Текст книги "Ищу наивного и щедрого, или Настоящие женщины не спят в одиночестве"

Глава 11

– Считаешь, надо соглашаться?

Меня очень сильно удивила позиция Таньки. Я думала, она будет со мной солидарна и поддержит в моём решении не принимать нелепых предложений от сумасшедшей невесты моего бывшего. Но, как только Таня услышала про автомобиль, у неё загорелись глаза, словно автомобиль предложили ей, а не мне.

– А тут и нечего думать, – выпалила она. – Пусть эта американо-русская идиотка катит в свою Турцию, а через две недели подгонит тебе автомобиль. Что, тебе своего заграничного паспорта жалко?

– Дело не в паспорте.

– А в чём?

– Дело в чувстве собственного достоинства, – я ощутила, как сильно покраснели мои щёки.

– Да причём тут чувство собственного достоинства? Никто на него не посягает. Оставь его при себе. Я бы согласилась, не раздумывая. В наше время чёрта с два кто машину вот так подарит.

– Ты бы согласилась?

– Слёту. Да только никто и ничего мне не предлагает, поэтому приходится самой копить на будущее авто по крохам.

– А я на это не пойду. Я вообще ничего больше не хочу слышать и знать ни об Антоне, ни о его невесте. И даже если им будут поступать какие-либо звонки или письма от моего имени, мне это глубоко безразлично и совершенно неинтересно. Если кому-то хочется мне насолить, – по барабану. Я живу своей жизнью, а до чужой мне нет дела. Плевать на Игоря, но и дамский каприз его невесты выполнять не буду. Не на ту нарвалась! Даже за новенькое авто.

– Конечно, мы люди гордые. Мы можем хлеб есть и водой запивать. Нам чужого не надо, – язвительно произнесла Танька и одарила меня разочарованным взглядом.

– Что касается хлеба и воды, мы на этот хлеб можем совершенно спокойно красную икру намазать, причём без посторонней помощи. А насчёт авто разговор окончен.

Для убедительности я полезла в сумочку, достала листок с номером телефона Ланы и демонстративно его разорвала, выкинув разорванные бумажки в пепельницу.

– Что это?

– Номер её телефона.

– Ты уверена, что он тебе не пригодится?

– Вполне.

– Как знаешь.

Мне показалось, что своими действиями я очень сильно расстроила Таньку. Похоже, она уже мысленно представила, как мы с ней гоняем на новеньком автомобиле. Но я приняла решение и не хочу от него отступать.

– Таня, если я так решила, значит, мне это нужно. Жила же я без новенького автомобиля, и ещё поживу.

– Тоже верно, – Танька улыбнулась грустно. – Эх, и почему эту авантюру предложили именно тебе? И почему эта Лана не пришла ко мне? Была бы я на неё хоть капельку похожа. Да ладно. Что не наше, о том и жалеть незачем. Ты послала письмо своему новому знакомому?

– Николаю?

– Ему, родному.

– Послала.

– Это самое главное. У тебя Николай теперь есть, остальное не важно. Можно сказать, ты теперь у нас при мужике. Два года пролетят незаметно.

Посмотрев на Татьяну удивлённо, я потрогала её лоб.

– Послушай, а у тебя, случайно, температуры нет?

– Случайно нет, – обиженно произнесла она и убрала мою руку со своего лба.

– Не обижайся. Просто Николай не имеет для меня особого значения. Послала письмо, и послала. Я не верю в нормальные отношения между людьми по переписке с теми, кто сидит за колючей проволокой. Я твёрдо знаю: в этой игре один строит миражи, а другой помогает ему их строить, используя его на полную катушку.

– Зря ты так думаешь. Я ведь жду того, кто сидит за колючей проволокой.

– Ой, Таня, дай Бог, чтобы он оказался тем, кто тебе нужен.

– А я считаю, мне повезло. Не знаю, кто там кого использует, но я уверена, что мы оба любим друг друга. Ему тридцать пять лет. Он очень красив и талантлив. Он художник, пишет потрясающие картины. За его плечами ещё театральный институт. Но актерская карьера не сложилась, зато он стал перспективным художником. Его картины хорошо продавались, именно этим он зарабатывал на жизнь. У него своя мастерская в центре Москвы.

– Если он так талантлив и перспективен, каким образом оказался за колючей проволокой?

– Беда не приходит одна. Всё рухнуло в один момент. Сгорела его мастерская, любимая ушла к другому, а его картины перестали кого-либо интересовать. Он стал получать за них сущие гроши, на которые тяжело прожить самому, не то что строить семью. Его талант оказался никому не нужен. А ведь ему уже тридцать пять лет. Это не так много, но и не так мало. Человек в тридцать пять лет должен состояться, а у него всё рухнуло. Началась депрессия, из которой он попытался выбраться собственными силами. Чтобы вернуть бывшую любимую и заработать денег, ему пришлось пойти на преступление.

– Он кого-то ограбил?

– Да. Теперь уже всё понял и осознал. Он понял: если любимая ушла к другому, из-за этого незачем идти на преступление и уж, тем более, незачем её возвращать. Он понял, что из любой депрессии можно выбраться достойным образом и начать всё сначала.

Как только Таня замолчала, я осторожно дотронулась до её руки.

– Таня, а ты уверена, что этот художник твоя вторая половинка?

– Конечно! – восторженно ответила та.

– Что-то он чересчур депрессивный и к жизни неприспособленный. Вот освободится, и что ты с ним делать будешь? Картинами его торговать?

– Ну, зачем ты так… Мы же любим друг друга, нам трудности не страшны. Устроится работать, и необязательно актёром или художником. Если мужик не лодырь и хочет прокормить семью, он обязательно её прокормит. А уж если ему хочется рисовать, пусть рисует в свободное от работы время. А я буду его вдохновлять. Буду его музой.

– Ой, Таня, а ты не боишься?

– Чего именно?

– Связывать свою жизнь с уголовником. Всё-таки у тебя дочка маленькая.

– Он уголовник только когда сидит, а когда выйдет, какой же он уголовник? Он будет такой, как мы все. Дина, пойми, все мы можем оступиться. Сейчас жизнь собачья. Не своруешь – не проживёшь. Если человек попал за решётку, это не означает, что на нём нужно ставить крест. Это далеко не конченый человек. Сейчас на свободе тоже дерьма хватает. Любому нужно давать шанс на нормальную и достойную жизнь. А что касается дочки, поживём – увидим. Быть может, он станет для неё хорошим отцом. Что ни говори, а человек он хороший. Я это чувствую. А предчувствие меня ещё не подводило.

Этой ночью я очень плохо спала, меня бил озноб. Проснулась оттого, что мне очень сильно захотелось плакать. Меня по-прежнему била дрожь. Встав с кровати, я тут же укуталась в цветастый плед, заварила себе чай с мятой и села у окна, пытаясь всмотреться в темноту улицы. От мятного чая наступила приятная успокоенность. Я легла обратно в кровать и начала бездумно смотреть в потолок.

С трудом дождавшись утра, я покидала в сумку несколько сменных вещей, надела лёгкие джинсы, натянула вязаную кофточку и спустилась к служебной машине, которую прислал к моему дому шеф. Я поздоровалась с водителем и устроилась поудобнее.

– Серёжа, а мы сейчас за Олегом Глебовичем заедем?

– Шеф уже там.

– И когда успел?

– Он велел мне ещё вчера его отвезти. А за тобой заехать утром.

– Никак не могу понять, зачем я ему сдалась? У меня в офисе работы полно.

– Может, ему на даче некому кофе заваривать, – рассмеялся Серёжа.

– Не смешно. У него домработница есть.

– Да это я так. Пытался изобразить шутку. Хозяин барин. Он говорит, мы выполняем. И на сколько он тебя завербовал?

– На два дня.

– Ничего. У него дом роскошный. Вокруг сосны. Подышишь свежим воздухом. От Москвы отдохнёшь, – попытался успокоить меня водитель.

– Да как же я от Москвы отдохну, если он собрался меня на даче за компьютер сажать? Вот я еду и думаю: почему он меня из офиса дёрнул? Такое впечатление, что у него просто-напросто начинается самодурство. По-другому объяснить не могу.

– А вдруг он без тебя не может? Вдруг ему нужно тебя видеть, тогда и отдых пройдёт более полноценно.

– Бред какой-то.

Мы подъехали к роскошному дому, стоящему посреди соснового бора, и въехали на территорию усадьбы.

– Ох, красота, – восторженно произнёс водитель. – Если бы Олег Глебович мне командировку на свою дачу выписал, я бы не отказался. Когда ещё побываешь в таком живописном месте.

Взяв в руки сумку и помахав водителю рукой, я улыбнулась шефу, который вышел меня встречать, да не в чём-нибудь, а в длинном банном халате. Его вид заметно меня смутил и заставил насторожиться.

– Здравствуй, Диночка. Как доехала?

– Спасибо, неплохо. А вы, я смотрю, только проснулись?

Шеф слегка запахнул полы своего раскрывшегося халата и закурил неизменную трубку.

– Дина, я только что принял хороший душ и искупался в бассейне. Настроение отличное. Мне даже показалось, я помолодел лет на двадцать.

– Вот видите, отдых идёт вам на пользу.

Я зашла в дом и оглядела его роскошное убранство.

– А где я могу приступить к работе? – растерянно спросила я.

– К какой работе? – не сразу понял шеф.

– Мне нужен компьютер. Я должна распечатать целую стопку документов. Они нужны к понедельнику.

– До понедельника есть время.

– Там слишком большой объём работы. Если не выполню, получу нагоняй от вас, а мне бы этого не хотелось.

– Ты хочешь приступить к своим обязанностям прямо сейчас?

– Да, конечно. Будь я в офисе, мой рабочий день уже начался бы пару часов назад.

– Тогда садись в моём кабинете и выполняй то, что ты должна выполнить.

Расположившись в кабинете шефа, я принялась осваивать чужой компьютер и раздумывать над тем, зачем шефу понадобилось моё присутствие на даче, ведь всё, что сейчас делаю, я бы могла совершенно спокойно и более плодотворно проделать у себя в приёмной. Не найдя ответа на свой вопрос, я принялась стучать по клавишам компьютера и печатать необходимый текст.

После двух часов моей напряжённой работы в кабинет зашёл шеф и поставил передо мной чашечку кофе. От неожиданности я даже раскрыла рот.

– Устала? – заботливо спросил он и в который раз поправил полы своего халата.

– Олег Глебович, да вы что?

– Ничего. Кофе тебе принёс.

– Вы… мне?

– Попей горяченького. Я, конечно, не умею варить кофе как ты. Но всё же отведай моё произведение искусства. Я старался.

– Вы сами сварили мне кофе?

– Сам, – расплылся в улыбке шеф. – Вот этими руками.

– А где же ваша домработница?

– Я её отпустил. Она попросила пару выходных. У неё что-то с ребёнком случилось.

– Хотите сказать, мы с вами в доме одни?

– Одни.

– А семья ваша в московской квартире?

– Ну конечно, где же ещё ей быть…

Я запаниковала. Мысли, одна чернее другой, метались в моей голове: «Шеф специально заманил меня в свой дом. Ближе к вечеру начнёт настойчиво предлагать мне с ним переспать. Естественно, получит отказ. Тогда станет буянить и упрекать меня в том, что если не соглашусь на его условия, он меня уволит».

Отодвинув чашечку кофе, я встала со своего места и пристально посмотрела в глаза шефу.

– Олег Глебович, что всё это значит?

– В смысле? – не понял шеф.

– Зачем я здесь?

– Чтобы работать…

– Меня не устраивает этот ответ.

– А что ты хотела от меня услышать?

– Я хочу, чтобы вы прояснили ситуацию. Я люблю ясность. Особенно в своей работе.

Глава 12

Мои слова подействовали на шефа крайне негативно. Он сразу изменился в лице, от былого равнодушия не осталось даже следа. Сверкнув озлобленным взглядом, он хрустнул пальцами.

– Динуля, я что-то не пойму. Тебе надоело на меня работать?

– Я этого не сказала.

– Тогда в чём дело?

– В том, что я не обязана работать у вас в загородном доме.

Посмотрев на кипы бумаг, громоздящихся на столе, я едва сдержалась, чтобы не вспылить и не нагрубить стоящему передо мной мужчине, который всё больше меня раздражал, особенно тем, что стоял в банном халате.

– Олег Глебович, если вас не устраивает моя кандидатура, вы можете меня уволить. Это ваше право, и никто не посмеет препятствовать вашим действиям, но у меня тоже есть кое-какие права. У меня есть работа и своё рабочее место, я не обязана работать в вашем доме. Это не служебная командировка. Это всего лишь ваша прихоть. Мне незачем смотреть на то, как вы разгуливаете по дому в банном халате. Я сотрудник вашей компании, так будьте хоть немного вежливы и проявляйте хотя бы капельку уважения к тем, кто на вас работает.

Посмотрев в глаза шефу уверенным взглядом, я заметила, как от удивления он приподнял брови, а затем их сильно нахмурил, показывая всем своим видом, что я зря так открыто пошла на конфронтацию. Решив опередить обезумевшего начальника, я сделала ход конём.

– Я уволена? – совершенно спокойно спросила я. – Могу быть свободна?

Шеф неожиданно сменил гнев на милость и посмотрел на меня с нескрываемым профессиональным любопытством, изображая что-то наподобие улыбки. Затем сел на стоящий у окна кожаный диван и приложил руку к груди, туда, где находится сердце.

– Олег Глебович, вам плохо? – перепугалась я не на шутку.

– Да так, немного прихватило.

– Может, принести лекарство? Где в вашем доме аптечка?

– Сейчас пройдёт. Что-то в последнее время сердце немного пошаливает.

– Со здоровьем нельзя шутить, а с сердцем особенно. И всё же скажите, где в вашем доме аптечка?

– Не нужно, Диночка. Не нужно. Я не хотел тебя обидеть. Просто в последнее время у меня крупные неприятности. Окончательно сдают нервы. Мне кажется, я уже на грани. Я взял тебя в дом, потому что твоё присутствие на меня успокаивающе действует.

– Вы серьёзно?

– Вполне. Когда на тебя смотрю, мне сразу хочется жить. Ты меня понимаешь?

– Пытаюсь. С вами что-то произошло?

– Да так… Объявился один человек. Я и не ждал, что он когда-то объявится. Ты только представь, я не видел его ровно двадцать пять лет!

– Двадцать пять лет?!

– Да, Диночка, да. Это же четверть столетия. Даже страшно подумать.

Сев на диван рядом с шефом, я взяла его за руку и попыталась нащупать пульс.

– Что за человек? Чего он хочет?

– Диночка, он хочет денег.

– Пульс нормальный. Вы просто слишком нервничаете. Это невралгия. Надо пить успокоительные травки и настраивать себя на хорошее.

– Легко сказать. Тяжело настраивать себя на хорошее, когда в жизни так много дерьма.

– И всё же нужно стараться.

– Я стараюсь, но не получается.

– У меня был очень эмоциональный отец. Он постоянно о чём-то думал, что-то себе накручивал, страдал от любого неправильно сказанного слова. У нас в другом подъезде сосед жил. Отец с ним один раз из-за какого-то пустяка поругался, а затем очень переживал. Извёлся весь, ночами не спал и даже на глазах постарел. Никак не мог понять, почему в мире полно людской зависти и злости. Мама ему говорила: если человек за что-то тебя обругал, не стоит из-за этого бросаться в крайности. Она ему даже пример всегда приводила. Вот если идёшь по улице, и тебя облаяла собака, ты же не будешь вступать с ней в полемику и выяснять отношения. Так надо и с людьми. Кто-то накинулся на тебя с грубостью – лучше пройди мимо и не обращай ни на что внимания. Нужно притягивать к себе только хорошее, а плохое отметать прочь. Папа всё понимал, но поделать с собой ничего не мог. А два года назад он умер, как вы думаете, от чего? Он умер от разрыва сердца. Его сердце просто не выдержало всех его переживаний. После папиной смерти я поняла, что даже переживаний должно быть в меру. Наше сердце не железное, оно не в состоянии выдержать все наши страдания. Если я начинаю себя накручивать и чувствую, что не могу остановиться, сразу вспоминаю папу. Ой, извините, я отвлеклась. Мы не договорили с вами о мужчине. Почему он хочет денег? Вы ему должны?

– Он считает, что я ему должен и обязан всем, что имею.

– Это действительно так?

– Это совсем не так, – вновь занервничал Олег Глебович. – Я никому и ничем не обязан. Я всего в жизни добивался сам. Я трудоголик. С молодости начинал свой рабочий день, когда другие ещё спали, и заканчивал свой рабочий день, когда все уже спали. Всему, что имею, я обязан только своему трудолюбию, своей целеустремлённости и своему таланту руководителя. Я положил на свою компанию жизнь. Оставил в ней своё здоровье.

– Тогда вам нет смысла общаться с человеком, которому вы ничем не обязаны, – успокаивающе произнесла я.

Мне показалось, Олег Глебович чего-то не договаривает.

– Диночка, не всё так просто. Когда-то, когда у меня за душой не было ни гроша, один человек дал мне денег. На неограниченный срок. Я сказал, что я не знаю, когда смогу их отдать. Он даже не обратил на это внимания. Просто сказал, мол, как поднимешься, так и отдашь.

– Этот человек ваш близкий друг?

– На тот момент он действительно был моим другом.

– И большая была сумма?

– По тем временам и да, и нет. Десять тысяч долларов.

– Я считаю, для стартового капитала очень даже хорошая сумма.

– Возможно. Эти деньги мне помогли и дали шанс начать своё дело.

– Наверное, ваш друг был очень богат, если раздавал друзьям по десять тысяч долларов, не интересуясь, когда ему долг вернут.

– Он не был богат и никому не раздавал свои деньги. Дал только мне. Просто у него были деньги, но он не знал, что с ними делать. Вернее, не знал, как их преумножить. Не умел. А у меня были идеи и задумки, но не было капитала. А с пустыми карманами на одних идеях далеко не уедешь. Вот он меня и выручил. Правда, я предупредил, что могу прогореть, но друг посмеялся. Мол, прогоришь, и прогоришь. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское.

– Хороший у вас друг. Не каждый может так бескорыстно распоряжаться своими деньгами, тем более, если их не так много.

Олег Глебович пропустил мои слова мимо ушей.

– А затем мой друг куда-то пропал.

– Как пропал?

– Нет, не в прямом смысле этого слова. Он пропал из моей жизни. Наши пути разошлись. Я слышал, он эмигрировал с семьёй в Бразилию. А я не терял времени даром и каждый день шёл к намеченной цели. Не спал ночами, не доедал, отказывал себе в необходимом, плевал на здоровье и медленно, но верно, выстраивал то, что имею на сегодняшний день. И вот, спустя двадцать пять лет, в моей жизни появляется человек, который все эти годы не давал о себе знать. Кстати, было время, когда я сам пытался его найти, чтобы отдать долг, но безрезультатно.

– Надо же. Странно, что он про вас вспомнил.

– Я и сам не могу понять, почему он обо мне вспомнил спустя столько времени. Я даже сначала его не узнал, а когда узнал, очень обрадовался. Всё-таки друг детства и шальной юности. Как-никак, столько лет не виделись. Но на его лице не было радости. Я ещё тогда посмеялся и сказал, что готов вернуть те деньги, ведь я их уже давно отработал. Я готов вернуть не десять тысяч долларов, а двадцать, чтобы всё было по-честному, без обиды. Ведь, по идее, я мог вообще ему ничего не отдавать. У нас даже расписки никакой не было. Прошло столько лет, и он ни разу о себе не напомнил. Ведь это наше дружеское соглашение. Я не писал расписку, и взял деньги без свидетелей, но я считаю себя порядочным человеком, у которого есть совесть, поэтому предложил вернуть долг.

– И что, он не согласился?

– Он хочет иметь половину того, что имею я.

Я поёжилась и сморщилась от табачного дыма трубки шефа.

– Но это же нереально.

– Это действительно нереально. Он хочет, чтобы мы поделили всё моё имущество: мой загородный дом, мою зарубежную недвижимость, мою квартиру, все мои автомобили, а также акции и счета в банках, и разделили мою компанию на две равные части. Или второй вариант: мы делим моё имущество, и я ставлю его учредителем фирмы, отдавая каждый месяц пятьдесят процентов всех доходов нашего предприятия.

– У него губа не дура, – только и смогла сказать я.

– В том-то и дело. Если влезет в моё предприятие, он его развалит.

– Неужели это возможно?

– Да никто его туда не пустит. Я попытался ему объяснить, что всё, чего я достиг и что имею, это моя заслуга, мой ум, моё трудолюбие в ущерб здоровью. В ответ он заявил, что если бы не предоставил мне начальный капитал, у меня бы ничего не было. Но ведь он не давал мне начальный капитал на тех условиях, которые сейчас выдвигает. Если бы он изначально выдвигал мне такие условия, я бы отказался от его денег и выкрутился бы своими силами. И ещё, я напомнил, что мог воспользоваться его деньгами неумело и прогореть. На что он ответил, что тогда бы он мне ничего предъявил, а поскольку мои дела пошли в гору, ко мне совсем другие требования.

Глава 13

Шеф тяжело задышал от возмущения, занервничал ещё больше.

– Дина, ты только подумай, это же беспредел. Любой из нас может дать кому-то денег, затем исчезнуть на много лет, а потом вернуться и потребовать половину всего, что имеет тот, кому когда-то дали денег. Полный бред! Никакой логики. Что такое десять тысяч долларов по сравнению с тем, что я имею, и за какие заслуги я должен всё это разделить?

– Олег Глебович, поступок вашего старого друга можно оценить, как хамство. Не знаю, почему вы так близко всё принимаете к сердцу. Вы не должны ему ни копейки. Вы хотели разойтись с ним по-хорошему и поступить благородно, предложив сумму вдвое больше, но он этого не оценил. Надо послать его ко всем чертям и прекратить с ним общение.

– Именно так я и сделал, но… – Шеф замолчал, и я прочитала в его глазах испуг.

– И что?

– Теперь он мне угрожает.

– Обратитесь в полицию. Олег Глебович, это, конечно, ваши дела, но мне кажется, вы чего-то не договариваете. Чего-то боитесь. Не понимаю, почему вы должны бояться человека, которого не видели четверть века. Почему принимаете близко к сердцу его бредовые идеи и условия?

– Потому что чувствую, что меня скоро убьют.

Я вздрогнула и посмотрела на своего начальника испуганно. Он предстал перед моими глазами совершенно в ином свете. Вместо бравого, уверенного в себе мужчины, передо мной сидел совершенно потерянный человек, который имел глубоко несчастный и даже болезненный вид. В глазах обречённость, страх, одиночество и даже тоска.

– Олег Глебович, вы что говорите? Кто вас убьёт? Напишите на того, кто вымогает с вас деньги, заявление в полицию. Наймите охрану. Так же нельзя. Хотите сказать, на этого человека нет управы? Никогда не поверю. Кто вы и кто он? Если считаете, что у вас есть все основания подумать о собственной безопасности, примите меры.

– Дина, у меня был один знакомый… – голос шефа стал ещё более грустным. – Так вот, он очень сильно переживал за свою жизнь. Вернее, он очень много работал и имел очень большие деньги. Такие люди всегда под прицелом. Особенно в нашем государстве. Он нанял пять человек охраны и купил автомобиль с бронированными стёклами. До него было очень трудно добраться, потому что он никогда не выходил из дома один. А однажды утром он был застрелен, когда выходил из собственного дома. Он выходил не один. Вместе с ним вышли трое охранников. Но это не помогло. Его убил снайпер с крыши соседнего дома. Понимаешь, к чему я говорю?

– Вы хотите сказать, если кто-то задался целью вас застрелить, он обязательно это сделает?

– Вот именно.

– А я с этим не согласна.

– Почему? – в глазах шефа промелькнула надежда.

– Чем больше человек заботится о безопасности, тем труднее до него добраться. Любой из нас должен верить в лучшее. Нельзя сидеть сложа руки и ждать чего-то плохого. Вам угрожают, а вы даже не пытаетесь прекратить это. Вы начали бояться и поселили в своём сердце страх. Это не приведёт ни к чему хорошему.

– Диночка, всё намного сложнее.

В этот момент я вновь подумала о том, что шеф рассказал мне далеко не всё. Некоторые детали он обошёл стороной и не стал в них меня посвящать. И он имеет на это полное право. Он всего лишь мой шеф, который разоткровенничался со своей секретаршей.

По-отечески взяв меня за руку, шеф попытался улыбнуться и посмотрел на часы.

– Ладно, Диночка, зачем я гружу тебя своими проблемами? Я что-нибудь придумаю. Справлюсь. Просто меня не перестают поражать поступки некоторых людей. Они меня очень сильно удивляют и даже шокируют. Ты права, из любой ситуации можно найти выход, потому что безвыходных и тупиковых ситуаций не бывает.

– Вот это другой разговор. А то расклеились. Вам необходимо взять себя в руки. Честное слово, в последнее время я перестала вас узнавать. Вечно злой, замкнутый, раздражённый, дёрганый, – я не могла не высказать свои претензии шефу. – Так можно довести себя не знаю до чего.

– Диночка, ты совершенно права. Знаешь что?

– Что?

– Я тебя очень прошу, побудь со мной в эти выходные.

– В смысле?

– Только не подумай плохого. Ты мне очень нужна. Ты меня успокаиваешь. С тобой я собираюсь с мыслями и рассуждаю более здраво. Знаешь, что…

Шеф посмотрел на меня таким умоляющим взглядом, что мне стало его по-настоящему жаль. Ещё совсем недавно я считала его самодуром, а теперь увидела человека, который находится на грани и не может самостоятельно решить свои проблемы.

– Что? – опять спросила я.

– Пожалуйста, немедленно прекрати работать. Выключи и не мучай больше компьютер.

– Что значит, выключи? Мне к понедельнику нужно сделать большой объём работы. Я не успею.

– Дина, я разрешаю забыть об этом объёме работы на время. А эти два дня ты на отдыхе. Просто отдыхай в моём доме, наслаждайся красивой природой, дыши свежим воздухом и разговаривай со мной на отвлечённые темы.

– Вы хотите, чтобы эти дни я работала успокоительной таблеткой?

– Я хочу, чтобы эти два дня ты была для меня хорошей знакомой, которая приехала погостить ко мне. Кстати, «погостить» оплачивается по двойному тарифу. Ты же не где-нибудь, а в служебной комадировке. Материально не обижу. А что касается работы… она не волк, в лес не убежит. Тем более, если я тебе всё оплачу. Диночка, уважь старика.

– Ну, хорошо, – я не могла не принять столь странное предложение своего начальника.

– Вот и замечательно. Складывай свои бумаги и папки обратно в сумку, выключай компьютер и смело отправляйся в бассейн. Хорошенько искупнись. А я пока замариную мясо. Вечером в гостевом домике будем жарить шашлык и пить умопомрачительное красное сухое вино. Такого вина ты ещё не пробовала.

Я не стала спорить, собрала все свои документы в сумку, выключила компьютер и отправилась следом за шефом, который повёл меня на так называемую экскурсию по дому. Обойдя все роскошные комнаты, мы спустились в бассейн, который впечатлил своими размерами и стеклянной крышей с яркой и разноцветной мозаикой.

– Ух, как красиво!

– Дина, во всё это я вложил душу. Этот дом построен так, как я мечтал. Это дом моей настоящей мечты. Так, ладно. Не буду тебе мешать. Я пошёл мариновать мясо, а ты пока искупнись. Да, хорошенько попарься в сауне. Сразу почувствуешь облегчение. Нельзя же всё время работать.

Как только Олег Глебович ушёл к себе, я быстро разделась и нырнула в воду. Вода была тёплая и прозрачная, как стекло. Вдоволь наплававшись, я надела висящий на вешалке банный халат и направилась в сауну. Олег Глебович прав. У меня невероятно улучшилось самочувствие. Когда вышла из воды, я почувствовала небывалую лёгкость и ощущение свободы. В конце концов, всё не так уж и плохо складывается. Отдохнуть пару дней в шикарном доме – неплохой шанс привести свои силы, нервы и здоровье в порядок. Дойдя до одиноко стоящего лежака в самом конце бассейна, я прилегла и закрыла глаза. Мне было так свежо и так хорошо, что я перестала понимать, где иллюзия, а где реальность.

Моё воображение разыгралось… Я увидела себя в большом и красивом бассейне рядом с искусственной пальмой. Лежу и слушаю, как льётся и шумит водяной каскад. За окнами красивого дома тихая осень и разноцветные листья, которые уже вовсю осыпаются с деревьев. Я почему-то подумала об Антоне, о нашей с ним встрече, и о том, как из самого любимого человека на свете он превратился в непонятную личность, которая из корысти и жажды наживы может пойти на что угодно. А ведь когда-то… Когда-то именно с ним я узнала, что значит «сойти с ума», и слепо верила, что смысл жизни заключается в любви.

Странно, но ведь Антон моё прошлое… А как можно плохо относиться к своему прошлому, ведь это часть нашей жизни? Но, тем не менее, я не испытываю к Антону хороших чувств, только негатив. Он потерял в моих глазах уважение. Страшно понять и принять, что тебя разлюбили, что в тебе отпала надобность. Тяжело научиться с этим жить, осмыслить то, что тебя разлюбили, потому что любовь не вечна и обладает способностью уходить.

И всё же, нельзя не любить своё прошлое, даже если оно принесло много переживаний, ведь это период жизни, который не вычеркнешь. Прошлое – это память, а в памяти всплывает всё самое лучшее. Я не могу стереть из памяти то, как Антон игриво кормил меня с рук, словно мать птенца, как нёс меня на руках с автомобильной стоянки до моего дома, как сочинял мне стихи и читал их посреди ночи, как мы попали в сильный ливень и, вопреки моему сопротивлению, он надел на меня свою куртку, а сам промок до нитки. Всё это было, и это невозможно вычеркнуть из памяти. Все эти воспоминания вызывают у меня печаль, и вновь возникает сильная душевная боль.

Неожиданно для себя, я погрузилась в глубокий сон. Проснулась только когда на улице стало смеркаться.

– Вот это я проспала…