Текст книги "Я залезу к тебе под кожу, или Птица счастья тоже бывает ручной"

Глава 4

Я открыла глаза и увидела людей, склонившихся надо мной. Разглядела среди них Игоря.

– Врач идёт. Пропустите врача. Граждане, разойдитесь. Ну не цирк же… – слышала я сквозь гул в ушах взвинченный голос Татьяны. – Честное слово, сейчас сама начну разгонять любопытных.

– Перенесите женщину в вип-комнату, чтобы её смог осмотреть врач, – скомандовал Игорь своим охранникам.

Я почувствовала, как меня подняли сильные мужские руки и куда-то понесли. Вскоре меня положили на широкий кожаный диван, и ко мне тут же подошёл врач «скорой помощи».

– Что вас сейчас беспокоит?

– Слабость. Голова сильно болит. Просто раскалывается. В ушах шумит очень. Когда поднимаю голову – всё перед глазами плывёт. И ещё кажется, сердце из груди выпрыгнет. Воздуха не хватает.

Врач попросил выйти всех из вип-комнаты. Он сделал мне кардиограмму и успокоил, что с сердцем у меня всё в порядке.

– Вы нервничали? Я имею в виду, сегодня у вас был стресс?

– Да, – кивнула я. Было трудно дышать. – Меня расстроил… телефонный звонок. Последнее, что помню… я ответила на звонок. А потом всё… Сознание полностью отключилось.

– У вас серьёзное нервное потрясение. Разве можно так реагировать на телефонные звонки, милая? Жизнь и здоровье дороже. Нужно учиться сдерживать эмоции. Попробуйте практиковать йогу, изучайте медитации. Сейчас я сделаю внутривенно укол, и сразу станет полегче.

После укола я выпила пару таблеток, снимающих тревогу, врач измерил мне давление. Я прослушала рекомендации, что за руль мне сегодня нельзя, что мне, естественно, нельзя нервничать и в ближайшее время нужно лечь и поспать. Мол, на сон меня скоро всё равно потянет, потому что мне ввели какой-то успокоительный препарат.

Врач собрался уходить, но тут в комнату заглянул Игорь и спросил у него, как мои дела.

– Ей гораздо легче. Дама перенесла серьёзное нервное потрясение.

– Когда она успела? Я вроде с ней недавно говорил, она была в порядке. Шутила даже.

– Говорит, был неприятный разговор по телефону. В любом случае, ничего страшного нет. Просто последствия стресса. Она уже успокоилась. Я сказал, что ей нельзя за руль, потому что может уснуть.

Врач ушёл, я села на диване, поджав под себя ноги, и поблагодарила Игоря за беспокойство.

– Напугала ты всех. Ничего страшного, что я на «ты» перешёл?

– Ничего.

– Сейчас как себя чувствуешь?

– Лучше.

– Ты бы полежала ещё. В этой вип-комнате можешь быть сколько угодно. Не переживай, никто тебя отсюда не прогонит. Я договорился с администрацией. Так что можешь здесь оставаться хоть до утра.

– Спасибо. Я домой поеду.

– Сама за рулём?

– Нет. Мы на такси приехали. Хотели выпить немного вина и расслабиться. У нас сегодня маленький праздник. В салоне продано несколько моих картин. Нашёлся ценитель. Так приятно…

– Наверное, ты талантливая художница?

В комнату заглянула силиконовая кукла.

– Игорь, ну ты что меня одну бросил? – протянула она недовольным тоном. – Надеюсь, с девушкой всё в порядке? Ты закончил заниматься благотворительностью? Может, вспомнишь, наконец, обо мне?

– А я о тебе и не забывал. Ты иди на место, я сейчас приду.

– Я же не собака, которой нужно указывать, где её место, – надулась девица.

Видимо, ситуация очень сильно её раздражала, и она не могла скрыть недовольства.

– Я могу вообще уйти.

– Иди. Только не пожалей об этом. Возврата не будет.

Немного угрожающий тон подействовал на девушку мгновенно. Она тут же сменила гнев на милость.

– У меня нет желания с тобой ругаться. Я буду ждать тебя за столиком. Постарайся не задерживаться.

Я посмотрела на Игоря.

– Я принесла тебе столько неудобств.

– Ерунда.

– Твоя дама недовольна твоим вниманием ко мне.

– С ней я как-нибудь разберусь. Ну что, тебе лучше?

– Да, спасибо. Ты можешь идти, не беспокойся за меня. Иди, иди… Мне, правда, лучше.

Игорь вышел за дверь, и в ту же минуту ко мне залетели Танька с Люськой. Они помогли мне подняться и вывели из ресторана.

На улице я попросила:

– Пусть такси подъедет прямо ко входу. Не желаю стоять у проезжей части.

– Наташка, что с тобой? Машина вон, чуть дальше остановилась. Тебе опять плохо?

– Пусть подъедет поближе. Девочки, мне позвонил незнакомый человек и предупредил, что сегодня меня собьёт машина.

– Тебе от этого стало так плохо? – испуганно посмотрела на меня Татьяна.

– Ну а ты бы как восприняла такую весть? Тебе было бы хорошо?

– Да может, кто-то тебя разыграл? Вдруг какой-то сумасшедший? Ты поверила в этот бред?

Люся не стала меня расспрашивать, как Танька, а услышав про звонок, тут же побежала к такси и попросила шофера подъехать ближе. Как только мы сели в салон, я закрыла глаза, прислонилась головой к Люсиному плечу и вздохнула. Если бы Танька знала, кто мне звонил, она бы не рассуждала, что это чей-то нелепый розыгрыш, и посмотрела на ситуацию абсолютно по-другому.

Мы завезли Таньку домой и распрощались. Машина мчалась по ночному городу, я смотрела в окно и думала, что в погоне за очередным олигархом я с каждым разом всё больше теряю себя и становлюсь всё циничнее… Я закрыла глаза, и меня накрыли воспоминания…

…Словно наяву я увидела маленькую девочку Наташу. Она жила в интернате и вечно ждала маму, которая раз за разом обещала приехать в выходные. Девочка любила наблюдать за Марией Александровной, директрисой. Ту привозили на дорогой машине, она очень часто меняла украшения и душилась дорогими духами.

– Ну что ты опять на меня уставилась? – злилась на малышку Мария Александровна. – Иди к детям.

– Вы такая красивая.

– Спасибо, конечно, – добрела Мария Александровна и тут же добавляла: – Просто муж у меня очень хороший.

– У него красивая машина?

– У него не только машина. У него много чего есть. Другая бы на моём месте не работала и жила в своё удовольствие, но во мне, наверное, что-то не так, если я каждый день на работу езжу и бросить вас не могу.

– Когда вырасту, я тоже найду себе такого мужа.

– Девочка моя, да кому ты нужна, интернатская? – с жалостью посмотрела на меня директриса. – Представительному мужчине нужно соответствовать. От тебя собственная мать отвернулась. Когда она в последний раз обещала прийти? Месяца три назад? Пьёт, наверное.

– А у вас дети есть?

– Нет. У нас как-то с мужем не получается.

– Можно я буду вашей дочкой?

– Что? – От неожиданности Мария Александровна чуть не выронила из рук очки и чудом успела их подхватить.

– Я хочу быть вашей дочкой. Можно? Я вас не подведу. – Наташа от волнения кусала губы до крови и теребила жидкие косички. – Возьмите меня в свои дочки.

– У тебя родная мать есть. Она от тебя никогда не откажется, ведь у неё иногда совесть просыпается, а если узнает, что тебя кто-то взял, тут же начнёт шантажировать, денег требовать. Я таких случаев знаешь сколько видела, просто тьму.

Нет, директриса не взяла маленькую Наташу к себе, но после этого разговора стала смотреть на неё иначе. Они подружились, а детское желание Наташи в корне изменить свою жизнь подстегнуло Марию Александровну вкладывать свои кровные в её образование.

А затем свершилось настоящее чудо. Мать лишили родительских прав, а Наташу удочерили приёмные родители. Очень хорошие люди. Благодаря им она освоила два иностранных языка, могла спокойно обсуждать творчество Достоевского и Мопассана с англичанами и французами на их родном языке. Стала разбираться в истории моды, театра, кино. Могла рассуждать об искусстве и литературе, в том числе классической.

Она оказалась настолько целеустремлённой и способной, что могла заткнуть за пояс любого. Хорошо танцевала и неплохо пела, играла на фортепиано. Отлично разбиралась в политике и экономике, была в курсе всех событий, которые происходят в мире. Девочка научилась хорошим манерам и овладела светским этикетом.

– С тобой не стыдно, – восхищённо заметила директриса и прижала уже заметно подросшую Наташу к себе, когда та заехала в интернат, чтобы её проведать.

– Я же говорила, что не подведу.

– Я знала. Ты была такая мелкая, такая дерзкая и такая уверенная в себе. Совсем как я. Мужчина, который будет рядом с тобой, может гордиться. И запомни: нет ничего постыдного в том, что ты хочешь красиво жить и получать дорогие подарки. Ты не виновата, что в нашей стране из-за нехватки мужского пола женщины их так набаловали, что порой сами дарят им цветы. Ничего особенного, если женщина хочет, чтобы её содержал мужчина. Ужасно, когда он не желает этого делать. А завистницы… Их много, с этим надо смириться. Осуждают, распускают язык, а сами… Если бы им предложили составить достойную партию богатому мужчине, побежали бы наперегонки.

Мои приёмные родители были полной противоположностью Марии Александровне. Жизнь для них – это набор графиков и расписаний. Они пытались составить мне жизненную программу со школьной скамьи, вырастить из меня умницу и отличницу. По их понятиям, я должна была окончить школу, потом университет, выйти замуж, родить двоих детей, работать, уйти на пенсию, а потом умереть. Если я пыталась жить не по их программе, они тут же начинали меня осуждать. Они вечно меня воспитывали и пытались лишить права выбора.

Приёмные родители не понимали, почему я не вышла замуж за одноклассника, который очень долго за мной ухаживал, ведь, по их мнению, он очень хороший, из приличной семьи. Но я считала, что хороший человек – не профессия, не повод для любви и вступления в брак. Но родители постоянно твердили, что одной быть плохо, соседи шепчутся.

Я уверяла, что не готова быть с кем ни попадя, потому что мне нравится одиночество. Они начинали стыдить меня, мол, со мной что-то не то. На самом деле со мной всё было хорошо, просто не хотелось, чтобы кто-то управлял моей жизнью.

Мне осточертели их рассуждения о жизни, как она сложна и ужасна – сплошные проблемы и неприятности. Я хотела жить легко, не позволяла негативным событиям загонять меня в депрессию. Одним словом, я не хотела жить, как мои родители. А они жили именно с тяжестью на сердце, глядя на мир сквозь призму негативного восприятия.

Я не хотела, как они, соглашаться в этой жизни на малое, и считала, что у меня большие возможности. Нужно только дать им толчок. Мне не хотелось обманывать себя. В отличие от родителей, я быстро забывала всё плохое. Никогда не таила злобу, не жила обидами, не думала каждую минуту о неприятностях и не тащила разный хлам в свою душу.

Я научилась не просто жить со своими проблемами, а решать их. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на сожаления и огорчения. Наше время дороже.

Опять вспомнилась интернатская девочка Наташа. Как она из кожи вон лезла, стараясь доказать директрисе, что спившаяся мать – не приговор, что даже в такой неблагополучной семье, как у неё, может вырасти настоящая леди, достойная самой благополучной жизни…

Я всхлипнула, по щекам текли слёзы…

Глава 5

– Наташка, ты что, плачешь? – Люся тут же достала носовой платок и принялась вытирать мои слёзы. – Ты так сильно перепугалась?

– А ты бы на моём месте не испугалась?

– Ой, да я вообще трусиха. У меня одни фобии. Мне кажется, я боюсь всего на свете.

– Просто знаешь, как-то всё не так…

– Почему?

– Вот я смотрю на тебя и не понимаю, как за все годы жизни с Мишкой ты совершенно не изменилась. Ни деньги, ни вместе прожитые годы, ни предательство мужа тебя не испортили. Даже после всего, что он с тобой сотворил, ты вспоминаешь о нём с теплотой. Когда он от тебя ушёл, у тебя и в мыслях не было тратить свою единственную жизнь на месть бывшему.

– Да как можно мстить? Какой бы он ни был, всё равно для меня Михаил родной человек, подаривший мне детей. Мы все имеем право на ошибку. Михаил не святой. Он тоже может ошибиться. Я простила ему всё. Мне кажется, в последнее время он сам не понимал, что творил. В него словно бес какой-то вселился.

Услышав про беса, я вздрогнула.

– Ты никогда не думала завести себе молодого любовника и жить в своё удовольствие на берегу океана, пока не придет старость? Ты честно жила с мужем, организовывала ему надежный тыл, не боялась рожать и мужественно сносила его измены. Ты вышла замуж за простого парня. Пока он пробивался, как могла, его поддерживала. За всеми достижениями Мишки всегда стояла ты. Несмотря на удары судьбы, сохранила честность, чистоту, порядочность. Таких, как ты, сейчас нет.

– Да обычная я, – вздохнула Люся. – И вела себя как положено жене.

– Ты никогда не хотела построить благополучие на расчетливости, иметь кучу денег. А я… Я пытаюсь реализовать детские мечты, ищу мужчину, который бы купил мне машину под цвет моего платья. Люся, сама не понимаю, почему я такая. Чем дальше, тем безжалостнее и циничнее становлюсь. Может, оттого, что в детстве ко мне все относились как к инвалиду.

– Это как?

– У меня была пьющая мать. Я ее ждала каждые выходные, а она всё не приходила… Я росла в интернате и, в отличие от других детей, очень многого хотела от жизни. Я понимала: жизнь всучила мне утешительный приз, но, как могла, от него отбрыкивалась. Все на меня смотрели с пренебрежением и сочувствием, понимаешь? Как на жертву. Я была здоровой девочкой, но окружающие относились ко мне как к инвалиду. Нет, они не хотели меня обидеть, но я всё чувствовала и обижалась. Я мечтала о счастье, но не имела возможности его достичь. Больше всего на свете боялась, что настоящая, роскошная жизнь, о которой я мечтала, пролетит мимо. Боялась жить среди серых зданий, серых людей, серых улиц, серых лиц и точно таких же серых мыслей. Я ХОТЕЛА ЖИТЬ ЯРКО. Среди ярких людей, дарящих яркие мысли… Имея худшую жизнь, я мечтала получить всё самое лучшее. Когда меня спрашивали, чего хочу добиться, я всегда отвечала, что хочу выйти замуж за олигарха. Надо мной смеялись, думали, чокнутая, но ведь я говорила правду…

– Я и не знала, что ты жила в интернате.

– Меня удочерили приёмные родители. Конечно, я благодарна им за то, что взяли меня в семью и ни разу не напомнили, что я приёмная, но… Я чувствовала себя ужасно, когда они навязывали мне свои взгляды на жизнь. Они минималисты, а я максималистка. В этом и разница. Я росла в неблагополучной обстановке, слышала каждый день, что жизнь тяжела и ужасна, все вокруг сволочи, цены растут…

– Все родители, наверное, такие. Моя мама тоже вечно на всё жаловалась.

– Мою приемную маму шокировало, что я цинично отношусь к мужчинам и живу по принципу: «если не используешь ты, то используют тебя». Я же всегда сравнивала мужчин с собаками и считала, что по их поводу не нужно заморачиваться очень сильно, ведь они просты в управлении. Как и собаки, они очень любят ласку и внимание, а больше всего на свете терпеть не могут короткий поводок, поэтому им обязательно нужно оставлять личностное пространство и иллюзию свободы. Мама не уставала предупреждать, что мой цинизм не принесёт счастья. Я же привыкла брать, а взамен давать крохи, приучая тех, кто рядом, радоваться этим крохам. Я всегда считала, что, независимо от моего заработка и положения в обществе, мой мужчина обязан меня содержать, покупать подарки и радовать. Родителям нравились простые парни, а я никогда не понимала, зачем мне простой… Спутник жизни должен быть круче меня, иначе я не смогу его уважать. Из-за своего воспитания я наделала много ошибок, и раньше очень часто попадала в ситуации, когда не я пыталась пользоваться мужчинами, а они мной, не вкладывая в отношения ни копейки. Споры с родителями остались в прошлом. Я выросла такая, какая есть, и мне не нужно кого-то изображать и под кого-то подстраиваться. И пусть я не оправдала родительских ожиданий и не поддерживаю разговоров, что весь мир дерьмо, а жизнь крайне неприятная штука, они смирились и даже уже не обижаются на меня за то, что я не из их теста. Я гордая, потому что в моей жизни было много людей, которые хотели меня обидеть. Сильная, потому что в моей жизни было много людей, которые мне делали очень больно. Смелая, потому что я уже ничего не боюсь. Я всегда улыбаюсь, не показываю плохого настроения. Для всех у меня всё хорошо. Мне проще запереть свою боль в себе и никому не показывать, но очень часто она жрёт меня изнутри.

– Наташа, пожалуйста, успокойся. Я и подумать не могла, что ты можешь быть именно такой…

– Какой?

– Ну, такой, как сейчас… Искренней, что ли… Открытой…

– Знаешь, я уже давно не пишу картины на тему любви. Когда меня просят это сделать, я честно говорю, что не умею… Стыдно признаться, но я так и не научилась разделять секс и любовь. Мне кажется, это одно и то же. Обычно так рассуждают мужчины, но у меня такое же мнение. Глядя на мужчину, всегда думаю о том, какой он в постели. Я вижу в нём только сексуальный объект. Когда ложусь с ним в постель, что до секса, что после, мне совершенно неинтересен его внутренний мир. Я прикидываю, сколько у него денег и какую их часть он готов на меня потратить. Я привыкла лгать и не считаю зазорным признаться в любви любому, кто представляет для меня хоть какой-то финансовый интерес. Я не умею растрачивать себя на слова и обещания. Отдавать, ничего не получая взамен. Чем дольше живу, тем больше понимаю: моя жизнь похожа на тупик. Есть ли из тупика выход, я не знаю…

– Наташ, а может, тебе полюбить кого-нибудь надо? – осторожно спросила Люся.

– Полюбить?

– Ну да, полюбить. Так, чтобы по-настоящему, не за деньги…

– Люся, как можно предлагать это сердцу, покрытому стальной бронёй? Не понимаю, о чём ты. Мне очень дорог мой смоделированный мир, в нём нет места слабости. Знаешь, я раньше такая дура была…

– Почему?

– Несколько лет назад у меня был роман с одним обеспеченным человеком. Я боялась показаться охотницей за чужим кошельком и верила, что он обязательно это оценит и выпишет мне вознаграждение в виде брака. Ещё в начале отношений он предложил мне немного денег на покупки. Я оскорбилась, надулась и выдала ему душещипательную речь о том, что нахожусь рядом с ним не ради его денег, а потому, что меня к нему непостижимо влечёт. Вот дурында!

– А может, и правильно. Богатые мужики боятся меркантильных девушек.

– И при этом дур любят, честных давалок. Если отношения с халявы начались, халявой и закончатся. Когда этот крендель водил меня в ресторан, я выбирала всё, что подешевле – самый дешёвый салатик и чашку чаю. Когда он предложил мне ювелирку, я фыркнула и сказала, что не могу принимать такие подарки и не чувствовать себя обязанной. Теперь мне смешно, какой же идиоткой я выглядела… Это сейчас я хорошо понимаю: если мы готовы отдать мужчине всё, ничего не забирая взамен, только для того, чтобы быть рядом с ним и сохранить отношения любой ценой, согласившись пожертвовать всем на свете, то можно смело ставить на отношениях крест и справлять похороны по былой любви. Глупо быть ослепленной страстью настолько, чтобы не осознавать, куда может эта страсть завести. Слишком большая женская зависимость не привлекает мужчину, а, наоборот, отвращает. Отношения никогда не должны ограничивать возможности ни мужчины, ни женщины.

– И чем закончились ваши отношения?

– В один прекрасный день мой богатый любовник перестал предлагать мне даже чашку чаю. Радовался, что встретил такую дурочку, и пользовался мной по полной программе. Вечно жаловался, мол, ему встречаются девушки, которые с первой же встречи намекают, чтобы их посадили в дорогую машину и положили сумму на банковскую карту. Мол, как же он от них устал и как ему со мной спокойно и хорошо. Наконец-то он встретил девушку с чистой душой, а ведь уже отчаялся и думал, что такие исчезли. Я молча радовалась его словам и считала, что счастье почти в кармане, потом всё с лихвой окупится. Я мчалась к своему богачу на метро и ублажала его без ужина в ресторане. Даже когда хотела есть, я это не показывала и трахалась с ним на голодный желудок. А потом его звонки стали редкими, а затем и вовсе прекратились. Когда я позвонила ему сама, он сказал, что уезжает в служебную заграничную командировку, откуда не вернётся в ближайшие несколько лет. Чуть позже я встретила его выходящим из своей машины и галантно подающим руку длинноногой красотке. Они направились в дорогой ресторан. А я стояла у выхода из метро и смотрела на них… Вот тогда я четко осознала, что дура и получила по заслугам. И этот случай подтолкнул меня к мысли и желанию возлюбить себя. Я понимала: уж если что-то делать, то не для мужчин, а для себя. Ни один мужчина не способен любить из-за чувства благодарности или жалости. Нужно забирать у мужчин всё, что у них есть: здоровье, деньги, душу, друзей и даже их хобби. Цинично, зато честно.

– Дамочки, приехали!

Мы с Люськой уставились на таксиста. Не заметили, как доехали до дома.

– Нет, если хотите, я вас ещё покатаю. Вы только скажите маршрут. У вас же откровения из сериала «Богатые тоже плачут». Мне не хотелось вас прерывать. Маршрут окончен, но я могу выстроить новый.

– Что вы себе позволяете? – обиженно произнесла Люся и полезла в кошелёк, чтобы рассчитаться.

– Ближе к воротам подвезите. Прямо вплотную, – не обратила я внимания на хамство таксиста.

– Да тут два метра идти. Я больше парковаться буду.

– Желание клиента – закон. Сделайте, как я сказала.

– Вот уж точно у богатых свои причуды, – недовольно вздохнул таксист и подал машину назад.

Я сидела как замороженная и боялась, что как только выйду из машины и ступлю на землю, из-за угла на бешеной скорости выскочит какая-нибудь незнакомая иномарка и тут же меня собьёт. А потом я представила жуткую встречу ТАМ… Меня встречают двое – Михаил и Самуил. О нет, только не это! Мало того, что на этом белом свете меня ждут одни неприятности, так они поджидают меня и на ТОМ.

Я открыла дверцу машины, подозрительно осмотрелась по сторонам и пулей бросилась во двор.

– Наташа, всё будет хорошо. – Люся ринулась следом за мной.

Мы вошли в дом. Я перевела дыхание, сбросила туфли на высоких каблуках, вытерла пот со лба. Люська поспешила в детскую комнату и принялась возиться с малышом. Из детской вышла её дочь Анна, села рядом со мной.

– Тётя Наташа, – чуть слышно сказала она, – мама велела тебя не беспокоить. Она говорит, ты плохо себя чувствуешь.

– Аня, сколько раз я просила не называть меня тётей! А то я, в самом деле, почувствую себя пожилой тёткой.

– Всё как-то не могу привыкнуть. Но я буду очень стараться.

– Уж постарайся, пожалуйста.

– Ты заболела?

– Просто голова сегодня болит. Что-то с погодой.

– Наташа, я хотела с тобой поговорить, но мама не разрешает… Можно?

– Можно. Мне уже лучше.

– Я маме не хочу говорить, а то она сразу плакать начнёт. Только про отца заикнусь, она сразу плачет. Да, если честно, мама всё равно не поверит. Даже знаю, она скажет, что из-за смерти отца у меня расстройство психики и это пройдёт. А ты другая. С тобой можно пооткровенничать. Ты точно мне поверишь и не будешь думать, будто я сумасшедшая.

– Ты однозначно не сумасшедшая, – заверила я. – Я вся внимание!

– Знаешь, я сегодня папу видела.

– Мишку? Ой, прости…

– Да, папу. Не знаю, что это было. Вы с мамой уехали, а мне показалось, что я слышу чьи-то голоса. Я тут же вышла во двор и увидела двоих прогуливающихся мужчин. Один из них был мой отец…

Аня говорила, а её голосок дрожал всё больше и больше. Я дотянулась до графина с водой, налила стакан и протянула ей:

– Выпей. Успокойся, пожалуйста.

– Ты можешь представить, что я тогда почувствовала, – глотнула воды девочка. – Я даже закричала. Я испугалась страшно и бросилась обратно в дом. Нет, я очень сильно скучаю по папе, но ведь папа – покойник, а я очень боюсь покойников. Меня просто трясет. Я хотела позвонить тебе или маме, но засомневалась. Вдруг подумаете, будто я чокнутая. Так вот, когда я взяла телефон и зашла проверить малыша, то чуть не грохнулась в обморок, потому что у детской кроватки стоял отец с незнакомым мужчиной. Тут мне стало совсем плохо. В глазах потемнело, замутило. Еле выдавила из себя: «Папа, ты живой? Ты не умер?» У меня подломились колени, я уронила телефон, а когда пришла в себя, в комнате никого не было. Конечно, я подумала, что сошла с ума и что это галлюцинации, но уверена, это была реальность. Рядом с Ванечкой лежала новая игрушка. У нас такой никогда не было. – Аня протянула мне плюшевого зайца, которого прятала за спиной. – Вот она. Если заяц – мираж, как он мог появиться в детской кроватке?