Текст книги "Невеста из Оксфорда"

– Ты разве не предупредила? – Дайана бросает взгляд на Кэролайн, и та легонько качает головой. Дизайнер снова оборачивается ко мне. – Я шью платье индивидуально, для каждой невесты. Ты увидишь его, когда оно будет готово целиком.

– Но какое оно будет? – теряюсь я. – Прямое, пышное, с рукавами или без, длинное или короткое?

– Могу точно гарантировать, что коротким оно не будет, – невозмутимо говорит Дайана.

И я прикусываю губу. В самом деле, я не в сериале «Дикий ангел», а в консервативной Англии, где собираюсь выйти замуж за наследника аристократического семейства. Теперь понятно, почему Кэролайн заставила меня примерить готовые свадебные платья – ей сразу хотелось увидеть, как я буду выглядеть в роли невесты.

– Оно будет идеальным, – ободряюще улыбается мне Кэролайн.

Идеальным для кого – для меня или для нее? Мне хочется напомнить, что невеста – я, но я запинаюсь, вспомнив, что я даже не могу оплатить это платье. Его заказывает Кэролайн, и от этого мне неловко. Стану спорить – буду выглядеть неблагодарной. Раз Кэролайн выходила замуж в платье от Дайаны и привела меня к ней, значит, для нее это важно. Чтобы невеста ее любимого сына выглядела идеально в день свадьбы. А уж вкус у Кэролайн явно лучше, чем у меня, и ей виднее, в каких платьях стоит выходить замуж невестам в их старинном роду.

– Не сомневаюсь, – кротко отвечаю я и вижу одобрение в глазах Снежной Каролины.

– Я позвоню, чтобы запланировать день примерки, – дизайнер обращается к Кэролайн, невольно или нарочно подчеркивая, кто здесь заказчик. Значит, при примерке тоже будет присутствовать Кэролайн. – Что ж, не буду вас больше задерживать! – добавляет она, но по ее тону понятно, что это мы ее задерживаем, а не она нас.

Мы прощаемся с ней, и Дайана сопровождает нас до служебного входа, открывая дверь в тихий переулок на углу магазина.

– Никто не сошьет платье лучше, чем Дайана, – говорит мне Кэролайн, когда мы остаемся наедине.

– Должно быть, это очень дорого, – робко замечаю я.

– У невесты Уильяма должно быть все самое лучшее, – тоном, не терпящим возражений, заявляет она.

А лучшая ли для Уильяма я? События развиваются слишком стремительно. Еще утром, собираясь на занятия, я не ожидала того, что днем окажусь в Лондоне и буду примерять свадебное платье в одном из лучших салонов. А сейчас уже через полтора месяца запланирована примерка свадебного платья, а через полгода – свадьба! Все это кажется каким-то сном, который затянулся. И, вообще, почему мы обсуждаем свадьбу с матерью Уильяма без него самого? Такое чувство, что эта свадьба больше нужна матери, а не сыну.

– Я не уверена, что стану лучшей парой для Уильяма, – решаюсь признаться я Кэролайн.

Пока о помолвке не объявлено официально и платье не начали шить, еще не поздно все отменить, так ведь? Я с надеждой смотрю на Кэролайн. То, что происходит, похоже на сказку. И, признаться, я поддалась очарованию свадебного салона и мечтаю увидеть себя невестой Уильяма. Но меня не покидает чувство, что эта сказка – не моя.

– Очень хорошо, что ты это понимаешь, – мягко говорит Кэролайн в ответ на мои слова, а затем бросает взгляд на изящные часики на запястье. Удивительно, что в наше время кто-то еще носит наручные часы! Все-таки англичане ужасно старомодны. – Четыре часа, – сообщает она. – Ты не откажешься выпить со мной чашку чая? Нам стоит о многом поговорить.

Глава 6

Когда машина останавливается перед знаменитым пятизвездочным отелем, я с удивлением выхожу вслед за Кэролайн. Кафе где-то рядом? Но Кэролайн идет прямо к дверям отеля, швейцар услужливо открывает их, и вслед за ней я оказываюсь в просторном шикарном холле, который поражает роскошью, и я снова чувствую себя не на своем месте. Кэролайн остановилась здесь и хочет пригласить меня на чай в свой номер?

– В этом отеле одна из лучших чайных, – объясняет она, видя мое недоумение.

Мы пересекаем холл и входим в красивый зал со множеством окон. Почти все столики заняты, но нас проводят к свободному и убирают с него табличку «забронировано». То ли Кэролайн зарезервировала столик заранее, то ли их оставляют для людей ее круга на случай, если на файф-о-клок заглянет настоящий английский лорд или леди.

Меню нам не предлагают. Видимо, вкусы Кэролайн здесь и так известны. И пока мы ждем, Кэролайн заводит беседу.

– Мои родители не были аристократами, – признается она.

– Правда? Я думала, такой утонченной, как вы, надо родиться, – в ошеломлении вырывается у меня, и губы Кэролайн трогает тонкая улыбка.

– Вовсе нет. Достаточно иметь желание стать леди.

Кэролайн испытующе смотрит на меня, как будто пытается определить, насколько сильно мое желание. Да у меня его вообще нет, если честно! Все, чего я хочу, – это получить диплом Оксфорда, а вовсе не стать женой наследного лорда. Кстати, кто там Уильям на самом деле?

– Мне пришлось многому научиться, чтобы стать достойной Джеймса, – продолжает Кэролайн. – Мы полюбили друг друга, и мне не хотелось, чтобы он за меня краснел.

Теперь уже краснею я, вспомнив, как вскочила из-за стола у них дома и как все семейство выглядело шокированным моим поступком, нарушившим этикет.

– И как вы учились? – спрашиваю я, чтобы поддержать беседу.

– Есть немало обедневших аристократок, которые дают уроки этикета. Я училась у лучшей – леди Маргарет. Она бывшая королевская фрейлина. Это она впервые привела меня сюда и угостила настоящим английским чаем.

А теперь, значит, эту роль Кэролайн взяла на себя – чтобы взять шефство надо мной? Я не успеваю спросить – к нашему столику возвращается официант, тожественно неся трехъярусный серебряный поднос и водружая его на стол. Я в ошеломлении смотрю на эту пирамиду. Внизу – миниатюрные сэндвичи, посередине – крошечные пирожные, а верхний ярус накрыт белой салфеткой. Это все для нас двоих?

Кэролайн не притрагивается к еде, и я тоже сижу смирно, хотя при виде закусок во мне пробуждается аппетит. Я ведь только утром дома перехватила йогурт и чай, а после занятий не успела пообедать – меня сразу забрал водитель Кэролайн и повез в Лондон.

– Ты умная девушка, Джейн, – продолжает Кэролайн. – Учишься в Оксфорде, и уж этикет и манеры точно освоишь. Это вопрос времени и хорошего учителя.

– Вы будете учить меня? – спрашиваю я.

– Я? – Кэролайн удивленно вздергивает бровь. – Учиться надо у лучших. Я поговорю с леди Маргарет, чтобы она занялась твоим обучением.

– А она еще жива? – изумленно вырывается у меня, и под укоризненным взглядом Кэролайн я прикусываю язык.

– Леди Маргарет сейчас за семьдесят, но она в здравом уме и твердой памяти, – говорит Кэролайн.

Я представляю себе древнюю мумию в старомодном платье, и мне становится не по себе. Целоваться с Уильямом среди развалин старого замка было куда приятнее, чем учиться быть леди под руководством аристократки, из которой сыпется песок!

– Так что, Джейн, ты согласна? – спрашивает Кэролайн.

– Должно быть, такие уроки очень дороги, – осторожно отвечаю я.

– На этот счет не беспокойся. Все расходы я беру на себя.

– За это я и беспокоюсь, – замечаю я.

– Не бери в голову. Ты станешь частью нашей семьи, это вложения в семью.

К столу снова подходит официант с серебряным чайником, церемонно разливает чай по белым фарфоровым чашкам на столе и удаляется.

– Здесь очень хороший чай, – Кэролайн берет свою чашку и делает глоток.

Я повторяю за ней и с трудом не морщусь. Чай крепкий, я привыкла к более слабой заварке. Но приходится изобразить восторг, ведь именно этого ждет от меня Кэролайн.

– Очень вкусно!

Кэролайн кивает, как экзаменатор на экзамене. Почему рядом с ней у меня постоянно чувство, что меня проверяют и выставляют баллы – от одного до десяти? Я бросаю взгляд на сэндвичи на нижнем ярусе – очень хочется есть, но Кэролайн еще не притронулась к еде, и я не решаюсь взять первой.

– Когда ты сможешь приступить к урокам у леди Маргарет? – спрашивает она.

Я теряюсь. Одно дело – согласиться на уроки вообще, когда-нибудь потом. Хотя формально я даже не сказала «да»! А другое – назначить конкретную дату.

– Скажем, послезавтра? – уточняет Кэролайн.

Я вздрагиваю. Так скоро?

– Надо посмотреть мое расписание, – бормочу я. – Вы же понимаете, в Оксфорде все мое время занято учебой.

– Разумеется, учеба важна, – кивает Кэролайн. – Но у нас не так много времени до свадьбы, чтобы тебя натаскать. Тебе придется постараться, Джейн.

Под ее взглядом я горблюсь и соглашаюсь.

– Хорошо, послезавтра.

– Я договорюсь с леди Маргарет, – довольно кивает Кэролайн. – И на первое занятие отвезу тебя сама, чтобы представить ей.

Она берет с нижнего подноса маленький сэндвич с сыром, но у меня уже пропал аппетит. Перед глазами так и стоит мумия в викторианских кружевах, которая бьет меня указкой по рукам, как Джейн Эйр – в пансионе для девочек.

– Попробуй сконы, – предлагает Кэролайн, приподнимая салфетку, которой укрыт верхний ярус пирамиды, и берет одну из круглых плоских булочек. – Они с настоящими томлеными сливками, а не со взбитыми, как их часто подают в других местах.

Мне совсем не хочется есть, но булочки выглядят аппетитно, и я беру одну из них с подноса – еще теплую. Кэролайн изящно ломает свою булочку повдоль и намазывает сливки на обе половинки, изящно орудуя серебряным ножиком, а сверху добавляет еще джем. Я повторяю за ней, как примерная ученица. Она еще что-то говорит, но я не слушаю ее, с тревогой думая – на что я согласилась? Впрочем, уроки хороших манер – это еще не свадьба. В жизни все может пригодиться!

От сладкого на голодный желудок меня мутит. Я запиваю скон с томлеными сливками и джемом крепким чаем, но от его горечи меня мутит еще сильнее.

– Простите, – бормочу я, отодвигая чашку. – Можно мне посетить дамскую комнату?

Кэролайн объясняет, куда пройти, и я быстро выхожу из зала, стараясь не сорваться на бег и боясь, что меня стошнит прямо на роскошные ковры в чайной. Вот будет позор!

В помпезной дамской комнате я умываюсь холодной водой и слегка прихожу в себя. Из зеркала на меня смотрит мое измученное бледное отражение, а вовсе не счастливая невеста, какой мне положено быть. Вот сейчас вернусь к Кэролайн и скажу ей все начистоту. Мне нравится Уильям, но замуж мне слишком рано. Поэтому никаких примерок у Дайаны и уроков этикета у леди Маргарет!

Полная решимости, я вхожу в чайную и сажусь за столик к Кэролайн, которая как раз заканчивает телефонный разговор.

– Все в порядке, Джейн? – спрашивает Кэролайн, кладя мобильный на стол.

– Да, – киваю я, чувствуя, как меня охватывает волнение. Чтобы успокоиться, беру чашку и делаю глоток чая.

– Вот и отлично, – светским тоном говорит Кэролайн. – А я как раз позвонила леди Маргарет. Она ждет нас послезавтра в четыре у себя дома.

Я с грохотом ставлю чашку на блюдце и с трудом проглатываю чай, который кажется отравой.

– Я не могу, Кэролайн. Это все не для меня, – слабо бормочу я и умоляюще смотрю на нее, ожидая поддержки.

– Все в порядке, Джейн, – она ласково кивает мне. – Ты просто переволновалась. Неудивительно, столько событий за день.

Она еще что-то говорит, но я ее не слышу. Перед глазами плывет, и последнее, что я вижу – это чашка чая на столе, в которую я падаю, как в черную дыру.

– Нервное перенапряжение, – констатирует доктор, который осматривает меня, когда я прихожу в себя на белых простынях в чужой кровати. Кэролайн стоит у окна и встревоженно прислушивается к нему.

Я с удивлением оглядываю роскошную обстановку – антикварная мебель, бархатные зеленые портьеры. Сначала мне кажется, что Кэролайн отвезла меня к себе домой, но потом понимаю, что нахожусь в номере отеля. Должно быть, меня перенесли сюда из чайной на первом этаже, когда я позорно грохнулась в обморок.

– Что случилось? – слабым голосом спрашиваю я.

– Джейн, милая, ты потеряла сознание, – объясняет Кэролайн, приближаясь к кровати.

Я хочу приподняться, но она делает жест рукой:

– Лежи, тебе нужно отдыхать! Номер оплачен на сутки.

Я растерянно замираю на кровати. В мои планы вовсе не входило ночевать в отеле. Но я чувствую себя настолько слабой и разбитой, что при мысли о том, что придется проделать почти два часа на автомобиле до Оксфорда, мне снова становится дурно.

– Мне завтра с утра на занятия, – слабо бормочу я, а в голове мелькает мысль взять у доктора справку для института. Но в Оксфорде не ведут учет посещений. Хоть вообще на занятия не ходи – главное, экзамены и эссе сдавай. Здесь не контролируют студентов, как в России, и Дэн Громов этим вовсю пользуется, прогуливая занятия. Не представляю, как он собирается сдавать сессию. А мне, пожалуй, и правда лучше остаться в отеле.

Я откидываюсь на подушку, приняв решение. Ничего страшного не сделается, если пропущу один учебный день. К тому же, если выехать из отеля рано, я еще успею на пары, кроме первой.

Кэролайн провожает доктора и возвращается к моей постели.

– Тебе нужно поесть, Джейн, – волнуется она. – Я закажу ужин в номер. Что бы ты хотела?

– Все равно, – бормочу я. И мне снова становится дурно при мысли о ценах в этом отеле.

– Рыбу и чипсы? – предлагает Кэролайн.

Я киваю, решив, что традиционное блюдо не должно стоить слишком дорого.

Пока Кэролайн диктует заказ по стационарному телефону, который стоит на тумбочке у кровати, откуда-то издалека доносится сигнал моего мобильного.

– Я принесу! – Кэролайн машет рукой, чтобы я не вставала, кладет трубку и выходит из спальни, возвращаясь с моей сумочкой.

– Это Уильям, – говорю я, бросив взгляд на экран. Телефон уже перестал звонить, звонок оборвался, и я не знаю, как следует себя вести. Перезвонить Уильяму и рассказать ему обо всем? Или умолчать о том, что я пила чай с его матерью и мне стало плохо?

– Ответь, – мягко советует Кэролайн. – Он же волнуется.

Я перезваниваю Уильяму и слышу его голос – впервые с того дня, как мы были в гостях у его родителей.

– Дженни, я соскучился. Давай увидимся? Если ты не занята…

Приходится признаться, что я в Лондоне, в отеле, с его матерью. Уильям ничего не понимает из моих сбивчивых объяснений, и тогда Кэролайн протягивает руку за телефоном:

– Дай мне его.

Я протягиваю телефон и откидываюсь на подушке, прикрыв глаза. Короткий разговор с Уильямом лишил меня сил. Пусть его мать сама объяснит ему, что случилось. Я особо не вслушиваюсь, но до меня долетают ее отдельные слова:

– Поговорить о свадьбе… Просто переутомилась… Не стоит волноваться…

Кажется, Уильям хочет приехать, но Кэролайн обещает:

– Я сама за ней присмотрю, – и прощается с сыном.

Она возвращается к кровати и кладет телефон на тумбочку. Я не открываю глаз, притворяясь, что задремала. Постояв у изголовья, Кэролайн еле слышно отходит от кровати. И только чуть скрипнувшее кресло у окна сообщает о том, что она не покинула номер, а в самом деле решила остаться, как любящая мать у постели больной дочери. От этой мысли мне вдруг становится тепло и уютно, а если не открывать глаз и не смотреть на Кэролайн, можно представить, что рядом со мной и правда мама… Додумать эту мысль я не успеваю – проваливаюсь в сон.

Не знаю, как долго я проспала, но, когда открываю глаза, в спальне уже темно. Кэролайн все так же сидит в кресле у окна, я вижу только темный силуэт и удивляюсь: она что, собирается провести так всю ночь? Хочу ее окликнуть, но не решаюсь – вдруг она уснула?

Осторожно откидываю одеяло и свешиваю ноги с кровати, ставя их на пушистый ковер. Я полностью одета, даже неудобно, что я лежу на хрустящих белых простынях в джинсах и свитере. Собираюсь подняться, чтобы попить воды и сходить в туалет, но мне не дают. Тень отделяется с кресла и нависает надо мной.

– Все в порядке, Кэролайн, – бормочу я. – Я просто хотела попить воды…

– Дженни, – шепчет тень мужским голосом и ловит мою руку.

– Уильям? – удивляюсь я, вглядываясь в темноту, и не могу понять, не брежу ли я.

Уильям взволнованно сжимает мою руку, и я чувствую знакомый прохладный аромат его парфюма с нотками лимона и бергамота. Выходит, он и в самом деле тут, это не сон.

– Тебе лучше? – спрашивает он.

– Да, – я киваю и чувствую, как голова снова идет кругом. Я ведь так и не успела поесть, прежде чем заснула.

– Тебе принести воды? Или заварить чаю?

Я вспоминаю крепкий чай, который пила с его матерью, и вздрагиваю.

– Лучше воды!

– Сейчас. Ты не против, если я включу ночник?

Уильям зажигает лампу с абажуром на тумбочке у кровати, и в ее приглушенном свете я наконец вижу его лицо – красивое, встревоженное и уставшее.

– Зачем ты приехал? – вырывается у меня.

От него не было ни слуху ни духу почти неделю, с тех пор как мы побывали в гостях у его родителей. А теперь он срывается в Лондон по первому звонку!

– Я волновался о тебе.

– Я думала, ты меня бросил, – вырывается у меня, и от этих слов на губах становится горько.

Сейчас, когда Уильям стоит рядом со мной, я понимаю, что успела привязаться к нему, и мне было бы больно его потерять. Если это не любовь, тогда что?

– Да ты что, Дженни, – виновато бормочет он. – Просто рабочая неделя выдалась напряженная. Каждый вечер хотел тебе позвонить, но приходил уже поздно и не стал тебя беспокоить…

– Мог хотя бы эсэмэс написать, – упрекаю я.

Уильям на миг застывает. Наверное, будь я английской девушкой, мне стоило бы принять его объяснения и не выдать укора, но я так не могу. Я хочу знать, что между нами происходит. Почему Уильям избегает меня, а потом его мать тащит меня в свадебный салон и заказывает мне подвенечное платье.

– Прости, – покаянно говорит Уильям после заминки.

И я жду, что он поцелует меня, чтобы вымолить прощение. Но он отворачивается, чтобы налить мне воды из бутылки, стоящей на столе у телевизора.

Просто прости? Я молча принимаю стеклянный бокал из его рук и пью воду – она прохладная, как из холодильника, потому что в номере не слишком топят. Я начинаю зябнуть, и мне хочется снова нырнуть под теплое одеяло. Но я стесняюсь это сделать при Уильяме. Это вообще нормально, что мы вдвоем в номере ночью?

– Где твоя мама? – спрашиваю я, осушив бокал и поставив его на тумбочку.

– Я отпустил ее.

В полутемной спальне повисает напряженная тишина. Где-то за окном шумит неспящий Лондон, гудят машины и доносится взрыв хохота с улицы. Не все бритиши такие сдержанные, как мой английский принц. Кто-то позволяет себе проявлять эмоции и веселиться на полную катушку.

– Я сказал, что сам побуду с тобой, – нарушает молчание Уильям. – Но если ты не хочешь, то я уйду.

– Не уходи, – вырывается у меня, когда я представляю, что останусь в этом большом холодном номере одна.

Губы Уильяма трогает улыбка.

– Не против, если я выпью чая? – спрашивает он.

– Я тоже не прочь согреться, – киваю я.

– Тебе холодно? – Уильям смотрит на меня удивленно, как будто в комнате жара. – Сейчас, я прибавлю отопление. – Он подходит к окну и крутит какое-то колесико у батареи.

Такой заботливый! Затем он выливает оставшуюся воду из бутылки в электрический чайник на столе и включает его. А я шарю взглядом по комнате в надежде найти рыбу с чипсами, которую заказывала для меня Кэролайн. Но никакой еды не вижу – то ли Кэролайн отослала официанта обратно, то ли перекусила сама, пока я спала.

– А шоколадки к чаю нет? – спрашиваю я, чувствуя, как меня все сильней одолевает голод.

– Может, хочешь поужинать? – предлагает Уильям, пристально глядя на меня.

– Если честно, очень! – признаюсь я.

– Я закажу доставку в номер. Что ты будешь?

– На твой вкус.

Пока Уильям звонит по стационарному телефону, я проскальзываю в ванную, нахожу там набор для постояльцев – паста, зубная щетка, расческа. Чищу зубы и привожу себя в порядок, напоследок прохожусь расческой по спутанным после сна волосам. Вероятно, Кэролайн вынула шпильки из моих волос, когда укладывала меня в постель. И от этой мысли на душе становится теплей. Что плохого в том, что у меня появится не только любящий муж, но и заботливая мать?

Замечаю темные пряди у лица, принюхиваюсь и понимаю, что это брызги чая. Несколько пятнышек попало на мой голубой свитер. Я ведь упала лицом на стол, должно быть, опрокинула свою чашку. Надеюсь, сцена была не слишком безобразной и Кэролайн не пришлось за меня краснеть. Хотя кого я обманываю? Конечно, пришлось! Наверняка она сто раз пожалела, что пригласила меня в свою любимую чайную. Может, после такого конфуза она больше никогда не решится посетить ее снова.

– Джейн, с тобой все в порядке? – Уильям деликатно стучит в дверь, обеспокоенный тем, что я зависла в ванной надолго.

Я распахиваю дверь, и мы с Уильямом оказываемся лицом друг к другу. Не успеваю ничего сказать, как он делает ко мне порывистый шаг, а его руки крепко обнимают меня за талию.

Хорошо, что я почистила зубы, успеваю подумать я, прежде чем губы Уильяма жарко и нежно накрывают мои. Он целует меня осторожно, словно боясь напугать или навредить. Может, боится, что я от избытка чувств снова хлобыстнусь в обморок? Но его поцелуи, напротив, придают мне сил и энергии. Я чувствую себя любимой и желанной и сейчас готова пойти с Уильямом куда угодно – хоть под венец. Лишь бы он был рядом и дарил мне это ощущение тепла и заботы.

Кажется, этот внезапный поцелуй ошеломил и самого Уильяма. Он мягко отстраняется, заглядывая мне в лицо и словно боясь, что увидит в нем осуждение. Но я широко улыбаюсь:

– Я так рада тебя видеть!

Уильям тоже улыбается в ответ, а затем подхватывает меня на руки и с нежностью шепчет:

– Моя маленькая Джейн.

Он несет меня к кровати, и сердце замирает при мысли, что последует за этим. Мы ведь одни в гостиничном номере, мы жених и невеста, и никто нам не помешает. Но почему-то внутри все испуганно сжимается, и когда Уильям кладет меня на постель, я леденею от страха.

Я не готова! Не сейчас! Я уже хочу выпалить это Уильяму в лицо, когда он заботливо накрывает меня одеялом, а сам отступает от кровати. И мне даже стыдно становится за свои мысли. Уильям – джентльмен и никогда не позволит себе лишнего. Даже наедине с невестой в номере отеля. Наверное, наш первый раз должен случиться после свадьбы, в его родовом поместье, на старинной кровати, которая помнит еще его предков. Надеюсь, по старинному обычаю простынь с нашего брачного ложа не станут вывешивать прилюдно с балкона особняка? Ведь красного пятна на ней не будет, я не девственница. С моих губ слетает нервный смешок. К счастью, его заглушает стук в дверь – принесли ужин.

Уильям выходит и возвращается с молодым официантом, который вкатывает в спальню тележку с едой, накрытой сверкающими железными полусферами. На меня официант бросает любопытный взгляд и, сняв крышки и пожелав приятного аппетита, удаляется.

По комнате мгновенно распространяется аромат еды, и я сбрасываю одеяло, подползаю к краю кровати и свешиваю ноги. Оглядываю огромные белые тарелки на тележке – в одной стейк с картофельным пюре и овощами, в другой – паста карбонара. Возвращается Уильям и предлагает мне выбрать любое. Я отказываюсь от мяса в его пользу и беру макароны.

Уильям приносит журнальный столик от окна, ставит на него свою тарелку, подвигает кресло. А я продолжаю сидеть на кровати, ставлю блюдо себе на колени и ем прямо так. Для макарон мне достаточно и одной вилки, заморачиваться еще с ложкой мне неохота – мы же не в ресторане. А вот Уильям церемонно разрезает стейк ножом и вилкой – такими маленькими кусочками, словно сдает экзамен по этикету.

– Я никому не скажу, – хихикаю я, наматывая на вилку спагетти.

– Что? – Уильям непонимающе смотрит на меня.

Я хочу сказать, что не скажу, если его кусочки будут недостаточно мелко порезанными и даже если он станет есть мясо руками, никому его не выдам. Но умолкаю под его серьезным взглядом. Это не я должна учить Уильяма плохим манерам. Предполагается, что это я должна выучить хорошие! Как только я задумываюсь об этом, спагетти сваливаются с вилки, и я долго кручу ей, пытаясь намотать их аккуратным слоем, но у меня никак не получается – они, как заколдованные, разбегаются обратно в тарелку.

– Не любишь пасту? – спрашивает Уильям, наблюдая за тем, как я ковыряюсь в тарелке.

Люблю. И вообще-то я очень голодная! В другой ситуации я бы уже давно наворачивала спагетти, приблизив тарелку поближе ко рту и наплевав на то, насколько изящно это выглядит со стороны. А сейчас снова начинаю орудовать вилкой по правилам этикета, чтобы мой английский жених во мне не разочаровался. Сейчас я почти ненавижу Уильяма за то, что он заказал спагетти! Как будто нарочно, чтобы меня подловить!

– Я люблю пельмени, – бурчу я, отвечая на его вопрос.

Приходится объяснить, потому что Уильям пельмени в жизни не ел и сейчас с удивлением слушает меня:

– Ну, это вроде маленьких пирожков с мясом, только их варят.

У бедняги Уильяма едва глаза на лоб не лезут, когда он пытается это представить, и я, подавив улыбку, машу рукой:

– Забудь!

Кое-как я справляюсь с пастой, а Уильям допиливает свое жаркое. И мы приступаем к десерту – традиционному пудингу с чаем. На этот раз я слежу за тем, чтобы заварки было немного, и разбавляю водой под удивленным взглядом Уильяма. А он себе в чай добавляет молоко из молочника. Настоящий англичанин! Я смотрю на то, как он подносит чашку ко рту, и думаю: а смогу ли я когда-то стать такой, как он? Уильям ловит мой взгляд и улыбается. От его улыбки теплеет на душе, и меня озаряет: а может, он полюбил меня потому, что я не такая, как его знакомые англичанки? Хотела бы я знать, что он во мне нашел. Но спросить я так и не решаюсь.

Мы молча пьем чай, доедаем пудинг. А затем Уильям ставит пустую посуду на тележку и выкатывает в коридор, чтобы ее потом забрали.

Когда он возвращается в комнату, я уже лежу на кровати под одеялом, укрывшись до самых плеч. После сытного ужина глаза слипаются, но остался нерешенным один вопрос: где будет спать Уильям?

– Тушу свет? – спрашивает он.

Я киваю, и Уильям подходит к кровати. Щелк! И спальня погружается в темноту. Я жду, что Уильям сядет на кровать, но он отступает к окну, переставляет туда кресло и садится в него.

– Отдыхай, Дженни.

Несколько минут я лежу под одеялом, боясь шелохнуться. Уснуть тоже не могу. Представляю, как Уильям горбится в кресле и жалею его.

– Уилл, – тихо зову я.

– Что, Дженни? – Он вскидывает голову с кресла.

– Иди ко мне.

Я откидываю одеяло и хлопаю по пустой половине постели. Уильям молчит, не шелохнувшись, и я добавляю:

– Тут хватит места для двоих.

Звучит двусмысленно, как в какой-нибудь сентиментальной мелодраме перед эротический сценой, и я краснею в темноте. Ведь все выглядит так, будто это я соблазняю Уильяма!

– Дженни, – Уильям, кажется, тоже так подумал, потому что смущенно кашлянул.

– Ничего такого, – поспешно добавляю я и хочу объяснить, что к сексу мое предложение отношения не имеет, но все английские слова от волнения вылетают у меня из головы. Как сказать: просто поспим? Полежим? Заночуем?

К счастью, Уильям понимает меня без слов. Не раздеваясь, как был в брюках и пуловере, он ложится на кровать, примостившись с самого края. А я лежу на другом краю, и между нами можно положить еще двоих. Например, маму и папу Уильяма. Представив эту картину, я закусываю губу, чтобы не рассмеяться.

– Спокойной ночи, Джейн, – говорит Уильям строго, как будто проводя между нами черту.

Мол, спи, Дженни, и не лезь ко мне со всякими глупостями до свадьбы. Еще бы меч между нами положил, как Ланцелот между ним и Джиневрой. Только Джиневра была невестой короля Артура, а мы вроде как сами жених и невеста.

– Спокойной ночи, Уильям, – так же строго отвечаю я, едва сдерживая смешок.

Бедный мой английский жених! Наверное, не знает, чего ожидать от своей русской невесты. А вдруг наброшусь? Вспоминаю, когда последний раз была в постели с мужчиной. Еще в России, уже полгода прошло. С Антоном мы познакомились в студенческой столовой, он был с другого факультета, и мы встречались месяца три. А потом нас развела начавшаяся летняя сессия и защита диплома, а мой отъезд в Оксфорд поставил окончательную точку в нашем коротком студенческом романе. Антон не простил мне того, что я оказалась умнее его и поступила в Оксфорд.

Какое-то время мы лежим в полной тишине. Я боюсь шелохнуться, чтобы не спугнуть Уильяма. А в голову лезут дурацкие мысли о том, что если бы Кэролайн нас видела, то гордилась бы своим сыном – лежит полностью одетым в постели с невестой и ведет себя как джентльмен. Или Кэролайн упала бы в обморок оттого, что Уильям все-таки разделил со мной ложе – пусть и одетым? Почему-то мне кажется, что она не в восторге от того, что Уильям попросил ее удалиться и остался со мной на ночь. Хотя, в конце-то концов, мы оба взрослые люди, а на дворе – двадцать первый век!

Внезапно до меня доносится тихий звук, и я застываю. Не может быть! Он что же… храпит? Я пораженно поворачиваюсь к Уильяму и вижу, что он спит, запрокинув голову к потолку, а из его полураскрытых губ со свистом вырывается воздух. Пока я тут переживаю от его близости и не могу уснуть, он уже успел отключиться и видит сны! Приступ досады сменяется нежностью, когда я думаю о том, что Уильям поднялся рано утром на занятия, а после работы примчался ко мне в Лондон. А ведь мог бы доверить меня заботам матери и сейчас спокойно спал бы в своей постели.

Я протягиваю к нему руку, желая коснуться его щеки. Но он слишком далеко, а я боюсь приблизиться, чтобы не разбудить его. Поэтому, так и не коснувшись, убираю руку под одеяло.

Спи, Уильям. Я рада, что не одна в эту ночь.