Текст книги "Из пешек в дамки, или Содержать меня не надо, покупаю я сама"

Глава 11

– Я тебе, между прочим, жизнь спас, – дрожащим голосом ответил Сергей. – А за козла ответишь.

– Это ты у меня сейчас за всё ответишь, – прокричала я во весь голос и замахнулась разбитой бутылкой на трясущегося от холода мужчину.

Сергей успел перехватить мою руку, отобрал у меня бутылку и кинул её как можно дальше.

– У тебя что, руки в крови? – растерянно спросил он. – Ты ранена?

– Ранена! – вновь прокричала я и отвесила ему капитальную пощёчину. – У меня душа ранена! Ты, сволочь, остался живой, и ты за это ответишь!

Потеряв контроль над собой, я бросилась на подлеца с кулаками и стала кричать о том, как сильно его ненавижу.

– Ты куда нас привёз, дрянь последняя? Ты, подонок, беспределом занимаешься и думаешь, тебе всё всегда с рук сходить будет? Жаль, что тебя с твоими дружками рядом не положили. По твоей роже давно плачет братская могила!

Откинув меня в сторону, Сергей покрутил пальцем у виска.

– Успокойся, дура! Сейчас не время для выяснения отношений. Ты посмотри, сколько моих ребят полегло.

– Плевала я на твоих ребят! Не ребята это, а отморозки.

Подойдя к одному из лежащих на полу мёртвых мужчин, я несколько раз на него плюнула и с вызовом посмотрела на обезумевшего Сергея.

– Видел? Видел, как я на этих сволочей плюю?

Не говоря ни слова, Сергей сжал кулаки и побежал в раздевалку. Я посмотрела на трясущуюся то ли от ледяного бассейна, то ли от страха Верку.

– Быстро одевайся. Уносим отсюда ноги.

– Я, по-моему, воспаление лёгких схвачу, – всхлипнула Вера.

– Воспаление лёгких – это ерунда по сравнению с тем, что здесь было. Главное, что ты смерть не схватила. Одевайся. Нужно уносить отсюда ноги.

Верка судорожно закивала и бросилась к своей одежде, которая валялась перед входом в бассейн. В тот момент, когда она принялась одеваться, из раздевалки вышел Сергей и направил на меня пистолет.

– Ты что надумал? – такого поворота событий я ожидала меньше всего.

– Детка, тебе сегодня не повезло. Придётся лечь рядом с моими ребятами.

– Сергей, да ты, что? – в сердцах прокричала Верка и беспомощно развела руками. – Ребята, да вы что, оба с ума сошли? Мы же чудом уцелели! Вы что творите! Осталось только друг друга перестрелять. Придурок, убери пистолет!

– Убери пистолет, – повторила я следом за Веркой. – Хватит уже смертей. Хватит.

Не говоря ни слова, Сергей подошёл к столу, налил себе полный стакан водки и стал пить его как сок. Поставив пустой стакан на стол, он посмотрел на нас отрешённым взглядом и дрожащими руками закурил сигарету.

– Убирайтесь, – бросил он нам и махнул пистолетом в сторону двери. – Убирайтесь, пока я добрый, и забудьте обо всём, что здесь видели. Сейчас здесь тайских полицейских будет полная баня.

– Спасибо, – спешно произнесли мы и, взявшись за руки, направились к выходу.

Мы сделали несколько шагов и оглянулись, потому что боялись, что Сергей выстрелит нам в спину.

– Только не стреляй, – умоляюще произнесла я и на ватных ногах сделала шаг вперёд.

– Убирайтесь, пока я не передумал.

Как только мы дошли до двери, то услышали:

– Стойте!!!

Резко остановившись, я почувствовала, как Верка сжала мою кровавую руку, и ощутила, как её нервная дрожь передалась мне.

– Вера, оставь мне свой телефон.

– Зачем? – опешила Верка. – Моей маме больше зять не нужен. Я лучше одна поживу.

Но Сергей не отреагировал на её слова, просто взял лежащий на столе мобильный.

– Диктуй, я вбиваю твой номер в свой телефон.

Понимая, что в данной ситуации лучше не задавать лишних вопросов и не перечить, Верка принялась говорить первые попавшиеся цифры.

– Я сейчас проверю.

– Что ты проверишь?

– Верный ты мне дала номер или нет.

Не вынимая пистолета из рук, Сергей хотел было позвонить по набранному номеру Верке, но та успела его опередить.

– Серёжа, я немного ошиблась! Очень сильно разнервничалась и цифры перепутала!

– А больше ты ничего не перепутала?

– Извини. Сама не знаю, как так вышло. Вбивай новый номер.

Вбив только что продиктованный номер, Сергей убедился, что в Веркином кармане раздался сигнал мобильного телефона.

– Если номер поменяешь, найду и убью. Поняла?

– Поняла, – судорожно закивала Верка. – А зачем он тебе?

– Затем, что, быть может, ты мне ещё пригодишься.

– В смысле…

– Может случиться так, что мне будет нужно другим ребятам объяснить, почему всех расстреляли, а я один жив остался.

– А я здесь причём?

– Притом, что придётся выступить гарантом и подтвердить, что ты тоже осталась жива, и мы с тобой остались живы только потому, что я драл тебя в бассейне. Теперь поняла?

– Теперь поняла.

– И ещё. Забудьте всё, как страшный сон.

– Понятно, – хором ответили мы и, не сговариваясь, бросились со всех ног в коридор, а затем вверх по лестнице.

Мы бежали вверх по лестнице, падали, сбивали в кровь колени, поднимались и, стиснув зубы, бежали опять. Лестница казалась мне бесконечной и даже страшной. Чудилось, будто смерть бежит за мной по пятам, что она совсем рядом, что сейчас за моей спиной прогремят выстрелы, и меня не станет. Я никогда не думала о том, как буду выглядеть мёртвой и, если честно, не пыталась представить, как вообще это будет выглядеть. Максимум, о чём я могла думать, так это о том, что было бы неплохо прожить долгую, счастливую жизнь и умереть от старости.

Глава 12

Если мне суждено умереть молодой, то хотелось бы умереть красиво, в какой-нибудь выигрышной позе и без тени страха на лице, а быть может, даже с красивой улыбкой. Споткнувшись об окровавленное тело лежащего на полу охранника, я упала прямо на труп и непроизвольно потащила за собой Верку.

– О, чёрт!

Стараясь побыстрее подняться, я билась в чудовищной лихорадке: боялась того, что в любую минуту в мою голову может ударить пуля, которую выпустит обезумевший и не совсем трезвый Сергей.

Совсем недавно я видела, как страшно умирают люди от пуль, непонимания и страха. Я видела, как брызжет фонтаном кровь, как корчится тот, кому случайно всадили пулю, как люди сначала теряют сознание, а затем навсегда затихают. Когда ты видишь все эти смерти, тебе самой не хватает дыхания, перед глазами плывут круги…

И вот сейчас, хотя уже почти удалось вырваться из лап смерти, мне всё равно кажется, что она очень близко. Что сейчас в меня выстрелит побежавший следом за нами Сергей или вернутся люди, одного из которых я видела – он был то ли в чёрной шапочке с прорезями на глазах, то ли в чёрной маске. От страха, шока и нервного возбуждения я не смогла толком ничего разглядеть. Боясь самого худшего, я делала сухое глотательное движение и пыталась поднять упавшую Верку, ноги которой совершенно её не слушались.

– Вера, вставай. Вставай!

– Ноги не подчиняются. Может, меня парализовало? – отозвалась Вера.

– С чего бы тебя парализовало?

– Тогда что со мной происходит?

– Это просто шок. Понимаешь, шок!

– Понимаю, – кивала Верка и пыталась встать на коленки.

Верка всё же смогла с собой справиться, и мы, наконец, вырвались из проклятой бани. Побежали по тёмному переулку, подальше от этих мрачных мест. Бежали и ревели в голос.

Остановив первый попавшейся автомобиль, мы назвали адрес моей виллы и наткнулись на подозрительный взгляд тайского водителя.

– Девчонки, у вас такой видок, что в машину пускать страшно, – честно признался он и хотел отъехать.

Верка назвала двойную цену.

– Отвезите, – взмолилась она. – Деньгами не обидим. Нам очень срочно надо.

– Садитесь, – буркнул водитель и посмотрел на мои руки. – А это что? Кровь?

– Это я в краске выпачкала. Ремонтными работами занимаюсь. Крашу, белю и всё такое.

– Так я тебе и поверил, малярша хренова, – пробормотал водитель. – Смотри сиденье мне не испачкай. Аккуратнее. Я только недавно химчистку салона делал.

Как только мы поехали в направлении виллы, Верка схватила меня за руку.

– Ты как? – тихо спросила она.

– Зачем спрашиваешь? Сама знаешь.

– Главное, живы остались.

– А как мы будем жить после этого?

– Вот так и будем. Как Колин твой живёт, так и мы будем.

– А Колин здесь причём?

– Притом, что он ведь живёт без памяти. Нормально живёт. Так и мы. Просто этот отрезок из памяти сотрём, словно ластиком, и всё. Представь, что мы тоже без памяти.

– Так Колин её по-настоящему потерял.

– А мы её искусственно себе сотрём.

Нашу беседу нарушил водитель. Прокашлявшись, он посмотрел в зеркало заднего обозрения.

– Девчонки, а почём нынче ваши услуги?

– Какие услуги? – не поняли мы.

– Вы же проститутки. Просто хочется узнать, сколько нынче подобные услуги стоят для народа. Нет, вы не подумайте, мне лично ничего не нужно. Обычное любопытство. Я вижу, вы в какие-то неприятности попали. То ли с сутенёром сцепились, то ли клиенты плохие попались. Так сколько стоят услуги?

– Крути баранку и не задавай лишних вопросов, – процедила я сквозь зубы. – В противном случае ты не только денег не получишь, но и проблемы себе наживёшь.

Не успела я договорить, как Верка схватила свою сумку и стала бить ею водителя по затылку. Водитель чуть не потерял управление, но тут же опомнился и, прокричав, чтобы мы не отвлекали его от дороги, принялся вести машину молча.

Через час мы уже сидели у меня в гостиной после принятия душа, в белоснежных махровых халатах. Пили шампанское, чтобы хоть как-то залечить воспалённые нервы, и думали каждая о своём.

– Лерка, ты меня извини за всё, что вышло…

– А ты тут причём? Ты ни в чём не виновата.

– Это ведь я уговорила тебя сесть в злосчастный джип.

– У меня своя голова на плечах, сама виновата – горько заметила я и сделала несколько глотков шампанского. – Не знаю, поймёшь ты меня или нет, но совсем недавно у меня был некий особый дар. Когда с Колином случилось несчастье, он куда-то пропал. Я теперь что, как все люди буду?

– Живут же как-то все люди, – даже близко не поняла меня Верка.

Я стала медленно смаковать шампанское.

– А ты как жива осталась? – спросила я Веру.

– Меня Сергей в бассейн повёл. Короче, мы занялись там любовью.

– Чем?..

– Трахом, – поправилась она.

– Так ты не путай, пожалуйста.

– Да сейчас всё так перепуталось…

– Трах и любовь – разные вещи. Трах вообще к любви никакого отношения не имеет.

– Да ты знаешь, я особо не сопротивлялась. Какой смысл? Бутылками я никого по голове не била.

– Ещё скажи, что ты расслабилась и получила удовольствие, – язвительно заметила я.

– Этого я сказать не могу.

– А если бы за этим козлом зашёл следующий, ты бы тоже не сопротивлялась?

– Пойми, сопротивляться бесполезно. Я пыталась его уговорить.

– Насчёт чего?

– Несла всякий бред про то, что он мне очень сильно понравился, что у меня ни с кем никогда не было такого безумного секса. В общем, несла всякую чушь, только бы он не пускал меня на общак. Знаешь, ведь даже в такой ситуации мужики внушаемы, как дети, иногда этот приём хорошо срабатывает. Уж лучше побыть с одним мужиком, чем с десятком.

– И он повёлся?

– Мне кажется, на него это произвело впечатление. Сначала он говорил, что я вру, а потом очень даже увлёкся и пообещал, что этой ночью я буду только с ним. Правда, я толком не поняла, он это реально пообещал или просто болтанул в экстазе. В любом случае это не имеет уже значения. А когда услышали выстрелы, мы были уже в бассейне. Сергей сразу сообразил, в чём дело, заставил набрать побольше воздуха и вместе со мной нырнул под воду. Даже не знаю, сколько мы просидели под водой. Мне стало казаться, что целую вечность. Я уже хотела вынырнуть, чтобы схватить воздуха, но он крепко держал меня за голову и не давал мне этого сделать. А когда мы всё же вылезли из бассейна, то услышали, что уже всё тихо. И сразу встретились с тобой.

– Теперь нужно постараться забыть это как страшный сон. В самое ближайшее время выкинь сим-карту своего телефона и купи себе новый номер, – посоветовала я Верке.

– Конечно. Ещё не хватало, чтобы он мне звонил, и я бы для него алиби служила. А то, что он один жив остался, пусть сам выкручивается как хочет.

В подтверждение своих слов Верка потянулась за своей сумкой, достала из неё свой мобильный, вытащила из него сим-карту и выкинула её в мусорное ведро.

Глава 13

Неожиданно для самой себя я закрыла лицо руками и тут же услышала Веркин обеспокоенный голос.

– Лерка, ты что?

– Вер, как ты думаешь, а в этой бане уже полицейских много?

– Конечно, много, – не раздумывая, ответила Вера. – А почему ты спрашиваешь? Нас всё равно никто не найдёт. Даже если Сергей уже сотню раз пожалел, что нас отпустил, и расскажет о нашем существовании, где они искать-то будут нас?

– Уверена?

– В чём?

– В том, что нас никто не найдёт.

– Конечно. А как найдут, если про нас никто ничего не знает? Лерка, говори прямо, чего ты боишься?

Я убрала руки от лица.

– Понимаешь, я же двоих по голове огрела. Может, кто-нибудь из-за этого умер, а может, сразу оба. Вдруг эти выстрелы уже никакой роли не играли. Есть вероятность, что двое погибли не от свинца, а от моих ударов.

– Лер, а к чему ты это всё говоришь?

– К тому, что экспертиза может запросто установить причину и время смерти. Ты только представь, что будет, если Сергей узнает, что двое его друзей-товарищей погибли не от свинца, а от того, что ещё до перестрелки им разбили бутылкой головы.

– Да какое это теперь имеет значение? – пожала плечами подруга. – Даже если бы ты их бутылкой не ударила, их бы всё равно расстреляли. Ты просто ускорила процесс. Они всего лишь отмучились раньше. Не думай о плохом. Понимаешь, мы выбрались живыми, это главное!

Когда Верка уехала к себе, я сидела, не шелохнувшись, и с ужасом осознавала, что мой дар меня покинул. А ведь совсем недавно всё было по-другому. Пришло время, когда я поняла, что не такая, как все. Сама не знаю, как это произошло. Просто наступил момент, когда я ощутила, что могу видеть, знать и чувствовать гораздо больше чем остальные.

Ещё в подростковом возрасте я заметила, что у меня очень сильно развит инстинкт самосохранения, и я всегда остро чувствую надвигающуюся беду. И не только, если это касается меня, но и когда мои близкие в опасности. Я также не могла не заметить неоднозначную реакцию животных, которые либо сильно ко мне привязывались, либо относились ко мне агрессивно. Чаще всего, второе.

Я всегда отличалась огненным и прожигающим взглядом. Когда смотрела на других людей, они сразу отводили взгляд. Шептались, будто я вижу их насквозь. Меня боялись, уважали и презирали. Боялись даже моей яркой внешности. У меня с рождения зелёные глаза и чёрные волосы. В одежде доминирует чёрный цвет. Я слышала, что в шестнадцатом веке женщин только за это сжигали на костре. Считается, что такие, как я, несут в себе тайну, которую не могут познать другие.

Я и сама замечала за собой странности. Иногда чувствовала, что какое-то событие произойдёт. Это особая уверенность, когда присутствует ощущение невозможности другого исхода. Я хорошо чувствую энергетику людей. Могу почувствовать замыслы другого человека. Меня очень трудно обмануть.

Я стала развивать свои способности, изучать ритуалы по получению магической силы. Не скрою, иногда было страшно погружаться во всё это… Я стала замечать, что некоторые мои знакомые за глаза называют меня ведьмой и стараются держаться подальше.

Ведьма – это та, что ведает и много знает, владеет разными техниками воздействия на окружающий мир. Знающих женщин всегда боялись. Это мудрые женщины, которые знают то, чего не знают другие. Удел всех нестандартных людей – испытывать зависть и страх со стороны. Церковь не приветствует каких-либо вмешательств в судьбу человека, но если у тебя дар… Я считаю, у разума нет предела, а возможности человека безграничны. Все блоки и рамки выстраивает сам человек и его окружение.

Мне стало интересно себя познавать. В окружающем мире полно неизвестных законов природы, которые пока наука не в силах объяснить. Она не может объяснить проявление большинства магических способностей. Конечно, многие мои знакомые смотрят на меня слишком подозрительно и в глубине души боятся.

Я стала ценить тишину и уединение. Меня теперь не интересует количество находящихся рядом людей. Мне интересно их качество. Пусть их будет совсем мало, но их притягивает моя непростая сущность. Они сравнивают меня с огнём. Такая же яркая и искромётная.

Я слишком сосредоточена на своём внутреннем Я. В воображении представляю себя океаном, где постоянно тонут маленькие судёнышки. Перед тем, как потопить, я какое-то время их испытываю. Мне интересно, как они поведут себя в шторм и надолго ли их хватит. Просто я не люблю слабых. Мне стала нравиться игра в собственное всемогущество.

Когда расстаюсь с людьми, я никогда не прошу их вернуться. Я могу скучать по ним, вспоминать какие-то моменты, но просить вернуться… Никогда. Зачем? Свой выбор они сделали, я просто обязана его уважать. Нужно уметь расставаться с теми, кто не оценил тебя по достоинству или просто тобой не дорожил.

Я всегда боялась провести жизнь не с тем человеком. Это действительно страшно – слишком поздно понять, что рядом совсем не тот и что он просто отнял твою жизнь.

Я никогда не жалею о прошлом, ведь оно меня никогда не жалело. Сейчас я живу только настоящим, потому что на своём прошлом многому научилась. Я всегда делаю только то, что хочу, ведь что бы я ни делала, меня всё равно будут осуждать до конца жизни. Поэтому я хочу быть такой, какой мне быть просто удобно. Чужое мнение мне не мешает. Оно не просто мне не мешает. Мне на него плевать. Одобрение толпы для меня просто смешно. Даже чужая зависть для меня – это форма наивысшего комплимента. Если мне завидуют, значит, я их превосхожу. Это здорово!

Я из тех, кто способен пережить любую боль. Что бы ни случилось, встала, подняла голову и пошла дальше. В этой жизни побеждает только тот, кто победил себя: свои страх, неуверенность, одиночество, лень, душевную боль, безденежье и внутреннюю пустоту. Именно поэтому я научилась жить сегодняшним днём, радоваться каждой мелочи и не расстраиваться из-за каждой сволочи. Жизнь, увы, такова, что очень часто любимые превращаются в знакомых, а некогда близкие друзья – просто в прохожих.

Магия привлекает меня не только загадками, которые побыстрее хочется разгадать, но и ощущением своего могущества над другими. Когда причудливый пасьянс выкладывается на картах с необычными картинками и рисунками, ощущаешь тревожное и, в то же время, приятное волнение. Иногда даже руки дрожат, когда переворачиваю карточки и открываю картинки.

Ощущение всесильности делает меня счастливой. Я часто замечаю, что многое происходит только благодаря моей силе. А иногда со мной случается что-то странное, и я понимаю, что в ином случае со мной бы этого не произошло. Когда я загадываю желание, оно обязательно исполняется, независимо от того, когда было загадано.

Когда мне совсем одиноко, я могу прогуляться по кладбищу. Смотрю на могилы, разглядываю фотографии и представляю тех, кто там сейчас лежит. Уж я-то знаю, что уходят только души этих людей, а фантомы остаются. Именно фантомы и могут навредить живым, особенно если похороны состоялись совсем недавно. Я люблю старые, заброшенные кладбища. Там спокойно и уютно…

Хоть я и не такая, как все, я стараюсь жить обычной жизнью, как обычный человек. Больше всего на свете люблю прогуливаться по крышам соборов, чтобы ветер продувал меня насквозь. Тогда он наполняет дыханием каждую клеточку, и я могу глубоко дышать, улыбаться и впитывать его нереальную силу.

Люблю летать к океану. Это нереальная мощь. Люблю предаваться безумному, животному сексу, чтобы испытывать энергию удовольствия, а проще говоря, потрясающий оргазм, который тоже хорошо подзаряжает. Люблю искушение. Люблю есть сырое мясо. Люблю пить «маргариту», обожаю ночные рейсы.

Вообще люблю ночь. В ней что-то есть… Я даже люблю гулять по ночам. Именно ночью нет любопытных глаз, шёпота за спиной, и я ощущаю невероятное чувство свободы. Люблю ливень, грозу. Когда всё небо в тучах и сверкают молнии. А ещё очень люблю ночное небо. Прямо хочется взять метлу и полететь над городом…

Господи, только где же это всё сейчас?..

Глава 14

– Лер, ну как там Колин? – спрашивали меня те, кто успели познакомиться с нами в Таиланде.

– Всё так же, – бурчала я и махала рукой.

– Так ничего и не вспомнил?

– Совсем ничего. Да и как он хоть что-то вспомнит, если врачи говорят, что у него не было ни травм, ни ушибов. Он совершенно дезориентирован во времени и пространстве. Памяти совсем нет, но сохранились навыки и общие знания о мире.

– А томограмму мозга делали?

– Ой, что мы только ни делали, – устало говорила я.

– И что?

– Томограмма мозга показала, что никаких изменений или нарушений мозговой функции нет. Следов ядов или наркотиков тоже не найдено. Знаете, какое они ему заключение дали? – в моём голосе появились истеричные нотки.

– Какое?

– Что он абсолютно здоровый человек. Вы можете такое представить?

– А память у него куда делась?

– Словно ластиком кто-то стёр.

– Чудеса, да и только.

– Моя подруга считает, что его похитили инопланетяне, исследовали, проводили с ним различные опыты. А потом стёрли память и вернули в том виде, в каком я его сейчас получила.

– Ну, с инопланетянами это уже она круто загнула, – улыбнулись знакомые. – Ты реально веришь в них?

– Я уже сама не знаю, во что верить, а во что нет, – обречённо вздохнула я и поставила пустой поднос на стол. – Если это и в самом деле инопланетяне, то гады они последние. Зачем мужика в таком виде возвращать? Такое впечатление, что они просто надсмеялись. Подруга советует его к уфологам сводить.

– К кому? – не сразу поняли меня знакомые.

– К уфологам.

– А кто это?

– Это те, кто занимается изучением всех этих летающих тарелок и космических пришельцев.

– Даже если допустить, что существует что-то иноземное, почему выбрали твоего мужа? Какой такой достопримечательностью он отличается?

– У него голова яйцевидная, – несмело произнесла я и сама усмехнулась от своих слов.

– А что, у него голова действительно такая необыкновенная? Хочешь сказать, они его за своего приняли?

– Получается, да. Вычислили своего брата по разуму и хорошенько исследовали. Голова-то у него, в принципе, обыкновенная. Это моя подруга Верка определила, что она яйцевидной формы.

– А рожки есть, как у других инопланетян?

– А вот рожки я ему ещё наставить не успела.

Мы вежливо поулыбались, и я вновь заговорила о наболевшем.

– Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. Жить у меня с ним уже сил нет. Это же какие нервы нужно иметь. Кажется, что я живу с совершенно чужим человеком. Ничего от того, прежнего, Колина не осталось.

– Остаётся надеяться на чудо, – понимающе произнесли мои знакомые.

– А чудес, к сожалению, не бывает.

– А вот это ты зря. В жизни бывает всякое.

– Мне врача американского посоветовали. Хочу Колина ещё ему показать.

– Так ты его в Америку повезёшь?

– Нет. Говорят, у него тут своя клиника имеется. Он сюда приезжает.

– Показать обязательно нужно.

Этим вечером я не придумала ничего лучше, как пойти в бар к трансвеститам, которых в Тае более чем предостаточно. Иногда так называемые девчонки напивались в стельку, подсаживались к посетителям и рассказывали о том, как им тяжело было принять решение стать трансвеститами.

В основном рассказ повторяется. С самого детства они всегда любили тайно от всех переодеваться в женскую одежду. Сначала свои тайные увлечения они считали болезнью, и это не могло отразиться на их жестах и голосе. Принять себя такой, какая она есть на самом деле, каждой было достаточно сложно. Они понимали, что всё тайное когда-то становится явным, их очень пугала реакция семьи и других, пусть даже посторонних, людей. Они не могли объяснить окружающим, что трансвестизм – это не болезнь, а образ жизни, который доставляет им особенную радость.

По вечерам здесь проходило шикарное шоу для трансвеститов, его посещали люди, близкие им по духу. В глубине души мне было обидно за то, что у нас и так мало мужчин, можно сказать, острая нехватка, так они ещё чудят подобным образом. Думаю, причина, по которой мужики становятся трансвеститами, кроется не в социальной среде, а в генетике. Все девушки-трансвеститы в один голос твердят, что у них сидит женщина внутри, и они ничего не могут с этим поделать. Говорят, против природы не попрёшь, но ведь они прут против этой самой природы. В этом клубе они могут позволить своей «внутренней женщине» выйти наружу и проявить самые лучшие женские черты.

Всё же интересные они, трансвеститы. Пытаются максимально подчеркнуть в себе женщину, берут женское имя, надевают женскую одежду и пытаются полностью стать другими. Их совсем не волнуют проблемы мужчин. Наблюдая за ними в баре, я не раз отмечала, что у них достаточно хорошо получается развить женскую индивидуальность. Только тут они могут красиво одеться, побыть в женской роли, стать чуткими, слабыми и кокетливыми.

У входа в бар стоят дорогие машины с водителями и охранниками. В этот бар заходят не менее дорогие и роскошные мужчины, но ни у одной из работающих здесь девушек нет даже мысли устроить свою личную жизнь, потому что клиенты бара совсем не интересуются этими длинноногими красотками. В баре есть две категории клиентов. Первые приезжают сюда роскошными женщинами-трансвеститами, а вторые – чтобы познакомиться, приятно провести время, а проще говоря, снять этих трансвеститов на ночь.

Раньше я вообще не понимала разницу между транссексуалами и трансвеститами. И только здесь мне, безграмотной и непродвинутой в нынешней современной жизни, наконец, объяснили, что транссексуалы – это те, кто хочет сделать операцию, изменить тело и полностью поменять пол. А вот трансвеститы совершенно спокойно относятся к своему мужскому телу, не хотят его менять при помощи операции. Они соглашаются со своей мужественностью и не желают постоянно быть женщиной. Просто соглашается с тем, что в их жизни есть женская составляющая. Правда, развивая в себе женские черты, зачастую они начинает игнорировать свою собственную жизнь.

Почти все трансвеститы – гетеросексуальной ориентации. Есть, конечно, и трансвеститы геи, но они больше любят посещать различные гей-клубы, а не этот бар. Так что на этих ряженных я здесь насмотрелась по полной программе, и отношение у меня к ним самое специфическое.

По-человечески я их понимаю, а вот умом понять не могу. Ну не приемлет у нас социум трансвеститов, что с этим поделаешь. Да они и сами, по моим наблюдениям, очень сильно страдают. Несмотря на этот, так называемый клуб по интересам, нет у них в душе ни покоя, ни согласия, ни гармонии. Порой мне кажется, несмотря на внешнее умиротворение, они всё же не способны воспринимать самих себя. Именно это толкает их к наркотикам и алкоголю. В повседневной жизни им трудно скрыть свою женскую сущность.

Увидев недалеко от себя господина, обнимавшего трансвестита, я заострила свой взгляд и стала рассматривать трансвестита. Трансвестит выглядел довольно эффектной женщиной с яркой помадой на губах, ярким, даже кричащим маникюром, блондинистым париком с уложенными локонами и дорогим красным платьем с множеством воланов и рюшей.

Мне было сложно не смотреть на сидящего за соседним столиком до боли знакомого мужчину, который галантно ухаживал за своим трансвеститом. Им оказался не кто-нибудь, а лысый…