Текст книги "Цена моей одержимости"

Глава 14

Алиса

Залетаю в больницу, словно на сверхзвуковой скорости, расталкивая всех идущих мне навстречу. Слышу сзади ругательства и недовольства. Пропускаю их мимо ушей. Некогда извиняться.

Главное сейчас к отцу в палату попасть. Увидеть его живым и здоровым. Маму обнять. Почувствовать ее любовь и заботу. Полностью переключиться на свою семью, а не испытывать дрожь от прикосновений Тимура.

Не думать о нем.

Не вспоминать произошедшее.

Перепрыгиваю через две ступеньки, решив не ждать лифта. Легкие горят от быстрого бега, дыхание затрудненно. Но я все же поднимаюсь на третий этаж. К заветной палате.

Открываю дверь, замирая в проеме. Около койки сидит мама в кресле и нежно гладит отца по руке. Что-то ему рассказывает. При этом улыбка не сползает с ее лица. Она счастлива, спокойна. Для нее тяжелые времена остались позади, а вот мне еще предстоит их испытать на себе. Тьма еще не всю силу передо мной показала. Сюрпризы у нее явно имеются.

– Мамуль, – подхожу к ней со спины, положив ладошку на плечо, которую она ободряюще похлопывает. – Как папа?

– Операция прошла успешно, но он до сих пор без сознания, – надломленным голосом, но с нотками надежды. – Доктор говорит, что ничего страшного с ним уже не случится. Нужно лишь подождать какое-то время.

Поднимаю глаза на отца. Бледный, с заросшей щетиной и кругами под глазами. Дышит равномерно, без всяких аппаратов. Только в руке торчит игла от небольшой капельницы. Приборы все в норме, пикают исправно.

– Что будет потом… – сглатываю ком в горле, – когда он выйдет из больницы? Какие рекомендации?

Как будто ты сама, Алиса, не понимаешь? Естественно требующие огромных затрат. А у вас таких денег нет. Где будешь искать? Опять у него?

– Самое главное покой, – мама поправляет на папе одеяло и целует в лоб.

Любовь до сих пор греет их сердца.

– Лекарства?

– Да, – поднимается на ноги и многозначительно смотрит на меня, что пытаясь уловить в эмоциях. – Дорогостоящие лекарства. Также Антон Моисеевич посоветовал отправить Михаила в санаторий, где он сможет подправить здоровье. Но, – разводит руками в сторону, – на наших счетах денег кот наплакал. Пятьдесят тысяч еле наберется, – взгляд отвожу, так как мама глазами в душу может проникнуть и вытащить из меня очень много информации.

– Мама, – дрожу, обхватив себя руками. Все же выбегать из дома в одних шортах и майке было плохой идеей. Немного прохладно, – у отца кое-какие проблемы в фирме. Но он быстро со всем разберется, как встанет на ноги.

Пытаюсь убедить ее, что незачем ей волноваться. У нас типа все хорошо, просто небольшой казус произошел, но это не смертельно. Так, легкие трудности. Не посвящать же ее в более глубокие подробности. Тогда и маму приступ с ног повалит. Особенно от имени Тимура Воронцова.

Да я себя рядом с ним чувствую, как на пороховой бочке. Одно неловкое движение или слово, и мне несдобровать. Он никогда мне не простит прошлого.

– В каком плане трудности? – мама не отступает. – Миша что опять стал…

К чему именно отец опять вернулся, я не успеваю дослушать, так как в палату заходят улыбающийся доктор и семенящая позади него медсестра. Антон Моисеевич проверяет приборы, что-то на них переключая. Капельницу передает девушке, в миг исчезнувшей из палаты.

– Вам бы поехать домой и немного поспать, – сочувственно и с жалостью осматривает маму.

Не могу с ним не согласиться. Вид у нее потасканный. Надо в порядок себя привести, а то после пробуждения папа жену свою не узнает. Испугается.

– Побудь немного дома, мамуль, – удерживаю ее за локоть, чтобы на отказ не пошла. – С папой все в порядке. Опасность миновала. Отдохнуть тебе не помешает, – приближаюсь к ее уху. – Тем более отец должен увидеть перед собой не бледный призрак, а молодую и красивую жену, которую он сильно-сильно любит.

Похоже, мои слова возымели на нее должный эффект. Мама тут же расправляет плечи, выпятив грудь вперед. Приободряется и соглашается поехать в наш особняк на пару часиков. Вызываю ей такси. Пока машина едет, мы выпиваем по стаканчику кофе в небольшом кафе больницы. Молчим. Каждая думает о своем.

Как бы мне сейчас хотелось поехать вместе с ней. Пройтись по холлу собственного дома, оказаться в своей комнате, а не ехать с водителем Тимура в его огромный особняк, в которой ощущать себя буду пленницей. Не имеющей права голоса. Лишь верно и преданно исполняющей приказы хозяина.

Как рабыня.

Но таковы условия нашего договора. Он мне деньги для отца, я… в его власти на целый месяц. Не сбежать, не спрятаться. Нужно наконец-то принять свою судьбу. Да и язык за зубами держать, иначе праведный гнев Тимура обрушится мне на голову.

– Алиса, – мама трогает за плечо и показывает пальцем на звонящий телефон. Такси уже ждет внизу.

Мама садится в желтую машинку. Машу ей на прощание, молясь, чтобы Вячеслав не вышел из автомобиля. Ведь он уже порывался это сделать, когда привез в больницу.

Видите ли Тимур Андреевич велел ему следовать за мной по пятам. Слава Богу, охранник его не пропустил. Личным телохранителям тут не место.

– Можем ехать, – говорю огромному как скала мужчине, когда оказываюсь на заднем сидении полностью тонированной иномарки.

Амбал трогается с места, наверное, подняв клубы пыли. Спешит. Как будто куда-то опаздывает. Мысленно прошу у Бога, чтобы он ехал медленно. Чтобы собрал все красные светофоры или впереди образовалась пробка. Но этого ничего не произошло. Ни одно мое желание не сбылось.

Мы минут за пятнадцать домчались до частного сектора, где живет Тимур. Причем чем ближе были, тем сильнее потели ладони, бешено билось сердце, а неприятный холодок пробегал по спине.

Меня внезапно охватывает паника. Атакует ни с того, ни с сего, что я не знаю причин ее появления. Пока не захожу в дом и не останавливаюсь на месте, словно попавшая в дорожку из клея.

Меня как будто со всей силы ударяют под дых, аж дыхание спирает. Воздуха не хватает. Ощущаю, как холодные, мерзкие пальцы на шеи смыкаются и начинают душить. Ломая позвонок за позвонком. Насмехаясь над моим состоянием.

Тимур. На лестнице. С откинутой назад головой. Стоит практически со спущенными штанами перед черноволосой девкой, виляющей голым задом и провокационно облизывающей ярко-красные губы.

Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, чем они планируют заниматься. От такого зрелища наизнанку выворачивает. Внутренности огнем горят.

– Это еще кто? – визжит как поросенок на скотобойне. – Что это за девка в твоем доме?

Узнаю в ней ту блогершу с фотографий из Интернета. Девушка Воронцова, с которой он постоянно мелькает в свете. С которой СМИ прочат им блестящее будущее.

– Алиса, – шепчет имя на выдохе, пронзая голубыми, возбуждёнными глазами.

Хочется помыться. Стереть с себя его запах, который так и не выветрился за пару часов. Тереть себя мочалкой до покраснений на коже, до болячек. Лишь бы вытравить самую страшную заразу из организма.

– Какая к чертовой матери Алиса?

Тимур мотает головой, словно от транса избавляясь. Выплывая из мира сорвавшегося секса. Насмешливо ухмыляется, точно задумав что-то по-настоящему опасное.

Страшно. Мурашки кожу покрывают. Боюсь представить, какова будет реакция Тимура на мой внезапный приход.

Притягивает брюнетку к себе, обхватив ладонями за голые ягодицы. Девушка ахает и трется о его пах, как похотливая кошка. Наслаждается. Трогает его по выпуклости в штанах и дерзко мне в глаза смотрит. На долю секунду мечтаю оказаться на ее месте. Также прикасаться к нему, млеть от его рук по всем телу. Но быстро в себя прихожу, с трудом слезы сдерживая.

– Может, присоединишься к нам? – неожиданное предложение. Грубое и мерзкое. – Алиса, тебе понравиться секс втроем, – пытается убедить. – Будет очень весело. Ты же никогда с девушками не трахалась. А я бы с удовольствием на вас взглянул.

Не могу это слышать. Не хочу. Да он спятил, совсем с ума сошел.

Срываюсь с места, чувствуя огромную дыру в области сердца. Бегу по лестнице мимо парочки. Сзади раздается издевательский мужской смех и наглое хихикание чертовой девки. Они оба мне что-то кричат, но я уши руками закрываю, мотая головой из стороны в сторону.

Как жаль, что стереть из памяти эту сцену на лестнице не удастся.

Залетаю в комнату. Закрываю дверь на ключ. Прислоняюсь к ней спиной, ощущая дикую злость внутри. Давлюсь болью и горечью.

Какой же он мерзавец! Гаденыш!

Сначала со мной был. Мне секс в кабинете предлагал, а теперь с ней, с девушкой своей забавляется. На лестнице, прямо на глазах у прислуги. Так еще в спальню к себе звал с этой… как ее там… Екатериной вроде бы.

Сумасшествие.

Бред.

Извращение.

Эмоции кипят, бурлит все внутри. Неприятное, давно забытое чувство покоя не дает.

Да это же и, правда, ревность, Задорожная! Ревность и зависть. Ведь тебе так хотелось быть с ним там, внизу.

– Нет-нет, – отрицаю, как будто кто-то может меня услышать.

Не соглашаюсь с внутренним голосом, хотя он в ответ злобно смеется, намекая на свою правоту.

Тимуру плевать на меня. Он никогда уже прежним не будет. Так почему же я так резко на все реагирую…на его поступки похотливого животного?

Глава 15

Алиса

Мне не спится. Ворочаюсь с одного бока на другой. Постоянно смотрю на дверь, боясь, что Тимур выломает ее и в постель ко мне ляжет. Закончит начатое в кабинете.

Да только от одной мысли, что он придет в мою спальню после той… шлюшки с голой жопой, совсем разные эмоции берут верх. Обида, грусть и чертова злость. Доходившая до неконтролируемой ревности. Никак я от нее избавиться не могла.

Еще и эта бессонница. Лежишь, смотришь в потолок и считаешь барашек, мечтая поскорее отправиться в царство Морфея.

Ничего подобного. Глаз сомкнуть не могу. В голову лезут образы, как Тимур трахает свою девушку, точно также заставляя ее встать на колени и зажать между сиськами его толстый член.

Черт!

Резко сбрасываю с себя одеяло. Сажусь на постели. Оглядываю темную комнату. Надо чем-то себя занять, иначе чувства сожрут меня живьем.

Встаю, накинув на себя шелковый халатик, и как следует завязываю на талии пояс. Ступая босыми ногами, выхожу на балкон и вдыхаю прохладный ночной воздух.

Хоть какая-то свобода. Легкость. Сплошная безмятежность.

Сейчас бы соорудить из простыни и одеяла канат, чтобы по нему спуститься в сад как раньше. Сбегая из дома на свидание с… когда-то любимым парнем. Наплевав на все запреты мамы.

Ведь прилежной студентке университета негоже проводить время с бабником Воронцовым, слава о подвигах которого гремит на всю округу.

– Прыгнешь – переломаешь себе все кости, – со стороны второго балкона.

Дергаюсь в тень. Словно меня тут невозможно увидеть. Хватаюсь за сердце, тяжело дыша. Сильный испуг вызывает дрожь в теле. Неприятный холодок бежит по спине, как будто кожей ощущаю ледяную скульптуру, к которой могу прилипнуть.

– Харе в прятки играть, Задорожная! – Тимур зол. Раздражителен. – Мы не маленькие дети. Выходи!!! Шевели булками.

Сжимаю кулаки, прикусив до боли губу. Если не появлюсь в поле его зрения, сделаю себе только хуже. А если останусь на балконе, станет еще хлеще. Противоречия раскачивают чашу весов, вынуждая сделать один единственный выбор.

– Умница!

Хоть лицо Воронцова скрыто вуалью тени, готова поклясться, что он ядовито усмехается, сверкая голубыми глазами. Чувствую себя маленькой мухой, попавшей в паутину ядовитого паука, готового продержать меня в плену вечность.

Ты точно с ума сошла, Задорожная. Ну какая вечность? Так… всего лишь 31 день. Не более.

– Где твоя девушка? – хочется укусить свой длинный язык.

Любопытство вечно играет со мной злую шутку.

– А ты все-таки решила к нам присоединиться, Алиса?

– Никогда в жизни.

Фу! Аж передергивает от отвращения.

Делает два шага вперед, выходя на свет уличного фонаря.

Боже! На нем только домашние штаны, немного спущенные с бедер. Чуть слюной не давлюсь, пробегая взглядом по накаченному, рельефному торсу Тимура.

Как пять лет назад, на кухне в доме его родителей. Когда я впервые увидела старшего брата своей подруги.

Так и хочется руками по косым мышцам живота провести, ногтем немного кожу поцарапать, а потом…

Прекрати мечтать, Задорожная! Не живи прошлым. Его не вернуть.

– Тебе бы очень понравилось, – вновь пытается доводы предоставить, чтобы я наконец-то согласилась. – Помнится, раньше ты была на многое согласна, милая Алиса. Такая раскрепощенная, дикая кошка.

– Я была глупой девственницей, влюбленной во взрослого парня, – голосок у меня точно не к добру прорезался.

– И чертовой сукой, сбежавшей от него спустя несколько месяцев счастливых отношений!

– Тимур, я…

– Не нужно громких слов, – вперед руку выставляет и головой отрицательно качает. – Тебе не идет оправдываться, Задорожная. От этого ты еще глупее кажешься. Вызываешь презрение, – цедит сквозь сжатые зубы, сжимая со всей силы перила.

Замечаю в другой его руке открытую бутылку спиртного. Под градусом значит, вот и пыл свой поубавил.

Сейчас нет грозного и безжалостного бизнесмена Тимура Воронцова.

Сейчас появляются проблески его прежнего. Того, что покорил мое сердце одними лишь голубыми глазами.

– Будь готова завтра вечером, – делает большой глоток и зажимает рот ладонью. Его ведет в сторону, но равновесие удерживает. – У меня для тебя сюрприз, сучка.

Громко смеется. Возвращается в комнату, хлопнув со всей дури дверью. На месте подпрыгиваю, вцепившись ногтями в ладони. Трясет. Бьет нервная, боязливая дрожь.

На негнущихся ногах иду в комнату. Ощущаю себя заключенной, которую завтра ждет неминуемая казнь. И мне нужно к ней как следует подготовиться.

Падаю на кровать. Сворачиваюсь калачиком. Зажмуриваюсь от давящей на виски боли. Голова жутко болит, как будто по ней бьют отбойным молотком. Глаза слипаются. Долгожданный сон и до меня добирается.

Утро встречает меня громкими голосами около моей двери. Наверное Ольга и кто-то из прислуги. Не придаю этому никакого значения, переворачиваясь на другой бок.

Пусть хоть языки сотрут в кровь от сплетен. Докладывают Тимуру о моем поведении. Мне уже все едино. Главное продержаться этот месяц и не сойти с ума.

– Немедленно открой дверь!

Дергаюсь как от взрыва атомной бомбы. Подрываюсь с кровати, чуть не снеся столик и все его содержимое. Вжимаюсь в угол, как загнанный серым волком заяц.

Щелкает замок. Дверь отворяется. И на пороге возникает человек из моего прошлого, встречу с которым я бы смогла избегать всю свою жизнь. Но чертова судьба вновь подкинула мне огромный сюрприз. Причиняя боль и бередя еще не зажившие раны.

Глава 16

Алиса

– Какого черта ты тут делаешь, Алиса?! – в глазах сплошное презрение и ненависть.

Словно я не человек, а какое-то гадкое насекомое, которое нужно срочно уничтожить, иначе оно испоганит весь дом. Будь ее воля, она бы меня за руку протащила по всему дому и выкинула на улицу. От нее всего можно ожидать. Даже по-настоящему мерзких вещей.

– Ирина Львовна… – выхожу из угла, но она тяжелым взглядом вновь к стене прижимает. Задавливает, медленно убивает.

– По-моему, я задала тебе вопрос, девочка, – кидает на кровать сумочку и пиджак. – Какого хрена ты забыла в доме моего сына? Вновь лапши на уши ему хочешь навещать? Прикинуться бедной и несчастной, чтобы деньги из него тянуть на свои бредовые развлекушки?

Дергаюсь как от удара под дых. Хочу просто провалиться и исчезнуть. Ни хочу все это вновь проживать.

Вновь возвращаться в болезненное, ужасное прошлое, где так сильно хотелось умереть, что кожу на запястьях покалывать начинает, а руки трясутся как у наркомана под ломкой.

– Вы не правы.

Алиса, твой ли это писклявый голос?

Похоже что так. Как у попавшей в ловушку мышки.

– Я не ошибалась тогда, – делает шаг вперед, готовясь напасть в любую секунду. – и не ошибаюсь сейчас, мисс Задорожная. Моему сыну не нужна такая дрянная лживая девка, которую можно трахнуть пару раз и навсегда забыть.

Сдерживаю себя. Только не плакать. Не плакать. Нельзя показывать ей своей боли. Хотя так хочется разрыдаться, показать всему миру свою боль, рвущую меня на части и чуть не уничтожившую.

– И чего ты молчишь, дорогуша? Язык гребанный проглотила?

Совершенно не понимаю, как в этой изящной, очень симпатичной и с виду доброй женщине может жить такая лютая ненависть? Как она ее еще живьем не сожрала?

Пять лет прошло, а госпожа Воронцова не изменилась. Как внешне, так и характером. Красивая, стройная брюнетка, всегда излучающая силу и благородство, сейчас превращается в злобную фурию, мечтающую вышвырнуть меня отсюда.

– Простите, но наши с Тимуром дела вас на касаются.

Ох, может зря я дерзко с ней разговариваю? Сама в углу стою, а она вполне способна в нем меня и прибить.

– Тебя с ним больше ничего не связывает. Не думай, что тебе вновь удастся удержать его около себя чужим ребенком, дрянь.

Машинально кладу руку на плоский живот, ощущая болезненный спазм. Холодок по позвоночнику. Громкий крик, давящий на уши. И словно огромный камень, сдавивший грудь для мучительной смерти.

– Вы же прекрасно знаете, что я никогда не изменяла Тимуру, – чуть выхожу из угла. – Он был моим первым мужчиной. Я от него была беременна. Никто кроме вашего сына ко мне…

– Заткнись! Закрой свой рот!

Взмах рукой. Щеку пронзает ужасная боль от мощной пощечины. Как только на ногах устояла?

Прикладываю ладонь к пострадавшему месту. Жжется. Глаза щиплет. Душа разрывается на части. Снова меня принижают. Снова мать Тимура выставляет какой-то потаскухой, решившей поиграть на чувствах парня.

– Если рассчитываешь вновь вернуться к нему то закатай поганую губу обратно, – наклоняется к моему уху. – У Тимура есть очень красивая невеста. Изящная, милая. Настоящая леди, с которой он проведет остаток своих дней. А вот ты, – с отвращением отрывает лямку моего топика. Едва успеваю прижать руки к груди, чтобы не оголиться. – всего лишь развлечение холостого мужика. Шлюшка, в которую может спустить каждый, перед кем она раздвинет ноги.

– Прекратите меня оскорблять. У вас нет такого права, – волна гнева поднимается внутри.

Не желаю слушать ее грязные слова. Я такого не заслужила. Не за все ошибки прошлого стоит платить огромную цену.

– Глядите-ка, – злорадно смеется. – У Алисы голосок прорезался. Как это мило, – издевающийся сарказм. – И чертовски глупо.

Наступает. Подходит вплотную. Испепеляет взглядом. Но я стою на месте, выдерживая ее не дюжую внутреннюю силу. Еще раз себя ударить я не позволю.

– Какого хуя тут происходит? – со стороны двери. – Мама, что ты тут делаешь? – шипит, явно не довольный повелением матери.

У них что отношения совсем испортились за эти годы? Всегда души друг в друге не чаяли.

– Тимурчик, милый, – тон ее голоса меняется за секунду.

Теперь Ирина Львовна как плюшевый зайка. Сияет яркой звездой на небосводе. Вся прямо приободряется. Широко улыбается.

Актриса без Оскара.

– Ненавижу это обращение, – не дает себя обнять и поцеловать в щеку. – Что ты забыла в комнате Алисы? Кто тебя сюда впустил?

Прислоняется к косяку. Бросает на мать мимолетный взгляд, а потом перемещает его на меня.

Хочется прикрыться. Надеть паранджу, так как даже в топике и удлиненных шортах ощущая себя голой перед этим опасным, жестким мужчиной. Дикий зверь в костюме-тройке.

Съеживаюсь, все еще грудь прикрывая. Куда он смотрит с блеском в глазах, мысленно обещая мне секс в его постели.

От такой мысли тело меня предает и отзывается на его негласную дерзость. Соски-предатели трутся об ткань топика, а низ живота приятно ноет.

Боже! Ты сумасшедшая, Задорожная! Он должен пугать тебя, а не возбуждать.

– Я думала, Катя у тебя. Хотела с ней увидеться.

Катя? Та брюнетка с фоток? Та девка, с кем он трахался всю ночь?

Похоже, Ирина Львовна ее обожает. Вон как радуется, произнося ее имя. Невесткой своей уже называет, а меня… готова в порошок стереть.

– Не слишком ли много внимания ты ей уделяешь, мама? – женщина съеживается от ее пристального, грозного взгляда.

– Разве может быть иначе? – чуть поворачивает голову в мою сторону, сияя хитрой, наглой улыбкой. – Твоя невеста, – подчеркивает это слово. – мне по душе. Идеальная пара для тебя, сынок.

Убирает невидимую пылинку с его пиджака, а я ощущаю, как лыбится его мать от собственного яда.

– Иди вниз, мама, – освобождает дверной проем. – Иди вниз, – снова повторяет уже более жестким, приказным тоном.

Ирина Львовна громко фыркает, убирает прядь волос за спину и поворачивается ко мне лицом, сверкая высокомерной усмешкой. Забирает с кровати сумочку и пиджак. Бросает на меня убийственный взгляд, мол чтобы убиралась отсюда как можно скорее.

Едва за ней захлопывается дверь, Тимур подходит к одному из набитых одеждой шкафчику. Открывает его, доставая длинное, серебристое платье. Кладет его на кровать и пробегает по мне оценивающим взглядом.

Интуитивно отступаю назад и обнимаю себя руками. Когда он так смотрит, мне не по себе становится.

– Сегодня вечером наденешь это платье, – нетерпящий возражений приказ. Словно собаке команду дает. – Поедешь со мной на благотворительный ужин, – хочу хоть слово вставить, но он выставляет вперед руку. – Моя игрушка должна появится там именно со мной. Другие мужики оценят по достоинству твою красоту.

Последнюю фразу произносит уже в дверях. Уходит, оставляя меня в подвешенном состоянии. Словно вся грязь мира оказывается на мне. Слова. Мерзкие. Неприятные. Режут похлеще самого острого в мире меча.

«Другие мужики».

О чем он? Что задумал?

Боже! Как же отвратительно и чертовски больно. Вытерпеть бы эти долгие дни и навсегда исчезнуть из жизни Тимура.

И мне будет легче. Свободнее. А он… у него невеста есть. Женится.

Продолжай дальше себя в этом убеждать, Алиса. Авось плохого и не случится.