Текст книги "Не будем дружить"

Глава 6
Макс

Я многое могу стерпеть, конечно, но Ельцова сегодня перешла все границы! С какого она вообще лезет с нравоучениями, тем более, даже не зная, что к чему. Пошла к чёртовой матери! Маленькая стервозная выскочка. Всегда такой была, даже когда мелкая хлопала глазками, умиляя окружающих. Я просто ушел, бросил ее во дворе, сбежал подальше.

Как и днём. Днём я тоже сбежал. Просто не мог представить, что мы сейчас с ней встретимся и будем разговаривать, как ни в чем не бывало. Мысленно за этот час фотосессии я поимел Надьку даже не знаю, сколько раз. Конечно, это ничего не значит, ну кроме того, что мое воздержание затянулось.

Мы с Маринкой расстались два месяца назад, а я даже на ночь никого не снял за это время. Все, как дурак, чего-то ждал. И вот результат: возбудился на фотосессии рядом с подругой детства. Которую я, к тому же, терпеть не могу. Высокомерная заноза. Считает, что все знает лучше всех. Что она лучше всех, у неё же все идеальное, блин! И работа, и семья, и она сама!

Даже не заметил, как пролетел мимо клуба, тормознул через пару кварталов возле круглосуточного магазина. Может, пива взять? Наверняка, из-под полы продадут. Вместо этого вышел с бутылкой минералки. Ух, дрянь, Ельцова! Обломала мне весь вечер: не расслабился, не выпил, сексом не занялся. Вместо этого брожу по ночному городу злой, как черт.

Даже жаль, что завтра не рабочий день, уж я бы на ней отыгрался. Выпив полбутылки воды, вышел на набережную, постоял, глядя на темную воду, тут меня и настиг звонок Игоря. Из головы совсем вылетело, что я вообще-то не один в клуб пришёл, а с другом. Просто склеил сразу эту девчонку на баре и тут же потерял его из вида.

– Ты в клубе, дружище? – спросил Игорь, когда я ответил. – Или уже развлекаешься?

Ага, на полную катушку.

– А ты?

– Тут ещё.

– Жди, скоро буду.

Бросив бутылку в урну, я направился к клубу, сунув руки в карманы джинс. Часы на площади показывали двадцать пять минут второго. Столько времени вечера, и все в пустую. А возле клуба стало веселее. Я заметил Надьку, к которой активно приставал пьяный тип. Народ вокруг присматривался, но не встревал, хотя было видно, что помощь девчонке не помешает. Когда этот гад ее обхватил, я прибавил скорость и рывком оттащил его от Ельцовой. Правда, немного прогадал, он был с двумя дружками, которые сразу бросились на подмогу. Особой силой они не отличались, да к тому же были пьяны, но все же их было трое.

Ельцова благоразумно затихла в стороне, хоть ума хватило не лезть. Пару раз я схлопотал нехило, даже звездочки увидел, но тут подоспела охрана. Точнее, я ее увидел и понял: надо удирать, если не хочу, чтобы вместо фотографий, сделанных сегодня для журнала, в сети блуждали фото с пьяной Надькой и подравшимся мной. Да уж, директора из нас с ней, мягко говоря, те ещё. Быстро схватив Ельцову за руку, я ринулся к стоянке. Она молчала и не сопротивлялась. Даже когда я ее в салон пихнул и сам упал рядом, называя свой адрес.

Нам повезло, уехали. Я смотрел в окно, изредка косясь в сторону Ельцовой, даже в полумраке было видно, как она хмурится и размышляет. Повернувшись ко мне, сказала:

– Спасибо.

Я криво ухмыльнулся, но тут же поморщился. Кажется, неплохо меня отделали.

Надька, перегнувшись между сиденьями, попросила водителя включить свет. Салон залило желтой рябью, режущей глаза. Ельцова рассматривала мое лицо с таким выражением, словно мне полбашки снесло из пистолета.

– У тебя бровь разбита, – заметила мне, – на скуле ссадина.

– Красавец?

– Макс, – она посмотрела укоризненно, – отец тебя убьет в воскресенье.

Я нахмурился.

– А что у нас в воскресенье?

Ельцова вздернула брови в удивлении.

– День рождения моей мамы, ты что, забыл?

Я и впрямь забыл. И наверное, мне должно быть стыдно, но не было. У наших семей слишком много всяких дат, как отдельных вроде дней рождений, так и совместных. Наши отцы подружились еще в институте, учились на одном курсе, матери вообще закадычные подружки, выросли на одном горшке. Этот факт, наверное, тоже в какой-то из дней отмечается.

В детстве мне казалось, наша жизнь состоит из постоянных посиделок у Ельцовых или с Ельцовыми. Все праздники отмечались вместе. Я честно пытался отвоевать у предков право не ходить на них. Борьба была долгой и кровопролитной. В итоге мы сошлись на том, что я праздную с ними Новый год, их дни рождения и круглые даты Ельцовых. Скрипя зубами, я согласился, хотя для меня Ельцовы вовсе не были семьей, как для предков. Но круглые даты случаются не так часто, и это малая кровь по сравнению с обычным графиком их встреч.

Если честно, я вообще не понимал, зачем они что-то празднуют. И так постоянно торчат друг у друга, да они даже дома построили на соседних участках, и между ними имеется калиточка. Нет, самим фактом дружбы я восхищаюсь, все-таки столько лет вместе, только бы меня не впутывали в эти вечные праздники Ельцовых-Даниловых.

– Я расскажу дяде Вове, как все было, он поймёт, – вернула меня Надька в реальность.

Я только рукой махнул. Такси остановилось возле моего дома, я запоздало подумал, что надо было сначала ее отвезти, потом ехать самому. Ладно, не маленькая.

– Макс, давай я поднимусь, обработаю раны, – схватила она меня за руку.

Я посмотрел с удивлением. Мается. Ясно: чувствует себя обязанной. На этом можно было бы сыграть, но сейчас не было ни сил, ни желания. Хочет отблагодарить, пусть, мне не жалко.

– Пошли, – кивнул ей, вылезая из машины.

Глава 7
Надя

Я не знала, где живет Макс, оказывается совсем недалеко от меня, всего-то три квартала. Новенький дом в стиле сталинок, я думала, он футурист, странно, что его потянуло на классику. Мы молча прошли к лифту, поднялись на пятый, последний этаж. Пока Макс искал ключи и открывал дверь, я буравила взглядом его спину. Было неловко. С одной стороны, понимала, что какие бы ни были отношения, мы знаем друг друга сто лет, и его поступок даже логичен в чем-то, с другой… чувствовала себя обязанной, особенно после того, как наорала во дворе. Вот и напросилась помочь, чтобы загладить вину. Макс, кажется, это понял, но не отказал и даже язвить не стал. Сильно его, видать, по голове стукнули.

Квартира была отделана по евростандарту, высокие потолки с лепниной, дорогая мебель, но ничего лишнего, тут чувствуется склонность к минимализму, хотя строгости нет.

Макс, кинув ключи на тумбу, сразу прошёл в гостиную, а из нее в кухню, отделенную барной стойкой.

– Пить хочешь? – спросил, вытаскивая из холодильника сок.

Я кивнула. После выпитого и танцев в горле пересохло. Макс разлил сок в два стакана. Я пила, осматриваясь, не зная, что сказать. Чувствовала себя все более неловко. Я вдруг поняла, что по сути знаю о Максе совсем мало. Поступив в институт, и я, и он сократили возможность встреч, избегая многочисленные домашние посиделки. Когда разговор заходил о Максе, я тактично улыбалась, даже не прислушиваясь.

– Ну давай, – прервал он затянувшееся молчание, – обрабатывай, сейчас аптечку принесу.

Вернулся с коробкой и без футболки, плюхнулся на диван, я разместилась рядом, доставая перекись и вату и стараясь не пялиться на его голое тело. Поднявшись, нависла над ним, рассматривая лицо, аккуратно повернув к свету.

– Ну что, жить буду? – хмыкнул Макс.

– Скула разбита довольно сильно, – заметила ему, промокая ватку.

– Я видел в зеркале. У одного из них была печатка, должно быть ей рассек.

Закусив губу, я подумала, что Макс вполне мог сам обработать раны, зачем я вообще приперлась? Но теперь уж придётся доводить начатое до конца. Я аккуратно промокнула ссадину, Макс поморщился, шикая.

– Очень больно? – отстранив ватку, я подула на рану, наклонившись ближе.

Потом перевела взгляд на Макса, он смотрел исподлобья, тяжело. Кажется, запас его терпения на сегодня исчерпан. Я принялась спешно обрабатывать дальше, дуя, убирая кровь, потом обработала зелёнкой. В целом, вышло не так плохо, бровь и ссадина заживут быстро, но синяк на скуле, наверное, ещё долго будет радовать глаз.

– Ну вот и все, – я отстранилась, держа в руках тюбик с зеленкой.

– Спасибо, сам бы я, скорее всего, забил на это дело и лёг спать.

Я перевела взгляд на часы: три ночи! Олег, наверное, переживает. Телефон был на вибро, лежал в сумочке, а она осталась в прихожей. Так и есть: девятнадцать пропущенных.

– Муж волнуется? – услышала смешок Макса. Обернулась, набирая Олега, и замерла: Макс стоял, прислонившись плечом к стене и скрестив на груди руки. Костяшки на правой саднили, про них я забыла. Но сейчас они меня меньше всего интересовали, потому что взгляд невольно скользнул по телу Макса, я отвернулась, поймав себя на том, что краснею.

– Господи, Надя, ты где? Все в порядке? – раздалось на том конце телефона.

– Прости, не слышала, мы с Ленкой пошли в бар, а оттуда в клуб, я сейчас выезжаю домой.

– Хорошо, милая, я жду.

– Не волнуйся, ложись.

Повесив трубку, бросила телефон в сумку и стала обуваться.

– А у тебя не ревнивый муж, – услышала голос Макса.

Пожав плечами, ответила:

– Просто он уверен во мне.

Хотела открыть дверь, но защёлка не поддавалась. Вдруг почувствовала совсем рядом Макса, его рука легла на мою, а я почему-то вздрогнула.

– Ельцова, – проговорил Макс мне на ухо, а у меня побежали мурашки и дыхание перехватило, – ну это такой же замок, как у моих родителей. Ты так и не научилась его открывать? Легко двигаешь в сторону, и все.

Он двинул щеколду, коснувшись грудью моего голого плеча, и я снова вздрогнула. На площадку почти выскочила, бросив «до скорого», понеслась к лифту.

Кажется, наши отношения с Максом, такие привычные и устаканенные, внезапно дали трещину. Все из-за этой фотосессии, будь она проклята! И кто вложил в мое сознание мысль, что это хорошая идея – раздеть Макса?! В итоге я в три часа ночи у него дома отрабатываю ему раны. Маразм, да и только.

Олег спал, когда я пришла. Видимо, нанервничался, пытаясь дозвониться, а теперь уснул. Я присела на край кровати у его ног, разглядывая лицо в тусклом свете уличного фонаря, долетающего в комнату. Мой муж. Я как будто впервые попробовала эти слова на вкус, осознала их. У нас с Олегом все было так ровно, гладко, само собой разумеющееся, что мне всегда казалось: значит, это правильно.

Никаких скандалов, упреков, претензий. У нас все хорошо. Всегда все хорошо. Разве не это счастье?

Макс ходячая катастрофа. То бухает, то дерётся, то баб меняет… С таким с ума сойдешь через месяц. А мы с Олегом реально идеальная пара, две половинки. Он за меня не дрался, но до этого просто не доходило. Мы не ругаемся, потому что проще поговорить спокойно и все обсудить, прийти к решению, которое устроит обоих. Олег мой единственный мужчина, во всех смыслах, я не знаю, что там в романах пишут про то, как все внутри задрожало, или бабочки эти пресловутые тоже на каждой странице… бедные чешуекрылые, все их пытаются в живот запихать.

К чему я вообще про это подумала? Олег, засопев сильнее, отвернулся. Сегодня просто день такой, решила я. Завтра будет легче.

Легче не стало. Выпитое вчера дало о себе знать. Голова болела, хотелось пить, и меньше всего хотелось вылезать из кровати. Как в тему, зарядил дождь, небо, затянутое тучами, нависало за окном серым куполом. Олег, добродушно посмеиваясь, принёс мне чашку кофе с бутербродом, стакан воды и таблетку.

– Ленка твоя, поди, вообще без сознания, – заметил, разглядывая меня. Кстати, надо бы позвонить подруге. Зная ее тягу к приключениям, не удивлюсь, если ее еще куда-нибудь занесло. Часы показывали десять утра, и я бессовестно решила, что могу поспать, укутавшись с головой, свернулась клубочком. Закрыла глаза и почему-то вспомнила Макса. Даже не так, не просто Макса, а весь вчерашний день, прошедший практически под его эгидой. Бррр! Все, выкинуть из головы, спать, спать, спать!

Но выкинуть не получалось, спать тоже, и я потопала в ванную. Контрастный душ привёл в чувство, а Олег уже и завтрак приготовил.

– Что бы я без тебя делала, – сказала ему с набитым ртом. Он рассмеялся.

– Какие планы на день?

– Приходить в себя, желательно в горизонтальном положении.

– А я думал с Витькой пива выпить.

– Сходи, – кивнула, облизывая вилку, – все равно от меня проку сегодня мало.

Олег, снова рассмеявшись, стал убирать посуду, а я отправилась в постель.

Ленка позвонила около трёх, сопела, стонала и ругалась.

– Ты какого черта оторвала меня от этого красавчика? – спросила в итоге.

– Чтобы ты не натворила глупостей, о которых будешь жалеть.

– Секс это не глупости, а осознанный акт получения удовольствия. Ты же замужняя женщина, должна понимать, как мне одиноко и грустно.

– Как я тебя пойму?

– Могла бы просто посочувствовать. Ты можешь заняться сексом, когда захочешь.

– Жизнь не вокруг секса вертится.

– Не вокруг. Но так говорят те, у кого он есть, или те, у кого нормального мужика не было.

– Какие философские мысли посещают тебя похмельными утрами.

– А что ещё остаётся, если мужика под боком нет? А мог быть, – обиженно засопев, подруга попрощалась и положила трубку.

А я задумалась. Почему не сказала ей, что это был Макс? Она его не узнала, факт, что неудивительно. С Ленкой мы дружим пять лет, познакомились на концерте, и завертелось. А Макса вне работы я вижу только в новогоднюю ночь и по особо торжественным случаям, в обычной жизни ему места нет. Видела она его один раз на фото, окрестила красавчиком… и во второй раз бросилась ему в объятья. Очень мило. Я на мгновенье представила, что они бы поехали к Максу и… Ой нет, только его в постели представлять не хватало! Похмелье на мне плохо сказывается.

А Ленка просто дура, как она найдёт хорошего парня, если бросается в постель к первому встречному. Да ещё оправдывая себя нелепыми рассуждениями о сексе. Ну приятно, да, но не стоит того, чтобы голову терять. Все эти кипящие страсти, крики и дикие стоны – выдумки киношников и романистов, а глупые женщины ведутся и ждут чего-то небывалого…

А, к чёрту все, спать!

Олег вернулся поздно, я сквозь сон слышала, как он осторожно укладывается рядом. Аккуратно поцеловав в висок, устроился на своей половине, стало тихо, и я провалилась в глубокий сон.

Маме исполнялось сорок пять, и главной шуткой была, конечно, про бабу ягодку. Правда, мама этого не слышала, и хорошо, не думаю, что она оценила бы. Да и в свои сорок пять она получше многих выглядит, с хорошей фигурой, прической, изысканным макияжем. Естественна, красива, самодостаточна.

Я любовалась ей, наблюдая, как мама приветствует гостей. Ужин был рассчитан на двадцать семь человек. Не так уж мало, кстати, это только более-менее близкие, с кем общаются. К семи все расселись по местам, наш столик был на шестерых, но два места пустовали. Конечно, Макс опаздывал, кто ещё? Я невольно бросала взгляды на вход, ожидая его появления. Вот почему ему всегда надо все портить? Ведь знает, что опаздывающих не любят, да и его предки будут недовольны…

Под эти мысли он и вошёл в зал, не один, на его руке висла высокая фигуристая брюнетка. Откуда он ее взял? Ещё вчера ночью никакой брюнетки не было. В его квартире, по крайней мере, не наблюдалось признаков жизни существа женского пола. Или он решил притащить на юбилей к моей маме очередную подругу на ночь? Очень мило с его стороны.

– Все в порядке? – наклонился к моему уху Олег, я перевела на него взгляд. – Ты так сжала бокал, что он сейчас треснет.

– Просто задумалась, – улыбнулась я, делая глоток и переводя взгляд на вновь прибывших.

К ним уже подскочил официант и вёл к нашему столику. Мама, блин, тоже хороша. Знает ведь, что мы с Максом друг друга терпеть не можем, неужели, из почти тридцати человек нельзя было найти кого-то другого?

Парочку провожали взглядами, возможно, из-за того, что они опоздали, а может, из-за откровенного декольте девушки, которое демонстрировало большую красивую грудь. Я, невольно опустив взгляд на свой вырез, поморщилась, на мне такие платья смотрятся, как на корове седло…

– У Макса новая подружка? – тихо спросил Олег, я внезапно разозлилась.

– Почему ты меня об этом спрашиваешь? Я что, им учет веду?

Муж посмотрел с недоумением, но промолчал, тем более, что парочка подошла к столу. Я со странным злорадством оценила синяк Макса, который он тщетно скрывал солнечными очками. Снять их таки пришлось, потому он и предстал перед нами во всей красе. Рядом сидела женатая пара, лет на пять нас старше, дочь маминой подруги с мужем. Последний присвистнул, пожимая Максу руку.

– Защищал честь дамы? – пошутил, бросив плотоядный взгляд на спутницу Макса, я покосилась в сторону Олега, но встретила в его глазах абсолютное равнодушие к этой модели. Все-таки он у меня лучший. Вот что правда.

Макс, усмехнувшись, перевёл на меня взгляд, говоря:

– Вроде того, – и добавил, – привет, Ельцова.

– Я Остапенко, – поправила по инерции, Олег подал ему руку.

– А это Инга, – представил Макс брюнетку, отодвигая стул и помогая ей сесть, – мы вместе учились в институте, потом она уехала в Лондон, и вот приехала на несколько дней.

Инга… какое дурацкое имя. В Лондоне она живет, ну и сидела бы там, чего притащилась? И сразу к Максу в постель прыгнула, что время терять, ненадолго же.

– Вы встречаетесь? – не удержалась я, вышло против воли с ехидством.

Глава 8
Макс

Инга позвонила в воскресенье с утра. Хорошая девчонка, красавица, умная, лучшая у нас на потоке была, потом укатила в Лондон, умудрилась в Кембридж устроиться. Мы всегда дружили, безо всяких там намеков, хотя они могли бы быть. Ингу ни один мужик мимо не пропустит, взглядом да задержится. Она мне нравилась, но… как-то не сложилось. Может, поэтому мы до сих пор в дружеских отношениях.

Она могла встретиться только вечером, а у меня этот дурацкий юбилей. Нет, я очень люблю тетю Наташу, но кого я там знаю кроме своих предков да Надьки? Сказать честно, мне их и так за глаза хватает. Особенно Ельцовой. О ней мне помогает не забыть синяк под глазом, который с утра отливал сине-желтым и отчетливо намекал, что к вечеру не пройдет, и вообще, он со мной надолго.

Я уже видел, как мать в ужасе хватает меня за руки, уверенная, что я чудом избежал смерти, а отец недовольно поджимает губы и хмурится, коротко бросая, что я в очередной раз повел себя безответственно. По его мнению, я вообще самый безответственный человек на Земле, и возможно, виноват даже во второй мировой войне, и не волнует, что меня на свете не было, да и отца тоже.

Хотя в чем-то он прав. Управлять компанией оказалось намного сложнее, чем я предполагал. Только через полгода я более-менее вник, что к чему, научился крутиться в этой сфере, вести себя, расставлять акценты, улавливать обстановку вокруг. Наши с Ельцовой предки основали свой бизнес в конце пресловутых девяностых.

Говорят, им повезло, хотя знаю: они крутились, как могли, пропадая на работе. Директорское кресло поделили с помощью монетки, выиграл мой. Занимается наша фирма поставкой и установкой оборудования для фитнес-центров. Начинали отцы, правда, с бань и саун, потом разрослись, поймав социальные настроения. Сейчас наша фирма стабильно занимает свое место на рынке, но стабильность не всегда хороша. Еще пару лет такой стабильности, и мы начнем терять позиции.

Нам нужен новый виток, и вот отец решил, что пора мне вливаться в семейный бизнес. Я знал, что Ельцова подалась к предкам сразу после института, три года трудилась, кстати, чтобы стать начальником пиар-отдела, все-таки родители не дураки, чтобы посадить девочку после института в руководящее кресло. Следует признать, работать она умеет. Научилась. Я же, если честно, в кресло директора не особенно стремился. Понимал, что не избежать, но не хотел. Давил груз ответственности, надежд, которые на меня возложил отец, когда я еще только вылез из утробы матери и орал на весь роддом. Уверен, он уже тогда представлял, как я буду сидеть на переговорах, ведя его детище к вершинам успеха.

Разочаровал я отца быстро. Во-первых, не обнаружив особенных талантов, да и тяги к знаниям. Во-вторых, пойдя учиться не на экономический, а на программирование и информационные технологии. В-третьих, устроившись не к нему, а в компанию, занимающуюся настройкой оборудования для железных дорог. Писал им программы и был доволен жизнью. До главы отдела дорос, пока отец не поставил вопрос ребром. Бросить семейный бизнес не хватило духу, и я сел в директорское кресло, сижу в нем целый год, и главным достижением считаю, что мы все еще на плаву.

Вот так меня занесло мыслями от разглядывания невинного синяка. Настроение стремительно падало, но тут позвонила Инга. Мне хотелось ее увидеть, после окончания института мы ни разу не встречались. Но она могла только вечером, и я решился на отчаянный шаг, позвонил тете Наташе и практически умолял выбить еще одно место. Я знал, Надькина мать меня любит, и она уступила. Вот так мы с Ингой оказались вместе на банкете. Она знала, куда предстоит идти, потому оделась соответствующе. И честно сказать, глядя, какими взглядами ее провожают мужчины, я испытал что-то сродни гордыне. Ну да, она красива, эффектна, держится уверенно, мы отлично смотримся вместе, хоть и не пара.

Ельцова недовольно стрельнула глазами, как и вторая девушка за нашим столиком. Тоже предсказуемо. Еще и спросила с ехидством, не встречаемся ли мы. Ответить я не успел, Инга, рассмеявшись, сказала:

– Я была влюблена в Макса все институтские годы, но он совершенно не обращал на меня внимания.

– Серьезно? – скривилась Ельцова, я уставился на Ингу, задав тот же вопрос. Она кивнула.

– Была уверена, ты просто делаешь вид, что не понимаешь, потому не навязывалась. Но потом догадалась, что ты, Макс, из тех, кто вообще мало что замечает, тебе надо все разжевать и в рот положить. Типичный программист.

Я усмехнулся, сделав глоток воды. Неужели Инга была в меня влюблена? И неужели она права насчет моей недальновидности? Вот и Маринка тоже пыталась все что-то до меня донести, намеки, полунамеки… Неужели сложно прямо сказать? Могли бы избежать многих проблем.

– И до сих пор влюблены? – вернул в реальность голос Ельцовой. – Если да, то вы ему лучше об этом скажите, до Макса до сих пор все долго доходит.

Вот стерва. Плеснуть бы в неё воду, посмотреть, как она будет хлопать глазами, смешно открывая рот, пытаясь отряхнуться. Потом вскочит, побежит в туалет, кидая в мою сторону ругательства. Нет, мелко это. Вода высохнет. То ли дело вино. Но поливать Надьку я не стал, началась торжественная часть, все поздравляли тетю Наташу, говорили банальности, хотя многие от души, она радовалась, как ребенок, краснела, улыбалась. Хорошая она, и в кого Надька такая вредная выросла?

Было скучно, хорошо, что Инга пошла, мы много болтали, вспоминали студенчество, рассказывали, кто чем живет сейчас, жил последние годы. Я уже думал, что так тихо-мирно по-стариковски все и закончится, но вечер тянулся и тянулся. Я пил вино и томился. А потом Инга вдруг шепнула мне на ухо:

– Давай сбежим отсюда, – и рука ее скользнула по моей шее, а потом зарылась в волосах. Может, я и тугодум, но кое-что понимаю совершенно четко. И если это не предложение продолжить вечер в интимной обстановке, убейте меня на месте. Я перевел на нее взгляд: глаза блестят, на пухлых губах соблазнительная улыбка. Я бы даже сказал, многообещающая. А я колебался, сам не знаю, почему. Позавчера вон тискал незнакомую девицу в клубе, а теперь… Да к черту сомнения. Я свободный мужик с репутацией плейбоя, совершенно, кстати, незаслуженной. Телок клеит Гарик, а свечусь с ними везде почему-то я. Вот и выходит, что я девиц пачками в постель укладываю.

– Ну так что? – Инга вопросительно вздернула бровь, я кивнул. Пора уже двигаться дальше, сколько можно, честное слово.