять что-то записывал, в основном не поднимая глаз на Президента. Его нелепый образ провинившегося школьника-отличника никак не ассоциировался с образом премьер-министра страны.

Именно правительство Гончарука оказалось несостоятельным в подготовке к пандемии. Когда угроза стала слишком уж внятной, Украине так и не удалось остановить экспорт тех же масок и наладить производство и закупку нужных средств индивидуальной защиты (СИЗ). Он не предоставил четкого плана подготовки к кризису и, по сути, опять был растерян.

Но были и другие причины неспособности Гончарука нести свое премьерство. Слишком серьезная оторванность, отдаленность от народа. Его макроэкономические долгосрочные планы мешали ему проникнуться бедностью украинских регионов и понять, как улучшить жизнь людей уже сейчас.

Закрытый в своем эгоцентризме, Гончарук частенько срывался на фракцию, в которой его открыто не переносили. Он ни во что не ставил новоиспеченных депутатов, чем разрушил общение своего правительства и парламента. Его не любили «соросята» за такое общение, а проолигархические депутаты – за «соросятство». В целом Гончаруку просто нужно было повзрослеть. И это сложно давалось мальчику, который до своего представления Президентом в Офисе партии более часа играл на приставке, игнорируя всех политиков вокруг.

Глава 3

Нам нужно было быть реальным государством, а не просто какими-то ребятами, которые занимаются своей работой на должностях. Мы должны были быть государственниками.

Владимир Зеленский. Интервью журналу «Фокус», 25.12.2020

Смена правительства в начале 2020 года была коммуникационно проиграна. По сути, до коммуникационщиков не донесли нужные посылы, а в большой политике происходили слишком масштабные перестановки, чтобы обращать внимание на коммуникационный кризис. Это была лишь одна из проблем високосного года. Да, впрочем, учитывая его вызовы, даже и не проблема.

Начало года ознаменовалось тем, что в Иране был сбит украинский самолет. Помню, мы работали без перерывов. В те дни я побила свой личный рекорд, вернувшись домой в 6:30 после заседаний и международных звонков Президента, а уже в 9:30 утра снова была на работе. Но даже не беспрерывная работа вызывала усталость, а угнетенная атмосфера из-за количества безвинно погибших: 167 пассажиров и 9 членов экипажа. Самолет был сбит двумя ракетами 8 января в 6:14 по иранскому времени, не выжил никто.

Потом были Новые Санжары, показавшие упадок нравов и человеческих ценностей, а в конце марта мы впервые ушли на самоизоляцию, продлившуюся более двух месяцев. Ощущение безысходности, падение экономики, все новые эксцессы с коронавирусом, рост заболевших с середины июля, загвоздка в отношениях с МВФ, тяжелые голосования земельной реформы и банковского закона, призванного уберечь банки от олигархов, еще одно падение самолета – теперь военного АН-26 – с летчиками и курсантами на борту… Двадцать шесть человек из двадцати семи тогда погибли. Президент Зеленский впоследствии приезжал в больницу проведать этого парня, родившегося в рубашке. А в конце года нас всех ожидал конституционный кризис, который усложнил и без того сложнейший год. Как скажет Зеленский в одном из итоговых интервью: «Больше не было ребят новой команды. Нам всем нужно было быть государственниками».

Мы заводили эту государственную машину с устаревшим двигателем, раз за разом дымившуюся и пыхтевшую, новыми решениями. Мы искали их все, но чаще всего находил Президент. В этой нескончаемой череде новых кризисов отставка правительства Алексея Гончарука не казалась большой потерей для государства.

И пока прозападные группы всячески защищали Гончарука, предрекая конец света без этого, безусловно, талантливого молодого человека, Президент и его новый глава Офиса Андрей Ермак пытались решить проблему приближающейся пандемии. Было понятно, что избежать коронавируса не удастся никому.

Отсутствие тестов, масок и даже лабораторий для соответствующих анализов, развал медицинской системы пугали. Проблема, с которой не могли справиться даже страны с очень развитой медициной, стояла и перед Украиной, где здравоохранение давно уже пало под натиском коррупции и наплевательского отношения.

Тем не менее первый локдаун дал возможность удержаться. Когда на Западе каждый день считали тысячи умерших от коронавируса, украинцы сидели по домам, переживая из-за убытков. А власть закупала СИЗ и искала деньги, чтобы пережить кризис. Как я уже говорила, именно поэтому рост заболеваемости у нас был стабильно невысоким до самой середины июля.

Каждый день мы собирали правительство на онлайн-совещания, заслушивая отчеты нового премьера Дениса Шмыгаля, министра здравоохранения, правоохранительные органы, Совет по национальной безопасности и обороне. Каждый день, почти вручную, искали выходы из ситуаций.

В украинских селах, оставленных даже без амбулаторий, в городах, где больницы десятилетиями стояли без ремонта, где не хватало даже бинтов и шприцов, а доктора трудились сутками, вначале даже без защиты, власть казалась немощной. Чего только стоила история с тестами, когда человек мог ждать результата по 7—10 дней и получать тест с высокой вероятностью недостоверности. Или то, что Министерство здравоохранения так и не настроило систему получения правдивой статистики, поскольку не включало информацию о выздоровевших. Или то, что моя тетя в глубинке Херсонской области не знала бы, что делать, если бы ей понадобилась скорая помощь, которая почти не доезжала до далеких сел.

Но была и другая сторона, которая звучала не так громко, но которая была не менее правдивой, чем история каждого заболевшего. Это то, что в начале эпидемии Украина могла делать только 200 тестов в сутки, а уже летом – по 50 тысяч. То, что Украина к концу года увеличила количество койко-мест с подачей кислорода до 54 тысяч на почти 30 тысяч требующих такого обслуживания. То, что государство возобновило работу лабораторий и начало строительство большого лабораторного центра для создания вакцин в будущем. Но самое главное – мы смогли уберечь страну от колоссальных потерь. К концу года у нас было немногим более миллиона заболевших и только до 20 тысяч погибших от коронавируса за весь год. Напомню, что во многих более развитых странах смертность достигала нескольких тысяч в день.

Особенность коронавируса еще и в том, что он усиливает существующие болезни в организме. Точно так же пандемия эскалировала существующие проблемы в стране. Не только несостоятельность медицины и слабость институтов стали более явными, но и напряжение в отношениях между разными ветвями власти. Так, региональные элиты устроили демарш Офису Президента и лично Президенту. Дала о себе знать уже почти год как проваленная коммуникация с регионами.

2020-й год, помимо всех своих проблем, был еще и очень политически насыщенным. Осенью прошли местные выборы, на которых выбирали мэров городов, глав сел и объединенных территориальных громад, депутатов местных советов. И к ним готовились все. Пандемия стала костью в горле для всех региональных царьков. Ограничения, вводимые правительством, чтобы уменьшить распространение пандемии, безжалостно били по рейтингам местных властей. Людей и бизнес мало волновало, кто закрывает их дома, отбирает работу, ведет к упадку их дело.

Региональные менеджеры поняли, что ценой распространения болезни они могут получить огромные бонусы на выборах. И после первого весеннего локдауна стали разрешать массовые мероприятия в нарушение постановлений правительства. Так, во время пандемии в некоторых городах стали возможны концерты, работали ночные клубы и дискотеки, были открыты рестораны и места развлечений, спасающие туристический бизнес.

Грубо и нахрапом пошел строить свой рейтинг на противостоянии Владимиру Зеленскому мэр Черкасс, совсем плохо сложилось с мэрами Днепра и Одессы, где приезд Президента ознаменовался яркими организованными протестами, полное противостояние произошло и во Львове, который в целом выступал за оппозиционера Порошенко.

Они злились на новую власть за то, что не могли наладить понимание, за то, что власть была новой, а они – пережитками старого, за то, что случилась пандемия. Никто из них не мог стать кандидатом от самой сильной и самой популярной партии «Слуга народа»; по нерешенным ими проблемам, порой десятилетней давности, проходились новые, часто совсем молодые и неопытные кандидаты. Коронакризис добавлял экономических проблем, а решить их по-прежнему не удавалось. Регионы бунтовали и протестовали, используя административный ресурс, медиа и чувство несправедливости.

К местным выборам партии не удалось представить кандидатов, которые бы были более убедительными, чем долгоправящие мэры. Самой невероятной, конечно же, оказалась история с городским главой Харькова Геннадием Кернесом, который выиграл выборы уже в третий раз, получив более 60 % поддержки, далеко опередив всех остальных кандидатов и при этом ни разу не появившись на публике. Кернес тяжело заболел. И вскоре после победы умер, заслужив звание мэра-привидения. О новых выборах речь не шла, в Харькове действовал консенсус элит, по закону управление взял на себя секретарь городского совета, и внеочередные выборы должен был назначить парламент. Эксперты говорили, что оглашение новых выборов мэра Харькова может растянуться на годы. Впоследствии их назначили на Хеллоуин 2021 года – 31 октября.

Даже не сумев продвинуть своих мэров, Президент Зеленский все равно остался победителем на этих выборах. Во-первых, он всегда довольно прагматично оценивает ситуацию, взвешивая и позитивные, и негативные факторы влияния. Ему изначально было понятно, что на местных выборах, довольны они или не довольны, люди выбирают в мэры тех, кого знают. Об этом он заявлял еще в интервью старейшему австрийскому изданию в сентябре. Но что ему было важно, так это то, чтобы молодая партия «Слуга народа» прошла в местную власть. И это у Владимира Александровича получилось. «СН» заняла первое место по количеству депутатов в местных советах, и Президент получил более шести тысяч своих людей на местах.

Почему я говорю, что получилось у Владимира Александровича, а не у нас? Да потому что так говорить вернее всего. Ведь все сегодняшние политики и околополитики – результат работы и популярности только одного человека: Владимира Зеленского. Это не секрет ни для кого. Разве что иногда легкие веяния первой славы могут затуманить разум какого-то новоиспеченного политика, но в целом это понимают все.

«Мы все в одной лодке. Но весло, которым они гребут, им дал я», – скажет однажды Владимир Зеленский. И ничего четче этой цитаты я придумать не могу. И даже тот, кто явно заявляет о себе как об отдельном политическом субъекте с перспективой отделения от команды Зеленского, все равно пока понимает, почему занимает должность в политике. На конец 2020 года в Украине не оказалось ни одного политика, даже приближающегося по популярности к Владимиру Зеленскому. Именно Владимир Александрович и тянет на себе бремя главного спикера страны. Мне искренне кажется, что во время местной кампании 2020 года было допущено слишком много логистических и алгоритмовых ошибок и что без них кампания прошла бы успешнее. Тем не менее Зеленский проехал каждую область, исполнив все планы на 100 %, и без его участия «СН» никогда не удалось бы достичь полученного результата.

После выборов Сергей Трофимов был уволен с должности и переведен в ранг советника. Это увольнение показало, что Владимир Александрович может увольнять с высоких должностей даже очень близких друзей. Мало кто верил, что Сергея Трофимова когда-нибудь уволят: он пришел с Владимиром Зеленским из его империи юмора – «95-го квартала» – и оставался доверенным лицом во многих планах. Но Владимир Зеленский ценил дружбу, а не кумовство на должностях.

Так, немного ранее с должности руководителя информационным пространством ушел Кирилл Тимошенко. Ему удалось стать фаворитом Владимира Александровича, но при этом Президенту было очевидно, что с информационным пространством справиться тот не может. Кирилл Тимошенко заменил Сергея Трофимова в области региональной политики, но первым заместителем главы Офиса Президента Андрея Ермака не стал.