Текст книги "Защити меня"

Глава 5

– Эх, Ворона, – Мирон треплет меня по голове немного отечески. – Такая большая девочка, а веришь в сказки.

Я беззлобно отталкиваю его руку, качая головой. Разревелась, как идиотка, на простецкой мелодраме про Золушку. Наивно, наверное, но в глубине души я действительно верю, что такие истории происходят в реальности.

– Ладно, – Мирон бросает взгляд на часы. – Мне надо двигать, чтобы не опоздать. Возьми такси, не таскайся одна по городу.

Мирон убегает в сторону железнодорожной станции, у него ночная смена, а я не спеша топаю по дороге. Обойдусь без такси, лишних денег нет, и так вон в кино сходили.

Вечером прохладно, я ежусь, потому что легко одета, быстрым шагом иду в сторону дома, потирая руками плечи.

На пятачке возле универсама как всегда народ, стойкий запах алкоголя, смех, разговоры. Обхожу стоящую на пути компанию, когда чувствую захват. Резко обернувшись, вижу пьяного парня, он скалится, держа в другой руке бутылку пива. Только надрался он явно не им.

– Куда спешишь, красотка? – гогочет он. – Постой с нами.

– Руку отпустил, – говорю спокойно.

– Ох ты какая. А если нет?

– Отпусти по-хорошему.

Теперь они ржут все, обдавая меня неприятным алкогольным смрадом. Я инстинктивно сжимаю ладони в кулаки. Чему я научилась в детском доме – не давать себя в обиду. Никогда. Есть те, кому раз уступишь, и все, будешь ходить битым все время. Неважно, какого ты пола.

– Девушку отпустили, – слышу я в тот момент, когда в висках начинает стучать тяжелее, а тело напрягается, готовое к удару.

Компания оборачивается на звук мужского голоса, я тоже, поймав себя на мысли: голос с акцентом. Безумие приближаться к таким парням, если ты другой национальности. Просто безумие.

Но он не боится, стоит чуть в стороне, позади крутая дорогая тачка, руки в карманах, полы модного пиджака распахнуты.

«Уходи», – шепчу я одними губами, они размажут его прямо по красивой машине. На мгновенье мы встречаемся взглядами, и мне кажется, он слышит мои слова. Усмехается вдруг, снова обращаясь к парням, которые так и стоят гурьбой.

– Разойдемся по-хорошему? Отпускаете девушку, и мы уезжаем, или я звоню, куда надо, и у вас всех будут крупные неприятности.

Я почему-то верю, что он может это устроить. На каком-то бессознательном уровне чувствую исходящую от него власть, из той, что несет в себе угрозу. Парни, кажется, тоже чувствуют, потому что в следующее мгновенье захват с моей руки уходит, и меня толкают в спину со словами:

– Забирай.

Я не ожидаю подобного, спотыкаюсь и лечу коленями на землю, в последний момент меня подхватывают сильные руки. Он высокий, несмотря даже на то, что я не маленькая, когда поднимаюсь, оказывается, что достаю ему макушкой только до ключиц.

– Садись в машину, – он открывает дверцу, и я бездумно ныряю в пахнущий кожей и ароматизатором салон. – Куда тебя отвезти? – спрашивает мужчина, когда машина трогается с места, и мы удаляемся от пятака с пьяными.

Я называю адрес, мужчина кивает. Я рассматриваю его исподволь, стараясь делать это незаметно. Он красивый: восточный тип, черты лица мягкие, мужчина кажется добрым, хотя я сама только вот думала об угрозе. Внешность обманчива, наверное. Но по отношению к себе я не чувствую опасности. Он бросает на меня взгляд и усмехается, отворачиваясь. Я резко перевожу взгляд в окно, краснея.

– Как тебя зовут?

– Даша.

– А ты не знаешь, Даша, что по вечерам не стоит ходить одной?

– Знаю, но иногда приходится. А как вас зовут? – смелею я. Мужчина бросает еще один взгляд. Он старше меня лет на десять, но такая разница сейчас не смущает меня. Мне нравится смотреть на него, в нем есть что-то притягательное.

– Лука, – коротко отвечает мужчина, сворачивая в мой двор и тормозя у первого подъезда.

Я неловко бормочу благодарность, отстегивая ремень безопасности. Он слушает молча, с непроницаемым видом. И я понимаю: глупо тянуть время. Если бы этот мужчина хотел, он бы попросил мой номер. Он просто не бросил в беде девушку, но это совершенно ничего не значит.

Я вылезаю из машины и иду в сторону подъезда. Думаю: если обернусь, а он не уехал, значит, я ему понравилась. Глупость какая, если вдуматься. Но когда открываю подъездную дверь и смотрю назад, машина Луки все еще стоит на месте. Окно открыто, и он делает мне знак рукой, вроде прощается. Я отвечаю и захожу в подъезд. Прижимаюсь спиной к холодной металлической двери. Он не уехал, не уехал! Но это, к сожалению, тоже ничего не значит.

Я сама не заметила, как вышла из Веденеево к Малахово. Отсюда по лесу до дома Кристины рукой подать, минут десять, не больше. Только что я там забыла?

Ноги сами вынесли к тому же месту, сейчас тут были люди: парочка гуляла вдоль озера. Я прошла на тот же спуск, что ночью, осмотрелась. Убийца был правее, в этом я уверена. Прошла в ту сторону, всматриваясь в траву. Она была изрядно примята, наверняка натоптали уже немало, следственный отдел, зеваки. Даже если были какие-то следы, уже ничего не обнаружить.

Не спеша я направилась в сторону дома. Тот, кто убил Кристину, готовился. Он знал, что она уйдет в ту ночь из дома, ждал ее. Возможно, у них даже была договоренность о встрече. Кто-то из ее любовников? Сложно сейчас сказать, я о них толком ничего не знаю. Но, судя по всему, избирательностью девушка не страдала, могла связаться с кем-то, с кем лучше не иметь дел.

Толстая женщина во дворе дома развешивала белье на веревку. Я без труда узнала в ней мать Кристины. В соседнем дворе сидела женщина лет шестидесяти, с книгой в руках, но как только я появилась, читать перестала.

– Добрый день, – кивнула я, приблизившись к калитке, толстуха посмотрела с подозрением. – Можем мы с вами поговорить?

– О чем еще? – буркнула недовольно. Хотя вопрос: такие, как она, довольны бывают?

– Я подруга вашей дочери, – соврала я, женщина смерила меня быстрым презрительным взглядом.

– И чего тебе надо?

– Может, в доме поговорим? – предложила я, потому что соседка уже откровенно вытягивала шею, прислушиваясь.

– Белье я вешаю… Ладно, заходи.

Она бросила полотенце обратно в таз и вытерла руки о подол затертого платья. Дом был простенький, старый. Узкие сени, следом за ними кухня-столовая, проход в другую комнату загорожен занавеской.

– И чего тебе надо, подруга? – спросила женщина.

– Вас как зовут?

– Валентина Михайловна.

– Я просто узнала о Кристине… Она ведь хорошо плавала, разве нет?

Женщина быстро провела рукой по лицу.

– Да она под наркотиками была. Чумная, в голове ветер. Всегда такая, с детства, говорила ее отцу – толку не будет с девки, а он все старался, в плавание отдал, школу хорошую. Все деньги на нее спускал, а в итоге что? Выросла, не приведи господи. Она ведь мне не родная. Мать ее померла в родах, Матвей один воспитывал, а я пожалела его, дура была слезливая, вот и горбатилась потом на них всю жизнь. Своих детей не родила, все с ними возилась.

– А ее отец где?

– Где, – фыркнула женщина зло, – вон в комнате. Он на смене был, как узнал, сразу сюда, пьет без продыху, а я всем заниматься должна, выходит.

Женщина брезгливо сплюнула в сторону, потом спросила:

– А ты чего пришла-то?

– Просто не верится в случившееся…

– А мне, знаешь, очень верится. Она как жила? Спала со всеми подряд, то пьяная, то под дрянью какой вернется. А здесь, на даче, за ней вовсе никакого досмотра не было бы. Да и так не смотрела я уже, сколько можно? Я ей давно сказала: в подоле принесешь, на меня не рассчитывай. На отца не погляжу, выгоню взашей. А толку? Она ничего не слышала. У нее только одно место работало, прости господи нас грешных, – женщина стала мелко креститься, глядя в угол, где под потолком висела большая икона Христа.

– Кристина не говорила, куда собиралась в тот вечер? – спросила я, когда женщина вернула взгляд ко мне.

– Она никогда не говорила. Я ее запереть хотела, потому что сил уже не хватало, а она, стервоза, в окно вылезла, побежала к озеру. Откуда ж я знала, что она купаться полезет? Май на дворе, вода холодная еще. Но она всегда чумная была, упокой господи ее душу, – женщина снова начала креститься, а я поняла, что ничего путного не услышу. Слишком большой багаж обид у мачехи к падчерице. Но одно ясно: она, кажется, не сомневается в том, что Кристина погибла сама.

– Какие-то вещи ее остались здесь? – спросила я, вставая.

– Нет, ну шмотки остались, она много с собой притащила, переодевалась по сто раз на дню. Мы же только приехали из города, два дня тут всего и пробыли… И то, она появилась только под ночь в первый день…

Разговор оставил тягостное впечатление. Женщина не вернулась к своим делам с бельем, тяжело села на стул и уставилась в окно.

Соседка все еще была на своем месте, покосившись в сторону двери, я прошла за калитку. Поговорить с соседями, наверное, можно, но вряд ли это будет иметь смысл. Общее я уже знаю, а здесь семья только два дня, так что вряд ли известны подробности. И все-таки спросила женщину, продолжавшую за мной наблюдать:

– Добрый день, скажите, а следователь вас опрашивал?

Она тут же поднялась, посеменила к забору, бросив взгляд в сторону соседского дома.

– Конечно. Мы же соседи. Но рассказывать-то нечего… Собачились они всегда, – понизила голос женщина, – и положа руку на сердце, Валю я понимаю. Кристина та еще оторва… была. Тут все матери только и молились, чтобы сыновья с ней не связались. Но она не шибко-то на них смотрела, ей кого поинтереснее подавай…

– Друзья у нее тут были?

– Нет, говорю же, сама никто, а вид делала, что голубых кровей… Хотя вот, говорят, – женщина еще больше голос понизила, косясь в сторону дома Мишиных. – Ее на машине подвозил Тихонов. Он мужик молодой, около тридцати, в прошлом году купили дачу у нас, в этом вот с ребенком приехали, только родился. Конечно, ничего такого в этом нет, подвозил и подвозил, просто Кристинку тут знают, жене донесли, скандал вышел. Вот такие дела, – женщина поджала губы, словно поняв, что натрепала много всего незнакомому человеку.

– Спасибо, – кивнула я и, попрощавшись, пошла в сторону деревни.

Шла, глядя под ноги, напомнила себе, что меня это все не касается. Черт же дернул Давида именно меня послать к Резо. Мелькнула непрошенная мысль: потому что доверяет. Глупость, конечно, – отмахнулась от нее я. Узнать местоположение парня наверняка не сложно.

Непонятно только, почему было просто в квартире городской не запереться. Хотя здесь отстреливаться проще. Это была шуточная мысль, конечно же. И все-таки обеспокоенность Давида наводила на мысли. Может ли он знать что-то, чего не знаю я и Резо? Что такого было в девочке Кристине, что один из влиятельных людей города так обеспокоился?

В деревне я уже засветилась, так что скрываться смысла не было. Народу собралось уже порядочно, погода позволяла, многие торчали на улице. У дома неподалеку, опершись на забор, стоял алкоголик.

– Олег, – зазывно звал он, – Олег, выйди. Тихонов!

Я замедлила шаг, на крыльце показался симпатичный мужчина, шикнул на мужика.

– Дочь спит, чего разорался! – ругнулся негромко.

– Дай в долг двести рублей.

– Ты еще прошлый долг не вернул.

– Завтра я трезветь, заказ дали, на работу надо. Дай, а?

Олег полез в карман, вытащил две смятые купюры и протянул мужику.

– Вот спасибо, добрый ты человек, дай бог тебе здоровья.

Мужик засеменил в сторону магазина, Олег проводил его взглядом и уперся им в меня. Нахмурился, видимо, из-за того, что, не знал, и мое внимание показалось странным.

– Можно поговорить с вами? – подошла я к забору и встала на место алкаша.

– О чем? – нахмурился он еще больше.

– Говорят, вы подвозили погибшую девушку, Кристину Мишину?

Мужчине вопрос не понравился, он выдохнул, кидая взгляды по сторонам.

– А вы кто вообще?

– Я из следственного отдела.

– Ну подвозил. Что в этом такого? Она поздно приехала, шла по трассе, мне не жалко… Тем более оказалось, нам в одну деревню. Откуда я мог знать, какие о ней слухи ходят… – он притормозил, а я заметила:

– О ее легком поведении я в курсе.

– Ну вот. Ничего такого не было. Улыбалась, болтала… Кто-то из соседей увидел, донес жене. Сволочи… Им лишь бы посудачить.

– Где вы ее высадили?

– У магазина. Больше я ее не видел ни разу.

– Она ни с кем по телефону не говорила при вас?

Олег задумался, а потом нахмурился.

– А почему вы спрашиваете? Вы думаете, она могла не сама…

Мужчина не закончил, занервничал еще больше, и только тот факт, что я вроде как из следственного отдела, не дал ему развернуться и уйти прямо по середине разговора.

– Мы должны проработать все версии, – ответила я, – но, скорее всего, она просто утонула.

Это мужчину немного успокоило. Кивнув, он сказал:

– Да, звонили ей. Как раз мы подъезжали к магазину.

– Не помните разговор?

– Точно нет. Она сказала, что уже возле дома и волноваться не о чем. – Он еще подумал. – Мне кажется, говорила с мужчиной. И его слова ей не понравились, потому что, когда она вылезала, сказала что-то вроде: ты нагнетаешь обстановку, – дальше я не слышал.

– Это когда было?

– Да за день до того, как… Вечером я ее подвозил, а следующей ночью она утонула.

– Спасибо, – я задумчиво попрощалась и отправилась на выход, к трассе.

Глава 6

Интересно, однако. Кто-то звонил ей и волновался, добралась ли до дома. В принципе, это мог быть кто угодно из ее парней. Но мне, конечно, теперь и этот звонок казался подозрительным. Только толку от моих мыслей и изысканий? Я знаю, что девушку убили, знаю, но искать ее убийцу – совсем дурное занятие. Только привлекать к себе внимание.

И все-таки вечером я отправилась в «Джаз». Корила себя, но как будто какая-то сила толкала в спину. В конце концов, это открытое кафе, что такого в том, что я его посещу. Место было и впрямь нестандартное. Просторное помещение, стены которого разукрашены причудливо, свет приглушенный. По всему периметру шатры. Люди тут, кстати, были разного возраста, но все, как один, веселились. Открылась дверь служебного помещения, оттуда вместе с официантом вырвался сладковато-едкий запах марихуаны.

– Хотите взять небольшой шатер? – девушка лет восемнадцати улыбнулась мне, предлагая пройти.

Ладно, шатер так шатер. В нем я почувствовала себя увереннее, оказавшись отрезанной от мира этого заведения. Уселась на пол на подушки, заказала чай. Музыка отсюда звучала даже приятно, расслабляюще. Чай мне принес паренек, я немного покусала губы, наблюдая за тем, как он выставляет посуду на низкий столик, потом спросила:

– Простите, а Резо не появлялся еще?

Он не удивился совсем, сработало то, на что я рассчитывала – популярность нашего парня.

– Нет, он обычно позже приезжает.

– А его девушка, Кристина? – добавила я сразу, потому что тот вопросительно вздернул брови.

– Ее давно не было. Последний раз Резо без нее приходил. В соседнем зале, где выставка, вроде Эдик отирается, художник, они с Крис мутили.

Парень удалился, а я только подивилась слаженности здешней тусовки. Выпила чай, расплатившись, пошла в соседний зал. Он был весь увешан абстрактными картинами. Народу толпилось прилично, не зря Резо назвал это место сбором молодежи. Здесь запах марихуаны чувствовался отчетливо. Я подошла к группе молодых парней и девушек и, поздоровавшись, спросила:

– Где бы мне Эдика найти?

– Я Эдик, – выступил вперед невысокий худощавый паренек, я только мысленно подивилась вкусу Кристины.

Разница с Резо очевидна, тот красавец, а этот неказистый, плечи опущены, тощий, засаленные волосы висят патлами до плеч. С другой стороны, он же художник, может, у девушки тяга к творческим? К тому же я не знаю, был он ей другом или любовником.

– Можно поговорить с вами?

Мы отошли в сторону.

– Хотите картину какую-то купить?

– А это ваши? – удивилась я, он обиделся.

– Нет, не мои. Сюда меня пока не приглашают. Ничего, будут потом локти кусать. Ван Гог вон при жизни не был известным художником…

– А вы что, умирать собрались?

Эдик вылупил глаза. Нет, вряд ли собрался, надо подавить скептицизм и общаться по делу, раз уж я сюда пришла.

– Я хотела поговорить о Кристине Мишиной. Я ее подруга.

Эдик сразу помрачнел, плечи опустились еще ниже.

– До сих пор не могу поверить, – покачал он головой, – пойдем на свежий воздух.

На улице позади кафе он закурил косяк, мне предложил, я покачала головой.

– Вы с Кристиной были любовниками? – спросила сразу. Эдик усмехнулся.

– Она была моей музой. Поверила в меня, когда никто не верил. Все называли мои картины мазней. Смотрели с недоумением. Мы познакомились здесь, на выставке, разговорились, поехали ко мне. Я показал ей свои работы, и она сказала, что это шедевры, что их нужно двигать, просто правильно, потому что люди в своей общей массе не способны понять великое…

Так мы можем долго идти, подумалось мне.

– Давно вы знакомы? – спросила парня.

– Около полугода.

– И между вами были отношения? Я имею в виду физического характера?

– Конечно, – он посмотрел на меня, как на идиотку. – Она же муза. Через секс я черпал энергию, которую потом воплощал в своих картинах. Крис вдохнула в них жизнь. Мне будет безумно ее не хватать.

Он сделал очередную затяжку и сильно закашлялся, покраснев, на лбу вздулась венка.

– Когда вы виделись последний раз? – спросила я, когда Эдик немного пришел в себя.

– Давно. Недели две точно.

– И вы не искали с ней встреч?

– С ней было бесполезно искать встреч, – он посмотрел на меня печально. – Она появлялась тогда, когда хотела, могла пропасть, а потом прийти, как ни в чем не бывало. Не терпела ссор, потому качать права по отношению к ней было невозможно. Она просто уходила навсегда. Вот, как, например, в случае с Климом. Пытался давить, и что? Она его бросила, он же еще бегал за ней.

– А Клим у нас кто?

– Стритрейсер, гоняет по ночам за бабки в соревнованиях. Крис с ним в тусовке была, пока Клим гнать не начал… ну она и ушла.

– А где его найти можно, Клима этого?

– А тебе зачем? – наконец додумался проявить сознательность Эдик.

– Хочу собрать всех, кто был ей дорог, и устроить прощальную вечеринку, – ляпнула я первое, что пришло на ум. Только больной голове наркомана и личности не от мира сего эта идея могла оказаться по душе.

– Сейчас я дам тебе его номер, и мой запиши, – полез Эдик за телефоном. – Я нарисую картину в память о Крис.

– В последнее время у нее было много парней? – задала я вопрос, так и не придумав, как сформулировать так, чтобы не слишком грубо звучало.

– У нее всегда было много парней, – вздохнул Эдик, – на нее западали все, а она выбирала. Такова была ее природа.

Вот и довыбиралась – мелькнула мысль.

– Кого-нибудь еще назовешь из последних?

Эдик немного подумал.

– Резо Салагиадзе, но он мажор, я с ним не общался близко, последнее время Крис с ним была больше всего. А еще Митяев Леха, телефона его нет, он в ночном клубе работает барменом.

Я записала номер Эдика и Клима и, пообещав сообщить все подробности по мероприятию позже, отправилась в сторону остановки.

На самом деле Кристина, конечно, была личность любопытная и неординарная. Я могу понять, что в ней находили мужчины. Помимо красивой внешности был незаурядный характер, легкая на подъем, согласная на авантюры.

Молодость безрассудна, и юные люди пьют ее до дна, словно где-то в глубине души догадываются, что когда-нибудь этот напиток кончится, и тогда уже ничего другого не останется, как вспоминать.

Только порой выходит так, что и вспоминать не хочется.

Лука задумчиво крутит перстень на мизинце, когда я сажусь за стол в «Чарке». Это заведение его старшего брата, и я знаю, что тот не в восторге от того, что мы с Лукой вместе. Поначалу было все равно, а когда стало понятно, что у нас серьезно, начал учить брата жизни. Но Луку учить чему-то бесполезно, когда он хочет, то идет к своей цели, минуя преграды. И все-таки я вижу, что последние дни он стал слишком задумчивым.

– Привет, – я словами вырываю его из мыслей, за которыми Лука, кажется, даже не замечает моего появления. Он переводит на меня взгляд, лицо озаряет улыбка. В ней столько нежности, что мои страхи разбегаются в разные стороны. Он меня любит, любит, и ему неважно, что думают об этом его родные.

– Все в порядке? – спрашиваю, когда он, перегнувшись через столик, целует меня. – Ты меня немного напугал.

– Тем, что позвал в ресторан? – усмехается Лука.

– Тем, что сделал это так неожиданно. Мы могли поговорить дома.

– Могли, – кивает он, – но мне кажется, такие вещи лучше делать не дома.

Лука достает бархатную коробочку, открыв, ставит ее на стол, я вижу кольцо, поднимаю на мужчину растерянный взгляд.

– Выходи за меня замуж, Даш, – говорит Лука, – мне в этой жизни нахрен ничего и никто не нужен, кроме тебя. Хочу тебя в жены, хочу детей от тебя, любить тебя, спать с тобой одной до конца своей жизни. Что скажешь?

Ком в горле становится просто невероятных размеров, спазм душит, на глазах появляются слезы. Любовь и нежность затапливают меня изнутри, я растворяюсь в любви к этому мужчине, большому, сильному, ласковому. Моему.

Сажусь к нему, целую лицо беспорядочно, куда попадаю, Лука смеется, прижимая меня к себе.

– Я с тобой навсегда, – шепчу я, – я с тобой до конца.

Жаль, я не знала тогда, насколько близок этот конец.

Квартира встретила меня тишиной и темнотой. Я зажгла свет везде, устало прошлась по комнатам, села на край дивана.

Мирону я звонила, а больше некому. Налила чай, встала у окна. Смотрела на двор, освещенный желтыми фонарями.

Все бессмысленно. Все, что мы делаем, куда идем, к чему стремимся. Рано или поздно все превращается в прах, и по факту нет никакой разницы: рано это случится или поздно. Иногда даже хочется, чтобы рано.

Следующие полдня я провела, валяясь в кровати. Ничего не делала, пялилась в потолок, даже в интернет было лень выходить. Понимала, что надо искать работу, но заставить себя не могла. Потом, все потом. Да и какая разница вообще, днем раньше, днем позже.

В обед решила позвонить Мирону и наткнулась на номер Клима. Сейчас мои изыскания казались неимоверной глупостью. Зачем рыться в гибели девушки? Что мне это даст? Ни-че-го. Только проблем наживу, когда кто-нибудь заинтересуется, какого черта я кручусь и вынюхиваю.

Меня хватило на тридцать минут – ровно столько длился наш разговор с Мироном. Он был в хорошем настроении, но словно чувствовал, что у меня на душе сумбур. Иногда мне кажется, и впрямь он чувствует.

– Даш… – Мирон на пару секунд замолчал. – У тебя точно все хорошо?

– Да.

– Не обманывай меня. Если с Давидом ситуация не разрешилась…

– Все хорошо, Мирон, правда. Давид отнесся с пониманием.

– Это странно, – помедлив, заметил тот, – я ему никогда не нравился.

– Просто всем претила мысль о дружбе между мужчиной и женщиной.

Всем. И Давиду, и Луке. Да, так было, но Мирон действительно мне как брат, и наша с ним дружба то, что я готова была отстаивать так же, как Лука отстаивал наши отношения.

– Ладно, – Мирон вроде бы успокоился. – Я при первой возможности вернусь и обещаю, что все разрулю. Обнимаю тебя, Даш.

– И я тебя, Мирон.

Повесила трубку, немного поглазела на экран и набрала Клима. Резкий мужской голос ответил коротко:

– Да?

– Добрый день, Клим, можем мы с вами встретиться? Поговорить о Кристине Мишиной?

Пауза в шесть секунд, после которой я услышала:

– Она погибла.

– Я знаю, потому и хочу с вами поговорить.

– Вы что, из полиции?

– Нет, я ее знакомая.

Еще после заминки Клим ответил:

– Хорошо, давайте вечером, выезд на Северное шоссе, 14-й километр, за заправкой есть пятачок. Или же тогда через пару дней, я не в городе сейчас.

– Я буду там.

Ну вот, согласилась на очередное сомнительное мероприятие. Как я попрусь на это шоссе? Ладно туда, обратно, возможно, придется ехать на такси. Выскребла все деньги, негусто. Надо куда-то устраиваться. Лучше с оплатой сразу после смены.