Текст книги "Прощай и люби меня"

Глава 9

Я снова потерла лицо руками. В голове билась одна мысль: как теперь смотреть Женьке в глаза и говорить с ним?

– Это еще не все, – вернул меня в реальность Олег, я уставилась на него обреченно, – ну а ты как думала. Короче, смерть Жиркова признали случайностью, разборок и изысканий не проводили, и на то тоже была причина. Если люди Жиркова и были недовольны, подозревая умышленное убийство, нашелся тот, кто сумел их убедить в том, что не стоит копаться в этом деле.

– И кто это?

Олег лучезарно улыбнулся, а я простонала:

– Только не говори, что Петренко.

– Он самый, куда ж без него. Они с Жирковым приятели… были. Само собой, когда тот скончался так внезапно, обратились к Петренко. Тот провел расследование, черт его знает, что там было на самом деле, но он донес до людей мысль, что стоит забыть и о Жиркове, и о Горенко, и о самом происшествии.

Мы немного помолчали, я осторожно спросила:

– Могло ли быть так, что самому Ярославу смерть Жиркова оказалась выгодной?

– Это стоит у него спросить, – хмыкнул Олег, – но судя по тому, что мысль эта пришла тебе в голову… Ты знаешь его лучше, чем я, но и я могу сказать: трудно понять, что у Ярика на уме. Он вполне мог обыграть дело, а мог и устроить его сам.

– Но что он поимел со смерти Жиркова, если весь бизнес отошел к Женьке?

– Опять же вопрос не по адресу. Но тебе ли не знать, что многое из того, что действительно важно, остается за кадром для простых смертных, к коим я и себя отношу. Скажу больше: я бы не удивился, узнай, что смерть Жиркова была выгодна и Петренко, и Миронову, и Женьке, вопрос в том, кто оказался самым хитрым и остался в стороне.

Мы немного помолчали, Олег заметил:

– Не знаю, связано ли это дело с нынешними днями, но, помня твою способность вляпываться в неприятности, я почти уверен, что ты лезешь в болото, тревожить которое никто не хотел.

– При чем тут я? Это Иванченко заинтересовалась Горенко.

– Она сама тебе сказала?

– Я же говорила, я случайно увидела запись в блокноте.

– Ага.

Мы уставились друг на друга. Конечно, это «ага» вовсе не было скепсисом в сторону моей правдивости, скорее, оно относилось к слову «случайно». Но не могла же Иванченко знать, что мы встретимся, окажемся в кафе, что я полезу в ее сумку с обыском… Да я сама не могла такого представить.

«Так то ты», – хмыкнул внутренний голос.

Журналистка целенаправленно столкнулась со мной? Но это я предложила выпить кофе. А если бы не предложила, мы бы столкнулись еще раз? Так или иначе, она могла специально оставить сумку открытой, наблюдать за мной, а поняв, что я выцепила нужную информацию, вернуться за столик. Но как она могла быть уверена, что из всех записей я заинтересуюсь именно Горенко?

Впрочем, неудивительно, ведь его фамилия была записана не в самой записной книжке, а на отдельном листе, торчащем из нее. Логично, что я открою именно на этом месте, а подчеркнутая фамилия с несколькими знаками вопроса бросится в глаза и запомнится. Даже если мне не сразу придет в голову обратить внимание на Горенко, я запомню его… Неужели она могла предположить, что я полезу в ее сумку? Я создаю такое впечатление?

«Ты создаешь впечатление неврастенички с идеей всемирного заговора, – снова хмыкнул внутренний голос, – и, кстати, вполне его оправдываешь».

– Я вижу, у тебя есть, над чем подумать, – вернул меня в реальность Олег, – мне пора, я прошу об одном: держи меня в курсе событий, а если понадобится помощь…

– Я обращусь к тебе.

– Я хотел сказать, не дури и обратись к Женьке, – Олег вздохнул, а я покраснела.

Мы распрощались, заказав еще чашку кофе, я углубилась в чтение дела, но ничего нового не почерпнула. Жирков на момент смерти был женат, может, имеет смысл поговорить с вдовой? Что мне это даст? Имеет смысл поговорить с Женькой, а еще с Петренко, и с Мироновым– старшим. Только маловероятно, что кто-то из них пожелает рассказать правду. Но есть Горенко, собственно, убийца Жиркова, молодой мужчина, вернувшийся на родину и ставший неприметным середняком.

Боится попасть во внимание правоохранительных органов или еще кого-то? Если его бывший друг Пархоменко прав, и у Горенко есть деньги… Он мог получить их за убийство Жиркова. Тратить боится, чтобы не вызвать вопросов, вот и живет неприметно, выжидает… Хотя почему просто не смыться с деньгами и не начать новую жизнь? Боится, что найдут? Или денег не так много, как ему хотелось?

Появилось непреодолимое желание плюнуть на все, поехать к Горенко и задать напрямую несколько вопросов. А почему, собственно, нет? Если придумать повод, можно и попытаться. Хотя бы пойму, что за человек передо мной.

Наплевав на возможные последствия, а также на то, что за мной присматривает такое количество человек (все равно они уже знают о моем интересе), я, взяв папку, отправилась к машине. От документов надо избавиться или спрятать их, чтобы не вызывать лишних вопросов. Интересно, когда Женьке придет в голову их задать? И вообще, сознаться в том, что его люди постоянно висят у меня на хвосте, а сам он знает о каждом моем шаге, делая вид, что ни сном , ни духом…

Тоскливо вздохнув, я вырулила на дорогу. В памяти всплыл тот вечер, когда он ждал меня в моей квартирке, пока я моталась по городу, пытаясь отыскать его. Мы сидели в кухне, пили кофе, я не могла осознать этого. Напротив сидит Женька, и все происходящее вроде нового этапа в жизни, совершенно отличного от того, что было. Не знаю, зачем, но я выпалила:

– Прости, – он вопросительно изогнул бровь, а я продолжила, – за то, что все так вышло с Настей, и вообще… Я не хотела влезать в твою жизнь и все там ломать…

Женька рассмеялся, качая головой.

– Боюсь, с извинениями ты опоздала на год.

Теперь я уставилась непонимающе. Женька, отставив кружку, присел на корточки передо мной, расположив руки на моих коленях. Немного поглазев, словно ожидая откровений, сказал:

– Все изменилось в тот момент, когда ты меня пальцем поманила в клубе, показав, что я тебе неинтересен. Ты вообще понимаешь, что это для меня значило?

– Догадываюсь, – усмехнулась я, – такие, как ты, привыкли получать то, что хотят.

– Вот именно. А ты только и делала, что ускользала, еще и втягивая меня в неприятности.

– Прости, – вспыхнула я.

– Аня, перестань. Мы оба хороши… В какой-то момент я решил, что все это бессмысленно. Невозможно заставить кого-то быть с тобой, если он не хочет, тем более, ты с твоей маниакальной идеей хранения верности, – он на мгновенье замолк, а я затаила дыхание. Женька продолжил, глядя в сторону, словно бы не мне говорил, а высказывал что-то, что давно хотел сказать, отпустить. – И даже когда ты осталась в городе, я подумал, что это ничего не значит. Ничего не изменится, понимаешь? И, кстати, оказался прав, твоя жизнь несильно тогда изменилась… Ну а потом история с Вадимом… – он опять замолчал и в этот раз задумался дольше прежнего, его мысли как будто перенеслись в другое место. Он перевел на меня внимательный взгляд, и мне стало не по себе. Однако Женька продолжил, и ощущение ушло. – Когда мы оказались в том доме, и все, что произошло… честно говоря, я просто не знал, что думать. У меня все так изменилось…Короче, я решил дождаться развязки истории, а потом тебя чуть не убили, Петренко тебя увез, ты улетела… А я сижу, как дурак, и думаю, что дальше? И я пришел к выводу, что это была ошибка. Ты поддалась импульсу, а потом пожалела… Ведь у тебя есть высшая цель, – он снова усмехнулся, но тут же серьезно добавил, – извини.

Я улыбнулась.

– Я просто не хотела портить тебе жизнь.

– Дурочка, – поднявшись, он потянул меня за руку и привлек к себе, – единственное, чем ты можешь испортить мне жизнь – это стремлением наживать врагов и неприятности.

Я рассмеялась, уткнувшись носом ему в грудь.

– Как думаешь, – спросила негромко, – у нас получится?

Женька ответил не сразу, и я напряглась.

– Я на это надеюсь, – наконец, сказал он, и я не знаю, стало ли мне легче оттого, что он сказал правду. Он не играет со мной, не врет, он не знает, что будет с нами. И я не знаю.

Снова вздохнув, я велела себе сосредоточиться на дороге, а не предаваться воспоминаниям. Не скажу, что мне это удалось.

Двор Горенко на этот раз был пуст, но места, чтобы приткнуть машину, не оказалось. Пришлось сделать еще один круг и бросить ее в том же дворе, что в прошлый раз. Адрес у меня был, дверь в подъезде оказалась обычной деревянной. Квартира находилась на третьем этаже, дверь новая, железная. Интересно, ее поставили по возвращении Горенко или до?

Парень так боится неприятелей, что обороняется любыми способами? Посоветовав себе не предаваться излишним фантазиям, я нажала на звонок, запоздало поняв, что не придумала повода для встречи. Оказалось, он и не нужен, дверь мне не открыли. Потоптавшись с полминуты, я отправилась вниз. Вполне вероятно, Горенко в командировке, ну или просто на работе в городе.

Выйдя на улицу, я закурила, поглядывая по сторонам. Интересно, где сейчас мои преследователи? Сидят в машинах неподалеку от моей или прячутся в кустах, наблюдая?

Я усмехнулась, мания манией, а истина на моей стороне: за мной действительно следят, так что подозрения об Иванченко и Горенко могут иметь под собой основу, а вовсе не являются плодом моего разыгравшегося воображения.

Выбросив окурок в урну, я зашагала в сторону, противоположную той, где находилась моя машина, мне пришла в голову еще одна идея, и я решила ее осуществить. Помнится, дама, у которой я расспрашивала о Горенко, говорила, что его дружок постоянно торчит дома. И хоть Павел Пархоменко уже не числился в товарищах Юрия, он вполне мог оказаться мне полезен. Павел создал впечатление неглупого парня, почему не наладить с ним контакт?

Вскоре я звонила в квартиру Пархоменко, на этот раз дверь мне открыл сам хозяин. Увидев меня, удивленно выгнул бровь и усмехнулся, убирая руки в карманы брюк.

– Девушка, а вы часом не влюбились? – поинтересовался насмешливо.

– Мы можем поговорить?

– По-моему, мы с вами прекрасно поговорили в прошлый раз, кстати, он был не так давно, я лично не успел соскучиться.

– И все-таки.

Мы посверлили друг друга взглядами, Пархоменко соизволил убрать с лица наглую насмешку, правда, почти сразу вернул и сделал дурашливый жест, приглашая меня войти.

– Разве могу я отказывать столь высокопоставленным лицам?

Я поморщилась, а он разулыбался, довольный эффектом. Мы прошли в кухню, я уселась на стул, Павел разместился в том же месте, что в нашу первую встречу, опершись на сервант и убрав руки в карман. Видимо, это было его место силы.

– Горенко не появлялся, не знаешь? – задала я вопрос, Пархоменко посмотрел с любопытством.

– Я за ним не слежу, я вроде бы объяснял, что дружбу мы водить перестали.

– Однако ты в курсе его дел.

– Я бы так не сказал, слухи, да, а вот насчет дел – не знаю.

– Так он возвращался из командировки?

– Возвращался, – Пархоменко с интересом меня рассматривал, – позавчера ночью приехал, а вчера вечером снова уехал. Парень работает, не покладая рук. Боюсь, мир рухнет, если он остановится.

– Он ни с кем не встречался?

Пархоменко хмыкнул.

– Слушай, красавица, ты приходишь сюда и задаешь вопросы. Я мог вообще не пустить тебя на порог, не говоря уж о диалоге, в котором для себя не вижу никакой пользы. Есть мнение, что с тобой лучше не связываться, во-первых, ты ходячие неприятности, а во-вторых, дружки у тебя такие, что голову оторвут на раз-два. И ты хочешь, чтобы я вот так рисковал своей шкурой ради твоих красивых глаз?

– Что ты хочешь? – не стала я церемониться. Павел пожал плечами.

– Ничего эдакого. Я бы удовлетворился хорошей суммой денег.

– Отлично, – кивнула я, – у меня предложение. Ты присматриваешь за Горенко, и когда он появляется, сообщаешь мне. Если он с кем-то встретится, также сразу сообщаешь. Я тебе плачу. Идет?

– Деловой подход, – хмыкнул Павел, – люблю таких. Что ж, я согласен, и заметь, даже не поинтересуюсь, с чего это вдруг подружку местного мафиози заинтересовал такой скромный парень, как Юрка. Кстати, отсутствие интереса тоже поощряется.

– Назови цену.

Павел помолчал, разглядывая меня и словно примеряясь, сколько попросить. Я была уверена, что сумма, обозначенная Пархоменко, окажется для меня не только приемлемой, а я лично даже не замечу уменьшения своих денежных средств, благо, деньги, переданные Марком, до сих пор хранились у меня. Так оно и оказалось.

– Договорились, – сказала я, вставая и протягивая ему руку, он ее пожал, продолжая меня рассматривать, – запиши мой номер, и, если что, звони.

Глава 10

Оказавшись на улице, я столкнулась с той тетушкой, что рассказывала о Горенко, поздоровалась, она в ответ кивнула. Я поспешила к машине, размышляя, правильно ли поступила, пойдя на столь сомнительное соглашение с малоизвестным парнем. Остается надеяться, что Пархоменко не использует сей факт в личных интересах. Правда, каким образом?

Даже если он работает на кого-то из моих соглядатаев, ничего нового они не услышат. Но могут дать команду доносить до меня информацию, не соответствующую действительности, а выгодную им… Выгодную для чего? Горенко должен быть в таком случае активным участником событий, а он, кажется, только и занят грузоперевозками. По крайней мере, так выглядит со стороны. А чем парень занимается на самом деле? Может, в следующий его приезд стоит за ним проследить? Я тут же представила Женькино лицо, когда я ночью улизну на машине, ничего не объясняя.

«Может, к тому моменту и некому будет объяснять», – мелькнула в голове мысль, и я остановилась.

Черт, только не это! Кажется, я начинаю готовиться к тому, что наш с Женькой мир развалится. Нельзя пускать такие мысли в голову. После всего, что было, неужто мы не справимся теперь, когда мы вместе?

До вечера было далеко, сидеть в четырех стенах невозможно, потому, особо не задумываясь, зачем, я отправилась к вдове Жиркова. Адрес в данных Олега был тот, где семья жила на момент трагедии. Я решила скататься, и если там облом, напрячь Олега. После утренней тирады не хотелось его беспокоить, а то решит, что я куда-то вляпаюсь непременно, и начнет опекать пуще прежнего, а то и вовсе Женьке сдаст. Хотя Женька и так в курсе моих передвижений, так что сдавать некого.

Дом располагался в центре города, оказался трехэтажным, рассчитан был на небольшое количество квартир. Кстати, Миронов-старший обитал в таком же, находился он через три от этого. Кажется, эту улицу, как и ту, на которой живет Женька, облюбовали богатые мира сего, точнее, сего города. И откуда их столько на такой маленькой территории?

Дом был окружен забором, но калитка распахнута настежь. Машину я бросила на соседней улице, не зная, удастся ли припарковаться, потому бодро зашла во двор. От калитки вела вымощенная дорожка, по обеим сторонам трава и небольшие кустарники, чуть поодаль подъездная к подземному гаражу. Миленько, кстати, уютно, почти американская мечта пятидесятых. Поднявшись на крыльцо, я набрала номер квартиры на домофоне, размышляя о причинах своей активности в последние дни.

Вроде бы таковых не наблюдалось, но словно что-то под руку толкало, заставляя действовать. Раньше это было от безнадежности, а теперь что? Страх потерять, что имею? Так мои изыскания – лучший способ.

Тут пришлось прервать размышления, на том конце ответили.

– Добрый день, – дружелюбно сказала я, – я бы хотела поговорить с Жирковой Натальей Сергеевной.

– А вы кто? – поинтересовался ответивший женский голос.

– Я… Я бы хотела поговорить о смерти ее мужа.

Повисла пауза, я терпеливо ждала. Наконец, голос ответил:

– Заходите. Второй этаж.

Щелкнул замок, и я попала в просторный холл, где находилась комната консьержа, в окошке сидела милая бабулька. Я поздоровалась, она ответила мне, радостно кивая. Был лифт, но я предпочла подняться пешком, обдумывая, как начать разговор. На этажах было по две квартиры, на втором одна из дверей оказалась распахнутой, на пороге стояла женщина около сорока, стройная блондинка в халате по колено. Дама была хороша собой и даже в домашнем наряде выглядела на пятерочку. Меня она рассматривала с интересом, но хмурясь, то ли я ей не понравилась, то ли гадала, какого черта какая-то девица вынюхивает о смерти ее мужа.

Когда я оказалась возле двери, Наталья Сергеевна сказала:

– Я вас не знаю.

«Наконец-то», – мелькнуло в голове. За последний год я успела почувствовать себя местной знаменитостью.

– Меня зовут Иванова Анна, – я протянула руку, женщина ее пожала, – если вы не против, мы могли бы поговорить в квартире.

– Проходите, – кивнула она. Квартира оказалась шикарной, отделана со вкусом, содержалась в идеальной чистоте. Мы прошли в гостиную, я села на диван, а Наталья Сергеевна разместилась в кресле. На всякий случай я поинтересовалась, хотя и была уверена, что это она:

– Я правильно понимаю, вы вдова Константина Игоревича?

– Правильно. Объясните причину вашего интереса к моему мужу.

– Я журналистка, – соврала я, хотя это мог быть не самый удачный ход, журналистов, как известно, часто не жалуют.

– И что? С чего вам стали интересны события шестилетней давности?

– Мне интересны события настоящего дня, но так получается, что приходится копаться в прошлом. Вы знали, чем занимался ваш муж?

Женщина усмехнулась.

– Догадаться было несложно. Чем занимался его папаша, знали все, и Костя, само собой, пошел по его стопам. Я была против, деньги он и так мог заработать, а связь с криминалом никому счастья не приносила. Я была уверена, что он плохо кончит. Отец его совсем другой был, деловой, собранный, такому палец в рот не клади, оттяпает всю руку. А Костик… Ему все повеселиться да пошататься где-нибудь. То, что Игорь Дмитриевич его хотел к делу приобщить, неудивительно, единственный ребенок, только ничего путного не вышло. Поначалу Костик старался, конечно, работал, но когда отец умер, крышу у него сорвало, начал пальцы гнуть, словно он в городе главный, ну и само собой в разгул ушел. Я его последний год почти и не видела: у него то дела, то пьянки, то бабы.

– Почему же вы не ушли от него?

– Не знаю, – она усмехнулась и, достав из кармана сигареты, закурила. Я поморгала, но решила не наглеть. Что-то в последнее время даже курить некогда. – Не буду врать, что на что-то надеялась, но… привыкла, наверное. Меня он не обижал, и я жила своей жизнью. Впрочем, вам же не это интересно?

Я чуть помедлила.

– Что вы можете сказать о его смерти?

– А что говорить? Все банально: напился, захотел окрутить девчонку и получил ножом в пьяной драке. Очень в его стиле.

– И вы не допускали мысли, что это могло быть предумышленное убийство?

Жиркова бросила на меня быстрый взгляд и отвернулась. Пройдя к столу, затушила сигарету в пепельнице, стоя ко мне спиной.

– А с чего у меня должны были появиться такие мысли?

Актриса из нее была не лучше, чем из меня.

– Наталья Сергеевна, – спросила я вкрадчиво, – к вам кто-то приходил?

Женщина быстро повернулась.

– Я думаю, этот разговор не имеет смысла. Я и так рассказала больше, чем следовало.

Женщина была настроена решительно, я поднялась и вдруг спросила:

– Знаете вы Миронова или Петренко?

Жиркова замерла, потом усмехнулась, но фальшиво.

– Пожалуйста, покиньте мой дом.

Пришлось мне отправиться восвояси. Правда, бесполезным я данный поход не считала, во-первых, узнала о самом Жиркове, во-вторых, выяснила, что мысль о предумышленном убийстве приходила в голову его жене, и это учитывая, что их взаимоотношения далеки от идеальных, значит, вряд ли она много знала. Хотя спорный вопрос. Помнится, прошлым летом я столкнулась с женщиной, собиравшей компромат на своего возлюбленного в течение десяти лет.

Жиркова вполне могла интересоваться не мужем, а его делами. Тем паче что она точно сталкивалась или с Мироновым, или с Петренко. Вот бы узнать, с кем. Тут мне подумалось, что дама могла сообщить о моем интересе как раз кому-то из них. Вот радость-то. Впрочем, следя за каждым моим шагом, удивления они не испытают. Зато я могу узнать, с кем дама связывалась. Сев в машину, я набрала Олега.

– Ты снова на коне, – усмехнулся он, – что на этот раз?

– Можешь узнать, не звонила ли кому-нибудь сейчас жена Жиркова? Если нет, тогда нужны будут ее звонки за сегодня.

– Зачем? Подозреваешь даму в том, что она проводила мужа в дальнюю дорогу?

– Вообще, нет, но теперь на эту тему подумаю. Сделаешь?

– Когда нужна информация?

– По мере поступления.

Олег явственно вздохнул.

– Видимо, мне не расстаться со старыми привычками.

– Олежек, очень надо.

– Ладно, будь на связи.

Поблагодарив Олега, я направила машину в сторону дома. Интересный он подкинул вариант. Наталья Сергеевна к мужу симпатии не испытывала, по крайней мере, последний год его жизни. Могла хотеть от него избавиться. Развод – дело хлопотное, можно остаться без гроша за душой. Зная привычки мужа нарываться на неприятности… устроить случайную смерть несложно. Особенно если знаком с кем-то вроде Миронова или Петренко.

Я склонялась в сторону Ярослава, Олег упоминал, что тот считался приятелем Жиркова. Вряд ли Петренко пылал дружескими чувствами, скорее, старался держать возле тела нужного человека. И Наталья Сергеевна могла быть с ним знакома. Когда ей понадобилась помощь – обратилась к Ярославу. Вопрос, правда, слишком интимный, надо быть с ним на короткой ноге, чтобы подкатить.

А что, собственно мешало ему использовать даму? Настроить ее на нужный лад, чтобы инициативу проявила она, в то время как сама смерть Жиркова могла быть выгодна ему.

Уф, вилами по воде. Но в стиле Петренко.

Вздохнув, я снова задалась вопросом: чем я вообще занимаюсь? Копаюсь в смерти криминального субъекта, который никакого отношения ко мне не имел. Рыскаю в поисках информации о парне, которого знать не знаю.

«Зато при деле», – хмыкнул внутренний голос.

Я нахмурилась. Если все мои домыслы яйца выеденного не стоят, я сяду в большую лужу. Но если за этим что-то есть… Это что-то может вовсе меня не касаться. Да, Иванченко могла заинтересоваться Горенко, и у нее есть причины: он убил местного криминального авторитета, после чего в городе произошли изменения в распределении власти. Ей это может быть интересно как журналисту, у нее свои цели. Какие на хрен цели, когда Ярослав прямым текстом сказал: черт знает, на кой ляд женщина сюда притащилась. Впрочем, мало ли что он сказал…

Я потерла лоб, так недолго головой поехать. Тут раздался телефонный звонок. Это был Олег.

– Решил тебе порадовать, – хмыкнул он, – думаю, ты сама догадаешься, кому звонила дама примерно в то время, когда мы с тобой общались.

– Петренко, – вздохнула я.

– Видишь, какая ты умная. Я так понимаю, ты ходила к Жирковой?

– Да, она обеспокоилась, когда я высказала мысль, что убийство ее мужа могло быть предумышленным.

– И после твоего ухода позвонила Ярику… Что ж, желаю удачи.

– Ты же не думаешь, что я пойду к нему выяснять подробности?

– Я вообще стараюсь меньше думать о твоих делах, сердце болеть начинает. Ты, может, и не поедешь, а вдруг Петренко сам объявится?

– Посмотрим, – усмехнулась я.

Ярослав не позвонил ни в этот день, ни на следующий, из чего я сделала вывод: что-то точно происходит. Имя свое я называла, слежка за мной ведется, дама позвонила, чтобы высказать опасения, а Ярослав молчит. С одной стороны, это избавляло меня от ненужных объяснений, с другой вселяло опасения. Затишье, как говорится, бывает перед бурей. А бури у Ярослава такие, что мало не покажется.

В общем, ничего удивительного, что через два дня вечером мы с Петренко встретились под предлогом выпить кофе. Ярослав ждал меня за столиком с чашкой в руках. Встретил с улыбкой, весьма дружелюбной. Высказываться в лоб я не стала, а ему это и вовсе не приходило в голову, и минут пятнадцать мы провели за беседой. Я хмурилась, вглядываясь с него, Ярослав улыбался без остановки, словно отхватил главный приз на конкурсе. В конце концов, я что-то буркнула на его слова, и он поинтересовался, наклоняясь через стол:

– Ты на меня за что-то злишься?

Вопрос, безусловно, был с издевкой, и я, наклонившись вперед, как и он, поинтересовалась:

– А есть за что?

Наши лица оказались близко друг к другу, я со злости решила стоять до последнего, то есть не отводить взгляд. Петренко, кажется, ситуация не напрягала, он ей наслаждался, улыбнулся, глядя мне в глаза, а потом опустил взгляд на губы. Это было уже слишком, но я не успела отреагировать, потому что в этот момент услышала голос:

– Я вам не помешал?

Мысленно простонав, я резко откинулась на сиденье. Над нами стоял Женька и насмешливо разглядывал, сунув руки в карманы джинсов.

– Это не то, что ты подумал, – зачем-то сказала я, мужчины одновременно хмыкнули. Женька достал из кармана ключи от машины и кинул мне, я поймала.

– Жди меня в машине.

– Я… – начала я, было, но он так посмотрел, что я сочла разумным удалиться, бросив напоследок взгляд на Ярослава. Он ободряюще улыбнулся.

– Не переживай, дорогая, – сказал мне, – твой возлюбленный меня не съест. Это он только с виду такой страшный.

Лучше бы он вовсе молчал. Женька на эти слова не отреагировал никак, вот кому надо в гляделки играть, выдержка у обоих железная. Я топталась на месте, Женька легонько подтолкнул меня, и ничего не оставалось, как направиться к выходу. Когда я была у двери, мужчины о чем-то беседовали, и вроде бы мирно.