Текст книги "Игра ва-банк"

Мари махнула рукой:

– Не переживай, конечно, займу. Но Вамп-то каков гад!

– Вообще-то это я гордую из себя начала строить…

Подруга осталась непреклонной:

– Да не выгораживай ты его. Он же за рулем был, когда вы в аварию попали? Значит, виноват.

С такой стороны рассмотреть ситуацию мне в голову не пришло. Это же как можно было припечатать рассветника. Да еще компенсацию за моральный и материальный ущерб потребовать. Все-таки прав был Хиро – дура и есть.

– Сапоги жалко. Я сама на них засматривалась, размера моего не было.

– Жалко, – согласно вздохнула за перегородкой Хоуп.

– Смит! – заорали мы с Мари хором. – Достала уже подслушивать!

Ответом нам было возмущенное молчание.

Раз премии все равно не светило, я решила уйти с работы вовремя. Вообще-то в нашем отделе это мало того что не принято, но с легкой руки На-Ма стало считаться за страшный грех. Даже если ты опаздываешь на электричку, которая ходит с периодичностью раз в час, это никого не волнует.

На глазах у ошеломленных коллег я вышла из кабинета, как только секундная стрелка больших офисных часов пересекла цифру двенадцать.

– Мисс Спэрроу! Мисс Спэрроу! Подождите! – Запыхавшийся охранник нагнал меня на выходе из стеклянной вертушки. – Вот, вам просили передать.

Он протянул мне коробку с отпечатанным логотипом «Терры» на картонных боках. Внутри лежали два шоколадных кекса в бумажных розетках и аккуратно сложенная вчетверо десятифунтовая банкнота.

В кои-то веки электричка на шесть двадцать ушла не без меня.

Прижимаясь лбом к холодному стеклу, я размышляла о том, где бы раздобыть денег. Мимо проносились дома пригорода, а перед моим мысленным взором сменяли одна другую картины кабалы под началом трио «ВеликиЭ».

Нет, не подумайте плохого. И мама, и Ба, и тетя Э – чудесные женщины, я люблю каждую из них. Это самые близкие мне люди. Но они ведьмы. И этим все сказано.

Электричка стоит на нашей станции ровно полминуты. За эти тридцать секунд мне надо успеть распихать локтями таких же как я бедолаг и выскочить на перрон, по возможности не оставив в вагоне рюкзак.

Давкаут не самый большой город нашего графства. Конечно, его не сравнить с Хоуксвилем или Фальконвилидж. Да и люди здесь не так богаты, как в восточном или южном предместье, но мне нравится. Душевно тут.

Подметающий перрон старик Мак-Робин отставил метлу и приложился к кепке.

– Доброго вечерочка, малышка Эла.

Он работал здешним смотрителем столько, сколько я себя помню. Коренастый, широкоплечий и совершенно лысый. Кажется, он совсем не изменился с тех пор, как я прибегала сюда пятилетней девчонкой поглазеть на проезжающие составы.

– Здравствуйте, дядя Патрик. Велосипед без меня никуда не уехал?

– Он порывался, но я его отговорил.

Этой шутке было уже лет двенадцать, если не больше, но нам с Патриком Мак-Робином она до сих пор не надоела.

Доехать до дома можно минут за двадцать, но сегодня к вечеру распогодилось, потеплело, да и солнце еще не село, так что я решила прогуляться.

Дорога на Спэрроу-хилл убегала в противоположную от Давкаута сторону, прыгая с холма на холм. Яркими пятнами среди травы попадались навстречу редкие деревья, еще не растерявшие окрашенную в багрянец листву. Солнце зависло над горизонтом, не торопясь за него нырнуть. Сладкий, не отравленный городским чадом воздух чуть горчил дымом далеких осенних костров.

Спэрроу-хилл спрятался меж двух холмов, отгородившись от мира кованой оградой парка, который при нашем полном попустительстве давно стал походить на обычный лес. Серая громада дома с рублеными очертаниями укрылась под красной черепичной крышей. Кто-то из предков пытался облагородить здание классическими колоннами, арками, балюстрадами и прочей чепухой, но, надо признаться, получилось у него не очень. Точно крестьянку одели в графское платье – вроде бы и красивое, и тетке по размеру, а не смотрится, хоть плачь.

Я свернула на гравийную дорогу, ныряющую с вершины холма в нашу рощу. Велосипед пошел тяжелее. Шуршащее поскрипывание гравия далеко разносилось под сенью деревьев, разбавляя тишину.

Боковую калитку перегородил прислоненный к ограде мопед. Восседающий на нем паренек внимательно следил за моим приближением. Когда я докатила велосипед до калитки, мальчишка поднялся. На вид ему было лет шестнадцать-семнадцать. Одного со мной роста. Худощавый, если не сказать тощий. Очень светлые волосы, забранные в короткий хвостик на затылке. Куча пирсинга в самых разных местах (на одном только правом ухе – семь сережек). Смазливая физиономия. А кроме всего прочего – потертые джинсы, гриндерсы и косуха.

В старших классах мне нравились такие бунтари. Юношеский максимализм, сами понимаете.

– Здрасте, мисс.

– Прием несовершеннолетних только в присутствии родителей, либо с их письменного разрешения, заверенного у нотариуса и участкового инквизитора, – проинформировала я парня вместо приветствия.

Он вынул руки из карманов.

– Не понял.

– Вы к ведьмам?

– Ну да.

– Записывались?

– Нет.

Я прислонила велосипед к ограде, сняла с багажника рюкзак и надела на плечи.

– Прием только по предварительной записи. Если вам нет еще двадцати одного года – зуб даю, вам еще нет, – для получения консультации нужно разрешение обоих родителей. Короче, молодой человек, вы пролетаете в любом случае. Поэтому подвиньте мопед и дайте пройти.

– Мисс, вы не поняли. У меня…

– Да-да, знаю – у вас важное дело. Поверьте, у всех обычно важные дела. Но у меня сегодня был мерзкий день. Отвратительно мерзкий день. И затягивать его, общаясь с вами, мне совершенно не хочется. Наверняка у вас есть визитка, там указан телефон. Позвоните и запишитесь. И не забудьте поставить в известность родителей.

Паренек схватил меня за рукав и развернул к себе.

– Мисс, это же я! – Он преданно смотрел на меня зелеными глазищами.

Я осторожно высвободила руку.

– Это вы. И?..

– Ну я, Виргиний! Помните?

Еще бы. Такое не забывается.

Глава 10

– Малыш?

– Агась! – просиял Виргиний.

Я вгляделась, пытаясь отыскать сходство между двухметровым оборотнем и этим тощим пареньком, но тщетно. Даже глаза у пацана были не желтые, а муарово-зеленые, как затянутый ряской пруд.

– Ты за машиной? Прости, нам пришлось ее взять…

– Не-а, у меня прав еще нет. Вот только на этом пока могу. – Он похлопал по сиденью мопеда. – Да не беспокойтесь, Фред на недельке за ней прикатит. Вы извините, мисс, что я без звонка, просто заехал отдать вам кое-что.

Парень откинул пластмассовую крышку багажника и вытащил мою сумочку, изрядно потрепанную, с порванным ремешком. Я заглянула внутрь, после чего с радостным визгом повисла у оборотня на шее.

Все оказалось на месте. Кошелек, карточки, ингалятор, резиновая лягушка для пуганья наших магесс, помада, пудра, просроченный абонемент в бассейн. И даже амулет тетушки Э, все еще продолжающий слабо работать.

Наверное, бабушка уже изгрызла килограмм морковки и разбила парочку магических шаров в расстройстве, что не может слышать наш разговор.

– Спасибо, спасибо, спасибо!

Я отпустила покрасневшего Малыша и запрыгала от избытка чувств, прижимая сумочку к груди. Рюкзак ободряюще хлопал меня по спине.

– Малыш, ты не представляешь, от скольких проблем разом ты меня избавил! – Я перестала прыгать, но улыбка до ушей все еще растягивала мое лицо. – Кстати, ничего, что я называю тебя Малыш?

Парень заправил за ухо длинную челку.

– Как хотите, мисс. Рад, что смог вам помочь. Просто я подумал, что в вашем положении вредно волноваться и все такое. Моя кузина сейчас ждет второго. Вы не представляете, что дома творится. Чуть что не по ней, сразу в слезы!

Пришла моя очередь краснеть и в смущении тереть седло велосипеда.

– Знаешь, мне нужно перед тобой извиниться. – Слова шли с трудом, точно их приходилось выталкивать изо рта. – Я наврала. Я не беременна, а с Хиро Тэмаки мы просто коллеги. Прости, что так получилось.

– Я знаю.

– Знаешь?! – Я пораженно на него уставилась.

Оборотень беспечно улыбнулся:

– Просто хотел посмотреть, как вы будете выкручиваться.

Какие все умные, слов нет!

Дурой меня выставил даже подросток. Прав был Хиро, ох прав!

– Ах ты, маленький га… – Моя замахнувшаяся было на него рука опустилась на руль велосипеда. – Ладно, пошли.

Малыш насторожился:

– Куда?

Калитка со скрипом открылась.

Напомните мне при случае, что неплохо бы ее смазать, ладно?

– Чай пить.

Виргиний смотрелся в нашей малой гостиной на редкость колоритно. Фривольная обстановка в стиле «Луи Кенз» мало вязалась с бунтарским внешним видом оборотня. Легкие, обитые пестрым гобеленом кушетки, пара кресел-бержеров, столик, накрытый ажурной салфеткой, пузатый комодик, обои в мелкий цветочек. И посреди этого буйства рококо – парень в пирсинге и кожаном прикиде. Единственное, что как-то примиряло его с интерьером, – это пушистые домашние тапочки, выданные ему мамой вместо гриндерсов.

Трио «ВеликиЭ» было в полном составе. Радушные улыбки на лицах сидящих напротив нас дам будили во мне самые нехорошие предчувствия.

Малыш же чувствовал себя вполне комфортно, развалившись в антикварном кресле на гнутых ножках.

Мама налила в кружку чай, положила на блюдце пару рогаликов и подала гостю. Ба посчитала, что все церемонии соблюдены, и приступила к допросу, даже не пытаясь замаскировать его под светскую беседу.

– Итак, молодой человек, как вы познакомились с нашей Элой?

– Бабушка!

– Что «бабушка»?

– Я ведь уже объяснила!

– Хороши объяснения! «Привет! Это тот самый оборотень, который меня спас. Мы пошли пить чай».

– По-моему, все кратко и понятно.

– Лапушка, все слишком кратко. Подскажите, дорогуша, откуда вы родом и кто ваши родители?

– Тетя!

– Ну Эла, – пожала плечами тетушка Э. – Ты первый раз привела домой мужчину и хочешь, чтобы мы не задавали ему вопросов?

Я подавилась чаем:

– Это не то, о чем вы подумали!

Мама успокаивающе улыбнулась:

– Дочка, мы ни о чем таком и не помышляли. Просто решили, что надо узнать мальчика получше, а то вдруг ты впоследствии захочешь встречаться с этим молодым человеком.

– Мама!

– Да, дочка? – Мамина улыбка ни на грамм не растеряла своей безмятежности.

И вот что с ними делать?

– Зачем вы ставите меня в неловкое положение перед гостем? Что это за глупые предположения…

– Да я в общем-то не против, – перебил меня Малыш. – Женюсь, только пусть поправится. Я тощих не люблю.

Вот ведь нахал!

– Я замужем, между прочим. А ты вообще несовершеннолетний.

– Ну, это все поправимо, – философски заметила бабушка. – Женщины в нашем роду живут долго.

– Ба! – возопила я, после чего снова повернулась к парню: – Кстати, сколько тебе лет-то?

– Двадцать, – не моргнув глазом, соврал он.

Я вопросительно посмотрела на тетушку Элспет. Она сплела пальцы и закрыла глаза. Приложила ладони ко лбу, что-то пошептала, после чего подняла на нас расфокусированный взгляд.

– Через два месяца и три дня ему исполнится семнадцать, – замогильным голосом произнесла она.

– Ух ты, как клево! – восхитился оборотень. – Вы прям настоящая ведьма!

– Разумеется, милый мальчик, – проворковала тетя уже в своей обычной манере. – Это моя работа.

Согласитесь, впечатляет?

Всего-то дел, вытащить в неразберихе приветствия у паренька школьное удостоверение, а потом незаметно засунуть его обратно.

Настоящая ведьма, это точно.

– Откуда у вас такое интересное имя – Виргиний? – тоже проявила осведомленность мама, подливая парню чай. – Такое интересное сочетание с вашей фамилией.

Не помню, чтобы я представляла его по имени. Тем более говорила фамилию, которой сама не знаю. Видимо, тетушка успела поделиться информацией.

– Это все мама, – смутился он. – Очень девочку хотела – Виргинию. А когда я родился, менять не стала. Типа невинное дитя, хоть и оборотень. Думала, люди пожалеют.

– Так фамилия от отца тебе досталась? Очень говорящая.

Оборотень смутился еще больше.

– Нет, папаша мой еще до рождения свалил. А к матери лет пять назад вдовец один посватался. Вот он меня и усыновил, стал я Виргиний Вульфсон. Вы можете звать меня Малыш, если хотите. Я не против. Меня обычно все так зовут.

Да уж. Повезло парню.

– А как в школе? Не дразнят? – не удержалась я от вопроса.

Малыш стянул резинку с хвоста и растрепал волосы. И замолчал. Я уже пожалела, что полезла к нему со своими бестактными вопросами. Но потом он поднял голову и беззаботно нам улыбнулся:

– Дразнили. Но я ее уже бросил. Мама только не знает.

Я посмотрела на моих дам, приготовившихся допрашивать Виргиния дальше, и решила пресечь это дело на корню:

– Ну что, ты допил свой чай?

– Что? А… – Он посмотрел в свою пустую чашку и поставил ее на стол. – Да, уже.

– Тогда пошли, я покажу тебе свою комнату.

Парень уставился на меня во все глаза.

– Мне?!

Мама и тетя сидели не шелохнувшись, боясь спугнуть удачу. Бабушка из последних сил старалась не сказать какую-нибудь скабрезность на дорожку.

– Они мою комнату уже видели. – Я решительно взяла его за руку и потянула к двери. – Пошли-пошли!

Прежде чем она успела закрыться за нашими спинами, до нас долетело: «Моррис, быстро за ними».

– Бежим! – Я рванула по темному коридору, увлекая за собой оборотня.

Ну, сейчас…

– Ой, это у вас что? – спросил на бегу Малыш, увидев в моих руках вытащенный из кармана предмет.

– Подарок для Морриса. – Завернув за угол, я остановилась на изготовку.

– А кто такой Моррис?

– Тихо! Потом. Помолчи немного.

Парень послушно замолчал.

Вообще-то такие штуки продают в каждой лавчонке, торгующей магическим барахлом. Ну видели, наверно. Амулеты от сглаза (и иголки для него же, родимого), заговоренные яблоки любви (повышают потенцию, если разрезать плод и съесть его обоим партнерам), подковки на удачу (эффект одноразовый, своеобразный), мягкие плюшевые мишки, защищающие от кошмаров, и еще всякая волшебная дребедень. Больше половины ассортимента давкаутской «Лавки чудес» за авторством трио «ВеликиЭ». Тамошние продажи неплохо пополняют наш бюджет. Мечта Ба – выйти на столичный рынок – так и остается мечтой. Мало того, что там своих ведьм хватает, так еще профессиональные маги халтуркой не брезгуют.

Кстати, в этих лавках полно пустышек, но если знать, что конкретно искать, то можно разжиться очень даже стоящей вещью.

Например, вместилищем духа. Это такая штука, предназначенная для хранения беспокойных привидений. Очень похожа на клизму средних размеров. Хотя кому я вру? Клизма это и есть. Только заговоренная соответствующим образом. Мама заговаривает их по пять штук за один присест. Жаль, они не пользуются особым спросом. Честно говоря, у них есть один серьезный недостаток: заговор выдыхается через два дня после активации, а освободившийся из вместилища дух – не образец доброты и всепрощения.

Но я была готова рискнуть.

Моррис крадучись просачивался через стенку. Я поднесла сжатую клизму к белесой дымке, и прежде чем он успел сообразить, что к чему и улизнуть, расслабила пальцы. Привидение со свистом всосалось внутрь.

– Отдохни, лапушка! – искусно подражая тете, пропела я.

Клизма в моих руках потяжелела. Со вчерашнего вечера там обретался дедуля Каспер. По правде сказать, его я запечатала по ошибке. Охотилась на Морриса, чтобы отомстить за ехидные комментарии в мой адрес в последние дни. Поэтому-то и держала вместилище под рукой. Надеюсь, вместе им там будет нескучно. Только боюсь, когда заговор перестанет действовать, дедуля Каспер больше не будет повторять, что он самое доброе в мире привидение.

Прикинув, где наименьшая вероятность того, что вместилище найдет родня, я забросила его на антресоли в прихожей. Малыш следил за моими манипуляциями, блестя глазами.

– Ух ты! – выдохнул он. – Вы тоже ведьма?

– Увы, не дал бог таланта. Пользуюсь семейными наработками. Ладно, пошли уже. Два поворота, и мы на месте.

– Что-то не похоже это на вашу комнату. – Малыш с сомнением оглядел помещение. – Как-то тут…

Скажем без утайки, здесь было не очень чисто.

– Наблюдательный. Это кухня.

Я сгребла со стола в ведро разделанные тушки шушер, убрала банки со слизнями и запихала в шкаф горшок с какой-то пузырящейся дрянью.

– На кухню это тоже мало походит, – засомневался оборотень. – Ой!

Он вздрогнул, когда в раковине со звоном материализовалась грязная посуда и начала бойко мыться.

– Не придирайся. Есть будешь? – Я полезла в холодильник.

– Да мы вроде недавно чай пили. – Парень покосился на плюхающуюся в раковине посуду.

– Что чай! Есть хочу, как вурдалак. Время ужина, а у меня и обеда толком не было. – В холодильнике было негусто. – Сэндвич с курицей или говядиной?

– С говядиной.

– Молоко? Эль?

– Молоко.

– Ой, да. Ты же за рулем.

– Скажите еще, что несовершеннолетний.

– Точно.

Пока я готовила, Малыш слонялся по кухне. Сунул нос в пару шкафов, но после того как расчихался, понюхав в одном из них веник какой-то бабушкиной травы, ограничился разглядыванием.

– Они и правда у вас настоящие ведьмы?

– Ага. Инквизиторская лицензия у всех трех есть.

Хлеб и мясо не получалось порезать тонко, поэтому я плюнула на красоту, решив, что голод всяко добавит сэндвичам привлекательности.

– И на метлах летают?

– Мама и бабушка на метлах. А тетя Элспет – на пылесосе.

Малыш вытаращился на меня:

– На пылесосе? Почему?

– Ну понимаешь, у метлы грузоподъемность ограничена. Пришлось маме поднапрячься и пылесос для тетушки зачаровать. Кстати, мама у меня вообще с техникой ладит. Так что если будут проблемы, обращайся.

– Спасибо. Я и сам пока справляюсь.

– Вот и чудненько. – Я посмотрела на дело рук своих. – Садись за стол.

Сэндвичи вышли кривоватыми, но сытными. Оборотень слопал три и потянулся за четвертым.

– Шпашиба, мишш, – с набитым ртом поблагодарил меня парень. – Вше ошень вкушно.

Правда, вкусно получилось. Сама уплетала сэндвичи за обе щеки. Или я просто такая голодная была.

Его шепелявость напомнила мне ту ночь.

– Тебе ничего в тот раз за самоуправство не было?

– Не-а. – Он хлебнул молока. – Рассветник, конечно, разорялся, но хозяин так хохотал, чуть с потолка не свалился.

– С потолка?!

Оборотень равнодушно пожал плечами:

– Вампир он у нас.

Да, бывает начальство похуже На-Ма.

– А зачем ему Хиро?

Малыш взял с тарелки последний сэндвич.

– Дружбан он евойный, что ли. Фред накануне хозяина к пифиям в «Кассандру» возил. Ему там до кучи про рассветника напророчили. Про покушение, смертельную опасность, все дела. Нам приглядеть поручили, а мы маленько сплоховали. Машина у рассветника помощнее нашей будет. Хорошо, что направление знали. Когда догнали, уже все стряслось. Этот, раскосый, тоже молодцом, не растерялся. Вам вообще повезло, что живы остались.

– А петля зачем?

Лицо парня расплылось в улыбке:

– Хозяин схохмил. Он вообще у нас мужик с юмором.

– Понятно, – протянула я, чувствуя себя распоследней идиоткой.

– Да не переживайте так, мисс. Я бы на вашем месте тоже меня испугался. – Он допил молоко и погладил себя по впалому животу. – Спасибо, я наелся.

– Кстати, можешь звать меня Эла и на «ты».

Он был такой милый, что я потеряла бдительность.

– Хорошо, Эла, – улыбнулся в тридцать два зуба Виргиний. – Ну что, пошли смотреть твою комнату.

Вот это подростки нынче. Впереди состава бегут.

– В другой раз, – отрезала я. Очень кстати мой взгляд упал на темень за окном. – Уже поздно. Тебе далеко ехать?

– В Восточный район. – Оборотень, как мне показалось, разочарованно вздохнул. – Рукери. Слыхали про такое?

Далече ему добираться. Я убрала со стола грязную посуду в раковину и открыла воду. Тарелки и стаканы радостно там заплюхались. Мамино заклятие еще действовало, так что мне оставалось только вытирать чистую посуду.

– Знакомое название…

– А то, – с гордостью сказал Малыш. – Наши трущобы постоянно по телеку показывают. В криминальных новостях. А в «ЧП» так вообще через раз.

Тут меня озарило, откуда мне знаком этот район столицы. Именно туда занесла нелегкая перед смертью зятя Бернарда Спэрроу. И меня вместе с ним.

– Это там мужчину убили?

Видимо, Малышу не хотелось домой. Положив подбородок на сплетенные пальцы, он загипнотизированно следил за моими руками, вытирающими тарелки вафельным полотенцем.

– Да у нас каждый день кого-то прибивают. И мужчин и женщин. И магическую шелупонь всякую.

Сердце закололо предчувствием, но удержаться от дальнейших расспросов было выше моих сил.

– Я про мужчину, которого в прошлую среду, точнее в ночь на четверг, нашли мертвым в запертой машине. Возле ночного супермаркета. Про этот случай ничего не слышал?

– Как не слышал? Видел даже.

– Что?!

Тарелка выпала из моих рук и со звоном разбилась.