Текст книги "Не будем дружить"

Юлия Николаева
Не будем дружить

Глава 1
Надя

– Это еще что за фигня?! – распахнувшая дверь, кажется, готова была слететь с петель, я же осталась стоять на месте с чашкой кофе в руках. Павда, подумала: может, поставить ее подальше? Вдруг Максу придет в голову посудой швыряться?

– Ты про что? – невинно взмахнула ресницами.

– Про то письмо, что я получил сейчас по электронке.

Неспешно пройдя к столу, я села за него, поставив чашку на резиновую круглую подставку.

– Это, Максим Владимирович, условия по договору, который вы обещали подписать.

Макс полминуты смотрел на меня, опершись ладонями на мой стол, потом процедил:

– Я не соглашался подписывать договор, по которому обязан сверкать голым задом на обложке журнала.

– Вы невнимательно читали, Максим Владимирович, – улыбнулась я, – на ваш зад никто не посягает. Может, обсудим детали, когда вы ознакомитесь с полным текстом?

Макс сузил глаза, впиваясь в меня взглядом, я ответила улыбкой, сделав неспешный глоток кофе. Невкусный, блин, кофейню на углу закрыли на ремонт, теперь приходится обходиться обычным растворимым. Кто вообще этот напиток кофе назвал? Он даже отдаленного отношения к нему не имеет.

– Я прочитаю, Надежда Дмитриевна, уж не сомневайтесь, – и развернувшись, покинул мой кабинет, закрыв дверь.

На всякий случай я выждала еще пару минут и только потом откинулась на спинку кресла. Оно того стоило. Если уж Макс соизволил прийти в мой кабинет, значит, разозлился жутко. А это в свою очередь значит: я его опять уделала.

Правда, расслабляться совсем не спешила, потому что мой дорогой друг детства активно участвует в нашей негласной битве, так что, наверняка, уже обдумывает какую-то пакость.

До полудня было спокойно, а потом позвонила секретарша Макса и попросила зайти к директору в кабинет.

Я направилась, наблюдая, как основной поток течет в сторону выхода: начался обед. Макс об этом знает, потому и вызвал, чтобы задержать меня. Мелко мстите, товарищ директор.

Когда я вошла в кабинет, Макс сидел, что-то изучая в ноутбуке. Вынуждена признать, несмотря на то, что он молод и легкомысленен, в роли директора смотрится хорошо, да и дела ведет неплохо. Ну а я… Я-то просто богиня рекламы, тут не поспоришь.

– Вызывали, Максим Владимирович? – задала вопрос. Макс, бросив взгляд, указал на стул.

– Я изучил договор, Надежда Дмитриевна, – заметил мне, оторвавшись от монитора, – связался с их представителями, обсудил кое-какие детали… В общем, договор подписан.

– Замечательно, – улыбнулась я, – значит, скоро вы будете блистать на обложке журнала?

– Мы будем блистать, Ельцова.

– Я Остапенко, – поправила по инерции, потом только спросила, – что значит мы?

– Я подумал и решил, что на обложку нужен не только мужчина, но и женщина. И вы как главная женщина в нашей фирме составите мне компанию в этом увлекательном деле.

Я еще немного похлопала глазами.

– Что… Как?.. – пытаясь осмыслить сказанное им, я дара речи лишилась, Макс расплылся в победной улыбке, а я чуть не рявкнула «какого…», но вовремя взяла себя в руки, решив, что такого удовольствия ему не доставлю. Потому спокойно спросила. – Могу я ознакомиться с деталями?

– Конечно, я отправил их на вашу почту, Надежда Дмитриевна.

Скрипнув зубами, я стиснула пальцы в замок.

– В таком случае я могу идти, Максим Владимирович?

– Идите, Надежда Дмитриевна. И в следующий раз думайте, прежде чем выкидывать подобные фортели.

Ну вот, не выдержал, а я только со стула встать собралась. Откинувшись на спинку, сложила на груди руки.

– Между прочим, если бы вы меня выслушали, то поняли бы, что это отличный пиар-ход.

– Не сомневаюсь. И в чем же его гениальность?

– В том, что сейчас любой может узнать, как Максим Данилов проводит свой досуг, а именно прожигает жизнь в клубах, заливаясь алкоголем и меняя девиц. Между прочим, не самый лучший образ для руководителя. Как считаете, многие захотят иметь дело с таким субъектом?

– Не строй из себя мою мать, – разозлился Макс, переходя на ты. Что было вполне естественно, на вы мы общались в двух случаях: когда находились на переговорах и когда издевались друг над другом.

– Я передам тете Ире эти слова.

– Кто бы сомневался. Ябедой была, ей и осталась.

– Самовлюбленный эгоист.

– Язвительная стерва.

Уууу, я бы его сейчас за уши оттаскала, как в тринадцать, когда он мне в сумочку лягушку подложил.

– Если мы закончили обмен любезностями, – елейно улыбнулась, – то я пойду работать.

– Идите, Надежда Дмитриевна.

До дверей я дошла неспешной походкой, а уж потом понеслась к себе разъяренной фурией, сметая все на пути. Ну Макс, ну погоди у меня.

И уже в кабинете, успокоившись, прочитала, на что мы с Максом, собственно, подписались. Крупная рекламная кампания была оговорена мной давно. Известный журнал с огромной аудиторией, я заливалась соловьем, чтобы выбить у них интервью для Макса, ну и фотосессию заодно. Он-то рассчитывал на кресла и костюмы, я тоже об этом думала, пока мой дорогой друг не пошутил надо мной, засунув в папку несколько презервативов. Я открыла ее на переговорах, да так, что презервативы разлетелись по столу. Я краснела, как рак, в то время, как Макс заметил, качая головой:

– Насыщенная у вас личная жизнь, Надежда Дмитриевна.

В общем, сам напросился, потому я и предложила журналу сделать его фото с голым торсом. Между прочим, это еще скромно, могла и похлеще придумать. Но все-таки честь фирмы надо блюсти. Потому тематика у нас вроде как ЗОЖ. Пусть покажет себя сторонником здорового образа жизни, а то эти его ночные похождения по клубам уже начали портить имидж компании. Я устало откинулась на спинку кресла. Только вот поддерживать имидж придется не ему одному, но и мне.

Глава 2
Макс

Когда за Ельцовой закрылась дверь, я развалился в кресле, вытягивая ноги. Да, она меня с утра выбила из колеи, но я быстро нашел способ ей отомстить. Ну вот нормальная вообще, рекламная кампания здорового образа жизни? Да еще с голым торсом. Нет, конечно, стесняться мне нечего, с фигурой все в порядке, тренажерку посещаю постоянно, да и вообще, если без ложной скромности, парень я, что надо. Только вот на фига нужно, чтобы на мое голое тело пялились тысячи глаз? Ельцова считает, интервью поможет создать хороший имидж, может, она в чем-то и права, но без обнаженки можно было обойтись. Ладно, теперь будет расхлебывать вместе со мной.

Я задумчиво покрутил кольцо на безымянном пальце и тут же поморщился, убирая руку. В одном Ельцова права: пью я и впрямь больше обычного. А все из-за Маринки. До сих пор не могу понять, почему она ушла. Все было хорошо, год отношений, я даже предложение сделал, кольца обручальные вон купили, а потом в один миг: нам надо расстаться. Вот с какого?

Самое обидное, она это объяснила тем, что я ее не люблю. Я. Ее. Не. Люблю. Вот так, стукнуло в голову, и все. Я, блин, жениться собрался. Если бы не любил, зачем жениться? Этот вопрос я и задал. А Маринка начала глупости пороть: это привычка, мне так удобно, что она у меня и кухарка, и уборщица, и любовница, и главное, именно когда мне это надо. Да я ей сто раз говорил: найми домработницу, не парься. Но нет, у нее же какие-то заморочки. Самовлюбленным эгоистом назвала, как и Надька. У баб, видимо, общие критерии на этот счет.

Короче, поссорились, разбежались. Думал, остынет, вернется, поймет, что глупость делает. Ведь реально хорошо жили, что ей надо-то? Квартира, машина, поездки за границу, денег не жалел никогда. Так нет, не вернулась. Два месяца уже прошло, а от нее вообще тишина. Узнал, что она в Индию уехала за просветлением. А у меня вот свой способ: клуб и алкоголь.

Правды ради, я туда хожу только по выходным, так что Надька загнула насчет моего морального облика, не настолько все плохо. Да я даже кольцо не снимаю, чтобы меньше клеились. Хотя для некоторых это не играет роли. Но вот что меня сейчас меньше всего интересует, так это бабы. Даже на одну ночь. От женщин вообще одни проблемы. Если бы мир мог функционировать одними мужчинами, мы бы уже давно отделились от этого змеиного клубка, и пусть они там друг друга ядом поливают. Все-таки я не понимаю женщин. Однозначно, нет.

Глава 3
Надя

Домой я входила уставшей. Из-за выходки Макса пришлось дополнительно все обговаривать с журналом, я закинула удочку об отмене моей персоны, но рыбка не клюнула. Идея Макса казалась им чуть ли не гениальной. А вот мне отнюдь. Макс следит за собой, проводя несколько вечеров в тренажерке, предлагая фотосессию, я брала это в расчёт. Он красив, харизматичен и умеет подать себя, это бесспорно.

А вот я… Ну обычная девчонка, среднего роста, скорее худая, чем стройная, лицо простое, ни тебе пухлых губ и рокового взгляда. Волосы светлые от природы, с детства ношу длину ниже плеч, но всегда строго заплетена или в хвост, или в косу.

Бросив сумочку на тумбу у входа, я придирчиво осмотрела себя в зеркале. Косметикой пользуюсь редко, разве что для корпоративов или деловых ужинов, и то умеренно. С другой стороны, выгляжу естественно. К тому же, мне всего двадцать шесть, могу себе позволить, прятать морщины пока нет необходимости.

Из комнаты выглянул Олег, видимо, недоумевая, где я застряла. Увидев его отражение в зеркале, я улыбнулась.

– Чего не заходишь? – поинтересовался муж, приближаясь и обнимая сзади. Я пожала плечами, разглядывая его. Отстранившись, обернулась. Легко поцеловав в губы, стянула балетки. Туфли на каблуках ношу редко, во-первых, тяжело, во-вторых, Олег с меня ростом и чувствует себя неуютно, если я возвышаюсь над ним.

Мы прошли в кухню, муж стал хлопотать с чаем, я разглядывала его спину, думая, как сообщить, что его жена скоро будет сверкать на обложке известного журнала в одном бикини? Вряд ли Олег оценит сей факт. Он двигался, привычными движениями доставая чай в коробочке, ополаскивая кипятком заварник, засыпая листья, заливая водой.

Он всегда был такой: правильный. Мы познакомились на первом курсе, учились на одном факультете. Олег не был талантлив, но был старателен, и на фоне остальных своей старательностью вылезал. Он скрупулезно учил предметы, сдавал экзамены, проходил практику. Встречаться мы начали после первого курса, оказавшись как раз на практике в одной газете.

Поначалу я относилась к нему только как к другу, но Олег настойчиво продолжал меня добиваться, и я сдалась. С ним было спокойно и хорошо. Он меня не контролировал, не запрещал бегать по клубам и вечеринкам, которые сам не любил, помогал вытягивать предметы, на которые я беспечно забивала. К концу пятого курса Олег сделал мне предложение, и я согласилась. Родители были против, папа не терял надежды, что я выйду замуж за Макса (хотя идея приказала долго жить давным-давно), а мама… Мама считала, я выхожу замуж слишком рано.

– Мы четыре года вместе, – усмехнулась я, услышав эти слова.

– Ну и что? Олег хороший мальчик, но ведь ты его не любишь.

Тут я даже обиделась.

– Откуда такие выводы? – спросила, потерев нос. Мама, вздохнув, села рядом и взяла меня за руку.

– Помнишь, у нас собака была? Гайка?

– Ну, – настороженно спросила я, не понимая, к чему она клонит.

– Ты ведь совсем маленькая была, когда мы ее взяли. Боялась, пряталась. А Гайка приходила спать к тебе в ноги каждый день. Пока ты, наконец, не привыкла и не стала воспринимать этот факт как данность.

Мама замолкла и вернулась к посуде, а я пыталась осмыслить данную информацию в контексте предстоящей свадьбы.

– Ты намекаешь, что Олег как собака? – решила уточнить. Но мама, не желая продолжать разговор, спешно убежала в гостиную.

В общем, я злилась. И потому решила выйти замуж непременно. Что и сделала. Не знаю, что там мама говорила про любовь, но я ни разу не пожалела. На свадьбу мы получили в подарок от моих родителей квартиру, я устроилась в отцовскую фирму, Олег в рекламное агентство. Потом папа ему помог открыть своё, небольшое, но все же лучше, чем работать на дядю. С детьми решили повременить, занявшись карьерой.

Семейная жизнь текла тихо и спокойно. Семейная, не моя. Если Олегу хватало его работы, то я рвалась реализовать свой потенциал рекламиста, как могла. А ещё было много тусовок, вечеринок, выставок, я вела активную социальную жизнь. Что Олега к ней не привлечь, поняла ещё в институте. Ну не того склада характера человек, что поделаешь.

Многие удивлялись моему выбору, считая, что я могла найти кого-то лучше, я никогда никому ничего не объясняла. А истина была проста: мы с Олегом принимали друг друга такими, какие есть, не пытаясь переделать. И именно этот факт помогал нашему браку быть крепким. Когда знакомые разбегались и разводились спустя три года совместной жизни, я только сочувствовала, слушая, как мне повезло с Олегом. И я действительно считала: повезло.

Муж поставил передо мной чашку горячего чая на блюдце, положил рядом конфетку, это у нас вроде ежевечернего ритуала. Иногда мне кажется, он знает мои привычки лучше меня.

– Тяжелый день? – спросил, садясь рядом, кладя руки на стол. Такой уютный, такой родной.

– Вроде того.

– Макс доставал? – о нашей многолетней вражде Олег, конечно же, знал, относился снисходительно. Как и большинство вокруг. Кажется, только мы с Максом серьезно участвовали в этой войне.

– Да нет, просто дел много, у нас рекламная кампания запускается.

– Расскажешь?

Мужу, конечно, как рекламисту интересно. Я пила чай, рассказывала, и все никак не могла выдать главное: что моделями будем мы с Максом.

– ЗОЖ нынче популярен, – заметил Олег, – хорошая идея. Ты у меня молодец.

Я вяло улыбнулась, муж встал, потягиваясь.

– Пойду поваляюсь с планшетом, что-то устал сегодня.

Он ушёл, я кинула взгляд на часы: половина девятого. Время детское, а мне тоже ничего не хочется. Приняв душ, завалилась рядом с Олегом с книгой по маркетингу. Муж уснул первым, с планшетом на животе. Отложив его, я улеглась рядом, погасив свет, смотрела в потолок и думала о предстоящих съемках. Надо с кем-то об этом поговорить. И конечно, на ум пришла Ленка, любительница позировать на каждую камеру, которую видит. Уж она мне подскажет, как себя вести.

Глава 4
Макс

Время до съемок пролетело неожиданно быстро. Если честно, думать о них было некогда. Надо раскручивать фирму, выходить на более высокий уровень продаж, а для этого искать партнеров, вести переговоры. По-хорошему, нужен был кто-то новый, большой и щедрый, чтобы рывком перетянуть нас на следующую ступень. Но пока такого не находилось. Я бы даже сказал, старые-то партнеры работали с ленцой, о новых и речи нет. То ли период такой, то ли Ельцова права, и я умудрился образом клубного мальчика испортить впечатление.

Отец был мной недоволен, на обеде в ресторане ел молча, кидая хмурые взгляды, обозначавшие что-то вроде «когда же ты возьмешься за ум» и «я вообще-то возлагал на тебя большие надежды». Хотя он прекрасно знает, что я делаю все возможное. Ну сорвался, с кем не бывает? Отец бы, конечно, ответил, что с ним. И что на подобные срывы я не имею права, потому что на меня возложена ответственность.

В общем, мы нашли бы, что друг другу сказать, потому ели молча, обмениваясь взглядами. Аппетит стремительно пропадал, зато появлялось желание послать все к чертовой матери. Нужно было на ком-то отыграться, и конечно, когда позвонила секретарь, чтобы напомнить, что через два часа эта дебильная съемка, я сразу понял, на кого выльется мой нерастраченный гнев.

В съемочном павильоне я сразу попал в руки толпы девушек, так что и впрямь успел почувствовать себя звездой. Меня привели в комнатушку с зеркалом, закиданную всяким тряпьем, и выдали мой сценарный костюм: шорты по колено. Ну отлично, хорошо хоть не обтягивающие плавки. Такого бы я не выдержал, терпеть не могу боксеры, в них же элементарно неудобно! Потом пришлось отмахиваться от желающих меня подкрасить. Тут я стоял насмерть, чем очень их огорчил.

Место съёмки представляло собой кусок белого полотна, только угла между стеной и полом не было, этот участок был закругленным. Везде софиты, крутятся люди. Фотограф оказался мужчиной и даже не геем, на первый взгляд. Он доступно объяснил концепт и что требуется. Маринка пару раз таскала меня по фотосессиям, так что я особенно не напрягался, будучи уверенным, что справлюсь. Фотограф предложил сделать несколько пробных кадров, я подозрительно спросил, где моя напарница. Не удивился бы, если бы Ельцова умудрилась меня облапошить, слившись-таки, но одна из девочек заверила, что она скоро будет. Вот и отлично, не мне же одному страдать. Впрочем, я довольно быстро освоился перед камерой, даже позировать начал, получив одобрение фотографа. Надеюсь, он все же не гей.

Сначала я увидел тонкую девичью талию, которую, казалось, можно всю обхватить руками, потом шикарную задницу, длинные стройные ноги, вернувшись взглядом вверх, пробежал по спине, наблюдая, как девушка перекидывает волосы на одно плечо, открывая татуировку на лопатке. Причудливый цветок, я не задержался на нем взглядом, ещё раз с удовольствием осмотрев фигуру девчонки, и только через пару секунд понял, кто передо мной. Ельцова!

Я часто заморгал, не веря сам себе. Она же, повернувшись, стояла, обхватив себя руками, словно пытаясь прикрыться. И ее можно понять, на ней было изумрудное бикини, которое почти ничего не скрывало. Я помимо воли опустил взгляд на ее грудь, небольшую, красивую, округлую, высокую… плоский живот с впалым пупком, плавный изгиб бедра, узкая талия.

Я отвернулся, выдыхая. Я, что, реально сейчас пялился на Ельцову? На эту глупыху с косами, которая постоянно тыкала меня локтем в бок? Надо признать, это было давно, но наши отношения вроде как застыли в том возрасте. Да мне бы и в голову не пришло посмотреть на Ельцову как на женщину. Но она, блин, женщина, и не просто женщина, а сексуальная, красивая. Так, стоп.

Это ж Надька, Макс, выдохни и возьми себя в руки. Так я и сделал. Резко обернулся, натягивая улыбку, и тут же почти впечатался в Ельцову. Точнее, она впечаталась в меня, потому как ниже ростом, а без каблуков достает только до груди. Я ощутил ее дыхание на теле и дернулся, отстраняясь. Ельцова вымученно улыбнулась, продолжая закрывать себя руками.

Я почувствовал себя неловким подростком и разозлился. Злость возвращала уверенность, внезапно пошатнувшуюся осознанием того, что Надька женщина. Напомнил себе про обед, укоризненные, почти разочарованные взгляды отца, и разозлился еще больше. Вот так лучше, привычней. Улыбнувшись, вздернул бровь, разглядывая подругу детства.

– Ельцова, – сказал насмешливо, – ты руки к себе приклеила, что ли?

Она вспыхнула, опуская руки, посмотрела с вызовом.

– Сделаем несколько совместных кадров, – вступил фотограф, отвлекая нас и объясняя, чего хочет.

Мы оказались одни на белом полотне, рядом друг с другом. Она явно нервничала, хотя и старалась держаться. Не думал, что Надька настолько пай-девочка, подумаешь… Мы же не голые, в конце концов. Поняв, что она может стоять так до бесконечности, я притянул ее к себе за талию, наверное, резче, чем стоило, потому что она, не ожидая этого, снова впечаталась мне в грудь, на этот раз успев выставить ладони. У неё были холодные пальцы, обжигающе холодные, я поморщился.

– Ты, что, замерзла? – спросил, наклоняясь к ее лицу, второй ладонью накрывая шею сзади, чувствуя, как быстро бьется венка под моей рукой. Глаза у Ельцовой были серые с темными крапинками, на носу и щеках россыпь едва заметных веснушек, их, наверное, и видно только с такого расстояния, когда глаза в глаза… Надька замерла, словно окаменела, таращится, дышит часто, приоткрыв губы, и это вдруг тоже показалось мне… сексуальным. Черт, мне пора снять девчонку в клубе, если уже на Ельцову вставать начинает. Хитро улыбнувшись, я наклонился к ее уху и шепнул:

– И это все, на что ты способна? – кажется, она окаменела ещё больше, а от уха по шее к руке понеслись мурашки.

Глава 5
Надя

Я не могла понять, что со мной творится. Даже когда надела этот дурацкий купальник, так не волновалась, и когда фотографа увидела, и полотно. А вот когда увидела Макса… Точнее, его спину, широкую, сильную, с перекатывающимися мышцами, сама не знаю, почему, но заволновалась. А вот он вёл себя обычно: как придурок. Язвил, ухмылялся и чувствовал себя совершенно свободно. Даже успел сделать несколько кадров.

Я велела себе собраться, шагнула на полотно, а Макс, схватив, прижал к себе. От него вкусно пахло, а ещё у него были горячие руки, слишком горячие. Тело под ними плавилось, а когда он наклонился к моему уху и прошептал эти слова… одновременно появилась злость и нехватка воздуха, словно он его весь выкачал, забрал себе. Ну нет, так просто я не сдамся. Не зря же Ленка мне целую лекцию зачитала, как себя вести.

Я подняла на него глаза, оказавшись почти губы в губы и непроизвольно опустила взгляд на его. Никогда не видела Макса так близко. У него такие ярко-зеленые глаза, как ненастоящие. И губы пухлые, верхняя как будто очерчена. В ухе серьга, маленькое серебряное колечко. Макс смотрел внимательно, изучающе, что ли, я, улыбнувшись, запустила руку ему в волосы, проводя по ним, взъерошивая, наблюдая, как его изумрудные глаза словно темнеют.

Злится, что не победил? Черта с два, Макс, я не уступлю. Второй рукой провела по его груди вверх, по плечу, обвила шею. Макс казался таким большим на фоне Олега, сильным и притягательным. Понимаю, почему на нем девицы пачками виснут. Рука Макса перешла на поясницу, притягивая к себе вплотную, тело к телу, кожу к коже, и я выдохнула с трудом. Все это было слишком странно. Казалось, прошла вечность, а на деле пара мгновений. Потом фотограф сказал:

– Давайте, ребята, покажите мне страсть.

Мы выдохнули одновременно, словно перед прыжком в воду, и бросились в бездну. Я слышала щелчки фотоаппарата, голоса, видела мелькающий свет, но все фоном, на первом плане был Макс. Его руки, прикосновения, взгляды. Я реагировала неправильно, ругалась на себя, заставляя быть раскрепощенной. Ловила его взгляд, совсем уже потемневший, и думала: после съемки он меня точно убьёт.

Но тут его губы оказались у моей шеи, руки на животе, а сам он прижался сзади. Съемки – это тяжелая работа, чертовски тяжелая. Я с трудом держала голову, ловя себя на желании положить ее на плечо Макса. И все же сделала это, повернув к нему лицо. И мы оба почему-то застыли, да так и стояли, пока фотограф не крикнул:

– Отличная работа, ребята! – и хлопнул в ладоши, возвращая в реальность, отбрасывая нас друг от друга. Я кинулась к халату, ища в нем спасение.

– Это все? – задала вопрос.

– Да. Кадров достаточно, целый час снимали. Вы отлично смотритесь вместе.

Я взглянула на Макса, он стоял молча, скрестив на груди руки. Неужели уже час прошел? Обалдеть можно. Поймав очередной взгляд Макса, сбежала переодеваться. Надеюсь, он не будет убивать меня прямо сейчас?

Макс не появился. Более того, когда я, приведя себя в порядок, вышла из здания, его машины уже не было. Уехал. Надеюсь, не вынашивать очередной план мести, судя по всему, фотосъемка его таки довела.

На работу я решила не возвращаться, отправилась домой. Олег позвонил в шесть, сказал, что задержится. Я уселась на диван, пялясь в планшет.

Тут позвонила Ленка.

– Ну рассказывай, уделала ты красавчика?

Ленка видела Макса один раз на фотографии, но с тех пор зовёт его так. Заставить говорить иначе бесполезно, я пыталась.

А вот вопрос поставил в тупик. А уделала ли? Можно ли вообще говорить о таком? И вспомнив руки Макса на своём теле, тут же почувствовала волну мурашек. Что это за хрень такая?

– Подруга, ты там жива? – услышала Ленкин голос.

– Жива, – буркнула в ответ, – да мы просто пофоткались и разошлись. Даже не разговаривали.

– Ясно. Ну посмотрим, не прошли ли мои уроки даром. Журнал через две недели выйдет?

– Угу.

– Олегу не сказала?

– Не могу.

– Да брось, он у тебя мировой муж. Ну подумаешь, пообжималась с парнем для фото. Тем более, это же не какой-то левый чувак, а красавчик. Он же тебе почти брат.

– У меня и так есть брат, – недовольно протянула я, – а Макс это… Макс.

– Ну да, гад и заноза в заднице, можешь не продолжать, я помню, какого ты о нем мнения. Чем заниматься будешь?

– Не знаю. Олег задержится. Я сижу в интернете.

– Интернет от тебя никуда не убежит. Пошли посидим. Тут новый бар открылся на Стремянной, а мне оценить не с кем.

– Даже не знаю, я так устала…

– Ты всегда усталая, жду тебя через час там. Бар называется «Спрингфилд».

И трубку повесила, негодяйка. Тяжело вздохнув, я пошла одеваться. Ленка поди вырядится, ну и пусть. Я обошлась джинсами и просторной футболкой с одним рукавом, вполне сойдёт. Волосы завязала в хвост, на ноги балетки. Через час входила в бар, Ленка помахала мне рукой, вставая из-за маленького столика.

Подруга надела короткое платье, туфли на высоком каблуке, раскрас боевой. Ленка в вечном поиске того самого единственного и неповторимого, правда, кроме этих двух пунктов там ещё список из тринадцати, поэтому поиски затянулись. Но Ленка не отчаивается, веря в удачу.

Пить я не хотела, подруга раскрутила на коктейль, за ним был второй, потом третий, а потом мы предсказуемо оказались в клубе. Это Ленкина стандартная программа. Пить я отказалась, но танцевать пошла. Подруга же зависла у барной стойки. Я успела станцевать три песни и отправилась ее искать. Нашла там же, где оставила, но в компании. Точнее, Ленка бессовестно целовалась с каким-то парнем. Такое за ней тоже водилось, к сожалению. Я протиснулась к стойке с намерением оторвать подругу от очередного мужчины на ночь, но замерла изваянием, потому что это был Макс.

Если честно, я растерялась. До этого я только слышала о репутации Макса, что он постоянно зависает в клубах и вокруг него вьется много женщин. Ну посмотрела в интернете фото, но сейчас он стоял в паре метров от меня, целуя Ленку, и я чётко видела, как его рука сжимает ее бедро, пробравшись под подол короткого платья. И что теперь делать? Надо подойти и разнять их, вот что. Но на это почему-то не хватило смелости.

Попялившись ещё секунд двадцать на то, как Макс целует мою подругу, я пошла к бармену. Немного храбрости можно занять у рюмки текилы, которую я бодро опрокинула в себя. На три выпитых коктейля она легла более чем благостно, в том плане, что придала того самого задора. Ударив ладонями по барной стойке, я отправилась к парочке с твёрдым намерением их разлучить. Только оказалось, что их нет.

– Вот блин, – я ругнулась, бросаясь к выходу, это единственное, что пришло мне в голову. Успела вовремя, Макс быстрым шагом вёл Ленку к стоянке такси. Я настигла их, когда он открыл дверцу перед моей подругой, схватила ее за руку, рявкнув:

– А ну стоять!

Они замерли оба и уставились на меня в недоумении. Потом Ленка заморгала и захихикала, как полная идиотка. Алкоголь начисто вышибал ей мозги.

– Надь, да все хорошо, – попыталась она начать, но я снова рявкнула:

– Молчать! – и запихала подругу в такси. Быстро пройдя к водителю, назвала ее адрес, сунув крупную купюру.

– Сдачи не надо, – сказала толстому усатому дядьке, – проследите, чтобы она в парадную зашла.

Он, кивнув, отбыл, а я повернулась к Максу. Тот удивленно смотрел на меня, не пытаясь что-либо сказать. А я была на него очень зла. Схватив за руку, потащила в ближайший двор и, пихнув на скамейку, склонилась, ставя руки на спинку по сторонам от него.

– Я, блин, для чего кручусь, договариваясь с крупным журналом о фотосессии и интервью? Для чего пытаюсь создать тебе статус серьёзного молодого предпринимателя? Чтобы ты продолжал таскаться по клубам, бухать и снимать телок?!

Макс смотрел, хмурясь, сжимал губы, но молчал, пока я не договорила. А потом резко встал, потянув меня за руку, заставив выпрямиться.

– Ты много на себя берёшь, Ельцова, – процедил, отпихнув меня в сторону, – тебя не касается, как я провожу вечера и с кем сплю. И ещё вопрос, кто из нас портит имидж фирмы. Это ты, – выделил он, – пьяная таскаешься по клубам, и это твоя, – ещё одно выделение, – подруга готова раздвинуть ноги перед первым встречным. Мне о тебе по подруге судить?

– Да как ты смеешь?! – я даже остолбенела на мгновенье. – Я вообще-то замужем!

– Ну некоторым это не мешает.

Я размахнулась, чтобы дать ему пощёчину, но Макс перехватил мою руку.

– Неотесанный хам, – выплюнула я.

– Выскочка, – бросил он, снова отталкивая меня, и развернувшись, молча ушел.

Ну ничего себе, вечерок!

Ругнувшись, я пнула ногой скамейку. Так, ладно, надо успокоиться. Вызвать такси и поехать домой к мужу под крыло. Но поступила я совсем не так. Вернувшись к клубу, зарулила внутрь, сразу направляясь к стойке. Бармен меня узнал, улыбнулся.

– Давай-как ещё текилы, – шлепнула я ладонью по стойке.

Первую рюмку выпила, почти не почувствовав. Следом была вторая, и третья, потому что… ну не знаю, бог любит троицу? Короче, три мне казалось лучше, чем две, и выпив их, я отправилась на танцпол.

Танцевала до одурения, пока часть алкоголя не выветрилась. Нужна была передышка и свежий воздух. Выбравшись на улицу, я оказалась среди кучек куривших. Отойдя в сторону, устало выдохнула, посмотрела на часы: половина второго ночи. Точно пора баиньки. Вот тут он и вылез. Пьяный парнишка лет двадцати пяти.

– Привет, красавица, – заулыбался мне, – составишь компанию?

– Извините, я уже ухожу, – улыбнулась по возможности нейтрально, решив его обойти. Он схватил меня за руку.

– Не убегай так быстро, мы ведь ещё не успели познакомиться.

– Пустите, – я попыталась выдернуть руку, но вместо этого оказалась в кольце, парень, притянув, обхватил меня сзади.

– Да не кипишуй так, я же ничего плохого не делаю, – засмеялся он мне в ухо.

Изловчившись, я заехала ему локтем в живот, и парень просто отлетел в сторону. Ничего себе, как я умею! Но обернувшись, поняла: это вовсе не я. Это Макс.