Текст книги "Каждый из нас – Президент"

Глава 5

Сегодня уже сформировалось целое поколение, рожденное в независимой Украине… это поколение – наша ментальная опора. Опора свободы, демократии и развития. Они мыслят иначе, они думают современно, а значит – Украина будет двигаться только вперед.

Владимир Зеленский. Выступление на День Независимости, 2019 год

Есть два момента, в которых украинское общество часто ошибается относительно своих властей. Первое: украинцы всю ответственность всегда возлагают на президента. Хотя его официальных полномочий в стране недостаточно для того, чтобы действительно что-то менять. Это можно объяснить тем, что фактически президент в Украине – это единственный человек, которого народ выбирает сам. Дальше глава государства выбирает премьера, а тот уже министров. Президент же составляет и списки своей партии, договаривается с депутатами от других сил. Законодательно Украина – парламентско-президентская республика, но институционально президент остается самым сильным. Таким образом, не имея действительно больших полномочий, именно президент должен поднимать благосостояние граждан, улучшать образование и медицину, спасать бедных, снижать тарифы, строить дороги, обеспечивать воду, свет и газ в городах, отвечать за безопасность, посадить всех воров, остановить коррупцию и еще многое другое. Украинцы уповают на президента как на того единственного, кто может решить все их проблемы. Наше общество своим критическим большинством не готово к демократии, где каждый должен нести ответственность за себя и свою жизнь. Но тем не менее у нас жива память о том, как плоха диктатура, и на словах мы всецело стоим именно за демократию, когда народ, а не правитель решает главные задачи: как и куда двигаться стране.

Эта идеологическая коллизия подорвала бы силы любого президента. Выходит, что лучшим президентом Украины станет человек с хорошими диктаторскими замашками, который сможет построить демократию. Задачка еще та, я вам скажу.

Но есть и вторая ошибка… А именно: общество наивно считает, что избранные им президенты почему-то хуже по качеству самого общества. Что среди вроде бы обычных людей затесались сотни и тысячи гениев, более достойных войти в украинскую политику, которые принимали бы более правильные решения, более важные и нужные, которые привели бы страну к процветанию, не воровали, вели себя достойно и которых не за что было бы критиковать.

Идеалы консервативного общества мощны в своей простоте и наивности. Но из этого же общества появляются и президенты с министрами и народными депутатами. И судьбы их до боли напоминают судьбы простых граждан. Тот работал на заводе, у того были проблемы с законом, кто-то еще пришел из бизнеса… А в теперешней Верховной Раде девятого созыва и вовсе сидят рестораторы и фотографы, тамады со свадеб и журналисты – чем не люди из народа? Они ходили в те же школы, гуляли в тех же дворах, говорят на тех же языках, у всех та же история… Но как только обычный человек превращается в политика, сразу становится очевидно, что делает он совсем не то, что нужно народу, а все его выступления превращаются в нелепые оправдания. Такова суть противоречия между легендой о героях из народа и реальностью того, что в политику попадают представители того же народа и правление их зависит от развития страны.

И выходит, что о финансовой грамотности в большинстве украинских семей не слышали, но министра финансов брать откуда-то надо. Что образование наше отсталое, не практичное и не готовящее к вызовам будущего, но министром станет учитель или директор одной из школ. Что с соседями мы никак не помиримся из-за какой-то бытовой чепухи, а должен появиться кто-то, умеющий остановить войну. Но украинское общество очень политизировано и уверено, что где-то рядом ходит тот, кто сможет спасти нашу страну.

Разве не так сложилось и с самим Зеленским? С одной стороны, он стал тем, кто пришел из народа, чтобы спасать страну. С другой – он и сам искренне верил, что политический олимп утратил способность порождать те таланты, которые самоотверженно и честно служили бы стране, смогли бы выстоять против всех внешних и внутренних давлений и у которых хватило бы мощи сформировать современную украинскую идентичность, способную стать фундаментом для единения глубоко травмированной древней нации с настоящей искренностью и большими надеждами. Те таланты, которые научили бы жить и побеждать нацию, которая пока умела только успешно выживать.

Владимир Зеленский пришел с четким намерением дать возможности всем тем «талантам из народа», которые, по слухам, ходят где-то совсем рядом. Можно много спорить о том, заработали ли наши социальные лифты так, как это хотелось бы Президенту Зеленскому, но нет никаких сомнений, что он хотя бы попытался их отремонтировать.

Все те слуги народа, которые пришли в его фракцию в парламент, большинство в Офисе Президента, премьеры и министры – всем им понадобилось бы намного больше усилий и времени, чтобы войти в политику. Я всегда говорю, что даже если 10 % из тех новых лиц, которые пришли в политику благодаря Владимиру Зеленскому, окажутся честными, неподкупными и посвятят себя государству, то это будет намного больше, чем смог предложить кто-либо за 30 лет существования независимой Украины. Я познакомилась с молодыми людьми с активной жизненной позицией, теми, кто окончил западные университеты, кто уже создал успешный собственный бизнес, теми, кто сделал больше, чем я. У такой молодежи есть намного больше шансов сформировать настоящий украинский политикум, чем у лихачей 1990-х, выживших за счет миллионов обнищавших украинцев и построивших отечественный капитализм по формуле олигархата: темного, неблагодарного, полумафиозного бизнеса, бесстыдно и незаконно покупающего всех, кто продавался.

Возможно, власть по сути своей аморальна. Но всякий входящий в нее должен и эту аморальность положить на защиту и пользу своей нации и своего государства.

Думала ли я об этих перипетиях украинской политики, подавая заявку на конкурс пресс-секретаря Президента? Честно говоря, когда я нажала кнопку «Отправить» в своем имейле, я даже не верила, что мне перезвонят.

Прозрачность и открытость – это не те качества, которыми может похвастаться украинская политика. Зеленский – первый Президент Украины, который начал открывать социальные лифты с позиций возле себя. Я знаю, что почти никто в Украине, кроме людей, которые меня знают, не верит, что я честно выиграла этот конкурс. Тем не менее это является примером той настоящей демократии, которую можно построить в Украине. Из-за того, что ни один президент до Владимира Зеленского не устраивал таких отборов, а за Украиной плотно закрепился имидж «кумовской» страны, вряд ли в прозрачность этого конкурса поверят и на Западе. А если и поверят, то вряд ли удивятся, ведь это так нормально в западной стране – подбирать кадры по конкурсу. Тем не менее это соревнование несет в себе глубочайший смысл.

Я отправила резюме в пятницу вечером, чтобы узнать из новостей, что на том конце уже получили заявки около трех тысяч таких же кандидатов. В принципе, я и не ожидала, что будет мало желающих работать у Зеленского.

Я улыбнулась и решила, что о звонке лучше забыть. Каково же было мое удивление, когда HR-компания перезвонила мне на следующий день, во второй половине субботы, и стала расспрашивать о моей сфере деятельности, моем видении страны, о мотивации и готовности работать круглосуточно. В то время я работала консультантом по коммуникациям Всемирного банка, активно занималась цифровой и дипломатической коммуникацией структурных реформ в Украине, таких как пенсионная, медицинская, земельная или антикоррупционная реформы. Частично я продолжала работу журналиста, освещая события в американских СМИ. Конечно, я была готова работать круглосуточно и делиться своими знаниями с новой командой. Так я перешла в следующий тур, где мне нужно было подготовить текст и видео с обращением к украинцам в День Победы над нацизмом во Второй мировой войне. Никто и никогда не использовал ничего из моего текста в каких-либо публичных выступлениях Президента. С одной стороны, это являлось неукоснительным соблюдением авторских прав и приятно отличалось от подхода украинских работодателей. С другой – я около месяца не знала, хорошо ли выполнила задание. Этот месяц ожидания показался настолько долгим, что мысленно я уже попрощалась с вакансией. Но ко мне вернулись. После инаугурации меня пригласили на собеседование лично с Президентом.

Тогда я наконец рассказала родителям о своих попытках получить новую работу и похвасталась маме, что Президент страны прибыл в офис в субботу, чтобы провести собеседование со мной, украинской журналисткой из Херсона. В жизни бы никогда не поверила, если бы мне рассказали, что такое случится.

Около семи человек, включая Президента, устроили мне стресс-тест, представив себя акулами пера. Я должна была отвечать им как пресс-секретарь. Собеседующие проверили мои знания о последних событиях и о том, что происходит в стране, мою стрессоустойчивость и мою позицию по многим вопросам. Тогда известный как носитель русского языка Президент Зеленский говорил со мной по-украински, а также проверил мой английский. В течение следующих нескольких дней мне сообщили о принятии на работу и представили части коллектива. Точно помню, что Зеленскому понравился ответ на его вопрос о моей мотивации. «Если в стране любой человек, даже из бедной семьи, может стать президентом, а девушка из такой же бедной семьи из другого региона может выиграть конкурс на его пресс-секретаря, тогда это яркий пример того, что в Украине работают социальные лифты. И что это, как не украинская мечта, которую мы можем построить вместе с вами?»

Но мне не пришлось притворяться: это было то, во что я действительно верила. Впоследствии мне сказали, что на конкурс подали заявки более 4000 кандидатов. Многие из них до сих пор обижаются, что не прошли.

Глава 6

Ні на що не намекаю, всі співпадіння випадкові!

Андрей Богдан. Пост в Facebook

Власть всегда дается нелегко. Способность ее завоевать – на самом деле только часть нелегкого пути. Другая, даже более сложная часть – умение удержать власть. Ведь со множеством недоброжелателей, – а в случае Украины еще и со слабыми институциями и неугомонным Петром Порошенко, который никак не мог пережить разгромное поражение на выборах, – часто сложно выстроить механизм работы так, чтобы он функционировал надежно, а любую поломку можно было быстро и эффективно отремонтировать.

Каждому президенту важно помнить о «слепой зоне», в которую попадают почти все на том или ином этапе, когда уверенность в своей власти дает обманчивое ощущение суперсилы и забывается, что президентом избранник будет не всегда. Но всегда будет кандидатом.

Владимир Александрович завоевывал публику с помощью остроумия и обаяния, раскрывая абсолютно пренебрежительное правление олигарха Порошенко. Во время короткой и невероятно успешной кампании за четыре месяца ему удалось взять контроль над ситуацией, удерживая инициативу, заставляя оппонентов отвечать на ходы новичка. И первые полгода Владимира Зеленского… Даже больше, первые месяцев восемь пролетели в лучах народной любви. Весь негатив можно было объяснить, весь позитив ожидался впереди. Возможно, здесь время от времени стала проявляться та самая «слепая зона», но Зеленский на это не поддался и вовремя начал менять подходы.

Команда, которая сопровождала Владимира Александровича на выборах, в первые месяцы его президентства решительно настаивала на использовании тех же приемов, того же поведения, которые привели его к блестящей победе. Частично это работало, но порой давало такие проблемы, которые ни один профессионал не разрешит.

Первый глава Офиса Президента Андрей Богдан и его заместитель по информационной политике Кирилл Тимошенко были настроены против сотрудничества с медиа. Дело в том, что на протяжении кампании Владимир Зеленский почти не давал интервью. Богдан и Тимошенко считали, что и в ипостаси Президента интервью, комментарии и сотрудничество с медиа тоже не нужны. Сейчас все вспоминают Богдану его фразу, сказанную журналистке Радио Свобода: «Мы общаемся с обществом без посредников, без журналистов», расцененную как заявление о ненужности журналистов команде Зеленского.

Был громкий скандал, который больно ударил и по Президенту, и по его пресс-службе. Есть фразы, которые невозможно смягчить и стократным опровержением. Сколько бы после этого мы ни говорили, что журналистика важна и нужна для построения современного демократического общества, эту обиду медиа помнили вплоть до увольнения Богдана в феврале 2020 года. Но еще больнее били по пресс-службе и по отношениям с медиа внутренние законы, установленные Богданом. Нам пришлось пережить запрет отвечать на запросы медиа, отказ от всех интервью, будь то «Жашківський вісник» или CNN. Особенно неприятно было хамское отношение к медиа, когда слили якобы заявление Богдана об уходе. Это было фото клочка бумаги, который вроде бы представлял собой заявление, написанное на имя Президента, где Богдан будто бы просил его уволить. Кирилл Тимошенко – утверждали, что фото слил именно он, – запретил даже брать трубку в ответ на звонки журналистов. Нам пришлось выключать телефоны, потому что звонили все украинские медиа со всех возможных номеров. Мы не могли ни подтвердить, ни опровергнуть глупейшую шутку уже опьяневших от власти, самодовольных представителей Офиса.

Сейчас Андрей Богдан представляет себя как закаленного политическими боями юриста, способного справиться со всеми проблемами. Но ни один опытный участник политических событий никогда не провоцировал бы настолько большие скандалы с медиа. И дело не в конкретной обиде, фразе или розыгрыше. Дело в том, что он попытался сломать годами наработанные законы сотрудничества с медиа, кормя их своеобразной философией понимания информационного поля, в которой медиа, по его мнению, перестали служить людям и работали только сами для себя.

Поэтому он заставил Офис и пресс-службу молчать в ответ на запросы медиа. И как следствие, получил непонимание и агрессию со стороны журналистов и, что еще хуже, информационный вакуум, быстро заполняемый критикой оппонентов. Порошенко, Медведчука и Коломойского слышали все. Нас не слышал никто.

Едва начав работу в июне 2019 года, я вызвала серьезное неодобрение, организовав интервью немецкому и французскому изданиям. В принципе, их организовывала пресс-служба, но коммуникация по публикациям лежала на мне.

Владимир Александрович очень трезво подходит к коммуникации. Если он видит причину, надобность, он выделит время и будет отвечать на все вопросы, интересующие журналистов. Эту причину вначале объяснить ему не мог никто. А мне удалось.

Не было каких-то подковерных игр или попыток кого-то обойти с моей стороны в организации публикации двух интервью перед поездкой в Германию и Францию. Но оказалось, что такая активность и мое прямое общение с Президентом не удовлетворяли определенных людей в Офисе. И в тот момент, когда даже самые серьезные онлайн-критики хвалили месседжи, посланные госпоже Меркель и господину Макрону, меня оклеветали как того, кто сливает информацию, а неким человеком в Офисе был дан приказ команде со мной не общаться. Это был очень показательный момент, потому что в самом начале отделил зерна от плевел и показал мне, кто есть кто в команде.

Логично, что уже в следующую зарубежную поездку – в Канаду – меня не взяли, а интервью самому большому канадскому изданию было отменено. Это плохо сказалось в первую очередь на Президенте, поскольку больше всего месседжей от нового главы государства ждала украинская диаспора, активно влияющая на политику Страны кленового листа.

Активно коммуницирующему Петру Порошенко удалось убедить диаспору в пророссийской направленности Владимира Зеленского. В ответ мы отмолчались и продолжали молчать вплоть до сентября, за исключением одного небольшого комментария Deutche Welle во время одной из поездок в регионы, организованной мной.

Есть правило, которое рекомендует политикам, правителям не говорить много: кто расточает сокровища слов, не может приумножить власть. Оно содержит золотую суть, но кажется, написано было до появления медиа. Операционно Владимир Александрович часто его придерживается. Вы не поверите, но такое «молчание» часто дает пространство для маневров и приносит результаты.

Я уверена, что возвращение из России первой группы пленных, в которую входили 35 человек, в том числе Олег Сенцов, Александр Кольченко, 24 украинских моряка, захваченных в ноябре 2018 года, стало возможным благодаря отсутствию сливов информации. Информационное пространство было накалено до предела, на нас шли постоянные атаки, множество медиа поддалось на информационные манипуляции. Но результат оказался положительным, и это прямая заслуга Владимира Зеленского.

Где-то в июне 2019 года Владимир Александрович созвал журналистов на оффрек[2]2
  От off the record – не под запись (англ.).


[Закрыть], чтобы познакомиться с ними и объяснить не для публичного пространства свои решения. Тогда же он попросил журналистов не говорить о возврате пленных. Он попросил ничего не писать о пленных две недели, за которые хотел вернуть людей. Но переговоры с Россией всегда бывают длительными. А если ты хочешь вернуть больше людей, тогда время и вовсе растягивается бесконечно.

Через две недели самые яростно настроенные блогеры разместили гневные сообщения, что они сделали все от них зависящее, то есть молчали, а людей из России так и не привезли; тем самым они показали отсутствие не только этики, но и понимания процессов, а также уважения к слову Президента. Это все можно объяснить эмоциональным накалом ситуации. Возможность вернуть тех, кого ждали уже годами, казалась настолько невероятной и одновременно настолько желанной, что люди, в том числе журналисты, попросту не могли сдерживать эмоции. Каждая неделя, казалось, делала событие все более несбыточным, а давать информацию было слишком опасно.

Двадцать девятого августа произошел слив из российских медиа о том, что пленные уже находятся на пути домой. В порыве все тех же эмоций только что назначенный генпрокурор поделился этим вбросом в соцсети. И хотя назначили его каких-то десять минут назад, для журналистов он уже являлся официальным лицом, подтверждающим недостоверную информацию. К раннему утру телеканалы собрали журналистов с камерами, чтобы встречать пленных во всех аэропортах Киева. Анонимные Telegram-каналы украшали ложь выдуманными деталями, ссылаясь на какие-то источники. К утру уже творился настоящий информационный хаос. Вся лента социальных сетей была полна восторгов по поводу возвращения людей, их родственники плакали в трубки и просили побыстрее дать им встретиться. Не поверить в фейк было невозможно, потому что об этом писали абсолютно все. Критическое количество людей не сомневалось в том, что возвращение – правда.

Журналисты звонили и семьям, и нам, и любому, кто мог что-то знать. Мы поняли, что Россия хотела показать, во-первых, насколько хрупким было наше информационное пространство, насколько легко его подорвать. Во-вторых, нам четко дали понять, какой сильной будет победа в случае действительного возврата людей. Это позволяло поднимать цену, а затягивание времени играло против нас. Разочарование приходило не сразу, медленно превращаясь в озлобленность на Офис. Сыграли роль и напряженное ожидание, и вера в лучшее, сменившиеся усталостью и нелепым возвращением к тому, с чего все началось. Многие почувствовали себя глупцами, но не осмеливались это признать.

Все творившееся ночью я увидела только наутро, часов в шесть. Вместе с количеством сообщений от медиа. Ответив всем, я только тогда открыла ленту, чтобы осознать масштабы и прийти в шок от влияния дезинформации.

Второй вброс был сделан 6 сентября поздно вечером: с созданного кем-то Twitter-аккаунта Владимира Зеленского распространяли ту же информацию о возврате пленных. Российский «Интерфакс» напечатал статью с ссылкой на аккаунт якобы украинского Президента. Но закончилось все быстро. Пара звонков, и мы дали понять, что аккаунты стоит проверять, а тот, где на юзерпике изображен Владимир Зеленский на велосипеде, не отмечен официальной галочкой. На том вопрос и решился.

Обмен произошел на следующий день – 7 сентября около 13 часов дня. Казалось, выдохнули все. Точно помню, что многие медиа забыли обиды и благодарили Президента за сделанное. Только один журналист, мой знакомый, не поддался панике. Он подошел ко мне перед прилетом самолета и сказал, что первым делом проверил мою страничку в соцсети. Увидев ночью, что я не появлялась там несколько часов, он понял, что обмен людей не мог произойти без пресс-секретаря, и лег спать. Но люди редко прислушиваются к логике, когда происходит эмоциональный бум сродни тому, что мы пережили.

Это было первое самое заметное событие после инаугурации, доказавшее, что Владимир Зеленский не бросается словами и что он будет стоять за граждан Украины. Он сделал то, что не удалось Порошенко, а значит, у него было больше полномочий и силы. Разговоры о мире стали приобретать очертания чего-то более реального.

За первый год у власти – до конца апреля – Владимир Зеленский вернул домой около 150 человек, осуществив три операции обмена. А удалось ему это в том числе благодаря молчанию о деталях переговоров. О них знали от силы несколько человек. В решении больших проблем Владимир Александрович и в дальнейшем особенно не делился планами и подробностями. Он всегда держит в уме несколько многоходовок и действует в зависимости от развития событий. Он получает вводные данные от разных людей, собирает информацию и очень часто выходит с оригинальным решением, до которого не додумался бы никто другой.

С таким подходом и со сменой алгоритмов коммуникации после ухода Андрея Богдана и появления нового главы Офиса Андрея Ермака в феврале-марте 2020 года наши отношения с журналистами стали налаживаться. Сотрудники, ответственные за коммуникации, смогли реализовывать полномочия, ради которых их и наняли, а медиа стали получать реакцию на большинство событий, которые имели ценность. Офис научился говорить, не выдавая секретов, обезоруживать оппонентов, раскрывая примитивность и манипулятивность их фейков. И хотя еще оставалось слишком много коммуникационных вызовов, смена руководителей и появление в Офисе Михаила Подоляка на должности главы отдела информационной политики давали свои результаты.