Текст книги "Я понимаю…"

Глава 2
Основные знания для работы психолога с примерами и практикой

Когнитивная терапия простым языком и практические примеры

Эта глава посвящена когнитивной терапии, или когнитивно-поведенческой терапии – простыми словами (КТП). Здесь не будет научных и сложных терминов. Моя задача заключается в том, чтобы помочь вам максимально легко прочувствовать данный метод терапии и с радостью его использовать в своих практиках.

На самом деле данный метод проработки достаточно популярен, и его эффективность имеет множество эмпирических подтверждений. Лично я не люблю КПТ в чистом виде – получается суховато и практически невозможно пробраться в бессознательное.

Повторюсь, многие любят когнитивных психологов, и данная терапия, безусловно, имеет место быть, когда человек достаточно логический, у него четкое понимание жизни, и, в принципе, тревога, фобии, страхи и нереализованные стратегии очень хорошо вылечиваются через КПТ.

Я много лет отдаю предпочтение интегративной терапии, когда разные школы психологии в зависимости от Доверителя используются в практике. Таким образом, как отдельный пазлик работы в интегративной терапии КПТ нам очень пригодится, особенно с Доверителями в состоянии жертвы или особыми «головастиками», кому, например, совсем не подходит образная терапия, особенно на начальных этапах.

КПТ достаточно проста и логична, и с этой школы многие начинают свое обучение. Есть много классных книг, курсов, целые большие школы и достойные учителя.

Для эффективной работы интегративного психолога достаточно понимания КПТ, ее природы, сути, техники и ведения. Об этом подробно расскажу.

Когда у человека есть четкое представление, как правильно и как на самом деле у него должно быть, существует абсолютное знание. И здесь вроде нет проблем и конфликтов, как ему кажется, но на самом деле конфликт в том, что есть и перекрестное знание, которое никак не уживается с первым.

Пример: Доверитель четко уверен, что высшее образование крайне важно! Его так учили, оно пригодится, а почему – смазано. И параллельно он имеет знание, когда в его Поле есть человек, он закончил 8 классов и построил бизнес, приносящий хороший доход.

Получается когнитивный диссонанс – высшее образование важно для карьеры, но как показывает опыт – не всегда помогает построить ее и заработать денег.

И какое-то из этих знаний начинает в моем сознании утрачивать связь, и закрадывается мысль: а может, высшее образование вовсе не нужно?

Другой пример: с одной стороны, мама дает своим детям смотреть мультики, пока отдыхает, и при этом испытывает вину за это, потому что у нее есть знание «мультики – плохо».

Но также есть и параллельное знание, что мультики – это ключ к ее отдыху (тоже знание). Получается конфликт в этом случае между оценкой знания «Дать смотреть мультики» и соответственно конфликт субличностей: плохой мамы и уставшей мамы.

Здесь хочу остановиться подробнее и вынести вам в рамках запроса, так как это частный запрос у мам и показательный в рамках КПТ (хотя можно идти разными способами)

Запрос: Я мама 5-летнего сына, очень устаю, даю смотреть ему в обед мультики (он не спит, а в садик не ходит), пока я отдыхаю. Отдохнув, я испытываю чувство вины, так как знаю, что «плохая» мама сует ребенку планшет, чтобы немного расслабиться.

Разбираем:

С одной стороны, мама хочет отдохнуть, и у нее есть знание (опыт), как это сделать – дать планшет. К сожалению, действие «дать планшет» имеет еще одну окраску – он делает мам плохими. Эти моменты схематично держим в голове, общаемся с Доверителем (для удобства дадим ей имя Ольга):

Психолог: «Ольга, расскажите, как началась история с планшетом и отдыхом. Мне важно здесь понять, откуда пришли знания о плохой маме и о том, что планшет обеспечит отдых».

Доверитель нам расскажет о том, что однажды сын увидел по телевизору мультик и замолчал, а тишины так не хватает в доме, что Ольга взяла на заметку: мультики = тишина.

Знания же о плохой маме ей заложила ее мама еще до рождения сына. Знаний много: важно каждый день мыть полы, развивать ребенка с рождения, горшок с 5 месяцев и, безусловно, никаких телефонов и планшетов, а то «куда ни глянь, все мамаши в телефонах».

Сейчас расскажу важный момент, который по значимости как раппорт и понимание о том, что мы – для человека на терапии.

Так вот, у нас нет задачи дать оценку происходящему, поддержать Ольгу, рассказав свою историю о мультиках, нянях и немытых полах. И наоборот, нет задачи прочитать ей лекцию о правильных мамах. Наша задача – чтобы Доверитель осознал, а в идеале провел через тело понимание того или иного действия. В случае Ольги нам нужно разделить два знания (я плохая мама и я отдыхаю), которые сводятся на одном действии (дать планшет), подружить их, принять или вовсе заменить понятия.

Вернемся в терапию и начнем с плохой мамы, здесь сложнее, но возможно, проработав это понятие, остальное рассосется само собой.

Психолог: «Ольга, ваша мама дала оценку мамам, которые моют полы, дают мультики и прочее. На момент этого разговора как вы сами относились к мамам, которые дают планшет, мультики и не моют полы? Возможно, в вашем окружении есть мамы. Как они поступают? И соответственно, как вы к этому относитесь?»

Доверитель: «Честно, мне все равно, кто моет пол. Мне важно поступать так, чтобы не навредить ребенку, но опыта у меня нет, а у мамы все же нас трое».

Психолог: «А как каждой маме без опыта не навредить ребенку? Просто поразмышляйте».

Ольга: «Быть счастливой мамой. Доброй, в ресурсе, как сейчас модно говорить. Моя мама была всегда уставшей, кричала, попрекала нас этими полами, так мы с 10 лет мыли всю квартиру каждый день! А мультики… помню только сериалы, которые мы смотрели с бабушкой. Мама много работала».

Здесь мы с вами замечаем, что мама Ольги просто перенесла свой больной опыт, он не абсолютно верный, он просто ее. Не транслируем оценку, продолжаем.

Психолог: «Ольга, давайте на минуту представим, что у вас нет этого знания от мамы про полы, плохих мам и прочее. Если этого разговора не было бы, то как бы вы действовали?»

На этот вопросе мы даем Доверителю выдохнуть. Не было одного из знаний, которое так конфликтует в ее голове, мешает ей жить в гармонии со своими поступками и вызывает чувство вины.

Доверитель: «Я бы с 1 года давала бы смотреть мультики, знаете такие есть, типа «Тини Лав», потом развивающие «Малышарики» и прочее. На самом деле дети моей подруги благодаря мультикам выучили цвета, слова и много всего, пока их мама отдыхала. А результат один».

Здесь важно заметить: мама Ольги передала ей сложный опыт, который был не по духу. Ольга его приняла, как эстафетную палочку, и тоже в муках уже от чувства вины идет по Материнству. А сейчас в ее словах боль о том, что другие не воспользовались данным опытом, а результат тот же. И знание потихоньку трещит по швам и поддается сомнению – а верное ли оно?

Психолог: «Ольга, вы не хотите навредить сыну, желаете ему счастливую маму. Это так здорово. Расскажите про эту маму. Она дает смотреть мультики? Она отдыхает? Как?»

Ольга: «Да, на самом деле нет плохих мам. Я же не бью его и не кричу, как на нас орали. Идеальная мама моего сына – отдохнувшая я, а он обожает мультики».

Психолог: «Давайте посмотрим на знание о планшетах и плохих мамах со стороны. Чье оно? Вашей мамы или дальше в поколении? Вписывается ли оно в вашу жизнь, ценности? И помогает не навредить сыну?»

Ольга: «По опыту других нет. Да и я когда даю планшет, он спокойнее, а я отдохнувшая. Одни плюсы».

Здесь можно сходить в ситуацию, где мама Ольги дает оценку другим мамам, и не взять этот опыт. Коме того, можно пойти в прогресс и посмотреть на историю материнства через 3, 5, 8 и далее лет. Таким образом, посмотреть на историю в ресурсе и осознать, что мультики в этой истории ничтожны. Плюс важно поработать с чувством вины. Об этом подробно будем говорить в 3-й главе.

Итак, скорее всего, уже понятно, в чем заключается когнитивная терапия. Наша задача – поработать со знанием, которое и вызывает конфликт, и пройти в гармонию с поступками, которые совершаются после знаний и опыта.

Давайте в качестве примера проведем когнитивную терапию на примере с денежным запросом о том, что в найме не заработать более 100 000 р.

Запрос: «В найме мне не заработать более 100 000 р.»

Соответственно, у человека есть знание, сформированное опытом, что на его работе или в его профессии не заработать более ста тысяч рублей. Наша задача – работать в двух направлениях:

1) понять отношение к этой сумме (возможно, эти 100 000 р. – его предел мечтаний);

2) выяснить, что на самом деле хочет Доверитель: уходить из найма, найти работу в найме на бóльшую сумму и прочее.

В этом запросе, казалось бы, все просто. Мы можем провести более точечную калибровку, выяснить, где человек этому научился. Скорее всего, Доверитель проводил анализ рынка, знает, какую зарплату получают коллеги и руководство. И его установка достаточно логична и звучит как истина.

Давайте проведем работу дальше и чуть глубже, зададим вопрос из п. 2: «А как хотелось бы»

И допустим, Доверитель отвечает: «Да, в моей профессии на самом деле только данная сумма – предел, а вот я хочу в месяц доход 300 000 р.». Это уже совсем другой запрос, не так ли? Давайте его сформулируем:

Запрос: «На своей работе в найме мой доход сейчас 45 000 р., может достигнуть максимум 100 000 р., но я хочу получать 300 000 р.»

У Доверителя есть знание, как зарабатывать здесь эту сумму. Наша задача – направить его в сторону, а как можно заработать 300 000 р.?

Есть ли у человека знания о том, как другие получают эти деньги? Может, таких доходов вообще в Мире не существует? И Доверитель вспомнит о том, как его друг организовал неплохой бизнес. Ура: знание сформировано. Теперь работаем с поведением.

Помните упражнение про фокус внимания? Зеленые и красные.

Это важно: если у человека установка, что в найме люди получают мало (калибруем «мало» – до 50 000 р.), то у человека идет постоянно подтверждение этого знания. А чтобы перекинуться на другое знание о том, что я хочу работать и получать 300 000 р. А какие знания у меня есть? Негативные. А поведение – не иду туда.

Негативные знания о 300 000 р., о бизнесе выгружаем: деньги – зло, такую сумму можно только украсть, в бизнесе брат прогорел и прочее.

И задаем вопрос: «Зачем тебе эти знания? Что они дают?» – скорее всего, чтобы не идти в этот опыт.

На этом этапе идет переломный момент. Иногда достаточно подсветить данные установки – и человеку будет достаточно, чтобы принять трезвое решение о работе в найме и выбрать данную жизнь. Или идти в новый опыт.

Итак, мы рассмотрели КПТ на примерах, как видите, мне так и хочется в пример запроса вставить работы с прогрессом, эмоциями и другими школами. КПТ – важный пазлик для нашей эффективной работы. Идем дальше.

Образная терапия: эмоционально-образная терапия и когнитивно-образная терапия

Продолжаем собирать яркие и важные пазлы эффективной терапии. И переходим к изучению эмоционально-образной терапии. Этот недостающий пазл нам с тобой обязательно понадобится, когда ты будешь прорабатывать эмоции, искать триггерные ситуации через регрессивную шкалу и многое другое.

Как мы помним, если в КПТ изучаются логичные и реальные знания («я где-то узнала, вот так и живу, вот так и у меня это не уживается»), то образы – это то, что нам рисует голова.

Например, вам Доверитель говорит «я хочу счастливую жизнь» (помните в калибровке?). Счастливая жизнь у каждого будет рисоваться головой по-разному. Если при калибровке запроса мы просим Доверителя рассказать какие-то факты, моменты, «что для вас счастливая жизнь», то когда мы работаем с образами, вот основные вопросы:

Что рисует голова?

Что для тебя сейчас несчастливая жизнь?

Какие у тебя образы сейчас в голове возникают?

Доверитель, например, воображает: «Там все серое, муж не дарит цветы, я у плиты стою и т. д.» – вот его рисунок про несчастную жизнь.

Нам нужны его образы. Не факты, опыт и знания, а картинка, которая стоит перед глазами на ту или иную ситуацию (фразу).

Когда у человека какие-то относительные моменты, например:

«Деньги – злые, грязные, денег – много»,

я люблю уточнить:

«Что для тебя много денег? Что рисует голова?»

Если вы не хотите калиброваться или уже откалибровались и идете дальше, на каком-то этапе понимаете, что у Доверителя какие-то новые витки пошли, то уточняем:

«Что там голова рисует?»

Например:

Доверитель: «Мне страшно выступать перед публикой, я не могу выйти в эфир».

Психолог: «Что рисует голова? Ты вышла в эфир – что рисует голова? Какие образы сейчас приходят?»

И я вас уверяю, когда я задала этот вопрос, то у вас тоже есть какие-то образы. Я почему-то сейчас представляю ковбоя в шляпе, на концерт которого никто не пришел. Не знаю почему, вот так образ пришел. Если мы слышим «злая мама», то кто-то представит маму-волчицу, кто-то представит свою маму, кто-то представит большую и злую с клыками – все это рисует голова.

Если бы мы все мыслили, общались, коммуницировали и жили бы в таком пространстве, где каждый предмет/действие/мысль/эмоция имел бы у всех людей одинаковый образ или вообще образов этих не было (вот деньги – это деньги, злых денег не бывает, у них нет зубов, грязных тоже, грязные – это когда в лужу упали), то многих проблем психологических бы не было, потому что у каждого свой определенный образ и одинаковый для всех.

Я приведу пример.

Запрос: «У меня мало денег, я хочу больше зарабатывать» (классический пример)

Вы начинаете с того, что калибруете уточняющим вопросом:

Психолог: «Ольга, сколько ты хочешь зарабатывать, уточни, пожалуйста, о какой сумме идет речь».

Доверитель, например, начинает рассуждать: «Мне хотя бы 30 тысяч, мне хотя бы 100 тысяч рублей, я бы начала с такой-то суммы».

У него уже на эту сумму есть образы, например 100 000 р. = море раз в год, а 30 000 р. – образ массажа раз в неделю.

Здесь я люблю зачастую спрашивать: «Хорошо, 100 000 р. – это хорошо, а что голова рисует? Вот ты заработал, какие там картинки? Что там дальше?» – и человек иногда знает или не знает.

В тот момент, когда идет какая-то эмоция, допустим «мне страшно», нам важно вытащить образ в виде картинки, чтобы с ним поработать.

Психолог: «А как выглядит этот страх? Что рисует голова?»

У кого-то большая плита наваливается, у кого-то это образ голодных родственников, как пираньи, которые бегут со всех окраин России и не только, чтобы у тебя эти деньги забрать. Страшная картинка, которая мешает нам, собственно, идти в желаемый результат.

И этот образ нам очень нужен, чтобы дальше с ним работать. То есть, забегая вперед, я тебе расскажу, в когнитивно-образной терапии, например, мы спрашиваем, что человек хочет, мы говорим «представь, что твое желание сбылось, что ты зарабатываешь свои 100 тысяч, что там в картинке? Что рисует голова? Что страшного рисует голова?»

Доверитель, безусловно, ликует: «О, классно!», тогда мы уточняем: «А что осталось неизменным? Вот сейчас, когда ты их еще не зарабатываешь и вот когда ты их заработаешь. Что там неизменно тяготит?»

На этом этапе Доверитель, например, представляет вот этих пираний (пример из практики) и говорит «вот, я четко вижу 100 000 рублей, вижу, как тетя из Рязани позвонила, а у нее там две дочки, они же приедут ко мне в Москву и скажут, что надо поступать, надо где-то жить, а у меня большая квартира. Ну как так? Как я откажу?» И идет образ, когда 5–6 родственников, они в виде какой-то саранчи, которые мое все поле съедят.

Вот такой образ: саранча на 100 000 рублей.

Хорошо поработали, вот они, страхи, которые сильнее денег. Я уверена, многие из вас сразу подумали проработать личные границы доверителя и умение говорить НЕТ всем, кого ты не хочешь видеть в своей большой квартире. И вы правы, я тоже бы пошла в ту сторону, но сейчас нам важно поработать с рисунком из головы.

Дальше мы потихоньку трансформируем картинку, добавляя немного деталей, меняя свое отношение к ней. А параллельно включаем голову и при помощи КПТ работаем в ключе знания и опыта.

Психолог: «Ольга, когда началась такая уверенность про Рязань, что к вам приедут родные вот так всей семьей?»

Доверитель: «В кино видела, всем нужно в Москву».

Психолог: «А вы как-то можете на ситуацию повлиять? Одного желания родных достаточно, чтобы у вас жить?»

Доверитель: «Я не могу отказать, это же семья».

На этом этапе важно проработать тему отказа, умение говорить нет (Вы были правы). Можно пойти разными способами, но так как эта глава посвящена эмоционально-образной терапии, то давайте порисуем.

Психолог: «Ольга, когда вы отказываете родным, какая вы? Какой образ приходит? Какую картину рисует голова?»

Доверитель: «Я жадная, плохая, от меня все отвернулись».

Здесь я безумно хочу пойти в регресс и узнать, когда Ольга научилась тому, что, отказывая, она жадная, а не, например, честная. В рамках образной терапии нам нужно перерисовать образ.

Психолог: «Ольга, поместите в руку ваше истинное желание – отказать родным, какой там образ? Давайте представим цветной шарик».

Доверитель: «Да, он розовый, и там мое честное желание».

Психолог: «Окажите такую честь – искренне передайте шарик родным, там правда, в нем нет злого умысла или жадности, там лишь ваша честность».

Ольга: «Передаю и вижу, как они немного расстроились, но благодарны мне за это откровение. А мне легко и хорошо».

Какие мы с вами чудесные терапии проводим уже при помощи двух методов. Дальше – больше. Главное – важно понимать, что образы, эмоции и здравый смысл в терапии всегда будут вместе перекликаться.

Работа с регрессивной и прогрессивной шкалой

Мы переходим к моей любимейшей технике, практике, терапии – это работа с регрессивной и прогрессивной шкалой.

Данным методом диагностики рекомендую пользоваться часто, сама очень его люблю, как минимум «регресс» сокращает нам время поиска триггера.

Сразу хочу отметить, что этот регресс безопасен, он не выводит душу из тела, и мы не проживаем прошлые воплощения: расскажите об этом доверителю. Я приведу один запрос из практики в виде примера, чтобы одновременно погрузить вас в значимость этого метода и наглядно описать методику.

И при помощи данного регресса мы можем нырнуть в эту ямку, которую мозг для нас завуалировал (он тоже молодец, он тоже нас защищает), и проработать, потому что без этого никуда. Что такое «работать с регрессивной шкалой», мы только что поговорили с тобой про когнитивно-поведенческую терапию, это про наши мысли, поведение и в принципе то, что понятно мозгу. Да, не всегда правильно, не всегда может быть ресурсно, но понятно. «Хочу порадоваться – иду ем конфету», все понятно, но почему-то меня приглашают на свидания, а я чего-то там боюсь – тут не понятно.

Наша задача – найти ту самую непонятную и забытую ситуацию, для этого и используем регресс.

Запрос: «Боюсь ходить на свидания. Ступор, избегаю, не пойму почему»

Наша задача – найти ситуацию из прошлого, которая была негативной, внезапной, а еще, скорее всего, эту историю задвинули в ящики, старались забыть. Наш друг мозг помогает в этом ключе и помогает нам забыть, но бессознательное и Тело помнят все, поэтому и идет паттерн поведения и сцепка:

Свидания = Боль = Избегаю.

Что происходит в данном случае? Скорее всего, в жизни у этой девушки был опыт травмирующего свидания в той или иной мере. Я уверена, вы помните важное правило: мы не додумываем за Доверителя, поэтому я не стала здесь перечислять варианты, что могло случиться травмирующего, но голова уже подкинула не менее пяти развитий событий. Мне важно, чтобы Доверитель сам все вспомнил.

При помощи регресса мы можем нырнуть в эту эмоциональную ямку и проработать ту самую ситуацию. Как правило, все запросы сводятся или к непроработанной ситуации в прошлом, или к непонятным историям в будущем.

Но не всегда доверитель может вспомнить, что послужило триггером в его жизни, с чего все началось. Для этого мы используем работу в регрессе, то есть в прошлом.

Применение регрессивной шкалы в терапии:

Нам важно узнать, сколько доверителю полных лет. Вопрос о возрасте мы задаём еще на первой сессии, но при использовании регресса еще раз уточняем, это важно.

«Ольга, на первой встречи я уточняла ваш возраст – 27 лет. На данный момент эта информация остается прежней?» (у меня был случай из практики, когда между первой сессией и терапией с регрессом у доверителя прошел день рождения, поэтому уточняйте)

Например, доверителю полных 25 лет и его запрос:

Запрос «Страх выступать на публике»

Вы узнали многие моменты, но вам важно понять, как все началось. Ведь у любой истории есть начало, есть та ситуация, которая и зародила эмоцию страха, стыда, посеяло знание «Я не ОК в этом вопросе».

Далее просим представить Доверителя симптом в теле (цвет, форму, запах, ощущение, консистенцию) именно на «выступлении на публике» и задержать внимание. (Я подробно это рассказываю в предыдущей главе про образную терапию.)

Предположим, Доверитель в качестве образа «выступать на публике» представляет черный дым на плечах.

Просим доверителя представить этот страх в теле, сосредоточить внимание на черном дыме как на части себя и считаем:

Психолог: «25 лет есть черный дым в плече?»

Доверитель: «Есть!»

Идем по регрессивной шкале: 20, 17, 15 и так далее, пока вы не получите ответ:

Доверитель: «Нет, в 3 года нет этого дыма».

Значит, скорее всего, в три года психика еще не знала, что можно выступать, сделать это неправильно и потом испугаться. Спрашиваем: а что было в 3–4 года? Какое событие, связанное с выступлением?

В нашем примере Доверитель вам расскажет историю про его первый стишок, который он рассказывал на утреннике и запнулся. Никто не заметил, воспитатель подсказала, а вот мама вечером долго ругалась. А теперь наша задача – проработать эту историю.

На самом деле в регрессивную шкалу мы ходим всегда, но т. е. если доверитель сам не вспоминает, что «я точно знаю, что в 3,5 года моя собака убежала с поводка, я это видел», но это вряд ли, однако все бывает.

Например, на терапии Доверитель говорит: «У меня лишний вес, и я не знаю, как вообще и где все началось». Это вы не знаете, как и что у Доверителя началось, потому что именно с той истории надо копать и прорабатывать ее. Потому что когда-то (вспоминаем когнитивочку) человек выбрал то или иное поведение/стратегию «мне выгодно, чтобы у меня был лишний вес».

Все дети рождаются плюс-минус одинакового веса, правильно? В принципе, нечего бояться, есть генетика. Но когда-то, когда человек говорит вам «ну, все было нормально, а потом стала поправляться», не важно, она переедает, гормональный сбой или что-то случилось, но какой-то надлом произошел, а какой – человек не знает, он к вам пришел разобраться. Вот и разбирайтесь.

Психолог: «Давай мы с тобой представим этот вес. Представь, какой он в теле, какого цвета, формы, запаха, ощущения, зрительно, сенсорно, возможно на слух. Что там рядом?»

Доверитель: «Лишний вес – большой мешок с желе».

И мы идем по регрессивной шкале: вы спрашиваете у доверителя, сколько ему полных лет, и проносите его по временной шкале.

Психолог: «Ольга, в 35 мешок есть?»

Доверитель: «Да, есть».

Психолог продолжает: 34, 33 – и так далее, пока не услышите, что мешка нет.

Доверитель: 4 года – есть, 3 года – есть, 2 года – нет.

То есть в 2 года (даже около трех) что-то случилось, и эта психосоматика в теле появилась, вот эта стратегия реагирования на жизнь. И вес понадобился.

Психолог: «Что в 2 года произошло?»

Доверитель: «У меня брат родился как раз в тот период, в 2 года и 6 месяцев».

Психолог: «Как это связано с лишним весом? Как ты это чувствуешь? Зачем тебе этот мешок?»

Доверитель: «Ощущения разные, в тот период на меня перестали обращать внимание, а мне хотелось быть большой и значимой».

Здесь мы понимаем, что лишний вес нужен был на тот момент, чтобы быть больше, быть заметной. Узнаем у Доверителя, нужна ли сейчас эта стратегия.

Психолог: «Расскажите, как сейчас? Нужен лишний вес для этой роли?»

Доверитель: «Нет! Хочу стройное тело, вес не нужен».