Текст книги "Игра ва-банк"

Глава 6

От чьего-то шебуршащего копошения неподалеку хотелось взвыть в голос. Казалось, скребли не по металлу, а по внутренней стенке моего черепа.

– Фред, хлянь! Шдесь еще дефшонка, прикинь!

– Брешешь!

– Да штукнет меня фшятой Йорик! Шам иди, хлянь.

Мне посветили в лицо фонариком. Я зажмурилась. Яркий свет резал глаза.

– Точно, девка. Живая даж. Вона коробится.

– Че делать-то бум? Петлю-то на одного дали!

Таинственный Фред задумался.

– Без второй петли обойдемся. Тащим обоих. Хозяин потом сам разберется, – выдал он после недолгого молчания.

– И то дело, – согласился второй. – Хозяину оно фсехда фиднее.

Раздавшийся металлический скрежет и дохнувший в лицо холод без слов рассказали мне, что из автомобиля Хиро только что сделали кабриолет.

– Чего творишь, придурок?! Не проще было выбить стекло и открыть дверь?

– Прошти, Фред. Не подумал.

– Бестолочь! – в сердцах плюнул второй.

Меня дернули за плечо, выволокли из машины и уложили на брезент (или что-то на ощупь на него похожее).

Я разлепила глаза. Не сказать, что это очень мне помогло. Небо заволокло тучами, из-за которых время от времени проглядывал месяц, делая эту осеннюю ночь не такой уж непроглядной.

Возле машины суетились две темные фигуры. Одна очень рослая и какая-то, я бы даже сказала, лохматая. Вторая, по сравнению с первой, казалась особенно низкой и щуплой.

Кажется, у нас с Хиро неприятности. И, как мне подсказывает интуиция стреляного воробья, большие.

Тетушкин амулет остался в сумке, что валялась сейчас на полу машины. Значит, я снова доступна для поиска, и только вопрос времени, когда меня найдет родня. Но как раз его-то у нас и не было.

Фигуры двинулись в мою сторону, и я поспешила зажмурить глаза. Что-то тяжелое плюхнулось неподалеку.

– Фред, дефшонка-то не ф отклюшке больше. Шердешко фона как бьетшя!

Времени оказалось еще меньше, чем можно было предположить.

Как говорит тетушка Э: «Дорогуша, не можешь взять мужчину ни умом, ни красотой, бери на жалость – вдруг он, идиот, и купится». Надо заметить, ни амулеты, ни советы тетушки меня еще ни разу не подводили.

– Не убивайте, джентльмены! – Я села, охнув. – Пожалейте меня и невинную душу.

Тот, что помельче, почесал затылок.

– Это рассветник, что ли, невинная душа?

– Нет, мой неродившийся ребенок. – Я положила руки на живот. Там очень кстати забурчало – пропущенный ужин давал о себе знать. – А этого мерзавца убивайте. Вы же его убьете, правда?

– Ну, это как хозяин скашет.

– Цыц, мелкий! – Низенькому пришлось встать на цыпочки, чтобы отвесить куда более здоровому спутнику подзатыльник.

– Фред, не при пошторонних ше!

– А ты трепись поменьше, получать не будешь.

Какая знакомая семейная сцена. Очень уж как-то по-родственному у них выходило.

Главный опять повернулся ко мне:

– Вы не переживайте, мисс. Мы же не звери какие! – Он хихикнул. – Сейчас мы проедем в одно местечко, вам там даже первую помощь окажут.

– Со мной все в порядке. – То ли дело было в ударной дозе сыворотки, то ли я действительно отделалась парой ушибов, но у меня на самом деле ничего особо не болело. Я даже умудрилась без посторонней помощи подняться на ноги.

– Это врачу решать, мисс, не вам. Только это… мы с Малышом не поняли, мисс, что у вас с рассветником?

– Ненавижу его! – Надо заметить, очень натурально получилось. Еще пару дней назад так не вышло бы.

– Ненавидите? – оторопело переспросил Фред, но тут же опомнился: – А что ж по ночам с ним тогда катаетесь?

– Он меня к ведьме на прерывание вез, сволочь! Как детей делать, так вы все горазды. А как жениться – так в кусты!

Фигуры попятились от моего обвиняющего пальца.

– Вот ты! – Я ткнула в того, что пониже ростом. – Женился бы на матери своего ребенка?

Он невольно сделал еще шаг назад.

– Женат я. Сгинь, блаженная!

– А ты женился бы? – Мой палец уперся в другого.

– Шамо шобой.

– А он меня к ве-е-едьм-е-е пове-е-е-оз…

Я плюхнулась обратно на пятую точку и образцово-показательно разрыдалась.

– То-то клыкаштый вшера у пифии удивлялша, за каким рашшфетника к шпэрровшким штерфам понешло.

– Тише ты! Сколько раз повторять, поменьше языком трепи! – Еще один подзатыльник.

– Прошти, Фредди.

– И не называй меня Фредди, когда мы на работе!

– Прошти.

Мой взгляд зацепился за некое движение. Присмотревшись, я поняла, что напарник Фреда кроме высокого роста, шепелявости и повышенной лохматости обладал еще пушистым хвостом.

Оборотень. Истинный, раз гуляет в таком виде не в полнолуние.

Хотя что это я вам объясняю?

Наверняка вы про оборотней и в учебниках читали, и тьму-тьмущую передач телевизионных посмотрели. А то и просто Билл-мясник с соседней улицы, которого вы знаете уже тысячу лет, аккурат из истинных будет. За кружечкой-другой крепкого эля он не раз жалился вам, как нелегка доля оборотня. Жена запилила его за шерсть, валяющуюся по всему дому. У младшенького первое перекидывание на носу, старший так дуреет в полнолуние, что приходится бригаду инквизиторов вызывать, а уж что вытворяет средняя дочка – сказать перед добрыми людьми срамотно.

Но сознайтесь, вы твердо убеждены, что оборотни, ведьмы, вампиры, баньши и прочая нечисть только напирают на жалость да политкорректность по отношению к магменьшинствам? Не будь строгой и справедливой Инквизиции, совсем бы распустились. А посему некоторый запас дровишек в чулане никогда не помешает. Кто знает, для камина или для костра они пригодятся.

– Заладил «прости да прости»!

– Прошти, братишка.

– О, опять!

Мне пришла в голову одна идея, которая требовала немедленной проверки на практике. Конечно, бить по больным местам не по-спортивному, но бывают случаи, когда благородство – это последнее, о чем ты думаешь.

– Что я скажу своей семье? – возопила я, привлекая всеобщее внимание.

Шушуканья тотчас прекратились. Зато возобновился дождь. Мелкий и нудный.

– Шемье? – тотчас переспросил оборотень, забыв про спор.

Есть. Зацепило.

Очень немногие знают, что у истинных оборотней есть одна большая слабость. Даже огромная. Это семья. Одинокий оборотень – это машина для убийства, которая только и ждет, чтобы ее кто-нибудь завел. Однако стоит волку-одиночке обзавестись логовом и волчатами, чем-то и кем-то, нуждающемся в защите, он становится, по выражению Ба, сентиментальным слабаком. Уязвимым. Физически и морально.

Думаете, просто так по телевизору круглыми сутками крутят социальную рекламу с умильными волчатами, мокнущими под дождем? Инквизиторский заказ. «Помоги ему обрести дом!» всего лишь означает: «Сделай его управляемым!»

– Как я покажусь на глаза отцу и матери! – продолжила причитать я, сделав вид, что не расслышала. – На сносяяяях-то!

Кто еще бы подсказал, где найти моего блудного папеньку, чтобы посмотреть в его бесстыжие очи. А мама и вовсе довольно выдохнет: «Наконец-то!»

Не думать об этом. Не думать.

– Мисс, не убивались бы вы так.

Чтобы меня убил кто-то другой? Не-э-э, не пойдет.

Рыдания стали еще горше.

– Соседи будут показывать на меня пальцами. А моя бедная несчастная старенькая бабушка! У нее же сердце разорвется, когда она услышит, что ее внучка стала падшей женщиной.

Незавидное будущее Ба добило ребят. А была бы здесь бабушка – она прибила бы их собственноручно. Эх, мечты, мечты.

Оборотень громко засопел:

– Фредди, ну нельшшя ше так!

– Да уж, – уронил подельник, даже не огрызнувшись на «Фредди». – Нехорошо как-то получается…

Я продолжала сквозь слезы:

– Когда я умру, меня похоронят не в семейном склепе, а на общественном кладбище. Люди будут плевать на могилу потаскухи. А ведь я так мечтала выйти замуж в уютной маленькой церкви. Чтобы пред алтарем – я и мой любимый. Только кто меня теперь замуж-то возьмет? Была бы я хоть честная вдова…

– На что вы нас толкаете, мисс?..

– О чем вы, джентльмены! Я не смогу никого ни к чему принудить. Как, впрочем, и объяснить потом своему ребенку, почему ребята в школе обзывают его нагулянным ублюдком. Дети жестоки, знаете ли…

– Вы преувеличиваете.

– Если бы!

– Так не бывает, мисс.

Вместо меня рявкнул оборотень:

– Бывает!

– Эй, Малыш, ты чего?

Я задрала голову. Хорош малыш! Выше меня на три головы. Оборотень повернулся к нам спиной.

– Нишего!

– Да ладно тебе. Сама, дура, нагуляла. Раньше надо было головой думать, а не другим местом.

– Тогда и моя мать – дура? А я кто? Ублюдок?

– Я не это хотел сказать, ты же знаешь. Малыш! Эй!

– Не хотел, но шкашал.

Оборотень взвалил бесчувственного Хиро на плечо, а свободной рукой взял меня за шкирку и поставил на ноги. После чего поволок нас обоих к машине. Я еле успевала переставлять ноги. Каблуки застревали в размокшей земле. Вот угораздило меня сегодня приодеться на работу – юбка, белая блузка, новые сапоги и сумочка. Тоже мне, нашлась тут бизнес-леди!

– Фсе, поехали.

– Эй! Малыш, куда собрался?

– Хозяину ше фсе одно – шенатый рашветник или холоштой! По пути ешть шашовня швятого Филиппа. Зафернем по-быштренькому!

Дождь усилился, положительно сказавшись на решительности радетелей за мои благополучие и честь.

Трио «ВеликиЭ», где вы?!

Видимости из-за дождя не было практически никакой.

Дворники работали безостановочно, но все равно без особого толка. Капли нудно стучали по брезентовой крыше «лендровера». Запах мокрой псины в салоне не перебивала даже болтающаяся на зеркале отдушка в виде елочки.

Я пыталась незаметно рассмотреть спутников.

Водитель не представлял собой ничего особо выдающегося. Мужчина средних лет обычной внешности. Одет неброско, но аккуратно. Чувствовалась женская рука в подборе гардероба. Пожалуй, при других обстоятельствах этого мужчину можно было даже назвать приятным.

А вот другой, ссутулившийся напротив, вызывал мой самый пристальный интерес. Натянутая на самые глаза бейсболка с надписью «Победитель!» и грубая темная спецовка не смогли полностью замаскировать его лохматую ипостась.

Не волк, но уже и не человек.

Для меня смешение ипостасей было неестественным, а значит, мучительным. Интересно, а каково приходится ему, истинному оборотню? Вопрос вырвался прежде, чем я успела хорошенько подумать над его последствиями:

– Вам не больно?

– Што?

– Когда вы такой… ну… – я отчаянно пыталась подобрать точное определение, – недоделанный. Вам не больно застрять между?..

Желтые глаза сверкнули из-под козырька бейсболки. Мужчина за рулем хохотнул:

– Недоделанный! Ты глянь, Малыш, как она точно определила.

Оборотень насупился.

– Извините, я не то хотела сказать.

Мы надолго замолчали.

– Включите, пожалуйста, радио. – Затянувшееся молчание, которое изредка нарушали смешки водителя, меня тяготило.

– Зачем?

– Ну… веселее так.

Фред неодобрительно хмыкнул, но радио включил.

С музыкой стало уютнее и не так страшно. Полуночный треп радиодиджея, заполняющий редкие паузы между песнями, придавал происходящему оттенок обыденности. Пальцы перестали до онемения сжимать сиденье.

Водитель поймал мой взгляд в зеркале заднего вида.

– Как вас угораздило с рассветником связаться, мисс Веселая?

– Работаем вместе.

– Служебный роман, значится.

– Ага.

– Вот гляди, Малыш, где люди себе невест находят, – хохотнул мужчина. – На работе!

– Найдешь тут шебе нефешту на такой работе, как же.

– Так бери эту! Рассветнику, вишь, она без надобности. Что, мисс, пойдете за нашего парня?

– Ну…

У меня все похолодело внутри. Выйти замуж за оборотня – только этого мне не хватало. Правда, как выяснилось, Хиро тоже не подарок на Рождество. Поторопились бы там мои дамы!

– Шам бери, – пробурчал оборотень, отворачиваясь и сутулясь еще сильнее. – То, што рашфетникам не шдалошь.

Фред расхохотался.

Принимая во внимание наш семейный «как бы совсем не бизнес», мне доводилось попадать в ситуации различной степени паршивости, но такого со мной еще не приключалось. Слежка за неверными супругами, сбор компрометирующей информации о конкурентах, материал для мелкого шантажа – оказалось, все это пустяки по сравнению с одной поездкой в компании с Тэмаки Хиро.

Снизу донесся стон. Лежащий на полу машины глава юридической службы завозился у меня под ногами, точно ему стало неуютно от моих мыслей.

Я инстинктивно поправила юбку.

– Малыш, у тебя там все под контролем?

– Шамо шобой. – Оборотень опустил лапу на спину Хиро. – Не бешпокойшя!

– Вот и славно. А то почти приехали.

Мы съехали с автострады и почти сразу же остановились. Я выглянула в окно.

Огромные ярко-розовые неоновые буквы, складывающиеся во фразу: «Святой Филипп соединяет сердца. Круглосуточно», были отчетливо видны даже сквозь стену дождя. Как и более мелкая надпись голубым «Недорогой мотель всего в одной миле. Всегда найдется свободный номер». Само здание церкви в размытом ореоле гирлянд сияло, как рождественская елка на Королевской площади.

На парковке кроме нас еще стояло такси, подмигивая шашечками. Даже сквозь закрытые окна было слышно, как орет музыка в салоне. Хотя храпел водитель не тише.

– Надо же, кому-то еще сегодня приспичило жениться, – задумчиво протянул Фред, глядя на припаркованную рядом машину. – Мы ж вроде как торопимся. Пожалуй, стоит похоронить эту затею…

И меня с Хиро тогда заодно.

Спас нас от братской могилы настырный оборотень. Видимо, очень сильно ему понравилась идея выдать меня замуж.

– Ща разберемшя, Фред!

Он сделал движение, точно перекинул напарнику невидимую нить, и рыбкой (большой и очень мохнатой) нырнул мимо меня в заднюю дверь.

Похоже, это мой шанс.

Я собралась в комок и… опять ничего.

Сыворотка, будь она неладна!

Ладно, попробуем растолкать Хиро.

– Мисс, вы бы там посидели тихо, – лениво протянул Фред, наматывая на кулак призрачную нить. – А то я парень-то нервный, не глядите, что покладистый.

После этих слов оставалось только отвернуться к окну, сделав вид, что меня всецело захватило происходящее за ним.

Из дверей церкви как раз выбегала парочка. Вид у них, надо признать, был дикий. Не раскрывая зонтов, они кинулись к такси, то и дело оборачиваясь. Благодаря их настойчивым усилиям машина, по-моему, стронулась с места раньше, чем водитель окончательно проснулся.

Минуту спустя в салон заглянул довольно скалящийся оборотень. Вода ручьями бежала с его одежды и шерсти.

– Я ше гофорил, фсе порешаю! – Он отряхнулся, забрызгивая водой всю машину.

– Видимо, всех поразила его очаровательная открытая улыбка, – вытирая лицо, пробормотала я себе под нос, но меня услышали.

– Я ш для ваш штаралша, мишш!

Неожиданно для себя самой я смешалась.

– Спасибо.

Фред легонько хлопнул по рулю.

– Так, ребятки! Времени мало, дел много. Давайте побыстрее тут все уладим, хозяин ждать не любит. Особенно под утро.

Опять этот дебильный смешок, выводящий меня из себя. Глупо смеяться над шуткой, понятной ему одному.

– А у вас зонт есть, кстати?

– Не сахарная, мисс, не растаете.

– Я должна заботиться не только о себе!

– Не переживайте. О другом мы сами позаботимся. – Фред дернул за невидимую веревку. – Эй, рассветник, вставай. А то счастье свое проспишь.

Тэмаки Хиро резко сел, хрипя и хватаясь руками за горло. Пальцы беспомощно скользили по коже, не в силах сорвать удавку.

Глава 7

Хиро переводил затравленный дикий взгляд с меня на бандитов и обратно.

– Что тут происходит? – просипел он.

Фред пропустил меж пальцев невидимую веревку.

– Радость у тебя случилась, мужик! Женишься сегодня.

Тэмаки потер лоб.

– Вы ненормальные? – Он посмотрел на меня. – И вы туда же, Спэ…

– Милый! – кинулась я к Хиро на шею и, не давая ему договорить мою фамилию, зачастила: – Не волнуйся, все будет хорошо. Эти великодушные джентльмены сказали, что обо всем позаботятся.

– Так, голубки, миловаться будете потом. Время торопит. Как говорится, честным пирком да за свадебку.

Тоже мне знаток народной мудрости нашелся.

– Ксо! Да вы сдурели тут все! – заорал Тэмаки, отталкивая меня. – Идиоты, хоть представляете, с кем связались?!

И тотчас поплатился за свою несдержанность – упал обратно на пол, хрипя и сжимая руками горло.

– Эй, поосторожнее! Мы так не договаривались. Вы же меня вдовой до свадьбы оставите. Малыш, скажи ему! – Я дернула оборотня за рукав спецовки.

– Фредди, мош потише, а? – промямлил тот.

– Уговорили, я сегодня добрый.

Видимо, он ослабил петлю, так как Хиро снова сел, хотя все еще держался одной рукой за горло.

– Слышь, рассветник, чтоб я от тебя сегодня больше ни слова не слышал. Но если надумаешь, вспомни про петлю – перехочется, гарантирую.

Хиро медленно кивнул, давая понять, что осознал свои ошибки и больше так не будет. Его мрачный взгляд уперся в меня.

Вот так спасаешь человеку жизнь, а он вместо благодарности мечтает прикопать тебя в ближайшем овраге. Потом откопать, поднять и упокоить еще как минимум парочку раз.

Знаете, какую сказку Ба рассказывала мне на ночь чаще всего? Про мужика, который выпустил джинна из бутылки, а тот зверски убил освободителя, потому как дал себе зарок это сделать.

Вы, конечно, хотите поинтересоваться, почему пятилетнему ребенку рассказывали на ночь такую кровожадную сказочку?

Во-первых, она короткая. Во-вторых, бабушка у меня как-никак ведьма. А в-третьих, история иллюстрировала главную ведьмовскую заповедь: «Собираешься творить добро, заранее договорись о вознаграждении, лучше предоплатой».

Мужчина проследил за взглядом Хиро.

– Голубков мирить нам тоже некогда, поэтому сразу говорю: рыпнешься – Малыш тебе голову откусит, – предупредил он. – Дело говорю, а, Малыш?

– Рррыпнись мне! – зарычал оборотень.

Тэмаки демонстративно от меня отвернулся.

Фред столь же наигранно умилился:

– Какая чудесная пара! Попрошу на выход.

Малыш открыл передо мной заднюю дверь. Я с сомнением посмотрела на церковь. И стену дождя, разделяющую нас.

– Вот, мишш. – Оборотень смущенно протянул мне большой клетчатый зонт. – Вы ше хотели.

– Вы очень добры… – Я замялась. – Извините, не знаю вашего имени…

Оборотень смутился еще больше:

– Виргиний.

За что ж его так мама-то?

– Еще раз большое спасибо… хм… Виргиний.

Брэг! Лучше бы продолжала звать его Малышом.

И прежде чем он додумался спросить в ответ мое имя, я забрала у него зонт и вылезла из машины в холод, ветер и дождь.

Стоило входной двери закрыться за нашими спинами, как зазвучала придурковато-жизнерадостная музыка, по стенам нартекса[3]3
  Нартекс – входное помещение, примыкающее, как правило, к западной стене храма.


[Закрыть] побежали огоньки, чтобы собраться в самом центре сводчатого потолка, на люстре в форме сердца.

Поиграв пару минут, музыка стихла и, наконец, загорелся нормальный свет. После ядовито-розовых всполохов взгляд просто отдыхал на резных деревянных панелях, на каждой из которых кого-нибудь да венчали. Пары были самыми разными – от королевских до рабоче-крестьянских. А на вон той панели, третьей от левого угла, бракосочетались даже туземцы, одетые исключительно в бусы и набедренные повязки.

Треть стены справа занимал портрет в полный рост, я так полагаю, святого Филиппа в ореоле божественной благодати. С выражением «что ж вам, идиотам, не сидится дома в такую погоду» в темных глазах он протягивал к нам с картины открытые ладони. Доверия этот святой не вызывал у меня совершенно – может показаться, что я придираюсь к художественной достоверности, но шикарные блестящие кудри ниже плеч как-то мало гармонируют с босыми ногами и рубищем.

Видимо, для того, чтобы ожидающие посетители могли лицезреть сиятельный лик с удобством, у противоположной стены стояли скамейки.

Рядом в угол впихнули тяжелый дубовый стол, частично загородив боковую дверь. И на этом обстановка помещения, собственно, и заканчивалась.

– Святой Филипп приветствует любящие сердца под своим кровом, – раздался глас над нашими головами, заставляя инстинктивно вжать их в плечи.

Неплохая тут стереосистема.

Я заозиралась в поисках колонок и пропустила тот момент, когда распахнулись центральные двери и к нам вышел местный священник.

Мужчина был скорее интересный, чем красивый. Он обладал носом даже более выдающимся, чем у Олив Слоун, а также выразительной мимикой. Строгий черный костюм идеально сидел на высоченной широкоплечей фигуре. Туфли из модной в этом сезоне крокодиловой кожи начищены до блеска. Волосы напомажены. В левом ухе болталась серьга в виде креста. Честно признаться, если бы не белый воротничок священника, никогда бы не догадалась, что передо мной человек, облеченный саном.

Однако больше всего меня сразил профессионально наложенный грим вкупе с умело подведенными глазами.

– Приветствую вас, миряне, – все тем же «гласом», но уже потише, поздоровался с нами святой отец, протягивая нам руку.

Мы по очереди к ней приложились. (Хиро, правда, сделал это не без помощи Фреда.) Пахло от святого отца розовым маслом, и он явно не чурался маникюра.

– С обязательной программой покончено, – произнес священник уже нормальным и, стоит заметить, крайне деловым голосом. – Позвольте представиться: дежурный святой Филипп. Но можете звать меня просто отец Джонни. Кто у нас здесь брачующиеся?

По мне так вариантов было немного. Мог бы и догадаться, принимая во внимание подсказки в виде лохматого оборотня и мужчины за сорок с обручальным кольцом на пальце.

С другой стороны, кто знает, кого ему в свои дежурства приходилось венчать.

– Мы, святой отец. – Я взяла Хиро под руку и одарила присутствующих кроткой улыбкой. Рассветник дернулся, но, памятуя о петле, открыто протестовать не стал.

Взгляд священника рассеянно прошелся по мне и задержался на Хиро, приобретая при этом некоторую подозрительную мечтательность.

Как ни горько признаваться, выглядел жених намного лучше невесты. Это несмотря на то, что всю дорогу сюда Тэмаки провалялся на грязном полу машины, и никто не позаботился о зонте для него. И тем не менее, в отличие от моей растрепанной, похожей на мочало косы, его прическа выглядела как стильная мокрая укладка «только что из салона». Да и приталенное черное драповое пальто, пусть и запачканное, смотрелось всяко пристойнее моей куртки с куцым кроличьим (хотя по виду больше похоже на драного кота) мехом на воротнике.

Я уже молчу про взгляд «Аз есмь принц Рассветной Империи, а вы – твари дрожащие».

Фред кашлянул, отвлекая на себя внимание священника.

– Вы со стороны невесты будете? – безошибочно определил отец Джонни.

Ребята слаженно кивнули.

– Преподобный, нам бы по-быстренькому. Молодым неймется, все дела. Ну, вы же понимаете…

– Понимаю вас, дети мои. – Еще один одобрительно-мечтательный взгляд на Хиро. – Однако должен вас предупредить: срочность у нас оплачивается по отдельному тарифу.

– Так это ща платно?! – возмутился мявшийся за моим правым плечом оборотень.

– Разумеется, сын мой. Благородные дела должны достойно вознаграждаться.

Практически ведьминский подход. Правда, настоящая ведьма охотнее берется за неблаговидные делишки – расценки на них выше раз в пять, а то и десять.

– И шкока штоит?

Преподобный сделал широкий жест, указывая на стену позади нас:

– Пожалуйста, наш прайс-лист. Можете ознакомиться, дети мои. Все вырученные средства идут на богоугодные дела.

Мы дружно покосились на портрет. Протянутые ладони святого стали приобретать совсем иной смысл.

– Мы вам верим, святой отец, – ухмыльнулся Фред, доставая портмоне. – Тем более что деньжата не проблема.

Черная кожа с тиснением, застежка стилизована под эмблему известного бренда. Точно такое же я видела в «Бэль» за прошлый месяц. Если верить журналу, портмоне стоило две моих зарплаты плюс доплата за работу в выходные дни. И готова поставить все эти деньги, что оно точно не принадлежало Фредди.

Я покосилась на Хиро. Его лицо осталось непроницаемым, только рука под моими пальцами напряглась сильнее.

– Хвала Всевышнему.

– Карты принимаете, святой отец?

– Принимаем, сын мой. Магистро, магистро голд и магистро платинум. Ману берем по курсу один к пятидесяти. Но лучше все же наличными.

– Штукнет меня швятой Йорик! Пящят фунтов доплата для предштавителей магменьшинштв! – Малыш все-таки не удержался и сунул свой лохматый нос в прайс.

– Не богохульничайте в храме, молодой человек!

– Но это же дишк… дишк… дишкин… короще, вы шами в курше, про што я!

– Обратите внимание на уточняющую сноску. Там сказано, что доплата в полной сумме взимается только в том случае, если хотя бы один из брачующихся находится в виде, отличном от человеческого.

– Но я ше…

– Малыш, заткнись. Дело… то есть я хотел сказать, свадьба прежде всего.

Оборотень с неохотой отлип от стенда с вывешенными прайс-листами, бормоча себе под нос что-то о средневековых порядках.

Вообще-то еще каких-то лет сто пятьдесят назад такого, как Виргиний, и близко бы к храму не подпустили. Это сейчас в моде политкорректность и толерантность, а нечисть принято называть «гражданами с уникальными способностями».

– Я же говорю, денежки не проблема. Давайте, святой отец, поторопимся-таки с церемонией. Поглядите, жених аж весь горит!

Священник с сомнением посмотрел на Хиро. Тот стоял истуканом, сфокусировав взгляд в одной точке.

– Как-то он странно выглядит… И до сих пор ни слова не произнес.

Вот зануда! Терпение у Фреда не резиновое. Еще немного, плюнет на венчание и покатит в неизвестном направлении, и тогда «ВеликиЭ» нас точно догнать не успеют. Мало им нелетной погоды.

– Хиро у меня из Рассветной Империи, отец Джонни. Если наш язык еще худо-бедно понимает, то разговаривать совсем не может, акцент ужасный, он стесняется очень. – Я прижалась к плечу Тэмаки. – Это так мило, правда?

Моя ослепительная улыбка особого впечатления на священника не произвела.

– Несомненно, дочь моя, – кисло отозвался он. – Несомненно. Проблем с миграционной службой не будет?

– Разве Церковь не должна быть выше всего мирского? В любом случае святой Филипп должен соединять сердца, а не искать причины, чтобы этого не делать, не так ли?

– Сестренка дело говорит, святой отец.

Священник бросил на нас еще один оценивающий взгляд.

– Ладно, подождите минутку.

Он прошел к боковой дверце и постучал.

Ничего не произошло.

Отец Джонни выждал еще минуту и стукнул в дверь еще разок.

С тем же результатом.

– Сестра Агата! – Он забарабанил в дверь что было мочи.

Мое воображение тут же нарисовало в пару к отцу Джонни весьма специфичную монашку – фигуристую даму в приталенном элегантном костюме с воротником-стоечкой и юбкой чуть ниже колен. От традиционного монашеского чепца осталась одна лента, красиво обрамляющая высокую прическу монахини. Закрытые туфли на шпильках придавали законченность ее утонченному образу. Ну и, разумеется, изысканный макияж.

Сестра Агата совсем не оправдала моих ожиданий. В полуоткрытую из-за приставленного стола дверь протиснулась сухонькая старушенция в мешковатом платье и крепких ботинках, то и дело поправляющая сползающий на лоб чепец.

– Простите, отче, задремала маленько. – Она положила на стол толстую книгу в кожаном переплете и забренчала ключами, пытаясь отыскать нужный. – Сейчас-сейчас, я скоренько…

В выдвижном ящике, как выяснилось, бронированного стола обнаружилась касса с мультитерминалом. Платиновая карточка Хиро перекочевала от Фреда к сестре Агате.

Старушенция присела за стол. Надев очки и занеся руку над калькулятором, она строго поинтересовалась:

– Что оплачиваем?

– Ну это… венчание.

– По обычному тарифу или экспресс?

– А? Нам который побыстрее.

– Кольца есть?

Фред оглянулся на меня в надежде, вдруг я запаслась реквизитом для охомутания «рассветного принца». Я помотала головой:

– Нет, колец нету.

– Комплект золотых – сто пятьдесят фунтов. Серебряные – тридцать фунтов. Хирургическая сталь – пять фунтов.

– Во, последние давайте.

Священник, определенно рассчитывающий сбагрить нам как минимум серебряные кольца, недовольно поджал губы.

– Облачение для жениха и невесты?

– Это еще что такое?

– Фрак, свадебное платье, фата, свадебный букет. Все в прокат.

– Мамаша, нам по-быстрому! Какой еще фрак да букет?

Это мой шанс.

– Хочу фату!

– Что? – не понял Фред.

– Фату хочу.

– Какую фату?

– Белую.

– Что за блажь?!

– Не блажь! Я всегда мечтала, что выйду замуж…

– Да-да, мы слышали, – перебил меня Фред. – В маленькой церкви, за любимого, все дела. Что не устраивает-то?

– Фаты нет. Хочу фату. Заметьте, платье не прошу! – Я повысила голос. – Малыш, ты же тоже считаешь, что без фаты невесте никак, правда?

Оборотень, без дела слоняющийся из угла в угол, замер на полушаге.

– Ну… эта… я… как шкажать…

Его напарник поглядел на наручные часы.

– Ладно, будет фата. – И снова развернулся к сестре Агате: – Считайте фату, будь она неладна!

– Свидетельство о регистрации оплачивается отдельно. Как и государственная пошлина. Итого с вас сто шестьдесят пять фунтов.

Фред присвистнул, Виргиний буркнул «шдуреть!», а я прикинула, какую прибыль ежемесячно получает приход, и тоже впечатлилась.

– Брачующиеся, подойдите.

Как ни странно, мне не пришлось волочь Хиро к столу – он пошел сам. Сестра Агата открыла перед нами принесенную книгу примерно на середине.

Старушечий палец ткнул в отчерченную строчку с сегодняшней датой.

– Пишите имя, фамилию и дату рождения. Сначала жених, потом невеста. На следующую строку не залазить!

Листы были белыми, лощеными. Я с сомнением посмотрела на протягиваемую монашкой шариковую ручку, не уверенная в том, что она будет хорошо писать на такой бумаге.

Нехорошо улыбаясь, Хиро взял ручку и нацарапал пару иероглифов, как мне подсказывала интуиция, нецензурных. После чего тут же схватился свободной рукой за шею.

– Горло болит? – участливо поинтересовался Фред. – Ничего, у меня в машине микстурка есть, выпьете, дорогой наш жених, сразу все пройдет. Вы пишите, пишите, не отвлекайтесь. По-нашенскому пишите. Ага, вот так…

Он нависал у Тэмаки над плечом, пока тот достаточно разборчиво не написал затребованные сестрой Агатой данные.

Пользуясь тем, что остальные заняты, Виргиний пристал к отцу Джонни с вопросом, божьи ли твари представители магменьшинств. Взимаемая доплата не давала ему покоя.

– Ваша очередь, мисс.

Поколебавшись, я все-таки написала настоящее имя. Так старательно выводила каждую букву, словно это была работа на конкурс по каллиграфии. Мои подозрения не оправдались – ручка работала выше всяких похвал. Чернила ложились ровно, не растекаясь и не размазываясь.

– Элеонора Цецилия Спэрроу, – прочитал Фред и испытывающе посмотрел мне в глаза.

Я потупила взгляд.

– Знаю, двойное имя – это так старомодно, но папа настоял на том, чтобы меня назвали в честь его бабушки. Дурацкое имя, никому не нравится. Кстати, я читала описание, и оно совершенно мне не подходит. Хотите, потом дам эту книжку почитать? Хотите? Такая познавательная!

– Да меня не имя твое интересует, а фамилия.

– А что с ней не так? Она, кажется, четвертая по распространенности в нашем графстве.

Оказывается, иногда многочисленность клана Спэрроу может сыграть на руку.

Фред хотел спросить меня о чем-то еще, но священник, доведенный Виргинием до белого каления, поторопился пригласить нас пройти на церемонию венчания, а сам ушел готовиться.